Страница:
– Чего вы добиваетесь? – воскликнула она, отдергивая руку. – Если желаете, так сказать, подработать по совместительству, то имейте в виду, что денег у меня нет. Ее уже ищет милиция. Хотя, конечно, больше имитирует поиски…
Она не договорила. Губы ее задрожали.
– Не стоит отчаиваться, – принялся убеждать ее я. Разговор явно не складывался. – Я отнюдь не претендую на ваши деньги…
– Которых нет, – вставила она.
– Просто допускаю, что в процессе поисков Варвары могут проясниться и обстоятельства исчезновения вашей дочери. А, может, даст Б-г, и сама она тоже отыщется.
– Вы себе не представляете, что она для меня значит! Фактически все свое детство я проболела, и, когда впервые пришла к гинекологу, выяснилось, что мне категорически запрещено рожать. Сначала требовалось пройти длительный курс лечения. Но годы шли, я лечилась, а мнения своего гинекологи не меняли. Тогда я поняла, что если так пойдет и дальше, то я навсегда останусь бездетной. И я скрыла свою беременность от медиков. Появилась лишь, когда была уже на восьмом месяце. Предотвратить роды уже не представлялось возможным, и я родила. Под капельницей. При этом и я, и ребенок постоянно находились между жизнью и смертью. От рождения у Симочки было общее заражение крови. Мне пришлось бросить любимую работу и долгие годы посвятить лишь одной цели – поставить ее на ноги. И мне это удалось! Представляете? Удалось! Но теперь она исчезла, и я даже не знаю, жива ли она…
В ее горле родился какой-то странный булькающий звук и она надолго замолчала. Потом ей, видимо, удалось взять себя в руки.
– А какую работу вы из-за этого потеряли? – решился, наконец, спросить я.
Она пожала плечами.
– Нельзя же быть таким любопытным.
– Профессия… – каркнул я, как бы извиняясь.
Она снова пожала плечами.
– У меня была достаточно редкая специальность – театральный критик…
С такой мамой Сима, безусловно, могла быть самой красивой девочкой в классе. Отс-старшая до сих пор сохранила женственность и обаяние. На ней было вязанное платье бутылочного цвета с широким горлом, которое ей очень шло, и я почему-то был уверен, что вязала она его себе сама. За время нашего разговора она впервые улыбнулась.
– Оставим эту болтовню. Ведь вам нужны сведения, не так ли?
– Да, но ради общего дела, мы же с вами союзники, – заверил я.
– Возможно. – Она смотрела на меня уже с симпатией.
– Когда исчезла ваша дочь?
– Девятого февраля. Ушла на работу и не вернулась.
– И не оставила никакой записки?
– Нет, но… – Она пристально вгляделась в меня. Потом продолжила: – Через день от Симы пришло письмо, которое было брошено в Москве. В милиции я ничего об этом не сказала, иначе бы они совсем отказались от поисков. Так что не подведите меня.
– А что было в письме?
– Она сообщала, что нашла хорошую работу. Но жить ей придется далеко, поэтому она уехала, заранее не предупредив. Была уверена, что иначе я ее не пущу. Конечно, я бы не отпустила!
– Так, может, с ней все в порядке?
– Вот видите! – Она всплеснула руками. – Как предусмотрительно я поступила, не рассказав о письме в милиции… Во-первых, она обещала и в дальнейшем хотя бы раз в месяц писать…
– А больше писем не было?
– Нет. А, во-вторых…
– Можно мне взглянуть на него?
Отс-старшая замерла в нерешительности.
– Я бы не хотела лишних неприятностей.
– Обещаю!
Она порылась в сумочке, извлекла сложенный вчетверо лист и протянула мне. Там было всего несколько строк:
«Мама! Все в порядке! Мне предложили хорошее место. Это далеко, и я уезжаю не попрощавшись, во избежание душераздирающих сцен. Писать буду раз в месяц. Пришлю денег. Сима.»
Я вернул письмо Отс. Нельзя сказать, чтобы оно было пронизано теплотой и любовью.
– Это ее почерк?
– Конечно.
Удивительно.
– А какое у Симы образование? – поинтересовался я.
– Разумеется, высшее. Она – экономист. Причем, очень толковый, закончила экономическое отделение МИМО. Но кого это здесь интересует?
– Вот именно, – подтвердил я.
Она удивленно вскинула брови.
– Что вы хотите сказать?
– Кого это здесь, в России, интересует, – повторил я, сделав ударение на названии страны, проявляющей полное безразличие к хорошим экономистам.
– Я вас умоляю, – она протестующе подняла руку. – Наши экономисты не нужны нигде. Там, где, в принципе, нужны экономисты, имеется достаточно своих.
– А Сима владеет какими-нибудь иностранными языками?
– Да, английским.
– А испанским?
– Нет, только английским. А почему вы спросили? Б-же мой! – ахнула она. – Вы что-то знаете?
– О вашей дочке – пока ничего. Я пытаюсь нащупать параллели.
– Значит, вам известно, что Варвара в Испании?
– Есть такое предположение: во-первых, она владеет испанским, а, во-вторых, лучшая ее подруга живет в Барселоне.
– Ада Бочарова?
– Да, хотя фамилия у нее сейчас другая – Карас.
– Когда-то я хотела, чтобы Симочка дружила с ними.
– Почему?
– Ну, девочки из интеллигентных семей… Этот боров ведь был дипломатом.
– Кто?
– Варин отец.
– Он и сейчас дипломат.
– Да? – Она поджала губы. – Неужели удержался? Какие они все-таки стойкие. Будто оловянные солдатики.
– И Симочка с ними дружила?
– Не очень у нее получалось. Говорила, что они скучные. Да и ревновали они к тому, как она выглядит да как учится. И ведь одевались намного лучше, а мальчишки все равно бегали за Симой. Красивые и умные. Впрочем, с Адой Симочка одно время дружила, пока в девятом классе не появилась Варвара…
Мимо прошествовала официантка Барсик, заинтересованно скосив глаза в нашу сторону.
– Да вы ешьте, – спохватился я. Стол буквально ломился от яств.
– Да, да, конечно, – проговорила она, продолжая смотреть на меня странным взглядом.
– Что вам налить?
– Все равно.
– Водку? Шампанское?
– Шампанское.
Я осторожно опустил горлышко бутылки в бокал и долго боролся с пеной.
Она спрятала письмо, извлекла из сумочки фотографию и положила на стол.
– Это кто? Ваша дочь?
– Да. – Только секунду назад она улыбалась, а сейчас с трудом подавила рыдание.
Я взял снимок в руки. Неожиданно что-то случилось. Огненная волна прошлась по телу, испепеляя внутренности. Наверное где-то в организме у меня перемкнуло проводку. Я с трудом перевел дух.
С фотографии на меня смотрела… МАЛЫШКА!
– Я помогу вам ее найти, – буквально прохрипел я.
– Правда?
– И никаких денег не надо…
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
Она не договорила. Губы ее задрожали.
– Не стоит отчаиваться, – принялся убеждать ее я. Разговор явно не складывался. – Я отнюдь не претендую на ваши деньги…
– Которых нет, – вставила она.
– Просто допускаю, что в процессе поисков Варвары могут проясниться и обстоятельства исчезновения вашей дочери. А, может, даст Б-г, и сама она тоже отыщется.
– Вы себе не представляете, что она для меня значит! Фактически все свое детство я проболела, и, когда впервые пришла к гинекологу, выяснилось, что мне категорически запрещено рожать. Сначала требовалось пройти длительный курс лечения. Но годы шли, я лечилась, а мнения своего гинекологи не меняли. Тогда я поняла, что если так пойдет и дальше, то я навсегда останусь бездетной. И я скрыла свою беременность от медиков. Появилась лишь, когда была уже на восьмом месяце. Предотвратить роды уже не представлялось возможным, и я родила. Под капельницей. При этом и я, и ребенок постоянно находились между жизнью и смертью. От рождения у Симочки было общее заражение крови. Мне пришлось бросить любимую работу и долгие годы посвятить лишь одной цели – поставить ее на ноги. И мне это удалось! Представляете? Удалось! Но теперь она исчезла, и я даже не знаю, жива ли она…
В ее горле родился какой-то странный булькающий звук и она надолго замолчала. Потом ей, видимо, удалось взять себя в руки.
– А какую работу вы из-за этого потеряли? – решился, наконец, спросить я.
Она пожала плечами.
– Нельзя же быть таким любопытным.
– Профессия… – каркнул я, как бы извиняясь.
Она снова пожала плечами.
– У меня была достаточно редкая специальность – театральный критик…
С такой мамой Сима, безусловно, могла быть самой красивой девочкой в классе. Отс-старшая до сих пор сохранила женственность и обаяние. На ней было вязанное платье бутылочного цвета с широким горлом, которое ей очень шло, и я почему-то был уверен, что вязала она его себе сама. За время нашего разговора она впервые улыбнулась.
– Оставим эту болтовню. Ведь вам нужны сведения, не так ли?
– Да, но ради общего дела, мы же с вами союзники, – заверил я.
– Возможно. – Она смотрела на меня уже с симпатией.
– Когда исчезла ваша дочь?
– Девятого февраля. Ушла на работу и не вернулась.
– И не оставила никакой записки?
– Нет, но… – Она пристально вгляделась в меня. Потом продолжила: – Через день от Симы пришло письмо, которое было брошено в Москве. В милиции я ничего об этом не сказала, иначе бы они совсем отказались от поисков. Так что не подведите меня.
– А что было в письме?
– Она сообщала, что нашла хорошую работу. Но жить ей придется далеко, поэтому она уехала, заранее не предупредив. Была уверена, что иначе я ее не пущу. Конечно, я бы не отпустила!
– Так, может, с ней все в порядке?
– Вот видите! – Она всплеснула руками. – Как предусмотрительно я поступила, не рассказав о письме в милиции… Во-первых, она обещала и в дальнейшем хотя бы раз в месяц писать…
– А больше писем не было?
– Нет. А, во-вторых…
– Можно мне взглянуть на него?
Отс-старшая замерла в нерешительности.
– Я бы не хотела лишних неприятностей.
– Обещаю!
Она порылась в сумочке, извлекла сложенный вчетверо лист и протянула мне. Там было всего несколько строк:
«Мама! Все в порядке! Мне предложили хорошее место. Это далеко, и я уезжаю не попрощавшись, во избежание душераздирающих сцен. Писать буду раз в месяц. Пришлю денег. Сима.»
Я вернул письмо Отс. Нельзя сказать, чтобы оно было пронизано теплотой и любовью.
– Это ее почерк?
– Конечно.
Удивительно.
– А какое у Симы образование? – поинтересовался я.
– Разумеется, высшее. Она – экономист. Причем, очень толковый, закончила экономическое отделение МИМО. Но кого это здесь интересует?
– Вот именно, – подтвердил я.
Она удивленно вскинула брови.
– Что вы хотите сказать?
– Кого это здесь, в России, интересует, – повторил я, сделав ударение на названии страны, проявляющей полное безразличие к хорошим экономистам.
– Я вас умоляю, – она протестующе подняла руку. – Наши экономисты не нужны нигде. Там, где, в принципе, нужны экономисты, имеется достаточно своих.
– А Сима владеет какими-нибудь иностранными языками?
– Да, английским.
– А испанским?
– Нет, только английским. А почему вы спросили? Б-же мой! – ахнула она. – Вы что-то знаете?
– О вашей дочке – пока ничего. Я пытаюсь нащупать параллели.
– Значит, вам известно, что Варвара в Испании?
– Есть такое предположение: во-первых, она владеет испанским, а, во-вторых, лучшая ее подруга живет в Барселоне.
– Ада Бочарова?
– Да, хотя фамилия у нее сейчас другая – Карас.
– Когда-то я хотела, чтобы Симочка дружила с ними.
– Почему?
– Ну, девочки из интеллигентных семей… Этот боров ведь был дипломатом.
– Кто?
– Варин отец.
– Он и сейчас дипломат.
– Да? – Она поджала губы. – Неужели удержался? Какие они все-таки стойкие. Будто оловянные солдатики.
– И Симочка с ними дружила?
– Не очень у нее получалось. Говорила, что они скучные. Да и ревновали они к тому, как она выглядит да как учится. И ведь одевались намного лучше, а мальчишки все равно бегали за Симой. Красивые и умные. Впрочем, с Адой Симочка одно время дружила, пока в девятом классе не появилась Варвара…
Мимо прошествовала официантка Барсик, заинтересованно скосив глаза в нашу сторону.
– Да вы ешьте, – спохватился я. Стол буквально ломился от яств.
– Да, да, конечно, – проговорила она, продолжая смотреть на меня странным взглядом.
– Что вам налить?
– Все равно.
– Водку? Шампанское?
– Шампанское.
Я осторожно опустил горлышко бутылки в бокал и долго боролся с пеной.
Она спрятала письмо, извлекла из сумочки фотографию и положила на стол.
– Это кто? Ваша дочь?
– Да. – Только секунду назад она улыбалась, а сейчас с трудом подавила рыдание.
Я взял снимок в руки. Неожиданно что-то случилось. Огненная волна прошлась по телу, испепеляя внутренности. Наверное где-то в организме у меня перемкнуло проводку. Я с трудом перевел дух.
С фотографии на меня смотрела… МАЛЫШКА!
– Я помогу вам ее найти, – буквально прохрипел я.
– Правда?
– И никаких денег не надо…
ГЛАВА 4
Третьего июля, в среду, самолет доставил меня в Барселону. Оттуда на автобусе я добрался до Лорет. И на кого бы, вы думали, я наткнулся на автовокзале? На Варвару Галаган!
Она лениво прогуливалась по залу ожидания в голубом бюстгальтере, такого же цвета шортах и ела мороженное. Я смотрел на нее, не веря собственным глазам. Ну кто бы мог предположить такое? Попадание в яблочко! Можно победно рапортовать Лили и отправляться домой. Пришел! Увидел! Доложил!
Тут же я вспомнил про ту фотографию, и пыл мой несколько поостыл.
Я решил, что не мешает проследить за Варварой, чтобы сообщить клиенту адрес, по которому обитает его толстозадое чадо.
Варвара доела мороженное, вытерла рот рукой, затем извлекла из болтающейся на плече сумки ролики и переобулась. Потом кое как выбралась из здания на улицу и покатила в сторону моря.
Пришлось вспомнить армейские времена, когда приходилось бегать с полной выкладкой в тридцатиградусную жару. Роль полной выкладки выполнял чемодан. За женщиной, которая едет на роликах, не так-то легко угнаться, даже если у нее напрочь отсутствует талия. Темные очки съехали мне на кончик носа, я тяжело и шумно дышал. Отдыхающие шарахались от меня в разные стороны, а тех, кто не проявлял должной прыти, я поощрял чемоданом.
Наконец, Варвара вкатилась в холл гостиницы под названием «Вавилон любви». Когда я ввалился туда же, буквально волоча по полу языком, она стояла у стойки в служебной части помещения и о чем-то беседовала с портье.
Я заметил, что привлек внимание двух женщин, на которых кроме условных плавок ничего больше не было надето. Они с интересом разглядывали меня, словно это я был голый, а не они. Затем одна что-то сказала другой не то по-голландски, не то по-грузински, и обе рассмеялись.
Я поспешил к стойке в надежде что-то услышать из разговора Варвары с портье, поскольку к тому моменту уже кое что понимал по-испански, но она как раз проговорила: «Аста маньяна» [26], – и укатила куда-то за пальмы. Портье выжидающе уставился на меня, и не успел я опомниться, как заказал номер.
Цены здесь были убийственные, не при господине Галаган будет сказано. Зато в номере оказался кондиционер. Я разделся, принял душ и в блаженстве растянулся на накрахмаленных простынях.
Что бы там ни утверждали пессимисты, а жизнь прекрасна!
Было слышно, как за распахнутым окном плещется море.
Конечно, жаль, что дело закончилось, по сути, не успев начаться. За свой счет здесь оставаться не имело смысла. Особенно в таком дорогом отеле. Да еще после этих разорительных операций с чилийским кофе.
Я потянулся к телефону, предвкушая победный доклад. Но та фотография! Как же быть с той фотографией?
Дольше тянуть было невозможно. Галаган дожидался сейчас в Андорре около одного из уличных телефонов-автоматов. И, наверное, сходил от нетерпения с ума.
Я набрал номер.
– Да? – Тут же схватил он трубку.
– Это Крайский, – сообщил я, вкладывая в голос небывалый заряд бодрости. – Я прибыл. Завтра же приступаю к розыску.
– Лучше было бы приступить сегодня. – Галаган заметно нервничал. – В какой гостинице вы остановились?
Я свесил ногу с кровати и растопыренными пальцами зацепил смятое полотенце, оставленное мной на ковре. Там крупными буквами было вышито название гостиницы, которое я уже успел подзабыть.
– «Бэбилон оф лав», – прочитал я. – «Вавилон любви»
– Ну и названьице, – проворчал Галаган. – Кто только такие придумывает…
Итак, я скрыл от него то, что уже нашел его дочь. И только потом осознал, сколько проблем теперь взвалил на свои плечи. Отныне нужно будет не только делать вид, что поиски продолжаются, но и регулярно докладывать клиенту о ходе расследования, промежуточных успехах и т. д. Т. е. напрягать фантазию, которой природа меня, честно сказать, наградила весьма скупо. Ведь мне никогда ничего не приходилось придумывать, кроме протоколов общих собраний нашей фирмы «Гвидон» да небольших садистских рассказиков. А в остальном я описывал лишь то, что происходило на самом деле.
Правда немного успокаивала возможность в любой момент протереть глаза и обнаружить перед собой толстозадую Варвару – живое подтверждение моего триумфа. Размышляя над всем этим, я заснул.
– …Красавец, – раздался над моим ухом неприятный, скрежещущий голос, и я резко повернулся.
На тумбочке рядом с кроватью восседал Тролль.
– Сколько нужно долбить, чтобы ты не смел меня тревожить во время сна? – проворчал я, зевая. – Тебе хоть кол на голове теши!
– Ах-ах-ах! Мы изволили почивать.
– А где Малышка?
– Прибирается в ванной, – доложил он с презрением.
Разумеется! Ведь, согласно его представлениям, единственно достойным занятием в этом мире было метать ножи, ломать чьи-то ребра и палить из огнестрельного оружия во все стороны без разбора.
Тролль напялил на себя шорты, темные очки, белое кепи и выглядел как заправский турист.
– Неплохое местечко, – одобрительно отозвался он в отношении Лорет де Мар, – однако лучше бы нам поехать в Индию.
– Ни слова об Индии! – воскликнул я. – Мне по ночам уже снятся слоны, йоги и магараджи!
Это было его заветной мечтой – хотя бы немного пожить в Индии.
– О, благословенный Бомбей! – взвыл Тролль, но появившаяся в этот момент Малышка тут же урезонила его.
– Как тебе не стыдно! Бесследно пропала девушка, и перед Мишей теперь стоит архисложная задача. Ведь он не может уронить своего реноме.
– Чего уронить? – уточнил Тролль.
– Реноме.
– А-а-а…
Малышка почему-то облачилась в черное вечернее платье с открытой спиной, а к волосам ее была приколота роза. Теперь я смотрел на нее новыми глазами. Ведь это была уже не просто моя Малышка, в каком-то смысле это была уже Сима Отс.
– Ту, за которую мне заплатили деньги, впрочем, уже нашлась, – небрежно сообщил я. – Но я хочу найти и вторую – экономистку. Во что бы то ни стало.
– Зачем? – настороженно поинтересовалась Малышка.
– Просто так. Ради спортивного интереса.
Тролль презрительно хмыкнул.
– Тоже мне задачка. Нашли одну – найдем и вторую. Нужно только немного пораскинуть мозгами.
– В чужом городе? В чужой стране? При полном отсутствии информации? – не сдавалась Малышка.
– Да, моя милая. Как два пальца…
С недавних пор между Малышкой и Троллем наметилось соперничество за право считаться моим первым помощником. При этом Тролль явно манкировал своими прежними обязанностями, и результаты не заставили себя ждать: на горизонте замаячил вариант Малышки во плоти.
– По-моему, у тебя шапкозакидательское настроение, – сказал я Троллю.
И тем самым поддержал Малышку.
– Ничего подобного! – возразил он. – Ведь у нас все же имеются кое-какие зацепки?
– Имеются.
– Какие?
– Во-первых, открытка…
– Та, которую нашли в доме Галаганов?
– Ага.
– Но какое это имеет отношение к другой девушке?
– Я исхожу из предположения, что оба исчезновения как-то связаны. Если выяснится, что это не так, мы будем вынуждены капитулировать.
– Ладно, открытка, – согласился Тролль.
– Ну а, во-вторых, – подруга Варвары Ада Бочарова, в замужестве – Карас. Проживающая с супругом в Барселоне.
– Замечательно!
– Между прочим, до того, как сдружиться с Варварой, Ада была близка с молодой Отс. Здесь все переплетено. Даже в случае, если исчезновение Симы впрямую не связано с Варварой Балабай, оно может каким-то образом выводить на Аду.
– А что нам известно об Аде?
– О, это – своего рода мини-Лили. Организовала совместное предприятие, а потом выскочила замуж за испанского банкира. Теперь, вроде бы, удалилась от дел. Или, как сейчас выражаются, вышла из бизнеса. А, может быть, помогает мужу. Не исключено, что именно с помощью Ады Варвара тут с кем-то познакомилась. Ведь сначала на этом побережье высадилась Ада, а уже значительно позже Варвара получила любовную открытку со штемпелем Лорет.
– А Сима как вписывается в данную схему?
– Она написала матери, что нашла хорошо оплачиваемое место. При этом, она – экономист. Возможно, имелось в виду место в банке у Караса?
– А как она выглядит, голубоглазая блондинка?
– Судя по фотографии – да.
– Ха! – воскликнул Тролль. – Место в банке… Размечтались! Она – в Объединенных Арабских Эмиратах!
Мы с Малышкой в четыре глаза уставились на него.
– В крайнем случае – в Саудовской Аравии, – продолжал Тролль. – Бедуины любят голубоглазых блондинок.
– Ты хочешь сказать, что она попала в восточный гарем? – уточнила Малышка.
– Почему бы и нет? Как это сейчас делается? Обещали подыскать работу гувернантки где-нибудь в Англии или Швеции – английский она знает и могла бы ребенка обучать русскому, некоторым родителям на Западе этого почему-то хочется до зарезу, так что выглядит правдоподобно, – а в Хитроу или еще где: паспорт отобрали, кулаком в ухо, чтобы не очень трепыхалась, и на Восток. Ей Б-гу! Дерет сейчас нашу красавицу, как Сидорову козу, какой-нибудь лупоглазый шейх.
– Но ведь это – чистая выдумка! – не выдержал я. Сама мысль о таком повороте событий была для меня невыносима. – Какие у тебя основания для подобных утверждений?
– А может быть у тебя имеются более веские основания считать, будто исчезновение Отс как-то связано с банкирским домом Карас?
– Ведь я не утверждаю, я делаю предположение.
– Я тоже. Наши с тобой версии совершенно равноправны.
– По-моему, в данном случае Тролль прав, – высказала свое мнение Малышка.
Это было уже что-то новенькое. Неужели она почувствовала, что в поисках Симы Отс таится для нее какая-то угроза?
– Хорошо. – Я встал и задумчиво прошелся по комнате. Потом уставился на Тролля. – А что ты, собственно говоря, предлагаешь?
– Мы Варвару нашли? – проблеял тот.
– Ну, нашли.
– Так сдай ее папочке и поехали в Индию.
– Пошел ты… – Я метнул на него разъяренный взгляд. – …в Бомбей!!!
Тролль снял очки и куснул их за дужку.
– Ладно, – вздохнул он, – давай попробуем разыскать эту твою пассию. Хоть и не нравится мне все это. У меня такое ощущение, что кто-то пытается устроить корриду, в которой тебе отведена роль быка. Казалось бы, ты уже достиг цели, вот она, Варвара, рядом, ты боднул красное, а впереди – пустота. Ты вспоминаешь про пассию, глаза твои наливаются кровью, ты наклоняешь вперед рога, начинаешь рыть копытами землю, и все повторяется снова.
– Только, пожалуйста, без намеков, – воскликнул я, поймав на себе быстрый взгляд Малышки, когда Тролль употребил слово «пассия».
– Мы в Испании, – счел своим долгом напомнить Тролль, – а здесь корриду любят.
– Для начала, разумеется, нужно повидаться с Адой Карас, – проговорила Малышка.
– Позвольте полюбопытствовать, зачем? – тут же забеспокоился Тролль. – Мне кажется, что это может только навредить. Ведь они были подругами, не так ли? Если Отс не желает, чтобы ее разыскали, то и Ада Карас ничего об этом не скажет. Ну а, если с Отс все же что-то случилось, то, будь об этом известно Аде, она бы уже давно сделала необходимые заявления.
– Почему же тогда ты так радовался, что супруги Карас живут в Барселоне? – осведомился я.
– Потому, что отсюда до Барселоны рукой подать, и за ними можно установить слежку.
– Слежку? В такую жару?
– Но ведь ты же сюда не прохлаждаться приехал на денежки господина Галаган!
Что ж, по сути – ничего нового. Я и раньше подмечал слабость Тролля к таким дивным вещам, как подслушивание, подглядывание, перлюстрация и слежка.
Она лениво прогуливалась по залу ожидания в голубом бюстгальтере, такого же цвета шортах и ела мороженное. Я смотрел на нее, не веря собственным глазам. Ну кто бы мог предположить такое? Попадание в яблочко! Можно победно рапортовать Лили и отправляться домой. Пришел! Увидел! Доложил!
Тут же я вспомнил про ту фотографию, и пыл мой несколько поостыл.
Я решил, что не мешает проследить за Варварой, чтобы сообщить клиенту адрес, по которому обитает его толстозадое чадо.
Варвара доела мороженное, вытерла рот рукой, затем извлекла из болтающейся на плече сумки ролики и переобулась. Потом кое как выбралась из здания на улицу и покатила в сторону моря.
Пришлось вспомнить армейские времена, когда приходилось бегать с полной выкладкой в тридцатиградусную жару. Роль полной выкладки выполнял чемодан. За женщиной, которая едет на роликах, не так-то легко угнаться, даже если у нее напрочь отсутствует талия. Темные очки съехали мне на кончик носа, я тяжело и шумно дышал. Отдыхающие шарахались от меня в разные стороны, а тех, кто не проявлял должной прыти, я поощрял чемоданом.
Наконец, Варвара вкатилась в холл гостиницы под названием «Вавилон любви». Когда я ввалился туда же, буквально волоча по полу языком, она стояла у стойки в служебной части помещения и о чем-то беседовала с портье.
Я заметил, что привлек внимание двух женщин, на которых кроме условных плавок ничего больше не было надето. Они с интересом разглядывали меня, словно это я был голый, а не они. Затем одна что-то сказала другой не то по-голландски, не то по-грузински, и обе рассмеялись.
Я поспешил к стойке в надежде что-то услышать из разговора Варвары с портье, поскольку к тому моменту уже кое что понимал по-испански, но она как раз проговорила: «Аста маньяна» [26], – и укатила куда-то за пальмы. Портье выжидающе уставился на меня, и не успел я опомниться, как заказал номер.
Цены здесь были убийственные, не при господине Галаган будет сказано. Зато в номере оказался кондиционер. Я разделся, принял душ и в блаженстве растянулся на накрахмаленных простынях.
Что бы там ни утверждали пессимисты, а жизнь прекрасна!
Было слышно, как за распахнутым окном плещется море.
Конечно, жаль, что дело закончилось, по сути, не успев начаться. За свой счет здесь оставаться не имело смысла. Особенно в таком дорогом отеле. Да еще после этих разорительных операций с чилийским кофе.
Я потянулся к телефону, предвкушая победный доклад. Но та фотография! Как же быть с той фотографией?
Дольше тянуть было невозможно. Галаган дожидался сейчас в Андорре около одного из уличных телефонов-автоматов. И, наверное, сходил от нетерпения с ума.
Я набрал номер.
– Да? – Тут же схватил он трубку.
– Это Крайский, – сообщил я, вкладывая в голос небывалый заряд бодрости. – Я прибыл. Завтра же приступаю к розыску.
– Лучше было бы приступить сегодня. – Галаган заметно нервничал. – В какой гостинице вы остановились?
Я свесил ногу с кровати и растопыренными пальцами зацепил смятое полотенце, оставленное мной на ковре. Там крупными буквами было вышито название гостиницы, которое я уже успел подзабыть.
– «Бэбилон оф лав», – прочитал я. – «Вавилон любви»
– Ну и названьице, – проворчал Галаган. – Кто только такие придумывает…
Итак, я скрыл от него то, что уже нашел его дочь. И только потом осознал, сколько проблем теперь взвалил на свои плечи. Отныне нужно будет не только делать вид, что поиски продолжаются, но и регулярно докладывать клиенту о ходе расследования, промежуточных успехах и т. д. Т. е. напрягать фантазию, которой природа меня, честно сказать, наградила весьма скупо. Ведь мне никогда ничего не приходилось придумывать, кроме протоколов общих собраний нашей фирмы «Гвидон» да небольших садистских рассказиков. А в остальном я описывал лишь то, что происходило на самом деле.
Правда немного успокаивала возможность в любой момент протереть глаза и обнаружить перед собой толстозадую Варвару – живое подтверждение моего триумфа. Размышляя над всем этим, я заснул.
– …Красавец, – раздался над моим ухом неприятный, скрежещущий голос, и я резко повернулся.
На тумбочке рядом с кроватью восседал Тролль.
– Сколько нужно долбить, чтобы ты не смел меня тревожить во время сна? – проворчал я, зевая. – Тебе хоть кол на голове теши!
– Ах-ах-ах! Мы изволили почивать.
– А где Малышка?
– Прибирается в ванной, – доложил он с презрением.
Разумеется! Ведь, согласно его представлениям, единственно достойным занятием в этом мире было метать ножи, ломать чьи-то ребра и палить из огнестрельного оружия во все стороны без разбора.
Тролль напялил на себя шорты, темные очки, белое кепи и выглядел как заправский турист.
– Неплохое местечко, – одобрительно отозвался он в отношении Лорет де Мар, – однако лучше бы нам поехать в Индию.
– Ни слова об Индии! – воскликнул я. – Мне по ночам уже снятся слоны, йоги и магараджи!
Это было его заветной мечтой – хотя бы немного пожить в Индии.
– О, благословенный Бомбей! – взвыл Тролль, но появившаяся в этот момент Малышка тут же урезонила его.
– Как тебе не стыдно! Бесследно пропала девушка, и перед Мишей теперь стоит архисложная задача. Ведь он не может уронить своего реноме.
– Чего уронить? – уточнил Тролль.
– Реноме.
– А-а-а…
Малышка почему-то облачилась в черное вечернее платье с открытой спиной, а к волосам ее была приколота роза. Теперь я смотрел на нее новыми глазами. Ведь это была уже не просто моя Малышка, в каком-то смысле это была уже Сима Отс.
– Ту, за которую мне заплатили деньги, впрочем, уже нашлась, – небрежно сообщил я. – Но я хочу найти и вторую – экономистку. Во что бы то ни стало.
– Зачем? – настороженно поинтересовалась Малышка.
– Просто так. Ради спортивного интереса.
Тролль презрительно хмыкнул.
– Тоже мне задачка. Нашли одну – найдем и вторую. Нужно только немного пораскинуть мозгами.
– В чужом городе? В чужой стране? При полном отсутствии информации? – не сдавалась Малышка.
– Да, моя милая. Как два пальца…
С недавних пор между Малышкой и Троллем наметилось соперничество за право считаться моим первым помощником. При этом Тролль явно манкировал своими прежними обязанностями, и результаты не заставили себя ждать: на горизонте замаячил вариант Малышки во плоти.
– По-моему, у тебя шапкозакидательское настроение, – сказал я Троллю.
И тем самым поддержал Малышку.
– Ничего подобного! – возразил он. – Ведь у нас все же имеются кое-какие зацепки?
– Имеются.
– Какие?
– Во-первых, открытка…
– Та, которую нашли в доме Галаганов?
– Ага.
– Но какое это имеет отношение к другой девушке?
– Я исхожу из предположения, что оба исчезновения как-то связаны. Если выяснится, что это не так, мы будем вынуждены капитулировать.
– Ладно, открытка, – согласился Тролль.
– Ну а, во-вторых, – подруга Варвары Ада Бочарова, в замужестве – Карас. Проживающая с супругом в Барселоне.
– Замечательно!
– Между прочим, до того, как сдружиться с Варварой, Ада была близка с молодой Отс. Здесь все переплетено. Даже в случае, если исчезновение Симы впрямую не связано с Варварой Балабай, оно может каким-то образом выводить на Аду.
– А что нам известно об Аде?
– О, это – своего рода мини-Лили. Организовала совместное предприятие, а потом выскочила замуж за испанского банкира. Теперь, вроде бы, удалилась от дел. Или, как сейчас выражаются, вышла из бизнеса. А, может быть, помогает мужу. Не исключено, что именно с помощью Ады Варвара тут с кем-то познакомилась. Ведь сначала на этом побережье высадилась Ада, а уже значительно позже Варвара получила любовную открытку со штемпелем Лорет.
– А Сима как вписывается в данную схему?
– Она написала матери, что нашла хорошо оплачиваемое место. При этом, она – экономист. Возможно, имелось в виду место в банке у Караса?
– А как она выглядит, голубоглазая блондинка?
– Судя по фотографии – да.
– Ха! – воскликнул Тролль. – Место в банке… Размечтались! Она – в Объединенных Арабских Эмиратах!
Мы с Малышкой в четыре глаза уставились на него.
– В крайнем случае – в Саудовской Аравии, – продолжал Тролль. – Бедуины любят голубоглазых блондинок.
– Ты хочешь сказать, что она попала в восточный гарем? – уточнила Малышка.
– Почему бы и нет? Как это сейчас делается? Обещали подыскать работу гувернантки где-нибудь в Англии или Швеции – английский она знает и могла бы ребенка обучать русскому, некоторым родителям на Западе этого почему-то хочется до зарезу, так что выглядит правдоподобно, – а в Хитроу или еще где: паспорт отобрали, кулаком в ухо, чтобы не очень трепыхалась, и на Восток. Ей Б-гу! Дерет сейчас нашу красавицу, как Сидорову козу, какой-нибудь лупоглазый шейх.
– Но ведь это – чистая выдумка! – не выдержал я. Сама мысль о таком повороте событий была для меня невыносима. – Какие у тебя основания для подобных утверждений?
– А может быть у тебя имеются более веские основания считать, будто исчезновение Отс как-то связано с банкирским домом Карас?
– Ведь я не утверждаю, я делаю предположение.
– Я тоже. Наши с тобой версии совершенно равноправны.
– По-моему, в данном случае Тролль прав, – высказала свое мнение Малышка.
Это было уже что-то новенькое. Неужели она почувствовала, что в поисках Симы Отс таится для нее какая-то угроза?
– Хорошо. – Я встал и задумчиво прошелся по комнате. Потом уставился на Тролля. – А что ты, собственно говоря, предлагаешь?
– Мы Варвару нашли? – проблеял тот.
– Ну, нашли.
– Так сдай ее папочке и поехали в Индию.
– Пошел ты… – Я метнул на него разъяренный взгляд. – …в Бомбей!!!
Тролль снял очки и куснул их за дужку.
– Ладно, – вздохнул он, – давай попробуем разыскать эту твою пассию. Хоть и не нравится мне все это. У меня такое ощущение, что кто-то пытается устроить корриду, в которой тебе отведена роль быка. Казалось бы, ты уже достиг цели, вот она, Варвара, рядом, ты боднул красное, а впереди – пустота. Ты вспоминаешь про пассию, глаза твои наливаются кровью, ты наклоняешь вперед рога, начинаешь рыть копытами землю, и все повторяется снова.
– Только, пожалуйста, без намеков, – воскликнул я, поймав на себе быстрый взгляд Малышки, когда Тролль употребил слово «пассия».
– Мы в Испании, – счел своим долгом напомнить Тролль, – а здесь корриду любят.
– Для начала, разумеется, нужно повидаться с Адой Карас, – проговорила Малышка.
– Позвольте полюбопытствовать, зачем? – тут же забеспокоился Тролль. – Мне кажется, что это может только навредить. Ведь они были подругами, не так ли? Если Отс не желает, чтобы ее разыскали, то и Ада Карас ничего об этом не скажет. Ну а, если с Отс все же что-то случилось, то, будь об этом известно Аде, она бы уже давно сделала необходимые заявления.
– Почему же тогда ты так радовался, что супруги Карас живут в Барселоне? – осведомился я.
– Потому, что отсюда до Барселоны рукой подать, и за ними можно установить слежку.
– Слежку? В такую жару?
– Но ведь ты же сюда не прохлаждаться приехал на денежки господина Галаган!
Что ж, по сути – ничего нового. Я и раньше подмечал слабость Тролля к таким дивным вещам, как подслушивание, подглядывание, перлюстрация и слежка.
ГЛАВА 5
Наши совместные рассуждения зашли в тупик: Тролль категорически возражал против открытого посещения Ады Карас (предложение Малышки), а мне не улыбалось таскаться за женой банкира часами по раскаленной Барселоне. Поэтому я решил вообще ничего пока не предпринимать, познакомился с Гойей и Аськой, а затем два дня валялся на пляже, оснащенный «вокманом». Без особого успеха пытался собраться с мыслями. Несравненная музыка Элтона Джона и голые титьки курортниц не очень-то стимулировали работу ума, и даже наоборот – способствовали разгулу мечтаний. Перед глазами постоянно возникали живописные картины спасения красавицы Симы витязем Крайским. В холле гостиницы как-то промелькнула Варвара на своих идиотских роликах. К счастью, господин Галаган меня первое время не тревожил. Видимо, не с руки ему было, поскольку все телефоны в нашем посольстве прослушивались. Или он боялся, что они по-прежнему прослушиваются.
Нужно сказать, что эти то ли голландки, то ли грузинки, которые положили на меня взгляд еще в момент моего появления в «Вавилоне любви», практически не давали мне прохода. Очевидно, в угоду законам литературы, в которую они так стремились попасть (имеется в виду мой будущий роман), одна из них была брюнеткой, а другая – блондинкой. Наконец, они разыскали меня на пляже, когда я, от нечего делать зарывшись в песок по шею, лениво переругивался с Троллем. Тролль делал отчаянную попытку заставить меня подвергнуть слежке банкирский дом Караса.
Обнаружила меня блондинка в панамке, которая тут же принялась размахивать руками и кричать дурным голосом, привлекая внимание подруги. Та бросилась в нашу сторону со всех ног, тряся грудью. Она развила такую скорость, что сбила шляпу с разомлевшего в шезлонге гиппопотамообразного мужчины, а затем с видимым усилием затормозила у моей головы, чуть было не наступив на нее. Я смотрел на них, словно закопанный в песок Саид на Федора Сухова.
– Инглыш? Франсэ? Дойч? – быстро проговорила брюнетка.
– Русский, – хмуро произнес я.
– О, но! – воскликнули обе в отчаянии.
Потом я сдуру ляпнул, что понимаю и немецкий, и английский тоже, если им так угодно, после чего брюнетка сказала: О'кэй, а блондинка: Яволь.
В результате выяснилось, что они обе – норвежки.
– Вы уже подыскали здесь кого-нибудь? – поинтересовалась брюнетка.
– В каком смысле? – не понял я.
– Только не стройте из себя недотрогу!
– Все же в английском, видимо, я недостаточно силен, – вынужден был признать я. – Давайте попробуем по-немецки.
Тогда вперед выступила блондинка.
– Как вы относитесь к лямур ля труа? – поинтересовалась она.
– Это по-немецки или по-французски? – уточнил я, чтобы хоть как-то выиграть время.
– А вы – шутник.
Вообще-то, они были ничего себе – стройные. И возраст еще далеко не бальзаковский. Если бы не та фотография и не Аська…
– К лямур ля труа?… – повторил я задумчиво.
– По-моему, он покраснел, – проговорила брюнетка.
Еще не хватало, чтобы они меня приняли за чистоплюя!
– Солнце жжет – вот и покраснел.
– Бедняжка!
Блондинка сняла с себя панамку и набросила ее мне на голову.
– Вы в каком номере остановились?
Я сказал.
– А почему вечерами не бываете на террасе?
– Да все как-то не складывалось…
– Вечером мы к вам заявимся, – безапелляционно заявила брюнетка. – Ее зовут Соней, а меня – Лив.
Они повернулись и пошли, изящно ступая по песку. На них, как и в прошлый раз, были лишь узкие плавки: со стороны попы – чистая веревочка.
– Ну, что скажешь? – насмешливо обратился ко мне Тролль.
– Неплохие задницы, – неопределенно пробормотал я. – Поживем – увидим. Ты ведь знаешь, я не ханжа… Но после фотографии и Аськи…
– Хорошо, что Малышка осталась в номере, – гнусавым голосом проговорил он. Делал вид, что его это по-прежнему заботит.
Я выбрался из песка, извлек из сумки крем против солнечных ожогов и протянул ему.
– Разотри-ка мне спинку.
– Совсем свихнулся на сексуальной почве! – возмутился Тролль. – Как я тебе разотру спинку? Я же фантом!!!
Подойдя к «Гамбургерам и сосискам», я увидел, как из дверей пулей вылетела Аська и умчалась в сторону соседнего ресторана.
– Что это с ней? – поинтересовался я у Гойи.
Тот сидел за стойкой, нахлобучив на нос очки, и читал газету.
– А, – махнул он рукой, – что-то с желудком. У тебя новая панама?
– Сувенир… Странно у вас тут курортники ведут себя.
– Ты о чем?
– Ну, как бы это сказать… Словно каждому вкололи в задницу добрую порцию конского возбудителя.
Он смял газету и с интересом уставился на меня.
– Одним словом, больно уж они сексуально озабоченные.
– А ты в какой гостинице остановился?
– В «Вавилоне любви».
– Ха, – воскликнул Гойя. – Поздравляю! И как ты туда попал?
– Чисто случайно, шел по улице…
– Невероятно! Знаешь, что это за отель? Туда специально трахаться приезжают – любители свободной любви. Сегодня Пит трахается с Мэри, а Бил с Сандрой, а назавтра наоборот. А на третий день, может, и Пит с Билом побалуются, бывает и такое.
Я остолбенел. Глядя на меня, он расхохотался.
– Не стоит расстраиваться, в жизни случаются вещи и похуже.
Нельзя сказать, чтобы я уж очень расстроился, просто для меня это было неожиданностью. Но потом я рассмеялся вместе с Гойей.
– Только не говорите Аське, – попросил я.
– Заметано. Что будешь пить?
Он ждал ответа.
– А чем Аська отравилась?
– Думаю, мороженного переела.
– Тогда «Голубую лагуну».
– Ну ты и тип, – проговорил он. – Может кебаб?
– Ни в коем случае!
– Ладно.
Он подал мне коктейль и вновь уткнулся в газету.
– То-то я смотрю, что там на каждом шагу автоматы с презервативами, – подал я голос.
Гойя не ответил.
Я принялся обдумывать услышанное. Варвара приехала сюда по зову человека, чье тело «жаждет» именно ее. И вдруг свободная любовь! Сегодня – с Питом, завтра – с Билом… Что-то здесь не совсем вяжется.
– Интересно, интересно, – проговорил между тем Гойя. – Новые сведения о девушке, которую зарезали в Аквапарке. Оказывается, она была русской.
– Где зарезали девушку? – переспросил я, затаив дыхание.
– А ты еще не слышал? Тут, у нас в Лорет. На вот, погляди.
Он протянул газетную полосу с большой фотографией девушки. Рядом была вторая, поменьше, на которой она распласталась возле бассейна с застывшим взглядом. Нет, не Сима. У меня отлегло от сердца.
– На первой фотографии она еще вроде живая, – заметил я.
– Это с паспорта, который нашли у нее в сумочке. Паспорт, между прочим, немецкий. Выдан на имя некой Эльзы Кук. Но когда начали разбираться, выяснилось, что документ этот настоящей Эльзой Кук уже давно утерян, о чем своевременно сделано заявление в полиции. А фотография – та, которую ты видишь, вклеена совсем недавно.
– Но почему решили, что она была русской? Объявились знакомые или родственники?
– Никто не объявился, хотя знакомых или родственников усиленно ищут. Просто у нее в сумочке обнаружили записку с перечнем продуктов, которые она, видимо, должна была купить. Написана на русском языке. Конечно, это еще ничего не доказывает, но выдвинуто предположение, что она русская. Там внизу – фотография записки.
Нужно сказать, что эти то ли голландки, то ли грузинки, которые положили на меня взгляд еще в момент моего появления в «Вавилоне любви», практически не давали мне прохода. Очевидно, в угоду законам литературы, в которую они так стремились попасть (имеется в виду мой будущий роман), одна из них была брюнеткой, а другая – блондинкой. Наконец, они разыскали меня на пляже, когда я, от нечего делать зарывшись в песок по шею, лениво переругивался с Троллем. Тролль делал отчаянную попытку заставить меня подвергнуть слежке банкирский дом Караса.
Обнаружила меня блондинка в панамке, которая тут же принялась размахивать руками и кричать дурным голосом, привлекая внимание подруги. Та бросилась в нашу сторону со всех ног, тряся грудью. Она развила такую скорость, что сбила шляпу с разомлевшего в шезлонге гиппопотамообразного мужчины, а затем с видимым усилием затормозила у моей головы, чуть было не наступив на нее. Я смотрел на них, словно закопанный в песок Саид на Федора Сухова.
– Инглыш? Франсэ? Дойч? – быстро проговорила брюнетка.
– Русский, – хмуро произнес я.
– О, но! – воскликнули обе в отчаянии.
Потом я сдуру ляпнул, что понимаю и немецкий, и английский тоже, если им так угодно, после чего брюнетка сказала: О'кэй, а блондинка: Яволь.
В результате выяснилось, что они обе – норвежки.
– Вы уже подыскали здесь кого-нибудь? – поинтересовалась брюнетка.
– В каком смысле? – не понял я.
– Только не стройте из себя недотрогу!
– Все же в английском, видимо, я недостаточно силен, – вынужден был признать я. – Давайте попробуем по-немецки.
Тогда вперед выступила блондинка.
– Как вы относитесь к лямур ля труа? – поинтересовалась она.
– Это по-немецки или по-французски? – уточнил я, чтобы хоть как-то выиграть время.
– А вы – шутник.
Вообще-то, они были ничего себе – стройные. И возраст еще далеко не бальзаковский. Если бы не та фотография и не Аська…
– К лямур ля труа?… – повторил я задумчиво.
– По-моему, он покраснел, – проговорила брюнетка.
Еще не хватало, чтобы они меня приняли за чистоплюя!
– Солнце жжет – вот и покраснел.
– Бедняжка!
Блондинка сняла с себя панамку и набросила ее мне на голову.
– Вы в каком номере остановились?
Я сказал.
– А почему вечерами не бываете на террасе?
– Да все как-то не складывалось…
– Вечером мы к вам заявимся, – безапелляционно заявила брюнетка. – Ее зовут Соней, а меня – Лив.
Они повернулись и пошли, изящно ступая по песку. На них, как и в прошлый раз, были лишь узкие плавки: со стороны попы – чистая веревочка.
– Ну, что скажешь? – насмешливо обратился ко мне Тролль.
– Неплохие задницы, – неопределенно пробормотал я. – Поживем – увидим. Ты ведь знаешь, я не ханжа… Но после фотографии и Аськи…
– Хорошо, что Малышка осталась в номере, – гнусавым голосом проговорил он. Делал вид, что его это по-прежнему заботит.
Я выбрался из песка, извлек из сумки крем против солнечных ожогов и протянул ему.
– Разотри-ка мне спинку.
– Совсем свихнулся на сексуальной почве! – возмутился Тролль. – Как я тебе разотру спинку? Я же фантом!!!
Подойдя к «Гамбургерам и сосискам», я увидел, как из дверей пулей вылетела Аська и умчалась в сторону соседнего ресторана.
– Что это с ней? – поинтересовался я у Гойи.
Тот сидел за стойкой, нахлобучив на нос очки, и читал газету.
– А, – махнул он рукой, – что-то с желудком. У тебя новая панама?
– Сувенир… Странно у вас тут курортники ведут себя.
– Ты о чем?
– Ну, как бы это сказать… Словно каждому вкололи в задницу добрую порцию конского возбудителя.
Он смял газету и с интересом уставился на меня.
– Одним словом, больно уж они сексуально озабоченные.
– А ты в какой гостинице остановился?
– В «Вавилоне любви».
– Ха, – воскликнул Гойя. – Поздравляю! И как ты туда попал?
– Чисто случайно, шел по улице…
– Невероятно! Знаешь, что это за отель? Туда специально трахаться приезжают – любители свободной любви. Сегодня Пит трахается с Мэри, а Бил с Сандрой, а назавтра наоборот. А на третий день, может, и Пит с Билом побалуются, бывает и такое.
Я остолбенел. Глядя на меня, он расхохотался.
– Не стоит расстраиваться, в жизни случаются вещи и похуже.
Нельзя сказать, чтобы я уж очень расстроился, просто для меня это было неожиданностью. Но потом я рассмеялся вместе с Гойей.
– Только не говорите Аське, – попросил я.
– Заметано. Что будешь пить?
Он ждал ответа.
– А чем Аська отравилась?
– Думаю, мороженного переела.
– Тогда «Голубую лагуну».
– Ну ты и тип, – проговорил он. – Может кебаб?
– Ни в коем случае!
– Ладно.
Он подал мне коктейль и вновь уткнулся в газету.
– То-то я смотрю, что там на каждом шагу автоматы с презервативами, – подал я голос.
Гойя не ответил.
Я принялся обдумывать услышанное. Варвара приехала сюда по зову человека, чье тело «жаждет» именно ее. И вдруг свободная любовь! Сегодня – с Питом, завтра – с Билом… Что-то здесь не совсем вяжется.
– Интересно, интересно, – проговорил между тем Гойя. – Новые сведения о девушке, которую зарезали в Аквапарке. Оказывается, она была русской.
– Где зарезали девушку? – переспросил я, затаив дыхание.
– А ты еще не слышал? Тут, у нас в Лорет. На вот, погляди.
Он протянул газетную полосу с большой фотографией девушки. Рядом была вторая, поменьше, на которой она распласталась возле бассейна с застывшим взглядом. Нет, не Сима. У меня отлегло от сердца.
– На первой фотографии она еще вроде живая, – заметил я.
– Это с паспорта, который нашли у нее в сумочке. Паспорт, между прочим, немецкий. Выдан на имя некой Эльзы Кук. Но когда начали разбираться, выяснилось, что документ этот настоящей Эльзой Кук уже давно утерян, о чем своевременно сделано заявление в полиции. А фотография – та, которую ты видишь, вклеена совсем недавно.
– Но почему решили, что она была русской? Объявились знакомые или родственники?
– Никто не объявился, хотя знакомых или родственников усиленно ищут. Просто у нее в сумочке обнаружили записку с перечнем продуктов, которые она, видимо, должна была купить. Написана на русском языке. Конечно, это еще ничего не доказывает, но выдвинуто предположение, что она русская. Там внизу – фотография записки.