Бондарев Олег Игоревич. На краю бездны

   Тем не менее Джуан прекрасно чувствовал настроение дворянства.
   Они – словно те бараны из поговорки. На врага смотрят как на новые ворота. Им наплевать, что каждый человек на счету, что если отдать Роузен врагу, то королевство рухнет.
   Им главное, чтоб их сынок погиб от меча захватчика не в строю рядом с каким-то простолюдином-ополченцем, а в своем собственном доме, забившись в угол.
   А что? Славная смерть! Пара монет – и менестрель в таверне будет петь о благородном герое, который не сдался, а продолжил биться до последней капли крови и умер со счастливой улыбкой на губах.
   Главное – славное имя. А то, что оно не понадобится, если Зейд падет, никого будто бы не касалось.
   Нет, так нельзя, нужно что-то делать с дворянством. Насильно заставить их? Нет, такой способ не подходит – бароны и графы взбунтуются, а лишние распри внутри столицы, когда неприятель в считаных днях от столицы, совершенно не нужны.
   Тогда что?
   А что, если назначить премию каждому дворянскому сыночку, который добровольно вступит в ряды ополченцев? Казна, конечно, не бездонна, но и ее может не стать, если неприятель захватит Роузен.
   Все. Решено. Сразу по возвращении в кабинет он сядет за новый указ. Потом разошлет глашатаев по дворянскому кварталу.
   Это должно подействовать: столичные обладатели «благородной крови» слишком падки до лишней сотни золотых.

* * *

   До Роузена оставалось не более трех-четырех переходов.
   Деревеньки на пути больше не попадались, и воинство Пирса откровенно скучало. Особенно ящеры. Они, похоже, и так не слишком рады были полководцу-человеку: к людям они относились с презрением, исключая, пожалуй, некромантов.
   А теперь их еще и лишили кровавых развлечений. Со скуки рептилии даже начали задирать «псов».
   – Не слишком дружная у тебя армия, – заметил Серый, глядя, как десятники ящеров и людей растаскивают сцепившихся было подчиненных.
   – И это мне говоришь ты?! – фыркнул Пирс. – Не ваши ли хозяева прислали их ко мне на помощь?
   – Организовать дисциплину – твоя задача, – невозмутимо ответил Серый. – Мы дали тебе воинство, помогли захватить Плав, набрать новых людей в свою армию… Зачем тогда нужен ты, если все за тебя должны делать мы?
   – Ладно… я постараюсь что-нибудь придумать, – задумчиво произнес Пирс.
   Серый одобрительно кивнул и пошел к себе в шатер, оставив главаря наедине с его мыслями.
   А мысли были нерадостные.
   Только сейчас – удивительно! – Пирс начал понимать, что он – всего лишь марионетка в руках хозяев Серого… да и в руках Серого тоже. Если он, Пирс, окажется им не нужен, Серый легко и быстро расправится с ним. А если и не расправится, придут новые некроманты… или еще кто… и тогда, главарь Своры, ты рискуешь в одно прекрасное утро не проснуться.
   И ведь не сбежишь – найдут. Нужно идти до конца, до самого Роузена, захватывать город… и постоянно ломать голову, искать способ подчинить себе ситуацию.
   Шумно вдохнув, Пирс поднялся и крикнул:
   – Шелдон!
   Пусть его телохранитель разберется с дисциплиной. Не зря же он был начальником стражи Плава!
   А ему, Пирсу, лучше пойти вздремнуть… устал что-то…

Глава 4.
Гвен

   Черныш, как всегда, щипал травку, а Джефри смотрел на звезды.
   Мания отступила, но, разумеется, через пару дней жнец снова почувствует эту проклятую жажду. И тогда опять придется убивать…
   Но пока, слава Кварусу, можно дышать свободно. И думать, думать о сказанном оракулом.
   То, что мира Ночи больше нет, Джефри знал и до встречи с прорицателем. Вопрос свой он задал только для того, чтобы лишний раз убедиться в этом и заодно проверить, действительно ли оракул угов так всезнающ?
   А вот что касается сказанного о нем самом…
   «Лишающий и лишенный»…
   Хм…
   И почему все эти прорицатели изъясняются так туманно?
   Оракул не помог ему, как обещал Лейзон. Он просто попытался подтолкнуть жнеца к ответам, а тот, к сожалению, ничего не понял.
   Что он там говорил о «последнем приюте души»? Что это не сады Кваруса, а сам человек. А еще – что нужно отыскать этот последний приют, поняв, ради чего стоит жить.
   Отлично. Просто здорово.
   Полнейший бред.
   Чем это может помочь ему избавиться от смертоносной мании, Джефри не понимал.
   Ночь была безлунная. Только мелкие светлячки-звезды освещали темный небосвод.
   Вот уж чья жизнь поистине беззаботна! Всего одна задача, на всю долгую жизнь, – дарить свет.
   Хотел бы и он так!
   Внезапно за спиной Джефри послышался шорох. Жнец было схватился за меч, но живо вспомнил, к чему привело это в прошлый раз, и отдернул руку.
   – Кто это? – спросил он, не оборачиваясь. – Я тебя слышу, можешь больше не прятаться.
   – Я… Меня зовут Гвен, – ответил девичий голосок.
   Он был настолько приятный, мелодичный и мягкий, что Джефри не удержался-таки – обернулся.
   Возле кустов стояла миниатюрная девушка в красной накидке и с корзинкой в руке. На вид девушке было не больше двадцати.
   Она сдула в сторону свисающую со лба челку и посмотрела на жнеца огромными карими глазами.
   Джефри хотел что-то сказать, но язык словно прирос к гортани.
   Девушка была прекрасна. От нее словно исходила незримая аура, чистая, светлая и непорочная. Жнец невольно подумал, что разорвал бы в клочья любого, кто посмел бы осквернить это чудесное существо, спустившееся в Ваго будто бы из другого мира. Мира, где нет слов «жадность», «похоть» и «грубость».
   Она была полной его противоположностью, и, может быть, именно поэтому Джефри просто не мог отвести взгляд в сторону.
   Девушка покраснела.
   – Что-то не так? – спросила она.
   – Нет, нет, – опомнился жнец. – Все так! Все в порядке.
   – Тогда, может, и вы назовете свое имя?
   – Ах да, конечно! Конечно! Меня зовут Джефри.
   – Очень приятно.
   В воздухе повисло молчание. Тишина нарушалась только треском сверчков и уханьем одинокой совы, восседающей на ветке близкого вяза.
   – А ты чего так поздно в лесу делаешь? – спросил жнец.
   – Я… заблудилась. Вышла к вам, думала, кто-то из деревенских, а потом голос услышала и испугалась.
   – Почему? Я ведь совсем не страшный!
   Ложь…
   – Ну… вы… не из деревни.
   – Да, не из деревни. Но это ничего, – улыбнулся жнец. – Меня тебе бояться не стоит.
   И снова – обман.
   Но как можно сказать этой девушке о страшной мании? О тех людях, которые из-за него, Джефри, уже никогда не смогут… жить.
   – Я уже не боюсь, – улыбнулась Гвен в ответ.
   – Вот и славно… Чем же мне тебе помочь? Может, отвести тебя в деревню?
   – Но вы же не знаете, где она?
   – Я хороший следопыт, Гвен. И от меня не спрячется даже муравейник – не то что целая деревня.
   Она снова улыбнулась.
   Жнец почувствовал себя на вершине блаженства.
   – Тогда пойдем… Джефри.
   – Пойдем, Гвен. – Жнец поднялся и погрозил, скорее для виду, верному мерину:
   – Смотри, Черныш, без меня никуда не уходи!
   Девушка звонко расхохоталась. Смех ее был подобен утренней капели – такой же свежий, легкий…
   Как хорошо, как же прекрасно, что он утолил свою проклятую жажду доэтой встречи!

* * *

   Они шли едва заметной тропкой, и Джефри рассказывал девушке, как научиться ориентироваться в лесу. Как определить по мху на стволе дерева, где находится север. Как узнать, что скоро будет дождь.
   Она слушала его очень внимательно, сосредоточенно, но улыбка не сходила с ее лица ни на секунду, хотя жнец не говорил ничего смешного.
   Наконец спустя полчаса они вышли к деревне.
   – Вот и моя Марь, – сказала девушка. – Говорят, ее назвали в честь одной прекрасной девушки, которая вышла навстречу вражеской армии и своей красотой заставила врагов обойти деревушку стороной.
   – Красотой? – восхитился Джефри.
   – Да. Говорят, враги просто не смогли устоять перед нею. И в то же время они боялись притронуться к ней – настолько чиста и прекрасна была та девушка. Они даже подумали, что к ним навстречу вышла сама сестра Кваруса.
   – Знаешь, Гвен, – сказал жнец, выдержав небольшую паузу. – А ты ведь тоже могла бы поступить, как та красавица.
   – Да ну, что ты! – рассмеялась девушка.
   – Нет, правда, могла бы. Ты тоже прекрасна и непорочна.
   Гвен посмотрела на него глазами, полными слез.
   Слез счастья.
   – Пойдем со мной, Джефри, – сказала она. – Зачем ты будешь ночевать в лесу? Да и вообще – зачем тебе скитаться? Оставайся у нас! Хороший следопыт всегда в цене и… и мы бы могли каждый день видеться!
   Жнец тоже улыбнулся. Но улыбка вышла грустной.
   – Ты знаешь, я бы и рад, но не могу. Я еще не закончил с одним важным делом… – сказал он и, увидев печаль на лице Гвен, поспешно добавил: – Но я обязательно вернусь! Обязательно!
   – Честно? – спросила девушка с надеждой.
   – Честно, – выдохнул жнец.
   – Тогда до встречи, Джефри, – сказала Гвен. – Я буду ждать тебя и молиться Кварусу, чтобы ты вернулся поскорей.
   – Спасибо, Гвен. Я постараюсь.
   Он уже собрался уходить, когда девушка неожиданно приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку.
   – Спокойной ночи, Джефри. – Задорно подмигнув жнецу на прощанье, девушка побежала к кособокой хибарке – единственной в деревне, где, несмотря на позднее время, все еще горел свет.
   А Джефри стоял, глупо глядя ей вслед и боясь притронуться к щеке руками, по локоть замаранными в крови.
   Подняв глаза к небу, жнец прошептал:
   – За что мне это, Кварус?
   Жаль только, небо не умеет слышать.

* * *

   – К вам барон Гудкенд, Ваше Величество, – сказал слуга. – Впустить?
   Король поморщился – это был тот самый вельможа, что предлагал мешок золотых за свое драгоценное чадо, но все же согласно кивнул:
   – Пусть войдет.
   – Поглядим, что он имеет мне сказать… – добавил король тише.
   – Вы разрешите, Ваше Величество? – спросил сам барон, заглядывая в кабинет.
   Это был сорокапятилетний господин, высокий, тощий и уже седой.
   – Да, да, я же сказал. Входите.
   Барон просочился внутрь. Застыл у самой двери, ожидая приглашения.
   – Присаживайтесь, что вы стоите? – сказал король. – И давайте говорите, зачем пришли. А то у меня дел немало.
   – Благодарю, Ваше Величество, – смиренно кивнул барон и уселся на самый краешек дивана.
   В кабинете воцарилась тишина. Король некоторое время сидел, перебирая пальцами по столешнице, но потом не выдержал – грохнул кулаком по подлокотнику так, что Гудкенд вздрогнул, и рявкнул:
   – Давай говори, зачем пришел, а то дождетесь у меня!
   – Э… Вы простите, Ваше Величество… но вопрос очень деликатный… Я волнуюсь…
   – У вас не так много времени. – Джуан вроде бы сумел взять себя в руки, но было видно, что он в любой момент может сорваться: голос его более напоминал сдавленный рык, которым сторожевые псы предостерегают воров – «не подходи, а то глотку порву».
   – Да, да, я все понимаю… Дело вот в чем… Я слышал о новом постановлении Вашего Величества и подумал, что должен явиться к вам…
   – В чем же дело? – выгнул бровь король.
   – Я хотел сказать… что мой сын все равно не сможет встать в ряды ополчения… Видите ли, Ваше Величество, он… он уехал. Далеко. В Жейс. И за два дня он вряд ли доберется до столицы.
   – Почему вы сразу не сказали об этом? Зачем в таком случае два дня назад вы приходили ко мне с… Зачем?
   – Я… боялся, что отъезд моего сына расценят как государственную измену!
   – Мы живем в обычном мире, барон. Не в мире баллад и легенд, где заклинанием можно в одно мгновение покрыть сотню-другую миль. В обычном. У нас есть магия, но она не настолько сильна, чтобы совершить нечто подобное этому переносу. Поэтому я, разумеется, не собираюсь заставлять вас всеми правдами и неправдами доставить мне вашего драгоценного отпрыска. Как-нибудь обойдемся, если уж так вышло. Это все, что вы хотели сказать?
   – Да… Да! – просиял Гудкенд. – Спасибо… Спасибо, Ваше Величество!
   – Не за что, – поморщился король. – Вы свободны.
   Барон вскочил с дивана и, кланяясь, попятился к двери. Парой мгновений позже в кабинете его уже не было.
   Король покачал головой и вздохнул:
   – Кварус, прости дурака…
   После чего вернулся к изучению доносов разведчиков.

* * *

   Они не требовали покорности. Они пришли убивать.
   Уже третья деревенька, встреченная армией Пирса по дороге в Роузен, полыхала. Трупы лежали на улицах, в горящих домах, в огородах – там, где их настиг меч ящеров или «псов».
   Некроманты в этих побоищах почти не участвовали – то ли берегли силы, то ли по какой-то другой, одним им известной, причине. Лишь пару раз они «поднимали» нескольких мертвяков, хотя особой нужды в скелетах и не было.
   Пирс долго ломал голову над этим заклятием. Вот перед тобой лежит еще свежий труп, и вдруг по мановению руки темного мага он разом обращается в скелет. Спрашивать напрямую, что происходит с плотью убитых, главарь Своры не решался, но раздумывал над этим чудом неоднократно.
   Человек в сером плаще следовал за ним неустанно. Это очень раздражало Шелдона: раньше он был единственным телохранителем Пирса, а теперь у него появился…
   Соперник?
   Главарь Своры чем дальше, тем чаще о чем-то переговаривался с Серым в сторонке. С Шелдоном же Пирс теперь почти не общался, и это страшно раздражало бывшего плавца.
   Однако, что поделать с проклятым Серым, телохранитель не знал.
   Банально пригрозить? Да нет, по этому видно, что угрозы ему – пустой звук.
   От странного человека ощутимо веяло опасностью – уж Шелдон умел ее чувствовать.
   А если ножом из-за угла?
   Нет, тоже нельзя. Пирс, когда узнает, придет в бешенство. Некроманты, судя по всему, повязаны со Сворой только этим Серым. Если он умрет – они либо перебьют всю армию, либо просто уйдут. И тот и другой вариант явно не понравится главарю.
   Других же способов вернуть прежнее влияние Шелдон попросту не видел.
   И поэтому он лишь с ненавистью посматривал на Серого и ждал.
   Ждал, когда тот допустит ошибку, которая заставит Пирса разочароваться в своем новом советнике.
   Шелдон умел быть вторым.
   Но вот третьим – однозначно нет.

* * *

   – Куда нам идти, Черныш? – грустно спросил жнец.
   Было ранее утро. Джефри вел мерина под уздцы: ветки свисали слишком низко, даже пешему ему иногда приходилось наклоняться, чтобы не втемяшиться лбом в толстый дубовый сук или не расцарапать лицо мохнатой лапой ели.
   Конь насмешливо фыркнул.
   – Тебе весело, да, – печально улыбнулся Джефри. – Твоя жизнь намного проще, чем моя. Одно знай – пощипывай травку…
   Конь снова фыркнул, на сей раз обиженно.
   – Нет, конечно, тебе тоже не нравится постоянно бродить по лесам, дышать дорожной пылью… но тебе хотя бы не нужно кого-то убивать!
   Конь остановился и пронзительно посмотрел хозяину в глаза. Если бы он мог говорить, наверняка бы произнес нечто вроде: «Чего это ты вдруг решил пожаловаться мне на жизнь? Я всего лишь мерин, который щиплет травку, забыл?» Но Черныш не умел говорить, и поэтому ему оставалось только смотреть.
   – Шнирхе побери мою душу, как мне надоело постоянно думать об этой проклятой мании! Вспоминать лицо той женщины… Но я не могу не думать! Через день-другой мания вновь напоминает о себе, и я, ничего не соображая, опять убиваю. Она, наверное, и тут, в лесу, найдет способ получить меня! Тут, где людей и нет почти!
   Конь тихо вздохнул. Точнее, очень похоже было, что он вздохнул.
   Чернышу действительно было жаль хозяина. Но он ничем не мог ему помочь.
   Да что там говорить о нем, о мерине, самом обычном, который и дальше возил бы толстого господина из столицы в портовый городок и обратно, если бы одной темной ночью в конюшню не проскользнул Джефри?
   Черныш, конечно же, не знал, что с манией жнеца не справились ни Лейзон, ни даже оракул. Мерин думал, что вся проблема в том, что он конь. Нечеловек. И поэтому – только поэтому – он не может помочь Джефри.
   И оттого Черныш вздыхал.
   Они шли еще долго, покуда не вышли к широкому тракту. Жнец легко определился с направлением.
   – Двинем на юг. На севере море, а на юге… на юге, если мне не изменяет память, столица! Только тот ли это тракт?.. Впрочем, разберемся потом…
   Джефри забрался в седло и тронул поводья.
   Он все еще надеялся найти лекарство от своей страшной болезни. А где искать его еще, как не в столице? Там наверняка обитает куча магов, целителей… Может, они смогут ему помочь?
   Черныш шел мелкой рысью, по обеим сторонам дороги все еще тянулся зеленый лес…
   А совсем недалеко, если идти едва заметной тропинкой, находится деревенька Марь, в которой живет самое прекрасное существо на свете.
   Гвен.

* * *

   Король задумчиво смотрел в окно, на плац.
   Там генерал Ромс с горсткой помощников пытался научить ополченцев, как правильно обращаться с мечом. Некоторые показывали хорошие задатки, но у большинства клинок и в руках не держался. Громкие возгласы басовитого генерала только пугали бедняг, и они, вместо того чтобы повыше задрать подбородок и приняться за дело с утроенным усердием, попросту опускали руки.
   Джуан Первый покачал головой и закрыл штору.
   Он прошел к книжной полке, взял один томик наугад. К удивлению, это оказалось «Искусство фехтования». Достаточно старая книга – страницы уже пожелтели, да и переплет потерся.
   Король сел в кресло и открыл первую страницу. Прочел первый абзац:
   «Фехтовать может научиться каждый, обладающий должным усердием. Другое дело, что степень умения будущего мастера зависит от его задатков. Так, полные люди будут работать клинком слишком медленно, чтобы использовать его в настоящем бою, а тощие, напротив, будут работать шустрей, но, не обладающие такой массой, будут иметь удар много слабей, чем того может потребовать ситуация. Люди же, не слишком худые и не слишком толстые, являются лучшими учениками для любого мастера. В их фехтовании можно сделать ставку как на силу, мощь, так и на ловкость, технику».
   Истина.
   Сам король относился как раз к третьей категории. Учитель, один из лучших в королевстве, не мог нарадоваться на усердного ученика, который, спрятавшись от надоедливых нянюшек в самом дальнем углу сада, до изнеможения отрабатывал упражнения с одноручным мечом и шпагой.
   Во время одной из таких тренировок с ним и произошел случай, который запомнился Джуану на всю жизнь.
   Ему тогда было двенадцать лет.
   Он, как всегда, прятался в дальнем углу сада и упражнялся с деревянным муляжом, вырезанным по образу кортеланса.
   Взмах, блок, уход… Взмах, блок, уход…
   И вдруг прямо перед ним, словно из воздуха, возник человек.
   Незнакомец скрывал лицо под капюшоном своего черного плаща. В руке у него был кинжал.
   Джуан, удивленный и напуганный, отпрянул. А потом улыбнулся незнакомцу, решив, что это – какая-то игра, придуманная его учителем или отцом.
   Увидев эту улыбку, отпрянул уже незнакомец. Потом он затрясся, будто в припадке, стиснул челюсти, прорычал:
   – Не… мо… гу…
   И – снова исчез. Словно призрак.
   Тут прибежали до смерти перепуганные нянюшки, принялись – в который уж раз! – причитать и просить Джуана больше так не делать. Он, как всегда, долго кивал, и они, счастливые, повели его к фонтану.
   А принц все думал о том загадочном незнакомце и пытался понять, что же означали те его слова.
   «Не могу».
   Он до сих пор вспоминал об этом случае, об этих словах. Но так и не понял, что же они означали.
   Король закрыл книжку и, откинувшись в кресле, задремал.

* * *

   Буквально пару дней осталось идти армии Пирса.
   Скоро, очень скоро мечи вдоволь напьются крови врагов. Столица падет, короля и ближайшее его окружение обезглавят, а он воцарится на троне…
   Так думал главарь Своры.
   – Не беспокойтесь, господин, – сказал Серый, когда Пирс поделился с ним сомнениями относительно некромантов. – Это лучшие темные маги в Ваго. Их силы хватит, чтобы уничтожить десяток таких городов, как Роузен.
   – Вот только приложат ли они эти силы? – покачал головой главарь. – За все это время они общими усилиями всей сотней подняли пару-тройку скелетов. Этого достаточно, чтобы уничтожить хотя бы один город? Сомневаюсь.
   – Нет, конечно же, недостаточно, – закивал Серый. – Но вы должны понимать, что наши маги берегут силы для решающего сражения. Зачем им тратиться впустую? Пока хватает ваших мечей; когда понадобится – в ход пойдет наша магия.
   – Будем надеяться, что ты не врешь, – сказал Пирс. – Хотя зачем тебе это? Думаю, в победе ты заинтересован так же, как и я.
   Серый кивнул, и главарь Своры, вздохнув, поднялся и побрел к Шелдону.
   – Даже больше, Пирс, – прошипел Серый едва слышно. – Даже больше, чем ты.

* * *

   – Еще одно пиво! – крикнул Джефри.
   Девушка кивнула и бросилась на кухню – выполнять заказ.
   Жнец вытряс последние капли из кружки себе в рот и грохнул посудой о стол.
   Едва ли не все, собравшиеся тем вечером в «Молчаливом филине», покосились на странного посетителя, но жнецу было на них наплевать.
   Он был невероятно пьян. Впервые в жизни.
   Богатые топят горе в вине, а бедные – в старом добром эле.
   До этого жнецу доводилось пробовать пиво – в том портовом городке… и оно уже тогда ему понравилось. Но в тот момент у Джефри не было денег.
   Теперь же благодаря лорду Лейзону – и с чего такая щедрость? – у жнеца на поясе болтался кошель, доверху набитый серебрениками.
   – Вот ваше пиво, господин, – сказала девушка, опуская кружку на стол.
   – Спасибо, – кивнул ей Джефри, схватился за кружку обеими руками и принялся жадно пить.
   Разом осушив полкружки, он снова грохнул ею о стол. И опять – взгляды со всех сторон.
   – Чего уставились?! – рявкнул жнец.
   – Не шуми так, – велел лысый громила, сидящий за столиком у окна.
   – А то что? – пьяно сощурился на него Джефри.
   – А то можно недосчитаться зубов.
   Жнец откинулся на спинку стула и громко захохотал. Громила пошел пятнами и медленно стал подниматься из-за стола.
   А Джефри продолжал смеяться, не обращая внимания на происходящее вокруг.
   В руке у громилы блеснул нож.
   – Ты потише, Гобб, – сказал ему щуплый мужичок лет тридцати пяти, сидящий за одним столиком с великаном, – и поаккуратней. Чтоб пол не заляпать сильно. А его потом в лесок снеси, чтобы не узнал никто чужой.
   Громила кивнул и пошел к столику Джефри. Оказавшись рядом, он замахнулся и ударил жнеца в горло…
   Точнее, хотел ударить.
   Толпа изумленно ахнула. Человек в черном успел зажать клинок между ладонями, прежде чем тот вошел ему в горло.
   – Что за ерунда? – пробормотал верзила и с усилием нажал на клинок.
   Клинок все же проскользнул дальше, однако в цель так и не попал. Вместо этого громила потерял равновесие и неуклюже плюхнулся на стул. Тот под его весом жалобно хрустнул и развалился.
   Джефри тем временем уже успел перекувырнуться через голову и теперь стоял чуть поодаль, с явным удовольствием наблюдая за падением громилы.
   – Ты, кажется, хотел выбить мне пару зубов? – с издевкой напомнил он.
   Верзила взревел, словно раненый зверь, и прыгнул на жнеца.
   Джефри с трудом, но все же успел отскочить в сторону, и Гобб вторично распластался на полу.
   Посетители молча наблюдали за происходящим. Тощий мужичок с интересом смотрел на жнеца. Хозяин таверны куда-то ушел, наверное, чтобы не видеть, как ломают его мебель.
   Громила хотел снова вскочить на ноги, но ловкая подсечка жнеца заставила его упасть в третий раз.
   Гобб вскрикнул и затих.
   По полу начала медленно расползаться лужа крови.
   Никто из присутствующих так и не понял, в чем дело. Кроме, пожалуй, тощего; он подозвал к себе испуганную разносчицу и указал ей пальцем на нездорово улыбающегося Джефри.
   – Ну?! – орал жнец, покачиваясь из стороны в сторону и то и дело цепляясь за ближайший стол, чтобы не упасть. – Вставай же! Чего разлегся?! Мои зубы еще целы, видишь?!
   И он довольно осклабился.
   Девушка подошла к нему и тихо сказала:
   – Господин Монжер желает видеть вас.
   – Кто?! – воскликнул Джефри, пьяно уставившись на нее. – Какой еще господин?
   – Пожалуйста, не кричите так. Господин Монжер ждет вас за столиком у окна.
   Джефри повернулся к указанному столику. Тощий смотрел на него, поглаживая куцую козлиную бороденку.
   Жнец прошел через весь зал походкой зомби и плюхнулся на стул напротив Монжера. Положил голову на ладони и спросил:
   – Ну? Что ты хочешь?
   – Я видел, как ты разделался с Гоббом. Впечатляет.
   – И?..
   – Я хотел бы предложить тебе работу.
   – То есть? – не понял Джефри.
   – Я – глава зейдской гильдии убийц. И мне хотелось бы видеть тебя в рядах моих людей.
   Джефри снова засмеялся.
   Но смех вышел странный, полный горечи и злобы.
   Ему, жнецу мира Ночи, едва-едва освободившемуся от постоянных заказов, предлагают работу в местной гильдии убийц! Вот уж, что называется, «от судьбы не уйдешь»!
   Монжер стиснул зубы. Никогда еще он не позволял собеседнику безнаказанно смеяться ему в лицо. Любой, кто отваживался на это, очень скоро оказывался без вести пропавшим, а если находился, то не целиком, а частями – однажды незадачливый рыболов выудил из речушки неподалеку от Роузена голову одного такого «счастливца». Разумеется, никто, кроме Монжера, об этом не узнал.
   Так что, вполне возможно, в скором времени новый рыбак выловит уже две головы.
   Но сейчас глава гильдии стерпел. Просто потому, что впервые боялсясвоего собеседника. Монжер чувствовал, что при желании тот может перерезать всех его телохранителей, а потом добраться и до него самого. А он уже слишком стар, чтобы как-то противостоять этому молодому ловкачу.