Бойл Элизабет. Все изменит поцелуй

   На следующее утро, проснувшись на рассвете, Оливия пошла проведать своего пациента. Он в этот момент стоял у кровати, завернувшись в одеяло.
   — Что вы собираетесь делать? — спросила Оливия.
   — Одеться, разумеется… Если это вас так интересует. Но где же моя одежда?
   Оливия нахмурилась. Не для того она всю неделю выхаживала этого человека, чтобы позволить ему подняться раньше времени и тем самым свести на нет все ее усилия.
   Подбоченившись, Оливия проговорила:
   — Я ее выбросила за борт.
   — Мою одежду — за борт?
   — Что ж, по крайней мере слух ваш от болезни не пострадал. Чего нельзя сказать о вашем рассудке, если вы думаете, что уже вполне поправились и можете самостоятельно одеваться и разгуливать по кораблю.
   Он посмотрел на нее так, будто хотел испепелить взглядом. Но разве может внушать страх человек, едва стоящий на ногах? Вероятно, ему было не так-то просто подняться с кровати. Так что на споры с ней у него наверняка не хватит сил.
   Тут майор покачнулся и вцепился в спинку кровати с такои силой, что костяшки пальцев побелели.
   — Я вам сейчас принесу бульону, — сказала Оливия, шагнув к двери.
   — К черту бульон! — заорал Роберт. — Принеси мне какую-нибудь одежду!
   — Вряд ли следует в таком тоне разговаривать с человеком, который спас вам жизнь.
   — Позвольте напомнить: своей жизнью вы обязаны мне. Так что мы с вами теперь в расчете.
   Тут майор, совершенно обессилев, опустился на край кровати и тяжело вздохнул.
   — В расчете?! — в гневе воскликнула Оливия. — Но я так не считаю.
   Он посмотрел на нее с удивлением.
   — Почему же?
   — Вы что, уже забыли, что похитили меня? Вы затащили меня на этот корабль против моей воли!
   Роберт пожал плечами.
   — Что-то я не припомню, чтобы вы возражали, когда мы поднимались на борт.
   — Как же я могла возражать, если вы напоили меня какой-то отравой?
   Тут Роберт поморщился от боли и повалился на кровать.
   — Это была идея Пимма, а вовсе не моя. Хотя, в сущности, вы не оставили нам иного выбора.
   Оливия приблизилась к нему, чтобы оказать помощь, но он жестом остановил ее.
   — У вас был выбор, — возразила она. — Вы могли бы просто оставить меня в покое.
   — Оставить вас в покое? — Роберт засмеялся. — Поймите, у меня был приказ: я не должен был возвращаться на Пиренеи, пока не выясню, где находится клад. А теперь у нас появился шанс выяснить это. Во всяком случае, есть хоть какая-то надежда.
   Роберт, казалось, о чем-то задумался, глядя в окно. И Оливия поняла: мысленно он сейчас вовсе не на корабле, и видит он вовсе не эти громадные волны — сейчас перед его глазами пыльные дороги Португалии и высокогорные испанские плато.
   По-прежнему глядя в окно, Роберт проговорил:
   — Пыль и предания — подходящий колорит для смерти и смертельных схваток, которые давно уже стали там вполне обыденным явлением.
   Оливия посмотрела на него с изумлением. Нет, этот человек совершенно не походил на искателя сокровищ. Он был совсем другой. И еще… У нее вдруг мурашки по спине пробежали от этой догадки.
   — Вы не верите… — прошептала она. — Не верите в существование клада.
   Подумать только, вот уже семь лет как она знает о «Королевском выкупе», и ей ни разу не пришла в голову мысль, что его, возможно, и не существует вовсе. Она была шокирована тем, что Роберт в него не верил.
   — Он существует. Должен существовать! Майор усмехнулся.
   — Знаете, сколько людей посвятили свою жизнь поискам этого клада? Многие из этих глупцов даже понятия не имели о том, с чего начинать. Другие очень смутно представляли себе, что именно они ищут. Одиннадцать столетий люди гонялись за его тенью.
   Роберт умолк и провел ладонью по своей бороде, отросшей за время болезни. Из-за этой бороды он сейчас выглядел как самый настоящий пират.
   — Выкуп за короля, о котором никто ничего не знает. Это просто безумие и пустая трата времени, — продолжал он.
   Оливия покачала головой.
   — Но Веллингтон, судя по всему, так не думает. Майор промолчал, и она добавила:
   — Мой отец говорил, что в основе любой легенды — всегда реальный факт, пусть незначительный, но реальный.
   — Да, возможно. Но я боюсь, что этот выкуп не спасет Испанию и Португалию от французов. Как в свое время не спас от мавров.
   Оливия снова покачала головой. Она была уверена: «Королевский выкуп» существует, должен существовать. Ведь если это «пустая трата времени», как заявил Роберт, то выходит, что тот несчастный юноша, которого убил Брэдстоун, погиб напрасно. Да и она сама напрасно прожила семь последних лет своей жизни.
   Пристально глядя на Роберта, Оливия проговорила:
   — «Королевский выкуп» существует. Майор пожал плечами.
   — Многие так думали. И до сих пор многие верят… Но для меня важно другое. Я хочу, чтобы вы сообщили Веллингтону все, что вам известно. А он пусть сам решает, как поступить.
   — Вы действительно собираетесь доставить меня к нему?
   Оливия все еще не могла избавиться от мысли, что Роберт Данверз — такой же искатель сокровищ, как маркиз и лорд Чамбли.
   Майор кивнул.
   — Разумеется. Иначе я не стал бы ввязываться в эту историю. — Улыбнувшись, он добавил: — Правда, для этого мне понадобится моя одежда.
   Оливия тоже улыбнулась.
   — Какой вы упрямый! И все-таки вам лучше еще немного полежать. Пока не поправитесь хотя бы настолько, чтобы держаться на ногах.
   — Я уже вполне здоров, — заявил майор, делая попытку приподняться.
   — Нет, вы должны лежать, — возразила Оливия. — И не смейте сбрасывать одеяло, — добавила она, попятившись к двери.
   Роберт усмехнулся.
   — Можно подумать, что раньше вы ничего подобного не видели. Или за все пять дней моей болезни вы ни разу не укрыли меня одеялом?
   — Я воспитанная леди, — отрезала Оливия. — Поэтому не собираюсь отвечать на подобные вопросы.
   — Нет, мисс Саттон, вы вовсе не леди. Девушка вспыхнула:
   — Как вы смеете?!
   — Вы, наверное, забыли, что ваши письма к Брэдстоуну были опубликованы в «Морнинг пост», — с невозмутимым видом продолжал майор. — Так что о вашем прошлом знает весь Лондон! — Немного помолчав, он пробормотал: — Я только одного не понимаю… Как Брэдстоун смог вас одурачить?
   Оливия потупилась. Она и сама уже много раз задавала себе этот вопрос.
   — Я тогда была слишком юной. И верила в любовь.
   — Допустим, — кивнул Роберт. — Но мне почему-то кажется, мисс Саттон, что вы вполне могли бы переиграть его, если бы захотели.
   Оливия вздохнула.
   — Вот видите! — воскликнул майор. — Кажется, я попал в точку! Так что рассказывайте… Не бойтесь, я никому не выдам вашу тайну.
   Он был слишком близок к истине, и Оливия почувствовала себя очень неуютно. Поэтому решила воспользоваться уловкой, позаимствованной когда-то у леди Финч, — поменяться с противником ролями.
   — Во всяком случае, не вам обвинять меня в притворстве, — заявила она. — Кто разгуливал по Лондону под видом маркиза Брэдстоуна? Кто тайком встречался с этим ужасным мистером Пиммом и ему подобными? И кто похитил меня? Так что вам лучше помалкивать, согласитесь.
   Майор покачал головой.
   — Вы забыли о том, что я выполняю приказ. А вот вы… Во-первых, вы оказались на месте преступления. Во-вторых, сбежали из-под стражи и скрывались в течение семи лет. Почему?
   — Мне нечего было скрывать, — сказала Оливия. — Я ни в чем не виновата.
   — Почему же тогда скрывались?
   Оливия предпочла пропустить этот вопрос мимо ушей.
   — Так вам принести бульону?
   — Принесите мою одежду и ответьте на мой вопрос.
   — Я принесу вам бульон.
   Не желая отвечать на вопросы, Оливия поспешно вышла из каюты. И почти тотчас же столкнулась с Джемми. Он появился совершенно неожиданно, и девушка вздрогнула от испуга.
   — Прости, Оливия, что напугал тебя, — сказал Джемми. — Просто я ужасно обрадовался, когда тебя увидел.
   Пока что Оливии и Гэвину удавалось сохранять в тайне пребывание Джемми на корабле. Днем они запирали его на замок в одном из чуланов, а ночью, в предрассветные часы, ненадолго выпускали из заточения. Однако Оливия прекрасно понимала: рано или поздно юношу обнаружат.
   — Как ты здесь оказался? — спросила она. — Тебя же могут увидеть.
   Оглянувшись, Оливия убедилась, что надежно закрыла дверь в каюту Роберта.
   — Я умираю от голода, — пожаловался Джемми. — И вообще, мне чертовски надоело сидеть в темноте и все время прятаться. Я хочу выйти на свет и во всем признаться капитану.
   — Не знаю… — пробормотала Оливия. — Это опасно.
   Джемми скрестил на груди руки.
   — По правде говоря… это как-то неблагородно — постоянно от всех таиться. Я должен встать во весь рост и смириться со своей судьбой, какова бы она ни была.
   — Джемми, прошу тебя, не надо торопиться. Давай еще немного подождем — по крайней мере до тех пор, пока я сама не поговорю с капитаном Данверзом.
   — Значит, нет никаких секретов? — послышалось со стороны каюты.
   Оливия обернулась и увидела Роберта — он стоял у открытой двери с одеялом вокруг бедер.
   — Я так и знал, что вы скрываете гораздо больше, чем кажется, мисс Саттон.
   Теплые солнечные лучи подействовали на Роберта лучше любого бульона. Провалявшись в постели еще неделю — пока Оливия не объявила, что он уже здоров, — майор наконец-то покинул свою тюрьму и поднялся на палубу. Ему казалось, что если бы он провел в заточении еще хотя бы несколько дней, то непременно сошел бы с ума — слишком уж суровым тюремщиком была мисс Саттон.
   Гэвин принес дяде кое-что из вещей отца, правда, без ведома последнего. И Роберт был весьма удивлен, когда Гэвин принес ему его собственные башмаки, начищенные до блески. Значит, Оливия все-таки их не выбросила.
   Одевшись, майор сразу же пошел навестить Акилеса, все это время находившегося под опекой мисс Саттон. Бедняга тут же стал просить хозяина, чтобы тот бросил его за борт. И Роберт задумался: морская болезнь сделала холодные объятия смерти столь желанными для Акилеса или же заботы мисс Саттон?
   Однако временами Роберту казалось, что он немного скучает без общества этой властной леди. Она часами всячески его развлекала — читала ему вслух, проверяла его познания в языках и задавала бесчисленные вопросы об Испании. Любопытству ее не было предела, а майору было чрезвычайно лестно, что у него появился такой восторженный слушатель.
   Оливия была весьма образованной женщиной, приятной собеседницей, однако Роберту казалось, что она что-то от него скрывает. Более того, он подозревал, что ее тайна каким-то образом связана с убийством Орландо, и эта мысль не давала ему покоя.
   «Что же все-таки произошло той ночью? — спрашивал себя Роберт. — И какова роль Оливии во всем этом?»
   — Эй! — раздался голос Колина. — Тебе что, уже разрешили сюда подниматься?
   Роберт исподлобья взглянул на старшего брата. Но тот лишь рассмеялся. Майор еще больше разозлился, заметив, что Колин покосился на Оливию и та утвердительно кивнула, давая понять, что не возражает против этой прогулки.
   Черт бы ее побрал! Брату следует поостеречься — не то она вскоре будет стоять за штурвалом корабля!
   Роберт направился к лестнице. Взобравшись на верхнюю палубу, он почувствовал, что весь вспотел и мышцы словно одеревенели. Однако он ни за что не сказал бы об этом Оливии — она непременно уложила бы его в постель еще на недельку и снова принялась бы поить бульоном.
   — Приятно видеть тебя на ногах, — сказал Колин, пряча усмешку.
   — Я давно бы уже был на ногах, если бы мне не мешали, — проворчал в ответ Роберт. — Извини, что впутал тебя в эту историю. Так уж получилось…
   Майор кивком головы указал на Джемми Рейберна — тот под присмотром одного из членов команды учился вязать всевозможные узлы.
   Колин пожал плечами.
   — Да мне в общем-то жаловаться не на что. Он очень прилежный молодой человек. Так что на судне стало одним матросом больше, а это сейчас весьма кстати. Да-да, он работает за двоих, — с улыбкой добавил капитан.
   — А что ты скажешь о ней? — спросил Роберт.
   Тут оба покосились на Оливию. Она сидела на уложенных кольцами канатах с иголкой и длинным отрезом полотна в руках. Рядом с ней стояла корзинка с принадлежностями для шитья. Ее обдувал соленый бриз, и вокруг ее лица плясали на ветру рыжие завитки волос. Как она ни старалась собрать их хоть в какое-то подобие прически, совладать с непокорными прядями не было никакой возможности. Южное солнце уже коснулось ее бледных щек, и на них появился легкий румянец. Обычно женщины стараются спрятать свое лицо от солнца; Оливия же, казалось, расцветала под солнцем, подобно беспечной дикой розе, которую, подумал Роберт, точно так же хочется сорвать, несмотря на ее острые шипы.
   — Чем она там занимается? Шьет для матросов новую парадную униформу?
   Колин снова улыбнулся.
   — Как ни странно, она перешивает кое-что из моей одежды, чтобы тебе было что носить. Но ты, как я вижу, уже и сам об этом позаботился. — Капитан окинул брата взглядом. — Скажи, так как же Гэвину удалось вскрыть мой сундук?
   Роберту не хотелось, чтобы у племянника появились новые неприятности; он и так с утра до вечера драил палубы, с тех пор как обнаружилось присутствие на борту Джемми Рейберна. Поэтому Роберт сказал:
   — Нет-нет, это моих рук дело.
   Колин брату не поверил, однако промолчал.
   Роберт снова посмотрел на Оливию. А ведь другие, женщины на ее месте наверняка бы долго возмущались, а потом заперлись бы в каюте в знак протеста. Она же, напротив — он узнал об этом от Колина, — при необходимости всегда оказывала посильную помощь, например, помогала коку на камбузе. Кроме того, она с удовольствием болтала с матросами на их родных языках и, цитируя всезнающую леди Финч, давала им советы на все случаи жизни.
   Глядя на эту женщину, Роберт все больше ею восхищался.
   И действительно, такое жизнелюбие не могло не вызывать восхищение.
   — Удивляюсь, что она вообще позволила мне выйти из каюты, — с усмешкой пробормотал майор. — Ведь могла бы заставить меня лежать в постели до самого Лиссабона.
   — Тебя и впрямь следовало бы посадить под замок, — сказал Колин. — С чего это тебе вздумалось похищать женщину и везти ее в Португалию? Тебе что, не хватает дульсиней?
   — Дело не в этом, — ответил Роберт. — Похищение Оливии — чисто военная операция, ни больше ни меньше.
   Колин ухмыльнулся.
   — Неужели наши дела так плохи, что приходится прибегать к помощи молодых вдов?
   Роберт понял, что ему не удастся избежать разговора на эту тему.
   — Видишь ли, она не просто вдова. Возможно, она поможет нам покончить с войной. Более того, поможет предотвратить измену.
   Капитан в изумлении уставился на брата.
   — Кто? Миссис Ките? Предотвратить измену? Ты уверен, что пуля попала тебе только в плечо и ничего более серьезного не повредила? Ведь она — лишь офицерская вдова, бывшая компаньонкой у какой-то пожилой леди.
   — Она назвалась миссис Ките после того, как семь лет назад бежала из Лондона. А до этого была известна как мисс Оливия Саттон.
   Колин покачал головой и, повернувшись к Оливии, принялся ее рассматривать.
   — Оливия Саттон… — пробормотал он наконец. — Нет, быть этого не может.
   — Уверяю тебя, вон та молодая леди — не кто иная, как мисс Оливия Саттон. И она была там, Колин. Она находилась рядом с Ландо, когда он умирал.
   — Она не имеет к этому никакого отношения, — заявил Колин.
   Роберт с удивлением посмотрел на брата — слишком уж тот был уверен в невиновности Оливии.
   — Она не может не иметь к этому отношения, — возразил майор. — После того рокового дня в течение всех этих лет за ней постоянно охотился Чамбли Да и наш с тобой кузен пустил в ход все свое обаяние, чтобы заручиться ее помощью. Она тоже замешана в этом деле, уверяю тебя.
   — Ты ошибаешься, — сказал Колин. — Эта женщина способна на убийство не более, чем Гэвин — на примерное поведение.
   — Но она стреляла в Чамбли! Жаль, что ты этого не видел. Навела пистолет и выстрелила. Если бы она не была в тот момент вне себя от ярости, то наверняка попала бы ему прямо в сердце.
   — А почему это, позволь тебя спросить, она была вне себя от ярости?
   Роберт медлил с ответом.
   — Видишь ли, Чамбли сказал, что это он виновен в смерти ее отца. Похоже, что сэр Саттон не совершал самоубийства. Его убили Чамбли с Брэдстоуном.
   Колин был явно озадачен. Какое-то время он молчал, потом пробормотал:
   — Но ведь это совершенно меняет дело. Ты на ее месте поступил бы так же.
   Роберт молча кивнул. Да, разумеется, он поступил бы так же. Но какое отношение это имеет к убийству Орландо? Почему Оливию застали на месте преступления с пистолетом в руке?
   — Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Колин. — Ты думаешь, что она каким-то образом причастна к смерти Орландо. Ты ошибаешься.
   — А ты совершенно не слушаешь, что я тебе говорю, — проворчал Роберт. — Она вполне могла выстрелить в Орландо. Она на это способна.
   Колин отрицательно покачал головой.
   — Нет, Хоббе. Эта женщина не убивала нашего брата. Она скорее всего была невольной соучастницей. А почему бы тебе не спросить ее об этом?
   Спросить ее? Предложение брата казалось совершенно неуместным. «Извините за любопытство, мисс Саттон, не вы ли убивали моего брата?»
   Можно подумать, что она скажет правду!
   Роберт покачал головой и проговорил:
   — Нет, Колин, я, к сожалению, ей не доверяю. Она явно что-то скрывает и не хочет быть до конца откровенной. Да что там, она даже… — Роберт умолк; казалось, он не знал, что, собственно, хотел сказать.
   Капитан внимательно посмотрел на брата.
   — Если бы ты не был влюблен в нее, твои рассуждения, возможно, не были бы столь туманными.
   И, коротко кивнув, Колин направился к Ливетгу, чтобы уточнить курс корабля.
   «Я влюблен в Оливию Саттон? Что за глупости!» — мысленно воскликнул Роберт. Очевидно, годы, проведенные на корабле, не прошли брату даром, и Колин просто-напросто спятил.
   Роберт принялся возражать брату — опять же мысленно, — но все доводы вылетали у него из головы, стоило ему лишь бросить взгляд на мисс Саттон.
   Оливия довольно ловко управлялась с иголкой, но, похоже, о чем-то задумалась. Потому что вдруг укололась и поднесла палец к губам. Перехватив взгляд Роберта, она улыбнулась ему, и он тотчас же почувствовал, что у него подгибаются колени, — эта улыбка подействовала на него сильнее, чем поцелуй в парке.
   Тут к нему снова подошел Колин. Проследив за взглядом брата, капитан сказал;
   — Она думает, что ты везешь ее к Веллингтону.
   — Так и есть.
   — Зачем?
   — Она уверяет, что ей известно, где спрятан «Королевский выкуп».
   — О Боже! — воскликнул Колин. — А ей известно, что это значит?
   — Думаю, известно, но не все.
   В том, что не все, Роберт был абсолютно уверен. Понять, что такое «Королевский выкуп», мог только тот, кто вырос в Испании.
   Этот клад обладал почти мистической силой: он мог объединить страну или, напротив, разрушить ее до основания.
   — Если кто-нибудь узнает…
   — Вот именно, — кивнул Роберт. — Она может стать добычей любого проходимца. И любого шпиона — Наполеон наводнил ими всю Испанию и всю Англию. Я не говорю уже о таких, как Чамбли.
   — Теперь понятно, почему ты так поспешно вывез ее из Лондона. Я поступил бы точно так же — Немного помолчав, Колин спросил — Как ты думаешь, она действительно знает, где находится клад?
   — Сама она в этом уверена. Полагаю, что этого достаточно. Я доставлю ее к Веллингтону, и пусть он сам решает…
   Тут Роберт повернулся и направился в каюту. Колин с улыбкой смотрел ему вслед. Капитан нисколько не сомневался: вскоре его брату предстояло пройти испытание сердечными муками.

Глава 9

   Два дня Роберт обдумывал совет Колина. «А почему бы тебе не спросить ее об этом?» — сказал брат. И наконец решился.
   Поначалу ему казалось, что это будет не так уж сложно. Трудности возникли, когда он вышел на палубу и направился к Оливии — она в это время беседовала на каком-то абсолютно незнакомом ему языке с одним из матросов.
   Увидев приближавшегося к ним Роберта, матрос покачал головой, что-то сказал Оливии, и она расхохоталась. Матрос же улыбнулся и, кивнув девушке, удалился.
   — На каком языке вы с ним разговаривали? — поинтересовался майор.
   — Это один из славянских языков, — ответила Оливия, и глаза ее засияли. — Этот человек… его еще ребенком похитили из родной деревни, и он уже много лет не говорил на своем родном языке.
   — А как он узнал, что вы говорите по-славянски? Оливия пожала плечами.
   — Они все хотят проверить, говорю ли я на их родных языках. Да и мне приятно немного попрактиковаться. Пока что меня только один раз поставили в тупик — это был матрос, мать которого принадлежит к племени ирокезов, североамериканских индейцев. Должна заметить, что ваш брат набрал себе довольно пеструю, но чрезвычайно занятную команду.
   «Это еще мягко сказано, — подумал Роберт. — Интересно, что она сказала бы, если бы узнала, что экипаж брата состоит из самых отъявленных головорезов?»
   Какое-то время Роберт молчал — он не знал, как начать разговор. Наконец спросил:
   — Сколько же языков вы знаете?
   «Вопрос, конечно, глупейший, — подумал майор, — но должен же я хоть что-то сказать».
   — Сколько языков? — Оливия пожала плечами. — Говорю на шестнадцати. Но читать могу еще на очень многих. Ведь для того, чтобы говорить, необходима практика и собеседник — носитель языка.
   Оливия умолкла, и в глазах ее появилась грусть.
   Роберт готов был рвать на себе волосы. Он понял: она вспомнила своего отца. Когда Чамбли рассказал ей об убийстве сэра Саттона, на лице ее появилось точно такое же выражение, как сейчас.
   Тяжело вздохнув, девушка села на свернутые канаты — рядом лежали какие-то вещи, требовавшие починки. Роберт тоже сел. Он вдруг понял, что разговор об отце Оливии даст ему возможность направить беседу в нужное русло — пусть даже эта тема ей неприятна.
   — Вы получали языковую практику, беседуя с отцом? Она кивнула.
   — Обычно мы с ним поступали так: один день говорили на одном языке, другой — на другом. Таким образом, мы оба получали необходимую нам практику.
   — Мне очень жаль, что он умер, — пробормотал Роберт. — Судя по всему, ваш отец был достойным человеком. Я знаю, что его очень уважали, пока…
   Оливия пристально посмотрела на него и сказала:
   — Вот именно — «пока». Да, вы правы, отец был порядочным человеком. И очень умным. Он говорил на тридцати языках и превосходно разбирался во всевозможных шифрах. Я надеялась, что научусь у него всему этому… когда-нибудь.
   — На тридцати языках?! — воскликнул Роберт. — Веллингтон был бы от него в восторге. Он никак не может найти человека, способного дешифровать французские донесения, которые мы то и дело перехватываем.
   Оливия взглянула на него с улыбкой.
   — Может быть, мне определиться на эту должность?
   — Я дам вам рекомендацию, когда мы прибудем на место, — сказал ей Роберт, делая вид, что не понял шутки.
   Девушка рассмеялась. Какое-то время они сидели молча, слушая поскрипывание мачт и свист ветра в парусах. Роберту вспоминались их объятия в парке и поцелуй; Оливия же, занятая починкой одежды, думала о своем несчастном отце и о признании лорда Чамбли. Иногда, откладывая иглу, она внимательно осматривала свою работу. В один из таких моментов Роберт спросил:
   — Это, кажется, куртка Акилеса?
   — Да, Акилеса, — кивнула Оливия. — Я сказала, что ему пора обзавестись новой, Но он говорит, что эта — счастливая и что с ней он ни за что не расстанется. В каких же переделках вы с ним побывали? Можно подумать, что вы вдвоем сражались со всей французской армией!
   Оливия стала осматривать куртку со всех сторон, время от времени показывая на огромные прорехи и заплаты, наложенные при прежних починках.
   — Откуда, например, вот эта дыра? — спросила она. Роберт расхохотался.
   — А что он сам об этом говорит?
   Оливия фыркнула и, весьма искусно подражая говору слуги, сказала:
   — Это что-то вроде комариного укуса. Один гнусный французишка выстрелил в меня, но я прихлопнул его как муху. — Она покачала головой и добавила: — Мне кажется, французы частенько в вас стреляли.
   — Во всяком случае, французы не слишком нас любят, — усмехнулся Роберт.
   Склонив голову к плечу, Оливия бросила на него лукавый взгляд.
   — Скажите, майор Данверз, а хоть кто-нибудь любит вас?
   Роберт молча пожал плечами. Он понял: Оливия спрашивала не только о его врагах — ее интересовала его жизнь, его мысли.
   Девушка снова взялась за иглу. Майор же по-прежнему молчал. Внезапно он увидел Джемми Рейберна — юноша направлялся прямо к ним.
   Роберт с облегчением вздохнул: теперь можно было не отвечать на вопрос собеседницы.
   — Ну так как, майор, не пора ли нам приступить к тому делу, о котором мы с вами говорили? — Юноша ухмыльнулся и покосился на Оливию. — Если, конечно, вы уже поправились…
   Роберт улыбнулся и поднялся на ноги.
   — Пожалуй, теперь самое время, — ответил он. — Мне не хотелось бы ждать полного восстановления сил. Боюсь опозорить вас.
   Оливия была в отчаянии. Ей казалось, что она уже почти пробила брешь в глухой стене, которой Роберт окружил свое сердце. Но тут появился Джемми и свел на нет все ее усилия.
   Она хотела выяснить, что Роберту известно о Хоббе и почему он, с тех пор как услышал от нее это имя, стал ходить за ней по пятам — будто подозревал ее в каком-то ужасном преступлении, гораздо худшем, чем покушение на Чамбли.