Страница:
Пиппин покачала головой:
– Мисс Портер – образец благопристойности. Она не останется тут с Джеком наедине.
– А в башне сегодня осталась, – возразила Фелисити. – И еще бы задержалась, если бы ты не позвала ее на пикник.
– Им неприлично было там оставаться, – пожала плечами Пиппин. Она была высокого мнения о своей наставнице и желала ей счастья. Но Фелисити и Талли порой такие… упрямые.
– Ты рассуждаешь, как мисс Эмери, – отмахнулась Фелисити. – Неужели ты не видела лицо мисс Портер, когда она вышла из башни? Она выглядела такой возбужденной, будто ее поцеловали.
Талли, услышав это, даже рот приоткрыла.
– Ты думаешь, Джек поцеловал мисс Портер? Сестра глубокомысленно кивнула:
– Он повеса, а она женщина.
Скрестив на груди руки, Талли покачала головой:
– Тогда почему она казалась недовольной? Она была очень бледна и не позволила нам засидеться на пикнике, который устроил мистер Бердуилл.
– Да, и весь день продержала нас в комнате за уроками, – добавила Пиппин. – Если такова любовь, то я себе этого не желаю. Похоже, это ужасное состояние.
– Все пойдет насмарку, если завтра мы уедем, а между ними не возникнет привязанность, – не унималась Фелисити.
Пиппин ее доводы не убедили. Кроме того, она не горела желанием заниматься уборкой.
– Вряд ли мисс Портер уступит ему. Они только и делают, что спорят.
– Разве ты не понимаешь? – улыбнулась Фелисити. – Они борются с природой.
– Гм… – От двери послышалось деликатное покашливание. Фелисити и Пиппин обернулись, а Талли распрямила сутулую спину, приняв позу, подобающую юной леди.
– Мистер Бердуилл, – сказала Фелисити, бросив на родственниц предупреждающий взгляд, – мисс Портер велела нам немного прибрать эту комнату, чтобы мы могли позаниматься музыкой. Вы не возражаете?
– Да, музыкой, – с энтузиазмом подхватила Талли и подбежала к стоявшему в углу инструменту. – Лорд Джон упомянул, что обожает музыку, и мы подумали…
– Я знаю, что вы подумали, – сказал старый дворецкий и, подмигнув им, добавил: – И нахожу это восхитительным.
Фелисити преисполнилась уверенности. Мистер Бердуилл на их стороне, теперь их ничто не остановит.
Спустившись к обеду и не увидев в столовой Джека, Миранда вздохнула с облегчением. У Фелисити был такой вид, будто она готова найти хозяина дома и привести к столу под дулом пистолета. Она явно заручилась поддержкой Бердуилла.
– Извините, мисс Лангли, – ответил дворецкий на немой вопрос девочки, – его светлость задерживается по неотложным делам.
«Тоже мне, неотложные дела, – подумала Миранда. – Наверное, вымогает золото у очередной дамы». Или соблазняет.
Поджав губы, она отбросила эту мысль.
– Лорд Джон уехал на весь вечер? – не отступалась Фелисити.
– Мисс Лангли, – сделала замечание Миранда. – Дела нашего хозяина нас не касаются.
Талли возила вилкой по тарелке.
– Я надеялась, он придет послушать, как я играю.
– Не огорчайтесь, мисс Талия, – улыбнулся дворецкий. – Когда его светлость услышит, как вы играете, он оторвется от своих бухгалтерских книг.
Миранда перевела взгляд с Фелисити на Талли, потом на Пиппин и увидела, что в глазах девчонок вспыхнули искорки надежды. О Господи! Опять они за свое! Не успела Миранда в корне пресечь их план, как Герцогиня опередила ее:
– Это позор, мистер Бердуилл, что Джек до сих пор не женат.
Миранда чуть вином не подавилась.
– Фелисити Лангли!
– Но, мисс Портер, – возразила девочка, – лорд Джон – джентльмен, а каждого джентльмена надо отвести к венцу. Так говорит мисс Эмери.
С главным принципом мисс Эмери не поспоришь. Но из всякого правила есть исключения, и лучшее подтверждение этому – Безумный Джек Тремонт.
– Жизнь лорда Джона – это его личное дело, – сказала Миранда. – И невежливо обсуждать, что ему следует делать, а что нет.
Неисправимая Фелисити не унималась:
– Это ужасно, правда, мистер Бердуилл?
– Действительно ужасно, мисс, – кивнул дворецкий.
Девочка торжествующе оглядела сидящих за столом. Обретения союзника ей было мало, она намеревалась выиграть сражение.
– Думаю, человеку с темпераментом лорда Джона в Тислтон-Парке одиноко. Он, должно быть, скучает по Лондону.
– Ужасно одиноко, мисс.
Ошибочно полагая, что это она командует своими подопечными, Миранда решила положить конец сватовству.
– Фелисити Лангли, если вы не прекратите вести разговоры на неподобающие темы, я передам вашу «Летопись» мисс Эмери, – официальным тоном сказала она.
Кровь отхлынула от лица девочки.
Подействовало, решила Миранда, теперь это безобразие прекратится.
Она ошиблась.
После пяти минут благопристойной тишины Талли осмелилась заговорить. В конце концов, тетрадь принадлежит не ей, ей нечего терять.
– Мисс Портер, наверное, вы сможете уговорить Джека послушать мою игру.
У Миранды глаза округлились.
– Я? Почему вы решили, что я имею влияние на его светлость?
Талли выпрямилась.
– Я уверена, что он высоко ценит ваше мнение.
– Вздор! – ответила Миранда.
– Нет, это правда, – с намеком сказала Пиппин. – Джек прислушивается к вашим словам. —Девушка лукаво улыбнулась.
– Похоже, он к вам неравнодушен, мисс Портер, – заметила Фелисити таким тоном, будто была экспертом в подобных делах.
Не успела Миранда ответить, что таких глупых девиц она отродясь не видела, как от двери донеслось:
– Кто неравнодушен к мисс Портер?
Подняв глаза от стола, Миранда увидела в дверях Джека. На его губах блуждала дерзкая и соблазнительная улыбка. Грубый неряшливый мужчина исчез. Хозяин дома приложил немало усилий, чтобы к сегодняшнему вечеру одеться подобающе.
Выбритый, причесанный – он даже подровнял волосы! – Джек выглядел как в лучшую пору лондонской жизни. Темно-зеленый сюртук уже девять лет как вышел из моды, но прекрасно сидел на нем. Галстук был таким белоснежным, будто за ним следил самый придирчивый камердинер.
Миранда не отважилась опустить взгляд на начищенные гессенские сапоги и узкие бриджи, обтягивающие мускулистые ноги.
Господи, когда он так смотрит, легко простить его и забыть, какой опасный человек скрывается под пышным нарядом.
– Джек! – воскликнула Фелисити. – Какой вы красивый!
– Да, – подхватила Талли, – вы посрамили бы самого надменного герцога. А ваш галстук просто чудо.
– Вряд ли, – ответил Джек. – Мне пришлось вытащить все это из сундука. А что касается галстука, можете сделать комплимент Бердуиллу. Он его специально наглаживал. И строго наказал не мять его и не пачкать, поскольку другого нет.
– Вы потеряли пуговицу, – указала на его сюртук Пиппин. Миранда поперхнулась.
Потерял пуговицу? Она пригляделась к сюртуку. Силы небесные! Этот тот самый сюртук, в котором Джек был тогда в театре.
Джек посмотрел на торчащие нитки и пожал плечами:
– Наверное, лежит на дне сундука вместе с другими лондонскими нарядами.
Он вошел в комнату, величавый и полный достоинства.
– Так мне кто-нибудь ответит? – спросил он. – Кто неравнодушен к мисс Портер? Только не говорите, что это мистер Джонас. Я его тут же уволю за дерзость.
Талли хихикнула.
– Никто, – быстро сказала Миранда, стараясь не смотреть на его сюртук. – Девочки шутят, на самом деле это просто нелепо.
– А почему? – спросил Джек, усаживаясь за стол. Миранду обдало жаром. Оставалось надеяться, что краска не залила щеки. Неужели он не мог остаться наверху? Или уехать? Оставить ее в покое?
– Милорд, пожалуйста, не поощряйте их, – сказала Миранда. – Я не питаю иллюзий относительно своего положения в обществе. И давно миновала тот возраст, когда тратят время на глупые мечтания. – Последняя фраза была сказана специально для неуемных свах.
Но девочки не обратили внимания на намек учительницы. Они повернулись к Джеку, ожидая, что он ответит на это пространное заявление.
– Не думаю, что для такой хорошенькой женщины, как вы, мисс Портер, возраст имеет существенное значение, – сказал он.
Она? Хорошенькая? Грубая лесть!
Талли томно вздохнула, и стало ясно, что она ждет не дождется дня, когда какой-нибудь мужчина так же скажет о ней.
– Вы считаете, что мисс Портер хорошенькая, лорд Джон? – подгоняла его Фелисити, посмотрев на учительницу. Во взгляде девочки ясно читалось: «Я же вам говорила».
– Мисс Портер обладает редкими достоинствами.
Глаза Джека и Миранды встретились. Ее решимость покинуть Тислтон-Парк с нетронутым корсетом таяла, как снег под солнцем.
Оттого, как Джек смотрел на нее, Миранда вспыхнула. Ее охватила дрожь, словно его ловкие пальцы уже распускали шнуровку.
Нужно что-то сказать, что-нибудь сделать, чтобы разорвать эту внезапно возникшую связь, закончить эту глупую игру, но слова не шли ей на ум. Рядом с этим повесой у нее перехватывало дыхание и кружилась голова.
«Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь! – уговаривала себя Миранда. – Скажи что-нибудь, чтобы покончить с этим опасным искушением».
Повисла тишина. Девочки, раскрыв рты, смотрели на Миранду и Джека. Глаза Фелисити триумфально поблескивали.
Этого было достаточно, чтобы вырвать Миранду из оцепенения.
– Оказывается, вы любительницы пошутить, – сказала она. – Но я вполне довольна своей жизнью и никогда не была хорошенькой, несмотря на уверения лорда Джона. – Миранда сделала паузу и промокнула губы салфеткой. – Кроме того, вы должны помнить, что лорд Джон давно покинул Лондон и его понятия о красоте несколько устарели.
Фелисити нахмурила брови. Казалось, непоколебимое равнодушие Миранды к браку доведет девочку до истерики, но она не сдавалась.
– Джек, – сладко сказала она, словно забрасывая удочку с наживкой, – вы любите музыку?
Стиснув зубы, Миранда шла в музыкальный салон, как на минное поле. Мало того что девчонки взбунтовались против ее приказа прекратить сватовство, так и мистер Бердуилл не отставал от них в смелости и решительности.
Она не собиралась поддаваться на уловки трех школьниц и уволенного из лондонского дома дворецкого.
Не похоже, что Джек на ее стороне. Он принял предложение Фелисити послушать музыку с таким видом, будто концерт давали в одном из лучших салонов Лондона.
Но когда Миранда вошла в элегантный зал, у нее возникло ощущение, что она вернулась на девять лет назад, в свой короткий светский сезон. В канделябрах горели свечи, розы наполняли комнату пьянящим ароматом. Это были не скучные оранжерейные цветы, а одичавшие розы, буйно разросшиеся на запущенных землях Тислтон-Парка.
Их аромат создавал атмосферу соблазна. Как и хозяин дома.
– Что за чудо?! – воскликнул Джек тоном лондонского повесы.
Он прошелся по комнате, восхищаясь ее преображением, и, по-видимому, забыл о проклятии.
– Никакого чуда нет, просто мы немного убрались. И свежие цветы сделали свое дело, – объяснила Фелисити. – Это была идея мисс Портер.
Миранда поежилась.
– Да?
Уборка действительно была ее идеей. Но отнюдь не продуманная попытка толкнуть ее в объятия лорда Джона.
– Это всего лишь малая плата за ваше гостеприимство. Джек быстро взглянул на нее. Судя по его лицу, от него не укрылся двойной смысл ее слов.
Маленькая любезность за не слишком радушный прием.
Джек снова прошелся по комнате, разглядывая перемены, и внезапно остановился.
– У меня есть фортепьяно? – хитро спросил он, приподняв бровь. – Когда же я его приобрел?
– И довольно хорошее, – улыбнулась его шутке Талли. – Это отличная находка, гораздо лучше клубков пыли, которые мы обнаружили за софой.
Джек поклонился девушкам.
– Мне следовало бы задержать вас в своих владениях. Если бы дом оказался в вашем распоряжении недели две, вы обнаружили бы в нем множество сокровищ, а не только редкую коллекцию пыли.
Девочки рассмеялись, а Миранда задумалась о том, какие секреты они бы действительно открыли. Если такие, как она нашла в башне, то определенно лучше завтра убраться отсюда. Особенно для нее.
Потому что присутствие Джека лишает ее здравого смысла, и это гораздо страшнее наручников, пороха и пистолета.
Взглянув на этого все еще красивого мужчину с точеными чертами лица, Миранда решила, что он скорее похож на падшего ангела, чем на джентльмена. И с ангелами всякое случается.
Этот был переменчив, как ртуть: то грубый, то очаровательный, то суровый, то соблазнительный.
Какой из них был настоящим хозяином дома, Миранда не могла сказать.
Девочки, окружив Джека, наперебой рассказывали ему, как нашли фортепьяно, редкие вазы и другие безделушки, но он не обращал на них внимания. Поверх их голов он обшаривал взглядом комнату, пока не увидел мисс Портер.
Его пристальный взгляд влек ее, как огонек свечи – мотылька. Миранда вздрогнула и плотнее запахнула шаль.
«Одумайся, Миранда, – сказала она себе. – Вспомни пропавшую женщину. Ему отчаянно нужно золото».
Ее вдруг охватило сильное желание отвлечь его внимание.
– Талия, может быть, ты продемонстрируешь лорду Джону, каким ценным инструментом он обладает? Сыграй нам.
Талли кивнула и заторопилась к фортепьяно, горя желанием блеснуть игрой.
Все отвлеклись. Талли заиграла. Миранда прошлась по комнате, захваченная музыкой и волшебным преображением этого запущенного помещения.
Она остановилась перед старинной шахматной доской. Аккуратно расставленные фигуры ждали начала сражения.
Миранда не могла удержаться и взяла пешку. Доска напомнила ей бессчетные вечера, проведенные с отцом за шахматной доской. Он часто перемежал игру рассказами о тонкостях бизнеса и торговли.
К сожалению, Миранда слишком поздно поняла, что отец считал ее пешкой в собственной игре. Мать придерживалась того же мнения, хотя и не разбиралась в шахматах. Дочь была разменной фигурой в амбициозных устремлениях родителей.
Шальная мысль мелькнула у нее в голове: «Даже скромная пешка может выйти в короли».
– Простите меня за сегодняшнюю выходку, мисс Портер. – Тихий голос был полон такого искреннего и чистосердечного раскаяния, какого Миранда в жизни не слышала. – Мой поступок весьма прискорбен.
Миранда взглянула на Джека, все еще сжимая в руке пешку.
– Я уже забыла об этом.
– Едва ли, – ответил Джек и оглянулся, словно проверяя, не слушает ли кто их разговор. – Я вижу это по вашим глазам.
Миранда отвела взгляд и вздохнула:
– Теперь это забыто.
Это нужно забыть. Это слишком опасно, слишком бесконтрольно.
Незабываемо.
– Я не всегда такой осел…
Смерив Джека взглядом, Миранда в ответ лишь приподняла бровь.
Пожав плечами, он улыбнулся той улыбкой, что не раз выручала его в годы сумасбродной жизни в Лондоне.
– Вероятно, это тоже хорошо забыто. Миранда поставила пешку на доску.
– Вы прекрасно с ними справляетесь, – продолжал Джек, кивнув на девочек. – Их усилия сегодня почти незаметны.
– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответила она.
Оба рассмеялись. И хотя ее решимость не поддаваться чарам была подобна прочной стене, Миранда почувствовала, как один кирпичик вывалился. Попытки восстановить ее не имели успеха. Джек Тремонт в очередной раз поколебал ее намерения.
– Вы поразили меня своим стратегическим умом, мисс Портер, – сказал он, двинув пешку в игру, и взглянул на Миранду, предлагая ответить.
– Вы заблуждаетесь, – возразила Миранда, делая ответный ход. Это сражение она не намерена проиграть.
– Думаю, вы прогнали бы французов из Испании быстрее, чем Веллингтон.
– Ну уж!
– Посмотрите, как вы преобразили эту комнату за один вечер.
– Я тут ничего не делала, – призналась Миранда, сосредоточась на шахматной доске и не желая поднимать на Джека глаз. – Это работа девочек.
– Да, – согласился он, двигая ладью. – Но не думаю, что они сами воспитали в себе самостоятельность. Такое качество в юных девушках обычно надо развивать. Или воспитывать примером.
Миранда всем нутром почувствовала подтекст в его словах, но не собиралась уступать. Ни в этом, ни в чем другом, что он старался выведать у нее.
– Вы не считаете самостоятельность естественной чертой характера?
Пожав плечами, Джек сделал следующий ход.
– А вы, лорд Джон, у кого вы научились… самостоятельности?
– У женщины, – мягко ответил он, взяв ферзя и двинув его вперед.
У женщины. Ну разумеется! Еще один воображаемый кирпич с треском упал к ногам Миранды, когда в ее крови вспыхнуло пламя ревности. Кто была эта женщина, что имела такое влияние на Джека?
Это та женщина, чей голос она слышала прошлой ночью?
На ее слух, особа в библиотеке было гораздо старше Джека, но Миранда сомневалась, что он из тех мужчин, что обращают внимание на условности. Особенно если дама игнорирует этикет, благопристойность и смело шагает по жизни.
Такая женщина не побежит прочь от секретов и тайн Тислтон-Парка, а станет настойчиво раскрывать их, не заботясь о том, какой опасностью они грозят.
Женщина, чей внутренний свет сияет, как маяк в небесах, и освещает самую темную ночь.
Миранда смотрела на Джека, внимательно изучавшего шахматную позицию. Он не только смутил ее чувства, вызывал искушение и страшил опасностью. Главное, он пробудил в ней страстное желание жить смело и отважно, что противоречило ее природе.
Позволить душе сиять сквозь правила и приличия, которые держали ее взаперти.
Снова ее сердце опасно взбунтовалось.
Что за польза следовать правилам этикета, если она никогда не жила полной жизнью?
Отчаявшись, Миранда взглянула на доску и увидела ход, который не заметила бы, если бы Джек не разбередил ей душу. Она отдернула пальцы от фигуры, которую собиралась двинуть, и решительно подставила под удар ферзя.
Глаза Джека расширились.
– Вы уверены?
– Абсолютно, – созналась Миранда.
Джек пошел, как она и предполагала, взяв ее ферзя и продвинувшись вперед, полагая, что загнал ее в угол.
– Шах!
Миранда изобразила удивление, потом расчетливо взялась за пешку, которую он не заметил.
– Мат!
Джек задумчиво смотрел на доску, словно не верил своим глазам, потом посмотрел на Миранду, будто видел ее впервые.
– Мисс Портер! Вы удивили меня… в очередной раз. Она не отважилась ответить, опасаясь, что с ее губ слетит какая-нибудь чепуха, рвущаяся из самых глубин торопливо стучащего сердца.
Пиппин, встав из кресла, подошла к доске оценить позицию.
– Виртуозный ход, мисс Портер. Я не знала, что вы играете.
– Играла в юности, – призналась Миранда. – Это было очень давно.
– Вы явно не утратили навыка, – сказал Джек, все еще глядя на доску. Дойдя до хода, где совершил промах, он кивнул и улыбнулся ей. – Какими еще секретами вы обладаете, мисс Портер?
Этот вопрос пронзил все ее существо, словно Джек пытался сорвать с нее одежду. Хуже того, прежде чем Миранда успела чопорным ответом поставить его на место, Талли опередила ее.
– Она прекрасно танцует, милорд, – сказала девочка. Это больше похоже на ложь.
Миранда скосила глаза на нахальную маленькую сваху:
– Я не танцую!
– Мисс Портер ужасно скромничает о своих достоинствах, – вступилась за сестру Фелисити. – Именно поэтому она прекрасная учительница этикета.
Миранда открыла рот, чтобы опровергнуть эти утверждения. Но сестер Лангли не пугала ее угроза за малейшую провинность целый месяц вязать салфетки для Общества сирот.
– Да, Джек, – отозвалась сидевшая у фортепьяно Талли, – месье Жюс, наш учитель танцев, однажды сказал, что талант мисс Портер достоин парижской Оперы.
Оперная танцовщица! Они сравнивают ее с танцовщицей?! Тогда почему бы ей не объявить, что с ней имели дело все светские щеголи, и тем самым положить конец попыткам девчонок толкнуть ее в объятия хозяина дома?
Джек улыбнулся:
– Какое совпадение! Я всегда обожал танцовщиц. – Он озорно подмигнул Фелисити и Талли. – Но есть одна проблема, мисс Лангли, – сказал он, почесав затылок, и оглядел комнату.
– Какая? – спросила Фелисити, готовая сделать все, лишь бы поддержать ухаживания Джека.
– Место для танцев, – сказал он. – Как я могу пригласить вашу уважаемую учительницу на танец, если не хватает места?
Глаза Фелисити расширились от ужаса, когда она сообразила, что упустила в своем плане существенную деталь. Она тут же позвала Пиппин помочь ей двигать мебель.
Миранда возвела глаза к потолку, призывая кары небесные на головы несносных девчонок.
Они неисправимы, но Миранда знала, что сделать, чтобы они навсегда оставили эту затею. Она точно знала, сколько раз юные леди напишут фразу «Я больше не буду играть в сваху» по дороге от Тислтон-Парка к владениям леди Колдекотт. Ее не волнует, что для этого придется использовать все пустые страницы в «Летописи» Фелисити.
Хуже всего, что Джек явно не возражает против плана негодниц, поскольку помогает им передвинуть мебель. Их озорство ему по душе. Повеса он, и ничего больше.
– У меня как раз есть подходящая музыка, – сказала Талли, перебирая стопку нот. – Если вы не возражаете попробовать что-нибудь новенькое. Мы с Герцогиней разучивали этот танец, перед тем когда папа отправил нас в школу.
Миранда уже отрицательно качала головой, когда Джек сказал:
– Замечательно! С чего начнем? Вперед выступила Фелисити.
– Вам нужна партнерша, милорд, – сказала она, без лишней деликатности толкая Джека к Миранде.
– Да, конечно, какой я недотепа, – объявил Джек.
Он с драматическим видом откашлялся, потом низко поклонился, словно представлялся королевской семье, и, выпрямившись, сказал:
– Мисс Портер, окажите мне честь танцевать со мной… – Джек оглянулся на Талли. – Что мы танцуем?
– Вальс, – ответила она. – Няня Биргит научила нас, когда папа был послом при венском дворе.
– Боюсь, я с этим танцем не знаком, – признался Джек.
– И я тоже, – быстро добавила Миранда, надеясь, что этим все и кончится. Можно себе представить, каким танцам научили девчонок их сомнительные гувернантки.
– Он очень простой, – отмахнулась от их протестов Талли. – И пользуется огромной любовью в Баварии и Австрии. Ума не приложу, почему его не танцуют в Англии. – Она развернула ноты и кивнула сестре: – Фелисити, покажи Джеку, как держать мисс Портер.
– Держать меня? – воскликнула Миранда и попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену.
Джек протянул ей руку:
– Идите сюда, мисс Портер, в этом простом танце с континента нет ничего страшного. Ведь так?
Не танец пугал Миранду, а три простых слова, которые повергли ее в трепет: «держать мисс Портер».
Джека ее паника позабавила. Неужели эта женщина думает, что он собирается изнасиловать ее прямо здесь, в музыкальном салоне, на глазах у ее подопечных и Бердуилла?
Возможно, опасения мисс Портер вызваны его сегодняшним поведением в башне. Но что скандального в танце, который знают две не окончившие школу девчонки?
Джек совершенно забыл, с кем имеет дело.
Фелисити деловито подошла к ним.
– Вы должны держать руку мисс Портер вот так. – Она схватила пальцы учительницы и вложила их в ладонь Джека.
Поскольку дело происходило в провинции, и тем более в Тислтон-Парке, мисс Портер не церемонилась и не надела перчатки.
Ее обнаженная рука прижалась к его ладони.
Прошло много времени с тех пор, когда Джек держал женскую руку, да еще без перчатки. Это ощущение застало его врасплох.
Его пальцы инстинктивно сжали ее ладонь, оберегая и успокаивая. Он поймал себя на том, что держит руку мисс Портер как нечто давно потерянное и вдруг неожиданно обретенное.
Взглянув ей в глаза, Джек увидел настороженные огоньки.
Она испытывала нечто подобное, и это ее пугало.
Черт побери, его это нервировало.
В нем вспыхнул тот же огонь, что чуть не свел его с ума сегодня в башне. Именно поэтому он вырядился сегодня вечером как джентльмен, надеясь, что одежда заставит его вести себя как человек чести.
Он был глуп, считая чопорную учительницу участницей заговора, который, по слухам, плетут вокруг него. Эта особа именно такая, какой кажется на первый взгляд, – обычная старая дева, смирившаяся с тем, что ее время ушло.
Джека это раздражало. Это не его дело, но ужасно жаль видеть женщину, прекрасно умеющую справляться с мужчинами, одиноко доживающей жизнь в аккуратном чистеньком домике. Достаточно посмотреть, что произошло в Тислтон-Парке с ее появлением: регулярная еда, чистые комнаты, ощущение порядка, который он даже не мог себе представить в этом нагромождении старых камней.
Джек знал, что не только пропадающий напрасно талант хозяйки дома заставляет его жалеть о судьбе мисс Портер. Он подозревал, что она могла стать хозяйкой его ночей.
– Что дальше? – спросил он Фелисити, надеясь станцевать один танец и покончить с этим.
Фелисити, нахмурясь, смотрела на них.
– Вам нужно стать ближе друг к другу. Джек сделал маленький шаг вперед.
– Джек, – недовольно сказала Фелисити, – вы не сможете держать ее на таком расстоянии. – Положив руку ему на спину, девочка толкнула его к учительнице.
Рука мисс Портер легла Джеку на плечо, и они застыли, как парочка влюбленных. У Джека не осталось сомнений, почему вальс так и не преодолел пространство, отделяющее Англию от континента.
– Мисс Портер – образец благопристойности. Она не останется тут с Джеком наедине.
– А в башне сегодня осталась, – возразила Фелисити. – И еще бы задержалась, если бы ты не позвала ее на пикник.
– Им неприлично было там оставаться, – пожала плечами Пиппин. Она была высокого мнения о своей наставнице и желала ей счастья. Но Фелисити и Талли порой такие… упрямые.
– Ты рассуждаешь, как мисс Эмери, – отмахнулась Фелисити. – Неужели ты не видела лицо мисс Портер, когда она вышла из башни? Она выглядела такой возбужденной, будто ее поцеловали.
Талли, услышав это, даже рот приоткрыла.
– Ты думаешь, Джек поцеловал мисс Портер? Сестра глубокомысленно кивнула:
– Он повеса, а она женщина.
Скрестив на груди руки, Талли покачала головой:
– Тогда почему она казалась недовольной? Она была очень бледна и не позволила нам засидеться на пикнике, который устроил мистер Бердуилл.
– Да, и весь день продержала нас в комнате за уроками, – добавила Пиппин. – Если такова любовь, то я себе этого не желаю. Похоже, это ужасное состояние.
– Все пойдет насмарку, если завтра мы уедем, а между ними не возникнет привязанность, – не унималась Фелисити.
Пиппин ее доводы не убедили. Кроме того, она не горела желанием заниматься уборкой.
– Вряд ли мисс Портер уступит ему. Они только и делают, что спорят.
– Разве ты не понимаешь? – улыбнулась Фелисити. – Они борются с природой.
– Гм… – От двери послышалось деликатное покашливание. Фелисити и Пиппин обернулись, а Талли распрямила сутулую спину, приняв позу, подобающую юной леди.
– Мистер Бердуилл, – сказала Фелисити, бросив на родственниц предупреждающий взгляд, – мисс Портер велела нам немного прибрать эту комнату, чтобы мы могли позаниматься музыкой. Вы не возражаете?
– Да, музыкой, – с энтузиазмом подхватила Талли и подбежала к стоявшему в углу инструменту. – Лорд Джон упомянул, что обожает музыку, и мы подумали…
– Я знаю, что вы подумали, – сказал старый дворецкий и, подмигнув им, добавил: – И нахожу это восхитительным.
Фелисити преисполнилась уверенности. Мистер Бердуилл на их стороне, теперь их ничто не остановит.
Спустившись к обеду и не увидев в столовой Джека, Миранда вздохнула с облегчением. У Фелисити был такой вид, будто она готова найти хозяина дома и привести к столу под дулом пистолета. Она явно заручилась поддержкой Бердуилла.
– Извините, мисс Лангли, – ответил дворецкий на немой вопрос девочки, – его светлость задерживается по неотложным делам.
«Тоже мне, неотложные дела, – подумала Миранда. – Наверное, вымогает золото у очередной дамы». Или соблазняет.
Поджав губы, она отбросила эту мысль.
– Лорд Джон уехал на весь вечер? – не отступалась Фелисити.
– Мисс Лангли, – сделала замечание Миранда. – Дела нашего хозяина нас не касаются.
Талли возила вилкой по тарелке.
– Я надеялась, он придет послушать, как я играю.
– Не огорчайтесь, мисс Талия, – улыбнулся дворецкий. – Когда его светлость услышит, как вы играете, он оторвется от своих бухгалтерских книг.
Миранда перевела взгляд с Фелисити на Талли, потом на Пиппин и увидела, что в глазах девчонок вспыхнули искорки надежды. О Господи! Опять они за свое! Не успела Миранда в корне пресечь их план, как Герцогиня опередила ее:
– Это позор, мистер Бердуилл, что Джек до сих пор не женат.
Миранда чуть вином не подавилась.
– Фелисити Лангли!
– Но, мисс Портер, – возразила девочка, – лорд Джон – джентльмен, а каждого джентльмена надо отвести к венцу. Так говорит мисс Эмери.
С главным принципом мисс Эмери не поспоришь. Но из всякого правила есть исключения, и лучшее подтверждение этому – Безумный Джек Тремонт.
– Жизнь лорда Джона – это его личное дело, – сказала Миранда. – И невежливо обсуждать, что ему следует делать, а что нет.
Неисправимая Фелисити не унималась:
– Это ужасно, правда, мистер Бердуилл?
– Действительно ужасно, мисс, – кивнул дворецкий.
Девочка торжествующе оглядела сидящих за столом. Обретения союзника ей было мало, она намеревалась выиграть сражение.
– Думаю, человеку с темпераментом лорда Джона в Тислтон-Парке одиноко. Он, должно быть, скучает по Лондону.
– Ужасно одиноко, мисс.
Ошибочно полагая, что это она командует своими подопечными, Миранда решила положить конец сватовству.
– Фелисити Лангли, если вы не прекратите вести разговоры на неподобающие темы, я передам вашу «Летопись» мисс Эмери, – официальным тоном сказала она.
Кровь отхлынула от лица девочки.
Подействовало, решила Миранда, теперь это безобразие прекратится.
Она ошиблась.
После пяти минут благопристойной тишины Талли осмелилась заговорить. В конце концов, тетрадь принадлежит не ей, ей нечего терять.
– Мисс Портер, наверное, вы сможете уговорить Джека послушать мою игру.
У Миранды глаза округлились.
– Я? Почему вы решили, что я имею влияние на его светлость?
Талли выпрямилась.
– Я уверена, что он высоко ценит ваше мнение.
– Вздор! – ответила Миранда.
– Нет, это правда, – с намеком сказала Пиппин. – Джек прислушивается к вашим словам. —Девушка лукаво улыбнулась.
– Похоже, он к вам неравнодушен, мисс Портер, – заметила Фелисити таким тоном, будто была экспертом в подобных делах.
Не успела Миранда ответить, что таких глупых девиц она отродясь не видела, как от двери донеслось:
– Кто неравнодушен к мисс Портер?
Подняв глаза от стола, Миранда увидела в дверях Джека. На его губах блуждала дерзкая и соблазнительная улыбка. Грубый неряшливый мужчина исчез. Хозяин дома приложил немало усилий, чтобы к сегодняшнему вечеру одеться подобающе.
Выбритый, причесанный – он даже подровнял волосы! – Джек выглядел как в лучшую пору лондонской жизни. Темно-зеленый сюртук уже девять лет как вышел из моды, но прекрасно сидел на нем. Галстук был таким белоснежным, будто за ним следил самый придирчивый камердинер.
Миранда не отважилась опустить взгляд на начищенные гессенские сапоги и узкие бриджи, обтягивающие мускулистые ноги.
Господи, когда он так смотрит, легко простить его и забыть, какой опасный человек скрывается под пышным нарядом.
– Джек! – воскликнула Фелисити. – Какой вы красивый!
– Да, – подхватила Талли, – вы посрамили бы самого надменного герцога. А ваш галстук просто чудо.
– Вряд ли, – ответил Джек. – Мне пришлось вытащить все это из сундука. А что касается галстука, можете сделать комплимент Бердуиллу. Он его специально наглаживал. И строго наказал не мять его и не пачкать, поскольку другого нет.
– Вы потеряли пуговицу, – указала на его сюртук Пиппин. Миранда поперхнулась.
Потерял пуговицу? Она пригляделась к сюртуку. Силы небесные! Этот тот самый сюртук, в котором Джек был тогда в театре.
Джек посмотрел на торчащие нитки и пожал плечами:
– Наверное, лежит на дне сундука вместе с другими лондонскими нарядами.
Он вошел в комнату, величавый и полный достоинства.
– Так мне кто-нибудь ответит? – спросил он. – Кто неравнодушен к мисс Портер? Только не говорите, что это мистер Джонас. Я его тут же уволю за дерзость.
Талли хихикнула.
– Никто, – быстро сказала Миранда, стараясь не смотреть на его сюртук. – Девочки шутят, на самом деле это просто нелепо.
– А почему? – спросил Джек, усаживаясь за стол. Миранду обдало жаром. Оставалось надеяться, что краска не залила щеки. Неужели он не мог остаться наверху? Или уехать? Оставить ее в покое?
– Милорд, пожалуйста, не поощряйте их, – сказала Миранда. – Я не питаю иллюзий относительно своего положения в обществе. И давно миновала тот возраст, когда тратят время на глупые мечтания. – Последняя фраза была сказана специально для неуемных свах.
Но девочки не обратили внимания на намек учительницы. Они повернулись к Джеку, ожидая, что он ответит на это пространное заявление.
– Не думаю, что для такой хорошенькой женщины, как вы, мисс Портер, возраст имеет существенное значение, – сказал он.
Она? Хорошенькая? Грубая лесть!
Талли томно вздохнула, и стало ясно, что она ждет не дождется дня, когда какой-нибудь мужчина так же скажет о ней.
– Вы считаете, что мисс Портер хорошенькая, лорд Джон? – подгоняла его Фелисити, посмотрев на учительницу. Во взгляде девочки ясно читалось: «Я же вам говорила».
– Мисс Портер обладает редкими достоинствами.
Глаза Джека и Миранды встретились. Ее решимость покинуть Тислтон-Парк с нетронутым корсетом таяла, как снег под солнцем.
Оттого, как Джек смотрел на нее, Миранда вспыхнула. Ее охватила дрожь, словно его ловкие пальцы уже распускали шнуровку.
Нужно что-то сказать, что-нибудь сделать, чтобы разорвать эту внезапно возникшую связь, закончить эту глупую игру, но слова не шли ей на ум. Рядом с этим повесой у нее перехватывало дыхание и кружилась голова.
«Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь! – уговаривала себя Миранда. – Скажи что-нибудь, чтобы покончить с этим опасным искушением».
Повисла тишина. Девочки, раскрыв рты, смотрели на Миранду и Джека. Глаза Фелисити триумфально поблескивали.
Этого было достаточно, чтобы вырвать Миранду из оцепенения.
– Оказывается, вы любительницы пошутить, – сказала она. – Но я вполне довольна своей жизнью и никогда не была хорошенькой, несмотря на уверения лорда Джона. – Миранда сделала паузу и промокнула губы салфеткой. – Кроме того, вы должны помнить, что лорд Джон давно покинул Лондон и его понятия о красоте несколько устарели.
Фелисити нахмурила брови. Казалось, непоколебимое равнодушие Миранды к браку доведет девочку до истерики, но она не сдавалась.
– Джек, – сладко сказала она, словно забрасывая удочку с наживкой, – вы любите музыку?
Стиснув зубы, Миранда шла в музыкальный салон, как на минное поле. Мало того что девчонки взбунтовались против ее приказа прекратить сватовство, так и мистер Бердуилл не отставал от них в смелости и решительности.
Она не собиралась поддаваться на уловки трех школьниц и уволенного из лондонского дома дворецкого.
Не похоже, что Джек на ее стороне. Он принял предложение Фелисити послушать музыку с таким видом, будто концерт давали в одном из лучших салонов Лондона.
Но когда Миранда вошла в элегантный зал, у нее возникло ощущение, что она вернулась на девять лет назад, в свой короткий светский сезон. В канделябрах горели свечи, розы наполняли комнату пьянящим ароматом. Это были не скучные оранжерейные цветы, а одичавшие розы, буйно разросшиеся на запущенных землях Тислтон-Парка.
Их аромат создавал атмосферу соблазна. Как и хозяин дома.
– Что за чудо?! – воскликнул Джек тоном лондонского повесы.
Он прошелся по комнате, восхищаясь ее преображением, и, по-видимому, забыл о проклятии.
– Никакого чуда нет, просто мы немного убрались. И свежие цветы сделали свое дело, – объяснила Фелисити. – Это была идея мисс Портер.
Миранда поежилась.
– Да?
Уборка действительно была ее идеей. Но отнюдь не продуманная попытка толкнуть ее в объятия лорда Джона.
– Это всего лишь малая плата за ваше гостеприимство. Джек быстро взглянул на нее. Судя по его лицу, от него не укрылся двойной смысл ее слов.
Маленькая любезность за не слишком радушный прием.
Джек снова прошелся по комнате, разглядывая перемены, и внезапно остановился.
– У меня есть фортепьяно? – хитро спросил он, приподняв бровь. – Когда же я его приобрел?
– И довольно хорошее, – улыбнулась его шутке Талли. – Это отличная находка, гораздо лучше клубков пыли, которые мы обнаружили за софой.
Джек поклонился девушкам.
– Мне следовало бы задержать вас в своих владениях. Если бы дом оказался в вашем распоряжении недели две, вы обнаружили бы в нем множество сокровищ, а не только редкую коллекцию пыли.
Девочки рассмеялись, а Миранда задумалась о том, какие секреты они бы действительно открыли. Если такие, как она нашла в башне, то определенно лучше завтра убраться отсюда. Особенно для нее.
Потому что присутствие Джека лишает ее здравого смысла, и это гораздо страшнее наручников, пороха и пистолета.
Взглянув на этого все еще красивого мужчину с точеными чертами лица, Миранда решила, что он скорее похож на падшего ангела, чем на джентльмена. И с ангелами всякое случается.
Этот был переменчив, как ртуть: то грубый, то очаровательный, то суровый, то соблазнительный.
Какой из них был настоящим хозяином дома, Миранда не могла сказать.
Девочки, окружив Джека, наперебой рассказывали ему, как нашли фортепьяно, редкие вазы и другие безделушки, но он не обращал на них внимания. Поверх их голов он обшаривал взглядом комнату, пока не увидел мисс Портер.
Его пристальный взгляд влек ее, как огонек свечи – мотылька. Миранда вздрогнула и плотнее запахнула шаль.
«Одумайся, Миранда, – сказала она себе. – Вспомни пропавшую женщину. Ему отчаянно нужно золото».
Ее вдруг охватило сильное желание отвлечь его внимание.
– Талия, может быть, ты продемонстрируешь лорду Джону, каким ценным инструментом он обладает? Сыграй нам.
Талли кивнула и заторопилась к фортепьяно, горя желанием блеснуть игрой.
Все отвлеклись. Талли заиграла. Миранда прошлась по комнате, захваченная музыкой и волшебным преображением этого запущенного помещения.
Она остановилась перед старинной шахматной доской. Аккуратно расставленные фигуры ждали начала сражения.
Миранда не могла удержаться и взяла пешку. Доска напомнила ей бессчетные вечера, проведенные с отцом за шахматной доской. Он часто перемежал игру рассказами о тонкостях бизнеса и торговли.
К сожалению, Миранда слишком поздно поняла, что отец считал ее пешкой в собственной игре. Мать придерживалась того же мнения, хотя и не разбиралась в шахматах. Дочь была разменной фигурой в амбициозных устремлениях родителей.
Шальная мысль мелькнула у нее в голове: «Даже скромная пешка может выйти в короли».
– Простите меня за сегодняшнюю выходку, мисс Портер. – Тихий голос был полон такого искреннего и чистосердечного раскаяния, какого Миранда в жизни не слышала. – Мой поступок весьма прискорбен.
Миранда взглянула на Джека, все еще сжимая в руке пешку.
– Я уже забыла об этом.
– Едва ли, – ответил Джек и оглянулся, словно проверяя, не слушает ли кто их разговор. – Я вижу это по вашим глазам.
Миранда отвела взгляд и вздохнула:
– Теперь это забыто.
Это нужно забыть. Это слишком опасно, слишком бесконтрольно.
Незабываемо.
– Я не всегда такой осел…
Смерив Джека взглядом, Миранда в ответ лишь приподняла бровь.
Пожав плечами, он улыбнулся той улыбкой, что не раз выручала его в годы сумасбродной жизни в Лондоне.
– Вероятно, это тоже хорошо забыто. Миранда поставила пешку на доску.
– Вы прекрасно с ними справляетесь, – продолжал Джек, кивнув на девочек. – Их усилия сегодня почти незаметны.
– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответила она.
Оба рассмеялись. И хотя ее решимость не поддаваться чарам была подобна прочной стене, Миранда почувствовала, как один кирпичик вывалился. Попытки восстановить ее не имели успеха. Джек Тремонт в очередной раз поколебал ее намерения.
– Вы поразили меня своим стратегическим умом, мисс Портер, – сказал он, двинув пешку в игру, и взглянул на Миранду, предлагая ответить.
– Вы заблуждаетесь, – возразила Миранда, делая ответный ход. Это сражение она не намерена проиграть.
– Думаю, вы прогнали бы французов из Испании быстрее, чем Веллингтон.
– Ну уж!
– Посмотрите, как вы преобразили эту комнату за один вечер.
– Я тут ничего не делала, – призналась Миранда, сосредоточась на шахматной доске и не желая поднимать на Джека глаз. – Это работа девочек.
– Да, – согласился он, двигая ладью. – Но не думаю, что они сами воспитали в себе самостоятельность. Такое качество в юных девушках обычно надо развивать. Или воспитывать примером.
Миранда всем нутром почувствовала подтекст в его словах, но не собиралась уступать. Ни в этом, ни в чем другом, что он старался выведать у нее.
– Вы не считаете самостоятельность естественной чертой характера?
Пожав плечами, Джек сделал следующий ход.
– А вы, лорд Джон, у кого вы научились… самостоятельности?
– У женщины, – мягко ответил он, взяв ферзя и двинув его вперед.
У женщины. Ну разумеется! Еще один воображаемый кирпич с треском упал к ногам Миранды, когда в ее крови вспыхнуло пламя ревности. Кто была эта женщина, что имела такое влияние на Джека?
Это та женщина, чей голос она слышала прошлой ночью?
На ее слух, особа в библиотеке было гораздо старше Джека, но Миранда сомневалась, что он из тех мужчин, что обращают внимание на условности. Особенно если дама игнорирует этикет, благопристойность и смело шагает по жизни.
Такая женщина не побежит прочь от секретов и тайн Тислтон-Парка, а станет настойчиво раскрывать их, не заботясь о том, какой опасностью они грозят.
Женщина, чей внутренний свет сияет, как маяк в небесах, и освещает самую темную ночь.
Миранда смотрела на Джека, внимательно изучавшего шахматную позицию. Он не только смутил ее чувства, вызывал искушение и страшил опасностью. Главное, он пробудил в ней страстное желание жить смело и отважно, что противоречило ее природе.
Позволить душе сиять сквозь правила и приличия, которые держали ее взаперти.
Снова ее сердце опасно взбунтовалось.
Что за польза следовать правилам этикета, если она никогда не жила полной жизнью?
Отчаявшись, Миранда взглянула на доску и увидела ход, который не заметила бы, если бы Джек не разбередил ей душу. Она отдернула пальцы от фигуры, которую собиралась двинуть, и решительно подставила под удар ферзя.
Глаза Джека расширились.
– Вы уверены?
– Абсолютно, – созналась Миранда.
Джек пошел, как она и предполагала, взяв ее ферзя и продвинувшись вперед, полагая, что загнал ее в угол.
– Шах!
Миранда изобразила удивление, потом расчетливо взялась за пешку, которую он не заметил.
– Мат!
Джек задумчиво смотрел на доску, словно не верил своим глазам, потом посмотрел на Миранду, будто видел ее впервые.
– Мисс Портер! Вы удивили меня… в очередной раз. Она не отважилась ответить, опасаясь, что с ее губ слетит какая-нибудь чепуха, рвущаяся из самых глубин торопливо стучащего сердца.
Пиппин, встав из кресла, подошла к доске оценить позицию.
– Виртуозный ход, мисс Портер. Я не знала, что вы играете.
– Играла в юности, – призналась Миранда. – Это было очень давно.
– Вы явно не утратили навыка, – сказал Джек, все еще глядя на доску. Дойдя до хода, где совершил промах, он кивнул и улыбнулся ей. – Какими еще секретами вы обладаете, мисс Портер?
Этот вопрос пронзил все ее существо, словно Джек пытался сорвать с нее одежду. Хуже того, прежде чем Миранда успела чопорным ответом поставить его на место, Талли опередила ее.
– Она прекрасно танцует, милорд, – сказала девочка. Это больше похоже на ложь.
Миранда скосила глаза на нахальную маленькую сваху:
– Я не танцую!
– Мисс Портер ужасно скромничает о своих достоинствах, – вступилась за сестру Фелисити. – Именно поэтому она прекрасная учительница этикета.
Миранда открыла рот, чтобы опровергнуть эти утверждения. Но сестер Лангли не пугала ее угроза за малейшую провинность целый месяц вязать салфетки для Общества сирот.
– Да, Джек, – отозвалась сидевшая у фортепьяно Талли, – месье Жюс, наш учитель танцев, однажды сказал, что талант мисс Портер достоин парижской Оперы.
Оперная танцовщица! Они сравнивают ее с танцовщицей?! Тогда почему бы ей не объявить, что с ней имели дело все светские щеголи, и тем самым положить конец попыткам девчонок толкнуть ее в объятия хозяина дома?
Джек улыбнулся:
– Какое совпадение! Я всегда обожал танцовщиц. – Он озорно подмигнул Фелисити и Талли. – Но есть одна проблема, мисс Лангли, – сказал он, почесав затылок, и оглядел комнату.
– Какая? – спросила Фелисити, готовая сделать все, лишь бы поддержать ухаживания Джека.
– Место для танцев, – сказал он. – Как я могу пригласить вашу уважаемую учительницу на танец, если не хватает места?
Глаза Фелисити расширились от ужаса, когда она сообразила, что упустила в своем плане существенную деталь. Она тут же позвала Пиппин помочь ей двигать мебель.
Миранда возвела глаза к потолку, призывая кары небесные на головы несносных девчонок.
Они неисправимы, но Миранда знала, что сделать, чтобы они навсегда оставили эту затею. Она точно знала, сколько раз юные леди напишут фразу «Я больше не буду играть в сваху» по дороге от Тислтон-Парка к владениям леди Колдекотт. Ее не волнует, что для этого придется использовать все пустые страницы в «Летописи» Фелисити.
Хуже всего, что Джек явно не возражает против плана негодниц, поскольку помогает им передвинуть мебель. Их озорство ему по душе. Повеса он, и ничего больше.
– У меня как раз есть подходящая музыка, – сказала Талли, перебирая стопку нот. – Если вы не возражаете попробовать что-нибудь новенькое. Мы с Герцогиней разучивали этот танец, перед тем когда папа отправил нас в школу.
Миранда уже отрицательно качала головой, когда Джек сказал:
– Замечательно! С чего начнем? Вперед выступила Фелисити.
– Вам нужна партнерша, милорд, – сказала она, без лишней деликатности толкая Джека к Миранде.
– Да, конечно, какой я недотепа, – объявил Джек.
Он с драматическим видом откашлялся, потом низко поклонился, словно представлялся королевской семье, и, выпрямившись, сказал:
– Мисс Портер, окажите мне честь танцевать со мной… – Джек оглянулся на Талли. – Что мы танцуем?
– Вальс, – ответила она. – Няня Биргит научила нас, когда папа был послом при венском дворе.
– Боюсь, я с этим танцем не знаком, – признался Джек.
– И я тоже, – быстро добавила Миранда, надеясь, что этим все и кончится. Можно себе представить, каким танцам научили девчонок их сомнительные гувернантки.
– Он очень простой, – отмахнулась от их протестов Талли. – И пользуется огромной любовью в Баварии и Австрии. Ума не приложу, почему его не танцуют в Англии. – Она развернула ноты и кивнула сестре: – Фелисити, покажи Джеку, как держать мисс Портер.
– Держать меня? – воскликнула Миранда и попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену.
Джек протянул ей руку:
– Идите сюда, мисс Портер, в этом простом танце с континента нет ничего страшного. Ведь так?
Не танец пугал Миранду, а три простых слова, которые повергли ее в трепет: «держать мисс Портер».
Джека ее паника позабавила. Неужели эта женщина думает, что он собирается изнасиловать ее прямо здесь, в музыкальном салоне, на глазах у ее подопечных и Бердуилла?
Возможно, опасения мисс Портер вызваны его сегодняшним поведением в башне. Но что скандального в танце, который знают две не окончившие школу девчонки?
Джек совершенно забыл, с кем имеет дело.
Фелисити деловито подошла к ним.
– Вы должны держать руку мисс Портер вот так. – Она схватила пальцы учительницы и вложила их в ладонь Джека.
Поскольку дело происходило в провинции, и тем более в Тислтон-Парке, мисс Портер не церемонилась и не надела перчатки.
Ее обнаженная рука прижалась к его ладони.
Прошло много времени с тех пор, когда Джек держал женскую руку, да еще без перчатки. Это ощущение застало его врасплох.
Его пальцы инстинктивно сжали ее ладонь, оберегая и успокаивая. Он поймал себя на том, что держит руку мисс Портер как нечто давно потерянное и вдруг неожиданно обретенное.
Взглянув ей в глаза, Джек увидел настороженные огоньки.
Она испытывала нечто подобное, и это ее пугало.
Черт побери, его это нервировало.
В нем вспыхнул тот же огонь, что чуть не свел его с ума сегодня в башне. Именно поэтому он вырядился сегодня вечером как джентльмен, надеясь, что одежда заставит его вести себя как человек чести.
Он был глуп, считая чопорную учительницу участницей заговора, который, по слухам, плетут вокруг него. Эта особа именно такая, какой кажется на первый взгляд, – обычная старая дева, смирившаяся с тем, что ее время ушло.
Джека это раздражало. Это не его дело, но ужасно жаль видеть женщину, прекрасно умеющую справляться с мужчинами, одиноко доживающей жизнь в аккуратном чистеньком домике. Достаточно посмотреть, что произошло в Тислтон-Парке с ее появлением: регулярная еда, чистые комнаты, ощущение порядка, который он даже не мог себе представить в этом нагромождении старых камней.
Джек знал, что не только пропадающий напрасно талант хозяйки дома заставляет его жалеть о судьбе мисс Портер. Он подозревал, что она могла стать хозяйкой его ночей.
– Что дальше? – спросил он Фелисити, надеясь станцевать один танец и покончить с этим.
Фелисити, нахмурясь, смотрела на них.
– Вам нужно стать ближе друг к другу. Джек сделал маленький шаг вперед.
– Джек, – недовольно сказала Фелисити, – вы не сможете держать ее на таком расстоянии. – Положив руку ему на спину, девочка толкнула его к учительнице.
Рука мисс Портер легла Джеку на плечо, и они застыли, как парочка влюбленных. У Джека не осталось сомнений, почему вальс так и не преодолел пространство, отделяющее Англию от континента.