Страница:
обслужить принца и его друзей горячими блюдами собственной кухни. Как: интересно, они это себе представляли? Выдавать пропуск к столу для наиболее приближенных к принцу особ? Во всяком случае, толпа набежала огромная, все галдели и посмеивались над обезоруживающе счерьезным Чарли, подвязывавшим поверх национального облачения фартук официанта... Разъяренный Бейлим отослал этот цирк домой и сделал серьезное предупреждение челяди по поводу проявления не согласованной с ним инициативы. Но и самому принцу довелось не раз попать впросак. Он слишком поздно понял сколь неуместной была его
идея отметить восемнадцатилетний юбилей в ресторане "Фукез" на Елисейских полях, избранном местом встречи именитых журналистов. Здесь некогда обедал Черчилль, а вот студенческие друзья Бейлима, предпочитали места по-скромнее, собираясь в каком-нибудь недорогом ресторанчике на Рю Муфетар, помнящем посещения живших здесь Верлена или Хемингуэя. Счет оплачивался вскладчину, никто не думал о форме выражения чувств и одежде. Шикарныый стол в "Фукезе", заказанный принцем, оказался полупустым. А те, кто пришел, чувствовали себя стесненно, хотя многие из друзей Бейлима могли похвастаться весьма влиятельными родителями.
- Что ж, студенческое братство - дело тонкое - перефразировал Бейлим популярную фразу из советского кинофильма, которую довольно
часто вспоминал по поводу Востока, произнося по-русски.
- Восток - дело тонкое - вставлял он в арабскую речь непонятный для собеседников комментарий.
Наедине с собой он пытался говорить по-русски, понимая, что знакомый от рождения язык, может, оказывается, забываться, тускнея под смыслом новых лингвистических навыков.
- У лукоморья дуб зеленый - произнес однажды Максим в голубое парижское небо, обнимая шершавый ствол дерева в своем парке, и расхохотался - "зеленый" - это звучало по-иностранному, с чужеродным мягким акцентом. Да и что за штука такая "лукоморье"? Забыл...
Чарли получил свое прозвище, естественно, от Чаплина, за семенящую походку и кустик черных усов. Искан-Турим, бывший "нянькой" ещё у Хосейна, заботился о Бейлиме как о родном внуке, никогда не нарушая субординации. Это по его инициативе к подъезду учебного корпуса юрфака в обеденные часы стал подъезжать "мерседес", начиненный судками с домашними кушаньями. Бейлим пресек старания Чарли, так и не понимая, чем это горячая пицца с ветчиной и шампиньонами или копченой макрелью хуже экологически чисттого серого риса с жареной осетриной?
Но самая большая проблема принца заключалась в отношениях с прекрасным полом. Расходы наследника содержали специальную статью, предусматривающую оплату самых дорогих, а следовательно, самых здоровых женщин. Не секрет, что Париж вышел на первое место в Европе по числу инфицированных спидом, и сексуальные тренировки могли оказаться для принца намного опаснее спортивных, включая скачки на ипподроме "Жеррико", регулярно посещамые Бейлимом. Хосейн пытался пристроить под боком сына маленький нелегальный гарем из собственных, хорошо проверенных восточнных кадров. Но узнав об этом университетские друзья Бейлима столь упорно изощрялись в издевках, что молчаливые томные красотки стали раздражать парня ещё больше, чем опека Чарли и были отправлены на родину.
Затем прозорливый Амир, прошедший, по-видимому, хорошую личную подготовку в этом плане на время давней учебы в Европе, устроил своему подопечному знакомство с милой французской девушкой. Барбара, выдававшая себя за парикмахера-дизайнера, регулярно навещавшего
усадьбу Бейлима с целью ухода за его бурной шевелюрой, оказалась
прекрасной теннисисткой, а потом - и отличной любовницей. Не знал
Бейлим, что специально нанятая в высоко-профессиональном бюро, юная проститутка получает от Амира регулярное жалование. Услуги подобного рода для высокой категории клиентов приносили приличные доходы, позволявшие Барбаре учиться в престижной художественной студии и оплачивать хорошенькую квартирку в северо-западном пригороде Парижа. Как девушка из солидной буржуазной семьи, серьезно относящаяся к своим обязательствам, Барбара уже восемь месяцев соблюдала данные Амиру обязательства - Бейлим стал единственным мужчиной в её весьма благопристойной жизни.
Барбаре исполнилось двадцать четыре, хотя она могла сойти и за шестнадцатилетнюю, особенно, когда носилась по корту в клешеной юбчонке, перехватив легкие светлые, старательно ухоженные волосы, пестрым жгутом. Загорелые ножки в белых носках, поминутно спадающая с худеньих плеч майка, одетая, естественно, на голое тело, мило сдвинутые на переносице густые бровки, сверкающие азартом голубые глаза - да, она была весьма пикантна! Особенно, когда проиграв, яростно колотила кулачками по широкой, играющей бронзовыми мускулами, груди Бейлима. Барби принадлежала к типу миниатюрных парижанок, и Его Высочеству доставляло огромное удовольствие уносить в охапке визжащую и отбрыкивающуюся добычу в прохладную спальню, чтобы с размаха забросить её на необъятную, послушно пружинящую тюфяками постель. Матрацы - из специально вычесанной шерсти молодых верблюдиц, однако, не казались Бейлиму, идеальным местом для сексуальных упражнений. Повозившись с усердно сопротивляющейся Барби в атласных туфлях, он перебрасывал девушку на белый ковер, успев дернуть шнурок с треском обрушивающейся жалюзи. Бейлим знал, что пустынный газон за окнами - лишь обманчивая видимость. За кустами дежурят, не спуская бдительного ока со своего французского
подопечного охранники. А заниматься любовью в компании даже
пассивных наблюдателей, ему почему-то не доставляло удовольствия. В
этом роде деятельности Бейлим проявлял завидный консерватизм.
До Парижа он был девственником, согрешив впервые на студенческой вечеринке, в полуподвале хозяйственной пристройки. Его первая девушка, рыженькая и носатая, чем-то напоминала Викторию, и
потому не вызывала особого возбуждения. Но затянув восточного
красавца под предлогом поиска вина в темный подвал, она применила
всю свою опытность, оказавшуюся немалой, чтобы добиться взаимности.
Вино они нашли. Бейлим, ещё не знавший чувства настоящего опьянения, не предполагал, что может допустить в таком состоянии любую оплошность. И даже, по существу, быть изнасилованным какой-то тщедушной, неловкой блудницей. Об этом ему на следующее утро и поведал осведомленный о происшествии Амир.
- Уж если Вашему Высочеству понадобится женщина, то не стоит портить удовольствие от этого занятия торопливостью ни себе, ни ей!
- Ей - Бейлим приподнялся на подушках, но тут же рухнул, сжимая руками трещавшую с похмелья голову.
- Ей-то как раз, очень понравилось - гордо заметил он.
- В таком случае - это некудышная женщина или хорошая лгунья. Боюсь, что завтра о ваших похождениях в мусорном погребе будет знать весь Университет-.
Амир не ошибся. История получения огласки с преувеличенной трактовкой неумелости и невинности восточного плейбоя. После этого на вилле появился присланный Хосейном "гарем", обучивший темпераментного юношу искусству любви и подн\явшему планку его мастерства на приличествующую для наследника престола высоту. Барби достался опытный и изобретательный партнер. Вот только влюбляться он, по-видимому, не умел.
Втайне Барбара рассчитывала подвести принца под законный венец, приручив его сердце. Но шло время, а перспектива этой акции
выглядела весьма сомнительно. Бейлим дарил девушке дорогие подарки,
охотно проводил с ней время на корте и в постели, но никак не
приручался.
- Почему ты не говоришь, что любишь меня? - отваживалась Барби задать
решающий вопрос на самой вершине своего женского успеха, когда
страсть делала юношу пылким и неутомимым.
- А чем мы сейчас занимаемся? Или у французов принято больше
говорить, чем делать? - разыгрывал он непонимание.
- Ах, милый, любовь - это совсем, совсем другое - шептала она, давая
понять, что полностью сражена этим чувством.
Но Бейлим лгал. Уже полгода он знал, что кроме телесных радостей может быть и иное удовольствие - более сладкое, мучительное и утонченное. Непременно тайное, трагическое. Тяга к невозможному, терзания безответственности, ревности, робкой надежды на взаимность, завершающие триумфом слияния... Вот это, наверно, и называлось любовью.
Началось все давно, ещё там на "земле предков". Ему не было и пятнадцати. Маловато для европейца, а здешние подростки из простолюдинов, бывает, уже имеют в этом возрасте детей, отведав не одну женщину.
Бейлим мысленно ещё считавший себя Максимом, рос на редкость красивым юношей. Ему доставляли странное удовольствие взгляды девушек и женщин, украдкой скользившие по нему, непонятным волнующим огоньком. Теоретически, конечно, понятным. Он давно уже имел представление о том, что и как происходит между мужчиной и женщиной, являясь свидетелем спаривания лошадей и пройдя основательно подготовку в рамках программы "антиспид". Это волновало, заставаляя по-новому ощущать свое тело и требуя воплощения смутных грез.
С того момента, как Максим увидел телевизионное шоу "Маг и его Мечта", героиня Пигмара Шоне, а также миллионов зрителей, стала и его мечтой. Рождающаяся из плавленного золота солнечных лучей, витающая в воздухе юная фея являлась воплощением любви, о ней хотелось грезить наяву и во сне, но её можно было и обнимать, подняв на руки и прижав к груди, как это делал Маг... Неизвестно почему, но зрелище лунного вальсирования над спящим городом, волновало Максима
больше, чем кое-какие эротические ленты, тайком просмотренные на
"видаке". максим записал шоу на пленку и не уставая смотрел его,
придумывая разные сооблазнительные сюжеты по собственному сценарию
общения с Мечтой. Антония Браун вошла в его жизнь стопками журналов,
фотогнрафиями, отпечатанными на клендарях, сумках и даже майках и
дюжиной кассет, переснятых с экрана телевизора. Он знал из светской
хроники разные версии её романа с Клифом Уорни, перед которым
благоговел и лордом Астором, к которому испытывал ревностную
антипатию. Потом воображение юного принца заняла катастрофа в горах
и долгое выздоровление Антонии, комментируемое по-разному. А вот
ролик, сделанный Шнайдером на Острове с финальным ликующим воплем:
- Наша Тони, кажется, стала ещё лучше! - Макс крутил бесконечно,
пытаясь высмотреть за короткими кадрами то, что недоговаривали
журналисты и операторы. Новый облик, копна светящихся золотом волос,
да, комментатор не ошибался: Антония вернулась "на коне" для того,
чтобы стать мечтой. Потом придуманная увлеченность юноши как-то
отошла на второй план. Забылась оттесненная более реальными
жизненными проблемами - юный принц, взрослея все больше входил в
дела государства и двора. Антония Браун, продолжая мелькать на
обложках и в репортажах, несколько ушла в тень, уступая арену новым
звездам. Или так казалось Бейлиму, переставшему следить за показами
"высокой моды" и репортажами дамских журналов.
Упаковывая багаж перед отъездом в Париж, он с минуту рассматривал огромное фото с рекламной афиши губной помады, висевшее в его комнате. Аккуратно сложил его, намереваясь засунуть в топку уезжающих с ним в Париж книг, но передумал - закинул фотографию в ящик секретера и гулко захлопнул дверцу. Довольно, с детскими мечтами пора расстаться - столица Франции ждет его!
И вот уже опытным парижанином с полугодовым стажем житья на вилле под соломенной крышей и опытом хозяина маленького гарема, Бейлим попал на Рождественский прием в Итальянское посольство. Нет, эти многолюдные чинные представления не казались ему скучными.
Напротив - европейский высший свет - новая страна манила юношу, утомленного восточной экзотикой. Странно, но в его душе не было национального согласия, европеец и араб уживались в ней в зыбком союзе. Стоило лишь задрать голову восточному националисту, как он
получал щелчок по носу от презирающего всякие национальные разграничения космополита-европейца. Бейлим кривился от
мусульманских парадоксальных замашек своих соотечественников и принципиально называл себя Максим, тем более, что , как оказалось, в Париже это имя носил популярный ресторан.
Посольский прием - увлекательное мероприятие для того, кто усиленно впитывал после российской школы традиции мусульманской
культуры и лишь недавно поселился в Париже. Амир настоял на том,
чтобы принц, предпочитавший здесь носить европейское платье даже в
торжественных случаях (пользуясь отступлениями в правилах протокола,
внесенным Хосейном) одел парадный национальный костюм. Он и сам, в
чине советника двора искрился белизной легких покрывал.
- Итальянцы любят карнавал, так порадуем их, мальчик - сказал он,
довольно осматривая живописную фигуру готового к выезду принца.
Церемония таких визитов веселила бейлима как забавный спектакль: четырехметровый лимузин, огромный слуга в ливрее, распахивающий дверцу, другой, громогласный, объявляющий с торжественным раскатом в круглом зале роскошного дворца:
- Его Высочество принц Бейлим Дали Шах. Советник двора Его Высочества
- Амир Сейлах. - посол с голубой муаровой лентой через
плечо, усеянной орденами, его грациозная, носатая и губастая как
Софи Лорен супруга,череда расфуфыренных гостей - титулы, громкие имена, представительные мужчины, роскошные дамы - как в третьем акте "Веселой вдовы", где пела Катя... Да, роскошные дамы. Пожалуй, дюжина представленных здесь спутниц славных мужей действительно стоила того, чтобы ввязываться в политические и биржевые авантюры, а потом, в печальном финале, заламывать руки:
- Все это я делала только ради тебя, дорогая!.
Особенно хороша вон та, высокая, с изящно выгнутой обнаженной спиной, представляющей соблазнительную линию от затылка, несущего сколотую сверкающей диадемой косу, до тех позвонков, ниже талии,, что предшествует копчику. Прелесть! Эта откинутая тонкая рука с бокалом и очерк высокой скулы, с которой она небрежно смахивает выбившуюся прядь рыжеватых волос, погруженная в бесду с элегантной парой.
- Амир, что за дама там, возле канделябра, беседует с седым мужчиной?
- тихо поинтересовался Бейлим по-арабски.
- Насколько я знаю, графиня Бенцони, бывшая весьма популярная
политическая журналистка. Но уже лет пять как сменила перо на фартук
домохозяйки. Замки, поместья, увлекающийся цветоводством муж
- Нет, ты прекрасно понял, что я, спрашивал про молодую в белом.
ГРафиня может привлечь внимание лишь такого... представительного мужчину, как ты.
- А Ваше Высочество разве не узнали? Это её фотографии украшали Ваши комнаты во дворце... - Бейлим не дал Амиру закончить. В его закружившейся голове взвыла пожарная сирена: случилось! Она встала на его пути, выйдя из экранного зазеркалья.
- Быстрее представь меня ей!
- К сожалению, я не знаком с графом Бенцони. Но постараюсь что-нибудь сделать для Вас. Вот, кажется, всезнающий культурный атташе! - Амир направился к улыбчивому представительному мужчинетс крошечной розеткой в петлице, знаменующей его принадлежность к миру прекрасного, и немного пошептавшись с ним, подал знак Бейлиму. Через несколько секунд обмирающий принц стоял перед своей мечтой. Румянец мало заметен на смуглой коже, да и складки его головного убора частично скрывали лицо. Антония видела лишь опущенные ресницы, длинные и загнутые, будто не настоящие и смущенно шевелящиеся губы.
- Я большой Ваш поклонник, Антония. У меня во дворце целая видеотека с вашим изображением.
- Как? Я уверена, что в восточной стране очень целомудренно относятся к женским прелестям, а мне, как помнится, приходилось
сниматься в бикини... - Антония наслаждалась смущением принца.
- Да, я заполучил и эту запрещенную к прокату пленку... В виде
исключения и привилегии перед простыми смертными. Одна из них стоит
сейчас рядом с Вами.
- Его Высочество очень любезен. И прекрасно говорит по-французски.
заметил Лукка.
- А кроме того, его стране есть чем гордиться - принц представляет собой эталонный образец восточной мужской красоты - поддержала комплиментом смущенного юношу Лаура.
Бейлим изобретал какую-то любезность в ответ на комплимент графини, в то время как Антония, с вниманием профессионала,
рассмотрев восточные костюмы новых знакомых, обратилась к Амиру:
- Господин Сейлах, мне приходилось бывать в странах эмирата и знаете,
первое, что бросается в глаза на улицах городов - чрезвычайная
живописность мужских одежд и нарочитая нелепость женских. Ведь
восточные женщины издревле славились красотой, а по улицам движутся
бесформенные кули, упакованные с головы до ног в
какую-то мешковину. Это так несправедливо по отношению к молоденьким
красавицам, да к тому же и к сильному полу.
- Зато чрезвычайно удобно для старух и нерях не желающих тратиться на
туалеты. - добавила Лаура.
- И гуманно - темперамент южного мужчины известен легковоспламеняемостью, а характер - гипертрофированным чувством собственника
начал объяснения Амир тоном профессора, приступающего к научному докладу.
- Поэтому, страдая от женских чар, сам мужчина не желает подвергать искушению посторонних. Чужая женщина на улице - безликий движущийся предмет, дома, как собственость господина - это соблазнительница и сирена... Вы не представляете сколько труда и мастерства вкладывают наши "кутюрье" в традиционный праздничный женский костюм - костюм
для одного зрителя. Иногда такие вещи стоят целое состояние, включая золотое шитье и драгоценные камни, которыми щедро украшены... К тому же натуральные нежнейшие шелка ручной окраски, по технологии тысячелетней давности, когда каждый оттенок звучит как поэма, символизирующя определенные чувства.
- Вы так увлекли меня своим рассказом, что хочется немедля скинуть
жалкие ухищрения европейской цивилизации и облачиться в одеяния
Шахерезады! - Антония брезгливо повела обнаженными плечами и Бейлим,
завороженный этим зрелищем, не нашел что ответить. Он просто смотрел
на девушку и мечтая об одном - чтобы этот прием никога не кончался. Принц рассеянно улыбался, нежась в лучах внезапной близости к Антонии, когда появился некий вылощенный хлыщ, одетый с преднамеренной, несколько карикатурной тщательностью, и увел мисс Браун, без всякого огорчения покинувшую избранное общество. Графиня Бенцони, играя программкой концерта, заявленного после фуршета, с улыбкой посмотрела вслед удаляющейся паре:
- Они неплохо смотрятся - Художник и его Муза! Принц, наверно, далек от светской суетыи не знает, какую знаменитость только что лицезрел. Феликс Картье - новая звезда в мире высокой моды. До этого он
прогремел с двумя персональными выставками во дворце Помпиду и на Веницианском биеналле как художник-концептуалист. Знаете - разбитые скрипки, треснутые зеркала в море хризантем и тому подобное ... Впрочем, он достаточно хорош собой для гения...
Вот это да! Антонию увели из-под самого носа как раз перед тем, как в мраморном зале начались величественные танцы... Нет ничего удивительного в том, что вернувшийся к своему гарему Бейлим решил отослать наложницу на родину. А сам затосковал, попав в пару переделок с сомнительными звездочками "Мулен Руж". После чего Амиру пришлось устроить явление Барбары. И успокоившийся Бейлим стал звать свою новую приятельницу Барби, потому что знал, что его Антония получила этот титул в тринадцатилетнем возрасте. А было это давным давно. Вопрос о возрасте Мечты совершенно не тревожил юношу. Мечта была, есть и будет, не подвластная старению и увяданию. При встрече в посольстве Антония удивила его своей взрослостью. Юная дама, изысканная до кончика волос и длинных пальцев, властная:, знающая себе цену, пресыщенная мужским вниманием. Царица, да именно царица! Не слишком распространяясь о своих планах перед приятелями и
советником, Бейлим решил, что должен ещё раз встретиться с Антонией,
сделать эту встречу поворотным моментом в их жизни. Поскольку
советник Амир никак не разделял увлеченность своего господина, мягко
пресекая его попытка войти в круг "высокой моды", принц предпринял
кое-какие действия за его спиной. Частный детектив - Этьен Дюпаж,
нанятый им для предоставления подробного отчета о личной жизни Тони
Браун, отправился во Флоренцию, где звезда проводила время отпусков на фамильной вилле, а затем в турне по Европе, вслед за группой рекламы агенства "Адриус". И вот, Дюпаж просил у Бейлима срочной аудиенции.
Чарли педантично выполнил указания принца, и ровно в 19.00 серый седан сыщика въехал в ворота виллы. Бейлим поспешил удалить Амира из своего кабинета, прежде чем на его пороге появился быстроглазый поджарый брюнет из породы шустрых ловкачей, умеющих проникать безо всякого труда в любые общественные круги.
- Добрый вечер, господин Дюпаж. Прошу садиться, и прямо приступайте к
делу. У меня очень насыщенный делами вечер. - Бейлим давно научился
без церемоний организовывать маленькие атаки.
- Я в Вашем распоряжении, Ваше Высочество. - Дюпаж посмотрел на часы.
- Мне необходимо двадцать минут для доклада. Отлично, тогда начнем по
порядку. Первая часть - сведения вполне достоверные. Вторая часть
информация, требующая доработки. Итак, первое. Интересующее Вас
лицо, проживающее, в основном, как вам известно, во Флоренции, со
вчерашнего дня переселилось в предместье Парижа, в дом,
принадлежащий ранее бабушке Антонии, Александре сергеевне Меньшовой.
Переезд состоялася весьма основательный - с мебелью и прислугой, что позволяет говорить о намерении мадмуазель Браун остаться здесь на продолжительный срок. Есть основания предполагать, что приезд Антонии предопределен быть рядом с человеком, имя которого светскаям молва упорно ставит последние два года рядом с мадмуазель Браун. Феликс Картье, двадцать девять лет, холост, художник-постмодернист и модельер. О нем достаточно пишет пресса, если понадобится, я могу собрать полное досье.
- Меня больше интересует характер отношений этого джентельмена с Антонией и его личностные характеристи.
нетерпеливо перебил принц.
- Экстравагантен, немногословен, талантлив. В связях с женщинами, не слишком частыми, обязательствами себя не обременял. В данном случае,инасколько можно полагаться на мнение ближайших доверенных
лиц Антонии и Феликса, речь скорее всего пойдет о браке. Однако ни о помолвке, ни о каких-либо иных брачных планах официально объявлено не было.
Если Ваше Высочество не имеет вопросов, я перехожу ко второй части, представляющую собой некую версию, построенную на основании косвенных наблюдений. Факты очевидны. Последние годы Антония Браун несколько ушла в тень, сдавая свои профессиональные позиции. Если
вы заметили, весенний показ домов высшей моды прошел без её участия.
Менее активным стал и образ жизни звезды. Ей приходилось неоднократно проводить по нескольку недель в клинике очень известного хирурга, некоего господина Динстлера. - Лицо Бейлима
выразило крайнее удивление, но он быстро справился с ним, что не укрылось от глаз сыщика.
- Вашему высочеству знакомо это имя?
- Кое-что приходилось слышать, не помню в какой связи.
- На основании этих фактов допустимо возникновение следующей версии: Антония Браун все ещё не может справиться с последствиями той лыжной катастрофы, долечивая некие, тщательно скрываемые недомогания в клинике Динстлера, являющегося, кстати, другом её родителей. Но об этом ходило достаточно слухов.
- Она выглядит такой свежей и полной сил... Мне трудно представить её больной. - задумчиво сказал принц. Что там у вас еще? - - Собственно, это все.
- Как? Вы подошли к самому интересному!
- Мне казалось, что Ваше Высочество, заинтересован красивой молодой женщиной, а вышло, что он просто любитель сказок! Мне думается, профессиональные интриги рекламных звезд не слишком тесно связаны с любовными делами... - с улыбкой знатока заметил Дюпаж.
- Я буду дальше работать в этом направлении, если пожелаете, и, надеюсь, смогу полностью прояснить ситуацию. У меня есть весьма серьезные связи на всех уровнях.
- За это я вам и плачу весьма основательно, мсье. Будем считать, что задание на ближайшее будущее для вас сформулировано? - Бейлим поднялся, завершая аудиенцию. Ему очень не хотелось ставить в
известность Амира о содержании этого разговора. Кроме того, Бейлим уже решил, как и где он проведет воскресный день.
За свои восемнадцать лет Бейлиму пришлось прожить две жизни, отличающиеся друг от друга не менее чем роман "Павел Корчагин" от
сказок Шахерезады. Пристрастие к переменам и розыгрышам осталось в
его натуре как жизнерадостное мальчишеское озорство, несмотря на
обязывающий к чинной обстоятельности статус принца. Максиму,
проведшему детство на цирковом манеже, нравилось играть, путая
вымысел с реальностью. и ставить тем самым в тупик взрослого не по
годам принца Бейлима.
Воскресным прохладным утром, под большим каштаном напротив дома 8 в известном переулке предместья Лемарти, сидел смуглый юноша со стопкой газет, в потрепанных джинсах и яркой каскетке с пластиковым козырьком. Очевидно, одни из арабских эмигрантов, подрабатывающих на улицах Парижа и пригороде. парень прохаживался вокруг, не спуская глаз с ворот дома, подмечая шумы, доносившиеся из сада,что-то ел, сидя на корточках, из промасленного пакета. К трем часам ему, наконец, повезло - к воротам, обдав бродяжку водой, подъехал новенький шевроле и остановившиесь напротив дома 8, дал три коротких гудка. Вскоре на дорожке сада застучали каблучки и в калитке появилась она - в черном длинном плаще из мягкой лайки, наброшенном нараспашку поверх коротенького, обтягивающего изумрудного костюма. Арабчонойк застыл, разинув рот и выронив стопку газет. Его восхищенные глаза, подобно объективу кинокамеры, жадно запечетлевали детали этого яваления - взмах головы, откидывающей назад распущенные длинные волосы, изящный жест руки в зеленой перчатке, подхватившей подол плаща перед тем, как нырнуть в распахнутую галантным манером дверцу автомобиля. Это, несомненно, был Феликс и он увез, ловко развернувшись под носом оторопелого бродяжки, прекрасную Антонию.
идея отметить восемнадцатилетний юбилей в ресторане "Фукез" на Елисейских полях, избранном местом встречи именитых журналистов. Здесь некогда обедал Черчилль, а вот студенческие друзья Бейлима, предпочитали места по-скромнее, собираясь в каком-нибудь недорогом ресторанчике на Рю Муфетар, помнящем посещения живших здесь Верлена или Хемингуэя. Счет оплачивался вскладчину, никто не думал о форме выражения чувств и одежде. Шикарныый стол в "Фукезе", заказанный принцем, оказался полупустым. А те, кто пришел, чувствовали себя стесненно, хотя многие из друзей Бейлима могли похвастаться весьма влиятельными родителями.
- Что ж, студенческое братство - дело тонкое - перефразировал Бейлим популярную фразу из советского кинофильма, которую довольно
часто вспоминал по поводу Востока, произнося по-русски.
- Восток - дело тонкое - вставлял он в арабскую речь непонятный для собеседников комментарий.
Наедине с собой он пытался говорить по-русски, понимая, что знакомый от рождения язык, может, оказывается, забываться, тускнея под смыслом новых лингвистических навыков.
- У лукоморья дуб зеленый - произнес однажды Максим в голубое парижское небо, обнимая шершавый ствол дерева в своем парке, и расхохотался - "зеленый" - это звучало по-иностранному, с чужеродным мягким акцентом. Да и что за штука такая "лукоморье"? Забыл...
Чарли получил свое прозвище, естественно, от Чаплина, за семенящую походку и кустик черных усов. Искан-Турим, бывший "нянькой" ещё у Хосейна, заботился о Бейлиме как о родном внуке, никогда не нарушая субординации. Это по его инициативе к подъезду учебного корпуса юрфака в обеденные часы стал подъезжать "мерседес", начиненный судками с домашними кушаньями. Бейлим пресек старания Чарли, так и не понимая, чем это горячая пицца с ветчиной и шампиньонами или копченой макрелью хуже экологически чисттого серого риса с жареной осетриной?
Но самая большая проблема принца заключалась в отношениях с прекрасным полом. Расходы наследника содержали специальную статью, предусматривающую оплату самых дорогих, а следовательно, самых здоровых женщин. Не секрет, что Париж вышел на первое место в Европе по числу инфицированных спидом, и сексуальные тренировки могли оказаться для принца намного опаснее спортивных, включая скачки на ипподроме "Жеррико", регулярно посещамые Бейлимом. Хосейн пытался пристроить под боком сына маленький нелегальный гарем из собственных, хорошо проверенных восточнных кадров. Но узнав об этом университетские друзья Бейлима столь упорно изощрялись в издевках, что молчаливые томные красотки стали раздражать парня ещё больше, чем опека Чарли и были отправлены на родину.
Затем прозорливый Амир, прошедший, по-видимому, хорошую личную подготовку в этом плане на время давней учебы в Европе, устроил своему подопечному знакомство с милой французской девушкой. Барбара, выдававшая себя за парикмахера-дизайнера, регулярно навещавшего
усадьбу Бейлима с целью ухода за его бурной шевелюрой, оказалась
прекрасной теннисисткой, а потом - и отличной любовницей. Не знал
Бейлим, что специально нанятая в высоко-профессиональном бюро, юная проститутка получает от Амира регулярное жалование. Услуги подобного рода для высокой категории клиентов приносили приличные доходы, позволявшие Барбаре учиться в престижной художественной студии и оплачивать хорошенькую квартирку в северо-западном пригороде Парижа. Как девушка из солидной буржуазной семьи, серьезно относящаяся к своим обязательствам, Барбара уже восемь месяцев соблюдала данные Амиру обязательства - Бейлим стал единственным мужчиной в её весьма благопристойной жизни.
Барбаре исполнилось двадцать четыре, хотя она могла сойти и за шестнадцатилетнюю, особенно, когда носилась по корту в клешеной юбчонке, перехватив легкие светлые, старательно ухоженные волосы, пестрым жгутом. Загорелые ножки в белых носках, поминутно спадающая с худеньих плеч майка, одетая, естественно, на голое тело, мило сдвинутые на переносице густые бровки, сверкающие азартом голубые глаза - да, она была весьма пикантна! Особенно, когда проиграв, яростно колотила кулачками по широкой, играющей бронзовыми мускулами, груди Бейлима. Барби принадлежала к типу миниатюрных парижанок, и Его Высочеству доставляло огромное удовольствие уносить в охапке визжащую и отбрыкивающуюся добычу в прохладную спальню, чтобы с размаха забросить её на необъятную, послушно пружинящую тюфяками постель. Матрацы - из специально вычесанной шерсти молодых верблюдиц, однако, не казались Бейлиму, идеальным местом для сексуальных упражнений. Повозившись с усердно сопротивляющейся Барби в атласных туфлях, он перебрасывал девушку на белый ковер, успев дернуть шнурок с треском обрушивающейся жалюзи. Бейлим знал, что пустынный газон за окнами - лишь обманчивая видимость. За кустами дежурят, не спуская бдительного ока со своего французского
подопечного охранники. А заниматься любовью в компании даже
пассивных наблюдателей, ему почему-то не доставляло удовольствия. В
этом роде деятельности Бейлим проявлял завидный консерватизм.
До Парижа он был девственником, согрешив впервые на студенческой вечеринке, в полуподвале хозяйственной пристройки. Его первая девушка, рыженькая и носатая, чем-то напоминала Викторию, и
потому не вызывала особого возбуждения. Но затянув восточного
красавца под предлогом поиска вина в темный подвал, она применила
всю свою опытность, оказавшуюся немалой, чтобы добиться взаимности.
Вино они нашли. Бейлим, ещё не знавший чувства настоящего опьянения, не предполагал, что может допустить в таком состоянии любую оплошность. И даже, по существу, быть изнасилованным какой-то тщедушной, неловкой блудницей. Об этом ему на следующее утро и поведал осведомленный о происшествии Амир.
- Уж если Вашему Высочеству понадобится женщина, то не стоит портить удовольствие от этого занятия торопливостью ни себе, ни ей!
- Ей - Бейлим приподнялся на подушках, но тут же рухнул, сжимая руками трещавшую с похмелья голову.
- Ей-то как раз, очень понравилось - гордо заметил он.
- В таком случае - это некудышная женщина или хорошая лгунья. Боюсь, что завтра о ваших похождениях в мусорном погребе будет знать весь Университет-.
Амир не ошибся. История получения огласки с преувеличенной трактовкой неумелости и невинности восточного плейбоя. После этого на вилле появился присланный Хосейном "гарем", обучивший темпераментного юношу искусству любви и подн\явшему планку его мастерства на приличествующую для наследника престола высоту. Барби достался опытный и изобретательный партнер. Вот только влюбляться он, по-видимому, не умел.
Втайне Барбара рассчитывала подвести принца под законный венец, приручив его сердце. Но шло время, а перспектива этой акции
выглядела весьма сомнительно. Бейлим дарил девушке дорогие подарки,
охотно проводил с ней время на корте и в постели, но никак не
приручался.
- Почему ты не говоришь, что любишь меня? - отваживалась Барби задать
решающий вопрос на самой вершине своего женского успеха, когда
страсть делала юношу пылким и неутомимым.
- А чем мы сейчас занимаемся? Или у французов принято больше
говорить, чем делать? - разыгрывал он непонимание.
- Ах, милый, любовь - это совсем, совсем другое - шептала она, давая
понять, что полностью сражена этим чувством.
Но Бейлим лгал. Уже полгода он знал, что кроме телесных радостей может быть и иное удовольствие - более сладкое, мучительное и утонченное. Непременно тайное, трагическое. Тяга к невозможному, терзания безответственности, ревности, робкой надежды на взаимность, завершающие триумфом слияния... Вот это, наверно, и называлось любовью.
Началось все давно, ещё там на "земле предков". Ему не было и пятнадцати. Маловато для европейца, а здешние подростки из простолюдинов, бывает, уже имеют в этом возрасте детей, отведав не одну женщину.
Бейлим мысленно ещё считавший себя Максимом, рос на редкость красивым юношей. Ему доставляли странное удовольствие взгляды девушек и женщин, украдкой скользившие по нему, непонятным волнующим огоньком. Теоретически, конечно, понятным. Он давно уже имел представление о том, что и как происходит между мужчиной и женщиной, являясь свидетелем спаривания лошадей и пройдя основательно подготовку в рамках программы "антиспид". Это волновало, заставаляя по-новому ощущать свое тело и требуя воплощения смутных грез.
С того момента, как Максим увидел телевизионное шоу "Маг и его Мечта", героиня Пигмара Шоне, а также миллионов зрителей, стала и его мечтой. Рождающаяся из плавленного золота солнечных лучей, витающая в воздухе юная фея являлась воплощением любви, о ней хотелось грезить наяву и во сне, но её можно было и обнимать, подняв на руки и прижав к груди, как это делал Маг... Неизвестно почему, но зрелище лунного вальсирования над спящим городом, волновало Максима
больше, чем кое-какие эротические ленты, тайком просмотренные на
"видаке". максим записал шоу на пленку и не уставая смотрел его,
придумывая разные сооблазнительные сюжеты по собственному сценарию
общения с Мечтой. Антония Браун вошла в его жизнь стопками журналов,
фотогнрафиями, отпечатанными на клендарях, сумках и даже майках и
дюжиной кассет, переснятых с экрана телевизора. Он знал из светской
хроники разные версии её романа с Клифом Уорни, перед которым
благоговел и лордом Астором, к которому испытывал ревностную
антипатию. Потом воображение юного принца заняла катастрофа в горах
и долгое выздоровление Антонии, комментируемое по-разному. А вот
ролик, сделанный Шнайдером на Острове с финальным ликующим воплем:
- Наша Тони, кажется, стала ещё лучше! - Макс крутил бесконечно,
пытаясь высмотреть за короткими кадрами то, что недоговаривали
журналисты и операторы. Новый облик, копна светящихся золотом волос,
да, комментатор не ошибался: Антония вернулась "на коне" для того,
чтобы стать мечтой. Потом придуманная увлеченность юноши как-то
отошла на второй план. Забылась оттесненная более реальными
жизненными проблемами - юный принц, взрослея все больше входил в
дела государства и двора. Антония Браун, продолжая мелькать на
обложках и в репортажах, несколько ушла в тень, уступая арену новым
звездам. Или так казалось Бейлиму, переставшему следить за показами
"высокой моды" и репортажами дамских журналов.
Упаковывая багаж перед отъездом в Париж, он с минуту рассматривал огромное фото с рекламной афиши губной помады, висевшее в его комнате. Аккуратно сложил его, намереваясь засунуть в топку уезжающих с ним в Париж книг, но передумал - закинул фотографию в ящик секретера и гулко захлопнул дверцу. Довольно, с детскими мечтами пора расстаться - столица Франции ждет его!
И вот уже опытным парижанином с полугодовым стажем житья на вилле под соломенной крышей и опытом хозяина маленького гарема, Бейлим попал на Рождественский прием в Итальянское посольство. Нет, эти многолюдные чинные представления не казались ему скучными.
Напротив - европейский высший свет - новая страна манила юношу, утомленного восточной экзотикой. Странно, но в его душе не было национального согласия, европеец и араб уживались в ней в зыбком союзе. Стоило лишь задрать голову восточному националисту, как он
получал щелчок по носу от презирающего всякие национальные разграничения космополита-европейца. Бейлим кривился от
мусульманских парадоксальных замашек своих соотечественников и принципиально называл себя Максим, тем более, что , как оказалось, в Париже это имя носил популярный ресторан.
Посольский прием - увлекательное мероприятие для того, кто усиленно впитывал после российской школы традиции мусульманской
культуры и лишь недавно поселился в Париже. Амир настоял на том,
чтобы принц, предпочитавший здесь носить европейское платье даже в
торжественных случаях (пользуясь отступлениями в правилах протокола,
внесенным Хосейном) одел парадный национальный костюм. Он и сам, в
чине советника двора искрился белизной легких покрывал.
- Итальянцы любят карнавал, так порадуем их, мальчик - сказал он,
довольно осматривая живописную фигуру готового к выезду принца.
Церемония таких визитов веселила бейлима как забавный спектакль: четырехметровый лимузин, огромный слуга в ливрее, распахивающий дверцу, другой, громогласный, объявляющий с торжественным раскатом в круглом зале роскошного дворца:
- Его Высочество принц Бейлим Дали Шах. Советник двора Его Высочества
- Амир Сейлах. - посол с голубой муаровой лентой через
плечо, усеянной орденами, его грациозная, носатая и губастая как
Софи Лорен супруга,череда расфуфыренных гостей - титулы, громкие имена, представительные мужчины, роскошные дамы - как в третьем акте "Веселой вдовы", где пела Катя... Да, роскошные дамы. Пожалуй, дюжина представленных здесь спутниц славных мужей действительно стоила того, чтобы ввязываться в политические и биржевые авантюры, а потом, в печальном финале, заламывать руки:
- Все это я делала только ради тебя, дорогая!.
Особенно хороша вон та, высокая, с изящно выгнутой обнаженной спиной, представляющей соблазнительную линию от затылка, несущего сколотую сверкающей диадемой косу, до тех позвонков, ниже талии,, что предшествует копчику. Прелесть! Эта откинутая тонкая рука с бокалом и очерк высокой скулы, с которой она небрежно смахивает выбившуюся прядь рыжеватых волос, погруженная в бесду с элегантной парой.
- Амир, что за дама там, возле канделябра, беседует с седым мужчиной?
- тихо поинтересовался Бейлим по-арабски.
- Насколько я знаю, графиня Бенцони, бывшая весьма популярная
политическая журналистка. Но уже лет пять как сменила перо на фартук
домохозяйки. Замки, поместья, увлекающийся цветоводством муж
- Нет, ты прекрасно понял, что я, спрашивал про молодую в белом.
ГРафиня может привлечь внимание лишь такого... представительного мужчину, как ты.
- А Ваше Высочество разве не узнали? Это её фотографии украшали Ваши комнаты во дворце... - Бейлим не дал Амиру закончить. В его закружившейся голове взвыла пожарная сирена: случилось! Она встала на его пути, выйдя из экранного зазеркалья.
- Быстрее представь меня ей!
- К сожалению, я не знаком с графом Бенцони. Но постараюсь что-нибудь сделать для Вас. Вот, кажется, всезнающий культурный атташе! - Амир направился к улыбчивому представительному мужчинетс крошечной розеткой в петлице, знаменующей его принадлежность к миру прекрасного, и немного пошептавшись с ним, подал знак Бейлиму. Через несколько секунд обмирающий принц стоял перед своей мечтой. Румянец мало заметен на смуглой коже, да и складки его головного убора частично скрывали лицо. Антония видела лишь опущенные ресницы, длинные и загнутые, будто не настоящие и смущенно шевелящиеся губы.
- Я большой Ваш поклонник, Антония. У меня во дворце целая видеотека с вашим изображением.
- Как? Я уверена, что в восточной стране очень целомудренно относятся к женским прелестям, а мне, как помнится, приходилось
сниматься в бикини... - Антония наслаждалась смущением принца.
- Да, я заполучил и эту запрещенную к прокату пленку... В виде
исключения и привилегии перед простыми смертными. Одна из них стоит
сейчас рядом с Вами.
- Его Высочество очень любезен. И прекрасно говорит по-французски.
заметил Лукка.
- А кроме того, его стране есть чем гордиться - принц представляет собой эталонный образец восточной мужской красоты - поддержала комплиментом смущенного юношу Лаура.
Бейлим изобретал какую-то любезность в ответ на комплимент графини, в то время как Антония, с вниманием профессионала,
рассмотрев восточные костюмы новых знакомых, обратилась к Амиру:
- Господин Сейлах, мне приходилось бывать в странах эмирата и знаете,
первое, что бросается в глаза на улицах городов - чрезвычайная
живописность мужских одежд и нарочитая нелепость женских. Ведь
восточные женщины издревле славились красотой, а по улицам движутся
бесформенные кули, упакованные с головы до ног в
какую-то мешковину. Это так несправедливо по отношению к молоденьким
красавицам, да к тому же и к сильному полу.
- Зато чрезвычайно удобно для старух и нерях не желающих тратиться на
туалеты. - добавила Лаура.
- И гуманно - темперамент южного мужчины известен легковоспламеняемостью, а характер - гипертрофированным чувством собственника
начал объяснения Амир тоном профессора, приступающего к научному докладу.
- Поэтому, страдая от женских чар, сам мужчина не желает подвергать искушению посторонних. Чужая женщина на улице - безликий движущийся предмет, дома, как собственость господина - это соблазнительница и сирена... Вы не представляете сколько труда и мастерства вкладывают наши "кутюрье" в традиционный праздничный женский костюм - костюм
для одного зрителя. Иногда такие вещи стоят целое состояние, включая золотое шитье и драгоценные камни, которыми щедро украшены... К тому же натуральные нежнейшие шелка ручной окраски, по технологии тысячелетней давности, когда каждый оттенок звучит как поэма, символизирующя определенные чувства.
- Вы так увлекли меня своим рассказом, что хочется немедля скинуть
жалкие ухищрения европейской цивилизации и облачиться в одеяния
Шахерезады! - Антония брезгливо повела обнаженными плечами и Бейлим,
завороженный этим зрелищем, не нашел что ответить. Он просто смотрел
на девушку и мечтая об одном - чтобы этот прием никога не кончался. Принц рассеянно улыбался, нежась в лучах внезапной близости к Антонии, когда появился некий вылощенный хлыщ, одетый с преднамеренной, несколько карикатурной тщательностью, и увел мисс Браун, без всякого огорчения покинувшую избранное общество. Графиня Бенцони, играя программкой концерта, заявленного после фуршета, с улыбкой посмотрела вслед удаляющейся паре:
- Они неплохо смотрятся - Художник и его Муза! Принц, наверно, далек от светской суетыи не знает, какую знаменитость только что лицезрел. Феликс Картье - новая звезда в мире высокой моды. До этого он
прогремел с двумя персональными выставками во дворце Помпиду и на Веницианском биеналле как художник-концептуалист. Знаете - разбитые скрипки, треснутые зеркала в море хризантем и тому подобное ... Впрочем, он достаточно хорош собой для гения...
Вот это да! Антонию увели из-под самого носа как раз перед тем, как в мраморном зале начались величественные танцы... Нет ничего удивительного в том, что вернувшийся к своему гарему Бейлим решил отослать наложницу на родину. А сам затосковал, попав в пару переделок с сомнительными звездочками "Мулен Руж". После чего Амиру пришлось устроить явление Барбары. И успокоившийся Бейлим стал звать свою новую приятельницу Барби, потому что знал, что его Антония получила этот титул в тринадцатилетнем возрасте. А было это давным давно. Вопрос о возрасте Мечты совершенно не тревожил юношу. Мечта была, есть и будет, не подвластная старению и увяданию. При встрече в посольстве Антония удивила его своей взрослостью. Юная дама, изысканная до кончика волос и длинных пальцев, властная:, знающая себе цену, пресыщенная мужским вниманием. Царица, да именно царица! Не слишком распространяясь о своих планах перед приятелями и
советником, Бейлим решил, что должен ещё раз встретиться с Антонией,
сделать эту встречу поворотным моментом в их жизни. Поскольку
советник Амир никак не разделял увлеченность своего господина, мягко
пресекая его попытка войти в круг "высокой моды", принц предпринял
кое-какие действия за его спиной. Частный детектив - Этьен Дюпаж,
нанятый им для предоставления подробного отчета о личной жизни Тони
Браун, отправился во Флоренцию, где звезда проводила время отпусков на фамильной вилле, а затем в турне по Европе, вслед за группой рекламы агенства "Адриус". И вот, Дюпаж просил у Бейлима срочной аудиенции.
Чарли педантично выполнил указания принца, и ровно в 19.00 серый седан сыщика въехал в ворота виллы. Бейлим поспешил удалить Амира из своего кабинета, прежде чем на его пороге появился быстроглазый поджарый брюнет из породы шустрых ловкачей, умеющих проникать безо всякого труда в любые общественные круги.
- Добрый вечер, господин Дюпаж. Прошу садиться, и прямо приступайте к
делу. У меня очень насыщенный делами вечер. - Бейлим давно научился
без церемоний организовывать маленькие атаки.
- Я в Вашем распоряжении, Ваше Высочество. - Дюпаж посмотрел на часы.
- Мне необходимо двадцать минут для доклада. Отлично, тогда начнем по
порядку. Первая часть - сведения вполне достоверные. Вторая часть
информация, требующая доработки. Итак, первое. Интересующее Вас
лицо, проживающее, в основном, как вам известно, во Флоренции, со
вчерашнего дня переселилось в предместье Парижа, в дом,
принадлежащий ранее бабушке Антонии, Александре сергеевне Меньшовой.
Переезд состоялася весьма основательный - с мебелью и прислугой, что позволяет говорить о намерении мадмуазель Браун остаться здесь на продолжительный срок. Есть основания предполагать, что приезд Антонии предопределен быть рядом с человеком, имя которого светскаям молва упорно ставит последние два года рядом с мадмуазель Браун. Феликс Картье, двадцать девять лет, холост, художник-постмодернист и модельер. О нем достаточно пишет пресса, если понадобится, я могу собрать полное досье.
- Меня больше интересует характер отношений этого джентельмена с Антонией и его личностные характеристи.
нетерпеливо перебил принц.
- Экстравагантен, немногословен, талантлив. В связях с женщинами, не слишком частыми, обязательствами себя не обременял. В данном случае,инасколько можно полагаться на мнение ближайших доверенных
лиц Антонии и Феликса, речь скорее всего пойдет о браке. Однако ни о помолвке, ни о каких-либо иных брачных планах официально объявлено не было.
Если Ваше Высочество не имеет вопросов, я перехожу ко второй части, представляющую собой некую версию, построенную на основании косвенных наблюдений. Факты очевидны. Последние годы Антония Браун несколько ушла в тень, сдавая свои профессиональные позиции. Если
вы заметили, весенний показ домов высшей моды прошел без её участия.
Менее активным стал и образ жизни звезды. Ей приходилось неоднократно проводить по нескольку недель в клинике очень известного хирурга, некоего господина Динстлера. - Лицо Бейлима
выразило крайнее удивление, но он быстро справился с ним, что не укрылось от глаз сыщика.
- Вашему высочеству знакомо это имя?
- Кое-что приходилось слышать, не помню в какой связи.
- На основании этих фактов допустимо возникновение следующей версии: Антония Браун все ещё не может справиться с последствиями той лыжной катастрофы, долечивая некие, тщательно скрываемые недомогания в клинике Динстлера, являющегося, кстати, другом её родителей. Но об этом ходило достаточно слухов.
- Она выглядит такой свежей и полной сил... Мне трудно представить её больной. - задумчиво сказал принц. Что там у вас еще? - - Собственно, это все.
- Как? Вы подошли к самому интересному!
- Мне казалось, что Ваше Высочество, заинтересован красивой молодой женщиной, а вышло, что он просто любитель сказок! Мне думается, профессиональные интриги рекламных звезд не слишком тесно связаны с любовными делами... - с улыбкой знатока заметил Дюпаж.
- Я буду дальше работать в этом направлении, если пожелаете, и, надеюсь, смогу полностью прояснить ситуацию. У меня есть весьма серьезные связи на всех уровнях.
- За это я вам и плачу весьма основательно, мсье. Будем считать, что задание на ближайшее будущее для вас сформулировано? - Бейлим поднялся, завершая аудиенцию. Ему очень не хотелось ставить в
известность Амира о содержании этого разговора. Кроме того, Бейлим уже решил, как и где он проведет воскресный день.
За свои восемнадцать лет Бейлиму пришлось прожить две жизни, отличающиеся друг от друга не менее чем роман "Павел Корчагин" от
сказок Шахерезады. Пристрастие к переменам и розыгрышам осталось в
его натуре как жизнерадостное мальчишеское озорство, несмотря на
обязывающий к чинной обстоятельности статус принца. Максиму,
проведшему детство на цирковом манеже, нравилось играть, путая
вымысел с реальностью. и ставить тем самым в тупик взрослого не по
годам принца Бейлима.
Воскресным прохладным утром, под большим каштаном напротив дома 8 в известном переулке предместья Лемарти, сидел смуглый юноша со стопкой газет, в потрепанных джинсах и яркой каскетке с пластиковым козырьком. Очевидно, одни из арабских эмигрантов, подрабатывающих на улицах Парижа и пригороде. парень прохаживался вокруг, не спуская глаз с ворот дома, подмечая шумы, доносившиеся из сада,что-то ел, сидя на корточках, из промасленного пакета. К трем часам ему, наконец, повезло - к воротам, обдав бродяжку водой, подъехал новенький шевроле и остановившиесь напротив дома 8, дал три коротких гудка. Вскоре на дорожке сада застучали каблучки и в калитке появилась она - в черном длинном плаще из мягкой лайки, наброшенном нараспашку поверх коротенького, обтягивающего изумрудного костюма. Арабчонойк застыл, разинув рот и выронив стопку газет. Его восхищенные глаза, подобно объективу кинокамеры, жадно запечетлевали детали этого яваления - взмах головы, откидывающей назад распущенные длинные волосы, изящный жест руки в зеленой перчатке, подхватившей подол плаща перед тем, как нырнуть в распахнутую галантным манером дверцу автомобиля. Это, несомненно, был Феликс и он увез, ловко развернувшись под носом оторопелого бродяжки, прекрасную Антонию.