Бейкер Мэдлин. Путь Лэйси

   Лэйси согласно кивнула, индианка одарила ее беззубой улыбкой и вышла из хижины.
   Еда была обильной и вкусной. Лэйси все съела, но не отказалась бы и еще. Она со вздохом отставила в сторону пустую чашку и взяла тунику. Она была сделана из оленьей кожи кремового цвета и была невероятно мягкой на ощупь. Нерешительно Лэйси сняла свое платье и натянула тунику. Верх был немного тесен в груди, но юбка опускалась ниже колен. Мокасины были мягкими и удобными.
   Она только закончила переодеваться, как в хижину вошел Высокое Желтое Облако. Его темные глаза одобрительно скользнули по Лэйси.
   — Ты очень красивая, — сказал он. — Мои люди будут завидовать, когда я сделаю тебя своей женщиной.
   — Твоей женщиной! — воскликнула Лэйси. — Я никогда не буду твоей.
   Высокое Желтое Облако снисходительно улыбнулся. Ему нравились горячие женщины.
   — Где Мэтт? — решительно спросила Лэйси. — Где мой муж?
   — С ним все в порядке, пока.
   — Что это значит?
   — Пусть тебя это не волнует, — отрезал индеец. — Завтра я пришлю за тобой Небесную Женщину, чтобы она отвела тебя помыться к реке. Ты хочешь этого?
   — Да, — угрюмо ответила Лэйси. Отказ вертелся у нее на языке, но это лишило бы ее возможности сделать то, что ей хотелось. Кроме того, если она выйдет наружу, то, возможно, увидит Мэтта.
   — Хорошо. Тебе нужно еще что-нибудь?
   — Да, я… — щеки Лэйси густо покраснели. Ей очень хотелось справить нужду, но внутри жилища для этого не было никакой возможности.
   — В чем дело? — спросил, нахмурившись, Высокое Желтое Облако.
   — Мне нужно… выйти наружу.
   — А-а, — в глазах воина было понимание. — Пойдем, я отведу тебя.
   —Ты?
   — Я не буду смотреть, — заверил ее Высокое Желтое Облако.
   — Ладно, — с сомнением согласилась Лэйси и последовала за воином апачей из хижины. Она кинула быстрый взгляд в сторону Мэтта. Он был до сих пор привязан к дереву в центре лагеря. Его подбородок покоился на груди. Казалось, он крепко спит.
   — Проходи, — грубо приказал индеец.
   — Могу я поговорить с мужем?
   — Нет.
   Лэйси с возмущением подумала, что нет смысла спорить, если с ней разговаривают таким тоном, и последовала за своим мучителем к маленькой чахлой рощице за деревней.
   — Я подожду тебя здесь, — сказал воин. — Только не задерживайся. И не пытайся убежать. Если ты это сделаешь, бледнолицый заплатит за это.
   Кивнув, Лэйси прошла на несколько ярдов дальше, в темноту. Где же тот белый человек, о котором говорил апачи? Ах, если бы это был ее отец!
   Позднее, вернувшись в жилище, она растянулась на куче тряпок и закрыла глаза. Что они собираются сделать с ними? Почему Высокое Желтое Облако хочет жениться на ней? Она ведь не индианка. Почему он хочет жениться на чужестранке? И Мэтт. Что случится с Мэттом, если он откажется продать ее? Лэйси содрогнулась. А что она будет делать, если Мэтт продаст ее этому индейцу? Но он никогда не сделает это. Где же ее отец?

* * *

   Мэтт Дрего поднял голову. Утро. Каким-то образом ему удалось поспать ночью, но он до сих пор чувствовал усталость. Его руки и ноги налились свинцом, а рот был сухой, как вата. Он был голоден. Чертовски голоден. Его мучила такая жажда, что он смог бы осушить всю Миссури.
   Он нахмурился, увидев подошедшего к нему индейца.
   — Как тебе спалось, бледнолицый? — с кривой усмешкой спросил Высокое Желтое Облако.
   — Неплохо, — с сарказмом ответил Мэтт. — Я спал, как ребенок.
   — Так ты продашь мне свою женщину?
   — Нет.
   Высокое Желтое Облако помедлил.
   — Я терпеливый человек, но не слишком. Тебе лучше дать мне то, чего я хочу.
   Мэтт упрямо покачал головой.
   — Нет.
   — Ты ничего не добьешься этим, — уверенно сказал воин. — В конце концов, она станет моей.
   — Никогда, — пробормотал Мэтт вслед ушедшему индейцу. — Никогда, пока я жив.
   И это, подумал Мэтт, было для индейца тузом в колоде. Если он будет продолжать упорствовать, то единственное, что апачи будет вынужден сделать, — это лишить его жизни. И Лэйси станет вдовой. У нее будет небольшой выбор: либо выйти замуж за индейца, либо стать его рабыней.
   Солнце поднималось все выше, и силы Мэтта таяли. Жара и льющийся с него пот высасывали последние остатки сил. Он жадно смотрел на узкую голубую полоску реки, которая блестела позади деревни, смертельно завидуя женщинам и детям, которые играли у кромки воды или спасались от жары в чистой холодной глубине реки.
   Его ноги устали под тяжестью тела, и не было никакой надежды на лучшее. Он не мог сесть, он мог лишь час за часом стоять на ногах. Временами он дремал, но во сне его преследовал образ Лэйси, которую обнимает другой мужчина.
   На закате воин снова пришел посмотреть на Мэтта.
   — Я хочу твою женщину, — сказал он. — Я дам тебе свободу, пищу и воду. Что ты на это скажешь?
   — Нет.
   Высокое Желтое Облако мрачно кивнул и вытащил из ножен, сделанных из козлиной шкуры, свой нож. Он подошел к ближайшему костру, раскалил докрасна лезвие ножа и вернулся к Мэтту. Он поднял его рубашку и приложил раскаленный металл к животу Мэтта. Тошнотворно сладкий запах горящей человеческой плоти наполнил воздух.
   У Мэтта прервалось дыхание, когда его тело содрогнулось от нестерпимой боли.
   Высокое Желтое Облако без слов раскалил лезвие во второй раз. Мэтт уставился на пылающую сталь, и его внутренности сжались от страха, когда индеец вновь направился к нему.
   — Твоя женщина, — сказал воин.
   — Нет, — выдавил Мэтт сквозь стиснутые зубы, когда нож снова коснулся его плоти. — Ты можешь сжечь каждый дюйм моего тела, но она моя жена, и я не брошу ее.
   — Я верю тебе, — сказал Высокое Желтое Облако. Он взглянул на Мэтта с невольным восхищением. — Ты смелый человек. Смелый, но глупый. Мне придется убить тебя для того, чтобы взять то, чего я хочу.
   — Если ты убьешь меня, она навсегда возненавидит тебя.
   — Мне не нужна ее любовь, — возразил воин. — Я хочу только подчинить себе ее волю, посеять мое семя в ее животе. Я думаю, что она даст мне сыновей. Много сыновей.
   Он кивнул самому себе.
   — Готовься к смерти, бледнолицый. Я слишком долго оставлял тебя в живых. Сегодня вечером она станет моей.
   Мэтт встрепенулся, страх за свою собственную жизнь поглотила тревога за Лэйси. Он рвался из веревок, которыми был привязан к столбу, с единственной целью освободиться и убить этого человека, который говорил о Лэйси, как о кобыле для зачатия потомства, как о ком-то, кого можно использовать и оскорблять. Внезапно в его затуманенном мозгу появилась идея. Расправив плечи, он свирепо посмотрел на Высокое Желтое Облако.
   — Ты позоришь наш народ, — сказал он с достоинством, которое смог изобразить в подобном положении.
   Высокое Желтое Облако нахмурился.
   — Что ты хочешь сказать?
   — В моих жилах течет кровь Динехов, — надменно заявил Мэтт.
   — Ты лжешь!
   — Я говорю правду. Моя мать была дочерью Чирикахуа. Ее звали Колибри.
   — Мне ничего не говорит это имя, — возразил Высокое Желтое Облако. — Но если ты утверждаешь, что ты нашей крови, то я буду сражаться с тобой за женщину.
   — Это меня устраивает, — ответил Мэтт.
   Индеец по-волчьи усмехнулся. Никто в деревне не владел ножом и копьем лучше, чем он.
   — Мы будем сражаться, — самоуверенно заявил он. — И ты проиграешь.
   — Может быть, и так, — ответил Мэтт. — А может быть, и нет.
   — Мы будем сражаться сейчас, — решил воин. — Сегодня ночью она будет греть мою постель.
   — Я ничего не ел и не пил два дня, — заметил Мэтт. — Как насчет тридцати минут на то, чтобы я смог поесть и размять ноги?
   — Как хочешь, — самодовольно согласился Высокое Желтое Облако. — Но это тебе не поможет.
   Воин разрезал веревки и сказал Мэтту:
   — Я прикажу одной из женщин принести тебе что-нибудь поесть. Не пытайся увидеть свою женщину или уйти отсюда.
   Мэтт кивнул, и Высокое Желтое Облако направился к своему жилищу. Оставшись один, Мэтт стал разминать руки и ноги. Он до сих пор чувствовал тупую боль от ожогов на животе, но сейчас это было неважно. Он несколько минут ходил взад и вперед. Старая индианка принесла ему полдюжины ломтиков холодной оленины и маленькую бутыль из тыквы с холодной водой. Усевшись спиной к столбу, Мэтт начал медленно жевать пищу и потягивать маленькими глотками воду. Было бы неразумно проглотить все залпом, чтобы пища осела в желудке тяжелым комом.
   Он съел только половину мяса и выпил половину воды, а затем вылил остатки себе на руки и лицо. Затем он прислонил голову к столбу и закрыл глаза, стараясь расслабиться.
   Пятнадцать минут спустя Высокое Желтое Облако бросил нож на колени Мэтта.
   — Поднимайся. Пора.
   Мэтт с приглушенным стоном встал на ноги. Единственным его желанием было поспать. На мгновение ему захотелось попросить Высокое Желтое Облако отложить бой до завтра, но он знал, что воин откажет. Лучше придержать язык и сохранить гордость, чем просить о милости и получить отказ.
   Оглянувшись вокруг, Мэтт увидел, что большинство индейцев собралось в центре лагеря, чтобы посмотреть на бой. Сердце замерло у него в груди, когда он заметил Лэйси, стоящую в стороне в окружении двух апачей. «Конечно, — горько подумал Мэтт, — Высокое Желтое Облако захотел, чтобы она была здесь и увидела его победу».
   — Ну, — сказал Высокое Желтое Облако и пригнулся, втянув подбородок и выставив вперед руку с ножом.
   Мэтт машинально принял ту же стойку, и они начали медленно двигаться по кругу. Высокое Желтое Облако сделал несколько резких выпадов в направлении Мэтта, чтобы проверить реакцию бледнолицего, и нашел ее быстрой и точной. Насторожившись, он двигался теперь с большей бдительностью.
   Лэйси наблюдала за ними, зачарованная видом двоих мужчин, ведущих смертельный бой. Она знала, что они сражаются за нее, как две собаки за кость, и эта мысль наполнила ее отвращением. Как она сможет жить дальше, если Мэтта убьют из-за нее? Как она сможет перенести, если ему придется убить человека? Ее одолевало желание отвернуться, но она не могла отвести взгляда от этих двоих, которые продолжали кружиться, а их ножи блестели в свете костра, как змеиные клыки. Высокое Желтое Облако был, возможно, на два дюйма ниже Мэтта, но он был крепкий и сильный. Его глаза свирепо сверкали, губы были решительно сжаты, когда он набрасывался на своего противника. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки и мокасин.
   Мэтт выглядел уставшим, но решительным, когда отражал выпады индейца, и Лэйси терялась в догадках, как долго он сможет противостоять напору апачи. Она знала, что Мэтт совсем мало спал за последние два дня и был в плохой физической форме для такого боя. У нее вырвался приглушенный крик, когда они сошлись вплотную, их ножи искали плоть, и когда они отступили, кровь стала сочиться из неглубоких ран. Снова и снова они сходились, резкий звук их дыхания и звон стали, ударяющей о сталь, раздавались под возгласы толпы.
   Мэтт и Высокое Желтое Облако стремительно сошлись вплотную, их тела напряглись, мускулы собрались в комок, бронзовая кожа блестела от пота. Глаза Лэйси наполнились слезами, когда она увидела, как кровь сочится из бока Мэтта. Она отвела взгляд, почувствовав себя плохо при виде крови и от мысли, что его могут убить. У нее перехватило дыхание, когда ее блуждающий взгляд остановился на группе всадников, въезжающих в деревню. Ехавший впереди человек был одет в штаны из оленьей кожи и мокасины. Его лицо загорело до темно-коричневого цвета. Орлиное перо было прикреплено к длинным серым волосам. Но невозможно было ошибиться в том, что этот человек был белым.
   — Папа! — она оттолкнула воинов, охранявших ее, и бросилась навстречу отцу.
   Ройс Монтана открыл от удивления рот, увидев бегущую к нему Лэйси. Спрыгнув с лошади, он схватил ее в объятия, и слезы затуманили его взор, когда он прижал к себе дочь.
   — Лэйси, — пробормотал он, — боже, Лэйси, что ты здесь делаешь?
   — Ищу тебя, папа. Останови их, пожалуйста.
   Ройс Монтана посмотрел поверх головы дочери на двоих мужчин, сцепившихся в смертельной схватке. Он сразу же узнал Высокое Желтое Облако и предположил, что страх Лэйси относился к тому белому, который, очевидно, сражался за свою жизнь.
   — Я не могу остановить это, Лэйси, — печально произнес Ройс Монтана. — Они должны довести бой до конца.
   Плечи Лэйси опустились в отчаянии. Бой, казалось, длился уже вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Оба получили уже несколько ран. Везде была кровь, но они продолжали сражаться, рыча и огрызаясь, как голодные волки. Это было жестокое, дикое и отвратительное, но в то же время, странно захватывающее зрелище.
   Лэйси отвела взгляд в сторону, когда нож индейца оставил длинную неглубокую рану на правом боку Мэтта. На мгновение она увидела лица воинов, пораженная, как они могут получать удовольствие, видя, что двое мужчин сражаются за свою жизнь. Неужели индейцы настолько примитивные и дикие люди, что их не волнуют вопросы жизни и смерти? Они громко подбадривали Высокое Желтое Облако, когда он ранил Мэтта. С готовностью выражали свое одобрение ловкости Мэтта, когда тот сумел избежать резкого выпада, который мог стоить ему жизни. Смутно она поняла, что воины не были жестокими или хладнокровными. Они ценили мужскую храбрость и умение обращаться с ножом. Она понимала, что хотя Мэтт и был для них врагом, они все равно приветствовали его мужество и ловкость.
   Тяжелый скрежет металла о металл снова привлек внимание Лэйси, и она взглянула на сражающихся. Она увидела, что Мэтт обессилел. Его движения стали вялыми, реакция замедленной, и она увидела, что он едва не падает с ног. Она прижала руку к горлу, когда Высокое Желтое Облако стремительно приблизился для последнего удара. Но Мэтт чудом восстановил равновесие. Повернувшись, он направил сжатый кулак в челюсть индейца. Высокое Желтое Облако тяжело рухнул на землю, и Мэтт уже стоял над ним. Его грудь тяжело вздымалась, а тело было покрыто кровью и потом. Мэтт приставил острие ножа к горлу воина.
   — Жить или умереть, — прошипел Мэтт. — Решай сам.
   Высокое Желтое Облако свирепо смотрел на Мэтта, его темные глаза сверкали от злобы и унижения.
   — Я буду жить, — хрипло сказал он. — Но знай, бледнолицый, мы еще не закончили. Это случится, когда один из нас будет мертв.
   — Можешь говорить что угодно, — с усмешкой ответил Мэтт. — Но если я смог надрать тебе задницу, пробыв два дня без пищи и воды, то подумай, на что я буду способен, когда почувствую себя лучше.
   Высокое Желтое Облако подавил в горле крик ненависти.
   — Тебе не испугать меня, — презрительно сказал он. — Женщина все равно будет моей.
   — Забудь об этом, — устало произнес Мэтт, поднявшись на ноги, и побрел прочь от поверженного воина.
   — Мэтт! Мэтт, иди сюда.
   Он обернулся на голос Лэйси и увидел, что она стоит рядом с человеком, в котором Мэтт узнал Ройса Монтана. «Что ж, — подумал он, — она была права, что не отказалась от поисков».
   Ройс Монтана видел, как лицо дочери озарилось радостью, когда этот человек направился к ним. «Итак, — подумал он, — это случилось. Моя маленькая девочка влюбилась».
   — Мэтт, это мой отец. Папа, это Мэтт Дрего. Он мой муж.
   — Муж!
   Ройс Монтана не смог скрыть удивления.
   — И давно?
   — Уже несколько месяцев, — сказала Лэйси. — Мы поговорим об этом позже, папа. Мэтт ранен.
   — Конечно, — быстро согласился Ройс Монтана. — Пойдем в хижину, там моя женщина позаботится о нем.
   — Твоя женщина? — изумленно повторила Лэйси. — Какая женщина?
   — Я тоже женился, милая, — сказал Ройс Монтана и повел их к хижине в конце деревни.
   Лэйси уставилась на отца. Смутно она помнила, что Высокое Желтое Облако упомянул о том, что белый человек в деревне женился на одной из их женщин. «Великий боже, — с ужасом подумала Лэйси, — он женат на апачи!»
   После этого все происходило как во сне. Вслед за Рейсом Монтана они вошли в большую хижину, где их встретила женщина апачи, которая позволила им чувствовать себя как дома. Лэйси наблюдала, как женщина умело обработала раны Мэтта, которые оказались не настолько серьезными, как боялась Лэйси, а затем приготовила для них ужин.
   — Это Голубая Ива, — сказал Ройс Монтана, когда они сидели у костра.
   — Рада познакомиться с вами, — вежливо ответила Лэйси, хотя она не вполне осознала тот факт, что ее отец женился на индианке.
   — Она почти не говорит по-английски, — заметил Рейс, улыбаясь своей жене, — и я не могу полностью говорить на языке апачей, но мы прекрасно общаемся.
   — Да, — сухо сказала Лэйси. — Я вижу. Тем не менее, было легко заметить, что Ройс Монтана и Голубая Ива любят друг друга. Лэйси решила, что индианке около тридцати. У нее были длинные прямые черные волосы, красивые миндалевидные глаза и округлое приятное лицо.
   Целый час Ройс Монтана рассказывал о том, как апачи захватили его и сделали своим рабом. Он пережил много лишений и унижений до того дня, как спас тонувшего в реке ребенка апачи. Этим героическим поступком он заслужил место в племени и намеревался весной оставить индейцев и вернуться к своему народу. Но долгой холодной зимой он полюбил Голубую Иву, и они поженились.
   — Я не могу оставить ее, — сказал Ройс, обнимая жену. — Она не будет счастлива среди белых, а я не буду счастлив без нее, так что… — Он пожал плечами. — Я решил остаться.
   Он перевел взгляд с Лэйси на Мэтта и нахмурил брови.
   — Я тебя где-то раньше видел, не так ли?
   — Да. Мы были попутчиками.
   Рейс медленно кивнул.
   — Теперь вспомнил. Мы направлялись в Юму. Я думал, тебя схватили индейцы.
   — Так и было, но Лэйси спасла мне жизнь.
   — Понятно.
   — Я не могу вас винить за то, что вы не прыгаете от радости, узнав, что ваша дочь вышла замуж за человека, осужденного за убийство, — спокойно произнес Мэтт, — но я не убивал того парня, клянусь.
   — Извини меня, — сухо ответил Ройс Монтана, — но каждый в том вагоне клялся, что он невиновен.
   — Включая вас?
   — Нет. Я был виновен, как дьявол.
   — Папа!
   — Это правда, Лэйси. Я убил Лемюэля Вебстера. В тот момент я был пьян, но это ничего не меняет.
   Ройс Монтана погладил руку жены. Его глаза блуждали.
   — Это то, с чем мне придется жить до конца своих дней.
   Он печально улыбнулся и продолжал с напускной веселостью:
   — Хватит на сегодня печальных рассказов. Я рад, что ты здесь, Лэйси. Вы можете пока устроиться у меня. Завтра я поговорю с Хромым Медведем. Это отец Голубой Ивы, к тому же, один из вождей. Уверен, что он позволит вам остаться здесь на некоторое время, если вы этого хотите.
   Лэйси с надеждой посмотрела на Мэтта:
   — Мы можем остаться, Мэтт. Хотя бы на несколько дней.
   — Ты хочешь этого? — Да.
   — Значит, решено, — сказал Ройс Монтана. — Я не знаю как вы, но я чертовски устал. Давайте спать.
   — Неплохая мысль, — согласился Мэтт. — Я выйду на несколько минут.
   — Я тоже, — сказала Лэйси, взяв Мэтта за руку, и вышла вместе с ним из хижины.
   — Ты счастлива? — спросил Мэтт.
   — Да. Он хорошо выглядит, правда? Я думаю, что здесь, среди индейцев, он живет в согласии с самим собой.
   — Хорошо бы, — ответил Мэтт, — но мне от этого не легче. Я ощущаю ужасную боль.
   Лэйси подошла к мужу, в ее глазах была тревога.
   — Очень сильно болит? — спросила она, нежно коснувшись его рукой.
   — Что болит? Ты имеешь в виду ожоги на животе или ножевые раны?
   — Мэтт, я серьезно. Сильно болит? — Нет.
   Он притянул ее к себе и жадно поцеловал.
   — Лэйси…
   — Я знаю. Я тоже хочу тебя.
   Его губы прижались к ее губам. Лэйси обвила руками шею Мэтта, прижимаясь к нему, обожая каждую частичку его мускулистого тела. Ей казалось, что все ее существо оживает от его прикосновений. Она не возражала, когда он начал развязывать ремешки, которые стягивали ее тунику, и медленно опустил ее на землю. Трава была холодная, но нежные и ласковые прикосновения его рук и губ быстро согрели Лэйси. С тихим вздохом удовольствия она начала раздевать Мэтта. Ее пальцы с наслаждением касались его тела. У него перехватило дыхание, когда она нежно погладила его живот и бедра, а затем начала смело ласкать его.
   Лэйси почувствовала себя полной жизненных сил, когда Мэтт накрыл ее своим телом, и содрогнулась от удовольствия, когда он коснулся ее. Время, казалось, остановилось, и она ощутила все, что окружало ее: запах шалфея, влажную траву, на которой лежала, мерцающие звезды, кружащиеся в танце на темном небосклоне, далекий звук барабана. Сердце забилось в груди, и она почувствовала себя дикаркой, первобытной и свободной.
   Лэйси вздрогнула, когда руки Мэтта ласково стали гладить ее тело. Его губы впились в нее, поцелуй был длинным, страстным и требовательным. Вначале она старалась сдерживать себя, боясь причинить Мэтту боль, но он, казалось, забыл о своих ранах и обо всем остальном, кроме своего желания обладать ею, чтобы их тела слились воедино. Она закричала, когда его жизненная сила вливалась в нее, и сладострастно застонала, когда одна волна удовольствия за другой накатывались на нее, наполняя сладким экстазом.
   Чувствуя себя уставшим и полностью удовлетворенным, Мэтт скатился с Лэйси, но не выпустил ее из своих объятий. Любить ее было подобно бальзаму для души и тела. Это исцеляло его раны и облегчало боль. Прижав ее к себе, он уснул.
   — Мэтт? — Лэйси прошептала его имя, не в силах поверить, что он уснул так быстро. Она вспомнила, что он практически не спал эти два дня. Если добавить к этому тяжелый поединок и то, что он был несколько раз ранен, не удивительно, что он так измучен. Она слабо улыбнулась, удивляясь, где он нашел силы, чтобы заниматься с ней любовью.
   Так, улыбаясь, она тоже погрузилась в сон.

Глава 11

   Лэйси, тихо напевая, собрала охапку хвороста и пошла к хижине своего отца. Со времени их прибытия в лагерь апачей прошло уже три недели. Хромой Медведь, вождь Чирика-хуа, согласился, чтобы Мэтт и Лэйси остались в деревне как гости белого человека по имени Бледный Буйвол. Мэтт подозревал, что они были скорее не гостями, а пленниками, но им позволили ходить по деревне, хотя Мэтту и не разрешили носить оружие. Кроме того, их предупредили, чтобы они не пытались выйти за пределы лагеря.
   В последующие дни Лэйси много узнала о жизни индейцев. Если раньше она считала апачей дикими, необузданными существами, то теперь, живя вместе с ними, наблюдая их жизнь, она обнаружила, что это достаточно сложный, удивительный народ. Если им не хватало мяса, они съедали своих собак и лошадей. Однако они никогда не ели рыбу, которой было полно в реке, потому что верили, что рыба, как и змеи, проклята и не годится в пищу. Воины могли быть жестокими, грубыми, но они были заботливыми отцами, способными на большую нежность и любовь к своим детям. Женщины были такими же отважными, как их мужья. Они часто сражались вместе с ними бок о бок и были такими же любящими матерями и преданными женами.
   У Чирика-хуа была своя религия, они молились своему богу Юсену, Дарующему Жизнь. У них были молитвы и песнопения на случай болезни и смерти. Были также песни для сева и сбора урожая, песни во имя войны и любви. Несмотря на воинственный характер, индейцы испытывали глубокое уважение к жизни и всему живому. Они с почтением относились к людям, растениям, животным и к земле в целом. Они верили, что каждый камень, каждое дерево, каждая травинка наделены душой. Кровные узы были сильными и фактически неразрывными. К друзьям индейцы относились как к своим родственникам, всячески поддерживали и защищали их. Законы и табу племени были очень строгими, а наказание скорым и беспощадным.
   Жизнь среди Чирикахуа отличалась от жизни Мескалеро. Лэйси теперь не была рабыней. Хотя жизнь апачей и была очень суровой, девушка была счастлива, как никогда в жизни, и это удивляло ее. После нескольких встреч с индейцами она не ожидала, что будет чувствовать себя уютно среди них, но она научилась уважать их как народ. Лэйси даже напевала во время работы, улыбалась женщинам, смеялась вместе с детьми. Жизнь была тяжелой, но все же радостной. Отец был жив и здоров, раны Мэтта быстро заживали, а Голубая Ива стала ее лучшей подругой.
   Единственным темным пятном в жизни был Высокое Желтое Облако. Он еще не оправился после поражения, которое нанес Мэтт, и Лэйси боялась, что рано или поздно воин апачей отомстит за то унижение, которому подверг его Мэтт. Часто она ловила на себе его взгляд. Его глаза были полны злобы и безумного желания. Он все равно хотел, чтобы она стала его женщиной, и это угнетало Лэйси.
   Она подошла к отцовской хижине, сложила около двери дрова и стала помогать Голубой Иве готовить пищу. Девушка ласково улыбнулась Мэтту, который брился под восторженными взглядами ребятишек. У индейцев не было щетины на лице, а те редкие волосы, что появлялись, они выдергивали.
   Лэйси рассмеялась, когда Мэтт порезался, а маленькие апачи завопили от восторга. «Ах, как приятно жить и любить в такое прелестное утро», — счастливо подумала она.
   Сейчас Мэтт носил штаны из оленьей кожи и мокасины. Его коричневая от загара кожа стала еще темнее. Волосы, черные и прямые, как у индейцев, лежали на плечах. Да и сам он, по мнению Лэйси, выглядел, как апачи.