Бестужева Светлана. Одинокая волчица

   Приличные детективы стали бы проверять алиби у всех подозреваемых, но грустная объективность заключалась в том, что подозреваемых-то не было. Впрочем, не было и твердой уверенности в том, что тетя Таня исчезла. Она вполне могла находиться в какой-то районной больнице, если вдруг потеряла память.
   Увы, с пожилыми людьми это сплошь и рядом случается.
   Глава седьмая.
   В местное отделение милиции мы поехали вчетвером на машине Павла. Галку с Милой оставили на всякий случай караулить дом. Сказать, что в милиции нам обрадовались, я бы не рискнула. Понадобилось приложить массу усилий, чтобы заявление о пропаже все-таки приняли, потому что заветных трех дней, которые отводятся на добровольное возвращение домой исчезнувших людей, ещё не истекло. После обсуждения нескольких остроумных версий, выдвинутых замотанным дежурным - загостилась у приятельницы в другом подмосковном поселке, поехала отдохнуть на какой-нибудь курорт, застряла у любовника, - Павел все-таки оставил заявление. Главным аргументом при этом было его удостоверение сотрудника ФСБ.
   - Разве при увольнении у вас не отбирают документы? - тихонько поинтересовалась я у Андрея, пока Елена под диктовку Павла писала бумагу для милиции. - С этим удостоверением можно неплохо жить...
   Андрей посмотрел на меня с веселой иронией:
   - Если не забывают, то, конечно, отбирают. Но на сей раз все были озабочены тем, чтобы у нас с Павлушей на руках не осталось оружия. Ну а главное, конечно, то, что сейчас эти удостоверения меняют на новые, так что для профессионалов эти книжки уже филькина грамота.
   Я лишний раз подивилась порядкам, царящим в родной стране. Профессионалов у нас раз-два, да и обчелся, а на нормального человека любая книжечка с гербом и соответствующей надписью производит просто-таки магическое впечатление. Генетическая память, юридическая безграмотность букет моей бабушки. Потом страшно удивляемся, что преступность все растет и растет. А с чего бы ей падать?
   Дежурный зарегистрировал заявление и тяжело вздохнул:
   - Будем искать, господин подполковник. Но гарантии, сами понимаете...
   - Понимаю, господин капитан, - кивнул Павел. - Люди пропадают каждый день, у милиции других забот полон рот. Но все-таки постарайтесь. И не впадайте в уныние: самое интересное у нас ещё впереди.
   - У кого - у нас? - не понял дежурный.
   - У "дорогих россиян", - пояснил Павел.
   - Мне тут недавно анекдот рассказали, - продолжил тему Андрей. Парень устроился работать в милицию, а за зарплатой три месяца не приходит. Его в конце концов спрашивают:" Тебе что - деньги не нужны?". А он отвечает: "Еще и зарплату дают? Я-то думал - получил пистолет и крутись, как можешь."
   Дежурному до того понравился анекдот, что его смех мы слышали даже со двора, когда садились в машину.
   - Не будут они ничего делать, - удрученно вздохнула Елена. - Придется брать на работе дни за свой счет...
   - Глупости, - отмахнулся Павел. - Раз мы взялись за это дело, то и доведем его до конца, пока ещё за свою работу не взялись. В крайнем случае, совместим.
   - Я вам так благодарна... - начала Елена.
   - Пока не за что, - перебил её Андрей. - Сделаем, что сможем. Лично мне не нравятся упоминания о каком-то типе с фотоаппаратом, который тут на днях крутился. Но я пока не понимаю, каким боком это может относиться к нашему делу. Наташа, есть версии?
   Я ошарашено уставилась на своего друга. С каких это пор его стало интересовать мое мнение по таким серьезным проблемам? Обычно меня поднимают на смех за слишком буйную фантазию и сумасшедшие предположения. А тут - на тебе!
   Андрей расценил мое молчание совершенно правильно:
   - Меня интересуют самые невероятные предположения. Обычные версии мы и без тебя выдвинем и проверим.
   - Благодарю за доверие, - обрела я дар речи, - но мне ничего пока в голову не приходит. Во всяком случае, невероятного.
   Мы уже подъезжали к дому тети Тани по той самой улице, по которой возвращались с Галкой пару часов тому назад. Из машины запущенный участок просматривался лучше и я буквально подскочила на сидение, когда увидела то, что насторожило меня пару часов назад. Солнце теперь освещало пространство за забором и на кусте что-то поблескивало.
   - Павлуша, притормози, - попросила я. - Там что-то странное.
   Павел притормозил. Какое-то время он разглядывал запущенный участок, потом пожал плечами:
   - Какая-то тряпка на кусте!
   - Подождите, - вдруг вскрикнула Елена, тоже разглядывавшая забор и калитку. - Там что-то странное... На участке, на кусте.
   Ткань была зеленой и не слишком отличалась по цвету от листьев, потому в глаза не бросалась. Но вплетенные в неё золотые нитки, сверкавшие на солнце, уничтожили маскировку и лоскут или что там было выглядел абсолютно инородным телом.
   Мы, не сговариваясь, дружно выскочили из машины и направились к калитке. При ближайшем рассмотрении замок на ней оказался чистой бутафорией: калитка была просто захлопнута и открылась от одного прикосновения. Павел вошел первым, за ним Андрей, а мы с Еленой чуть замешкались, пытаясь пройти в калитку одновременно. С третьей попытки нам это почти удалось, но в этот момент Павел резко остановился и обернулся к нам:
   - Подождите!
   Холодная властность его голоса оказала на нас парализующее действие. Мы замерли на месте, а Павел с Андреем подошли к большому кусту черноплодной рябины, притулившемуся к внутренней стороне забора и наклонились к земле. Меня осенила жуткая догадка...
   - Мама, - чуть слышно прошептала Елена, которая, кажется, тоже все поняла.
   Как сомнамбула она двинулась в сторону мужчин, но Павел снова повернулся к нам:
   - Вам лучше не смотреть, - уже мягко сказал он. - К сожалению... Я сейчас вызову милицию, тут самодеятельность не пройдет.
   Пока он связывался с только что оставленным нами отделением по мобильному телефону, Андрей вернулся к калитке и остановился рядом с тем кустом, на котором мы заметили кусок ткани. При ближайшем рассмотрении это оказался шелковый шарф, порядком измятый и запачканный. Елена хотела взять его в руки, но Андрей покачал головой:
   - До приезда милиции лучше здесь ничего не трогать. Хватит того, что мы на даче порядком наследили. Профессионалы...
   И добавил такое затейливое выражение из разряда нецензурных, что я только рот раскрыла. Впервые слышала из уст своего друга нечто подобное и даже не подозревала в нем подобной виртуозности.
   - Лена, - сказал Андрей, обращаясь к моей подруге, - тебе надо собраться с силами... Черт, банальности говорю, но в таких ситуациях всегда себя ощущаю бесчувственным чурбаком... В общем, Татьяна Георгиевна...
   - Маму убили? - шепотом спросила Елена. - Да?
   Андрей кивнул. Ему явно было трудно говорить и он, по-видимому, ждал, что это сделает Павел, когда закончит переговоры по телефону. Я полезла в сумку, с которой по привычке никогда не расставалась и достала из неё тюбик с валидолом - для Елены. Но она только отмахнулась:
   - Лучше дайте мне сигарету.
   Мы с Андреем одновременно протянули ей пачки - он "Мальборо", я старую добрую "Яву". Несмотря на насмешки всех друзей и знакомых и попреки в скупердяйстве, я стойко хранила верность этому сорту отечественных сигарет. Этот дым отечества мне действительно был сладок и приятен.
   Елена взяла сигарету у меня, что свидетельствовало о многом. Нормальные, мало курящие женщины себе такого никогда не позволят, разве что решат раз и навсегда свести счеты с жизнью. В сторону Павла я старалась не смотреть, но краем глаза видела там на земле нечто, забросанное ветками и опавшими листьями. Вряд ли это был несчастный случай: тело на участок кто-то принес. Кто-то, знавший, что калитка отперта, а ветхая дача давно пустует. Значит, кто-то из местных... или хорошо знающих обстановку. Но кто? И зачем?
   Павел захлопнул крышку "мобильника", сунул его в карман и присоединился к нам:
   - Скоро приедут, - скупо сообщил он. - Просили подождать и ничего не трогать.
   - Может, посмотрим? - не слишком уверенно предложил Андрей. - Все-таки свой глаз...
   Павел махнул рукой:
   - Приедут с собакой. Ты же след все равно не возьмешь... даже если он есть. В чем я лично не уверен. Алена, тебе лучше пойти домой. Наташе тут тоже делать нечего.
   Елена покачала головой, избавив меня тем самым от категорического отказа:
   - Домой я успею. Не беспокойся, Павлик, я, во-первых, врач, а во-вторых, сильная баба. Истерики не будет и в обморок не свалюсь. Да, а мамин шарф все-таки нашелся. Вот он, на кусте болтается.
   - Был у неё на голове, свалился, когда по кустам тащили? предположила я, хотя моего мнения уже никто не спрашивал.
   Мужчины, как и следовало ожидать, только плечами пожали. Тут была их, сугубо мужская епархия, и глупой бабе в неё соваться было как бы и ни к чему. Ладно, я не гордая, могу и помолчать... если получится, конечно.
   Елена бросила окурок на землю, растерла его ногой и снова попросила у меня сигарету. Павел посмотрел на неё с глубокой жалостью:
   - Может быть, позвонить твоему мужу? Пусть приедет, поддержит...
   - Даже если он сможет освободиться, - вздохнула Елена, - он не скоро сюда доберется. Электрички ходят редко, да и далеко сюда... Нет, уж лучше пусть работает. Да и потом... я привыкла - одна...
   - Подожди, - вдруг изумился Павел, - что значит - "привыкла одна"? А Максим? Почему, кстати, он с тобой не приехал? Работает сегодня или... не может оторваться от жены?
   В голосе Павла мне послышалась грусть, тщательно скрываемая иронией.
   - Ни то, ни другое. Я тебе не досказала. Последнее время у моих молодых все идет кувырком. Похоже, у Максима терпение все-таки лопнуло. Действительно, что это за жена? За все время их совместной жизни ни разу ему рубашки не постирала, ужин не приготовила, веник в руки не взяла...
   Чувствовалось, что Елена в первый раз так откровенно говорит о наболевшем. Да и то сказать, с кем ей было все это обсуждать? Галке она наверняка стеснялась признаться, что все неладно, мать только лишний раз попрекнула бы ее: вот опять не послушалась, теперь имеем то, что имеем. Обо мне речи не могло быть: кто я ей, в конце концов, да и видимся редко. А вот с мужем... Кстати, интересно, что же за муж у нее?
   - Эта красотка дрыхнет до двух часов дня, а он, если не на работе, с утра пораньше принимается за стирку, готовку, глажку, причем не только для себя, но и для нее. Так она ещё может и скандал закатить: дескать, стиральная машина ей спать мешает. А ближе к вечеру приводит себя в порядок - и тащит его на какое-нибудь развлечение. В общем, Максиму не до меня. Точнее, не до нас...
   В её голосе прозвучал чуть заметный оттенок горечи, и я подумала, что по-настоящему счастливых семей на самом деле очень мало, в каждой, если копнуть, найдутся свои заморочки.
   - У твоей мамы были какие-то конфликты с соседями? - нарушил затянувшееся молчание Павел. - Кто-то мог желать ей зла? Времена сейчас веселые, за лишнюю сотку или новый забор могут со света сжить. В прямом смысле.
   Елена покачала головой:
   - Вряд ли. Скорее, наоборот: у мамы были прекрасные отношения со всеми. Чуть ли не со всем поселком. Кого-то она лечила, с кем-то дружила, кому-то помогала. Сколько себя помню, у нас калитка не закрывалась никогда. Это в последнее время её на ночь запирать стали. А раньше... Простить себе не могу, что давно здесь не была! Никогда не прощу!
   - Знать бы, где упасть, - философски заметила я. - Перестань комплексовать, ты ни в чем не виновата. Не могла же ты разорваться пополам. Сама говорила, что твой Санечка...
   - Говорила, говорила, - с несвойственной ей горячностью перебила меня Елена, - только вместо того, чтобы сидеть дома и ждать, когда он появится, могла бы на дачу к маме приехать. Она, конечно же, обижалась. А теперь...
   За забором послышался звук подъехавшей машины, хлопанье дверок и голоса. Судя по всему, явилась милиция. Быстро они, однако, не иначе дежурный рассказал про Павлушино удостоверение.
   Дальнейшую процедуру описывать, наверное, не стоит: подобное нам, грешным, теперь каждый божий день по телевизору показывают. Примечательной в группе, прибывшей на место происшествия, была, пожалуй, только собака: огромная, роскошная овчарка, с совершенно человеческими глазами. Хотя в качестве друзей человека я предпочитаю кошек, тут была просто сражена наповал. Но овчарка нас проигнорировала, мы были ей глубоко неинтересны. Она ждала, когда нужно будет выполнять работу, и не желала отвлекаться на всякие глупости.
   - След, Матильда, - наконец негромко скомандовал проводник, и собака принялась деловито обнюхивать местность, а потом потянула проводника за собой в сторону калитки.
   - Я с вами, - встрепенулся Андрей, который, как мне было известно, начинал свою карьеру именно в милиции, а в тогдашнее КГБ перешел значительно позже, так что в глубине души оставался сыскарем. По его собственному изящному выражению.
   Вслед за Матильдой и проводником он отправился с дачного участка на улицу. А Павел подвел немолодого человека с усталыми глазами (надо полагать, оперативного следователя) к кусту, на котором висел злополучный шарф.
   - Похоже на орудие убийства, - безучастно отметил оперативник. Приобщим к делу.
   - Маму задушили? - охнула Елена.
   Флегматичность сыщика как рукой сняло.
   - Коллега, - едко спросил он у Павла, - родственникам потерпевшей здесь место? Особенно женщинам?
   Впервые увидела, как Павел смутился. Правда, ненадолго.
   - Все произошло слишком неожиданно, - ответил он. - Потом я попросил уйти, но...
   - Но я отказалась, - уже твердо сказала Елена. - Я не помешаю, обещаю. Скажите только, маму...
   Сыщик раздраженно передернул плечами:
   - Предположительно, слышите, предположительно вашу мать задушили. Не здесь, тело волокли по земле с улицы. Предположительно - петлей из широкого куска материи. Предположительно тем, который мы видим. Время смерти установит эксперт. Вот и все, что я вам могу сказать. А теперь извините, мне нужно работать.
   Сыщик аккуратно снял то, что было шарфом, с куста и положил в целлофановый пакет. Я не то что пошевелиться - вздохнуть боялась, чтобы не навлечь раздражение ещё и на себя. Я не родственница, со мной даже условно церемониться не будут. А один Павел нас всех не прикроет.
   - А вы кто? - вдруг спросил меня оперативник.
   Приехали!
   - Соседка, - брякнула я первое, что пришло в голову. - То есть подруга соседки.
   Павел только закатил глаза к небу, но оперативнику, как ни странно, мой ответ пришелся по душе.
   - Будете понятой, - безапелляционно заявил он. - И найдите кого-нибудь еще. Хоть бы эту вашу подругу.
   Если честно, юмора ситуации я не поняла. А что если мы собственноручно укокошили старушку, а потом вызвали милицию - для отвода глаз? Но, помня старую истину: спорить с начальством (в данном случае, милицейским ) - все равно что плевать против ветра, покорно отправилась за Галкой, благо Павел вроде бы не возражал против такой расстановки кадров. Что ж, в своей жизни я уже побывала и в роли подозреваемой, и в роли жертвы. Для полноты ощущений следует побывать и в роли понятой. Так и до амплуа преступника окажется рукой подать. Замечательная иллюстрация к тезису о том, что ситуация в России криминализируется не по дням, а по часам.
   Галка старательно драила свой лимузин. В стрессовых ситуациях моя подруга всегда хватается за что-нибудь чистяще-моющее, а не за сигарету, как я. Вот, в частности, разница между нами и, должна сказать, не единственная. Увидев меня, она прекратила изображать Мойдодыра и спросила:
   - Что?
   - Пойдем, - уклонилась я от прямого ответа. - Меня хотят сделать понятой, а тебя велели привести за компанию.
   - Не валяй дурака... - начала было Галка, но тут же осеклась.
   Соображает она очень быстро, а выводы делает ещё быстрее. Так что через несколько секунд она задала вполне конкретный вопрос:
   - Нашли тетю Таню?
   Я кивнула. Больше ничего говорить не потребовалось - Галка метнулась в ту сторону, откуда я пришла, а я припустилась за нею.
   Когда мы прибежали на заброшенный участок, Павел вполне мирно беседовал с оперативником и фотографом, закончившим свою работу. Нам предложили просто поставить свои подписи под протоколом осмотра. Возможно, это снова было нарушением правил, но одного взгляда на тело мне хватило за глаза, простите за дешевый каламбур. Реакция была мгновенной и некрасивой: меня просто-напросто вырвало. Не знаю, кого как, а меня родное телевидение не смогло обеспечить иммунитетом к подобным зрелищам. Опять же видеть трупы на голубом экране и, так сказать, в натуре - большая разница.
   Пока я с помощью Галки и Елены кое-как приводила себя в порядок, вернулись проводник с Матильдой и Андрей. Одного взгляда на лицо моего друга было вполне достаточно, чтобы понять: по горячим следам раскрыть вряд ли что-то удастся. И проводник мою догадку подтвердил:
   - Труп сюда притащили с дачи пострадавшей, это и без Матильды было понятно. А вот отсюда следы ведут к магазину, а там... Самое оживленное место в поселке, машины, мотоциклы, люди, собаки. В общем, глухо. Ясно только, что если кто-то и уехал, то теперь уже с концами.
   - Если не найдем свидетелей - почти наверняка "висяк", - заметил Андрей.
   По взгляду оперативника я догадалась, что особо рассчитывать на удачу не приходится. Если только найдутся свидетели. Впрочем, свидетелей даже мы с Галкой нашли: вроде бы видели в поселке постороннюю подозрительную личность. Ну и что дальше?
   Не рассчитывая больше услышать что-то интересное, я стала смотреть по сторонам. В двух шагах от куста, на котором висел шарф, мне померещилось что-то белое. Я наклонилась: на земле лежало нечто, завернутое в целлофан. Подняла, повернула другой стороной - и на меня глянуло лицо... Масика! Мне показалось, что я сплю и вижу сон.
   - Галка, - сдавленным голосом позвала я, - пойди сюда, пожалуйста. Хотя подожди, я сама подойду.
   Галка непонимающими глазами уставилась на мою находку. Ах, да, она моего замечательного кавалера "живьем" никогда не видела, только слышала предостаточно.
   - Я сошла с ума, - констатировала я буднично. - У меня глюки.
   - С чего ты так решила? - остро заинтересовалась Галка.
   Вопрос о том, сошла ли я с ума, ещё не войдя в него, или мне ещё предстоит и то, и другое, всегда занимал её до чрезвычайности.
   - Да вот... Это Масик...
   Галка покрутила пальцем у виска:
   - Судя по твоим рассказам, Масики на дороге не валяются. Может, просто похож?
   - Может быть! - ухватилась я за спасительную соломинку. - А может быть, и не похож вовсе, а мне просто мерещится. Придется предъявлять фото Андрею, пусть разбирается. У него-то память на лица отменная, не чета моей.
   - Ах да, он же его один раз имел честь лицезреть, - вспомнила Галка дела не так уж давно минувших дней.
   - Узнаешь? - протянула я находку Андрею, который подошел узнать, что я такое демонстрирую Галке.
   Тот глянул и изумленно поднял брови:
   - Ты что, носишь с собой портрет любимого поклонника? Ах, да, ты же у нас теперь невеста...
   - Так это, по-твоему, Масик?
   - По-моему, ты делаешь из меня дурачка, а это место в твоем окружении давно занято.
   - Хамство - признак бессилия, - огрызнулась я, потому что мне уже изрядно надоели разговоры о "женихах-невестах". - Если будешь издеваться, ничего больше не скажу.
   - Хорошо, не буду. Это, безусловно и безоговорочно, Масик. И что дальше?
   - А то, что я только что нашла эту фотографию здесь.
   Кажется, я достигла своей цели. Андрей перестал ухмыляться и посмотрел на мою находку вполне серьезными глазами. Я же, убедившись, что у меня не начались галлюцинации, стала раздумывать, как это изображение попало сюда вообще. Не мир тесен - прослойка тонкая, это понятно. Но ведь не до такой же степени... Что Масик мог здесь делать? Приезжал сюда к кому-то в гости? Возможно... Но почему тогда он так дернулся, когда я упомянула Белые Столбы? А потом начал лепетать что-то насчет Черноголовки, хотя ничего криминального в его поездке за город я, хоть убей, не усматривала. Даже если он приезжал с какой-то дамой, это опять же его сугубо личное дело. Не считает же он, что я буду устраивать ему сцены ревности? Впрочем... Нет, тут без поллитры просто не разобраться. Может, у Андрея получится?
   - Что за фотографию ты нашла? - вдруг спросила меня Елена, очнувшись от своего ступора.
   Я молча протянула ей свой трофей.
   - Черт, кого-то он мне напоминает... Кого? Знакомый? Нет, вряд ли... Тогда... А, вспомнила!
   Мы все одновременно глянули на Елену с неподдельным интересом, хотя корни интереса у каждого были, естественно, свои.
   - Я видела этого типа по телевизору, - объявила Елена. - В рекламном ролике газировки для взрослых. Ну, в том, где говорится, что эта газировка не помогает от прыщей. Один к одному, ей-богу!
   - Надо бы показать фотографию Масика той женщине, которая видела незнакомого мужчину возле магазина, - точно прочитала мои мысли Галка. - А вдруг это он?
   - Масик, конечно, способен на многое, - возразила я, - но не на убийство же! А главное, зачем ему было убивать тетю Таню? Искать надо среди тех, кому это выгодно. А таких я пока не вижу. Врагов у неё не было, денег больших в доме не водилось...
   - Пойдемте в дом, - внес здравое предложение сыщик, о котором мы на несколько минут забыли. - За телом могут и туда приехать, а нам нужно осмотреть место происшествия. Если, конечно, там ещё осталось, что осматривать... Фотографию эту придется тоже приобщить к делу.
   - Какой нормальный человек будет оставлять на месте преступления свой портрет? - запротестовала я.
   - Иной раз и паспорта оставляют, представьте себе, - невозмутимо ответил оперативник. - Все равно нужно будет проверять все версии.
   Тело тети Тани положили в сарайчик, где она обычно хранила инструменты, а мы прошли в дом. Как и предполагал оперативник, осмотр помещения мало что дал для разъяснения произошедшего. Удалось только более или менее четко представить себе картину преступления. Кто-то вошел в дом, когда тетя Таня сидела в кресле спиной к двери и смотрела телевизор, снял с вешалки у входа шарф, накинул его на шею пожилой женщине и стянул так, что сломал шейные позвонки. Смерть наступила практически мгновенно. После этого преступник забрал тело и ушел, а дверь запер на ключ. Что было совсем уж непонятно или предполагало действия расчетливого и хладнокровного профессионала. Если бы я кого-то прикончила, то двери запирать уж точно бы не стала: я и уходя из собственного дома, частенько забываю это делать, а потом возвращаюсь с полдороги.
   - Более точную дату смерти установит эксперт, - заключил сыщик, а мы можем только предполагать. По косвенным признакам.
   - Мама никогда не пила чай на ночь, - заметила Елена, выдержка которой меня просто потрясала. - Она после этого не могла уснуть. Значит, это было между четырьмя и пятью часами вечера - её обычный полдник.
   - А если чашка осталась с предыдущего раза? - предположил Павел. - С завтрака, например?
   - Исключено, - покачала головой Елена. - Мама не терпела грязной посуды и сразу же все мыла. Даже на десять минут не оставляла. И потом нет никаких следов завтрака: ни хлеба, ни сыра, ничего такого. Вазочка с печеньем и чашка. Нет, это был полдник.
   - И ничего из дома не пропало? - уточнил оперативник. - Кроме бутылки водки?
   - Бутылка хранилась в тумбочке, это неприкосновенный запас на всякий случай. О том, что она там хранится, знали только свои... Хотя, наверное, знали и соседки: они же все мамины подруги и приятельницы.
   - И все алкоголички, что ли? - не удержалась я. - Получается, что тетю Таню убили из-за бутылки водки. На такое способен только сильно пьющий человек: почитайте любую криминальную хронику.
   - Сейчас за телом приедут из местного морга, - проигнорировал мою реплику оперативник, - забирать будете оттуда после того, как мы выполним все формальности. Значит, послезавтра, а ещё лучше - через два дня, эксперты у нас нарасхват, район огромный, а специалистов всего ничего. Ну и... будем искать. Наверняка следователь будет вызывать вас всех для допроса, так что имейте это в виду. Сочувствую.
   Это было единственное человеческое слово, которое он произнес за все время общения с нами. Ну что ж, их служба действительно опасна и трудна, эмоции при этом - непозволительная роскошь. Все как если бы хирург стонал и кривился от боли, сопереживая оперируемому. Так и зарезать недолго, дрожащими-то ручонками.
   Я вышла на крыльцо покурить. Там отдыхал, любуясь предзакатным небом проводник служебной собаки, а Матильда сидела возле него. Когда я затянулась и выдохнула дым, в устремленных на меня глазах животного я прочла такое откровенное неодобрение, что буквально поперхнулась.
   - Она у меня вредные привычки не уважает, - прокомментировал происходящее проводник, увидев мою реакцию. - Мне самому пришлось курить бросить. Не собака, а прямо законная жена, хоть и не говорит.
   - Может, это и к лучшему? - предположила я. - А если бы они обе говорили?
   Матильда тихо зарычала. Собака явно знала себе цену и не позволяла над собой издеваться. Мне бы такое чувство собственного достоинства!
   Проводник хохотнул:
   - А ей говорить не обязательно! У нас и так полное взаимопонимание. Правда, Матильда?
   Показалось мне или нет, что собака кивнула? С неё станется...
   - Она вообще такое может! - воодушевился проводник. - Хотите, покажу?
   Что ещё может служебно-разыскная собака? Ходить по проволоке? Кувыркаться? Фокусы показывать?
   - Покажите, - неуверенно предложила я.
   - Матильда, тара! - скомандовал проводник.