Березин Михаил. Пляска дервиша (сборник)

   – Даже если и сама, то это из-за таких, как они. – Палец в окно. – И таких, как ты. – Палец в меня.
   – Ну, конечно, – отозвался я. – Песни не новы. Виноваты все вокруг, только не такие, как ты.
   От манипуляций собственным указательным пальцем я решил воздержаться.
   – Бухгалтеришка чертов!
   – Кагебешник хренов!
   – Графоманишка… – Джаич вплотную придвинулся ко мне.
   Зазвонил телефон и вовремя. Иначе не миновать нам столкновения.
   Джаич положил руку на трубку и сделал глубокий вдох.
   – Алло, – сказал он, отхлебнув пива.
   Какое-то время молча слушал, затем повернулся ко мне.
   – Ты что-нибудь понимаешь по-китайски?
   Я не ответил. Тогда он вытянул трубку в моем направлении. Женский голос мурлыкал что-то на совершенно незнакомом языке. Только, на мой взгляд, это был датский или норвежский.
   Джаич нажал на рычажок.
   – Китаянка права. Пора и нам сделать несколько звонков.
   «Датчанка или норвежка», – поправил я про себя.
   Первой собеседницей оказалась фрау Сосланд. Я приблизился к телефону вплотную, чтобы получше расслышать.
   – Ну? – с выражением проговорила та, стоило Джаичу произнести два слова.
   – Это говорит…
   – Я поняла, кто это говорит… Ну?
   – Мы приехали…
   – Меня не интересует, когда вы приехали, на чем приехали и прочая ерунда. Что вы намерены предпринять?
   Думаю, Джаич не был готов к подобному напору.
   – Хорошо бы встретиться, – пробормотал он.
   – Да? А это обязательно?
   – По крайней мере, весьма желательно.
   – Тогда не возражаю. А где?
   – Неважно…
   – Для меня это очень даже важно.
   – Хотя бы у вас, – предложил Джаич.
   – Вы с ума сошли! За моим домом могут следить!
   – Полагаете, что дело настолько серьезно?
   – Дело настолько серьезно, что я даже готова потратить уйму денег на ваше детективное бюро.
   – Предлагайте тогда вы. – Разговор у Джаича явно не клеился.
   – Мы можем встретиться в кафе на Цоо. Рядом с магазином «Альди». Завтра, в половине одиннадцатого.
   – Вечера?
   – Утра, конечно! Господи!
   – И как мы вас узнаем?
   – Я одену джинсы и кожаную куртку. В руках буду держать журнал… Нет, постойте! Лучше я возьму с собой свою собаку.
   – Какой породы?
   – Такса.
   – Договорились.
   – А как я вас узнаю?
   На минуту Джаич задумался.
   – Мы захватим с собой стриженую болонку, – проговорил он и повесил трубку.
   Потом посмотрел на меня и расхохотался.
   – Ну, что скажешь?
   – По-моему, она просто чокнутая.
   Он открыл себе новую банку пива.
   – Ты так думаешь?
   – Нас ведь еще Горбанюк предупреждал. Да и как она разговаривает? Разве человек в своем уме стал бы себя так вести?
   – А может, она попросту чем-то смертельно напугана?
   – Чем?! И потом, если я правильно понял, ей не меньше шестидесяти.
   – Ну, очевидно.
   – А ты обратил внимание на то, как она будет одета? Или это тоже со страху?
   – Подумаешь. Может, она – худенькая изящная женщина, и подобный наряд ей к лицу? К тому же на Западе одеваются кто во что горазд. Этим здесь никого не удивишь.
   Однако мне не хотелось с такой легкостью капитулировать:
   – Да и, вообще, все это дело, по-моему, яйца выеденного не стоит.
   Джаич уселся поудобнее.
   – Черт возьми, иногда бывает любопытно выслушать мнение дилетанта.
   «Спокойно, Крайский, спокойно», – сказал я про себя. А вслух произнес:
   – Если ты собираешься корчить из себя большого профи, разговор окончен.
   – Как угодно, – равнодушно отозвался он.
   Кухня наполнилась клубами «Партагаза», и Саймон в ужасе ринулся в комнату. Он признавал только дым от «Мальборо» и английских сигарет: «Ротманс», «Данхил», «Бенсон»…
   – Между прочим, собака – моя собственность, – с вызовом проговорил я. – Ты не имел права договариваться на ее счет без предварительного согласования со мной.
   – А я и не говорил, что собаку зовут Саймон, – возразил Джаич. – Если ты такой жмот, придется купить болонку на деньги бедной госпожи Сосланд. Но тогда уже именно той болонке я буду скармливать пиццу.
   – Ну и на здоровье! – сказал я. Однако мой воинственный пыл несколько поугас. – Ты внимательно смотрел по сторонам, когда мы ехали по городу?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Все стены домов разрисованы точно таким же образом, как иконы у ее сыночка. И никто не думает делать из этого большую проблему.
   – Чтобы попасть на улицу, не требуется преодолеть кучу хитрых замков и сложную систему сигнализации.
   – Пацанва сейчас, знаешь, какая головастая? Сплошные хакеры.
   Сомневаюсь, чтобы он знал, кто такие хакеры, но он не стал уточнять. Да и, в принципе, я его хорошо понимал. Ему требовалось во что бы то ни стало удержаться на этой работе, а значит, дело нужно было представить таким образом, чтобы оно выглядело как можно более сложным, запутанным и опасным. Что ж, поиграем в сыщиков-разбойников. Я не возражаю.
   Джаич снова потянулся за голубой визитной карточкой и набрал номер госпожи Сосланд.
   – Это опять я, – сообщил он. – С вашим вариантом встречи ничего не выйдет… Т-с-с, тихо!.. Обращали внимание на небольшой домик, расположенный как раз посреди перекрестка рядом с Цоо? Там раньше находились справочное бюро и магазинчик, где торговали сувенирами… И по сей день? Замечательно! Вы должны стоять в половине одиннадцатого утра у входа в этот магазинчик. Рядом остановится темно-синий БМВ последней модели. В нем будем мы.
   Он положил трубку и весело подмигнул мне.
   – Максимум таинственности, – отозвался я. – Заказчица будет довольна. Все же я ни минуты не сомневаюсь, что Горбанюк правильно ее охарактеризовал.
   – Кстати, о Горбанюке. – Джаич поднял вверх указательный палец, затем извлек из кармана другую визитную карточку и снова принялся крутить телефонный диск. – Горбанюк? Это Джаич. Ну, как там водила? Оклемался?
   В ответ было промямлено что-то нечленораздельное.
   – Жить будет? – настаивал Джаич.
   – Так ему и надо, – проговорил Горбанюк. – Давно пора было.
   – Ах, вот как!? Тогда с тебя причитается за проделанную воспитательную работу. Передай ему, чтобы он заехал за нами завтра в десять ноль-ноль. Надеюсь, он не имеет ничего против?
   – М-м… С БМВ ничего не получится, мне очень жаль, – мягко сказал Горбанюк. – Завтра утром машина отправляется в Штутгарт.
   – Горбанюк! – тут же взорвался Джаич. – Что за ерунда?
   – Мне действительно очень жаль, но это согласовано с Лили.
   – Ах, значит уже успели наябедничать! А нам теперь что прикажешь делать?
   – Могу предложить другую машину, но только без водителя. Надеюсь, права у вас есть?
   – Права-то есть, но советские.
   Джаич по-прежнему называл все, что только можно, советским.
   – Ничего страшного, – успокоил его Горбанюк. – Это нормально. Кайн проблем.
   – А какая машина? – поинтересовался Джаич.
   Горбанюк замялся.
   – Ну-у, конечно, похуже чем БМВ.
   – Горбанюк, ты – убийца, – сказал Джаич и бросил трубку.
   Мне живо представилось, как на том конце провода Горбанюк облегченно вздохнул.
   Следующий звонок предназначался «голым пистолетам».
   – Курт? Это Джаич. Какой у нас здесь, собственно, номер телефона?… Да, на Паризэ штрассе, на Сэксише я ведь знаю, раз звоню.
   На обратной стороне одной из визиток он записал номер.
   – Да, Крайский с вами завтра обязательно свяжется. Чус!
   – Что такое «чус»? – поинтересовался я.
   – «Чус» – это что-то вроде немецкого «чао». Это я еще в свои прошлые приезды сюда со спортивными делегациями усвоил.
   На этом программа телефонных звонков оказалась исчерпанной. Джаич протянул мне визитные карточки.
   – Запомни номера телефонов.
   – Зачем?
   – Затем, что все визитные карточки нужно будет сейчас уничтожить.
   – Ах-ах-ах!
   – Делай, что говорят! Здесь тебе не цирк!
   – Слушаю и повинуюсь.
   – И не детский сад!
   Как у любого бухгалтера, у меня хорошая память на цифры, и я быстро справился с задачей. Джаич разорвал визитки на мелкие кусочки, после чего предложил мне попрыгать со скакалкой.
   – Но ведь мы только что выпили пива? – удивился я.
   – Подумаешь!
   Он принялся снова порхать над скакалкой наподобие художественной гимнастки. Получалось вполне прилично, и казалось настолько легко, что черт дернул и меня попробовать. Я несколько раз неуклюже бухнулся об пол, перепрыгивая через скакалку, и, наконец, с грохотом растянулся на ковролине. Почти сразу же послышался звонок в дверь. Рыжий сосед снизу оказался не доволен уровнем моей физической подготовки.
   – Пшел вон отсюда, – сказал ему по-русски Джаич.
   Тот что-то пробормотал про тишину, насколько мне позволяли судить скромные познания в немецком языке, и про «полицай». Затем Джаич захлопнул дверь у него перед носом. Думаю, немец еще хорошо отделался, поскольку рука Джаича угрожающе сжимала скакалку.
   – Почему у твоей скакалки такие массивные ручки? – поинтересовался я.
   – Так надо. – Он обмотал ее несколько раз вокруг пояса и завязал на узел. – Ну что, пройдемся? Между прочим, место нашего завтрашнего свидания находится отсюда в пределах пешего хода.
   – Я вижу, ты неплохо изучил Берлин.
   – Конечно, – согласился он. – Берлин – спортивный город.
 
   Уже вечерело. Мы миновали несколько тихих улочек и оказались на широком проспекте. Машины здесь неслись сплошным потоком. Нас окружали одни магазины и офисные конторы.
   – Капитализм, – пробормотал Джаич на манер Данько-Шварценеггера из фильма «Красный закат». – Капитализм… зараза.
   Вскоре мы достигли Цоо. Я осмотрел место встречи.
   – По-моему, здесь нельзя останавливать машину, – заметил я.
   – Браво, – похвалил меня Джаич. – Но мы и не будем останавливаться. Мы только подхватим ее – и баста.
   Затем Джаич показал, где начинается знаменитая Курфюрстендам. И я решил, что не время вилять и ходить вокруг да около.
   – Джаич, – сказал я, – если это – капитализм и если это – зараза, то, может быть, здесь найдется какой-никакой завалящий публичный дом?
   Сверх всяких ожиданий он не расхохотался. Он только на мгновение перестал перемалывать челюстями жевательную резинку.
   – Официально проституция в Германии запрещена, так что домов с фонариками ты здесь не найдешь. Но проститутки, разумеется, есть. Где их нету?
   У меня чесался язык добавить, что даже в страну развитого социализма они умудрились проникнуть, но сейчас мне было невыгодно дразнить его.
   – Знаешь что… – Джаич щелкнул зажигалкой и принялся отравлять воздух дымом «Партагаза». – Здесь имеется масса заведений, где особи противоположного пола берутся помочь одинокому идальго с помощью руки. Дешево и сердито.
   – Насколько дешево? – поинтересовался я.
   – По-моему, марок десять. Мне кажется, что для таких командировочных, как мы, это вполне по карману.
   – И они знают свое дело?
   – Поверь мне, – проговорил Джаич и осекся.
   Это прозвучало в высшей степени убедительно.
   Мы еще немного побродили по Курфюрстендам, а затем приблизились к одному из подобных заведений. Световая реклама и музыка, доносившаяся изнутри, были самого высокого качества. Джаич остался на улице, а я вошел. Стены здесь украшали большие фотографии с весьма соблазнительными голенькими девицами, сделанные на подсвеченном стекле. Девицы поощрительно улыбались. Они только и составляли мне компанию, поскольку больше в зале не было ни души. Отсюда можно было попасть в несколько отдельных кабинок. Я вошел в одну из них и закрыл за собой дверь. В кабинке имелась еще дверь, а помимо этого довольно много широких клавиш, на каждой из которых тоже размещалось по женской фотографии. Здесь женщины были куда паршивее. Я с трудом отыскал одну, мало-мальски приемлемую, и нажал на соответствующую клавишу. Раздался ласковый перезвон бубенчиков, и из соседней двери появилась о н а. Я сразу понял, что фотография на клавише лжет и что она сделана по меньшей мере лет десять назад. На лице у нее было килограмма два косметики, но все бы еще ничего, не угоразди ее снять с себя блузку и остаться в одних лишь шортиках. Терпеть не могу отвислые груди, а эти, пожалуй, были самыми отвислыми и морщинистыми в мире. Она улыбнулась и протянула руку к моему зипу, но меня только и хватило, что сунуть в эту руку десять марок и в панике броситься наутек. Я вылетел на улицу с такой скоростью, что Джаич чуть было не упустил меня. Потом меня едва не стошнило.
   – Так быстро? – удивленно вскинул он брови. Он продолжал отравлять воздух «Партагазом».
   Я высказал ему все, что думаю теперь о подобного рода заведениях.
   – Я ведь говорил, что зараза… – согласился Джаич. – И, вообще, эта проституция…
   – Это такая зараза, что она даже проникла в страну самого развитого в мире социализма, – Теперь я мог не заботиться о его настроении. – Именно проститутки послали нашу страну в глубокий нокаут. С подачи Запада, разумеется.
 
   Когда мы вернулись домой, Джаич предложил бросить жребий, кому занять маленькую, а кому – большую комнату. Честно говоря, я был даже несколько озадачен, поскольку чисто автоматически считал квартиру своей: ведь она так сильно напоминала мою собственную. Однако предложение Джаича, безусловно, являлось справедливым.
   Думаю, излишне упоминать, что жребий я проиграл. Джаич принялся бодро прыгать посреди выигранной жилплощади со скакалкой в руках, очевидно, совершая свой обычный вечерний моцион. Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой неудобной кровати в чуланчике.
   Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.
   – Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина, и вечером мы поедем на улицу «17 июня».
   – Чем интересна улица «17 июня»? – полюбопытствовал я.
   – А там такой бабец в одних плавочках стоит – пальчики оближешь. Правда, он обходится значительно дороже, но ведь за удовольствие нужно платить.
   – Я тебе не верю, – отозвался я. Внезапно мне сделалось очень одиноко.
   – Ну и напрасно, – сказал он. – Джаич никогда не врет.
   Потом он вернулся в большую комнату и заскрипел диванными пружинами. Вскоре послышался его храп.
   Вот я и на Западе, – подумалось мне. – И что же я имею с гуся? Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой кафель с черной сантехникой? Супермодерновые светильники? Подогревающиеся зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира, что и дома, только без центрального отопления. К тому же там она целиком принадлежала мне, а здесь – один лишь чуланчик.
 
   На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали машину. Это был старенький обшарпанный «Варбург» бежевого цвета. За рулем восседал Горбанюк.
   – Уму непостижимо! – воскликнул Джаич, стоило ему увидеть автомобиль.
   – Что-нибудь не так? – с ангельским видом поинтересовался Горбанюк.
   – Крайский, натрави на него Саймона.
   Я подумал-подумал да и опустил Саймона на землю. Тот, конечно же, не стал рваться вперед и лаять. Напротив, со свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку с тыла.
   – Мне кажется, это как раз то, что вам необходимо, – тем временем внушал нам Горбанюк. – Небольшой автомобиль легко припарковать, к тому же он не привлечет к себе лишнего внимания…
   – Ты лучше расскажи, где тебе удалось раздобыть такую колымагу? – прервал его излияния Джаич.
   – Между прочим, это было не так уж легко, – с чувством отозвался Горбанюк.
   – Охотно верю.
   – А я думал, что в Германии как раз подобные драндулеты и привлекают к себе внимание, – подал я голос.
   – К сожалению, пока это не совсем так, – развел руками Горбанюк. – Гарантирую, что никто даже не посмотрит в вашу сторону.
   После ночи, проведенной в чулане, я готов был ему поверить. Тут я заметил, что Саймон уже успел занять стартовую позицию напротив обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и грозно подозвал его к себе. Тот подчинился, всем своим видом демонстрируя неохоту и разочарование.
   – Она хоть через три километра не развалится? – поинтересовался Джаич, критически осматривая «Варбург» со всех сторон.
   – Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с колонками.
   – У меня и без того есть «Вокман», – возразил я.
   – Ладно, Крайский, садись, – махнул рукой Джаич. – Нечего на него время тратить, оно у нас денег стоит.
   – Текст доверенности в папке на заднем сиденье, – поспешно сообщил Горбанюк.
   – О'кэй.
   В салоне было тесно. Я примостился рядом с текстом доверенности, водрузив к себе на колени Саймона. Джаич уселся за руль, сунул в пасть очередную «партагазину» и включил двигатель.
 
   Фрау Сосланд уже дожидалась нас в условленном месте. В джинсах и кожаной куртке, как и было обещано, а у ног ее отиралось несуразное существо, именуемое таксой.
   Джаич лихо притормозил рядом и открыл противоположную от себя дверцу.
   – Садитесь, – коротко бросил он.
   – Кто вы такие?! – испуганно взвизгнула фрау Сосланд. – Что вам от меня нужно?!
   – Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, – Крайский.
   – А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!
   Она бросила брезгливый взгляд на видавший виды старенький «Варбург».
   – Я специально сказал про синий БМВ, – объяснил ей Джаич. – Если вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с неменьшим успехом они могут прослушивать ваши телефонные разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не можем тут больше стоять.
   – Не стану я садиться в неизвестную машину. Откуда мне знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж у меня прослушивается телефон…
   – Так вот же болонка! – Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он уже начинал терять терпение.
   Наличие болонки, как ни странно, ее успокоило. Фрау Сосланд крякнула, схватила таксу, словно кусок бревна, и взгромоздилась на переднее сиденье. Джаич тут же рванул с места.
   Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись, словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебряные клипсы.
   Вдруг вспомнилась морда вчерашней шлюхи из увеселительного заведения, и меня снова чуть было не стошнило.
   Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса яростно сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый лай, что ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все время норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не раздумывая, разорвал таксу на куски.
   В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил к большому скверу, в котором мы и должны были продолжить беседу. Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку я наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном где-нибудь в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине. Ведь Лили поручила мне сопровождать Джаича повсюду.
   – Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами, – предложил Джаич.
   – А если его украдут?
   – Да кому она нужна, эта ваша болонка? – подала голос фрау Сосланд.
   – Тогда лучше привяжите свою таксу.
   – И не подумаю.
   Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где волка, козла и капусту нужно было в целости и сохранности перевезти с одного берега реки на другой.
   Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с одной стороны от нее, таксу – с противоположной, а сами заняли позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние не менее пятидесяти шагов.
   – Теперь можно и поговорить, – с облегчением произнес Джаич.
   – А что, собственно, вы рассчитываете узнать?
   – Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?
   – Я бы сформулировал иначе, – вмешался я. – Что конкретно вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?
   Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и, следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу, не научила.
   – Может случиться самое ужасное и непоправимое, – вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.
   – А именно?
   – Моего сыночка могут… его могут…
   – Что? – не выдержали мы.
   – …убить. – Она принялась хлюпать носом.
   – Кто может убить? – насел тут же Джаич. – Почему вы так решили?
   – Мне не нужно решать, я чувствую… – Она вытащила из кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.
   – Та-ак… Расскажите все же все по порядку.
   – Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то негодяй несколько раз забирался в лавку Юрико…
   – А откуда вам известно, что негодяй был в единственном числе? – ухватился я.
   – Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было несколько – это конец света.
   – А почему вы называете вашего сына Юрико? Он грузин?
   Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать. Видно, от оглушительного лая собак его слегка контузило.
   – Никакой не грузин! Самый натуральный… негрузин. Просто с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это началось.
   – А кто его так назвал, вы или ваш супруг?
   – Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.
   – Он уже умер?
   – Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле. Можете себе представить, какие он принимает лекарства.
   – А живет он тоже в Израиле? – Джаич явно к чему-то клонил. Только вот к чему?
   – Конечно, у него там дом.
   – Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о деньгах.
   – Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах. А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.
   – А ваш капитал… м-м-м… имеет… м-м-м…
   – Вы хотите спросить об источниках нашего нынешнего состояния? И имеет ли к этому отношение мой бывший муженек?
   – Да.
   – Конечно, – сказала фрау Сосланд. – Я общипала его как могла. Но он был, разумеется, не единственным источником.
   – А сколько раз вы были замужем?
   Очевидно, Джаич пустился на поиски других источников. Но не тут-то было.
   – Мне вполне хватило одного раза, – отрезала фрау Сосланд. – С лихвой.
   – А других детей у вас не было?
   – Нет.
   – Хорошо, – похвалил ее Джаич. – Очень хорошо. И когда вы последний раз виделись с вашим бывшим супругом?
   – Приблизительно с месяц назад. Он приехал по делам и пришел повидаться с Юрико. Я как раз находилась у сына.
   – Антикварная лавка принадлежит Юрико?
   – Нет, нам обоим. Но последнее время всеми делами ведает он.
   – Однако вы разбираетесь в… этом бизнесе?
   Браво! Джаич произнес слово «бизнес» без видимого содрогания.
   – Разумеется. И должна вам сказать, совсем недурно.
   – В лавке сейчас имеются ценные предметы?
   – Не знаю, что вы подразумеваете под словом «ценные». В лавке есть вещи, которые стоят целое состояние.
   Если бы в свою очередь мы представляли, что она подразумевает под словами «целое состояние».
   – Но эти, как вы выразились, негодяи не проявляют к ним ни малейшего интереса?
   – Пока нет. По крайней мере, видимого.
   – Как вы можете это объяснить?
   – Никак. Я надеялась, что вы мне это объясните.
   – М-да… – Джаич призадумался. – На ваш взгляд, ориентируется этот самый гость – или гости – в ценах на антиквариат?
   – Думаю, он прекрасно во всем ориентируется, поскольку поливает краской лишь то, что представляет наибольший интерес.
   – Вот как?
   Джаич выразительно посмотрел на меня.
   – И это не только у Юрико. У других – та же картина.
   – У кого это, у других?
   – Я имею в виду остальных антикварщиков, которые специализируются на торговле предметами старины с территории бывшего Союза.
   – Вы хотите сказать, что к ним в магазины тоже проникает некий Х, чтобы пройтись по товару аэрозольными красителями? – с удивлением уточнил Джаич.
   – Ну да, конечно!
   – Ко всем антикварщикам Берлина?
   – По крайней мере, к тем из них, кто занимается русской культурой. Как я уже только что упомянула.
   – А вы говорили об этом Горбанюку?
   – Не помню.
   Джаич снова задумался.
   – И что полиция?
   – Господи! Что может сделать полиция? Они стоят на ушах. Злоумышленникам их сигнализация, что детская забава. Такого еще не бывало. Они даже заподозрили, что антикварщикам сообща захотелось поиздеваться над ними.
   – М-да…
   Версия Джаича с участием в деле отца Юрико, если я правильно уловил логику задаваемых им вопросов, – имелась ли в его вопросах вообще какая-либо логика? – начинала дышать на ладан.
   – Расскажите, пожалуйста, по подробнее о тех вещах, которыми торгует ваш сын.
   – Что значит, по подробнее? Описать каждый предмет? Он ведь торгует всем, чем придется! Но конек, разумеется, это русский фарфор. Наша коллекция фарфора – лучшая в Берлине.
   – Кто является вашим поставщиком?
   Фрау Сосланд тут же насторожилась.
   – У нас целый ряд поставщиков. Почему это вас интересует?
   – Меня интересует все, что может пролить хотя бы какой-то свет на события.
   – Наши поставщики не имеют к этому ровным счетом никакого отношения. Уверяю вас. И давайте сменим пластинку.