Страница:
Мэтт уставился в темноту. Лайдж Таннер, Тоби Питмэн, Рауль Гонсалес. Кто из них убил Билли Хендерсона? Это то, что ему необходимо узнать, и поскорее, пока Питмэн не сложил два и два и не вспомнил, где он видел Мэтта раньше. А что Таккер? Где его место в этой головоломке? Мог ли Джи-Джи убить Билли Хендерсона? Это было бы смешно. Какой смысл ему убивать парня своей сестры? И по какой причине ему понадобилось встречаться с Лайджем Таннером на темной аллее поздно ночью? Вопросы, одни вопросы, на которые пока нет ответа.
«Действуют мне на нервы», — мрачно решил Мэтт. И это им удавалось. Питмэн следил за каждым его движением, его глаза были настороженные и задумчивые, когда он пытался определить, где он видел Мэтта раньше.
Черт знает для чего, Мэтт раздавал карты так, что Питмэн проигрывал каждую партию. Танер и Гонсалес подшучивали над его неудачей до тех пор, пока Питмэн не обрушил свой мясистый кулак на стол. Виски Таннера выплеснулось через край стакана, и на зеленом сукне образовалось темное пятно.
— Может быть, не в удаче дело, — пробурчал Питмэн, сверля Мэтта бледно-голубыми глазами. — Может быть, дело в том, кто раздает карты.
— Значит, вы считаете, что я мошенничаю? — мягким голосом спросил Мэтт.
— Чертовски верно!
— Я требую, чтобы вы доказали это.
— Я докажу. Дайте мне взглянуть на эту колоду.
Пожав плечами, Мэтт подвинул карты Питмэну и снисходительно улыбался, пока тот просматривал одну за другой все карты.
— Что случилось? — раздался низкий требовательный голос Таккера.
Мэтт отодвинулся от стола, его рука упала на колено.
— Этот человек считает, что я мошенничаю.
— Это так?
— Конечно, нет, — ответил Мэтт, и эта ложь легко слетела с его языка.
— Если тебе не везет за этим столом, садись за другой, — сказал Таккер Питмэну. — Я не хочу никаких неприятностей.
— Он мошенничает, говорю вам, — настаивал Питмэн.
Таккер сунул руку в карман и вытащил новую колоду карт.
— Вот, вскрой эту колоду сам, Тоби. Она совсем новая. Печать еще не сломана.
Питмэн взял колоду и проверил печать, затем поддел ее ногтем большого пальца и сорвал. Он перетасовал карты и раздал их. Мэтт не рассмеялся вслух, когда взял свои карты. У него была пара тузов и пара королей. Лицо Питмэна побагровело от злости, когда он вновь проиграл Мэтту партию.
Позднее дома Лэйси качала головой, слушая рассказ Мэтта.
— Даже после того, как он сам раздал карты, все равно он не мог выиграть, — рассмеялся Мэтт. — Ты бы видела его лицо, когда я собирал выигрыш.
— Я видела, — с тревогой сказала Лэйси. — Он выглядел так, будто хотел убить тебя.
— Думаю, да, Лэйси, девочка. Думаю, что хочет.
— Тогда над чем же ты смеешься?
— Черт его знает, — сказал Мэтт.
— Мэтт, может, нам уехать отсюда?
— Куда? Я не могу всю оставшуюся жизнь оглядываться через плечо, постоянно ожидая чего-либо, и собирать эти объявления о розыске. Я не смогу так жить, Лэйси, и я уверен, что ты тоже.
— Мэтт.
Что-то в ее голосе заставило его сердце биться сильнее.
— Что, милая?
— Я беременна.
— Беременна! — Его глаза скользнули по ее животу. Он был все еще плоский, и он поднял на ее лицо. Затем медленно покачал головой, отказываясь верить ее словам. Только ребенка им сейчас не хватало. — Ты уверена?
— Да. Пожалуйста, давай уедем отсюда, пока не стало слишком поздно. Я хочу, чтобы у моего ребенка был отец.
— Лэйси, я не могу уехать, не сейчас. Пожалуйста, постарайся понять это.
— Мы можем отправиться в Канзас.
— Канзас! — воскликнул Мэтт. — Какого черта мы будем делать в Канзасе?
Лэйси развернула письмо, которое получила от отца.
— Я посылаю это письмо в Солт Крик в надежде, что оно случайно найдет вас там, — читала она. — На апачей устроили облаву и сослали в резервацию. Голубой Иве там не понравилось, и мы отправились в Канзас. — Лэйси взглянула на Мэтта. — Он говорит, что будет рад, если мы присоединимся к ним. Мы сможем вести нормальную жизнь, создать дом для нашего ребенка.
«Это соблазнительно, — подумал Мэтт. — Чертовски соблазнительно, но я не смогу провести остаток жизни, скрывая свое имя, не смогу успокоиться, пока не узнаю, кто убил Хендерсона».
— Пожалуйста, Мэтт.
— Я не могу, Лэйси, — устало ответил он. — Я просто не могу.
Она проглотила ком, подступивший к горлу. Почему он такой упрямый? Как поиски убийцы Билли Хендерсона могут быть более важными, чем жизнь, которую они смогут вести вместе, более важными, чем их ребенок? Обиженная и злая, она отвернулась от него, слезы жгли ей глаза.
Мэтт пробормотал ругательство, уставившись в спину Лэйси. Ее хрупкие плечи дрожали, она пыталась сдержать рыдания.
Он уже почти решился, но затем подумал о ребенке, которого Лэйси носила под сердцем. Ему нужно вернуть свое доброе имя если не ради себя, то ради ребенка. Он не сможет уехать отсюда и поселиться в каком-нибудь месте, если будет постоянно ждать, пока какой-нибудь охотник за денежной премией или полицейский опознают его. Он не сможет жить с этим, не сможет позволить своему сыну расти в тени его прошлого.
— Может быть, тебе одной стоит поехать в Канзас, — предложил Мэтт.
— Одной? — чуть слышно спросила Лэйси.
— Да-а. Может быть, так будет лучше на данный момент.
«Не отправляй меня, Мэтт, — с мукой кричало ее сердце. — Я не могу жить без тебя».
— Может быть, так и будет лучше, — сказала она, и голос эхом отозвался в ее ушах.
— Над этим стоит подумать, — хрипло сказал Мэтт, не понимая, зачем причиняет боль и ей и себе. Она не хотела оставлять его, он знал и не хотел, чтобы она уезжала. Но слова сказаны, и он не мог взять их обратно. Возможно, так действительно будет лучше. Здесь прольется кровь, пока он не уладит дело с Питмэном. Он не хотел, чтобы Лэйси попала под перекрестный огонь.
Лэйси повернулась, положила руку на руку Мэтта, решившись заставить его взглянуть на вещи ее глазами.
— Мэтт, пожалуйста, забудь о том, чтобы найти убийцу Билли Хендерсона. Мы здесь уже несколько месяцев, но нисколько не приблизились к разгадке.
— Питмэн убил его, — твердо ответил Мэтт. — Все, что мне осталось сделать, — это найти способ доказать это.
— А если тебя самого убьют? — закричала Лэйси. — Что тогда?
— Я уверен, что Джи-Джи хорошо позаботится о тебе, — резко ответил Мэтт. — Он не спускает с тебя глаз с самого первого дня. И не говори мне, что ты не заметила! Я видел, как ты смотришь на него.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь?
— Не понимаешь?
— Я никогда не смотрела ни на кого, кроме тебя, — сказала Лэйси ледяным голосом. — И ты прекрасно знаешь об этом.
— Какого черта! Я видел, как вы жметесь друг к другу около бара, когда нет работы. Я видел, как ты улыбаешься ему и как он смотрит на тебя.
Лэйси уставилась на Мэтта, отказываясь верить своим ушам.
— Ты сошел с ума, — холодно сказала она. — Джи-Джи совсем не такой.
— Да ну? А может, он как раз то, что ты ищешь? У него куча денег, и он может дать тебе все, что ты захочешь. Может, тебе стоит броситься к нему?
— Может быть, и стоит! — зло сказала Лэйси. — По крайней мере, у меня будет свой дом и свое собственное имя.
— О чем ты, черт возьми, говоришь?
— Мы даже женаты незаконно! — воскликнула Лэйси. Злость сделала ее безрассудной. — Мы поженились под чужой фамилией и сейчас живем под вымышленными именами. Которое из них мне дать своему ребенку, Мэтт? То, что стоит на брачном свидетельстве или то, что записано в гостиничной книге регистрации?
— Дай ему имя Таккера, — ответил Мэтт, чеканя каждое слово. — Из того, что мне известно, ребенок принадлежит ему.
Лэйси вздрогнула, как будто ее ударили. Как он может говорить ей такие ужасные слова? Ей хотелось закричать, наброситься на него кулаками, сделать ему так же больно, как он сделал ей, но она не могла выдавить ни слова. Она почувствовала, будто некая железная рука рвет на куски ее внутренности, сжимает стальной хваткой горло. И снова в ее ушах звучал злой голос, жестокая насмешка: «Из того, что мне известно, ребенок принадлежит ему».
Она ждала, что Мэтт извинится, попросит простить его за это ужасное обвинение, скажет что-нибудь, но он хранил молчание, его темные глаза были холодными и чужими.
Мэтт выругался про себя, увидев, что лицо Лэйси смертельно побледнело. Он больно ранил ее и знал об этом, но было слишком поздно. Он никогда раньше не осознавал, как глубоко ревность пустила корни в его сердце, никогда не осознавал, какие мерзкие мысли таились в глубинах его мозга.
В эту ночь они впервые легли спать раздельно. Лэйси, съежившись, легла на своей стороне кровати, тщательно стараясь не касаться его, хотя ей ничего не хотелось больше, чем быть в его объятиях, заглушить свою боль его поцелуями и убедиться, что он любит ее, что его обвинения надуманные, и у них снова будет все хорошо. Как может он быть таким упрямым? Почему он не может забыть о Билли Хендерсоне? Почему бы им не поехать в Канзас и не создать там новую жизнь? Она не будет возражать против вымышленного имени, если это единственный шанс вести мирную жизнь с человеком, которого она любит.
Она долго лежала без сна, надеясь, что Мэтт смягчится и обнимет ее, но он неподвижно лежал на своей стороне постели. Она свернулась калачиком, прикрыв руками живот, слезы безмолвным дождем стекали по щекам. Так она и уснула.
Выскользнув из постели, он быстро и бесшумно оделся и пошел вниз. Выйдя наружу, да стал на крыльце, оперся о перила и стал прокручивать в голове вчерашнюю ссору. Он наговорил Лэйси мерзостей, сделал обвинения, которые казались теперь абсурдными при свете дня. Он криво усмехнулся. Она беременна. Это создает некоторые сложности. Он никогда не думал о себе в качестве отца, и эта мысль внезапно взволновала его. Он хотел разбудить ее, сказать, как он раскаивается в том, что наговорил ей столько ужасных вещей, а затем решил дать ей немного поспать. У них была тяжелая ночь. Он не сомневался, что ей нужно отдохнуть.
Он станет отцом. Усмехаясь, Мэтт направился в «Черную Лошадь». Было еще рано, но он собирался выпить в честь такого события.
Он был на полпути к салуну, когда к нему подошли Тоби Питмэн и Лайдж Таннер. Мэтт выругался, почувствовав упершийся в бок ствол револьвера.
— Продолжай идти, — посоветовал Питмэн.
— Чего ты хочешь, Тоби?
— Мы просто поговорим немного, и все. Когда дойдем до угла, переходи улицу и иди к тому старому сараю на участке за домом Таккера.
Мэтт кивнул. Его мускулы напряглись, когда Таннер сунул руку в карман его пальто и вытащил револьвер.
Было раннее воскресное утро, и на улице было мало людей. Питмэн приветливо кивнул старой миссис Адаме, когда они проходили мимо пансиона, а затем пересекли улицу. Таннер открыл замок на двери сарая. Когда Мэтт начал упираться, Питмэн втолкнул его внутрь.
Таннер запер за ними дверь и поднес спичку к старой керосиновой лампе, которая висела на гвозде.
— Руки за спину! — приказал Питмэн Мэтту.
— Я думал, мы просто поговорим, — заметил Мэтт, когда Таннер связал ему за спиной руки.
— Так оно и будет, — ответил Питмэн. Он засунул свой револьвер за пояс брюк, затем стал широко расставив ноги и уперев кулаки в бедра. — Я спрашиваю в последний раз, кто ты?
— Я же говорил тебе, — с готовностью ответил Мэтт. — Меня зовут Уолкер.
Питмэн кивнул.
— У меня такое чувство, будто ты что-то скрываешь. Побрей его, Лайдж. Посмотрим, как он выглядит без бороды.
Таннер вытащил из кармана бритву и быстро сбрил бороду и усы Мэтта, усмехаясь, когда лезвие разрезало до крови кожу.
Когда Таннер закончил, бледные глаза Питмэна засветились — он узнал Мэтта.
— Дрего, — пробормотал Питмэн. — Какого черта ты вернулся сюда?
— А какого черта ты думаешь?
— Это чертовски глупо с твоей стороны, — Питмэн покачал головой. — Мы слышали, что ты сбежал, но я никогда не думал, что ты будешь настолько глуп, чтобы показаться здесь. Лайдж сходи, приведи шерифа. Думаю, он будет доволен, как ломовая лошадь, когда увидит, кто у нас здесь есть.
Лайдж Таннер медлил в нерешительности. Затем, пожав плечами, вышел из сарая.
— Значит, это был ты, — сказал Мэтт. — Именно ты убил Хендерсона.
— Наш разговор закончен, — грубо оборвал его Питмен.
— Что я не могу понять, так это почему, — продолжил Мэтт. — Он ведь был почти ребенком.
— Я сказал, заткнись, — прорычал Питмен и приставил свой мясистый кулак к носу Мэтта.
Удар отбросил Мэтта назад, он тяжело упал и хрипло вскрикнул от боли, ударившись о ручку топора. Он громко выругался, когда под весом его тела треснула кость предплечья.
Питмэн наклонился, чтобы поднять Мэтта на ноги, и в этот момент дверь сарая со скрипом отворилась. Не глядя назад, Питмэн сказал: «Лайдж, иди сюда, помоги мне». Затем он тихо хрюкнул и рухнул вперед головой.
С усилием Мэтт откатился в сторону. Он бросил взгляд в сторону двери и слабо усмехнулся, увидев стоящую с лопатой в руке Сюзанну Таккер.
— Поднимайтесь скорее, — сказала она. — У нас мало времени.
Мэтт кивнул, кое-как встал на ноги и поковылял за ней. Его глаза настороженно метались из стороны в сторону, но улицы были пустынными, и никто не видел, как они быстро пробежали вдоль участка Таккера и вошли в дом через заднюю дверь.
В кухне Мэтт опустился на колени, его лицо было мокрым от пота, а в руке пульсировала боль.
— В чем дело? — спросила Сюзанна.
— Моя рука, — сдавленно произнес Мэтт, — она сломана.
— О боже!
Она уставилась на Мэтта, не зная, что делать дальше. Она видела, как Питмэн и Таннер втащили Мэтта в сарай, и поняла, что он попал в беду. Сначала она почувствовала удовлетворение, и ей захотелось, чтобы Тоби Питмэн убил его. В конце концов, Мэтт убил Билли. Но она вспомнила, что Мэтт был мужем Лэйси, а Лэйси была очень добра к ней. Разрываясь между желанием помочь ее мужу и наказать его, она украдкой вышла из дома, точно не представляя себе, что будет делать. Она остановилась у окна сарая. Хотя она не смогла ничего увидеть, так как окно было заколочено досками, но смогла услышать большую часть разговора. Повинуясь порыву, она взяла ржавую лопату, стоявшую у стены, вошла в сарай и ударила по голове Тоби Питмэна. Этот поступок так взволновал ее, что она до сих пор чувствовала слабость и дрожь во всем теле.
У Мэтта закружилась голова от приступа боли, которая волнами вздымалась и опадала в его правой руке. Его взгляд скользнул в сторону Сюзанны, и он забеспокоился, все ли с ней в порядке. Она выглядела хуже, чем чувствовал себя он, а он чувствовал себя чертовски плохо.
— Сюзанна?
—Что?
Она посмотрела на него с таким видом, будто не могла вспомнить, кто он такой.
— Не могла бы ты развязать мне руки? Она моргнула несколько раз, не понимая, что делает муж Лэйси у нее в кухне.
— Сюзанна?
Она тряхнула головой, затем нерешительно улыбнулась и начала возиться с веревкой, которой были связаны руки Мэтта.
Мэтт подавил стон, когда она задела его сломанную руку, а затем его руки освободились. Левой рукой он осторожно поднял вверх свою правую руку и пристроил ее на груди. От этого усилия его лоб заблестел от пота. Сломанная кость не повредила кожу, но рука опухла и покраснела.
Сюзанна склонилась над ним, в ее глазах были сочувствие и беспомощность. Она не могла видеть кого-либо, кто страдал от боли, а рана Мэтта, как она заметила, была ужасной. Он часто и напряженно дышал, а его глаза, глубокие и темные как полночное небо, затуманились от страданий.
— Мэтт, тебе нельзя оставаться здесь, — торопливо пробормотала она, как будто эта мысль только сейчас пришла ей в голову. — Джи-Джи спит наверху.
— Мне больше некуда идти, — задыхаясь, произнес Мэтт. Надежда на то, что Таккер не выдаст его, была слишком слабой. Чертовски слабой.
— Подвал, — сказала Сюзанна. — Вы сможете спуститься в подвал?
— Конечно.
Стиснув зубы, Мэтт поднялся на ноги.
— Я помогу вам, — сказала Сюзанна. Она робко обхватила его за пояс, и они начали медленно спускаться по узкой лестнице в подвал. Каждый шаг отдавался пронизывающей болью в руке, и когда они, наконец, спустились в подвал, он весь обливался потом. Там он бессильно опустился на холодный каменный пол.
— Я принесу вам одеяло, свечу и что-нибудь поесть, — сказала Сюзанна. — Вам нужно еще что-нибудь?
— Как вы думаете, сможете ли вы наложить мне шину на руку? Болит чертовски.
Лицо Сюзанны стало еще более бледным, чем обычно.
— Нет, не смогу. Я… позову доктора.
— Нет.
— Может, Лэйси? — предложила Сюзанна. Она улыбнулась при мысли о своей подруге. Лэйси точно знает, что делать.
— Нет, — сказал Мэтт. — Лучше, чтобы никто не знал, где я сейчас.
Сюзанна кивнула.
— Я понимаю, но… я не знаю, как вправить сломанную кость.
— Я скажу тебе, что нужно делать. Останется только сделать это как можно лучше.
— Я попытаюсь.
— Хорошо. Есть у вас виски?
— Да. У Джи-Джи есть немного.
— Хорошо. Нам понадобится что-нибудь для шины и немного ткани, чтобы закрепить ее.
— Хорошо.
Мэтт бросил на нее испытующий взгляд. Она была такой отрешенной, что он не был уверен, что она действительно понимает его.
— Вы можете мне сейчас принести немного виски?
— Да, если хотите. — Она тихо вышла из подвала и направилась в столовую.
Мэтт закрыл глаза, пытаясь силой воли отогнать боль. Он раздумывал, сколько времени понадобится Питмэну и шерифу, чтобы догадаться, где он находится. Он размышлял, что подумает Лэйси, когда проснется и увидит, что он ушел.
— Мэтт.
Он открыл глаза и, моргая, посмотрел на Сюзанну, от боли у него помутилось в голове.
— Виски?
Она протянула ему хрустальный графин, наполненный чистой янтарной жидкостью.
— Спасибо.
Осторожно двигаясь, чтобы не побеспокоить поврежденную руку, он взял графин и сделал большой глоток. Виски, мягкое, как бархат сразу же согрело его и притупило боль в груди. Он сделал еще один глоток, за ним другой.
Сюзанна испуганно наблюдала, как он пьет виски прямо из графина, забыв про стакан в руке. Джи-Джи лишь изредка выпивал стаканчик виски по вечерам, да и то обычно разбавлял его водой. Он никогда не пил прямо из бутылки.
Мэтт на несколько минут присел на корточки, закрыл глаза, пристроив сломанную руку на груди. Боль в руке теперь уменьшилась, а виски, выпитое быстро и на пустой желудок, сильно ударило ему в голову.
— Мэтт?
Он открыл глаза и взглянул на нее.
— Что?
— Твоя рука. Что я должна делать?
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем она говорит, а затем он, как смог, рассказал ей, что нужно делать.
Неужели он ее бросил? Быстро поднявшись, она бросилась к платяному шкафу и распахнула дверцы. Его одежда была на месте, и она с облегчением перевела дух. Куда бы он ни ушел, он вернется.
Лэйси накинула халат и села в кресло у окна, глядя сверху на улицу и размышляя, что скажет Мэтту, когда он вернется. Она совсем не хотела ошарашивать его новостью о том, что беременна. Она думала сказать ему об этом, они будут лежать, нежась в постели, он будет держать ее в своих объятиях, а отношения между ними будут теплыми и любовными. Ей казалось, что он согласится оставить ужасный город, когда узнает о ребенке, и поймет, что им необходимо уехать к ее отцу в Канзас, прочь от той беды, которая подстерегает их в Солт Крик. Она попыталась поставить себя на место Мэтта и понять, что он чувствует. Конечно, ужасно сознавать, что тебя разыскивает полиция за преступление, которого ты не совершал, но они пробыли в Солт Крик уже несколько месяцев, а Мэтт нисколько не приблизился к тому, чтобы выяснить, кто убил Билли Хендерсона.
0на просидела у окна довольно долго, ожидая возвращения Мэтта. Когда прошло почти три часа, она начала беспокоиться. Где он может быть?
0девшись, Лэйси вышла из комнаты и пошла в гостиничный ресторан. Возможно, он засиделся там с чашечкой кофе. Но там его не было. Тогда Лэйси вышла из гостиницы и быстро прошла к конюшне. Его лошадь еще была там и спокойно жевала сено. Его и уздечка тоже были на месте вместе сумками и флягой.
— Чем могу помочь, мэм? Лэйси обернулась к подошедшему сзади Клайду Букеру. Она приветливо улыбнулась владельцу конюшни.
— Я ищу своего мужа.
Клайд Букер покачал головой.
— Я не видал его сегодня, миссис Уолкер.
— Спасибо, — сказала Лэйси и, приподняв юбку, вышла из конюшни и медленно побрела к гостинице. Где же Мэтт?
Она заглянула через двери в «Черную Лошадь», но Мэтта нигде не было. Лэйси вернулась в гостиницу и около часа просидела в вестибюле, просматривая старую газету, в то время как ее мысли беспорядочно метались в догадках о его местонахождении.
В шесть тридцать она начала собираться на работу. Определенно, Мэтт появится в салуне. Она потратила немало усилий, желая выглядеть особенно красивой при встрече. Что бы между ними ни произошло, все можно исправить. Она не могла себе представить будущее без Мэтта. Даже эти несколько часов многому научили ее.
Она вошла в салун с небольшим опозданием, задыхаясь от быстрой ходьбы, и сразу же окинула взглядом комнату, но Мэтта нигде не было видно. Стол, за которым он обычно сидел, был пуст.
И только тогда ее охватил настоящий приступ страха. Что-то случилось.
— Добрый вечер, Лэйси, — сказал Джи-Джи, остановившись рядом. — Где же твой муж?
— Не знаю, — ответила Лэйси и разрыдалась. Нахмурившись, Джи-Джи положил ей на плечо руку и повел в свой кабинет — большую и богато обставленную комнату позади бара.
Закрыв дверь, он налил ей порцию бурбона. — Вот, выпей это. Почувствуешь себя лучше.
Лэйси, всхлипывая, взяла стакан и покорно выпила. Виски проложило пылающую дорожку в ее желудок, и на ее щеках выступил румянец.
— А теперь объясни, почему ты не знаешь, он? — доброжелательно спросил Таккер.
— Это значит, что я не знаю, — сказала Лэйси, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Когда я встала утром, его уже не было, и я не видела его весь день.
Выражение лица Таккера не изменилось. Было досадно потерять Мэтта Уолкера. Этот парень был чертовски отличным игроком, возможно, лучшим из тех, кого видел Джи-Джи, а он повидал их множество. С другой стороны, если Уолкер вышел из игры, то у Джи-Джи будет прямая дорога к сердцу Лэйси. Немножко доброты, немножко понимания в трудную минуту, вскоре она уже будет есть у него из рук… и спать в его постели.
Лэйси уставилась на Таккера глазами, полными слез. Она никогда раньше особо не восторгалась этим человеком, но в этот момент он казался ей единственным другом, который мог ей помочь.
— Сюда, сюда, — сказал Джи-Джи, притянув ее к себе. — Давай, поплачь, тебе полегчает.
И она плакала. Слезы, казалось, лились бесконечно, а Таккер все это время прижимал ее к себе, его руки успокаивающе гладили ее спину, а его мягкий сочувствующий голос уверял, что все будет хорошо.
— Может, тебе не стоит сегодня работать, — предложил Джи-Джи. — Почему бы тебе не остаться здесь и не отдохнуть. Я закажу попозже ужин из гостиницы, мы сможем прекрасно поговорить. А между тем я расспрошу людей и посмотрю, можно ли что-нибудь узнать о местонахождении твоего мужа.
— Спасибо, Джи-Джи, — поблагодарила Лэйси. — Я действительно чувствую себя не в состоянии работать.
— Значит, договорились, — сказал Таккер, улыбнувшись ей обезоруживающей улыбкой. — Ты пока отдохни немного, а я загляну к тебе попозже.
Лэйси кивнула. Наверное, она недооценивала этого человека. Он действительно очень добрый. Она несколько минут бродила по богато обставленному кабинету: там стояли большой стол из красного дерева, черное кожаное кресло, пара медных масляных ламп, удобный диван и маленький бар, в котором было несколько сортов виски и поднос с хрустальным прибором.
Чувствуя себя уставшей и опустошенной, Лэйси свернулась на диване и сразу же уснула,
Некоторое время спустя в салун вошел Тоби Питмэн в сопровождении шерифа. Таккер нахмурился. Нога Хендерсона никогда не ступала салун, за исключением тех случаев, когда совершал вечерний обход или собирался арестовать кого-либо.
* * *
Следующие три дня Таннер, Питмэн и Гонсалес каждый вечер наведывались в салун «Черная Лошадь». И каждый вечер они садились за стол Мэтта.«Действуют мне на нервы», — мрачно решил Мэтт. И это им удавалось. Питмэн следил за каждым его движением, его глаза были настороженные и задумчивые, когда он пытался определить, где он видел Мэтта раньше.
Черт знает для чего, Мэтт раздавал карты так, что Питмэн проигрывал каждую партию. Танер и Гонсалес подшучивали над его неудачей до тех пор, пока Питмэн не обрушил свой мясистый кулак на стол. Виски Таннера выплеснулось через край стакана, и на зеленом сукне образовалось темное пятно.
— Может быть, не в удаче дело, — пробурчал Питмэн, сверля Мэтта бледно-голубыми глазами. — Может быть, дело в том, кто раздает карты.
— Значит, вы считаете, что я мошенничаю? — мягким голосом спросил Мэтт.
— Чертовски верно!
— Я требую, чтобы вы доказали это.
— Я докажу. Дайте мне взглянуть на эту колоду.
Пожав плечами, Мэтт подвинул карты Питмэну и снисходительно улыбался, пока тот просматривал одну за другой все карты.
— Что случилось? — раздался низкий требовательный голос Таккера.
Мэтт отодвинулся от стола, его рука упала на колено.
— Этот человек считает, что я мошенничаю.
— Это так?
— Конечно, нет, — ответил Мэтт, и эта ложь легко слетела с его языка.
— Если тебе не везет за этим столом, садись за другой, — сказал Таккер Питмэну. — Я не хочу никаких неприятностей.
— Он мошенничает, говорю вам, — настаивал Питмэн.
Таккер сунул руку в карман и вытащил новую колоду карт.
— Вот, вскрой эту колоду сам, Тоби. Она совсем новая. Печать еще не сломана.
Питмэн взял колоду и проверил печать, затем поддел ее ногтем большого пальца и сорвал. Он перетасовал карты и раздал их. Мэтт не рассмеялся вслух, когда взял свои карты. У него была пара тузов и пара королей. Лицо Питмэна побагровело от злости, когда он вновь проиграл Мэтту партию.
Позднее дома Лэйси качала головой, слушая рассказ Мэтта.
— Даже после того, как он сам раздал карты, все равно он не мог выиграть, — рассмеялся Мэтт. — Ты бы видела его лицо, когда я собирал выигрыш.
— Я видела, — с тревогой сказала Лэйси. — Он выглядел так, будто хотел убить тебя.
— Думаю, да, Лэйси, девочка. Думаю, что хочет.
— Тогда над чем же ты смеешься?
— Черт его знает, — сказал Мэтт.
— Мэтт, может, нам уехать отсюда?
— Куда? Я не могу всю оставшуюся жизнь оглядываться через плечо, постоянно ожидая чего-либо, и собирать эти объявления о розыске. Я не смогу так жить, Лэйси, и я уверен, что ты тоже.
— Мэтт.
Что-то в ее голосе заставило его сердце биться сильнее.
— Что, милая?
— Я беременна.
— Беременна! — Его глаза скользнули по ее животу. Он был все еще плоский, и он поднял на ее лицо. Затем медленно покачал головой, отказываясь верить ее словам. Только ребенка им сейчас не хватало. — Ты уверена?
— Да. Пожалуйста, давай уедем отсюда, пока не стало слишком поздно. Я хочу, чтобы у моего ребенка был отец.
— Лэйси, я не могу уехать, не сейчас. Пожалуйста, постарайся понять это.
— Мы можем отправиться в Канзас.
— Канзас! — воскликнул Мэтт. — Какого черта мы будем делать в Канзасе?
Лэйси развернула письмо, которое получила от отца.
— Я посылаю это письмо в Солт Крик в надежде, что оно случайно найдет вас там, — читала она. — На апачей устроили облаву и сослали в резервацию. Голубой Иве там не понравилось, и мы отправились в Канзас. — Лэйси взглянула на Мэтта. — Он говорит, что будет рад, если мы присоединимся к ним. Мы сможем вести нормальную жизнь, создать дом для нашего ребенка.
«Это соблазнительно, — подумал Мэтт. — Чертовски соблазнительно, но я не смогу провести остаток жизни, скрывая свое имя, не смогу успокоиться, пока не узнаю, кто убил Хендерсона».
— Пожалуйста, Мэтт.
— Я не могу, Лэйси, — устало ответил он. — Я просто не могу.
Она проглотила ком, подступивший к горлу. Почему он такой упрямый? Как поиски убийцы Билли Хендерсона могут быть более важными, чем жизнь, которую они смогут вести вместе, более важными, чем их ребенок? Обиженная и злая, она отвернулась от него, слезы жгли ей глаза.
Мэтт пробормотал ругательство, уставившись в спину Лэйси. Ее хрупкие плечи дрожали, она пыталась сдержать рыдания.
Он уже почти решился, но затем подумал о ребенке, которого Лэйси носила под сердцем. Ему нужно вернуть свое доброе имя если не ради себя, то ради ребенка. Он не сможет уехать отсюда и поселиться в каком-нибудь месте, если будет постоянно ждать, пока какой-нибудь охотник за денежной премией или полицейский опознают его. Он не сможет жить с этим, не сможет позволить своему сыну расти в тени его прошлого.
— Может быть, тебе одной стоит поехать в Канзас, — предложил Мэтт.
— Одной? — чуть слышно спросила Лэйси.
— Да-а. Может быть, так будет лучше на данный момент.
«Не отправляй меня, Мэтт, — с мукой кричало ее сердце. — Я не могу жить без тебя».
— Может быть, так и будет лучше, — сказала она, и голос эхом отозвался в ее ушах.
— Над этим стоит подумать, — хрипло сказал Мэтт, не понимая, зачем причиняет боль и ей и себе. Она не хотела оставлять его, он знал и не хотел, чтобы она уезжала. Но слова сказаны, и он не мог взять их обратно. Возможно, так действительно будет лучше. Здесь прольется кровь, пока он не уладит дело с Питмэном. Он не хотел, чтобы Лэйси попала под перекрестный огонь.
Лэйси повернулась, положила руку на руку Мэтта, решившись заставить его взглянуть на вещи ее глазами.
— Мэтт, пожалуйста, забудь о том, чтобы найти убийцу Билли Хендерсона. Мы здесь уже несколько месяцев, но нисколько не приблизились к разгадке.
— Питмэн убил его, — твердо ответил Мэтт. — Все, что мне осталось сделать, — это найти способ доказать это.
— А если тебя самого убьют? — закричала Лэйси. — Что тогда?
— Я уверен, что Джи-Джи хорошо позаботится о тебе, — резко ответил Мэтт. — Он не спускает с тебя глаз с самого первого дня. И не говори мне, что ты не заметила! Я видел, как ты смотришь на него.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь?
— Не понимаешь?
— Я никогда не смотрела ни на кого, кроме тебя, — сказала Лэйси ледяным голосом. — И ты прекрасно знаешь об этом.
— Какого черта! Я видел, как вы жметесь друг к другу около бара, когда нет работы. Я видел, как ты улыбаешься ему и как он смотрит на тебя.
Лэйси уставилась на Мэтта, отказываясь верить своим ушам.
— Ты сошел с ума, — холодно сказала она. — Джи-Джи совсем не такой.
— Да ну? А может, он как раз то, что ты ищешь? У него куча денег, и он может дать тебе все, что ты захочешь. Может, тебе стоит броситься к нему?
— Может быть, и стоит! — зло сказала Лэйси. — По крайней мере, у меня будет свой дом и свое собственное имя.
— О чем ты, черт возьми, говоришь?
— Мы даже женаты незаконно! — воскликнула Лэйси. Злость сделала ее безрассудной. — Мы поженились под чужой фамилией и сейчас живем под вымышленными именами. Которое из них мне дать своему ребенку, Мэтт? То, что стоит на брачном свидетельстве или то, что записано в гостиничной книге регистрации?
— Дай ему имя Таккера, — ответил Мэтт, чеканя каждое слово. — Из того, что мне известно, ребенок принадлежит ему.
Лэйси вздрогнула, как будто ее ударили. Как он может говорить ей такие ужасные слова? Ей хотелось закричать, наброситься на него кулаками, сделать ему так же больно, как он сделал ей, но она не могла выдавить ни слова. Она почувствовала, будто некая железная рука рвет на куски ее внутренности, сжимает стальной хваткой горло. И снова в ее ушах звучал злой голос, жестокая насмешка: «Из того, что мне известно, ребенок принадлежит ему».
Она ждала, что Мэтт извинится, попросит простить его за это ужасное обвинение, скажет что-нибудь, но он хранил молчание, его темные глаза были холодными и чужими.
Мэтт выругался про себя, увидев, что лицо Лэйси смертельно побледнело. Он больно ранил ее и знал об этом, но было слишком поздно. Он никогда раньше не осознавал, как глубоко ревность пустила корни в его сердце, никогда не осознавал, какие мерзкие мысли таились в глубинах его мозга.
В эту ночь они впервые легли спать раздельно. Лэйси, съежившись, легла на своей стороне кровати, тщательно стараясь не касаться его, хотя ей ничего не хотелось больше, чем быть в его объятиях, заглушить свою боль его поцелуями и убедиться, что он любит ее, что его обвинения надуманные, и у них снова будет все хорошо. Как может он быть таким упрямым? Почему он не может забыть о Билли Хендерсоне? Почему бы им не поехать в Канзас и не создать там новую жизнь? Она не будет возражать против вымышленного имени, если это единственный шанс вести мирную жизнь с человеком, которого она любит.
Она долго лежала без сна, надеясь, что Мэтт смягчится и обнимет ее, но он неподвижно лежал на своей стороне постели. Она свернулась калачиком, прикрыв руками живот, слезы безмолвным дождем стекали по щекам. Так она и уснула.
* * *
Мэтт провел беспокойную ночь и проснулся рано в мрачном и неопределенном настроении. Он бросил взгляд на Лэйси, которая спала так далеко от него, насколько это было возможно, и почувствовал, как злость вернулась к нему. Почему она не может понять его? Понимает ли она хоть немного, каково это знать, что любой охотник за денежной премией и полицейский в этой части Миссисипи считает его законной добычей? Проклятие!Выскользнув из постели, он быстро и бесшумно оделся и пошел вниз. Выйдя наружу, да стал на крыльце, оперся о перила и стал прокручивать в голове вчерашнюю ссору. Он наговорил Лэйси мерзостей, сделал обвинения, которые казались теперь абсурдными при свете дня. Он криво усмехнулся. Она беременна. Это создает некоторые сложности. Он никогда не думал о себе в качестве отца, и эта мысль внезапно взволновала его. Он хотел разбудить ее, сказать, как он раскаивается в том, что наговорил ей столько ужасных вещей, а затем решил дать ей немного поспать. У них была тяжелая ночь. Он не сомневался, что ей нужно отдохнуть.
Он станет отцом. Усмехаясь, Мэтт направился в «Черную Лошадь». Было еще рано, но он собирался выпить в честь такого события.
Он был на полпути к салуну, когда к нему подошли Тоби Питмэн и Лайдж Таннер. Мэтт выругался, почувствовав упершийся в бок ствол револьвера.
— Продолжай идти, — посоветовал Питмэн.
— Чего ты хочешь, Тоби?
— Мы просто поговорим немного, и все. Когда дойдем до угла, переходи улицу и иди к тому старому сараю на участке за домом Таккера.
Мэтт кивнул. Его мускулы напряглись, когда Таннер сунул руку в карман его пальто и вытащил револьвер.
Было раннее воскресное утро, и на улице было мало людей. Питмэн приветливо кивнул старой миссис Адаме, когда они проходили мимо пансиона, а затем пересекли улицу. Таннер открыл замок на двери сарая. Когда Мэтт начал упираться, Питмэн втолкнул его внутрь.
Таннер запер за ними дверь и поднес спичку к старой керосиновой лампе, которая висела на гвозде.
— Руки за спину! — приказал Питмэн Мэтту.
— Я думал, мы просто поговорим, — заметил Мэтт, когда Таннер связал ему за спиной руки.
— Так оно и будет, — ответил Питмэн. Он засунул свой револьвер за пояс брюк, затем стал широко расставив ноги и уперев кулаки в бедра. — Я спрашиваю в последний раз, кто ты?
— Я же говорил тебе, — с готовностью ответил Мэтт. — Меня зовут Уолкер.
Питмэн кивнул.
— У меня такое чувство, будто ты что-то скрываешь. Побрей его, Лайдж. Посмотрим, как он выглядит без бороды.
Таннер вытащил из кармана бритву и быстро сбрил бороду и усы Мэтта, усмехаясь, когда лезвие разрезало до крови кожу.
Когда Таннер закончил, бледные глаза Питмэна засветились — он узнал Мэтта.
— Дрего, — пробормотал Питмэн. — Какого черта ты вернулся сюда?
— А какого черта ты думаешь?
— Это чертовски глупо с твоей стороны, — Питмэн покачал головой. — Мы слышали, что ты сбежал, но я никогда не думал, что ты будешь настолько глуп, чтобы показаться здесь. Лайдж сходи, приведи шерифа. Думаю, он будет доволен, как ломовая лошадь, когда увидит, кто у нас здесь есть.
Лайдж Таннер медлил в нерешительности. Затем, пожав плечами, вышел из сарая.
— Значит, это был ты, — сказал Мэтт. — Именно ты убил Хендерсона.
— Наш разговор закончен, — грубо оборвал его Питмен.
— Что я не могу понять, так это почему, — продолжил Мэтт. — Он ведь был почти ребенком.
— Я сказал, заткнись, — прорычал Питмен и приставил свой мясистый кулак к носу Мэтта.
Удар отбросил Мэтта назад, он тяжело упал и хрипло вскрикнул от боли, ударившись о ручку топора. Он громко выругался, когда под весом его тела треснула кость предплечья.
Питмэн наклонился, чтобы поднять Мэтта на ноги, и в этот момент дверь сарая со скрипом отворилась. Не глядя назад, Питмэн сказал: «Лайдж, иди сюда, помоги мне». Затем он тихо хрюкнул и рухнул вперед головой.
С усилием Мэтт откатился в сторону. Он бросил взгляд в сторону двери и слабо усмехнулся, увидев стоящую с лопатой в руке Сюзанну Таккер.
— Поднимайтесь скорее, — сказала она. — У нас мало времени.
Мэтт кивнул, кое-как встал на ноги и поковылял за ней. Его глаза настороженно метались из стороны в сторону, но улицы были пустынными, и никто не видел, как они быстро пробежали вдоль участка Таккера и вошли в дом через заднюю дверь.
В кухне Мэтт опустился на колени, его лицо было мокрым от пота, а в руке пульсировала боль.
— В чем дело? — спросила Сюзанна.
— Моя рука, — сдавленно произнес Мэтт, — она сломана.
— О боже!
Она уставилась на Мэтта, не зная, что делать дальше. Она видела, как Питмэн и Таннер втащили Мэтта в сарай, и поняла, что он попал в беду. Сначала она почувствовала удовлетворение, и ей захотелось, чтобы Тоби Питмэн убил его. В конце концов, Мэтт убил Билли. Но она вспомнила, что Мэтт был мужем Лэйси, а Лэйси была очень добра к ней. Разрываясь между желанием помочь ее мужу и наказать его, она украдкой вышла из дома, точно не представляя себе, что будет делать. Она остановилась у окна сарая. Хотя она не смогла ничего увидеть, так как окно было заколочено досками, но смогла услышать большую часть разговора. Повинуясь порыву, она взяла ржавую лопату, стоявшую у стены, вошла в сарай и ударила по голове Тоби Питмэна. Этот поступок так взволновал ее, что она до сих пор чувствовала слабость и дрожь во всем теле.
У Мэтта закружилась голова от приступа боли, которая волнами вздымалась и опадала в его правой руке. Его взгляд скользнул в сторону Сюзанны, и он забеспокоился, все ли с ней в порядке. Она выглядела хуже, чем чувствовал себя он, а он чувствовал себя чертовски плохо.
— Сюзанна?
—Что?
Она посмотрела на него с таким видом, будто не могла вспомнить, кто он такой.
— Не могла бы ты развязать мне руки? Она моргнула несколько раз, не понимая, что делает муж Лэйси у нее в кухне.
— Сюзанна?
Она тряхнула головой, затем нерешительно улыбнулась и начала возиться с веревкой, которой были связаны руки Мэтта.
Мэтт подавил стон, когда она задела его сломанную руку, а затем его руки освободились. Левой рукой он осторожно поднял вверх свою правую руку и пристроил ее на груди. От этого усилия его лоб заблестел от пота. Сломанная кость не повредила кожу, но рука опухла и покраснела.
Сюзанна склонилась над ним, в ее глазах были сочувствие и беспомощность. Она не могла видеть кого-либо, кто страдал от боли, а рана Мэтта, как она заметила, была ужасной. Он часто и напряженно дышал, а его глаза, глубокие и темные как полночное небо, затуманились от страданий.
— Мэтт, тебе нельзя оставаться здесь, — торопливо пробормотала она, как будто эта мысль только сейчас пришла ей в голову. — Джи-Джи спит наверху.
— Мне больше некуда идти, — задыхаясь, произнес Мэтт. Надежда на то, что Таккер не выдаст его, была слишком слабой. Чертовски слабой.
— Подвал, — сказала Сюзанна. — Вы сможете спуститься в подвал?
— Конечно.
Стиснув зубы, Мэтт поднялся на ноги.
— Я помогу вам, — сказала Сюзанна. Она робко обхватила его за пояс, и они начали медленно спускаться по узкой лестнице в подвал. Каждый шаг отдавался пронизывающей болью в руке, и когда они, наконец, спустились в подвал, он весь обливался потом. Там он бессильно опустился на холодный каменный пол.
— Я принесу вам одеяло, свечу и что-нибудь поесть, — сказала Сюзанна. — Вам нужно еще что-нибудь?
— Как вы думаете, сможете ли вы наложить мне шину на руку? Болит чертовски.
Лицо Сюзанны стало еще более бледным, чем обычно.
— Нет, не смогу. Я… позову доктора.
— Нет.
— Может, Лэйси? — предложила Сюзанна. Она улыбнулась при мысли о своей подруге. Лэйси точно знает, что делать.
— Нет, — сказал Мэтт. — Лучше, чтобы никто не знал, где я сейчас.
Сюзанна кивнула.
— Я понимаю, но… я не знаю, как вправить сломанную кость.
— Я скажу тебе, что нужно делать. Останется только сделать это как можно лучше.
— Я попытаюсь.
— Хорошо. Есть у вас виски?
— Да. У Джи-Джи есть немного.
— Хорошо. Нам понадобится что-нибудь для шины и немного ткани, чтобы закрепить ее.
— Хорошо.
Мэтт бросил на нее испытующий взгляд. Она была такой отрешенной, что он не был уверен, что она действительно понимает его.
— Вы можете мне сейчас принести немного виски?
— Да, если хотите. — Она тихо вышла из подвала и направилась в столовую.
Мэтт закрыл глаза, пытаясь силой воли отогнать боль. Он раздумывал, сколько времени понадобится Питмэну и шерифу, чтобы догадаться, где он находится. Он размышлял, что подумает Лэйси, когда проснется и увидит, что он ушел.
— Мэтт.
Он открыл глаза и, моргая, посмотрел на Сюзанну, от боли у него помутилось в голове.
— Виски?
Она протянула ему хрустальный графин, наполненный чистой янтарной жидкостью.
— Спасибо.
Осторожно двигаясь, чтобы не побеспокоить поврежденную руку, он взял графин и сделал большой глоток. Виски, мягкое, как бархат сразу же согрело его и притупило боль в груди. Он сделал еще один глоток, за ним другой.
Сюзанна испуганно наблюдала, как он пьет виски прямо из графина, забыв про стакан в руке. Джи-Джи лишь изредка выпивал стаканчик виски по вечерам, да и то обычно разбавлял его водой. Он никогда не пил прямо из бутылки.
Мэтт на несколько минут присел на корточки, закрыл глаза, пристроив сломанную руку на груди. Боль в руке теперь уменьшилась, а виски, выпитое быстро и на пустой желудок, сильно ударило ему в голову.
— Мэтт?
Он открыл глаза и взглянул на нее.
— Что?
— Твоя рука. Что я должна делать?
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем она говорит, а затем он, как смог, рассказал ей, что нужно делать.
* * *
Был уже одиннадцатый час, когда Лэйси проснулась. Она сразу же поняла, даже не поворачивая головы, что Мэтта нет. В комнате было ощущение пустоты, она была одна.Неужели он ее бросил? Быстро поднявшись, она бросилась к платяному шкафу и распахнула дверцы. Его одежда была на месте, и она с облегчением перевела дух. Куда бы он ни ушел, он вернется.
Лэйси накинула халат и села в кресло у окна, глядя сверху на улицу и размышляя, что скажет Мэтту, когда он вернется. Она совсем не хотела ошарашивать его новостью о том, что беременна. Она думала сказать ему об этом, они будут лежать, нежась в постели, он будет держать ее в своих объятиях, а отношения между ними будут теплыми и любовными. Ей казалось, что он согласится оставить ужасный город, когда узнает о ребенке, и поймет, что им необходимо уехать к ее отцу в Канзас, прочь от той беды, которая подстерегает их в Солт Крик. Она попыталась поставить себя на место Мэтта и понять, что он чувствует. Конечно, ужасно сознавать, что тебя разыскивает полиция за преступление, которого ты не совершал, но они пробыли в Солт Крик уже несколько месяцев, а Мэтт нисколько не приблизился к тому, чтобы выяснить, кто убил Билли Хендерсона.
0на просидела у окна довольно долго, ожидая возвращения Мэтта. Когда прошло почти три часа, она начала беспокоиться. Где он может быть?
0девшись, Лэйси вышла из комнаты и пошла в гостиничный ресторан. Возможно, он засиделся там с чашечкой кофе. Но там его не было. Тогда Лэйси вышла из гостиницы и быстро прошла к конюшне. Его лошадь еще была там и спокойно жевала сено. Его и уздечка тоже были на месте вместе сумками и флягой.
— Чем могу помочь, мэм? Лэйси обернулась к подошедшему сзади Клайду Букеру. Она приветливо улыбнулась владельцу конюшни.
— Я ищу своего мужа.
Клайд Букер покачал головой.
— Я не видал его сегодня, миссис Уолкер.
— Спасибо, — сказала Лэйси и, приподняв юбку, вышла из конюшни и медленно побрела к гостинице. Где же Мэтт?
Она заглянула через двери в «Черную Лошадь», но Мэтта нигде не было. Лэйси вернулась в гостиницу и около часа просидела в вестибюле, просматривая старую газету, в то время как ее мысли беспорядочно метались в догадках о его местонахождении.
В шесть тридцать она начала собираться на работу. Определенно, Мэтт появится в салуне. Она потратила немало усилий, желая выглядеть особенно красивой при встрече. Что бы между ними ни произошло, все можно исправить. Она не могла себе представить будущее без Мэтта. Даже эти несколько часов многому научили ее.
Она вошла в салун с небольшим опозданием, задыхаясь от быстрой ходьбы, и сразу же окинула взглядом комнату, но Мэтта нигде не было видно. Стол, за которым он обычно сидел, был пуст.
И только тогда ее охватил настоящий приступ страха. Что-то случилось.
— Добрый вечер, Лэйси, — сказал Джи-Джи, остановившись рядом. — Где же твой муж?
— Не знаю, — ответила Лэйси и разрыдалась. Нахмурившись, Джи-Джи положил ей на плечо руку и повел в свой кабинет — большую и богато обставленную комнату позади бара.
Закрыв дверь, он налил ей порцию бурбона. — Вот, выпей это. Почувствуешь себя лучше.
Лэйси, всхлипывая, взяла стакан и покорно выпила. Виски проложило пылающую дорожку в ее желудок, и на ее щеках выступил румянец.
— А теперь объясни, почему ты не знаешь, он? — доброжелательно спросил Таккер.
— Это значит, что я не знаю, — сказала Лэйси, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Когда я встала утром, его уже не было, и я не видела его весь день.
Выражение лица Таккера не изменилось. Было досадно потерять Мэтта Уолкера. Этот парень был чертовски отличным игроком, возможно, лучшим из тех, кого видел Джи-Джи, а он повидал их множество. С другой стороны, если Уолкер вышел из игры, то у Джи-Джи будет прямая дорога к сердцу Лэйси. Немножко доброты, немножко понимания в трудную минуту, вскоре она уже будет есть у него из рук… и спать в его постели.
Лэйси уставилась на Таккера глазами, полными слез. Она никогда раньше особо не восторгалась этим человеком, но в этот момент он казался ей единственным другом, который мог ей помочь.
— Сюда, сюда, — сказал Джи-Джи, притянув ее к себе. — Давай, поплачь, тебе полегчает.
И она плакала. Слезы, казалось, лились бесконечно, а Таккер все это время прижимал ее к себе, его руки успокаивающе гладили ее спину, а его мягкий сочувствующий голос уверял, что все будет хорошо.
— Может, тебе не стоит сегодня работать, — предложил Джи-Джи. — Почему бы тебе не остаться здесь и не отдохнуть. Я закажу попозже ужин из гостиницы, мы сможем прекрасно поговорить. А между тем я расспрошу людей и посмотрю, можно ли что-нибудь узнать о местонахождении твоего мужа.
— Спасибо, Джи-Джи, — поблагодарила Лэйси. — Я действительно чувствую себя не в состоянии работать.
— Значит, договорились, — сказал Таккер, улыбнувшись ей обезоруживающей улыбкой. — Ты пока отдохни немного, а я загляну к тебе попозже.
Лэйси кивнула. Наверное, она недооценивала этого человека. Он действительно очень добрый. Она несколько минут бродила по богато обставленному кабинету: там стояли большой стол из красного дерева, черное кожаное кресло, пара медных масляных ламп, удобный диван и маленький бар, в котором было несколько сортов виски и поднос с хрустальным прибором.
Чувствуя себя уставшей и опустошенной, Лэйси свернулась на диване и сразу же уснула,
* * *
Таккер, тихо насвистывая, вышел из кабинета. Около восьми часов салун стал заполняться людьми, и Таккер двигался от стола к столу, перекидываясь парой слов с постоянными клиентами, останавливался у игорных столов, чтобы убедиться, что там полный порядок.Некоторое время спустя в салун вошел Тоби Питмэн в сопровождении шерифа. Таккер нахмурился. Нога Хендерсона никогда не ступала салун, за исключением тех случаев, когда совершал вечерний обход или собирался арестовать кого-либо.