Страница:
Бежали они недолго. Незадачливый стрелок зацепился ногой за корень вяза и, охнув, рухнул на землю. Джефри подлетел к нему, вскинул палаш и…
«Нет!» – хотел воскликнуть жнец, но руки не слушались. Палаш проткнул жертву насквозь и, наверное, на добрую треть клинка ушел в землю.
Убийца покачнулся и сел в траву рядом с трупом.
– Кварус, забери мою душу… – простонал он и, обхватив голову руками, зажмурился.
Проклятая жажда вновь утолена. Труп, свежий, еще истекающий кровью, – рядом. Палаш попросту пригвоздил незадачливого стрелка к земле.
Джефри не было жалко убитого. В конце концов, мертвец сам покушался на его жизнь… когда еще не был мертвецом.
Но жнеца раздражали эти приступы, раздражало, что он не может управлять своим телом. Его нервировало, что у него нет выборав ситуациях вроде этой. Если бы не эта мания, он бы мог либо просто не побежать за лучником, либо догнать его и расспросить хорошенько, кто он такой и почему в него стрелял – ведь, возможно, это не обычный разбойник, которых в каждом лесу близ дороги хватает. В конце концов, он мог бы и убить стрелка, но не для того, чтобы утолять эту проклятую жажду!
Силы вновь возвращались к нему. Джефри подполз к убитому, выдернул палаш, тот шел с трудом, будто неохотно. Наконец убийца перевернул труп на спину, посмотрел жертве в лицо…
…и побледнел.
Убитая была женщиной. Очень красивой, светловолосой, с большими голубыми глазами, пухлыми губками и тонким носиком.
Жнец дрожащей рукой закрыл ей глаза и, повинуясь странному желанию, провел тыльной стороной ладони по ее мягкой, еще теплой щеке.
Шнирхе его знает, зачем такая красавица отправилась с луком в лес и принялась стрелять в случайного путника. Джефри вдруг представил, что женщина эта – мать двух детей, мальчика и девочки, и что живут они в чаще, в какой-нибудь небольшой хибарке. Конечно же, всем им хочется есть. И мать каждый день ходит в лес на охоту…
Как-то так. У жнецов небогатая фантазия.
Непонятно, правда, зачем она стреляла в него. Но, с другой стороны, женщина могла принять Джефри за дикого зверя, а потом, разглядев его поближе, испугалась и бросилась наутек.
А он ее убил.
М-да…
С этой манией нужно что-то делать, причем срочно.
– Вот тебе и тема для разговора с изгоем, – сказал себе Джефри.
Лорд Лейзон наверняка должен знать об этой жажде. Возможно, он испытывал то же самое, когда был изгнан в Ваго. Но теперь он благородный рыцарь, а благородные рыцари вряд ли занимаются на досуге истреблением невинных.
Джефри поднялся на ноги, еще раз посмотрел на убитую им женщину.
Нет, нельзя оставлять ее так – волки пожрут, вороны поклюют. Закатав рукава, жнец принялся палашом рыть могилу для несчастной.
Через час работа была окончена, и он аккуратно положил тело в яму, потом засыпал землей и, постояв чуток, двинулся к месту своей стоянки.
Кроличьи тушки так и остались висеть над тлеющими углями. Есть после случившегося расхотелось.
Укутавшись в плащ, он закрыл глаза и попытался уснуть.
Но еще долго перед его внутренним взором стояло лицо убитой.
И тому были свои объяснения. Как ни пытался успокоить воинов Ромс, они все равно старались идти быстрей, чтобы поскорей убраться от покинутой заставы.
Генерал их прекрасно понимал. Встретиться с ожившими мертвяками, которые, ко всему, еще вчера стояли рядом с тобой у орудий, делили напополам обед, травили байки в часы ночного дежурства… это поистине труднейшее испытание для психики.
Ромсу тоже было не по себе, но он, разумеется, не подавал и вида. От его спокойствия зависели судьбы сотен, и этот груз ответственности вытеснял любой страх.
Маги не показывали волнения. Для них встреча с мертвяками не была в диковинку, хотя они и не ждали ее именно в ту ночь.
Их, кстати, осталось всего двое – сам магистр да один из его подмастерьев, Кобс, что ли? Третий, Барри, сбежал.
Эрлендон заверял Ромса, что по прибытии в столицу маги всем высшим кругом возьмутся за поиски и обязательно найдут труса. А когда найдут, доставят его в Роузен и предадут собственному, магическому, суду. Со всей строгостью магического же закона.
Генерал слушал эти угрозы вполуха. Ему было совершенно наплевать, что там сотворят с волшебником-дезертиром. Гораздо больше старого вояку беспокоил вопрос, что можно противопоставить тем, кто приплыл на костяных кораблях.
И, конечно же, из-за своей неприязни к магии генерал брал в расчет только армию, но никак не «всех этих бородачей с горящими палками».
Хотя и отдавал себе отчет в том, что без них совладать с некромантами будет практически невозможно.
Черныш еще дремал.
– Ну, хорош ты спать! – хмыкнул жнец, потрепав мерина за бок. – Давай, пора в дорогу!
Конь с явной неохотой открыл глаза и укоризненно посмотрел на Джефри.
– Это еще чего? Я тебя, братец, брал не для того, чтобы ты целыми днями дрых. Вот доберемся к лорду Лейзону…
«…и Шнирхе его знает, что будет дальше!» – закончил про себя жнец.
Забравшись в седло, он пришпорил коня, и тот пошел мелкой рысью по наезженному южному тракту.
Мимо проносились еще зеленые деревья, не успевшие к середине сентября прочувствовать осень. Слышалось пение птиц, каркали неподалеку вороны; где-то далеко в лесу ревел злобный медведь.
Жнец никогда не обращал особого внимания на жизнь леса. Для него лес был всего лишь несколькими сотнями или тысячами футов пути.
Но сейчас он неожиданно для себя ощутил в душе странное чувство. И это была не проклятая жажда крови, а всего лишь обычная для любого человека радость.
Люди умеют довольствоваться малым. Иногда им достаточно прислушаться к шуму леса, чтобы обрести спокойствие и душевный покой.
Вот и Джефри сейчас слушал. Слушал пение птиц, карканье ворон, шорохи в кустах, шум зеленых крон под порывом прохладного ветра…
И этот шум не настораживал, как раньше, а, наоборот, расслаблял.
Неужели этот мир теперь и его мир тоже? Живой, дышащий… полный красок и звуков. Не чета той могиле, миру Ночи, который он, по сути, и не видел ни разу.
«Счастливые люди, – думал Джефри, гладя Черныша между ушами. – Они и сами не подозревают, чтоу них есть. Иначе никогда не подумали б даже нанять жнеца, чтобы отнять эту чудесную жизнь у другого человека…»
А лес все тянулся и тянулся.
Еще два дня – и Джефри окажется у ворот рыцарского замка.
А пока кругом – лес.
Джуан Первый восседал в своем кресле, как сыч на суку, и взирал на Ромса, как на ничтожную полевку, которая через секунду станет его добычей.
Между тем генерал был абсолютно спокоен и на мелкого грызуна совсем не походил. Он, не спрашивая разрешения, уселся на диван и с блаженством поскреб широченную грудь через взмокшую от пота рубаху.
– Ваше Величество хотели видеть меня? – сказал он, закончив с этим делом.
– Да, генерал, хотел.
– Я – весь ваш. Говорите.
Король долго смотрел Ромсу в глаза, надеясь, что генерал отведет взор. Но тот и не собирался отступать. Спокойствием старый вояка мог поспорить с удавом.
В конце концов Джуан просто грустно вздохнул и спросил:
– Что произошло на Северной заставе?
– На нас напали некроманты. Днем они пытались пробиться через стену, но парни нормально помяли их из катапульт, и темные отступили, лишившись двух кораблей. А ночью… ночью случилось то, чего мы совсем не ожидали.
– И что же произошло?
– Это были скелеты. Некроманты подняли наших же убитых и дали им приказ сжечь наши катапульты. Мои парни сопротивлялись, как могли, но мертвяков обычные клинки не брали. Про стрелы я уж и не говорю.
– А где же в это время были маги?
– Хотел бы я знать! – хмыкнул генерал. – Я отправил к ним посыльного, потом двинулся сам… Наши досточтимые волшебники отыскались в своем шатре. Они, оказывается, даже не знали об атаке.
– Да… Нужно будет поговорить с…
– Эрлендоном. Согласен, сложное имя, не каждый выговорит с первого раза.
– Да, Эрлендоном. Но что же случилось дальше?
– Дальше господин Эрлендон принялся уничтожать скелеты. В конце концов он расправился со всеми, но к тому времени мы потеряли уже полсотни парней и все катапульты. Поэтому я дал приказ к отступлению, и под утро мы покинули Северную заставу. О дальнейшем вы наверняка знаете.
Джуан Первый задумчиво кусал нижнюю губу.
– Генерал, – промолвил он наконец.
– Да, Ваше Величество?
– Разве я давал приказ отступать?
– Нет. Его отдал я.
– Подобный приказ отдать мог только я! – воскликнул король. – Северная застава – это главный блок на пути к столице. Если бы вы удержали ее, войны можно было бы избежать…
– Ваше Величество… Как бы вам объяснить… Мы немогли удержать заставу. Если бы мы на следующий день попытались ввязаться в бой, нас всех попросту перебили бы наши же мертвые товарищи. А если бы и не всех, то флотилия довершила бы начатое скелетами.
– Какие скелеты?! – воскликнул король. – Вы же только-только похоронили ваших солдат? Как за полночи они могли стать скелетами?
– А этот вопрос уже не ко мне, Ваше Величество. Я говорю о том, что видел собственными глазами, – куча скелетов, с мечами и саблями. Почему они стали скелетами, как, зачем – все это к магам. К Эрлендону и его компашке.
– Что ж… – неожиданно спокойно проговорил Джуан Первый. – В таком случае ты свободен.
Генерал поднялся и, отсалютовав королю, вышел.
Большое здание из темно-серого камня, огороженное небольшой стеной – фута четыре высотой. Попасть во двор можно через единственные ворота, отлитые из железа.
К ним Джефри и направился первым делом.
Возле ворот дежурила пара стражников. Парни откровенно скучали, но при виде жнеца разом подобрались, поправили съехавшие шлемы – не каждый день к их господину наведываются гости.
– Я к лорду Лейзону, – сказал Джефри, останавливая Черныша футов за пять до ворот.
– Лорд Лейзон не принимает кого попало, – важно заметил левый страж.
– А я и не кто попало.
– Как вас представить?
– Скажите ему, что прибыл Джефри по прозвищу Жнец, – криво улыбнулся наемный убийца.
Левый страж кивнул напарнику, и тот, отворив маленькую дверцу в правой створке, скрылся внутри.
Ожидание не продлилось долго. Буквально через пару минут стражник вернулся обратно и с поклоном сказал:
– Просим простить наше невежество, досточтимый. Проезжайте, лорд Лейзон ждет вас.
Они на пару открыли ворота, и Джефри заехал во двор.
Возле самого входа в замок его ждал молоденький паренек лет пятнадцати-шестнадцати с копной белых как снег волос.
– Я позабочусь о вашем коне, господин, – поклонившись, сказал он и взял Черныша под уздцы.
– Все хорошо, дружок, – прошептал Джефри, склонившись к самому уху мерина. – Они накормят тебя, вымоют… А я скоро вернусь за тобой.
Потом жнец спешился, и паренек увел Черныша на конюшни.
На пороге тут же возник еще один слуга, по-видимому дворецкий.
– Следуйте за мной, господин, – сказал он. – Я отведу вас в покои лорда Лейзона.
Они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору и остановились у третьей по правую руку двери.
– Входите. Лорд ждет вас.
Жнец неуверенно потянул дверь на себя.
Лорд Лейзон восседал в кресле-качалке и курил. Увидев Джефри, он хмыкнул:
– Вот уж не ждал, не ждал… Ну, здравствуй, жнец.
– Ну, здравствуй, изгой.
Улыбка сползла с лица рыцаря. Чуть привстав, он крикнул:
– Накройте нам ужин в библиотеке!
Добавил, уже тише:
– Там и поговорим, жнец…
И выпустил три кольца дыма.
– Как ты выжил?
– То есть? – удивился Джефри.
– Что – «то есть»?! – неожиданно вспылил Лейзон. – Мира Ночи больше нет! Как ты выбрался?!
Джефри вытаращил глаза на рыцаря.
– Выбрался? – только и произнес он.
Мира Ночи нет? Что за бред?
– Да, выбрался! Не корчи из себя дурака, жнец!
– Послушай, изгой, я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.
– Не называй меня изгоем! – зло воскликнул Лейзон.
Шагнув к столу, он рухнул на табурет, и тот жалобно скрипнул под его весом.
– Пусть я уже не тот, что раньше, – проговорил Лейзон уже более спокойно, – но никогда – ты слышишь, никогда! – не называй меня изгоем. Я – не изгой.
– А кто же ты? Сам ушел, скажешь? Это невозможно.
– Слушай сюда, жнец. – Лорд склонился над столом. – Это был невыполнимый заказ. Не знаю, как в тебе, а во мне не было и нет столько ненависти ко всему человеческому, чтобы его выполнить.
– Что же это был за заказ, если ты, настоящий мастер, не смог его выполнить? – усмехнулся Джефри.
Лейзон долго думал, прежде чем сказать. Наконец он наклонился к самому уху убийцы и прошептал:
– Мне поручили убить двенадцатилетнего мальчишку. Глупого еще, ничего не понимающего. Простого мальчишку, который не соображал толком. Его холили и лелеяли, жнец, нянюшки с ним носились, не позволяли никуда лезть, а то расшибся бы в момент… А он еще посмотрел на меня – так по-детски, наивно. Для меня – заказ, а для него – будто игра. Ты бы смог убить его?
После короткой паузы Джефри неуверенно ответил:
– Наверное, нет.
– Сомневаешься… – поморщился Лейзон, выпрямившись. – Значит, ты слишком слаб. Ты с трудом отделяешь белое от черного. Ты забыл, что ты тоже человек. Да, ты убийца, который по законам не может дать промах. Но ты все равно человек.
Джефри молча смотрел на рыцаря. Вид его был мрачен, и только глаза соглашались со словами лорда.
– Ты слишком увяз, жнец. Ты не помнишь своего прошлого, не помнишь себя. Ты – просто кинжал в руке убийцы. Не можешь управлять собой. Ты – не личность, ты – ее тень. Бездушная марионетка…
– Хватит! – неожиданно зло рявкнул Джефри и ударил кулаком по столу. – Ты-то чем лучше?
– А я остался человеком. Почти таким же, как и был. А вот ты, готов поспорить, забыл свое прошлое.
– Забыл. И это к лучшему, я так думаю.
– Ты так думаешь? – переспросил Лейзон. – А я вот вас всех нашел, когда сюда попал. Память мне и Высшие не смогли стереть, чтоб их…
Рыцарь вскочил с табурета и бросился к книжной полке.
– Что ты ищешь? – спросил Джефри, стараясь казаться спокойным. На деле же он слишком боялся встретиться со своим прошлым.
– Тебя, жнец. Я нашел тебя чуть ли не раньше всех. Сейчас, сейчас… я назову тебе твое истинное имя, и ты вспомнишь…
– Не хочешь ли ты сначала назвать свое?
– Почему бы нет? – усмехнулся Лейзон и сдернул с полки толстую книжку в черном переплете. – Вот, смотри.
Он бросил книгу Джефри. Тот успел прочесть «Первые. Том 1», прежде чем лорд открыл ее.
– Смотри, читай. Мне нечего стыдиться, жнец. Весь мой стыд умер еще тогда, когда я отправился выполнять свой последний заказ.
Джефри уставился на изображение статного смуглого мужчины в кольчужной рубахе, поножах, с мечом у бедра и щитом за спиной. Насмешливый взгляд, полуулыбка в линии губ…
Без сомнения, это был лорд Лейзон. Когда-то давно.
Под иллюстрацией Джефри прочитал: «Джим Лейзон, личный телохранитель Генри II, короля Шалахи».
– Что такое Шалаха? – спросил жнец.
– Шалаха – это древнее государство Первых. Единственное в Фагосе. Оно включало в себя материки, острова, кроме Центра. В Центре жили дикари, которые не захотели стать частью Шалахи. Они так и не пустили нас в долину, и Генри II не стал сильно упорствовать.
– Почему?
– Потому что Центр слишком далеко. Там не было ценных месторождений, а жить бок о бок с дикарями никто не хотел. Поэтому мы оставили Центр в покое… хотя, как выяснилось позже, лучше всего было бы разнести его в пух и прах.
– Что же случилось?
– То, что предугадал ты. Листай дальше, на сто тринадцатую страницу.
В горле пересохло. Дрожащими пальцами Джефри переворачивал листы, пока не увидел «113» в правом углу.
Он посмотрел на иллюстрацию на этой странице и чуть не вскрикнул.
Лоб мигом вспотел, лицо раскраснелось.
Он увидел себя. В черном плаще до пят, с опущенным капюшоном. Он не видел глаз, но подбородок, нос, губы – все это было его.
Внизу значилось: «Джефри Гандерс, более известный как Ворон, великий предсказатель, правая рука короля».
Жнец откинул голову назад и зажмурился.
– Узнал? – хмыкнул Лейзон. – Вспоминаешь, Ворон?
Джефри не ответил.
Он вспоминал.
Перед внутренним взором мелькали картины прошлого.
Он видел орду дикарей, прибывших на материк из Центра. Дикари грабили, убивали. Они пришли в Шалаху, чтобы воевать.
Джефри видел, как королевские воины, мечники, конники, пикинеры встречают эту свору полубезумных кретинов, вооруженных кривыми мечами и тяжелыми палицами. Как кровью заливается Мертвый холм, получивший свое название именно после этого сражения.
Потом он видел долину. Видел ящеров, с привычными для них огромными мечами, снующих туда-сюда. Их было много, очень много.
И он видел Пятерых.
Пять фигур в черных балахонах стояли, образовав круг и вскинув руки к небу.
Потом он смотрел с высоты орлиного полета на величайшую битву в истории Фагоса. Лучшие воины и маги Шалахи против ящеров и Пяти с их учениками.
И вот Джефри увидел себя, стоящего на высоком холме, в окружении лучников, пикинеров и мечников. Неподалеку стоял Лейзон; воин, сжав зубы, тихо рычал. Ему не терпелось вступить в бой.
Но место телохранителя – рядом с хозяином.
Король стоял между ними. Высокий мужчина с небольшой бородкой, задумчивым взглядом голубых глаз и властной осанкой.
Изображение приблизилось. Теперь Джефри словно стоял лицом к лицу с Генри II. Король смотрел сквозь него, следил за сражением.
– Шнирхе меня побери! – воскликнул Лейзон зло. – Они теснят нас! Ваше Величество…
– Нет, Джим, – покачал головой король. – Еще не время…
– Будет слишком поздно!
– Ворон не может ошибаться.
Лейзон покосился на пророка.
Предсказатель стоял и смотрел в небо. Губы его беззвучно шевелились.
Неожиданно он зажмурился и откинул голову назад, будто от удара.
– Пора, Ваше Величество, – прохрипел Ворон.
– Вперед, – сказал Генри Лейзону.
– Вперед! – взревел телохранитель.
Лучники остались на месте, а пикинеры и мечники двинулись вперед.
– Велите кругу магов атаковать Пятерых, – продолжал вещать Ворон.
Король подозвал к себе лучника и передал ему приказ. Тот, растолкав товарищей, умчался по направлению к стоянке волшебников.
– Мы победим… – пробормотал Ворон и потерял сознание.
– Быстро, эй, вы! – засуетился король. – Унесите его отсюда, помогите ему!
К телу пророка подбежали двое солдат, подхватили его и понесли куда-то…
…Картинка ярко вспыхнула белым, и Джефри открыл глаза.
– Пить, – прохрипел он.
Лейзон подал ему кувшин с вином. Жнец дрожащими руками принял кувшин из рук рыцаря, припал губами к кромке и стал жадно пить.
– Всех Пять враз… – произнес он наконец и грохнул кувшином о стол.
– Что случилось? – Лейзон снова уселся на стул. – Ты что-то видел?
– Да… Я видел… прошлое. Тебя, меня… Генри.
– Что именно?
– Мы стояли на холме, а внизу ящеры и некроманты бились с нашими воинами. Ты рвался в бой, я сказал: «Можно!» – и король отпустил тебя. Я отдал приказ магам – волшебники должны были атаковать Пятерых. А потом я сказал: «Мы победим» – и упал без сознания. Король позвал ко мне людей, и тут все пропало.
– Ящеры… Пять… – задумчиво проговорил Лейзон. – Похоже, ты видел битву у Мертвого холма. Мы тогда победили. А еще раньше, лет эдак на пять-шесть, тоже победили, но только дикарей из Центра. Да, славные были времена…
– Послушай, – подал голос Джефри. – А откуда взялись остальные жнецы? Мне почему-то кажется…
– …и верно кажется, – закончил рыцарь. – Все жнецы – это Первые мира Фагоса.
– Но как так вышло?
– А вот так. Нашу страну погубила междоусобная война, которая началась сразу после второго сражения у Мертвого холма. Мы одолели армию Пяти, но понесли такие потери… Только двое-трое из десяти солдат вернулись домой после той бойни. И нашлись людишки, которые решили воспользоваться этим.
В считаные дни Шалаха превратилась в десяток враждующих лагерей.
Те, кто выжил в бесконечных сражениях, стали жнецами.
– То есть как – стали? Просто взяли и стали?
– Разумеется, нет. Нас забрали. Высшие мира Ночи. Никто не спрашивал, хотим мы или нет. Нас просто взяли и перенесли в этот проклятый мир, стерли воспоминания, оставив лишь имена и лица, погрузили в сон.
– Но кто такие эти Высшие?
– А вот этого я не знаю, жнец. Возможно, это очень сильные маги, которые смогли создать собственный мир. Возможно, кто-то еще. Не знаю.
Они помолчали.
– Зачем ты пришел ко мне, жнец? – спросил Лейзон.
– За помощью.
– Помощью?
– Я не знаю, что мне делать. Мной овладела странная мания – жажда убийства. Некоторое время я могу себя контролировать, но потом тело отказывается повиноваться мне. Я не хочу, а оно – убивает…
Лорд Лейзон удивленно вскинул брови. Покачал головой:
– То есть… как это – жажда убийства?..
– Я только что объяснил – тело меня не слушается. Какое-то время держусь, а потом оно само ведет меня к человеку и убивает его!
Рыцарь чуть посидел, мрачно уставившись в пол и перебирая пальцами по крышке стола. А потом сказал:
– Не слышал о таком. У меня точно не было. Хотя ты – случай уникальный, последний жнец, можно сказать.
– Неужели ты не знаешь?! – воскликнул Джефри. В голосе его слышно было плохо скрытое отчаяние.
– Чего не знаю? – не понял Лейзон.
– Ну как избавиться от этой напасти?
– Нет. К сожалению, нет, – покачал головой рыцарь. – Я о таком не слышал никогда. Помог бы, если б мог, но не могу. Только один выход вижу.
– Какой? – с надеждой спросил Джефри.
– Смерть.
Он не знал ее названия, да и, что греха таить, не пытался его узнать. И действительно – зачем, если буквально через час селения попросту не станет?
Ящеры беспощадно рубили до смерти перепуганных людей чудовищными мечами. Они не жалели ни детей, ни женщин, ни стариков. Само чувство – жалость – было им попросту неведомо.
Для того, кто родился, чтобы убивать, оно совершенно бесполезно.
Пирс вспомнил свою родную деревеньку. Она была такой же, как эта, – пара десятков покосившихся домов, на каждом дворе – огород, курятник, иногда свинарник или даже коровник. У зажиточных – конюшня.
Нынешний главарь Своры и его отец жили очень бедно. У них не было даже курятника, только огород, да и тот весь порос сорняками.
Вот почему Пирс, когда чуток повзрослел и поумнел, начал воровать.
Сначала он тягал кур у соседей, потом – поросят. А однажды мальчишка забрался в коровник Ройверов и ушел оттуда с целым ведром молока. Удивительно, но эти увальни, хозяева, спали почти до обеда, так что никто не помешал Пирсу на рассвете подоить одну их буренку и спокойно отправиться домой.
Отец, конечно, не поощрял ночные похождения сына, но вскоре, после нескольких грандиозных порок, махнул на него рукой. В конце концов, он тоже не прочь был начать утро молоденькой свиной или куриной ножкой.
А Пирс тем временем заскучал.
Ему надоело просто лазить по чужим дворам, да и соседи, разумеется, стали что-то подозревать.
И потому в одно прекрасное утро пятнадцатилетний парнишка украл лошадку из соседской конюшни и отправился в столицу. Походя Пирс прихватил также кошелек хозяина, доверху набитый серебром, и потому голод и жажда в том путешествии для него были пустыми словами. В любой деревеньке он мог купить себе пару лепешек хлеба и кувшин парного молока да еще столько же взять в дорогу – благо селения располагались не так далеко друг от друга.
Ночевал Пирс обычно в сараях, на куче сена, заплатив хозяину серебреник за постой. Удивительно, но никто не задавался вопросом: откуда у такого парнишки столько денег? А если и задавались, то Пирс об этом не знал.
И вот – он прибыл в столицу. Пятнадцатилетний бродяга с исхудавшим кошелем и бурой молоденькой кобылкой.
Неудивительно, что работать Пирс не пожелал. Вместо этого он занялся излюбленным своим делом – воровством.
Однако сорванец совсем забыл, что он уже не в родной деревне, и очень скоро его отыскали и прижали к стенке представители местной воровской гильдии.
Собственно, тогда Пирс и стал ее членом.
Он срезал кошельки у богатых толстых господ на рынках, забирался в дома, грабил припозднившихся прохожих… словом, продолжал заниматься любимым делом. И Пирсу было совершенно наплевать, что гильдия обирает юркого сосунка, оставляя ему едва ли треть от общей суммы награбленного.
«Нет!» – хотел воскликнуть жнец, но руки не слушались. Палаш проткнул жертву насквозь и, наверное, на добрую треть клинка ушел в землю.
Убийца покачнулся и сел в траву рядом с трупом.
– Кварус, забери мою душу… – простонал он и, обхватив голову руками, зажмурился.
Проклятая жажда вновь утолена. Труп, свежий, еще истекающий кровью, – рядом. Палаш попросту пригвоздил незадачливого стрелка к земле.
Джефри не было жалко убитого. В конце концов, мертвец сам покушался на его жизнь… когда еще не был мертвецом.
Но жнеца раздражали эти приступы, раздражало, что он не может управлять своим телом. Его нервировало, что у него нет выборав ситуациях вроде этой. Если бы не эта мания, он бы мог либо просто не побежать за лучником, либо догнать его и расспросить хорошенько, кто он такой и почему в него стрелял – ведь, возможно, это не обычный разбойник, которых в каждом лесу близ дороги хватает. В конце концов, он мог бы и убить стрелка, но не для того, чтобы утолять эту проклятую жажду!
Силы вновь возвращались к нему. Джефри подполз к убитому, выдернул палаш, тот шел с трудом, будто неохотно. Наконец убийца перевернул труп на спину, посмотрел жертве в лицо…
…и побледнел.
Убитая была женщиной. Очень красивой, светловолосой, с большими голубыми глазами, пухлыми губками и тонким носиком.
Жнец дрожащей рукой закрыл ей глаза и, повинуясь странному желанию, провел тыльной стороной ладони по ее мягкой, еще теплой щеке.
Шнирхе его знает, зачем такая красавица отправилась с луком в лес и принялась стрелять в случайного путника. Джефри вдруг представил, что женщина эта – мать двух детей, мальчика и девочки, и что живут они в чаще, в какой-нибудь небольшой хибарке. Конечно же, всем им хочется есть. И мать каждый день ходит в лес на охоту…
Как-то так. У жнецов небогатая фантазия.
Непонятно, правда, зачем она стреляла в него. Но, с другой стороны, женщина могла принять Джефри за дикого зверя, а потом, разглядев его поближе, испугалась и бросилась наутек.
А он ее убил.
М-да…
С этой манией нужно что-то делать, причем срочно.
– Вот тебе и тема для разговора с изгоем, – сказал себе Джефри.
Лорд Лейзон наверняка должен знать об этой жажде. Возможно, он испытывал то же самое, когда был изгнан в Ваго. Но теперь он благородный рыцарь, а благородные рыцари вряд ли занимаются на досуге истреблением невинных.
Джефри поднялся на ноги, еще раз посмотрел на убитую им женщину.
Нет, нельзя оставлять ее так – волки пожрут, вороны поклюют. Закатав рукава, жнец принялся палашом рыть могилу для несчастной.
Через час работа была окончена, и он аккуратно положил тело в яму, потом засыпал землей и, постояв чуток, двинулся к месту своей стоянки.
Кроличьи тушки так и остались висеть над тлеющими углями. Есть после случившегося расхотелось.
Укутавшись в плащ, он закрыл глаза и попытался уснуть.
Но еще долго перед его внутренним взором стояло лицо убитой.
* * *
Отступление защитников Последнего Приюта больше напоминало бегство. Организованное, но – бегство.И тому были свои объяснения. Как ни пытался успокоить воинов Ромс, они все равно старались идти быстрей, чтобы поскорей убраться от покинутой заставы.
Генерал их прекрасно понимал. Встретиться с ожившими мертвяками, которые, ко всему, еще вчера стояли рядом с тобой у орудий, делили напополам обед, травили байки в часы ночного дежурства… это поистине труднейшее испытание для психики.
Ромсу тоже было не по себе, но он, разумеется, не подавал и вида. От его спокойствия зависели судьбы сотен, и этот груз ответственности вытеснял любой страх.
Маги не показывали волнения. Для них встреча с мертвяками не была в диковинку, хотя они и не ждали ее именно в ту ночь.
Их, кстати, осталось всего двое – сам магистр да один из его подмастерьев, Кобс, что ли? Третий, Барри, сбежал.
Эрлендон заверял Ромса, что по прибытии в столицу маги всем высшим кругом возьмутся за поиски и обязательно найдут труса. А когда найдут, доставят его в Роузен и предадут собственному, магическому, суду. Со всей строгостью магического же закона.
Генерал слушал эти угрозы вполуха. Ему было совершенно наплевать, что там сотворят с волшебником-дезертиром. Гораздо больше старого вояку беспокоил вопрос, что можно противопоставить тем, кто приплыл на костяных кораблях.
И, конечно же, из-за своей неприязни к магии генерал брал в расчет только армию, но никак не «всех этих бородачей с горящими палками».
Хотя и отдавал себе отчет в том, что без них совладать с некромантами будет практически невозможно.
* * *
Проснулся Джефри с рассветом. Потянулся, зевнул, сел рывком. Огляделся.Черныш еще дремал.
– Ну, хорош ты спать! – хмыкнул жнец, потрепав мерина за бок. – Давай, пора в дорогу!
Конь с явной неохотой открыл глаза и укоризненно посмотрел на Джефри.
– Это еще чего? Я тебя, братец, брал не для того, чтобы ты целыми днями дрых. Вот доберемся к лорду Лейзону…
«…и Шнирхе его знает, что будет дальше!» – закончил про себя жнец.
Забравшись в седло, он пришпорил коня, и тот пошел мелкой рысью по наезженному южному тракту.
Мимо проносились еще зеленые деревья, не успевшие к середине сентября прочувствовать осень. Слышалось пение птиц, каркали неподалеку вороны; где-то далеко в лесу ревел злобный медведь.
Жнец никогда не обращал особого внимания на жизнь леса. Для него лес был всего лишь несколькими сотнями или тысячами футов пути.
Но сейчас он неожиданно для себя ощутил в душе странное чувство. И это была не проклятая жажда крови, а всего лишь обычная для любого человека радость.
Люди умеют довольствоваться малым. Иногда им достаточно прислушаться к шуму леса, чтобы обрести спокойствие и душевный покой.
Вот и Джефри сейчас слушал. Слушал пение птиц, карканье ворон, шорохи в кустах, шум зеленых крон под порывом прохладного ветра…
И этот шум не настораживал, как раньше, а, наоборот, расслаблял.
Неужели этот мир теперь и его мир тоже? Живой, дышащий… полный красок и звуков. Не чета той могиле, миру Ночи, который он, по сути, и не видел ни разу.
«Счастливые люди, – думал Джефри, гладя Черныша между ушами. – Они и сами не подозревают, чтоу них есть. Иначе никогда не подумали б даже нанять жнеца, чтобы отнять эту чудесную жизнь у другого человека…»
А лес все тянулся и тянулся.
Еще два дня – и Джефри окажется у ворот рыцарского замка.
А пока кругом – лес.
* * *
Генерал явился к королю на третий день после ночи скелетов, как ее называли теперь все солдаты без исключения.Джуан Первый восседал в своем кресле, как сыч на суку, и взирал на Ромса, как на ничтожную полевку, которая через секунду станет его добычей.
Между тем генерал был абсолютно спокоен и на мелкого грызуна совсем не походил. Он, не спрашивая разрешения, уселся на диван и с блаженством поскреб широченную грудь через взмокшую от пота рубаху.
– Ваше Величество хотели видеть меня? – сказал он, закончив с этим делом.
– Да, генерал, хотел.
– Я – весь ваш. Говорите.
Король долго смотрел Ромсу в глаза, надеясь, что генерал отведет взор. Но тот и не собирался отступать. Спокойствием старый вояка мог поспорить с удавом.
В конце концов Джуан просто грустно вздохнул и спросил:
– Что произошло на Северной заставе?
– На нас напали некроманты. Днем они пытались пробиться через стену, но парни нормально помяли их из катапульт, и темные отступили, лишившись двух кораблей. А ночью… ночью случилось то, чего мы совсем не ожидали.
– И что же произошло?
– Это были скелеты. Некроманты подняли наших же убитых и дали им приказ сжечь наши катапульты. Мои парни сопротивлялись, как могли, но мертвяков обычные клинки не брали. Про стрелы я уж и не говорю.
– А где же в это время были маги?
– Хотел бы я знать! – хмыкнул генерал. – Я отправил к ним посыльного, потом двинулся сам… Наши досточтимые волшебники отыскались в своем шатре. Они, оказывается, даже не знали об атаке.
– Да… Нужно будет поговорить с…
– Эрлендоном. Согласен, сложное имя, не каждый выговорит с первого раза.
– Да, Эрлендоном. Но что же случилось дальше?
– Дальше господин Эрлендон принялся уничтожать скелеты. В конце концов он расправился со всеми, но к тому времени мы потеряли уже полсотни парней и все катапульты. Поэтому я дал приказ к отступлению, и под утро мы покинули Северную заставу. О дальнейшем вы наверняка знаете.
Джуан Первый задумчиво кусал нижнюю губу.
– Генерал, – промолвил он наконец.
– Да, Ваше Величество?
– Разве я давал приказ отступать?
– Нет. Его отдал я.
– Подобный приказ отдать мог только я! – воскликнул король. – Северная застава – это главный блок на пути к столице. Если бы вы удержали ее, войны можно было бы избежать…
– Ваше Величество… Как бы вам объяснить… Мы немогли удержать заставу. Если бы мы на следующий день попытались ввязаться в бой, нас всех попросту перебили бы наши же мертвые товарищи. А если бы и не всех, то флотилия довершила бы начатое скелетами.
– Какие скелеты?! – воскликнул король. – Вы же только-только похоронили ваших солдат? Как за полночи они могли стать скелетами?
– А этот вопрос уже не ко мне, Ваше Величество. Я говорю о том, что видел собственными глазами, – куча скелетов, с мечами и саблями. Почему они стали скелетами, как, зачем – все это к магам. К Эрлендону и его компашке.
– Что ж… – неожиданно спокойно проговорил Джуан Первый. – В таком случае ты свободен.
Генерал поднялся и, отсалютовав королю, вышел.
* * *
Как и говорил маг в «Бризе», к замку лорда Лейзона Джефри выехал на третий день, уже под вечер.Большое здание из темно-серого камня, огороженное небольшой стеной – фута четыре высотой. Попасть во двор можно через единственные ворота, отлитые из железа.
К ним Джефри и направился первым делом.
Возле ворот дежурила пара стражников. Парни откровенно скучали, но при виде жнеца разом подобрались, поправили съехавшие шлемы – не каждый день к их господину наведываются гости.
– Я к лорду Лейзону, – сказал Джефри, останавливая Черныша футов за пять до ворот.
– Лорд Лейзон не принимает кого попало, – важно заметил левый страж.
– А я и не кто попало.
– Как вас представить?
– Скажите ему, что прибыл Джефри по прозвищу Жнец, – криво улыбнулся наемный убийца.
Левый страж кивнул напарнику, и тот, отворив маленькую дверцу в правой створке, скрылся внутри.
Ожидание не продлилось долго. Буквально через пару минут стражник вернулся обратно и с поклоном сказал:
– Просим простить наше невежество, досточтимый. Проезжайте, лорд Лейзон ждет вас.
Они на пару открыли ворота, и Джефри заехал во двор.
Возле самого входа в замок его ждал молоденький паренек лет пятнадцати-шестнадцати с копной белых как снег волос.
– Я позабочусь о вашем коне, господин, – поклонившись, сказал он и взял Черныша под уздцы.
– Все хорошо, дружок, – прошептал Джефри, склонившись к самому уху мерина. – Они накормят тебя, вымоют… А я скоро вернусь за тобой.
Потом жнец спешился, и паренек увел Черныша на конюшни.
На пороге тут же возник еще один слуга, по-видимому дворецкий.
– Следуйте за мной, господин, – сказал он. – Я отведу вас в покои лорда Лейзона.
Они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору и остановились у третьей по правую руку двери.
– Входите. Лорд ждет вас.
Жнец неуверенно потянул дверь на себя.
Лорд Лейзон восседал в кресле-качалке и курил. Увидев Джефри, он хмыкнул:
– Вот уж не ждал, не ждал… Ну, здравствуй, жнец.
– Ну, здравствуй, изгой.
Улыбка сползла с лица рыцаря. Чуть привстав, он крикнул:
– Накройте нам ужин в библиотеке!
Добавил, уже тише:
– Там и поговорим, жнец…
И выпустил три кольца дыма.
* * *
Лорд Лейзон вышагивал по залу библиотеки, задумчиво глядя в пол. Первое, что он спросил:– Как ты выжил?
– То есть? – удивился Джефри.
– Что – «то есть»?! – неожиданно вспылил Лейзон. – Мира Ночи больше нет! Как ты выбрался?!
Джефри вытаращил глаза на рыцаря.
– Выбрался? – только и произнес он.
Мира Ночи нет? Что за бред?
– Да, выбрался! Не корчи из себя дурака, жнец!
– Послушай, изгой, я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.
– Не называй меня изгоем! – зло воскликнул Лейзон.
Шагнув к столу, он рухнул на табурет, и тот жалобно скрипнул под его весом.
– Пусть я уже не тот, что раньше, – проговорил Лейзон уже более спокойно, – но никогда – ты слышишь, никогда! – не называй меня изгоем. Я – не изгой.
– А кто же ты? Сам ушел, скажешь? Это невозможно.
– Слушай сюда, жнец. – Лорд склонился над столом. – Это был невыполнимый заказ. Не знаю, как в тебе, а во мне не было и нет столько ненависти ко всему человеческому, чтобы его выполнить.
– Что же это был за заказ, если ты, настоящий мастер, не смог его выполнить? – усмехнулся Джефри.
Лейзон долго думал, прежде чем сказать. Наконец он наклонился к самому уху убийцы и прошептал:
– Мне поручили убить двенадцатилетнего мальчишку. Глупого еще, ничего не понимающего. Простого мальчишку, который не соображал толком. Его холили и лелеяли, жнец, нянюшки с ним носились, не позволяли никуда лезть, а то расшибся бы в момент… А он еще посмотрел на меня – так по-детски, наивно. Для меня – заказ, а для него – будто игра. Ты бы смог убить его?
После короткой паузы Джефри неуверенно ответил:
– Наверное, нет.
– Сомневаешься… – поморщился Лейзон, выпрямившись. – Значит, ты слишком слаб. Ты с трудом отделяешь белое от черного. Ты забыл, что ты тоже человек. Да, ты убийца, который по законам не может дать промах. Но ты все равно человек.
Джефри молча смотрел на рыцаря. Вид его был мрачен, и только глаза соглашались со словами лорда.
– Ты слишком увяз, жнец. Ты не помнишь своего прошлого, не помнишь себя. Ты – просто кинжал в руке убийцы. Не можешь управлять собой. Ты – не личность, ты – ее тень. Бездушная марионетка…
– Хватит! – неожиданно зло рявкнул Джефри и ударил кулаком по столу. – Ты-то чем лучше?
– А я остался человеком. Почти таким же, как и был. А вот ты, готов поспорить, забыл свое прошлое.
– Забыл. И это к лучшему, я так думаю.
– Ты так думаешь? – переспросил Лейзон. – А я вот вас всех нашел, когда сюда попал. Память мне и Высшие не смогли стереть, чтоб их…
Рыцарь вскочил с табурета и бросился к книжной полке.
– Что ты ищешь? – спросил Джефри, стараясь казаться спокойным. На деле же он слишком боялся встретиться со своим прошлым.
– Тебя, жнец. Я нашел тебя чуть ли не раньше всех. Сейчас, сейчас… я назову тебе твое истинное имя, и ты вспомнишь…
– Не хочешь ли ты сначала назвать свое?
– Почему бы нет? – усмехнулся Лейзон и сдернул с полки толстую книжку в черном переплете. – Вот, смотри.
Он бросил книгу Джефри. Тот успел прочесть «Первые. Том 1», прежде чем лорд открыл ее.
– Смотри, читай. Мне нечего стыдиться, жнец. Весь мой стыд умер еще тогда, когда я отправился выполнять свой последний заказ.
Джефри уставился на изображение статного смуглого мужчины в кольчужной рубахе, поножах, с мечом у бедра и щитом за спиной. Насмешливый взгляд, полуулыбка в линии губ…
Без сомнения, это был лорд Лейзон. Когда-то давно.
Под иллюстрацией Джефри прочитал: «Джим Лейзон, личный телохранитель Генри II, короля Шалахи».
– Что такое Шалаха? – спросил жнец.
– Шалаха – это древнее государство Первых. Единственное в Фагосе. Оно включало в себя материки, острова, кроме Центра. В Центре жили дикари, которые не захотели стать частью Шалахи. Они так и не пустили нас в долину, и Генри II не стал сильно упорствовать.
– Почему?
– Потому что Центр слишком далеко. Там не было ценных месторождений, а жить бок о бок с дикарями никто не хотел. Поэтому мы оставили Центр в покое… хотя, как выяснилось позже, лучше всего было бы разнести его в пух и прах.
– Что же случилось?
– То, что предугадал ты. Листай дальше, на сто тринадцатую страницу.
В горле пересохло. Дрожащими пальцами Джефри переворачивал листы, пока не увидел «113» в правом углу.
Он посмотрел на иллюстрацию на этой странице и чуть не вскрикнул.
Лоб мигом вспотел, лицо раскраснелось.
Он увидел себя. В черном плаще до пят, с опущенным капюшоном. Он не видел глаз, но подбородок, нос, губы – все это было его.
Внизу значилось: «Джефри Гандерс, более известный как Ворон, великий предсказатель, правая рука короля».
Жнец откинул голову назад и зажмурился.
– Узнал? – хмыкнул Лейзон. – Вспоминаешь, Ворон?
Джефри не ответил.
Он вспоминал.
Перед внутренним взором мелькали картины прошлого.
Он видел орду дикарей, прибывших на материк из Центра. Дикари грабили, убивали. Они пришли в Шалаху, чтобы воевать.
Джефри видел, как королевские воины, мечники, конники, пикинеры встречают эту свору полубезумных кретинов, вооруженных кривыми мечами и тяжелыми палицами. Как кровью заливается Мертвый холм, получивший свое название именно после этого сражения.
Потом он видел долину. Видел ящеров, с привычными для них огромными мечами, снующих туда-сюда. Их было много, очень много.
И он видел Пятерых.
Пять фигур в черных балахонах стояли, образовав круг и вскинув руки к небу.
Потом он смотрел с высоты орлиного полета на величайшую битву в истории Фагоса. Лучшие воины и маги Шалахи против ящеров и Пяти с их учениками.
И вот Джефри увидел себя, стоящего на высоком холме, в окружении лучников, пикинеров и мечников. Неподалеку стоял Лейзон; воин, сжав зубы, тихо рычал. Ему не терпелось вступить в бой.
Но место телохранителя – рядом с хозяином.
Король стоял между ними. Высокий мужчина с небольшой бородкой, задумчивым взглядом голубых глаз и властной осанкой.
Изображение приблизилось. Теперь Джефри словно стоял лицом к лицу с Генри II. Король смотрел сквозь него, следил за сражением.
– Шнирхе меня побери! – воскликнул Лейзон зло. – Они теснят нас! Ваше Величество…
– Нет, Джим, – покачал головой король. – Еще не время…
– Будет слишком поздно!
– Ворон не может ошибаться.
Лейзон покосился на пророка.
Предсказатель стоял и смотрел в небо. Губы его беззвучно шевелились.
Неожиданно он зажмурился и откинул голову назад, будто от удара.
– Пора, Ваше Величество, – прохрипел Ворон.
– Вперед, – сказал Генри Лейзону.
– Вперед! – взревел телохранитель.
Лучники остались на месте, а пикинеры и мечники двинулись вперед.
– Велите кругу магов атаковать Пятерых, – продолжал вещать Ворон.
Король подозвал к себе лучника и передал ему приказ. Тот, растолкав товарищей, умчался по направлению к стоянке волшебников.
– Мы победим… – пробормотал Ворон и потерял сознание.
– Быстро, эй, вы! – засуетился король. – Унесите его отсюда, помогите ему!
К телу пророка подбежали двое солдат, подхватили его и понесли куда-то…
…Картинка ярко вспыхнула белым, и Джефри открыл глаза.
– Пить, – прохрипел он.
Лейзон подал ему кувшин с вином. Жнец дрожащими руками принял кувшин из рук рыцаря, припал губами к кромке и стал жадно пить.
– Всех Пять враз… – произнес он наконец и грохнул кувшином о стол.
– Что случилось? – Лейзон снова уселся на стул. – Ты что-то видел?
– Да… Я видел… прошлое. Тебя, меня… Генри.
– Что именно?
– Мы стояли на холме, а внизу ящеры и некроманты бились с нашими воинами. Ты рвался в бой, я сказал: «Можно!» – и король отпустил тебя. Я отдал приказ магам – волшебники должны были атаковать Пятерых. А потом я сказал: «Мы победим» – и упал без сознания. Король позвал ко мне людей, и тут все пропало.
– Ящеры… Пять… – задумчиво проговорил Лейзон. – Похоже, ты видел битву у Мертвого холма. Мы тогда победили. А еще раньше, лет эдак на пять-шесть, тоже победили, но только дикарей из Центра. Да, славные были времена…
– Послушай, – подал голос Джефри. – А откуда взялись остальные жнецы? Мне почему-то кажется…
– …и верно кажется, – закончил рыцарь. – Все жнецы – это Первые мира Фагоса.
– Но как так вышло?
– А вот так. Нашу страну погубила междоусобная война, которая началась сразу после второго сражения у Мертвого холма. Мы одолели армию Пяти, но понесли такие потери… Только двое-трое из десяти солдат вернулись домой после той бойни. И нашлись людишки, которые решили воспользоваться этим.
В считаные дни Шалаха превратилась в десяток враждующих лагерей.
Те, кто выжил в бесконечных сражениях, стали жнецами.
– То есть как – стали? Просто взяли и стали?
– Разумеется, нет. Нас забрали. Высшие мира Ночи. Никто не спрашивал, хотим мы или нет. Нас просто взяли и перенесли в этот проклятый мир, стерли воспоминания, оставив лишь имена и лица, погрузили в сон.
– Но кто такие эти Высшие?
– А вот этого я не знаю, жнец. Возможно, это очень сильные маги, которые смогли создать собственный мир. Возможно, кто-то еще. Не знаю.
Они помолчали.
– Зачем ты пришел ко мне, жнец? – спросил Лейзон.
– За помощью.
– Помощью?
– Я не знаю, что мне делать. Мной овладела странная мания – жажда убийства. Некоторое время я могу себя контролировать, но потом тело отказывается повиноваться мне. Я не хочу, а оно – убивает…
Лорд Лейзон удивленно вскинул брови. Покачал головой:
– То есть… как это – жажда убийства?..
– Я только что объяснил – тело меня не слушается. Какое-то время держусь, а потом оно само ведет меня к человеку и убивает его!
Рыцарь чуть посидел, мрачно уставившись в пол и перебирая пальцами по крышке стола. А потом сказал:
– Не слышал о таком. У меня точно не было. Хотя ты – случай уникальный, последний жнец, можно сказать.
– Неужели ты не знаешь?! – воскликнул Джефри. В голосе его слышно было плохо скрытое отчаяние.
– Чего не знаю? – не понял Лейзон.
– Ну как избавиться от этой напасти?
– Нет. К сожалению, нет, – покачал головой рыцарь. – Я о таком не слышал никогда. Помог бы, если б мог, но не могу. Только один выход вижу.
– Какой? – с надеждой спросил Джефри.
– Смерть.
* * *
Пирс со странной улыбкой наблюдал за тем, как его верные воины уничтожают небольшую деревеньку, встреченную ими на пути к столице.Он не знал ее названия, да и, что греха таить, не пытался его узнать. И действительно – зачем, если буквально через час селения попросту не станет?
Ящеры беспощадно рубили до смерти перепуганных людей чудовищными мечами. Они не жалели ни детей, ни женщин, ни стариков. Само чувство – жалость – было им попросту неведомо.
Для того, кто родился, чтобы убивать, оно совершенно бесполезно.
Пирс вспомнил свою родную деревеньку. Она была такой же, как эта, – пара десятков покосившихся домов, на каждом дворе – огород, курятник, иногда свинарник или даже коровник. У зажиточных – конюшня.
Нынешний главарь Своры и его отец жили очень бедно. У них не было даже курятника, только огород, да и тот весь порос сорняками.
Вот почему Пирс, когда чуток повзрослел и поумнел, начал воровать.
Сначала он тягал кур у соседей, потом – поросят. А однажды мальчишка забрался в коровник Ройверов и ушел оттуда с целым ведром молока. Удивительно, но эти увальни, хозяева, спали почти до обеда, так что никто не помешал Пирсу на рассвете подоить одну их буренку и спокойно отправиться домой.
Отец, конечно, не поощрял ночные похождения сына, но вскоре, после нескольких грандиозных порок, махнул на него рукой. В конце концов, он тоже не прочь был начать утро молоденькой свиной или куриной ножкой.
А Пирс тем временем заскучал.
Ему надоело просто лазить по чужим дворам, да и соседи, разумеется, стали что-то подозревать.
И потому в одно прекрасное утро пятнадцатилетний парнишка украл лошадку из соседской конюшни и отправился в столицу. Походя Пирс прихватил также кошелек хозяина, доверху набитый серебром, и потому голод и жажда в том путешествии для него были пустыми словами. В любой деревеньке он мог купить себе пару лепешек хлеба и кувшин парного молока да еще столько же взять в дорогу – благо селения располагались не так далеко друг от друга.
Ночевал Пирс обычно в сараях, на куче сена, заплатив хозяину серебреник за постой. Удивительно, но никто не задавался вопросом: откуда у такого парнишки столько денег? А если и задавались, то Пирс об этом не знал.
И вот – он прибыл в столицу. Пятнадцатилетний бродяга с исхудавшим кошелем и бурой молоденькой кобылкой.
Неудивительно, что работать Пирс не пожелал. Вместо этого он занялся излюбленным своим делом – воровством.
Однако сорванец совсем забыл, что он уже не в родной деревне, и очень скоро его отыскали и прижали к стенке представители местной воровской гильдии.
Собственно, тогда Пирс и стал ее членом.
Он срезал кошельки у богатых толстых господ на рынках, забирался в дома, грабил припозднившихся прохожих… словом, продолжал заниматься любимым делом. И Пирсу было совершенно наплевать, что гильдия обирает юркого сосунка, оставляя ему едва ли треть от общей суммы награбленного.