Страница:
Держа меч на изготовку, Льешо повел небольшой отряд в центр сражения. Он сек и рубил, колол и пронзал до тех пор, пока рука не отказалась слушаться. А оказавшись не в силах держать меч, вытащил из-за спины копье. Ту же ожили полученные на арене навыки, и юноша отчаянно сражался, стараясь сломить сопротивление соперника. Нет, не соперника, напомнил он себе, не позволяя расслабляться, а врага.
Каратель, вскрикнув, упал. Кровь его с шипением и свистом уходила в землю, встревоженная магической силой, которая струилась из наконечника копья. В этот самый момент король бросился на помощь одному из бойцов, имени которого даже не знал, а остыв от боевого накала, обнаружил, что враг уже сломлен. Собственная неорганизованность в сравнении с уверенностью и сплоченностью противника лишь усилила панику в рядах защитников лагеря. Они страшились мести победителей, полагая, что те так же вероломны и безжалостны, как и они сами. Льешо не мог обвинять их в трусости: сейчас он действовал по-настоящему безжалостно. Но Есугей взял под свою опеку тех пленников, которые принадлежали к клану улгаров, и они тотчас бросились на колени, сдаваясь и моля о помиловании. Битва постепенно передвинулась к реке, а там действовал отряд Таючита, состоящий из его собственных воинов и наемников Бикси. Льешо предоставил гарнскому принцу самому довести дело до конца; перед ним стояли более срочные задачи.
– Где Шокар? – спросил король у капрала.
Тяжело дыша после утомительной работы, воительница взглянула на короля и пожала плечами. Потом, на секунду задумавшись, кивнула в сторону горящей палатки.
Шокар стоял, тяжело опершись на воткнутый в землю меч. Блестящие глаза выдавали крайнее волнение, даже потрясение.
– Ты ранен?
Льешо осторожно, боясь вызвать резкую импульсивную реакцию, тронул брата за руку.
– Со мной все в порядке. – Шокар посмотрел на брата. – Ты весь в крови.
– Это не моя кровь, а Цу-тана. Его убила Льинг.
Юноша не прибавил, что, если бы Льинг не опередила его, он непременно сделал бы это сам. Шокар не мог понять подобных чувств. Да и в душе самого Льешо радость оказалась круто замешена на печали: Цу-тан мертв, Хмиши умирает, и Льешо боялся дать себе отчет в том, чем на самом деле закончилась его операция.
Наконец он спросил:
– Что, я становлюсь таким же, как он?
Оба знали, что он имеет в виду мастера Марко. Вовсе незачем было произносить это вслух. Но юноша все-таки сделал это и теперь, затаив дыхание, со страхом ждал реакции брата.
– Ты становишься королем, – негромко ответил Шокар. – И я рад, что эта участь обошла стороной меня самого. Правда, так и есть. И если я пытаюсь руководить твоими действиями, то только потому, что хочу избавить тебя от страданий, а самого себя – от необходимости их разделять. Маль-чишка-гарн прав. Если излишне тебя опекать, не давая возможности ни сражаться, ни принимать рискованные решения, ты так и не научишься самостоятельно управлять. А если мы не будем защищать тебя в достаточной мере…
В этом случае он, король, или окажется мертвым, или станет похожим на того самого врага, которого так ненавидит и презирает. Льешо обвел взглядом небольшое поле битвы, где завершали операцию его бойцы. С оружием в руках они заходили во все уцелевшие от огня палатки и выводили оттуда тех, кого гарны превратили в рабов. Заодно они брали в плен спрятавшихся среди слуг карателей – южных улгар. Король решил, что этой частью кампании должен руководить Есугей. Его же собственные интересы сузились до жизни и здоровья нескольких человек, которых он привел за собой из Шана.
– Не позволяй мне становиться опасным для своих же товарищей.
– Это уже философский разговор. Достойный богов. – Шокар не хотел брать на себя ответственность. – Если ты переживаешь о смерти отъявленного злодея Цу-тана, то тебе срочно требуется священник или шаман, а вовсе не судья.
– Я рад, что с охотником за колдунами наконец покончено. На его руках кровь Адара. Цу-тан устал избивать умирающего и принялся за нашего брата.
– Что он успел с ним сделать?
– До состояния Хмиши он его еще не довел. Но кости плеча в негодном состоянии.
Шокар кивнул, начиная понимать причины печали брата.
– Срочно нужна Карина. Я видел ее на берегу Онги. Гвардия Цу-тана пыталась бежать, но ее перехватили у реки. Некоторые в панике прыгнули в воду. Тех, кому повезло, успели вытащить товарищи, а остальных прибило к берегу в изгибе реки. А где Адар?
– В командирской палатке. Цу-тан, как и его хозяин, любил держать игрушки рядом с собой.
Льешо повернулся было, чтобы отправиться на поиски це-лительницы, и тут на его плечо легла теплая рука Шокара.
– Ты хороший человек, Льешо, – заметил он. Услышать это от брата оказалось приятно. Ждать ответа Шокар не стал и, больше ничего не добавив, отправился к Адару. А юноша пошел искать Карину.
Девушку он обнаружил на берегу реки, среди мертвых, оставшихся лежать меж высоких тонких деревьев, на истоптанной траве. В костюме шамана она, словно тушканчик, быстро перепрыгивала от одного тела к другому. Помолившись над каждым, закрывала невидящие глаза воинов и затем двигалась дальше.
Сначала Льешо решил, что среди погибших – только южане. Потом заметил тело юноши, по внешности которого невозможно было определить, к какому племени тот относится. Все гарны – и южане, и северяне – носили одинаковые длинные шерстяные рубашки и широкие кожаные штаны, а поверх всего длинные кафтаны. Некоторые из ветеранов-южан привязывали к одежде пучки волос с голов убитых ими врагов – давняя традиция. Большей частью убитые оказались моложе, чем ожидал король Фибии.
Льешо давно понял, что смерть освобождает лицо человека от следов всех его намерений. Он не осуждал слезы Карины, но в эту самую минуту она была куда больше нужна живым, чем мертвым.
– Я нашел Адара. Ему срочно нужна твоя помощь.
– Он ранен? – Известие удивило Карину. А ее удивление удивило Льешо. Нельзя сказать, что ее мать умела читать мысли, но Мара всегда хорошо понимала, о чем он думает, а отцом Карины, что ни говори, был дракон.
Как бы там ни было, услышав о неприятностях, девушка сразу встрепенулась.
– Отведи меня, пожалуйста, к нему.
По дороге молодые люди встретили группу ветеранов из отряда Таючита. Бойцы направлялись к реке, неся тело Цу-тана: его предстояло сжечь вместе с остальными. Карина на мгновение задержала процессию, чтобы вознести торопливую молитву о погибшем враге. Закаленные в боях воины проявили все положенное шаману уважение, однако надолго задерживаться из стали.
– Тот, кто его убил, тоже обязательно должен предстать передо мной – после того, как я помогу Адару.
Карина взглянула на Льешо, словно ожидая его признания, но юноша лишь устало кивнул.
– Я скажу ей. Адар считает, что Хмиши зашел уже слишком далеко. Но мне кажется, что если ты его осмотришь…
– Обязательно. В крайнем случае я смогу обратиться к духам подземного мира с просьбой облегчить его уход от нас.
Льешо явно имел в виду другое, так что Карина, нахмурившись, предупредила необоснованные возражения:
– Воины погибают. Это знала Каду. Это знает Льинг. И ты тоже должен знать.
К счастью, они уже пришли, так что отвечать не пришлось. Вступать в обсуждение не хотелось. Если бы разговор мог изменить картину, которая ждала их внутри палатки, тогда другое дело. В шатре стоял тяжелый запах, но Шокар приказал приподнять стены и вынести пропитанные кровью ковры.
Дух Хмиши все еще не вернулся с перекрестка между жизнью и смертью. В его теле не осталось ни единой целой части, но Льинг сидела рядом, осторожно держа в своих руках руку друга. Девушка явно боялась, что Хмиши очнется и снова начнет мучиться от нестерпимой боли. Густой воздух шатра внезапно начал душить Льешо, и, испугавшись, что не сможет выдержать испытания, он поспешно выбежал.
Таючит нашел друга на берегу реки. Все еще разгоряченный битвой гарнский принц подобрал несколько плоских камешков и начал ловко кидать их в воду, заставляя по нескольку раз отскакивать от поверхности.
– Меня послали за тобой, – признался он и швырнул темный, цвета грозового неба камень; тот прыгнул раз, другой, третий, четвертый и потом пошел ко дну. – Я пытался отказаться и попросил, чтобы послали слугу, да получил ответ, что король не обязан реагировать на призывы слуг. Но как гость ты вынужден будешь последовать за хозяином, иначе манеры твоей страны окажутся под сомнением. Вот потому-то я здесь.
Льешо сидел, прислонившись спиной к гладкому стволу дерева и подтянув к подбородку колени. Тай прав: он обязан своему хозяину не только безопасностью собственного лагеря и обучением шамана-лекаря, но и долей победы в только что закончившейся битве. И все-таки сдвинуться с места казалось невозможно.
– Там все хотят, чтобы ты вернулся. Каду даже заявила, чтобы я приказал тебе, да только я знаю, что никакой приказ здесь не поможет.
Сев на землю рядом с Льешо, Таючит подогнул под себя одну ногу и бросил на землю оставшиеся в руке камешки.
– Правильно я решил? Очигин погиб, и Юлай тоже, вот здесь. – Он показал на залитую кровью вытоптанную траву. – Даже не знаю, что говорить дяде и отцу, а тем более отцу Юлая. Понятно, что люди в битве погибают. Мерген всегда учил меня ставить честь выше жизни, а Есугей предупреждал о необходимости готовиться к смерти и, расставаясь с жизнью, приветствовать ее. Но никто и никогда не говорил о той пустоте, которая остается в душе, когда оказывается, что ты жив, а друзья погибли.
Печаль Тая отражала горе самого Льешо. Когда на глазах принца показались слезы, король тоже не стал сдерживаться.
– С тех пор как пал Кунгол, я едва видел своих братьев, – заговорил он, глядя не на собеседника, а в темную воду реки и видя перед собой Жемчужный остров. – Я встретил Бикси, Стайпса и мастера Дена, когда мне исполнилось пятнадцать лет и я вышел на гладиаторскую арену. А с Каду познакомился во время первого и единственного боя – она была моей соперницей. Но всю жизнь со мной рядом Хмиши и Льинг. Мы вместе учились добывать жемчуг и вместе, в одной команде, работали до тех самых пор, пока испытание не увело меня с Жемчужного острова. Я думал, что расстаться пришлось навсегда, однако судьба и госпожа Сьен Ма вернули мне друзей, сведя нас вместе на службе правителю провинции Фаршо. Льинг была примерным бойцом. Хмиши оказался рядом лишь потому, что мы всегда были вместе и просто не могли жить врозь. Он не хотел оставаться один, а получилось так, что я его убил.
– Дело не только в тебе, – мягко возразил Таючит. – Насколько мне известно, они с Льинг любили друг друга, а поскольку он не мог остановить ее, то был вынужден пойти следом.
– Ты хочешь переложить вину на плечи Льинг?
– Вина лежит на плечах Цу-тана и его хозяина.
Льешо посмотрел в глаза друга, и твердый ответный взгляд не оставил сомнений в том, что тот понимает события именно так, как нужно.
– Теперь уже бессмысленно рассуждать, кто именно виноват. Хмиши мертв.
– Пока еще нет, не торопи события. – Таючит поднялся, слегка качнувшись, и Льешо тут же почувствовал, что едва держится на ногах. Усталость битвы накатывала волнами, скручивая мышцы и кости, однако королевское достоинство требовало выдержки. – Вполне возможно, скоро умрет. Льинг думала, что, может быть, ты захочешь попрощаться.
– Льинг прекрасно знает, что с прощаниями у меня большие проблемы.
Когда-то Льешо едва не вытащил из мира смерти мастера Якса, помешал лишь протест самого тела. Теперь он поумнел, или, во всяком случае, ему так казалось. Но все равно Льинг вряд ли решится оставить короля наедине с мертвым другом. А тот ведь цепляется за жизнь всеми оставшимися силами.
В последний раз взглянув в спокойные воды реки, Льешо тяжело поднялся на ноги и побрел следом за Таючитом.
Принц обернулся и провел рукой по щеке друга.
– Отец говорит, что хан никогда не должен показывать свое горе, – заметил он, и Льешо заметил, как на руке блеснули слезы.
Впрочем, Таючит тут же вытер их о полу кафтана. Король и принц пошли в лагерь.
Шокар знал свое дело, равно как и Есугей. Гарны разбили лагерь на равнине над узкой долиной, по дну которой текла река Онга. Раненых необходимо поместить как можно ближе к воде, одновременно защитив от ветра. Как главный лекарь и шаман войска Карина приняла решение отнести их в бывший лагерь Цу-тана. Она распорядилась убрать черные шатры врагов, а на их месте поставить красные прямоугольные палатки Льешо и белые круглые – Таючита. Не меньше, чем вода, раненым необходим чистый воздух собственного лагеря.
Хмиши был все еще жив, хотя не пришел в себя даже после того, как его перенесли под родную красную крышу. Льинг настаивала, что, если ее друг вдруг очнется, он обязательно должен увидеть красный свет – это сразу напомнит ему о том, что он среди своих, в полной безопасности. У раненого не осталось ни единой целой кости; Карина вправила пока лишь одну левую руку, чтоб дать возможность Льинг держать ее в своих ладонях.
– Он заставил меня саму сломать Хмиши руку, – призналась она со слезами на глазах. – Я отдавала себе отчет в движениях, но не в восприятии. А потому подняла прут Цу-тана и ударила им по руке Хмиши, тут же услышав, как захрустели кости. А потом Хмиши упал.
Льинг смотрела в пространство угрюмо и безнадежно, и Льешо испугался, что девушка еще не полностью освободилась от чар злого волшебника.
– Во мне тогда тоже что-то сломалось. Потом появился ты, и сила заговора постепенно начала сходить на нет.
На губах Льинг появилась странная улыбка; король понял, что она на грани безумия. Возложенное на него испытание губительно влияло даже на самых стойких из соратников.
– Он все еще властвует над тобой? – спросил Льешо. Ему пришло в голову, что мастер Марко может продолжать шпионить глазами девушки.
Льинг отрицательно покачала головой.
– Я почувствовала, что он ушел, сразу после смерти Цу-тана, – возразила она, не отрывая глаз от Хмиши. – Наверное, для того, чтобы управлять таким далеким умом, ему требовался посредник, готовый помогать во всем. А уж Цу-тан действительно был готов на все.
– Но его уже нет, а значит, ты свободна и в безопасности. Льешо накрыл ладонью руку девушки, которая, в свою очередь, не выпускала руки возлюбленного.
Ты не имеешь права сломаться, подумал он. Ведь в твоем присутствии нуждается не только Хмиши.
Не желая отягощать подругу новой ответственностью, юноша не стал произносить эти слова вслух, он просто напомнил о том единственном долге, который сейчас действительно имел значение.
– Как только Хмиши придет в себя, ему будешь нужна ты – настоящая ты, с ясным умом и твердой памятью.
– Неужели ты думаешь, что я могу оставаться в здравом уме, когда способна думать лишь о том, что сломала ему руку?
Льинг не произнесла, а с тоской и отчаянием в голосе почти провыла эти слова.
– Ты нужна мне вся, без остатка, – изрек Льешо свой последний эгоистичный аргумент.
Да, он действительно нуждался в товарищах, особенно сейчас, когда армии мастера Марко стояли готовые к бою.
– Ты требуешь слишком многого.
Когда-то Льешо сказал то же самое об испытании, которое возложили на него боги и призраки. Но они не сочли нужным освободить его, и он тоже не мог освободить Льинг.
– Кто же, если не ты, возьмет на себя мои убийства?
Слова попали в точку. Девушка, конечно, еще не пришла в себя – она была безумна, но в этом безумии король мог руководить ее действиями так же, как это делал мастер Марко. Только вместо магии он будет использовать заполнившую ее душу ненависть. Мысль о возможности подобных действий казалась отвратительной, однако выхода не было – он не мог отпустить Льинг от себя.
– Твой брат не у него.
– Что?
Погруженный в собственные мысли Льешо не сразу понял сказанное.
– Когда маг проник в мой мозг, он забрал мои знания, однако я, в свою очередь, понимала его мысли. – От собственных воспоминаний Льинг содрогнулась, а юноша мог только поблагодарить ее за то, что она не собирается разделить их с ним. – Он искал Менара, поэта, но так и не нашел. Слепого человека трудно найти на расстоянии, в этом случае маг не может посмотреть на мир глазами жертвы, как он обычно делает, а следовательно, не может определить, где ее искать. Зато он слышит звук верблюжьих колокольчиков и чувствует, как теплеет воздух.
Шу говорил примерно то же самое. На сердце у Льешо стало немного веселее, ведь мастеру Марко не удалось схватить слепого поэта. Но почему же воздух теплеет? В высокогорных равнинах лето прошло, и сейчас они стремительно катятся в зиму.
– Верблюжьи колокольчики означают караван, – начал рассуждать вслух Льешо, – но идет ли он на север, вниз с плато и далее к Шану, или направляется на запад?
На запад, решил он. Льинг не отводила глаз от ран Хмиши и в то же время следила за рассуждениями Льешо. Король решил воспользоваться случаем:
– А волшебник знал о Грице?
– О, о Грице знают все.
Девушка произнесла эти слова с такой легкостью, что Льешо удивился, почему он сам до сих пор ничего не слышал об этом брате.
– Так скажи же и мне.
– Он в Кунголе.
– В плену?
Льешо уже начал строить планы освобождения брата, когда Льинг вдруг мрачно улыбнулась.
– Он бежал из плена и теперь скрывается. За ним охотятся. Если каратели найдут Грица, его убьют.
Тут ум девушки снова помутился, и король невольно спросил себя, кто именно с ним только что разговаривал – сама Льинг или завладевший ее разумом мастер Марко, решивший помучить врага, показав ему отдельные звенья головоломки. Девушка, правда, утверждает, что мастер Марко уже покинул ее, но разве она не может заблуждаться?
– Мастер Марко? – тихо, чтобы не испугать девушку, обратился Льешо.
Льинг украдкой взглянула на него, и он все понял. Это была именно она и только она.
– Он больше не сможет до меня дотронуться, – пояснила девушка. Король спросил себя, имеет ли она в виду нечто большее, чем разрушенные смертью Цу-тана чары. – Я тоже больше не в состоянии читать его мысли. Но я ничего не забыла.
Сомневаться не приходилось: Льинг не побоится самых страшных воспоминаний, если они помогут в борьбе с силами зла.
– Он хотел использовать Адара, заставив его разыскать Грица, но сейчас уже в качестве наживки собирается использовать последнего из вас, причем надеется поймать на него и всех остальных. Если ты победишь и обнаружишь Менара первым, злодей сразу потеряет преимущество перед захватившими Кун-гол карателями. А Золотой город чем-то немыслимо его притягивает.
– Чем же? Захватчики давным-давно разграбили все богатства нашей столицы.
– Не знаю. Мне не удавалось проникнуть настолько глубоко. – Льинг прямо, чистыми и ясными глазами, посмотрела на Льешо. – Разыщи злодея, и я заставлю его говорить. Я знаю все его секреты, даже то, какая именно боль доставляет ему удовольствие, и чего он боится больше всего в мире.
Услышав столь жестокую просьбу, Льешо содрогнулся. Как могло случиться, что он, зная, что не в состоянии выполнить просьбу Льинг, в то же время согласен взвалить на ее плечи тяжелое бремя? И какие еще задачи окажутся ему не по силам? Ответ был ясен: во-первых, он не может вынести смерти Хмиши.
Подошла Карина, держа в руках миску с темной водой, в которой плавали листья и кусочки коры.
– Он не в состоянии пить, – пояснила она. – Даже если бы ему удалось что-нибудь проглотить, тело все равно ничего бы не приняло. Слишком много ран. Хотя вот это должно помочь.
Девушка взяла мягкую белую ткань и погрузила ее в воду, потом провела по сухим, потрескавшимся губам Хмиши.
– Иногда, в тех случаях, если силы жизни и любви оказываются достаточно сильными, ушедший далеко в подземный мир дух возвращается, чтобы окончательно проститься. Это освобождает его от боли. Человек словно просыпается и говорит «до свидания».
– Спасибо.
Льинг протянула руку к ткани, и Карина отдала ее, предоставив девушке самой заняться процедурой.
– Обмывай осторожно, но помни: эликсир снимает боль, так что Хмиши ничего не почувствует.
Льешо подумал, что раненый и без того не ощутил бы боли. Впрочем, процедура позволила Льинг чем-то заняться, более того, дотронуться до возлюбленного, не опасаясь доставить ему боль. Главное намерение Карины, несомненно, заключалось именно в этом. И, как всегда, целительница оказалась права. Она то выходила из палатки, то появлялась вновь, что-то говорила, что-то поправляла, однако не мешала уединенности друзей. Младшие луны, Чен и Ган, уже пересекли небо, а скоро за ними последовала и Великая Луна Лан, но Льешо заметил их путь только по передвигавшемуся по красной крыше палатки пучку неяркого света.
Наконец, когда младшее солнце разлило по миру серый свет ложного рассвета, Льинг свернулась калачиком возле постели больного и прикрыла глаза. Льешо пытался сопротивляться сну, однако усталость и горе сделали свое дело. Как и Льинг, он не хотел оставлять Хмиши в одиночестве, а потому тоже устроился неподалеку, прямо на полу. Сон подобрался словно серый туман.
В мире сновидений короля ждал Свин, но тому не было необходимости выяснять, где именно они находятся. Он узнал собственного брата и женщину, которая, обвив руками шею и прильнув губами к губам, увлекла его на рыхлую, тщательно обработанную землю. Поднимающиеся к небу яркие головки подсолнухов защищали их от любопытных взглядов. Молча взглянув на джинна, с интересом наблюдавшего за любовной игрой пары, Льешо отвернулся и пошел прочь из сна Шокара.
Король уже понял, что он не случайно подсознательно выбирал сны старшего брата – они приносили ощущение покоя и возможного счастья. Очевидно, при желании он может посещать сны и других братьев, хотя вряд ли хоть один из них сулил такое же приятное зрелище. И все же, прежде чем продолжить свой поход, а значит, снова рисковать жизнью доверившихся его воле людей, ему предстояло выяснить некоторые важные подробности. Например, какие именно видения постоянно ввергают Льюку в отчаяние и крайнюю степень отрицания? Непременно надо отправиться в его сон, но прежде предстоит посетить Балара. Этот брат тоже таил немало секретов. Впрочем, он не должен реагировать на присутствие Льешо в его сне так же остро, как Льюка, а потому Льешо осторожно вошел в оштукатуренную желтой глиной комнату, где на хорошо знакомом столе горели свечи. Дворец Солнца, музыкальная комната Балара.
– Входи, если хочешь, постарайся вести себя тихо.
Балар повернулся, сосредоточенно сдвинув брови. В руках он держал лютню, настраивая инструмент осторожными, мелкими движениями колков. Лютня казалась меньше той, на которой брат играл обычно: четыре гнезда струн, по две в каждом, и только самая высокая струна пребывала в одиночестве. Всего семь: шесть парами, а седьмая – одна.
– Где же Пинг? – поинтересовался Льешо. Он понял, что семь струн – это семь братьев, но где же сестра?
– Еще не родилась, – последовал ответ. – Хотя, думаю, что уже скоро появится на свет.
Вскоре после рождения Пинг Балар отправился в Акенбад с дипломатической миссией, а кроме того, брать уроки таинств у толкователей снов – прорицателей. Балар во сне перенесся в то мирное время, и все-таки на лице его лежала тень заботы и волнения.
– Чем ты занимаешься?
Вместо ответа брат взял аккорд. Не надо было обладать исключительным музыкальным слухом, чтобы понять: вместо созвучия пальцы его извлекли из инструмента страшную, кричащую какофонию.
– Никак не удается настроить, я уже перепробовал все способы. – Он еще немного подкрутил колки, снова провел по струнам и разочарованно покачал головой. – Тоника вот здесь.
Он взял ноту на самой высокой, одиночной струне, которая, как понял Льешо, должна была символизировать его самого.
– А мне кажется, вот здесь, – возразил Льешо, показав на самую нижнюю из струн, уже натянутую до предела и готовую порваться. Даже гриф инструмента едва выдерживал нагрузку.
– Смотри, я потерял один колок. – Балар кивнул на головку инструмента, где действительно недоставало колка. – Эта струна как раз держится крепко, а другие должны компенсировать то, чего нет у нее. Особенно… – Балар многозначительно взглянул на брата. – Особенно вот эта, самая высокая.
– Мне кажется, я не смогу растянуться еще больше, – ответил Льешо метафорой на метафору.
Балар едва заметно покачал головой.
– Тогда тебе придется найти потерянный колок. Поставив точку в разговоре, музыкант снова погрузился в свое занятие, словно рядом никого не было.
Выйдя из сна Балара, Льешо побежал. Ему хотелось навестить Адара, но страшно было мешать воздействию на сон раненого целебных снадобий Карины.
Ты же прекрасно знаешь, что должен сделать, сказал он себе. Хочется тебе или нет, заняться этим все равно придется.
Каратель, вскрикнув, упал. Кровь его с шипением и свистом уходила в землю, встревоженная магической силой, которая струилась из наконечника копья. В этот самый момент король бросился на помощь одному из бойцов, имени которого даже не знал, а остыв от боевого накала, обнаружил, что враг уже сломлен. Собственная неорганизованность в сравнении с уверенностью и сплоченностью противника лишь усилила панику в рядах защитников лагеря. Они страшились мести победителей, полагая, что те так же вероломны и безжалостны, как и они сами. Льешо не мог обвинять их в трусости: сейчас он действовал по-настоящему безжалостно. Но Есугей взял под свою опеку тех пленников, которые принадлежали к клану улгаров, и они тотчас бросились на колени, сдаваясь и моля о помиловании. Битва постепенно передвинулась к реке, а там действовал отряд Таючита, состоящий из его собственных воинов и наемников Бикси. Льешо предоставил гарнскому принцу самому довести дело до конца; перед ним стояли более срочные задачи.
– Где Шокар? – спросил король у капрала.
Тяжело дыша после утомительной работы, воительница взглянула на короля и пожала плечами. Потом, на секунду задумавшись, кивнула в сторону горящей палатки.
Шокар стоял, тяжело опершись на воткнутый в землю меч. Блестящие глаза выдавали крайнее волнение, даже потрясение.
– Ты ранен?
Льешо осторожно, боясь вызвать резкую импульсивную реакцию, тронул брата за руку.
– Со мной все в порядке. – Шокар посмотрел на брата. – Ты весь в крови.
– Это не моя кровь, а Цу-тана. Его убила Льинг.
Юноша не прибавил, что, если бы Льинг не опередила его, он непременно сделал бы это сам. Шокар не мог понять подобных чувств. Да и в душе самого Льешо радость оказалась круто замешена на печали: Цу-тан мертв, Хмиши умирает, и Льешо боялся дать себе отчет в том, чем на самом деле закончилась его операция.
Наконец он спросил:
– Что, я становлюсь таким же, как он?
Оба знали, что он имеет в виду мастера Марко. Вовсе незачем было произносить это вслух. Но юноша все-таки сделал это и теперь, затаив дыхание, со страхом ждал реакции брата.
– Ты становишься королем, – негромко ответил Шокар. – И я рад, что эта участь обошла стороной меня самого. Правда, так и есть. И если я пытаюсь руководить твоими действиями, то только потому, что хочу избавить тебя от страданий, а самого себя – от необходимости их разделять. Маль-чишка-гарн прав. Если излишне тебя опекать, не давая возможности ни сражаться, ни принимать рискованные решения, ты так и не научишься самостоятельно управлять. А если мы не будем защищать тебя в достаточной мере…
В этом случае он, король, или окажется мертвым, или станет похожим на того самого врага, которого так ненавидит и презирает. Льешо обвел взглядом небольшое поле битвы, где завершали операцию его бойцы. С оружием в руках они заходили во все уцелевшие от огня палатки и выводили оттуда тех, кого гарны превратили в рабов. Заодно они брали в плен спрятавшихся среди слуг карателей – южных улгар. Король решил, что этой частью кампании должен руководить Есугей. Его же собственные интересы сузились до жизни и здоровья нескольких человек, которых он привел за собой из Шана.
– Не позволяй мне становиться опасным для своих же товарищей.
– Это уже философский разговор. Достойный богов. – Шокар не хотел брать на себя ответственность. – Если ты переживаешь о смерти отъявленного злодея Цу-тана, то тебе срочно требуется священник или шаман, а вовсе не судья.
– Я рад, что с охотником за колдунами наконец покончено. На его руках кровь Адара. Цу-тан устал избивать умирающего и принялся за нашего брата.
– Что он успел с ним сделать?
– До состояния Хмиши он его еще не довел. Но кости плеча в негодном состоянии.
Шокар кивнул, начиная понимать причины печали брата.
– Срочно нужна Карина. Я видел ее на берегу Онги. Гвардия Цу-тана пыталась бежать, но ее перехватили у реки. Некоторые в панике прыгнули в воду. Тех, кому повезло, успели вытащить товарищи, а остальных прибило к берегу в изгибе реки. А где Адар?
– В командирской палатке. Цу-тан, как и его хозяин, любил держать игрушки рядом с собой.
Льешо повернулся было, чтобы отправиться на поиски це-лительницы, и тут на его плечо легла теплая рука Шокара.
– Ты хороший человек, Льешо, – заметил он. Услышать это от брата оказалось приятно. Ждать ответа Шокар не стал и, больше ничего не добавив, отправился к Адару. А юноша пошел искать Карину.
Девушку он обнаружил на берегу реки, среди мертвых, оставшихся лежать меж высоких тонких деревьев, на истоптанной траве. В костюме шамана она, словно тушканчик, быстро перепрыгивала от одного тела к другому. Помолившись над каждым, закрывала невидящие глаза воинов и затем двигалась дальше.
Сначала Льешо решил, что среди погибших – только южане. Потом заметил тело юноши, по внешности которого невозможно было определить, к какому племени тот относится. Все гарны – и южане, и северяне – носили одинаковые длинные шерстяные рубашки и широкие кожаные штаны, а поверх всего длинные кафтаны. Некоторые из ветеранов-южан привязывали к одежде пучки волос с голов убитых ими врагов – давняя традиция. Большей частью убитые оказались моложе, чем ожидал король Фибии.
Льешо давно понял, что смерть освобождает лицо человека от следов всех его намерений. Он не осуждал слезы Карины, но в эту самую минуту она была куда больше нужна живым, чем мертвым.
– Я нашел Адара. Ему срочно нужна твоя помощь.
– Он ранен? – Известие удивило Карину. А ее удивление удивило Льешо. Нельзя сказать, что ее мать умела читать мысли, но Мара всегда хорошо понимала, о чем он думает, а отцом Карины, что ни говори, был дракон.
Как бы там ни было, услышав о неприятностях, девушка сразу встрепенулась.
– Отведи меня, пожалуйста, к нему.
По дороге молодые люди встретили группу ветеранов из отряда Таючита. Бойцы направлялись к реке, неся тело Цу-тана: его предстояло сжечь вместе с остальными. Карина на мгновение задержала процессию, чтобы вознести торопливую молитву о погибшем враге. Закаленные в боях воины проявили все положенное шаману уважение, однако надолго задерживаться из стали.
– Тот, кто его убил, тоже обязательно должен предстать передо мной – после того, как я помогу Адару.
Карина взглянула на Льешо, словно ожидая его признания, но юноша лишь устало кивнул.
– Я скажу ей. Адар считает, что Хмиши зашел уже слишком далеко. Но мне кажется, что если ты его осмотришь…
– Обязательно. В крайнем случае я смогу обратиться к духам подземного мира с просьбой облегчить его уход от нас.
Льешо явно имел в виду другое, так что Карина, нахмурившись, предупредила необоснованные возражения:
– Воины погибают. Это знала Каду. Это знает Льинг. И ты тоже должен знать.
К счастью, они уже пришли, так что отвечать не пришлось. Вступать в обсуждение не хотелось. Если бы разговор мог изменить картину, которая ждала их внутри палатки, тогда другое дело. В шатре стоял тяжелый запах, но Шокар приказал приподнять стены и вынести пропитанные кровью ковры.
Дух Хмиши все еще не вернулся с перекрестка между жизнью и смертью. В его теле не осталось ни единой целой части, но Льинг сидела рядом, осторожно держа в своих руках руку друга. Девушка явно боялась, что Хмиши очнется и снова начнет мучиться от нестерпимой боли. Густой воздух шатра внезапно начал душить Льешо, и, испугавшись, что не сможет выдержать испытания, он поспешно выбежал.
Таючит нашел друга на берегу реки. Все еще разгоряченный битвой гарнский принц подобрал несколько плоских камешков и начал ловко кидать их в воду, заставляя по нескольку раз отскакивать от поверхности.
– Меня послали за тобой, – признался он и швырнул темный, цвета грозового неба камень; тот прыгнул раз, другой, третий, четвертый и потом пошел ко дну. – Я пытался отказаться и попросил, чтобы послали слугу, да получил ответ, что король не обязан реагировать на призывы слуг. Но как гость ты вынужден будешь последовать за хозяином, иначе манеры твоей страны окажутся под сомнением. Вот потому-то я здесь.
Льешо сидел, прислонившись спиной к гладкому стволу дерева и подтянув к подбородку колени. Тай прав: он обязан своему хозяину не только безопасностью собственного лагеря и обучением шамана-лекаря, но и долей победы в только что закончившейся битве. И все-таки сдвинуться с места казалось невозможно.
– Там все хотят, чтобы ты вернулся. Каду даже заявила, чтобы я приказал тебе, да только я знаю, что никакой приказ здесь не поможет.
Сев на землю рядом с Льешо, Таючит подогнул под себя одну ногу и бросил на землю оставшиеся в руке камешки.
– Правильно я решил? Очигин погиб, и Юлай тоже, вот здесь. – Он показал на залитую кровью вытоптанную траву. – Даже не знаю, что говорить дяде и отцу, а тем более отцу Юлая. Понятно, что люди в битве погибают. Мерген всегда учил меня ставить честь выше жизни, а Есугей предупреждал о необходимости готовиться к смерти и, расставаясь с жизнью, приветствовать ее. Но никто и никогда не говорил о той пустоте, которая остается в душе, когда оказывается, что ты жив, а друзья погибли.
Печаль Тая отражала горе самого Льешо. Когда на глазах принца показались слезы, король тоже не стал сдерживаться.
– С тех пор как пал Кунгол, я едва видел своих братьев, – заговорил он, глядя не на собеседника, а в темную воду реки и видя перед собой Жемчужный остров. – Я встретил Бикси, Стайпса и мастера Дена, когда мне исполнилось пятнадцать лет и я вышел на гладиаторскую арену. А с Каду познакомился во время первого и единственного боя – она была моей соперницей. Но всю жизнь со мной рядом Хмиши и Льинг. Мы вместе учились добывать жемчуг и вместе, в одной команде, работали до тех самых пор, пока испытание не увело меня с Жемчужного острова. Я думал, что расстаться пришлось навсегда, однако судьба и госпожа Сьен Ма вернули мне друзей, сведя нас вместе на службе правителю провинции Фаршо. Льинг была примерным бойцом. Хмиши оказался рядом лишь потому, что мы всегда были вместе и просто не могли жить врозь. Он не хотел оставаться один, а получилось так, что я его убил.
– Дело не только в тебе, – мягко возразил Таючит. – Насколько мне известно, они с Льинг любили друг друга, а поскольку он не мог остановить ее, то был вынужден пойти следом.
– Ты хочешь переложить вину на плечи Льинг?
– Вина лежит на плечах Цу-тана и его хозяина.
Льешо посмотрел в глаза друга, и твердый ответный взгляд не оставил сомнений в том, что тот понимает события именно так, как нужно.
– Теперь уже бессмысленно рассуждать, кто именно виноват. Хмиши мертв.
– Пока еще нет, не торопи события. – Таючит поднялся, слегка качнувшись, и Льешо тут же почувствовал, что едва держится на ногах. Усталость битвы накатывала волнами, скручивая мышцы и кости, однако королевское достоинство требовало выдержки. – Вполне возможно, скоро умрет. Льинг думала, что, может быть, ты захочешь попрощаться.
– Льинг прекрасно знает, что с прощаниями у меня большие проблемы.
Когда-то Льешо едва не вытащил из мира смерти мастера Якса, помешал лишь протест самого тела. Теперь он поумнел, или, во всяком случае, ему так казалось. Но все равно Льинг вряд ли решится оставить короля наедине с мертвым другом. А тот ведь цепляется за жизнь всеми оставшимися силами.
В последний раз взглянув в спокойные воды реки, Льешо тяжело поднялся на ноги и побрел следом за Таючитом.
Принц обернулся и провел рукой по щеке друга.
– Отец говорит, что хан никогда не должен показывать свое горе, – заметил он, и Льешо заметил, как на руке блеснули слезы.
Впрочем, Таючит тут же вытер их о полу кафтана. Король и принц пошли в лагерь.
Шокар знал свое дело, равно как и Есугей. Гарны разбили лагерь на равнине над узкой долиной, по дну которой текла река Онга. Раненых необходимо поместить как можно ближе к воде, одновременно защитив от ветра. Как главный лекарь и шаман войска Карина приняла решение отнести их в бывший лагерь Цу-тана. Она распорядилась убрать черные шатры врагов, а на их месте поставить красные прямоугольные палатки Льешо и белые круглые – Таючита. Не меньше, чем вода, раненым необходим чистый воздух собственного лагеря.
Хмиши был все еще жив, хотя не пришел в себя даже после того, как его перенесли под родную красную крышу. Льинг настаивала, что, если ее друг вдруг очнется, он обязательно должен увидеть красный свет – это сразу напомнит ему о том, что он среди своих, в полной безопасности. У раненого не осталось ни единой целой кости; Карина вправила пока лишь одну левую руку, чтоб дать возможность Льинг держать ее в своих ладонях.
– Он заставил меня саму сломать Хмиши руку, – призналась она со слезами на глазах. – Я отдавала себе отчет в движениях, но не в восприятии. А потому подняла прут Цу-тана и ударила им по руке Хмиши, тут же услышав, как захрустели кости. А потом Хмиши упал.
Льинг смотрела в пространство угрюмо и безнадежно, и Льешо испугался, что девушка еще не полностью освободилась от чар злого волшебника.
– Во мне тогда тоже что-то сломалось. Потом появился ты, и сила заговора постепенно начала сходить на нет.
На губах Льинг появилась странная улыбка; король понял, что она на грани безумия. Возложенное на него испытание губительно влияло даже на самых стойких из соратников.
– Он все еще властвует над тобой? – спросил Льешо. Ему пришло в голову, что мастер Марко может продолжать шпионить глазами девушки.
Льинг отрицательно покачала головой.
– Я почувствовала, что он ушел, сразу после смерти Цу-тана, – возразила она, не отрывая глаз от Хмиши. – Наверное, для того, чтобы управлять таким далеким умом, ему требовался посредник, готовый помогать во всем. А уж Цу-тан действительно был готов на все.
– Но его уже нет, а значит, ты свободна и в безопасности. Льешо накрыл ладонью руку девушки, которая, в свою очередь, не выпускала руки возлюбленного.
Ты не имеешь права сломаться, подумал он. Ведь в твоем присутствии нуждается не только Хмиши.
Не желая отягощать подругу новой ответственностью, юноша не стал произносить эти слова вслух, он просто напомнил о том единственном долге, который сейчас действительно имел значение.
– Как только Хмиши придет в себя, ему будешь нужна ты – настоящая ты, с ясным умом и твердой памятью.
– Неужели ты думаешь, что я могу оставаться в здравом уме, когда способна думать лишь о том, что сломала ему руку?
Льинг не произнесла, а с тоской и отчаянием в голосе почти провыла эти слова.
– Ты нужна мне вся, без остатка, – изрек Льешо свой последний эгоистичный аргумент.
Да, он действительно нуждался в товарищах, особенно сейчас, когда армии мастера Марко стояли готовые к бою.
– Ты требуешь слишком многого.
Когда-то Льешо сказал то же самое об испытании, которое возложили на него боги и призраки. Но они не сочли нужным освободить его, и он тоже не мог освободить Льинг.
– Кто же, если не ты, возьмет на себя мои убийства?
Слова попали в точку. Девушка, конечно, еще не пришла в себя – она была безумна, но в этом безумии король мог руководить ее действиями так же, как это делал мастер Марко. Только вместо магии он будет использовать заполнившую ее душу ненависть. Мысль о возможности подобных действий казалась отвратительной, однако выхода не было – он не мог отпустить Льинг от себя.
– Твой брат не у него.
– Что?
Погруженный в собственные мысли Льешо не сразу понял сказанное.
– Когда маг проник в мой мозг, он забрал мои знания, однако я, в свою очередь, понимала его мысли. – От собственных воспоминаний Льинг содрогнулась, а юноша мог только поблагодарить ее за то, что она не собирается разделить их с ним. – Он искал Менара, поэта, но так и не нашел. Слепого человека трудно найти на расстоянии, в этом случае маг не может посмотреть на мир глазами жертвы, как он обычно делает, а следовательно, не может определить, где ее искать. Зато он слышит звук верблюжьих колокольчиков и чувствует, как теплеет воздух.
Шу говорил примерно то же самое. На сердце у Льешо стало немного веселее, ведь мастеру Марко не удалось схватить слепого поэта. Но почему же воздух теплеет? В высокогорных равнинах лето прошло, и сейчас они стремительно катятся в зиму.
– Верблюжьи колокольчики означают караван, – начал рассуждать вслух Льешо, – но идет ли он на север, вниз с плато и далее к Шану, или направляется на запад?
На запад, решил он. Льинг не отводила глаз от ран Хмиши и в то же время следила за рассуждениями Льешо. Король решил воспользоваться случаем:
– А волшебник знал о Грице?
– О, о Грице знают все.
Девушка произнесла эти слова с такой легкостью, что Льешо удивился, почему он сам до сих пор ничего не слышал об этом брате.
– Так скажи же и мне.
– Он в Кунголе.
– В плену?
Льешо уже начал строить планы освобождения брата, когда Льинг вдруг мрачно улыбнулась.
– Он бежал из плена и теперь скрывается. За ним охотятся. Если каратели найдут Грица, его убьют.
Тут ум девушки снова помутился, и король невольно спросил себя, кто именно с ним только что разговаривал – сама Льинг или завладевший ее разумом мастер Марко, решивший помучить врага, показав ему отдельные звенья головоломки. Девушка, правда, утверждает, что мастер Марко уже покинул ее, но разве она не может заблуждаться?
– Мастер Марко? – тихо, чтобы не испугать девушку, обратился Льешо.
Льинг украдкой взглянула на него, и он все понял. Это была именно она и только она.
– Он больше не сможет до меня дотронуться, – пояснила девушка. Король спросил себя, имеет ли она в виду нечто большее, чем разрушенные смертью Цу-тана чары. – Я тоже больше не в состоянии читать его мысли. Но я ничего не забыла.
Сомневаться не приходилось: Льинг не побоится самых страшных воспоминаний, если они помогут в борьбе с силами зла.
– Он хотел использовать Адара, заставив его разыскать Грица, но сейчас уже в качестве наживки собирается использовать последнего из вас, причем надеется поймать на него и всех остальных. Если ты победишь и обнаружишь Менара первым, злодей сразу потеряет преимущество перед захватившими Кун-гол карателями. А Золотой город чем-то немыслимо его притягивает.
– Чем же? Захватчики давным-давно разграбили все богатства нашей столицы.
– Не знаю. Мне не удавалось проникнуть настолько глубоко. – Льинг прямо, чистыми и ясными глазами, посмотрела на Льешо. – Разыщи злодея, и я заставлю его говорить. Я знаю все его секреты, даже то, какая именно боль доставляет ему удовольствие, и чего он боится больше всего в мире.
Услышав столь жестокую просьбу, Льешо содрогнулся. Как могло случиться, что он, зная, что не в состоянии выполнить просьбу Льинг, в то же время согласен взвалить на ее плечи тяжелое бремя? И какие еще задачи окажутся ему не по силам? Ответ был ясен: во-первых, он не может вынести смерти Хмиши.
Подошла Карина, держа в руках миску с темной водой, в которой плавали листья и кусочки коры.
– Он не в состоянии пить, – пояснила она. – Даже если бы ему удалось что-нибудь проглотить, тело все равно ничего бы не приняло. Слишком много ран. Хотя вот это должно помочь.
Девушка взяла мягкую белую ткань и погрузила ее в воду, потом провела по сухим, потрескавшимся губам Хмиши.
– Иногда, в тех случаях, если силы жизни и любви оказываются достаточно сильными, ушедший далеко в подземный мир дух возвращается, чтобы окончательно проститься. Это освобождает его от боли. Человек словно просыпается и говорит «до свидания».
– Спасибо.
Льинг протянула руку к ткани, и Карина отдала ее, предоставив девушке самой заняться процедурой.
– Обмывай осторожно, но помни: эликсир снимает боль, так что Хмиши ничего не почувствует.
Льешо подумал, что раненый и без того не ощутил бы боли. Впрочем, процедура позволила Льинг чем-то заняться, более того, дотронуться до возлюбленного, не опасаясь доставить ему боль. Главное намерение Карины, несомненно, заключалось именно в этом. И, как всегда, целительница оказалась права. Она то выходила из палатки, то появлялась вновь, что-то говорила, что-то поправляла, однако не мешала уединенности друзей. Младшие луны, Чен и Ган, уже пересекли небо, а скоро за ними последовала и Великая Луна Лан, но Льешо заметил их путь только по передвигавшемуся по красной крыше палатки пучку неяркого света.
Наконец, когда младшее солнце разлило по миру серый свет ложного рассвета, Льинг свернулась калачиком возле постели больного и прикрыла глаза. Льешо пытался сопротивляться сну, однако усталость и горе сделали свое дело. Как и Льинг, он не хотел оставлять Хмиши в одиночестве, а потому тоже устроился неподалеку, прямо на полу. Сон подобрался словно серый туман.
В мире сновидений короля ждал Свин, но тому не было необходимости выяснять, где именно они находятся. Он узнал собственного брата и женщину, которая, обвив руками шею и прильнув губами к губам, увлекла его на рыхлую, тщательно обработанную землю. Поднимающиеся к небу яркие головки подсолнухов защищали их от любопытных взглядов. Молча взглянув на джинна, с интересом наблюдавшего за любовной игрой пары, Льешо отвернулся и пошел прочь из сна Шокара.
Король уже понял, что он не случайно подсознательно выбирал сны старшего брата – они приносили ощущение покоя и возможного счастья. Очевидно, при желании он может посещать сны и других братьев, хотя вряд ли хоть один из них сулил такое же приятное зрелище. И все же, прежде чем продолжить свой поход, а значит, снова рисковать жизнью доверившихся его воле людей, ему предстояло выяснить некоторые важные подробности. Например, какие именно видения постоянно ввергают Льюку в отчаяние и крайнюю степень отрицания? Непременно надо отправиться в его сон, но прежде предстоит посетить Балара. Этот брат тоже таил немало секретов. Впрочем, он не должен реагировать на присутствие Льешо в его сне так же остро, как Льюка, а потому Льешо осторожно вошел в оштукатуренную желтой глиной комнату, где на хорошо знакомом столе горели свечи. Дворец Солнца, музыкальная комната Балара.
– Входи, если хочешь, постарайся вести себя тихо.
Балар повернулся, сосредоточенно сдвинув брови. В руках он держал лютню, настраивая инструмент осторожными, мелкими движениями колков. Лютня казалась меньше той, на которой брат играл обычно: четыре гнезда струн, по две в каждом, и только самая высокая струна пребывала в одиночестве. Всего семь: шесть парами, а седьмая – одна.
– Где же Пинг? – поинтересовался Льешо. Он понял, что семь струн – это семь братьев, но где же сестра?
– Еще не родилась, – последовал ответ. – Хотя, думаю, что уже скоро появится на свет.
Вскоре после рождения Пинг Балар отправился в Акенбад с дипломатической миссией, а кроме того, брать уроки таинств у толкователей снов – прорицателей. Балар во сне перенесся в то мирное время, и все-таки на лице его лежала тень заботы и волнения.
– Чем ты занимаешься?
Вместо ответа брат взял аккорд. Не надо было обладать исключительным музыкальным слухом, чтобы понять: вместо созвучия пальцы его извлекли из инструмента страшную, кричащую какофонию.
– Никак не удается настроить, я уже перепробовал все способы. – Он еще немного подкрутил колки, снова провел по струнам и разочарованно покачал головой. – Тоника вот здесь.
Он взял ноту на самой высокой, одиночной струне, которая, как понял Льешо, должна была символизировать его самого.
– А мне кажется, вот здесь, – возразил Льешо, показав на самую нижнюю из струн, уже натянутую до предела и готовую порваться. Даже гриф инструмента едва выдерживал нагрузку.
– Смотри, я потерял один колок. – Балар кивнул на головку инструмента, где действительно недоставало колка. – Эта струна как раз держится крепко, а другие должны компенсировать то, чего нет у нее. Особенно… – Балар многозначительно взглянул на брата. – Особенно вот эта, самая высокая.
– Мне кажется, я не смогу растянуться еще больше, – ответил Льешо метафорой на метафору.
Балар едва заметно покачал головой.
– Тогда тебе придется найти потерянный колок. Поставив точку в разговоре, музыкант снова погрузился в свое занятие, словно рядом никого не было.
Выйдя из сна Балара, Льешо побежал. Ему хотелось навестить Адара, но страшно было мешать воздействию на сон раненого целебных снадобий Карины.
Ты же прекрасно знаешь, что должен сделать, сказал он себе. Хочется тебе или нет, заняться этим все равно придется.