Страница:
— Сегодня вечером не слишком скоро? У нас так давно не было вечеринки.
— Я должна спросить Мэтта, — неуверенно сказала Лэйси.
— Конечно. Вот они уже идут.
У Слэтеров Мэтт и Лэйси чувствовали себя как дома. Маргарет устроила им королевский обед, и все четверо болтали, словно были старыми друзьями. Мэтт согласился, чтобы свадьба была вечером, и капитан послал своего ординарца, чтобы тот обо всем позаботился.
Через два часа Лэйси стояла рядом с капитаном Слэтером позади церкви, одетая в свадебный наряд Маргарет Слэтер.
Это было на самом деле красивое платье. Вырез на шее был округлен и отделан изящными кружевами цвета слоновой кости. Рукава были длинными, зауженными у запястий. Корсаж подходил Лэйси, словно был сшит для нее. Юбка, длинная и пышная, спадала изящными складками.
Стоя у алтаря, Мэтт смотрел на Лэйси с трепетом, уверенный, что никогда не видел более красивой женщины, чем та, которая стала его женой.
По сигналу священника органист заиграл свадебный марш, и Лэйси пошла по узкому проходу, положив свою руку на руку капитана Слэтера.
Она не могла отвести взгляда от Мэтта, когда священник произносил торжественные слова и объявил их мужем и женой. Мэтт был одет в черные брюки и темно-голубую рубашку, которую одолжил у одного из солдат. Он был, несомненно, самым красивым мужчиной из всех, каких она знала. Темно-голубая рубашка оттеняла его смуглую кожу и черные волосы, глаза сверкали бриллиантово-голубым цветом.
Затем Мэтт поднял ее фату, обнял Лэйси, чтобы одарить своим первым супружеским поцелуем. Лэйси закрыла глаза, когда его губы сомкнулись на ее губах. Его поцелуй, мягкий и нежный, словно танцующая на розовом лепестке бабочка, наполнил ее теплым внутренним светом.
Позже была вечеринка в обществе офицеров. Армейский повар испек торт, там было также шампанское и сэндвичи для тех, кто хотел заглянуть и посмотреть на новобрачных.
Лэйси была удивлена, обнаружив, что ее муж прекрасный танцор. Он кружил ее по комнате, пока она не запыхалась. Он мог танцевать под любую музыку.
— Где ты научился так хорошо танцевать? — с любопытством спросила Лэйси.
— Дома, — ответил Мэтт, улыбаясь. — Еще до войны.
Лэйси мило надула губки.
— Я забыла, что ты с юга. Я слышала, там всегда были чудесные танцевальные вечера. Я полагаю, что ты перетанцевал с каждой красавицей в округе.
— По крайней мере, один раз, — важно сказал Мэтт. — И с пожилыми дамами тоже.
— Хам.
— Ангел.
Лэйси мягко улыбнулась, ее сердце трепетало от счастья.
Они танцевали вальс, когда Мэтт заметил, что ординарец зашел в комнату и отозвал капитана в сторону. Мужчины разговаривали несколько минут, капитан изредка поглядывал в сторону Мэтта, затем ординарец вышел с серьезным выражением лица.
Предупредительный звонок прозвенел в мозгу Мэтта. Только он собирался отвести Лэйси с танцевальной площадки, как капитан Слэтер похлопал его по плечу.
— Вы не будете возражать, если я помешаю? Мэтт на мгновение заколебался.
— Конечно, нет.
Он кивнул Лэйси и направился к столу. Немедленно двое вооруженных полицейских стали рядом с ним.
— Капитан хотел бы видеть тебя в своем кабинете, — сказал полицейский Мэтту.
— Прямо сейчас, — добавил другой полицейский. Он приставил пистолет к животу Мэтта. — Понял?
— Вполне, — ответил Мэтт.
Он не сопротивлялся, когда они вывели его из здания.
Через несколько мгновений Том Слэтер вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Где Лэйси? — отрывисто спросил Мэтт.
— Маргарет забрала ее домой. Не беспокойся, с ней будет все хорошо.
Мэтт покачал головой, не сводя глаз с капитана.
— Обыскать его, — приказал Слэтер, и один из полицейских быстро пробежал руками по спине Мэтта и вниз по его ногам.
— У него ничего нет, — уверенно сказал молодой человек.
Слэтер кивнул. Он разглядывал Мэтта какое-то время.
— Дрего, правильно? — спросил он. — Мы давно искали тебя.
Мэтт кивнул. Внешне он казался спокойным, равнодушным, но укорял себя за то, что был таким дураком. Он должен был знать, что объявлен розыск. Черт побери, он же преступник.
— Мне твое лицо сразу показалось знакомым, — бодро сказал Слэтер, — поэтому я приказал полицейскому проверить всех разыскиваемых и был уверен, что ты один из них.
Мэтт снова кивнул. Капитан был явно доволен собой.
— Ты ничего не хочешь сказать в свою защиту?
— Вам нужно было подождать до утра, чтобы арестовать меня, — сухо сказал Мэтт.
— Прости, — саркастически сказал Слэтер. — Я думаю, что с медовым месяцем придется подождать.
На мгновение Слэтер почувствовал сожаление. Жаль, что молодой человек вынужден пропустить медовый месяц. Он почти разрешил молодоженам вместе провести ночь. Но затем опомнился.
Этот человек был преступником, обвиненным в убийстве. Он не заслуживал ничего хорошего, ничего, кроме веревки. Ему чертовски повезло, что они не повесили его здесь и сейчас.
Слэтер перевел взгляд на полицейских, стоявших позади Мэтта.
— Келлог, отведите мистера Дрего в караульное помещение. Стюарт, скажи, чтобы связались с Юмой. Скажи им, что мы нашли пропавшего бандита, и они могут взять его.
Мэтт пошел по пыльной земле к караульному помещению с приставленным к нему полицейским. Это было маленькое кирпичное здание между лазаретом и прачечной. В карауле стоял капрал.
Капрал открыл дверь тюремной камеры и движением руки приказал Мэтту войти. Солдат дерзко усмехнулся. Было легко угадать, что заключенный уже сидел раньше.
С преувеличенным вздохом смирения Мэтт шагнул вперед. Вдруг он резко развернулся на пятке и ударил солдата кулаком в лицо. Рядовой беззвучно осел на пол.
Выругавшись, Мэтт выхватил ружье полицейского и вышел наружу, закрыв за собой дверь.
Капрал Амос Капали попытался преградить ему путь, когда Мэтт вышел из караульного помещения. Но он слишком поздно схватился за оружие.
— Я бы не стал этого делать, — предупредил Мэтт, нацелив в живот капрала ружье.
Капрал замер. На лбу у него выступил пот, 6н ждал, когда заключенный нажмет на курок.
— Резкий парень, — тихо сказал Мэтт. — Отдай мне свой платок и повернись.
— Ты хочешь меня убить? — спросил капрал дрожащим от страха голосом.
— Это тебе решать, — резко сказал Мэтт и слегка ударил его прикладом по затылку.
Амос Капали упал на пол с глухим звуком, Мэтт быстро связал его руки платком.
Он должен найти Лэйси, и они убегут прочь из лагеря Верди. Тихо ступая, он пошел к караульному помещению.
Лэйси сидела на кровати в запасной спальне Слэтеров, безутешно рыдая. То, что было самым счастливым мгновением в ее жизни, превратилось в кошмар. Она разгладила складку на своем свадебном платье, затем судорожно вздохнула, и новый поток слез заструился по ее щекам.
Это было ужасно! Совсем недавно она была такой счастливой, а сейчас Мэтт заперт в караульном помещении. Скоро приедут из Юмы и посадят его в тюрьму. Она никогда не найдет своего отца, никогда не будет жить с Мэттом. Никогда не родит ему детей. Ее охватила жалость к себе. Она проклинала свою жестокую судьбу, которая подарила ей мгновение счастья, а затем лишила его.
Стук в окно прервал ее слезы. Подняв голову, Лэйси испуганно посмотрела в окно. Лучезарная улыбка осветила ее лицо, когда она увидела Мэтта.
Спрыгнув с кровати, она метнулась к окну и открыла защелку.
— Мэтт!
— Бежим прямо сейчас!
Лэйси подняла свои юбки, привстала на подоконник и прыгнула в руки Мэтта. — Что случилось? — взволнованно спросила она, вглядываясь в темноту.
— Твое платье.
Лэйси посмотрела на свой сильно измятый свадебный наряд.
— А что с ним не так?
— Оно выделяется, словно сигнальный огонь на маяке. Нужно от него избавиться.
— Но у меня больше ничего нет. Миссис Слэтер отдала мою одежду погладить.
— Наденешь мою рубашку. А это платье нужно снять.
Со вздохом смирения Лэйси начала расстегивать длинный ряд крохотных жемчужных пуговиц. С некоторыми из них возникла трудность, и Мэтт убрал ее руки и ловко расстегнул последние несколько петель.
— Избавься от нижних юбок тоже, — сказал Мэтт.
Кивнув, она развязала ленты нижних юбок, и они упали на землю. В глазах Мэтта засверкал, огонек страсти, когда он взглянул на Лэйси. Ее волосы высвободились и спадали на плечи в восхитительном беспорядке. Сорочка оставила немного для воображения, и он ужасно захотел отнести ее назад в спальню. Но для этого не было времени. Не сейчас. Он дал ей свою рубашку, наблюдая, как она ее надевает. Она ей была очень велика.
— Пойдем, — быстро сказал он, взял ее за руки и повел к конюшне, где стояли лошади.
— Подожди здесь.
Оставив Лэйси стоять в темноте, он пробрался в конюшню, глядя по сторонам. Там не было никаких следов охранников. Вздохнув с облегчением, он оседлал лошадь.
«Только бы нам повезло», — тихо молился он, выводя лошадей из конюшни, и быстро подсадил Лэйси на спину Синдер.
Медленно, неслышно они вышли за пределы лагеря, и Мэтт прыгнул в седло.
Только они пустили лошадей рысью, как услышали звук горна.
— Проклятье! Как быстро они обнаружили, что мы ушли. Быстрей, Лэйси!
Ветер дул Лэйси в лицо, обжигая щеки и голые ноги, но страх, что их могут догнать, подгонял ее. Она не могла вынести мысли о том, что Мэтт будет заточен в тюрьму, не могла представить жизни без него.
Они скакали больше часа, подгоняя своих лошадей. Ноги Лэйси окоченели от холода и были натерты о кожу седла, но она стойко держалась, сосредоточив взгляд на голой спине Мэтта. Они должны уехать подальше отсюда, и Лэйси знала, что вынесет любые испытания, лишь бы Мэтт был свободен.
Небо стало бледно-серым. Мэтт натянул поводья, чтобы остановить взмыленную лошадь.
Кобыла Лэйси поскользнулась и остановилась, и Мэтт увидел, что Лэйси упала, одной рукой уцепившись за гриву кобылы, а другой, держась за повод. Ее глаза были закрыты.
— Лэйси?
Она открыла глаза.
— Ничего, — пробормотала она, — поехали дальше.
Мэтт усмехнулся. Он спрыгнул на землю и взял Лэйси на руки. Ее голова упала ему на плечо, глаза были закрыты.
— Мэтт, поехали дальше. Я не устала.
— Нам нужно передохнуть. Лошади устали, даже если ты не устала.
Вздохнув, Лэйси прижалась к нему, и Мэтт увидел, что она крепко спит. Некоторое время он держал ее на руках, не желая отпускать ни да минуту. Затем, вздохнув, положил на сухую траву и расседлал лошадей. Затем лег и укрыл ее и себя одеялами.
Через несколько минут он тоже крепко спал.
Глава 7
— Я должна спросить Мэтта, — неуверенно сказала Лэйси.
— Конечно. Вот они уже идут.
У Слэтеров Мэтт и Лэйси чувствовали себя как дома. Маргарет устроила им королевский обед, и все четверо болтали, словно были старыми друзьями. Мэтт согласился, чтобы свадьба была вечером, и капитан послал своего ординарца, чтобы тот обо всем позаботился.
Через два часа Лэйси стояла рядом с капитаном Слэтером позади церкви, одетая в свадебный наряд Маргарет Слэтер.
Это было на самом деле красивое платье. Вырез на шее был округлен и отделан изящными кружевами цвета слоновой кости. Рукава были длинными, зауженными у запястий. Корсаж подходил Лэйси, словно был сшит для нее. Юбка, длинная и пышная, спадала изящными складками.
Стоя у алтаря, Мэтт смотрел на Лэйси с трепетом, уверенный, что никогда не видел более красивой женщины, чем та, которая стала его женой.
По сигналу священника органист заиграл свадебный марш, и Лэйси пошла по узкому проходу, положив свою руку на руку капитана Слэтера.
Она не могла отвести взгляда от Мэтта, когда священник произносил торжественные слова и объявил их мужем и женой. Мэтт был одет в черные брюки и темно-голубую рубашку, которую одолжил у одного из солдат. Он был, несомненно, самым красивым мужчиной из всех, каких она знала. Темно-голубая рубашка оттеняла его смуглую кожу и черные волосы, глаза сверкали бриллиантово-голубым цветом.
Затем Мэтт поднял ее фату, обнял Лэйси, чтобы одарить своим первым супружеским поцелуем. Лэйси закрыла глаза, когда его губы сомкнулись на ее губах. Его поцелуй, мягкий и нежный, словно танцующая на розовом лепестке бабочка, наполнил ее теплым внутренним светом.
Позже была вечеринка в обществе офицеров. Армейский повар испек торт, там было также шампанское и сэндвичи для тех, кто хотел заглянуть и посмотреть на новобрачных.
Лэйси была удивлена, обнаружив, что ее муж прекрасный танцор. Он кружил ее по комнате, пока она не запыхалась. Он мог танцевать под любую музыку.
— Где ты научился так хорошо танцевать? — с любопытством спросила Лэйси.
— Дома, — ответил Мэтт, улыбаясь. — Еще до войны.
Лэйси мило надула губки.
— Я забыла, что ты с юга. Я слышала, там всегда были чудесные танцевальные вечера. Я полагаю, что ты перетанцевал с каждой красавицей в округе.
— По крайней мере, один раз, — важно сказал Мэтт. — И с пожилыми дамами тоже.
— Хам.
— Ангел.
Лэйси мягко улыбнулась, ее сердце трепетало от счастья.
Они танцевали вальс, когда Мэтт заметил, что ординарец зашел в комнату и отозвал капитана в сторону. Мужчины разговаривали несколько минут, капитан изредка поглядывал в сторону Мэтта, затем ординарец вышел с серьезным выражением лица.
Предупредительный звонок прозвенел в мозгу Мэтта. Только он собирался отвести Лэйси с танцевальной площадки, как капитан Слэтер похлопал его по плечу.
— Вы не будете возражать, если я помешаю? Мэтт на мгновение заколебался.
— Конечно, нет.
Он кивнул Лэйси и направился к столу. Немедленно двое вооруженных полицейских стали рядом с ним.
— Капитан хотел бы видеть тебя в своем кабинете, — сказал полицейский Мэтту.
— Прямо сейчас, — добавил другой полицейский. Он приставил пистолет к животу Мэтта. — Понял?
— Вполне, — ответил Мэтт.
Он не сопротивлялся, когда они вывели его из здания.
Через несколько мгновений Том Слэтер вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Где Лэйси? — отрывисто спросил Мэтт.
— Маргарет забрала ее домой. Не беспокойся, с ней будет все хорошо.
Мэтт покачал головой, не сводя глаз с капитана.
— Обыскать его, — приказал Слэтер, и один из полицейских быстро пробежал руками по спине Мэтта и вниз по его ногам.
— У него ничего нет, — уверенно сказал молодой человек.
Слэтер кивнул. Он разглядывал Мэтта какое-то время.
— Дрего, правильно? — спросил он. — Мы давно искали тебя.
Мэтт кивнул. Внешне он казался спокойным, равнодушным, но укорял себя за то, что был таким дураком. Он должен был знать, что объявлен розыск. Черт побери, он же преступник.
— Мне твое лицо сразу показалось знакомым, — бодро сказал Слэтер, — поэтому я приказал полицейскому проверить всех разыскиваемых и был уверен, что ты один из них.
Мэтт снова кивнул. Капитан был явно доволен собой.
— Ты ничего не хочешь сказать в свою защиту?
— Вам нужно было подождать до утра, чтобы арестовать меня, — сухо сказал Мэтт.
— Прости, — саркастически сказал Слэтер. — Я думаю, что с медовым месяцем придется подождать.
На мгновение Слэтер почувствовал сожаление. Жаль, что молодой человек вынужден пропустить медовый месяц. Он почти разрешил молодоженам вместе провести ночь. Но затем опомнился.
Этот человек был преступником, обвиненным в убийстве. Он не заслуживал ничего хорошего, ничего, кроме веревки. Ему чертовски повезло, что они не повесили его здесь и сейчас.
Слэтер перевел взгляд на полицейских, стоявших позади Мэтта.
— Келлог, отведите мистера Дрего в караульное помещение. Стюарт, скажи, чтобы связались с Юмой. Скажи им, что мы нашли пропавшего бандита, и они могут взять его.
Мэтт пошел по пыльной земле к караульному помещению с приставленным к нему полицейским. Это было маленькое кирпичное здание между лазаретом и прачечной. В карауле стоял капрал.
Капрал открыл дверь тюремной камеры и движением руки приказал Мэтту войти. Солдат дерзко усмехнулся. Было легко угадать, что заключенный уже сидел раньше.
С преувеличенным вздохом смирения Мэтт шагнул вперед. Вдруг он резко развернулся на пятке и ударил солдата кулаком в лицо. Рядовой беззвучно осел на пол.
Выругавшись, Мэтт выхватил ружье полицейского и вышел наружу, закрыв за собой дверь.
Капрал Амос Капали попытался преградить ему путь, когда Мэтт вышел из караульного помещения. Но он слишком поздно схватился за оружие.
— Я бы не стал этого делать, — предупредил Мэтт, нацелив в живот капрала ружье.
Капрал замер. На лбу у него выступил пот, 6н ждал, когда заключенный нажмет на курок.
— Резкий парень, — тихо сказал Мэтт. — Отдай мне свой платок и повернись.
— Ты хочешь меня убить? — спросил капрал дрожащим от страха голосом.
— Это тебе решать, — резко сказал Мэтт и слегка ударил его прикладом по затылку.
Амос Капали упал на пол с глухим звуком, Мэтт быстро связал его руки платком.
Он должен найти Лэйси, и они убегут прочь из лагеря Верди. Тихо ступая, он пошел к караульному помещению.
Лэйси сидела на кровати в запасной спальне Слэтеров, безутешно рыдая. То, что было самым счастливым мгновением в ее жизни, превратилось в кошмар. Она разгладила складку на своем свадебном платье, затем судорожно вздохнула, и новый поток слез заструился по ее щекам.
Это было ужасно! Совсем недавно она была такой счастливой, а сейчас Мэтт заперт в караульном помещении. Скоро приедут из Юмы и посадят его в тюрьму. Она никогда не найдет своего отца, никогда не будет жить с Мэттом. Никогда не родит ему детей. Ее охватила жалость к себе. Она проклинала свою жестокую судьбу, которая подарила ей мгновение счастья, а затем лишила его.
Стук в окно прервал ее слезы. Подняв голову, Лэйси испуганно посмотрела в окно. Лучезарная улыбка осветила ее лицо, когда она увидела Мэтта.
Спрыгнув с кровати, она метнулась к окну и открыла защелку.
— Мэтт!
— Бежим прямо сейчас!
Лэйси подняла свои юбки, привстала на подоконник и прыгнула в руки Мэтта. — Что случилось? — взволнованно спросила она, вглядываясь в темноту.
— Твое платье.
Лэйси посмотрела на свой сильно измятый свадебный наряд.
— А что с ним не так?
— Оно выделяется, словно сигнальный огонь на маяке. Нужно от него избавиться.
— Но у меня больше ничего нет. Миссис Слэтер отдала мою одежду погладить.
— Наденешь мою рубашку. А это платье нужно снять.
Со вздохом смирения Лэйси начала расстегивать длинный ряд крохотных жемчужных пуговиц. С некоторыми из них возникла трудность, и Мэтт убрал ее руки и ловко расстегнул последние несколько петель.
— Избавься от нижних юбок тоже, — сказал Мэтт.
Кивнув, она развязала ленты нижних юбок, и они упали на землю. В глазах Мэтта засверкал, огонек страсти, когда он взглянул на Лэйси. Ее волосы высвободились и спадали на плечи в восхитительном беспорядке. Сорочка оставила немного для воображения, и он ужасно захотел отнести ее назад в спальню. Но для этого не было времени. Не сейчас. Он дал ей свою рубашку, наблюдая, как она ее надевает. Она ей была очень велика.
— Пойдем, — быстро сказал он, взял ее за руки и повел к конюшне, где стояли лошади.
— Подожди здесь.
Оставив Лэйси стоять в темноте, он пробрался в конюшню, глядя по сторонам. Там не было никаких следов охранников. Вздохнув с облегчением, он оседлал лошадь.
«Только бы нам повезло», — тихо молился он, выводя лошадей из конюшни, и быстро подсадил Лэйси на спину Синдер.
Медленно, неслышно они вышли за пределы лагеря, и Мэтт прыгнул в седло.
Только они пустили лошадей рысью, как услышали звук горна.
— Проклятье! Как быстро они обнаружили, что мы ушли. Быстрей, Лэйси!
* * *
Лэйси во весь опор помчалась за Мэттом. Было страшно нестись в темноте, ничего не видя перед собой на расстоянии больше нескольких футов. Низкий кустарник, неожиданный откос — все могло повлечь за собой несчастье.Ветер дул Лэйси в лицо, обжигая щеки и голые ноги, но страх, что их могут догнать, подгонял ее. Она не могла вынести мысли о том, что Мэтт будет заточен в тюрьму, не могла представить жизни без него.
Они скакали больше часа, подгоняя своих лошадей. Ноги Лэйси окоченели от холода и были натерты о кожу седла, но она стойко держалась, сосредоточив взгляд на голой спине Мэтта. Они должны уехать подальше отсюда, и Лэйси знала, что вынесет любые испытания, лишь бы Мэтт был свободен.
Небо стало бледно-серым. Мэтт натянул поводья, чтобы остановить взмыленную лошадь.
Кобыла Лэйси поскользнулась и остановилась, и Мэтт увидел, что Лэйси упала, одной рукой уцепившись за гриву кобылы, а другой, держась за повод. Ее глаза были закрыты.
— Лэйси?
Она открыла глаза.
— Ничего, — пробормотала она, — поехали дальше.
Мэтт усмехнулся. Он спрыгнул на землю и взял Лэйси на руки. Ее голова упала ему на плечо, глаза были закрыты.
— Мэтт, поехали дальше. Я не устала.
— Нам нужно передохнуть. Лошади устали, даже если ты не устала.
Вздохнув, Лэйси прижалась к нему, и Мэтт увидел, что она крепко спит. Некоторое время он держал ее на руках, не желая отпускать ни да минуту. Затем, вздохнув, положил на сухую траву и расседлал лошадей. Затем лег и укрыл ее и себя одеялами.
Через несколько минут он тоже крепко спал.
Глава 7
Она плыла по реке, все ее беды были позади. Она улыбнулась Мэтту, он взял ее на руки и поцеловал. Его губы были теплыми и мягкими, руки нежными, когда он медленно гладил ее тело. Лэйси проснулась и поняла, что это был совсем не сон.
Открыв глаза, она увидела рядом с собой Мэтта. Он облокотился на одну руку, а другой ласкал ее живот. Он ласково улыбнулся ей.
Тепло. Волны приятного тепла захлестнули тело Лэйси, когда губы Мэтта скользили по ее губам. Обняв руками его шею, она поцеловала его.
— Доброе утро, миссис Дрего, — прошептал он.
Лэйси счастливо улыбнулась.
— Доброе утро, мистер Дрего.
Мэтт наклонился и пощипал мочку ее уха.
— Мы женаты целый день, — пробормотал он, его дыхание было теплым, — у нас еще не было медового месяца.
— Я знаю, — шепотом сказала Лэйси. Было тяжело думать, тяжело говорить, когда Мэтт прижал ее к себе так сильно, осыпая поцелуями ее шею.
— Лэйси…
— У нас есть время? — спросила она. — Солдаты…
— К черту солдат! — резко сказал Мэтт. — Я хочу тебя сейчас.
Лэйси не поверила бы, что Мэтт будет заниматься с ней любовью под открытом небом, при ярком дневном свете.
Солнце ласкало кожу Лэйси, когда Мэтт медленно расстегнул ее рубашку и снял с плеч. Затем он снял ее нижнюю сорочку, она была восхитительно обнаженной.
«Она моя, — подумал он. — Законная жена. Ее волосы душистые, как дикая роза».
Лэйси наблюдала из-под ресниц, как Мэтт снимает свою рубашку.
«Как он красив», — подумала она, улыбнувшись. Ей стало интересно, что он подумает, если она скажет это вслух.
Они долго целовались, их руки жадно исследовали друг друга. Лэйси застонала, почувствовав в нем нарастающую страсть. До Мэтта она не знала мужчин. Было приятно сознавать, что она могла заставить его дрожать от желания, заставить его глаза сверкать страстью, заставить его губы нашептывать слова любви.
Она грелась в лучах любви, сияющей в его глазах, наслаждалась звуком его голоса, когда он восхвалял ее красоту. Она абсолютно обо всем забыла, лишь чувствовала прикосновение его тела, чувство восхищения переполнило ее до краев. Он был ее мужем. Навсегда…
Позже, уже засыпая, она услышала, как Мэтт тихо ругнулся.
— Что случилось? — спросила Лэйси встревоженно.
— Не двигайся, предупредил Мэтт. — Там индейцы наблюдают за нами.
Мэтт медленно встал, набросил свою рубашку на Лэйси, накрыв ее от шеи до бедер.
Он подумал, как вытащить свое ружье, но решил, что такой жест будет равносилен самоубийству, поэтому он молча ждал, сжимая кулаки от ярости.
Индейцы смеялись, рассматривая его и Лэйси. Они догадались, что делали здесь белый человек и белая женщина.
Три воина без слов схватили Мэтта за руки и связали их за спиной. Затем они подошли к Лэйси.
Она съежилась от страха. Господи, что они хотят от нее? Она бросила умоляющий взгляд на Мэтта, но он ничем не мог ей помочь. Один из индейцев показал ей знаками, чтобы она оделась. Она повиновалась, ее щеки пылали от смущения, когда тридцать пар глаз наблюдали, как она надевала рубашку Мэтта.
Через десять минут Мэтт и Лэйси сидели на своих лошадях. Руки Лэйси были связаны за спиной, ноги привязаны к стремени, Мэтт тоже был связан. Индейцы, однако, не позволили ему одеться, они смеялись и делали непристойные замечания по поводу его наготы.
— Мэтт, что с нами будет?
— Ничего хорошего, — ответил Мэтт, и воин, который ехал рядом с ним, ударил его по лицу.
— Молчать! — крикнул индеец.
Они ехали до самой ночи, затем индейцы разбили лагерь в болотистой низине. Лэйси привязали к дереву. Она со страхом наблюдала, как индейцы стащили Мэтта с лошади, окружили его, их глаза сверкали злобой. Один за другим они наносили ему жестокие удары, но увидев, что это не вызвало никакой реакции, стали бить его кулаками и палками до тех пор, пока его тело не покрылось красными рубцами.
Слезы катились из глаз Лэйси. Ужасно было видеть, как индейцы издеваются над ее мужем. Почему они такие жестокие? Что будет с Мэттом? Что они сделают с ней?
Мэтт тяжело дышал, его зубы были сжаты, глаза дерзко сверкали, тело болело от побоев, но он не издал ни звука. Он знал, что индейцы воспримут это как знак слабости и будут издеваться над ним еще больше, чтобы посмотреть, как он корчится в мучениях.
Когда воины поняли, что белый человек не будет выть и просить пощады, они устали от этой игры. Привязав его к дереву, они оставили его, и ушли готовить пищу. Мэтт осторожно опустился на землю.
Он взглянул на Лэйси и улыбнулся, надеясь приободрить ее. Она была такой напуганной, такой бледной. Он посмотрел на оковы, надеясь, что сможет освободить руки, но веревки были очень надежны.
Лэйси не смогла выдавить улыбки. Она была слишком напугана, слишком боялась того, что будущее уготовило для них. Она перевела взгляд на индейцев, но воины, казалось, забыли о своих заключенных и собрались вокруг костра, жадно поедая вяленое мясо. Они совсем ничего не дали Мэтту и Лэйси, и когда закончили свою трапезу, улеглись спать, оставив двух воинов для охраны.
Лэйси была так напугана, что, казалось, не сможет уснуть, но вскоре ее веки отяжелели, и она забылась тяжелым мучительным сном.
Когда она проснулась, был уже рассвет, и индейцы стали собираться в путь. Мэтта и Лэйси резко дернули за ноги и бросили на лошадей.
Они ехали весь день, затем следующий и, наконец, приехали в узкое глубокое ущелье, которое вело к большому каньону. Лэйси воскликнула бы от удовольствия, так красив был каньон. Ручеек весело журчал в нескольких ярдах от нее, вливаясь в маленькое озеро, которое было голубым, как небо. Она увидела многочисленные вигвамы, теснящиеся между отвесными стенами каньона.
Кровь застыла в жилах, когда она увидела, что индейские женщины и дети бегут к ним навстречу. Воины спрыгивали с лошадей и крепко обнимали своих женщин и детей. После первого взрыва восхищения мужчины стали раздавать одеяла, одежду и продукты, которые награбили во время нападений.
Женщины презрительно засмеялись, когда увидели Мэтта, обнаженного и беззащитного. Некоторые стали плевать в него, бить изо всех сил по голой спине, громко ругаясь на своем языке.
Один из воинов набросил веревку на шею Мэтта и увел его. Лэйси смотрела вслед своему мужу, пока он не исчез из виду. Страх за Мэтта вскоре поглотил страх за собственную жизнь, когда коренастый воин стащил ее с лошади и заставил следовать за ним в одну из хижин.
Полная женщина нянчила ребенка в хижине. Она улыбнулась мужчине, но затем нахмурилась, увидев белую женщину.
Воин указал на индианку.
— Моя жена, — сказал он на ломаном английском.
— Ты будешь делать все, что она скажет. Лэйси кивнула, боясь говорить. Итак, это была ее судьба. Она стала рабыней.
Индианка не говорила по-английски. Она быстро дала понять Лэйси, что та была в ее власти и ей лучше вести себя так, как ей говорят, в противном случае ей несдобровать.
Следующие несколько дней были сплошным кошмаром. Лэйси заставляли колоть дрова, носить воду с речки, готовить еду из продуктов, которых она не знала, и выполнять другую работу по дому. Ее хозяйка имела очень вспыльчивый характер и острый язык. Она по любому поводу била Лэйси, если ей что-то не нравилось, что было очень часто. Ее муж, которого звали Солнечный Бобр, вмешивался редко. Белая женщина принадлежала его жене. Фактически вигвам и все, что в нем находилось, принадлежало ей. Как и все апачи, Солнечный Бобр не владел ничем кроме оружия, одежды и лошадей.
Лэйси мечтала поговорить с Мэттом, но пока ей это не удалось. Он не был рабом, как она. Он был просто заключенным. Завернутый в шкуру оленя, он был привязан около вигвама того человека, который захватил его. Его руки были связаны за спиной. Ему давали объедки и позволяли отдохнуть на рассвете и в сумерках. Все остальное время он должен был сидеть прямо. Обычно вокруг него собирались дети, показывая на него и лопоча что-то на своем языке.
Они пробыли в лагере почти неделю. Наконец Лэйси собралась с духом, чтобы пойти к Мэтту. Она дождалась полночи, когда в лагере все было тихо и костры догорели дотла, затем с бьющимся сердцем выползла из вигвама. Мэтт спал, сжавшись в комок, чтобы согреться. У него не было одеяла, чтобы укрыться от холода. Она положила руку ему на плечо и легонько потрясла его.
Мэтт мгновенно проснулся и увидел перед собой стоящую на коленях Лэйси. Она очень рисковала. Если ее обнаружат, то обязательно накажут.
— Ох, Мэтт, — весь ужас пережитого отразился в ее голосе.
— Я все знаю.
Мэтт попытался сесть, и Лэйси обняла его, положив голову ему на плечо.
Веревка мешала ему, а он так хотел обнять жену. Эти дни показались ей долгими, как вечность, а ему — вдвое длиннее. Сидеть целыми днями ничего, не делая, было невыносимо. Несколько раз ему позволяли встать и обойти вокруг дерева, насколько позволяла длина веревки. Он жарился на солнце днем, дрожал от холода ночью и все время думал о Лэйси. Он постоянно наблюдал за ней, иногда случайно ловил ее взгляд, когда она ходила к реке за водой.
— Ты думаешь, мы когда-нибудь выберемся отсюда? — спросила Лэйси.
— Не знаю, дорогая. Лагерь очень хорошо охраняется.
— Мы можем попытаться. Сейчас! Сегодня!
— Нет. Это слишком опасно. Мы не выберемся из каньона, чтобы не быть незамеченными охраной у входа.
— Я не могу здесь больше находиться. Пожалуйста, придумай что-нибудь. Я сделаю все возможное, чтобы помочь.
— Я знаю. Не плачь, пожалуйста.
Они сидели так несколько минут. Мэтт положил подбородок на голову Лэйси, его глаза были задумчивыми.
Он искал способ убежать, но никакой возможности не представлялось. Лэйси только усложняла дело. Один он рискнул бы, но не мог ничего предпринять, чтобы не навредить ей. Она стала еще более дорога ему.
Свежесть ее волос дурманила голову, и он поцеловал ее макушку, и когда она подняла лицо, прижал свои губы к ее губам в долгом страстном поцелуе, словно она была сама жизнь.
Лэйси застонала. Она обняла его за шею, и ее тело сильнее прижалось к нему, пока, наконец, они не оказались на земле. Она забыла, где находится, забыла все, кроме огненных поцелуев Мэтта и своей нарастающей страсти. С закрытыми глазами она потянулась к нему, пока не подумала, что умрет от желания.
Она пыталась развязать веревку с его запястий, но вдруг услышала громкое ругательство. Затем Солнечный Бобр дернул ее за ноги, его черные глаза горели страстью.
— Если тебе нужен мужчина, я здесь. Ярость затуманила мозг Мэтта, он вскочил на ноги.
— Это моя женщина, — сказал он сквозь зубы.
Солнечный Бобр пожал плечами.
— Она была твоей. Сейчас это моя рабыня. Он вытянул руку и сильно ударил Лэйси по лицу. Она пошатнулась, ее глаза наполнились слезами, когда она подняла руку к пылающей щеке.
Мэтт едва подавил злость, видя красный отпечаток руки на лице Лэйси.
Он убил бы Солнечного Бобра на месте, но сейчас ничего не мог сделать.
— Не подходи близко к белому человеку, — предупредил Солнечный Бобр. — Если ты это сделаешь, я его убью. Поняла?
— Поняла, — быстро ответила Лэйси.
Последний раз, взглянув на Мэтта, воин схватил ее за руку и потащил в свой вигвам.
…Группа детей собралась вокруг Мэтта. Он думал, что они когда-нибудь устанут играть с ним, но надежды оказались пустыми. Он был врагом, белым человеком, и они с удовольствием издевались над ним. Время от времени один из мальчиков вырывался вперед и ударял его по ноге или спине, подсчитывая удачный ход, а другие мальчики кричали от восхищения. Их удары почти не причиняли боли, но удар в самый предмет его гордости был ужасным. Как унизительно быть привязанным как бешеная собака, окруженным полураздетыми маленькими дикарями, которые издеваются над тобой! Когда, наконец, мальчики устали от своей игры и ушли, мысли Мэтта вернулись к Лэйси. Как она там? Он видел ее несколько раз с той ночи, когда Солнечный Бобр застал их вместе, и то на расстоянии. Она выглядела достаточно хорошо, но в этом нельзя было быть уверенным.
Ему хотелось знать, как обращаются с ней индианка и ее муж. Мысль о другом мужчине, прикоснувшемся к Лэйси, заставляла его кровь пульсировать и наполняла сердце бешеной яростью. Он был беспомощен, чтобы помочь ей. Эта мысль была самой ненавистной из всех.
Казалось, этой ночи не будет конца. Индейцы начали играть в азартные игры. Лэйси наблюдала из тени. По коже побежали мурашки от страха, когда она увидела, что один из воинов показывает на Мэтта.
Она собралась с духом, чтобы спросить у Солнечного Бобра, что случилось.
— Белого человека продали одному из Киовас, — сказал Солнечный Бобр резко, — его увозят утром. — Индеец пристально посмотрел на Лэйси. — Ты помнишь, что я говорил?
— Да, — ответила Лэйси, — помню.
Она легла в постель, свернулась под накидкой и тихо рыдала всю ночь.
На следующее утро она наблюдала с отчаянием, как Мэтта передали одному из индейских воинов Киовас. Мэтт отбивался из последних сил, когда его владелец пытался бросить его на спину лошади.
Лэйси прижала руки ко рту, чтобы сдержать крик. Четверо воинов Киовас внезапно напали на Мэтта и били его луками и копьями до тех пор, пока он не потерял сознание. Воины, смеясь, бросили Мэтта на спину лошади и связали руки и ноги вместе под ее животом.
Лэйси плакала весь день, сердце ныло от горя и одиночества. Быть рабыней в лагере апачей было ужасно, но, по крайней, мере, Мэтт был рядом. Хотя ей запрещали разговаривать с ним, его присутствие помогало вынести все лишения. А сейчас его не было, она осталась одна среди чужих людей.
Ветряная Женщина угрожала и ругала ее, и, в конце концов, несколько раз ударила Лэйси палкой, но девушка продолжала безудержно рыдать. Ее отца увели и Мэтт для нее тоже был потерян. Слишком много для такой юной девушки.
Лэйси плакала, пока внутри не стало пусто. Она почувствовала, что потеряла смысл жизни.
Он безуспешно пытался развязать веревки, связывающие его запястья, но добился только того, что руки стали кровоточить. Он задрожал, когда подул ветер с гор, про себя ругая индейцев, которые отказались дать ему рубашку и гамаши. Колючие кусты кололи ноги, когда его мучители нарочно проходили близко от покрытых шипами кустарников.
Открыв глаза, она увидела рядом с собой Мэтта. Он облокотился на одну руку, а другой ласкал ее живот. Он ласково улыбнулся ей.
Тепло. Волны приятного тепла захлестнули тело Лэйси, когда губы Мэтта скользили по ее губам. Обняв руками его шею, она поцеловала его.
— Доброе утро, миссис Дрего, — прошептал он.
Лэйси счастливо улыбнулась.
— Доброе утро, мистер Дрего.
Мэтт наклонился и пощипал мочку ее уха.
— Мы женаты целый день, — пробормотал он, его дыхание было теплым, — у нас еще не было медового месяца.
— Я знаю, — шепотом сказала Лэйси. Было тяжело думать, тяжело говорить, когда Мэтт прижал ее к себе так сильно, осыпая поцелуями ее шею.
— Лэйси…
— У нас есть время? — спросила она. — Солдаты…
— К черту солдат! — резко сказал Мэтт. — Я хочу тебя сейчас.
Лэйси не поверила бы, что Мэтт будет заниматься с ней любовью под открытом небом, при ярком дневном свете.
Солнце ласкало кожу Лэйси, когда Мэтт медленно расстегнул ее рубашку и снял с плеч. Затем он снял ее нижнюю сорочку, она была восхитительно обнаженной.
«Она моя, — подумал он. — Законная жена. Ее волосы душистые, как дикая роза».
Лэйси наблюдала из-под ресниц, как Мэтт снимает свою рубашку.
«Как он красив», — подумала она, улыбнувшись. Ей стало интересно, что он подумает, если она скажет это вслух.
Они долго целовались, их руки жадно исследовали друг друга. Лэйси застонала, почувствовав в нем нарастающую страсть. До Мэтта она не знала мужчин. Было приятно сознавать, что она могла заставить его дрожать от желания, заставить его глаза сверкать страстью, заставить его губы нашептывать слова любви.
Она грелась в лучах любви, сияющей в его глазах, наслаждалась звуком его голоса, когда он восхвалял ее красоту. Она абсолютно обо всем забыла, лишь чувствовала прикосновение его тела, чувство восхищения переполнило ее до краев. Он был ее мужем. Навсегда…
Позже, уже засыпая, она услышала, как Мэтт тихо ругнулся.
— Что случилось? — спросила Лэйси встревоженно.
— Не двигайся, предупредил Мэтт. — Там индейцы наблюдают за нами.
Мэтт медленно встал, набросил свою рубашку на Лэйси, накрыв ее от шеи до бедер.
Он подумал, как вытащить свое ружье, но решил, что такой жест будет равносилен самоубийству, поэтому он молча ждал, сжимая кулаки от ярости.
Индейцы смеялись, рассматривая его и Лэйси. Они догадались, что делали здесь белый человек и белая женщина.
Три воина без слов схватили Мэтта за руки и связали их за спиной. Затем они подошли к Лэйси.
Она съежилась от страха. Господи, что они хотят от нее? Она бросила умоляющий взгляд на Мэтта, но он ничем не мог ей помочь. Один из индейцев показал ей знаками, чтобы она оделась. Она повиновалась, ее щеки пылали от смущения, когда тридцать пар глаз наблюдали, как она надевала рубашку Мэтта.
Через десять минут Мэтт и Лэйси сидели на своих лошадях. Руки Лэйси были связаны за спиной, ноги привязаны к стремени, Мэтт тоже был связан. Индейцы, однако, не позволили ему одеться, они смеялись и делали непристойные замечания по поводу его наготы.
— Мэтт, что с нами будет?
— Ничего хорошего, — ответил Мэтт, и воин, который ехал рядом с ним, ударил его по лицу.
— Молчать! — крикнул индеец.
Они ехали до самой ночи, затем индейцы разбили лагерь в болотистой низине. Лэйси привязали к дереву. Она со страхом наблюдала, как индейцы стащили Мэтта с лошади, окружили его, их глаза сверкали злобой. Один за другим они наносили ему жестокие удары, но увидев, что это не вызвало никакой реакции, стали бить его кулаками и палками до тех пор, пока его тело не покрылось красными рубцами.
Слезы катились из глаз Лэйси. Ужасно было видеть, как индейцы издеваются над ее мужем. Почему они такие жестокие? Что будет с Мэттом? Что они сделают с ней?
Мэтт тяжело дышал, его зубы были сжаты, глаза дерзко сверкали, тело болело от побоев, но он не издал ни звука. Он знал, что индейцы воспримут это как знак слабости и будут издеваться над ним еще больше, чтобы посмотреть, как он корчится в мучениях.
Когда воины поняли, что белый человек не будет выть и просить пощады, они устали от этой игры. Привязав его к дереву, они оставили его, и ушли готовить пищу. Мэтт осторожно опустился на землю.
Он взглянул на Лэйси и улыбнулся, надеясь приободрить ее. Она была такой напуганной, такой бледной. Он посмотрел на оковы, надеясь, что сможет освободить руки, но веревки были очень надежны.
Лэйси не смогла выдавить улыбки. Она была слишком напугана, слишком боялась того, что будущее уготовило для них. Она перевела взгляд на индейцев, но воины, казалось, забыли о своих заключенных и собрались вокруг костра, жадно поедая вяленое мясо. Они совсем ничего не дали Мэтту и Лэйси, и когда закончили свою трапезу, улеглись спать, оставив двух воинов для охраны.
Лэйси была так напугана, что, казалось, не сможет уснуть, но вскоре ее веки отяжелели, и она забылась тяжелым мучительным сном.
Когда она проснулась, был уже рассвет, и индейцы стали собираться в путь. Мэтта и Лэйси резко дернули за ноги и бросили на лошадей.
Они ехали весь день, затем следующий и, наконец, приехали в узкое глубокое ущелье, которое вело к большому каньону. Лэйси воскликнула бы от удовольствия, так красив был каньон. Ручеек весело журчал в нескольких ярдах от нее, вливаясь в маленькое озеро, которое было голубым, как небо. Она увидела многочисленные вигвамы, теснящиеся между отвесными стенами каньона.
Кровь застыла в жилах, когда она увидела, что индейские женщины и дети бегут к ним навстречу. Воины спрыгивали с лошадей и крепко обнимали своих женщин и детей. После первого взрыва восхищения мужчины стали раздавать одеяла, одежду и продукты, которые награбили во время нападений.
Женщины презрительно засмеялись, когда увидели Мэтта, обнаженного и беззащитного. Некоторые стали плевать в него, бить изо всех сил по голой спине, громко ругаясь на своем языке.
Один из воинов набросил веревку на шею Мэтта и увел его. Лэйси смотрела вслед своему мужу, пока он не исчез из виду. Страх за Мэтта вскоре поглотил страх за собственную жизнь, когда коренастый воин стащил ее с лошади и заставил следовать за ним в одну из хижин.
Полная женщина нянчила ребенка в хижине. Она улыбнулась мужчине, но затем нахмурилась, увидев белую женщину.
Воин указал на индианку.
— Моя жена, — сказал он на ломаном английском.
— Ты будешь делать все, что она скажет. Лэйси кивнула, боясь говорить. Итак, это была ее судьба. Она стала рабыней.
Индианка не говорила по-английски. Она быстро дала понять Лэйси, что та была в ее власти и ей лучше вести себя так, как ей говорят, в противном случае ей несдобровать.
Следующие несколько дней были сплошным кошмаром. Лэйси заставляли колоть дрова, носить воду с речки, готовить еду из продуктов, которых она не знала, и выполнять другую работу по дому. Ее хозяйка имела очень вспыльчивый характер и острый язык. Она по любому поводу била Лэйси, если ей что-то не нравилось, что было очень часто. Ее муж, которого звали Солнечный Бобр, вмешивался редко. Белая женщина принадлежала его жене. Фактически вигвам и все, что в нем находилось, принадлежало ей. Как и все апачи, Солнечный Бобр не владел ничем кроме оружия, одежды и лошадей.
Лэйси мечтала поговорить с Мэттом, но пока ей это не удалось. Он не был рабом, как она. Он был просто заключенным. Завернутый в шкуру оленя, он был привязан около вигвама того человека, который захватил его. Его руки были связаны за спиной. Ему давали объедки и позволяли отдохнуть на рассвете и в сумерках. Все остальное время он должен был сидеть прямо. Обычно вокруг него собирались дети, показывая на него и лопоча что-то на своем языке.
Они пробыли в лагере почти неделю. Наконец Лэйси собралась с духом, чтобы пойти к Мэтту. Она дождалась полночи, когда в лагере все было тихо и костры догорели дотла, затем с бьющимся сердцем выползла из вигвама. Мэтт спал, сжавшись в комок, чтобы согреться. У него не было одеяла, чтобы укрыться от холода. Она положила руку ему на плечо и легонько потрясла его.
Мэтт мгновенно проснулся и увидел перед собой стоящую на коленях Лэйси. Она очень рисковала. Если ее обнаружат, то обязательно накажут.
— Ох, Мэтт, — весь ужас пережитого отразился в ее голосе.
— Я все знаю.
Мэтт попытался сесть, и Лэйси обняла его, положив голову ему на плечо.
Веревка мешала ему, а он так хотел обнять жену. Эти дни показались ей долгими, как вечность, а ему — вдвое длиннее. Сидеть целыми днями ничего, не делая, было невыносимо. Несколько раз ему позволяли встать и обойти вокруг дерева, насколько позволяла длина веревки. Он жарился на солнце днем, дрожал от холода ночью и все время думал о Лэйси. Он постоянно наблюдал за ней, иногда случайно ловил ее взгляд, когда она ходила к реке за водой.
— Ты думаешь, мы когда-нибудь выберемся отсюда? — спросила Лэйси.
— Не знаю, дорогая. Лагерь очень хорошо охраняется.
— Мы можем попытаться. Сейчас! Сегодня!
— Нет. Это слишком опасно. Мы не выберемся из каньона, чтобы не быть незамеченными охраной у входа.
— Я не могу здесь больше находиться. Пожалуйста, придумай что-нибудь. Я сделаю все возможное, чтобы помочь.
— Я знаю. Не плачь, пожалуйста.
Они сидели так несколько минут. Мэтт положил подбородок на голову Лэйси, его глаза были задумчивыми.
Он искал способ убежать, но никакой возможности не представлялось. Лэйси только усложняла дело. Один он рискнул бы, но не мог ничего предпринять, чтобы не навредить ей. Она стала еще более дорога ему.
Свежесть ее волос дурманила голову, и он поцеловал ее макушку, и когда она подняла лицо, прижал свои губы к ее губам в долгом страстном поцелуе, словно она была сама жизнь.
Лэйси застонала. Она обняла его за шею, и ее тело сильнее прижалось к нему, пока, наконец, они не оказались на земле. Она забыла, где находится, забыла все, кроме огненных поцелуев Мэтта и своей нарастающей страсти. С закрытыми глазами она потянулась к нему, пока не подумала, что умрет от желания.
Она пыталась развязать веревку с его запястий, но вдруг услышала громкое ругательство. Затем Солнечный Бобр дернул ее за ноги, его черные глаза горели страстью.
— Если тебе нужен мужчина, я здесь. Ярость затуманила мозг Мэтта, он вскочил на ноги.
— Это моя женщина, — сказал он сквозь зубы.
Солнечный Бобр пожал плечами.
— Она была твоей. Сейчас это моя рабыня. Он вытянул руку и сильно ударил Лэйси по лицу. Она пошатнулась, ее глаза наполнились слезами, когда она подняла руку к пылающей щеке.
Мэтт едва подавил злость, видя красный отпечаток руки на лице Лэйси.
Он убил бы Солнечного Бобра на месте, но сейчас ничего не мог сделать.
— Не подходи близко к белому человеку, — предупредил Солнечный Бобр. — Если ты это сделаешь, я его убью. Поняла?
— Поняла, — быстро ответила Лэйси.
Последний раз, взглянув на Мэтта, воин схватил ее за руку и потащил в свой вигвам.
…Группа детей собралась вокруг Мэтта. Он думал, что они когда-нибудь устанут играть с ним, но надежды оказались пустыми. Он был врагом, белым человеком, и они с удовольствием издевались над ним. Время от времени один из мальчиков вырывался вперед и ударял его по ноге или спине, подсчитывая удачный ход, а другие мальчики кричали от восхищения. Их удары почти не причиняли боли, но удар в самый предмет его гордости был ужасным. Как унизительно быть привязанным как бешеная собака, окруженным полураздетыми маленькими дикарями, которые издеваются над тобой! Когда, наконец, мальчики устали от своей игры и ушли, мысли Мэтта вернулись к Лэйси. Как она там? Он видел ее несколько раз с той ночи, когда Солнечный Бобр застал их вместе, и то на расстоянии. Она выглядела достаточно хорошо, но в этом нельзя было быть уверенным.
Ему хотелось знать, как обращаются с ней индианка и ее муж. Мысль о другом мужчине, прикоснувшемся к Лэйси, заставляла его кровь пульсировать и наполняла сердце бешеной яростью. Он был беспомощен, чтобы помочь ей. Эта мысль была самой ненавистной из всех.
* * *
Спустя три недели в лагерь апачей приехала группа воинов Киовас. В эту ночь был какой-то праздник с пением и танцами. Женщины подавали блюда, и когда мужчины наелись, один из воинов вынес бутыль из тыквы с тисвином, что, как узнала Лэйси, было разновидностью пива, изготовленного из растения мескаль.Казалось, этой ночи не будет конца. Индейцы начали играть в азартные игры. Лэйси наблюдала из тени. По коже побежали мурашки от страха, когда она увидела, что один из воинов показывает на Мэтта.
Она собралась с духом, чтобы спросить у Солнечного Бобра, что случилось.
— Белого человека продали одному из Киовас, — сказал Солнечный Бобр резко, — его увозят утром. — Индеец пристально посмотрел на Лэйси. — Ты помнишь, что я говорил?
— Да, — ответила Лэйси, — помню.
Она легла в постель, свернулась под накидкой и тихо рыдала всю ночь.
На следующее утро она наблюдала с отчаянием, как Мэтта передали одному из индейских воинов Киовас. Мэтт отбивался из последних сил, когда его владелец пытался бросить его на спину лошади.
Лэйси прижала руки ко рту, чтобы сдержать крик. Четверо воинов Киовас внезапно напали на Мэтта и били его луками и копьями до тех пор, пока он не потерял сознание. Воины, смеясь, бросили Мэтта на спину лошади и связали руки и ноги вместе под ее животом.
Лэйси плакала весь день, сердце ныло от горя и одиночества. Быть рабыней в лагере апачей было ужасно, но, по крайней, мере, Мэтт был рядом. Хотя ей запрещали разговаривать с ним, его присутствие помогало вынести все лишения. А сейчас его не было, она осталась одна среди чужих людей.
Ветряная Женщина угрожала и ругала ее, и, в конце концов, несколько раз ударила Лэйси палкой, но девушка продолжала безудержно рыдать. Ее отца увели и Мэтт для нее тоже был потерян. Слишком много для такой юной девушки.
Лэйси плакала, пока внутри не стало пусто. Она почувствовала, что потеряла смысл жизни.
* * *
Мэтт осторожно осматривал окрестности, пока они ехали по дикой степи, благодарный, что его захватчики позволили сидеть прямо, когда он пришел в сознание. Лежать лицом вниз на спине лошади, должно быть, самое худшее из испытаний.Он безуспешно пытался развязать веревки, связывающие его запястья, но добился только того, что руки стали кровоточить. Он задрожал, когда подул ветер с гор, про себя ругая индейцев, которые отказались дать ему рубашку и гамаши. Колючие кусты кололи ноги, когда его мучители нарочно проходили близко от покрытых шипами кустарников.