Бестужева Светлана. Одинокая волчица

   Кстати, Андрей оказался прав: пачка "пельменей" действительно обнаружилась в холодильнике Черномора. До закуски он, судя по всему, так и не добрался.
   Глава десятая.
   За последние несколько дней она пристрастилась к чтению. Точнее, к коллекционированию книг в ярких, глянцевитых обложках с изображением непременных пистолетов, кинжалов и кровавых луж. Содержание её практически не волновало, она лишь находила какое-то странное удовольствие в описаниях смерти. Мучительно-долгой или мгновенной. Примитивной - от удара ножом, от пули, от взрыва автомашины. Изощренно-мучительной - в этом плане человеческая фантазия пределов не имеет. Любой.
   Прочитав очередную сцену насилия, она садилась раскладывать пасьянс, всегда один и тот же, потому что других просто не знала. Тупо-механически раскладывала карты и думала о том, что исполнение желаний не всегда приносит счастье. Какое там счастье! Столько лет мечтать о том, чтобы освободиться от постылого мужа, наконец, похоронить его и... И обнаружить, что без него жизнь стала ещё тоскливее и омерзительнее. Что единственным желанием стало одно: избавиться от человека, который почему-то решил занять место её покойного супруга. И который шел к своей цели, как танк, испытывая при этом ровно столько же неудобств и угрызений совести, сколько может испытывать эта самая боевая машина. Ноль целых, ноль десятых. Известно ведь: танки грязи не боятся.
   Императрица нервным жестом смешала карты, которые раскладывала на низком столике, подошла к окну и с тоской оглядела осточертевший пейзаж. Конец мая, все цветет, а она сидит, запершись в четырех стенах, курит без меры и регулярно прикладывается к бутылке. Точнее, не к бутылке, а к полюбившейся ей смеси из фруктового сока и водки: на вкус куда приятнее, чем спиртное в чистом виде, и с ног не валит, как шампанское. Закусывать этот коктейль ничем не нужно, да и аппетита, если честно, нет никакого. И вот это - та самая сладкая жизнь, к которой она так стремилась? Да любая нищая домохозяйка в сто раз счастливее, чем она.
   - А ты брось все это, - ехидно сказала она, обращаясь к своему отражению в оконном стекле. - Откажись от наследственных миллионов, от этого особняка. Возвращайся в свою прежнюю конуру, в однокомнатную "хрущобу" на окраине, рядом с ТЭЦ. Влюбись в нормального мужика, роди ребенка. Простое, человеческое счастье...
   Императрица передернула плечами, вернулась в свое излюбленное кресло, закурила и мрачно задумалась. Десять лет тому назад, возвращаясь с работы в ночных клубах в эту самую "хрущобу", она, пожалуй, была счастлива, только не понимала этого. Отдельная квартира для вчерашней провинциалки - об этом можно было только мечтать, а ей эта мечта досталась так легко: очередной богатенький клиент в порыве щедрости купил ей, "девочке из эскорта", жилье в Москве. В Москве! Комната с балконом, своя, личная, кухня, персональный санузел, горячая и холодная вода в любое время суток... Сказка!
   А может быть, все дело в том, что тогда ей было на десять лет меньше? Что ещё не была утрачена счастливая способность по-детски радоваться каждой новой побрякушке, не говоря уже обо всем остальном? Забавно: казалось, что главное - получить как можно больше до тридцати лет, потому что за этим рубежом - старость, безобразие и полное отсутствие каких бы то ни было желаний. Нет, не забавно, а глупо, потому что после тридцати лет все только начинается... А что может теперь начаться у нее? Какой новый этап в жизни? Еще один до неприличия богатый и старый муж? И что в этом хорошего?
   Негромко зазвонил, точнее, запосвистывал телефон, и она непроизвольно скривилась: опять "жених"! Эти обязательные звонки несколько раз в день доводили её до белого каления, но они все-таки были куда более переносимыми, чем те вечера, которые ей иногда приходилось проводить в обществе "суженого". В обществе драгоценного Льва Валериановича, чтоб ему пусто было! А деваться некуда, без его опеки она наверняка уже была бы на том свете. Тот выстрел в церкви был очень доходчивым предупреждением, ей просто повезло, что начальник охраны фактически прикрыл её собой.
   Не хочется, а придется ответить, все равно будет звонить, пока своего не добьется. Удивительная порода людей, что Лев, что Попугай, царствие ему небесное! Своего не отдадут, чужого тоже не упустят, при этом обладают феноменальным терпением и фантастическим занудством. Интересно, все миллионеры такие или это просто ей везет необыкновенно?
   - Да? - произнесла она в трубку с плохо скрытым раздражением. Говорите!
   - Красавица, почему такой минор?
   Слава Богу, это не Лев! Наконец-то прорезался Музыкант, о котором она больше недели слыхом не слышала. Он и на похоронах Попугая, кажется, не присутствовал, а потом и вовсе исчез, даже к телефону не подходил. Ну, теперь можно будет придумать что-нибудь не очень скучное, Музыкант всегда поможет со вкусом потратить деньги и нестандартно оттянуться.
   - Ты же меня бросил, - почти весело ответила она, - вот я и горюю. Буквально света белого от тоски не вижу.
   На том конце провода послышался тихий смешок:
   - А ты хоть знаешь, что до тебя дозвониться - проблема из проблем? Ты же мне прямого номера не дала, а по общему твои холуи такой допрос с пристрастием устраивают - мало не покажется. Пока решил эту проблему...
   - Как, кстати, ты её решил?
   - Не бери в голову, решил - и ладно. Похоже, ты мне рада.
   - Представь себе.
   - Неужели и видеть меня хочешь? Просто так, без всякого повода?
   - Это кто тебе сказал такую глупость? - с привычной язвительностью спросила Императрица. - Повод у нас с тобой всегда есть, не забыл? Есть у тебя, чем девушку порадовать?
   - Как не быть, если ты желаешь... Слушай, а не закатиться ли нам в какое-нибудь заведение? Или ты в глубоком трауре, скорбишь и затворяешься от света?
   - Я не в глубоком трауре, а в глубокой... Ладно, это к делу не относится.
   - Еще как относится, красавица. Жаль, что ты книжек не читаешь, там про тебя все написано.
   - Да? Что именно?
   - Один писатель очень тонко подметил: "Если человек хочет быть министром, он им станет, и именно это будет ему наказанием". Твой случай, красавица. Не с кем стало бороться за свободу и независимость? Жизнь стала пресной?
   - Очень остроумно! Я, между прочим, радуюсь, что вообще жива...
   - Даже так? И сильно радуешься?
   - Да ну тебя с твоими подковырками! - рассердилась Императрица. Приезжай, поможешь мне из дома хоть на вечер сбежать. Одна голова - хорошо, а две...
   - А две больше, понятно. Хорошо, через часок приеду. Лекарства никакие не нужны?
   - Успокоительные, - огрызнулась она. - Все, хватит болтать, приезжай, я пока оденусь...
   - А ты до сих пор - нагая? Вот бы посмотреть...
   - Будешь хорошо себя вести, обязательно покажу.
   - Ловлю на слове, - неожиданно серьезно отозвался Музыкант. - Все, красавица, спешу, лечу, еду. Мчусь к тебе на крыльях любви.
   - Балабон, - уже беззлобно усмехнулась Императрица.
   Она положила трубку на место и несколько секунд стояла в раздумье. О том, чтобы выбраться отсюда в своем, натуральном, так сказать, виде и речи быть не может: охрана не выпустит, пока не получит разрешения Льва. А тот опять начнет рассказывать страшные истории о злоумышленниках, которые только и мечтают отправить её на тот свет. И нет уже бессловесной и никому не интересной Юлии, которую можно было оставить в доме за себя, а самой развлекаться. Перестаралась она тогда с наркотиками, а зря.
   Впрочем, черт с ней, с Юлией, не было её вообще, приснилась она. А вот как вышло, что Лев забрал над ней, Императрицей, такую силу? Почему он решает, что она может делать, а что - нет? С деньгами, правда, вопрос решился, можно сказать, полюбовно: она ему выдала доверенность на управление всеми делами покойного мужа, он ей - какую-то карточку, с которой можно снимать столько бабок, сколько будет нужно. Только бабки - в городе, а она - здесь, в особняке, который похож на готовую к обороне крепость. И выхода из этой дурацкой ситуации пока не видно. Неужели это, так сказать, последняя месть Попугая? Изощренный привет с того света: не ценила меня при жизни, попробуй теперь, каково без меня. С него станется, не случайно же он Льва душеприказчиком назначил.
   Надо бы с Музыкантом все это обсудить, может, подскажет что-нибудь дельное. Черт, нужно же приказать, чтобы его к ней пропустили, иначе дадут от ворот поворот... в лучшем случае. В худшем могут и побить... для профилактики, так сказать. Ну, если сейчас начнут опять гундеть насчет необходимости спросить разрешения у Льва... Выгонит всех к чертовой матери, найти новую охрану, более покладистую - не проблема.
   Но все обошлось удивительно спокойно - к немалому, хотя и тайному удивлению Императрицы. Ее приказание пропустить гостя на машине было принято беспрекословно, никто не мямлил и не ссылался на то, что, дескать, "спросят разрешения". Впервые за то время, что она вдовела, с ней обращались, как с хозяйкой, а не как с заложницей.
   "Старый мошенник понял, что перегибает палку? - размышляла Императрица, лениво приводя себя в порядок к приезду Музыканта. - Или просто решил отпустить поводок, посмотреть, как себя буду вести? Какая, в конце концов, разница! Хотела бы я только знать, чего он на самом деле боится? Того, что меня убьют, или того, что я найду себе кого-нибудь, кроме него? Если первого, то все более или менее логично, а если второго, то по меньшей мере глупо. Захочу - и найду, никакая охрана не поможет. Чем он собирается меня удерживать, интересно? Деньги отпадают, того, что мне оставил Попугай, я за всю жизнь не истрачу. Тогда - чем? Любовью своей, что ли? Меня эти эмоции не колышут совершенно".
   Она тряхнула головой, отгоняя докучные мысли. Успеет поразмышлять, времени много. Сегодня нужно развлекаться, хотя бы в пределах отпущенных возможностей. Господи, как давно у неё не было молодого мужчины, кажется, целую вечность. Молодого, сильного, пылкого... Интересно, сколько лет Музыканту? Точно не больше тридцати, а какими глазами он на неё последнее время смотрит! Надо бы поощрить мальчика, чтобы с крючка не сорвался... Глупости, пока у неё есть деньги, никто никуда не денется. Так, приехали: теперь уже она собирается платить мужчине за то удовольствие, которое ему доставляет. Остается только взять его на содержание...
   "А почему бы и нет? - вдруг подумала она. - Почему бы, действительно, не купить себе молодого мужа? Для разнообразия... Ага, и потерять сразу все! Чертов Попугай, как же хорошо он меня изучил, если вставил этот дурацкий пункт в завещание: вторичное мое замужество возможно только с человеком, не беднее меня. Где же я такого найду, интересно? Разве что за границей... Звонки бубны за горами! Мошенники везде найдутся - обдерут, как липку, ищи потом ветра в поле. У нас хоть проверить можно, действительно деньги есть или пургу гонят. А там?"
   Она снова тряхнула головой и принялась наводить красоту уже всерьез. Сильно подвела и без того большие глаза: немодно, зато очень эффектно, особенно если положить на веки зеленый - в цвет глаз - тон и густо, как для сцены, намазать ресницы. Зато совсем немного пудры и чуть-чуть румян: подчеркнуть высокие скулы. Особенно тщательно она занималась ртом, потому что знала - это самое красивое, чем её одарила природа. Фигура, конечно, в порядке, но стройные ножки погоды не делают, а вот губы...
   За всеми этими увлекательными занятиями она не расслышала негромкого стука в дверь. Когда постучали во второй раз, уже чуть более настойчиво, она даже вздрогнула от неожиданности и уронила ручное зеркало, с помощью которого любовалась на свой профиль. Стекло в затейливой серебряной рамке мгновенно покрылось паутиной трещин.
   "Разбитое зеркало - семь лет несчастий", - машинально подумала Императрица и крикнула:
   - Да входите же, кто там еще?!
   - К вам гость, - тихо доложила безликая и незаметная горничная.
   - Ну так пусть заходит. Что за дурацкие церемонии?
   Горничная выскользнула за дверь, откуда в ту же секунду появился Музыкант... в белом смокинге. Императрица даже рот приоткрыла от удивления: это что ещё за цирк? Похоже, мальчик думает, что они намерены отправиться на прием в какое-нибудь посольство.
   - Что ты так удивляешься, красавица? - самодовольно усмехнулся Музыкант. - Думаешь, если я не миллионер, так уже и в красивой жизни ничего не понимаю? Не волнуйся: знаем, плавали. А ты все ещё в неглиже, моя прелесть? Никак не можешь платьице выбрать, глазки разбегаются?
   - Разбегаются! - фыркнула Императрица. - Это ты, миленький, разбежался, смокинг нацепил. Думаешь, куда-нибудь поедем? Как же, сейчас! Кто меня отсюда выпустит?
   - Не понял, - прищурился Музыкант, подходя вплотную к ней и беззастенчиво разглядывая очень соблазнительное декольте. - Ты под домашним арестом? А что натворила?
   - Меня хотели убить. Понимаешь? Меня - убить!!
   - Естественное желание, мне иногда этого тоже хочется. С чего такой крик на лужайке? Дай лучше выпить чего-нибудь, в горле пересохло.
   - Налей себе сам. И мне заодно. Какая, в конце концов, разница, где пить?
   - Никакой, - покладисто согласился Музыкант, - разница только в том, что и с кем. Похоже, ты пьешь водку, причем одна. Прямой путь к алкоголизму, красавица. Если уж так душа горит, зови меня, в компании веселее.
   - Тебе тогда тут поселиться придется, - невесело усмехнулась Императрица.
   - Даже так? Эк, тебя скрутило, болезная. Действительно, богатые тоже плачут, вот уж не думал, не гадал. Между прочим, поселиться здесь я могу. Только пожелай.
   - Кто это мне позволит тебя здесь поселить?
   Музыкант отставил чуть пригубленный бокал в сторону и взял Императрицу за обе руки.
   - Что происходит, девочка? - тихо спросил он, без своего обычного фиглярства. - Тебя кто-то шантажирует? Запугивает? Ты теперь хозяйка, миллионерша, черт, дьявол, ваше превосходительство. А ты заладила, как бедная приживалка: кто позволит, кто позволит... Не узнаю тебя, Императрица.
   Пожалуй, впервые в жизни с ней кто-то говорил вот так: ласково, ободряюще, вообще - по-человечески. Реакция оказалась совершенно неожиданной для неё самой: она уткнулась в плечо Музыканту и заплакала. Откровенно, вслух, навзрыд, немножко по-детски. Сколько себя помнила плакала только по двум причинам: от боли и от злости. Сейчас, первый раз в жизни, она рыдала, пожалуй, просто так. Точнее, от непереносимой жалости к себе, маленькой.
   - Успокоилась? - все так же нежно спросил её Музыкант, когда всхлипы наконец утихли. - Сплеснула эмоции? Теперь давай все по порядку с того самого момента, как мы с тобой расстались. И никаких комментариев, только факты. Договорились?
   Факты? Она растерянно посмотрела на него: факт был только один - тот самый ужасный выстрел в церкви. Если бы Николай Дмитриевич не оттолкнул её тогда...
   - Во время отпевания в меня кто-то выстрелил. Пулю получил начальник охраны...
   Она зябко передернула плечами и залпом выпила все, что было в её бокале.
   - Почему ты решила, что стреляли в тебя? Тебе угрожали? Кому-то выгодно тебя убить? Кстати, к кому все переходит в случае твоей смерти?
   - Тому, кому я завещаю, наверное. У меня ведь нет близких родственников.
   - При таких деньгах найдутся, не сомневайся. Но завещания ты пока ещё не составила?
   - Нет. А зачем? Мне решительно все равно, что будет после моей смерти. А вся эта возня с нотариусами... Хотя Лев Валерианович каждый раз уговаривает меня написать.
   - Это ещё кто?
   - Ах да, ты же ничего не знаешь. Мой драгоценный супруг организовал мне опекуна. Сделал из меня эдакое переходящее красное знамя - приз победителю...
   - Я, кажется, просил тебя пока воздержаться от комментариев. Мне сейчас нужны только факты. Соберись - и давай все с начала, подробно. Кто, откуда, почему, зачем...
   - Незадолго до смерти... - начала Императрица, стараясь не сбиваться на эмоции, хотя это было куда труднее, чем просто жаловаться на тяжелую жизнь.
   - И вот теперь я оказалась в совершенно идиотском положении, завершила она свой рассказ, - Лев спит и видит, чтобы я за него замуж вышла. Старый козел!
   - Допустим, это ещё ни о чем не говорит. Я тоже, может быть, хочу на тебе жениться. Я же убийства при этом не организую.
   - Какого убийства? Моего?!
   Музыкант улыбнулся одновременно иронично и печально.
   - Детка, у тебя мания величия. Прикинь: кому выгодна твоя смерть? На данный момент - абсолютно никому, хотя бы потому, что делами ты не занимаешься и с криминальным миром связей не имеешь... серьезных. В политику вроде бы тоже не суешься. Остальные убийства происходят либо по пьянке на собственной кухне, либо по дурости в какой-нибудь подворотне. Насколько я понимаю, тебе ни то, ни другое как бы не грозит, хотя к алкоголю ты дышишь явно неровно.
   - А можно без издевательств? - взвилась она.
   - Можно и без издевательств. Тебя, по-моему, сознательно запугивают, красавица. Никому твоя смерть не нужна и не выгодна... в данный конкретный момент. Можешь считать меня сумасшедшим, но я готов биться об заклад: стреляли не в тебя, стреляли в твоего охранника. И, естественно, попали, потому что этот бедолага думал о том, как защитить тебя. Защищать себя ему в голову не пришло.
   - Допустим. Но за что его-то убивать?
   - А слишком много знал, - безмятежно сообщил Музыкант. - И с кем-то неудачно этим знанием поделился. Или только намекнул, что - знает. Теперь давай соображать, кому выгодно убрать твоего секьюрити. Только тому, кто хотел бы ещё ближе к тебе подобраться. Мы только что выяснили, что в этом заинтересованы два человека - этот самый твой Лев и... Не догадалась? И я. Причем оба мы банально хотим видеть тебя в своей койке, хоть бы и в качестве законной супруги.
   Императрица демонстративно промолчала, с преувеличенным вниманием разглядывая узор на ковре.
   - Только не говори, что ты его туда уже запустила! - ахнул Музыкант. Или...
   - Или! - отрезала она, зло сузив глаза. - Хоть какую-то узду на него надеть. А от меня не убудет.
   - Это точно. Где эскадрон переночевал, там и полку место сыщется, философски заметил Музыкант. - А ты не переоцениваешь крепость этой узды, красавица? В принципе, все бабы одинаковые...
   - Да? А почему ты тоже ко мне в койку просишься? Если сам говоришь, что никакой разницы нет?
   - Уела. Действительно, почему? Загадка. Слушай, у меня гениальная идея. Ты выходишь замуж за меня - молодого и небогатого, а в любовниках у тебя будет богатый старик. Свежо, ново, оригинально.
   - Ничего не получится. Папик все предусмотрел. Если выйду замуж за нищего, потеряю все наследство.
   - Откуда ты это взяла?
   - Лев показал мне завещание...
   От громкого, заливистого хохота Музыканта Императрица испуганно вздрогнула. А он все хохотал, взахлеб, упоенно, до слез, как будто ему рассказали невероятно смешной анекдот. Императрица никак не могла понять причин такого веселья, но невольно улыбнулась:
   - Смех без причины...
   Музыкант прекратил смеяться так же внезапно, как и начал. Достал из внутреннего кармана смокинга небольшой патрончик наподобие тех, в которых бывают некоторые импортные лекарства, вытряхнул на ладонь какую-то таблетку и проглотил её. Буквально через несколько секунд его лицо расслабилось, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
   - Сердце? - испуганно спросила Императрица. - Приказать врача?
   - Ах, сердце, тебе не хочется покоя, - нараспев произнес Музыкант, не открывая глаз. - Успокойся, красавица, все нормально. Это - допинг, для нормального существования. Ты же знаешь, у меня с лекарствами проблем нет. С любыми. Хочешь такую же таблеточку?
   - А она от чего?
   - От жизни. Да что ты так дергаешься, совсем психованная стала, что ли? Это, между прочим, получше всякой "дури". Голова ясная, нервы спокойные и тэ дэ и тэ пэ. Мой аптекарь - гений, это точно. Ну, о нем попозже поговорим. Сейчас давай последовательно решать твои проблемы. Еще раз спрашиваю: таблетку дать?
   - Давай! - махнула рукой Императрица. - Хуже не будет. Хуже уже просто некуда.
   Она проглотила маленькую белую облатку и, бессознательно подражая Музыканту, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Обычного состояния после приема "дури" не было: голова не кружилась, чувства беспричинной радости не возникало, невероятных желаний - тоже. Вообще ничего такого не происходило. Она открыла глаза и недоуменно посмотрела на Музыканта:
   - Ну, и что дальше?
   - Дальше? Дальше, красавица, нормальная жизнь. Спокойная. Потому что бояться тебе совершенно некого. Это пусть тебя боятся.
   - Меня? - не без удивления переспросила Императрица.
   И тут же поняла, что он прав. Страх, прочно поселившийся в ней с момента нелепой смерти Попугая, куда-то делся, а на смену ему пришла удивительная ясность мыслей и какая-то внутренняя уравновешенность. Гармония спокойствия. Безукоризненность завершенности размышлений и легкость обоснованных этими размышлениями поступков.
   - Льва нужно убрать, - спокойно сказала она, закуривая очередную сигарету. - Просто потому, что он мне надоел.
   - Не только поэтому. Прикинь: твой покойный супруг написал завещание. Прекрасно. Но кому нужно это его завещание, если ты и так - его единственная наследница. Абсолютно, кстати, законная. Это там, на вечно загнивающем Западе можно фокусничать с условиями, на которых ты получаешь денежки, до нас эти штучки, слава тебе господи, не дошли и ещё не скоро дойдут. Самое страшное, что может с тобой случится - ты потеряешь часть наследства. Что-то уйдет на взятки, что-то разворуют, что-то объявит свой собственностью государство, на что-то вполне могут претендовать деловые партнеры. Ну и черт с ними! Обеспечь себе нормальные условия для жизни, остальное тебя в упор не должно волновать. Любой суд тебя поддержит. А Лев просто берет тебя на понт и запугивает какими-то мифическими киллерами.
   - Похоже на то, - медленно проговорила Императрица. - Я ведь сразу сказала ему, что боюсь Николая Дмитриевича. Начальника охраны, которого застрелили. Знаешь, я сейчас вспомнила: пуля попала точно в середину лба. Словно целились именно в него.
   - Слава богу, процесс пошел, - вздохнул Музыкант. - С волками жить по-волчьи выть, красавица. Что-то с твоим опекуном нужно делать. Я подумаю. А пока...
   В этот момент негромко зазвонил внутренний телефон.
   - Новое дело! - пожала плечами Императрица. - Что ещё могло случиться?
   - Сними трубку - узнаешь, - посоветовал Музыкант.
   - Да? Ко мне? Женщина? Какая ещё женщина? Лариса? Авдеева? Не знаю никакой Ларисы, никого не жду. Подождите минуту.
   Она прикрыла микрофон рукой и спросила у Музыканта, который делал ей какие-то странные знаки:
   - Ну?
   - Кажется, я её знаю, - прошептал Музыкант. - Пусть пропустят, может получиться забавно. Кстати, ещё одну проблему решим, заодно, так сказать.
   - Пропустите, - приказала Императрица, положила трубку и поднялась с кресла. - Кому я понадобилась? Может, это опять Лев свет Валерианович что-то затеял.
   - Нет. Между прочим, если это та самая Лариса, о которой я думаю, так она - твоя лучшая подруга. Во всяком случае, она сама так утверждает.
   - Моя лучшая подруга? - Императрица расхохоталась так же заразительно, как до этого смеялся Музыкант. - Ну, уморил! У меня подруг вообще нет... живых, во всяком случае.
   - Ну, правильно: лучшая подруга - это мертвая подруга. Если понадобится ещё кого-нибудь на свалку отвезти, обращайся ко мне. Организую в лучшем виде за минимальную плату.
   - Кстати, я, кажется тебе должна...
   В этот момент в дверь осторожно постучали.
   - Свои люди, сочтемся, - бросил Музыкант. - Давай пока гостей принимать.
   Когда в комнату не вошла, а буквально просочилась невысокая, худенькая женщина, неуловимо напоминавшая незлую крысу, Императрица всего несколько мгновений вспоминала, где она её видела. Потом усмехнулась:
   - Ларчик. Подруга дней моих суровых. Продавщица колец счастья.
   - Здравствуй, Ирусенька, - смиренно ответила Лариса и тут увидела Музыканта.
   На её лице мелькнула целая гамма переживаний: узнавание, испуг, досада, злость, разочарование. Последнее чувство было настолько сильным, что она не удержалась и процедила сквозь зубы:
   - Гиена в сиропе...
   - Ну, Ларочка, мы так давно знакомы, что можем называть друг друга запросто, по имени, - сладко улыбнулся Музыкант. - Ты забыла, как меня зовут? Провалы в памяти? Помню, ты чем-то там тяжело болела, сочувствую. Ирочка, красавица моя, мир до безобразия тесен. Мы с твоей подругой давным-давно знаем друг друга.
   - И близко? - поинтересовалась Императрица.
   Музыкант в притворном ужасе замахал руками:
   - Сердце мое, окстись! Только деловые контакты. Бизнес-партнеры. Правда, Ларочка?
   - Правда, - сухо ответила она, уже взяв себя в руки. - Наш пострел везде поспел. Ты уже и сюда втерся?
   - Не надо грязи, дорогая подруга. Мы с Ириной Феликсовной тоже давно знакомы, и сюда меня привели самые искренние дружеские чувства. У неё горе, она недавно овдовела. А ты что подумала?
   - А что, нужно, чтобы я ещё и думала? - огрызнулась Лариса.
   - Ну что ты, не нужно делать то, к чему ты не привыкла. И вообще, расслабься, сядь, выпей чего-нибудь.
   Императрица с любопытством следила за разворачивавшейся на её глазах перепалкой, переводя взгляд с Музыканта на Ларису и обратно.
   - Действительно, - вмешалась она, - сядь, не мельтеши. Зачем пожаловала? Вроде, вид у тебя получше, чем при нашей последней встрече, уже не голодаешь. Опять что-нибудь продавать принесла?