Беверли Джо. Тайна леди

   – Зачем он набил ее, а потом оставил?
   – Просто он нервничает. Думает, не представляем ли мы для него опасность.
   – То же самое я думала о мамаше Гулар, и видите, как все обернулось. – Однако Петра знала, что больше беспокоится о спальне наверху, чем об опасности.
   – Мы можем уйти, если хотите, – произнес Робин. – Полагаю, мы не собьемся с дороги.
   На какое-то время воцарилась тишина.
   – Пойдемте наверх, – сказал наконец Робин.
   Он взял фонарь и ждал, чтобы осветить ей путь вверх по деревянным ступеням, они были такими крутыми, как приставная лестница. Она стала подниматься по ним, подобрав юбки, сознавая, что ее ноги видны, хотя теперь они не были для него тайной.
   Он поднялся следом за ней, неся фонарь, чтобы осветить большое пространство под незакрытой покатой крышей и одну невероятных размеров низкую кровать.
   – Наверное, при необходимости тут можно спать вшестером, – сказал Робин, ставя фонарь на пол и доставая Кокетку. – Ложитесь и поспите.
   Петра внимательно посмотрела на него и поняла, что он говорит серьезно. Ну конечно. Он не захочет повторять чертовский опыт. Она приказала себе выбросить это слово из головы. Будь это в ее силах, она выбросила бы все это из головы.
   На кровати действительно могли уместиться шестеро, и Петра могла доказать ему, что его половая охота мало что значит для нее.
   – Мы можем лечь по краям, – сказала она. – Я успела немного поспать на корабле, а вы наверняка совсем не спали.
   Избегая его взгляда, Петра сняла туфли и легла с одного края, натянув на себя одеяло. Матрас был неровным и, вероятно, лежал на веревках, что требовало напряжения. Он провисал к середине, утягивая ее, но она могла уцепиться за край.
   Она слышала, как Робин что-то снимает – сапоги, решила она, шпагу, возможно, сюртук с пистолетом в каждом кармане. Кокетка все еще исследовала комнату, ее коготки клацали по полу, как крысиные лапки. Что случится, если она наткнется на крысу? Но собачка – это проблема Робина Бончерча, а не ее.
   Робин задул свечу, и стало темно, если не считать лунного света, проникавшего сквозь незастекленное окно в конце стены. Петра почувствовала, как кровать покачнулась, когда он лег с другого края. Их разделяло примерно пять футов, но всем своим существом Петра чувствовала, что он там.
   «Не говори ничего, не говори ничего, не говори ничего», – повторяла она себе. Но сон к ней не шел, а вопрос оставался.
   – Почему «черт»? – тихо спросила она. Возможно, он спит и не услышит.
   – Прошу прощения. Вы могли понести от меня ребенка.
   – Такой риск всегда существует.
   – Я уже говорил, что существуют способы избежать проблем. Вы действительно хотите поговорить об этом?
   – Да, – пылко ответила она. – Почему вы не использовали один из них?
   – Потому что потерял самообладание, – произнес он. – Это непростительно, но я правда прошу у вас прощения..
   Прощение уже готово было сорваться с ее губ, но она сказала:
   – Мне лучше знать.
   – Петра… – вздохнул он. – Это не ваша вина. Это не имеет никакого отношения к вам. Нет, это чепуха. – Он пошевелился, и когда снова заговорил, Петра знала, что он повернулся к ней. – Вы очень красивая, очень желанная женщина, но я решил быть вашим защитником, почти что опекуном. Поэтому не должен был так поступать. Это неподобающе.
   – Я не жду, что вы на мне женитесь. Я говорю вполне серьезно.
   – Я не собираюсь бросать вас, если родится ребенок.
   – Это будет мой выбор.
   – Посмотрим.
   Она повернулась к нему:
   – Я приехала так далеко и боролась так сильно не для того, чтобы тут мною командовали и заключили в тюрьму.
   – Брак не тюрьма.
   – Для моей матери он был тюрьмой.
   – Я вряд ли похож на вашего отца-итальянца.
   – Не знаю, что вы за человек. Я была уверена, что вы распутник и повеса, а вы читаете мне проповедь.
   – У меня есть свой кодекс.
   – Так же как и у меня. – Она отвернулась. – Спокойной ночи.
   – Петра, пожалуйста, позвольте мне быть вашим защитником, пока вы не окажетесь в безопасности. Я не попрошу ни о чем больше.
   Она не могла ответить, потому что не хотела давать лживых обещаний.
   Она полагала, что это конец разговора.
   – Вы будете спать со мной?
   Петра ушам своим не поверила.
   – Конечно, нет.
   – Я хотел сказать, вместе. Эта кровать так провисает, что мы все равно скатимся друг к другу, если заснем. Но мне бы хотелось обнимать вас. В надежде, что это может утешить нас обоих, а также чтобы убедиться в том, что вы доверяете мне.
   – Сказал лев, открывая пасть, – пробормотала Петра. На кровать вскарабкалась третья персона.
   – Вниз, – приказал Робин. Кокетка жалобно заскулила.
   – Я никогда не позволял собаке спать в моей постели, маленькая негодница, и не позволю. Иди вниз.
   Петра думала, что здравый смысл тут не поможет, но, возможно, дело было в тоне. Она услышала шорох одеяла, а потом стук коготков по деревянному полу.
   – Проклятие, она, наверное, спит на моем сюртуке, – сказал Робин.
   «Она вас любит», – подумала Петра. Ей не следовало спать с ним в одной постели. Робин, возможно, и в силах контролировать себя, но сможет ли она?
   – Разве не в таком же положении мы остались на корабле? – спросила Петра, вдыхая его запах, впитывая его тепло.
   – Верьте мне.
   Петра попыталась заснуть, но опять не смогла.
   – Вы не спите? – тихо спросила она.
   – Нет.
   – Если бы не я, куда бы вы сейчас ехали?
   – В Лондон, – ответил он.
   – В то грязное место, которого летом все избегают?
   – Это также место пересечения всех дорог. Мне придется проехать через него, чтобы попасть в Хантингдон, но у меня там есть кое-какие дела. Если вы полагаете, что Ребус там или в Ричмонд-Лодж, это будет легко проверить.
   – Судя по тому, что вы сказали, я в этом сомневаюсь.
   Его рука легла на ее плечо, но он не стал его гладить. Его тщательный самоконтроль мог разбить ее сердце.
   – Я знаю, что теперь вы ни за что не откроете мне имя своего отца, – сказал он, – но среди пэров есть несколько очень плохих людей.
   – Я знаю. В Италии тоже.
   – Если он отвратителен или не признает вас, что вы будете делать?
   – Поеду к Терезе Имер. К госпоже Корнелис.
   – Мне даже страшно об этом думать. Пожалуйста, Петра, позвольте мне найти вам безопасное место. Моя мать может взять вас под свое крыло из-за вашей религии, если не по другим причинам.
   Петра содрогнулась. Жить на обочине жизни Робина, в то время как он будет наслаждаться дамами легкого поведения, а потом женится на порядочной девушке? Порядочной? Это слово казалось не совсем подходящим.
   – Петра?
   – Посмотрим, – сказала она.
   – Понятно, – криво усмехнулся Робин.
   – Робин, зачем вашей матушке покровительствовать молодой женщине скандального происхождения, которая втянула ее сына в неприятности и подвергла опасности? Я воробей Кок-Робина, не так ли?
   – Я буду держать подальше луки и стрелы. Засыпайте. Все будет хорошо. Я позабочусь об этом.
   Он заснул, но Петра еще какое-то время не спала, прижатая к нему, прежде чем отодвинуться к своему безопасному краю. Она старалась не спать, быть настороже, но сон сморил ее.
   Робин не спал, поэтому знал, что она отодвинулась. Может, ему показалось? По крайней мере, она не хотела заниматься любовью, и это тревожило его.
   Кокетка снова решила попытать счастья, вскочив на кровать и забравшись под его руку. Он позволил ей остаться. Ему нужно было утешение. Но потом он вспомнил, как гладил Петру после того несчастья. Изысканное доставление наслаждения женщинам было частью его образования, и оно включало в себя внимание к их чувствам и их гордости. «Джентльмен должен быть джентльменом во всем». Это был девиз его отца. Шлюха, герцогиня или веселая вдова всегда должна быть любезной, доставлять наслаждение, уметь избегать несчастий.
   «Несчастье» было слишком мягким словом для его теперешнего затруднительного положения. Ему хотелось как можно скорее обеспечить Петре защиту. Однако он мог оставить ее в Иторне под предлогом, что нужно съездить в Лондон и убедиться что Пауик и Фонтейн в безопасности. И все остальные в его лондонском доме, предположил он.
   Да, он сделает это, а теперь он не спал, чтобы быть уверенным, что Джош Флетчер не прокрадется сюда с хлебным ножом. Или не появится Варци с пыточными инструментами в руках…
   – Мистер Бончерч?
   Робину потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он все-таки заснул, чума его побери. Но было утро, и они выжили. И Джош Флетчер звал его снизу.
   – Да, – крикнул Робин в ответ, садясь и потягиваясь, чтобы размять затекшую спину.
   – Вам нужно спуститься, сэр, если хотите перекусить перед отъездом.
   – Спасибо.
   Робин обернулся, но Петра уже встала с постели и стояла спиной к нему. Она тоже потянулась. У Робина пересохло во рту от ее грешной красоты. Ее простое платье не скрывало линий ее тела.
   Петра грациозно нагнулась, чтобы взять туфли, и у него перехватило дыхание.
   Робин с трудом оторвал от нее взгляд.
   Он хотел ее. Он сразился бы с целой армией, только бы обладать ею.
   Правда, Петра внесла в его жизнь хаос, и Робину хотелось вернуть беззаботные дни. Это был ужасный год. Отец Робина отправился на местную ярмарку и там залюбовался быком. Бык ранил его, и отец буквально за неделю сгорел от запущенной раны. Вся семья – его мать, двое братьев, обе сестры, тетки, дядья, а также слуги и арендаторы не могли прийти в себя от постигшего их несчастья.
   Робин понял, что просто сидит, и встал, чтобы поправить сапоги. Он снова собрал всех вместе. Мир более или менее поворачивался в правильном направлении. Он играл роль графа при дворе и в парламенте, а потом погрузился в летние развлечения.
   И вот теперь это.
   Кокетка дрожала на краю лестницы в нетерпении, когда наконец сможет выйти на улицу. Это было простое дело, легко решаемое. Робин надел шпагу и тяжелое пальто и обнаружил, что Петра тоже готова.
   Робин сгреб в охапку собаку и стал спускаться, повернувшись внизу, чтобы предложить ей помощь. Она уже спускалась без всякой помощи. Разумная женщина.

Глава 18

   Они пошли на звуки в заднюю комнату – в кухню с балками на потолке и альковом с кроватью с одной стороны. Флетчер сказал им, где снаружи находится туалет. Когда они вернулись, Робин попросил миску для воды для его собаки и немного мясных обрезков, если таковые имеются.
   У Флетчера отпала челюсть при виде Кокетки, и Робин понял, что тот считает его чудаком. Они с Петрой разделили простой завтрак из эля, хлеба и маринованной селедки. Робин вопреки обыкновению не помог Петре сесть, но когда она сделала глоток из своей кружки и поморщилась, обратился к Флетчеру:
   – У вас есть слабое пиво, сэр? Моя сестра не любит эль.
   Флетчер неодобрительно посмотрел на Петру, но забрал кружку и, наполнив ее пивом, вернулся. Петра одарила его улыбкой.
   – Крепкий эль не всем по вкусу, – сказал Флетчер. – Надеюсь, пиво вам понравится, мисс Бончерч.
   – Да, благодарю вас.
   Ни один мужчина не мог устоять против ее чар.
   – Пора идти, – сказал Флетчер. – Дэн хочет выехать пораньше. – Видимо, он везет контрабандный груз с «Кулика», предположил Робин. Это могло привести к тому, что их схватят за контрабанду, но по крайней мере здесь он мог прикрываться своим титулом, чтобы избавиться от многих помех.
   Флетчер провел их к задней двери, выходившей в переулок.
   – Вы поедете до самого Эшфорда, сэр?
   – Не думаю, – ответил Робин. – Мне нужно в Стаутинг. У меня там друг.
   – Тогда Дэн может довезти вас только часть дороги.
   Они поднимались вверх, поскольку город был построен на холме. Робин оглянулся на море, неторопливо-таинственное в предрассветном тумане. Город все еще спал, но некоторые рыбаки уже находились в гавани, готовя лодки и сети.
   Они свернули в другой переулок, где такой же жилистый и краснолицый, как и его брат, мужчина ждал у простой повозки, груженной лишь несколькими мешками.
   Дэн Флетчер взобрался на козлы и ждал.
   Робин помог Петре подняться в повозку и присоединился к ней, выпустив Кокетку в телегу. Собачка обнюхала доски, без сомнения, учуяв что-то интересное под фальшивым дном. Они оба поблагодарили Джоша Флетчера, и повозка покатилась прочь из города.
   Вскоре они проехали указательный столб: Эшфорд – 11 миль, Лондон – 70. Другая стрелка указывала на Кентербери – 10 миль, а еще одна на Дувр – 8.
   – Пауик и Фонтейн должны быть уже на пути в Лондон, – сказал Робин. – Есть дилижансы, которые встречают пакетбот.
   – С Варци и его людьми на хвосте, – заметила Петра.
   – На публике с ними будет все в порядке. Однако я забыл, как сильно трясет в телеге. Я обещаю вам скоро комфорт рессор.
   – Обещания, – сказала она, – всегда обещания. – Тут она удивилась себе, что пошутила. Она слегка покраснела и огляделась. – Чудесное утро.
   – Кент вообще красивое графство.
   – Свет прекрасен, птицы словно воспевают его.
   Солнце взошло, окрасив небо розовым и красным, с высокого холма им открывался великолепный вид. Рассветный хор был теперь не оглушающим, как весной, но множество певчих птиц приветствовали день настоящим концертом, а над морем кричали чайки.
   – Добро пожаловать в Англию, – произнес Робин. Лучшее, что он мог сделать, это назвать некоторых птиц, которых они слышали, и деревья, незнакомые ей, и разделить ее восторг от пары кроликов, прыгавших по дороге, когда они проезжали мимо.
   – Стой.
   Робин удивленно оглянулся. Всадник появился из-за деревьев и нацелил в них два пистолета. Разбойник на дороге среди бела дня?
   – Что за?.. – воскликнул Дэн Флетчер, остановив повозку и тоже удивленно глядя.
   На мгновение Робин подумал, что это Торн устроил какую-то шутку, но потом узнал человека Варци.
   – Какого дьявола ты тут делаешь? – крикнул Дэн Флетчер, потрясая кулаком. – Убирайся!
   – Я освобождаю тебя от твоих пассажиров, – сказал итальянец. – Не осложняй ситуацию.
   Петра как будто окаменела, но под прикрытием борта повозки вытащила из кармана Робина один из его пистолетов.
   Где же был Варци?
   С колотящимся сердцем Робин взвесил шансы, зная, что, наверное, встретился со смертью. Ад и проклятие, но у него не было выбора. Он опустился на колени, как будто просто глядя на итальянца, вынул второй пистолет и положил на пол повозки Ему оставалось только надеяться, что у Петры хватит отваги использовать их.
   – От нас? – безразлично спросил он, освобождая шпагу. – Чего вы хотите?
   Холодные темные глаза не мигая смотрели на него.
   – Не надо играть в игры, сэр. Я заберу контессину и оставлю вас с миром.
   Единственным преимуществом Робина могла стать внезапность, поэтому он вскочил и выпрыгнул из повозки, выхватив шпагу в ту же секунду, как его ноги коснулись земли. Он нырнул влево, услышав выстрел, и пуля врезалась в повозку позади него. Проклятие, ему надо было сказать Петре не высовываться.
   Дэн Флетчер прокричал что-то, но Робин бежал прямо к лошади.
   Петра выстрелила. Неизвестно, куда улетела пуля, но это поразило итальянца настолько, что, сделав следующий выстрел, он промахнулся. Он спрыгнул со своей перепуганной лошади, его рапира с визгом вылетела из ножен, чтобы вонзиться прямо в сердце Робина.
   Робин легко парировал ее.
   Свет, почти огонь в глазах нападавшего свидетельствовал о том, что он настоящий фехтовальщик и любит драться. Робин тоже любил драться, но фехтовал только для развлечения.
   Итальянец это знал.
   – Вам необязательно умирать за это, синьор. Кто она вам?
   Робин напал классическим приемом разоружения. Итальянец парировал, но перестал улыбаться.
   – Кто она тебе? – спросил Робин и попробовал другой прием. Ему нужно думать об этом как о тренировочном бое у Анджело. Это единственный выход.
   – Большая награда, – ответил итальянец, снова отражая удар таким же классическим способом. – Оставь ее.
   Робин был уверен, что этот человек знает множество приемов драться не по правилам и использует их. Пока что он давал Робину время подумать, смириться с поражением. Похоже, девизом Варци было: «Не создавай проблем больше, чем требуется».
   Робин тоже знал несколько запрещенных приемов. Друзья считали его хорошим фехтовальщиком, но он не был профессионалом.
   Но у него, черт возьми, не было выбора.
   – Она никуда не пойдет против своей воли, – сказал он и внезапно напал необычным приемом и был вознагражден тем, что его противник стал смертельно серьезен. Они фехтовали быстро и яростно, Робин не уступал.
   Но итальянца ему не одолеть. Он знал это.

Глава 19

   Петра съежилась в повозке со вторым пистолетом в руке. Первый выстрел был без цели, для отвлечения, но на этот раз она убьет это чудовище. Насмерть, насмерть, насмерть! Если только ей удастся попасть в цель. Она не настолько хорошо стреляла, чтобы рисковать и стрелять, когда Робин был на линии огня или даже рядом.
   К тому же она дрожала. Она впервые видела настоящую битву на шпагах. Клинки звенели, поблескивая в солнечном свете. Человек Варци попытался опрокинуть Робина. Робин устоял и ударил противника в лицо эфесом шпаги. Тот едва увернулся.
   Робин, милый Робин, Кок-Робин дрался хорошо, но у него не было ни умения, ни опыта подручного Варци, а она никак не могла точно прицелиться. Кокетка сидела в дальнем углу повозки и растерянно тявкала. Одному Богу известно, куда делся Дэн Флетчер. Возможно, второй выстрел нападавшего попал в него.
   Дело за ней.
   «Святой Петр и святая Вероника, помогите нам обоим. Это несправедливо!»
   У Петры перехватило дыхание, когда клинок разрезал рукав сюртука Робина. Разрезал ли он плоть? Нет, похоже, он не ранен. У подручного Варци набухал на виске синяк, но он избежал самого страшного удара Робина. Оба тяжело дышали, и им, наверное, мешали сапоги и сюртуки. Они двигались вверх и вниз по дороге. Петра положила пистолет на край повозки и прицелилась, но они двигались так быстро, а она не могла рисковать своим единственным выстрелом. В какой-то момент итальянец резко повернулся, ударив назад, и почти застал Робина врасплох.
   Белая вспышка.
   Кокетка! Как ей удалось спрыгнуть? Но она была тут, тявкая и кусая за ноги человека, который напал на ее любимого хозяина. Со злобной улыбкой итальянец повернулся, чтобы проткнуть ее.
   Робин отвел клинок в сторону и ударил противника в плечо.
   Петра вскочила с победным криком, но, даже когда Робин выдернул свою шпагу и полилась кровь, итальянец перебросил шпагу в левую руку и ранил Робина в бедро.
   Робин покачнулся, нога у него подогнулась. Итальянец ударил его в плечо. Робин поймал клинок рукоятью и оттолкнул его, но он нетвердо стоял на ногах. Петра вспомнила о своем пистолете и подняла его обеими руками, зная, что должна выстрелить.
   Но тут появился Дэн Флетчер, он подбежал к итальянцу с дубиной в руках и ударил его ею по голове. Итальянец вскрикнул и рухнул на землю.
   Минуту Петра просто смотрела, но потом вспомнила, что нужно поставить курок на предохранитель, прежде чем положить пистолет, и бросилась на помощь Робину.
   – Сядьте, сядьте! – кричала она, обняв его. – Рана тяжелая?
   – Если я сяду, то уже не встану, – пробормотал Робин. – Будь проклят Варци до самых глубин ада. Он что, само воплощение дьявола? Где он?
   – Не здесь, в этом я уверена, иначе вы были бы уже мертвы. Обопритесь тогда на повозку. Мистер Флетчер, помогите, пожалуйста.
   Кокетка просто обезумела, поэтому Петра взяла ее одной рукой и отдала Робину в обмен на окровавленную шпагу. Робин, несмотря на боль и усталость, нашел в себе силы утешать и хвалить маленькое создание.
   О, милостивые святые на небесах, как сможет она вынести расставание с этим человеком? Он сражался за нее, рисковал ради нее жизнью, был ранен из-за нее. Она довела его до повозки и положила шпагу на дно. Потом опустилась на колени, чтобы зажать ладонью кровоточащую рану.
   – Мне нужен бинт, – сказала Петра.
   – Возьмите мою рубашку, – сказал Робин. – Но прежде надо связать фехтовальщика, пока он не пришел в себя.
   – Думаю, он мертв, – произнес Дэн Флетчер. – Чертовски на это надеюсь. Но я проверю.
   Робин посадил Кокетку в телегу и снял сюртук. Петра смотрела, как Дэн Флетчер подошел к поверженному итальянцу с дубинкой в руке и пошевелил его ногой.
   – Мертв, можете не сомневаться, – сказал он, вернувшись. Петра уже раньше видела смерть, но не такую внезапную и жестокую.
   – Петра?
   Она подняла глаза и, увидев, что Робин разделся до пояса, торопливо схватила рубашку и попыталась разорвать ее, но рубашка оказалась очень крепкой.
   – Нож, – пробормотала она, поднимая юбку, пытаясь в то же время давить на рану. Но конечно, ни кинжала, ни ножен там не было. Она заметила взгляд Робина и опустила юбку.
   – Мистер Флетчер, мне нужно разрезать эту рубашку.
   Тот появился с большим ножом в руке и быстро разрезал ткань.
   – Мерзкий иностранец, – пробормотал он.
   Петра надеялась, что он не считает ее иностранкой, и прижала тампон из ткани к ране. Длинными полосками из рукава она крепко привязала его. Как же закрепить? Она вытерла руки о бинт, потом вытащила сапфировую с жемчугом булавку и использовала ее. Она смотрела на повязку минуту или две, но бинты не пропитывались кровью.
   Петра встала и тяжело выдохнула:
   – Думаю, пока что все будет в порядке, но вам нужно лечь в постель и показаться доктору. Как далеко до Стаутинга? – обратилась Петра к мистеру Флетчеру.
   – Миль восемь.
   – Его нельзя трясти в телеге так долго.
   – Можно устроить его прямо здесь, мадам. Тут недалеко живет моя племянница Сари.
   – Я здесь, – процедил Робин сквозь зубы, – мне холодно. Подайте мое пальто, пожалуйста.
   Флетчер подал ему пальто, и Робин надел его, но движение длинного, стройного мускулистого торса, как обычно, поглотило все внимание Петры. Она поддалась искушению и прикоснулась к нему.
   – Мне нужно проверить, действительно ли вы замерзли, – сказала она. – Ваше сердце учащенно бьется.
   – Ничего удивительного, – пробормотал он. Взгляды их встретились. Даже будучи раненым, этот повеса способен на вожделение.
   Петра убрала руку.
   – Здесь мы все еще в опасности? – тихо спросила она по-французски.
   Робин ответил по-английски:
   – Нет смысла хранить секреты от мистера Флетчера, моя дорогая. Мои извинения за то, что подвергли вас опасности, сэр, но я понятия не имел, что они найдут нас здесь.
   – Они? – переспросил мужчина, оглядываясь. Похоже, он не боялся, просто был начеку. Как-никак брат контрабандиста.
   – Здесь только один, я думаю. – Робин быстро рассказал Флетчеру историю о сестре-монашке.
   Мужчина пристально посмотрел на него:
   – Прошу прощения, сэр, но вы относитесь друг к другу не как брат и сестра. Если уж на то пошло, я бы даже не сказал, что леди англичанка.
   Робин растерянно посмотрел на Петру.
   – Вы правы, – произнесла она с грустной улыбкой. – Честно говоря, я итальянка, и мы с Робином сбежали, чтобы пожениться. Моя семья послала за нами людей.
   – А-а, – протянул Флетчер. – А вы контессина, да? Звучит солидно.
   Деревенские люди не дураки, как считают многие.
   – Так и есть, – сказал Робин. – Вы все еще готовы помочь нам?
   – Почему бы нет, сэр. Просто хочется знать, что происходит. Так вы считаете, что этот человек был один?
   – Да.
   – Тогда давайте посадим вас в повозку.
   – А что делать с убитым? – спросил Робин, сидя в повозке и вытянув перевязанную ногу.
   – Я пока просто оттащу его с глаз долой, – сказал Дэн Флетчер и направился к мертвому, по пути затирая следы крови. Он снова забрался на козлы и щелкнул лошадей. – Потерпите несколько минут, сэр.
   Они поехали по тряской дороге. Робин стиснул зубы и терпел.
   – Простите, что я не выстрелила, – сказала Петра. – Я боялась попасть в вас.
   – Ваш первый выстрел напугал его.
   – Но вы ранены.
   – Это царапина.
   – Это не царапина. Рана может загноиться…
   Робин закрыл глаза.
   – Петра, это не поможет.
   Сейчас он был таким бледным.
   – Очень хорошо, очень хорошо. Не беспокойтесь ни о чем. Я позабочусь о вас.
   Его губы дрогнули.
   – Разве это не моя роль в этой пьесе?
   – Молчите.
   Он зашипел, когда повозка особенно резко подскочила, и Петра снова проверила повязку. Появилась кровь.
   – Они, должно быть, разделили силы, – пробормотал Робин. – Мне следовало предугадать это. У Варци было время обдумать поездку. Если бы мы сели на другой корабль, то не поехали бы в Дувр. Он послал своего человека наблюдать за дорогой от ближайшего порта. Проклятие, я чувствую себя полным идиотом!
   Петра сжала его руку.
   – Я тоже об этом не подумала.
   – Но вы прекрасная дама, а я странствующий рыцарь.
   – Робин! Я знаю, знаю, вы такой. – Ей пришлось сказать это, хотя она знала, что не должна. – У вас действительно такой характер, какой мог бы мне понравиться.
   Он печально улыбнулся, но при очередном толчке повозки поморщился.
   – Фехтование гораздо приятнее у Анджело.
   Она не поняла, что он имеет в виду, но догадалась, что это что-то вроде шутки.
   – У меня очень грустный протокол, – сказал он. – На данный момент вы спасли меня, не дав перерезать мне горло, самостоятельно спаслись от человека Варци, а теперь не даете мне истечь кровью. Я пережил эту схватку только при помощи Кокетки и Флетчера.