Бейкер Мэдлин. Путь Лэйси

   Через двадцать минут Мэтт вернулся.
   — Там остановились индейцы, — тихо сказал он. — За холмом около двадцати вигвамов.
   — Ты видел моего отца? — спросила Лэйси. В ее глазах была надежда.
   — Нет, но это еще ничего не значит. Мы должны убраться отсюда, пока нас кто-нибудь не заметил.
   Кивнув, Лэйси последовала за Мэттом.
   — Мы подождем ночи, — сказал Мэтт, — а затем я пойду осмотрю окрестности, может быть, где-то рядом твой отец.
   Лэйси кивнула. Первый раз она осознала, в какой они опасности. Никто не знал, что может случиться, если индейцы обнаружат их.
   Казалось, что солнце никогда не сядет. Лэйси грызла кусок вяленой говядины, чтобы утолить голод. Мэтт сделал сигарету, но не прикурил ее.
   Темнота опустилась на землю. Мэтт взял руку Лэйси в свою.
   — Послушай меня, оставайся здесь, что бы ни случилось. Понятно? Если я не вернусь к тому времени, когда луна спрячется за ту высокую сосну, садись на свою лошадь и скачи прочь.
   — Но, Мэтт…
   — Не спорь со мной. Если меня не будет, значит, я не вернусь. Садись на ту лошадь и мчись во весь опор. Если ты направишься на юг, то приедешь в маленький горный городок через день или два. Ты не можешь проехать мимо.
   Мэтт засунул руку в карман и вытащил пачку зеленых банкнот.
   — Это все, что осталось от тех денег, которые я выиграл в карты. Этого тебе будет достаточно на некоторое время.
   — Мэтт, я..
   Ее голос прервался. Он говорил так, словно сомневался в том, что вернется. Она так хотела найти отца, что не осознавала опасности.
   — Возьми это.
   Мэтт отдал ей деньги и, вздохнув, обнял и нежно поцеловал. Ее рот был мягким и теплым, и то, что началось с простого знака любви и уважения, переросло в нечто большее. Это был жгучий поцелуй, наполненный страстью и желанием.
   Некоторое время Лэйси стояла неподвижно, ошеломленная силой его поцелуя и своей реакцией. Его губы вдруг стали настойчивыми, и Лэйси прижалась к нему, как к единственному родному существу в мире, потеряв над собой контроль. Ее ноги задрожали, сердце учащенно билось в груди. Тепло его губ разлилось по всему телу, наполнило ее непристойным желанием, это было что-то новое и очень возбуждающее. Если бы он так целовал ее всегда.
   Мэтт резко отстранил ее от себя, и Лэйси стала на ноги.
   — Пожелай мне удачи, — сказал он и ушел.
   Лэйси смотрела ему вслед, потрясенная до глубины души.
   Она засунула пачку денег в карман, с трудом осознавая, что делает, и бессильно опустилась на землю. Ее сердце молилось, прося всевидящего бога защитить Мэтта от беды.
   Прошло пять минут, десять, двадцать. Где он? Почему так долго? Она уставилась в темноту, надеясь увидеть его, но видела только тень от одинокого дерева вдали. Напрягая слух, она вглядывалась вдаль, надеялась услышать шаги Мэтта, но слышала только легкое дуновение ветра.
   Минуты тянулись, как часы. Где же он?

* * *

   Мэтт Дрего присел на корточки в тени большого валуна, изучая лагерь апачи. В лагере было около восьмидесяти индейцев, в основном женщины и дети. Но там было более чем достаточно воинов, чтобы устроить хороший бой.
   Он сидел больше часа, но никакого намека на присутствие Ройса Монтана не обнаружил. Может быть, старик был давно убит или они последовали не за той группой индейцев. Возможно, хотя сомнительно, что отец Лэйси был в одном из вигвамов. Апачи не отличались дружелюбием по отношению к тому, кого не считали своим.
   Индейцы готовились ко сну. Женщины укладывали детей, мужчины тушили общий костер, уходя в тепло своих вигвамов.
   Наблюдая за ними, Мэтт думал о Лэйси, о том, как она чувствовала себя в его руках, как сама поцеловала его. Поцеловав ее, он сделал серьезную ошибку. Он не собирался прикасаться к ней больше. Она была красива, слишком хороша для него и чертовски молода. Он все еще помнил, как ее грудь прижалась к его груди, помнил удовольствие, которое отразилось на ее лице, когда он прижал ее к себе, помнил свежесть ее волос и кожи.
   Мэтт понимал, почему из этого ничего не получится. И тут вдруг он почувствовал острую боль, кто-то ударил его ниже правого уха. Мэтт застыл с оружием в руках, когда из темноты появились еще два воина.
   Индеец, который держал нож у шеи Мэтта, обошел вокруг и выхватил у него оружие.
   — Вставай, белый человек, — сказал он низким грубым голосом. Индеец говорил на неестественном английском. Это был коренастый человек. Длинный шрам проходил у него от левого виска до самой челюсти.
   Мэтт медленно встал, сжав кулаки, когда другие обыскивали его в поисках оружия. Один воин слегка вскрикнул, когда извлек из набедренного кармана Мэтта пистолет.
   — Иди.
   Индеец со шрамом толкнул его в направлении лагеря индейцев, и Мэтт медленно стал спускаться по склону. «Все кончено», — подумал он уныло.
   Когда они дошли до лагеря, один из воинов связал руки у него за спиной, затем ноги и набросил на шею веревку, привязав к высокому дереву.
   Воин со шрамом усмехнулся и приставил палец к горлу Мэтта.
   — Завтра, белый человек, ты умрешь! — сказал он угрожающе.
   — Иди к черту! — резко ответил Мэтт и получил удар в живот. Он согнулся, стараясь подавить тошноту, а другие воины набросились на него с кулаками, бросив на землю и нанося удар за ударом.
   Сжав зубы от боли, Мэтт свернулся в тугой мячик, стараясь защитить лицо и живот. Кровь хлынула из носа и рта и начала пульсировать в ушах, но он старался не потерять сознания. Сплевывая кровь, он отважился взглянуть на своих обидчиков.
   — У тебя крепкое сердце, — сказал человек со шрамом. — Завтра мы узнаем, что крепче, ножи Мескалеро или сердце белого человека.
   — Ты убил бы своего брата? — спросил Мэтт, как утопающий хватается за соломинку.
   — Я не вижу здесь брата, — презрительно усмехнулся человек со шрамом. — Я вижу перед собой только глупого белого человека.
   — Моя мать была из рода диней.
   — К какому племени она принадлежала? — спросил человек со шрамом, вдруг заинтересовавшись.
   — Ее звали Колибри. Она была из Чирика-хуа.
   Человек со шрамом покачал головой.
   — Я никогда о ней не слышал. Кто был ее отец?
   — Не знаю, — ответил Мэтт, и его надежда умерла.
   Три индейца быстро что-то сказали друг другу на языке апачи, затем человек со шрамом встал перед Мэттом.
   — Мы не верим, что ты из народа диней, белый человек. Не лги нам. — Он некоторое время изучающе смотрел на Мэтта. — Что ты делаешь на земле апачей?
   — Просто шел мимо, — ответил Мэтт, сжав зубы.
   — Один? — Да.
   — Пешком? — скептически спросил воин.
   — Моя лошадь сломала ногу пару дней назад. Я хотел украсть одну из ваших лошадей.
   Человек со шрамом кивнул. Украсть лошадь у врага было достойным делом, это не считалось грехом у индейцев. Возможно ли, что в жилах белого человека течет кровь апачей? Его волосы были такими же черными и грубыми, как у индейцев. Возможно, однако, что белый человек принадлежит к их народу, и все же он может сказать, что угодно, лишь бы спасти свою жизнь.
   Человек со шрамом не знал, что делать с заключенным. Он поднялся на ноги и пошел к своему вигваму. Завтра будет достаточно времени, чтобы решить, что делать с белым человеком.
   Остальные воины смотрели на Мэтта несколько минут, а затем тоже ушли.
   Мэтт видел, как индейцы скрылись из виду. На самом деле он не надеялся, что они поверят, будто он наполовину апачи. Это была последняя надежда, чтобы спасти себя от долгой мучительной смерти.
   Выругавшись, Мэтт устроился поудобнее на твердой земле. Все тело ныло. Сыромятная кожа, связывающая запястья, была туго завязана, и его руки онемели, но боль в запястьях нельзя было сравнить с тупой пульсирующей болью, которая пронизывала его с головы до ног. Во рту он ощущал привкус крови, но сильнее был привкус страха. Он боялся, и это ему не нравилось. Конечно, он боялся и раньше. Ни один нормальный человек не шел в бой, не испытывая страха, но, по крайней мере, тогда у него был шанс выжить. Он не был связан, как овца, и мог защитить себя. Холодный пот выступил у него на лбу, когда он представил, что ждет его впереди. Лучше сгнить в Юмской тюрьме, чем умереть медленной и мучительной смертью от рук апачей.
   Он судорожно сглотнул. Было очень страшно. Он боялся боли, боялся оказаться трусом перед лицом врага. Он считал себя смелым человеком, но никогда реально не подвергался таким испытаниям. А что, если он сломается? Все знали, что апачи были мастерами пыток. Разве человек знает, сколько мучений он может вынести? Он не хотел умирать и просить пощады как жалкий трус. Проклятье!
   Он старался найти более удобное положение, но каждое движение пронизывало его болью. «Привыкай, — с отвращением подумал он. — Дальше будет еще хуже».
   Мэтт посмотрел на полночное небо. Каждый вздох причинял ему новую волну боли, пульсирующую в левом боку. Наверное, индеец сломал ему ребро. По крайней мере, индейцы пока оставили его. Он должен быть и за это благодарен. Лэйси в безопасности. Если она послушалась его, то должна направиться на юг. В любом случае она не пострадает.
   Он жалел, что не добился ее хотя бы один раз, и почувствовал ненависть к мужчине, кто бы он ни был, которому повезет быть в постели с Лэйси. Он увидит ее красивые карие глаза, полные страсти, услышит ее учащенное дыхание, когда она испытает удовлетворение в объятиях человека, которого полюбит. Он почувствовал опустошение и понял, что больше никогда не увидит ее.
   Чтобы не сойти с ума, Мэтт сосредоточил свое внимание на северной звезде. Он старался не думать о белой коже и пухлых розовых губах, старался не думать о том, что ожидает его завтра, но на ум приходили жуткие истории о пытках, которые рассказывал ему старик Смоук Джонсон, рассказы о людях, которые были сожжены заживо или закопаны по самую шею в муравейник. Неужели это ожидает его?
   Он вздрогнул от мрачного предчувствия. Было около полуночи.

* * *

   Мэтт все не возвращался. Слишком взволнованная, чтобы спокойно ждать, Лэйси встала, не зная, что ей делать. Мэтт приказал ей уезжать, если он не вернется в назначенное время, но она не могла оставить его здесь. Они путешествовали вместе уже несколько недель. Она заботилась о нем, даже спасла его. И сейчас он рисковал своей жизнью, чтобы найти ее отца. Если он мертв, это по ее вине. Она его больше никогда не увидит. Эта мысль причинила ей такую боль, что она застонала.
   Прошло еще некоторое время, и Лэйси решилась пойти к лагерю индейцев. Она должна знать, там ее отец или нет. Она должна убедиться, жив Мэтт или мертв.
   Девушка медленно шла, осторожно ступая, чтобы не наступить на сухую ветку, что могло выдать ее.
   Через двадцать минут она уже находилась на вершине откоса. Лагерь апачей был внизу. Сначала она почти ничего не видела, затем ее взгляд уловил легкое движение. К дереву был привязан человек. У нее дрогнуло сердце. Возможно, это ее отец или Мэтт!
   Двигаясь как можно быстрее, Лэйси вернулась в лесок, взяла под уздцы лошадей и в полумраке вернулась к пленнику. Она с облегчением вздохнула, увидев, Мэтта.
   Вытащив нож, Лэйси поползла к нему, сдерживая дыхание. Каждый нерв ее был напряжен.
   Мэтт услышал, как кто-то прошептал его имя. Взглянув через плечо, он увидел Лэйси. Слава богу, к нему пришла помощь. Но затем он рассердился. Глупая девчонка! Какого черта она здесь делает, рыская вокруг лагеря апачей в темноте. Неужели она не понимает, что находится в опасности?
   — Лэйси, убирайся отсюда, — прошептал он.
   Она молча покачала головой и стала пилить веревку, связывающую запястья Мэтта. Нож был острый и быстро перерезал сыромятную кожу, освободив его руки. Мэтт поспешно развязал ноги и снял веревку с шеи.
   Он хотел взять Лэйси за руку и убежать. Но позади него раздалось рычание. Обернувшись, он увидел большую охотничью собаку, которая уставилась на него, оскалив острые зубы.
   — Не двигайся, — предупредил Мэтт Лэйси, когда собака снова зарычала. — Если она начнет лаять, то разбудит весь лагерь.
   Лэйси кивнула, сосредоточив взгляд на собаке. Секунды были как часы. «Нас найдут здесь утром», — уныло подумала она не двигаясь.
   — Лэйси, подай мне нож, — прошептал Мэтт. Она протянула нож. Без предупреждения он прыгнул вперед, выставив левую руку, а в правой держа нож. Неожиданное движение ошеломило собаку. Она зарычала и бросилась на Мэтта, схватив его за руку. Мэтт был готов ко всему и всадил нож в ее горло, убив мгновенно и беззвучно.
   Быстро вынув клинок, он схватил Лэйси за руку, и они побежали в темноту, подальше от лагеря.
   — Сюда, — резко прошептала Лэйси и повела его к лошадям.
   Через несколько минут они поскакали прочь, сначала медленно, чтобы не был слышен топот копыт, а затем помчались галопом.
   Они ехали всю ночь, стараясь преодолеть как можно большее расстояние.
   С первым лучом солнца Мэтт осадил свою взмыленную лошадь. Лэйси остановилась позади него, широко открыв глаза от удивления. Она увидела высохшую кровь вокруг его носа и рта.
   — Мэтт, что случилось?
   — Результат гостеприимства апачей, — усмехнувшись, ответил он. — Не беспокойся, все в порядке. А вот ты выглядишь очень утомленной.
   Лэйси кивнула, слишком уставшая, чтобы отвечать. Он жив, и это самое главное. Напряжение, беспокойство последних дней переполнили ее, она расслабилась и чуть не свалилась с лошади.
   Спрыгнув на землю, Мэтт подхватил ее на руки.
   — Маленькая глупышка, — ворчал он. — Я тебе приказал уходить отсюда, если не вернусь. Тебя же могли убить.
   — Не кричи на меня, — пробормотала Лэйси. — Я слишком устала, чтобы спорить с тобой.
   Мэтт уставился на нее. Она фактически спала! Выругавшись, он взял ее на руки, с трудом веря, что она рисковала своей жизнью, чтобы спасти его. Затем со вздохом расстелил постель на земле и положил Лэйси на одеяло. Он заботливо укрыл ее и сам, слишком уставший, чтобы расстелить свои одеяла, вытянулся на земле рядом и сразу же уснул.
   Лэйси попыталась перевернуться. В груди и ногах она чувствовала какую-то тяжесть. Она открыла рот от удивления, увидев лежащего рядом Мэтта. Одна его рука лежала на ее груди, а нога покоилась на ее ноге. Она успокоилась, увидев, что он крепко спит.
   Он выглядел очень красивым. Даже с почерневшим и припухшим глазом, с отросшей щетиной он был очень красив. Нос был с горбинкой, как будто был когда-то сломан. Она раньше этого не замечала. Рот был красивый, немного широкий, и она вдруг почувствовала желание провести пальцем по его губам. Эта мысль даже согрела ее. А если она осмелится, он проснется?
   Она собралась с духом и поняла, что Мэтт не спит и наблюдает за ней. Смущенная, она убрала его руку со своей груди и села, натянув одеяло, словно была обнаженной.
   — Как ты можешь? — требовательно спросила она.
   — Я слишком устал, чтобы расстелить свою постель, — объяснил Мэтт. — Кроме того, если ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти мою, я не подумал, что ты будешь против того, чтобы разделить со мной постель.
   — Что за мысли! — воскликнула Лэйси. — Я… я спасла тебе жизнь, потому что… боялась остаться здесь одна.
   — Еще одна надежда рушится, — сказал Мэтт.
   — Ты видел моего отца? Он там?
   — Я не видел его, Лэйси. Думаю, он в другой группе.
   Разочарование отразилось в ее глазах. Она была так уверена, что они найдут отца. Бедняжка так этого хотела. Сейчас они вынуждены возвращаться назад, чтобы найти следы индейцев, которые ушли к Новой Мексике.
   — Прости, Лэйси, — мягко сказал Мэтт. Она только кивнула, так как ничего не могла сказать из-за проступивших слез.
   — Как насчет того, чтобы немного поесть? — предложил Мэтт. — А затем мы посмотрим, можно ли найти другие следы.
   — Хорошо. Но сначала я хочу осмотреть твою руку.
   Мэтт не возражал, и Лэйси быстро нагрела воды и аккуратно промыла рану. Укус собаки был неглубокий и признака заражения не было.
   Мэтт смыл засохшую кровь с лица, каждое движение раздражало его поврежденное ребро.
   — Что такое? — спросила Лэйси.
   — Мне кажется, что одно ребро сломано. У тебя есть что-нибудь, чтобы сделать повязку?
   Лэйси кивнула. Подойдя к седлу, она вытащила свою нижнюю юбку и оторвала несколько полосок от кромки, затем туго обвязала вокруг тела Мэтта.
   — Спасибо. Так намного лучше.
   Лэйси была в подавленном настроении, когда они ехали назад по той же дороге. Шансы найти следы были невелики даже для такого опытного следопыта, как Мэтт. Ей хотелось знать, жив ли отец. Если да, то хорошо ли к нему относятся или оскорбляют и причиняют боль? Она посмотрела на Мэтта. Его лицо было опухшим и бледным. Гостеприимство апачей, как он сказал. К ее отцу тоже так относятся? Он слишком стар, чтобы долго терпеть такую жестокость.
   Перед ними простирались голые равнины. Небо стало темнеть, появились дождевые облака и через тридцать минут солнце закрыли густые черные тучи. Подул сильный ветер.
   Лэйси дрожала от холода, жалея, что у нее нет чего-нибудь потеплее, чем хлопковая рубашка. Мэтт был одет не лучше. В спешке они забыли купить теплую одежду.
   То тут, то там падали на землю крупные капли дождя, и вдруг разверзлись небеса, дав волю ливню. Вскоре Лэйси и Мэтт промокли до нитки.
   Мэтт выругался и стал искать глазами место для укрытия. Он посмотрел вдаль. Ему померещилось или впереди на самом деле стоит дом? Он подъехал ближе и почувствовал облегчение, увидев, что это действительно было что-то похожее на здание. Это была полуразрушенная хижина, но она могла послужить им укрытием от бури.
   Мэтт скривился от боли, слезая с лошади. Левый бок все еще болел, но он был рад, что ребра не сломаны. Привязав свою лошадь к дереву рядом с хижиной, он подошел к Лэйси, чтобы помочь ей слезть.
   — Скорей в дом! — закричал Мэтт. — Я расседлаю лошадей.
   Кивнув, Лэйси побежала к двери, повернула шарообразную ручку и дернула за нее. Но дверь не открылась. Она толкнула изо всей силы и чуть не упала, когда дверь, наконец, отворилась.
   В хижине было мрачно, темно и холодно. Там не было мебели кроме ржавой железной плиты со сломанной каменной печью. По крайней мере, там было сухо.
   Она стояла посреди комнаты, дрожа от холода. Вошел Мэтт с седлами, бросил их на пол, снял шляпу и стряс с нее капли дождя.
   — Не густо, верно? — рассуждал он, оглядывая комнату в надежде отыскать что-нибудь полезное, но напрасно. Отвязав постель Лэйси от седла, он бросил ей одеяло. — Завернись, пока не замерзла до смерти.
   — Ты не будешь против, если я попрошу тебя отвернуться?
   — Конечно, нет.
   Мэтт отвернулся, пока Лэйси раздевалась и укутывалась в одеяло.
   — Я поворачиваюсь, — сказал он, поняв, что она уже разделась, и стал снимать мокрую рубашку.
   Лэйси взглянула в окно. Молнии сверкали сквозь тяжелые черные облака. Дождь гремел по крыше. Она слышала, как Мэтт раздевается у нее за спиной. Она раньше никогда не видела голого мужчину и не хотела видеть сейчас, но не могла забыть те дни, когда спасала Мэтта, вспомнила его обнаженную грудь, широкие плечи, мускулы, перекатывающиеся на руках с каждым движением.
   Он тихо прошептал молитву, чтобы дождь скорее кончился. Лэйси чувствовала себя менее уязвимой, когда они были в лесу. Хижина намекала на какую-то интимность. Она знала не много о мужчинах, но догадывалась, что Мэтт желал ее. Если бы он набросился на нее, она была бы в его власти. Он слишком большой и сильный, чтобы сопротивляться.
   — Иди сюда, — позвал Мэтт, и Лэйси медленно повернулась. Он сидел на своем одеяле перед холодным камином. — Садись. Здесь тебе будет удобно.
   Лэйси неуверенно кивнула. Одеяло, на котором сидел Мэтт, было тонкое, и она почувствовала под собой холодный пол. Но еще больше она чувствовала Мэтта. Они почти не касались друг друга, но она ощущала тепло его тела. Если бы они были женаты… По крайней мере, она могла бы согреться в его объятиях. Только мысли согревали ее несколько мгновений. Она представила, что если бы она была женой Мэтта, она могла бы лежать рядом с ним всю ночь. Краска покрыла ее с головы до пят. Лэйси почти не знала этого мужчину. Несомненно, за такого человека она хотела бы выйти замуж. Но он осужден, его обвиняют в убийстве.
   Однако ей было так холодно…
   Мэтт искоса взглянул на Лэйси. Она дрожала от холода, и ему захотелось обнять ее. Им было бы теплее, но он не был уверен, получит ли согласие.
   От порыва холодного ветра стены хижины шатались, и Мэтт сам задрожал от холода.
   — Лэйси, нам будет теплее, если мы сядем ближе друг к другу, — предложил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно. — Что ты на это скажешь?
   Она слишком замерзла, чтобы спорить. Кивок, и Мэтт прижался к ней. Лэйси мгновенно стало теплее. Но неожиданное тепло пришло изнутри, когда она осознала, что только два ничтожных одеяла отделяют ее обнаженное тело от его. Эта мысль была ужасной, и она обрадовалась, что тусклый свет скрывает румянец на ее щеках.
   Проходили минуты, и веки Лэйси отяжелели. Ровный стук дождя по крыше, темнота, тепло, которое поглотило ее, — все это подействовало усыпляюще.
   Мэтт крепче обнял Лэйси, она совсем расслабилась. «Бедный ребенок, — подумал он. — Она столько перенесла за последние дни». Он положил ее на пол, осторожно придерживая одеяло, чтобы оно плотно укрывало ее, хотя ему очень хотелось посмотреть на ее тело. Было ли оно такое же красивое, как он себе представлял?
   Крепче завернувшись в свое одеяло, он вытянулся рядом с Лэйси.
   Над долиной бушевала буря, но в маленькой хижине было спокойно и тихо.

Глава 5

   Лэйси внезапно проснулась, разбуженная стуком дождя по крыше.
   Открыв глаза, она вздрогнула и совсем проснулась, увидев лежащего рядом Мэтта. Ночью они выползли из-под одеял и сейчас лежали рядом под общим одеялом, уютно прижавшись, друг к другу.
   Она посмотрела на черную голову, удобно лежавшую на ее плече, затем перевела взгляд на крепкую загорелую руку, обнимающую ее за талию. Какое-то мгновение она лежала абсолютно спокойно, едва дыша, боясь, что он проснется и увидит их в столь компрометирующих позах.
   Когда первый шок прошел, другой реальный факт потряс ее не меньше. Не только Мэтт лежал полностью обнаженным, но и она тоже!
   Все ощущения Лэйси обострились, и она вдруг почувствовала грубые волосы на ногах Мэтта, отросшую бороду на его сильной квадратной челюсти, запах мужчины. Она осознала тот факт, что ее тело прикасалось к его телу от плеч до лодыжек.
   «Что делать, — с ужасом думала она, — если я пошевелюсь, и он проснется? Тогда я буду чувствовать себя униженной. А что, если он подумает, что я специально легла так близко к нему? Если он проснется и увидит меня голую? Я умру от стыда».
   Мэтт Дрего не двигался. Он знал, что Лэйси не спит и, должно быть, ужасно переживает из-за того, что лежит рядом с ним. Она была такой наивной, такой скромной и застенчивой. Он находил, что лежать рядом с ней очень приятно, хотя знал, что Лэйси, наверное, шокирована. Но, боже, она чувствовала себя хорошо, лежа рядом с ним, ее кожа была такой нежной и теплой, волосы, мягкие и шелковистые, ласкали его щеки. Возбуждение давало о себе знать, и он подумал, что если Лэйси быстро не вылезет из-под этих одеял, без сомнения, узнает, что он не спит. Не спит и думает о чем-то другом, кроме завтрака.
   Глубоко вздохнув, Лэйси ухватилась за верхнее одеяло и быстро откатилась от Мэтта. Встав на ноги, она закуталась в одеяло и взглянула на Мэтта. Девушка ожидала увидеть, что он насмехается над ней, но на самом деле он спал. Некоторое время Лэйси смотрела на него. Пожав плечами, она стала натягивать одежду, дрожа от холода. Надела холодные хлопковые джинсы и рубашку в страшной спешке, потому что не хотела, чтобы он проснулся и увидел ее раздетой.
   Мэтт наблюдал за Лэйси через щелочки глаз. Ее спина была гладкой и безупречной, ноги длинные и фигурные, попка соблазнительно округлая. Он едва сдержался, чтобы не притронуться к ней, и тихо выругался. Она была даже красивее, чем он себе представлял.
   Мэтт деланно зевнул и потянулся, когда Лэйси надевала свои ботинки.
   — Доброе утро, — сказала она тихо.
   — Доброе утро. Все еще идет дождь? — Да.
   — Ты хорошо спала?
   Лэйси бросила на него испытующий взгляд. В его голосе был оттенок насмешки или ей показалось?
   — Да, спасибо. Ты голоден? Осталось немного вяленого мяса и яблоко.
   — Отлично, — сказал Мэтт, хотя все, что он хотел, — было чашкой кофе. Он с удовольствием потянулся.
   Лэйси быстро отвела взгляд, когда одеяло сползло на его бедра, выставляя напоказ мускулистое туловище, длинные крепкие руки и широкие плечи. Шаря в одном из пакетов, она старалась не вспоминать густые черные волосы, покрывавшие его грудь, то, как они сужаются в тонкую линию и исчезают в складках одеяла.
   — Не могла бы ты подать мои штаны? — попросил Мэтт.
   Лэйси подняла его джинсы так, словно они могли укусить ее. Не встречаясь с ним взглядом, она бросила их, затем быстро отвернулась. Ее щеки пылали, так как мысли опять приняли непристойный оборот.
   Покусывая нижнюю губу, она старалась сконцентрироваться на яблоке, которое нарезала. Она чувствовала взгляд Мэтта у себя за спиной. Зная, что он наблюдает за ней, она потеряла контроль над собой и вдруг вскрикнула от боли, когда острый нож вонзился в палец.
   — Что случилось?
   — Я порезала палец.
   — Дай взглянуть, — сказал Мэтт, подойдя к ней.
   Лэйси вытянула руку и почувствовала помутнение при виде крови.