Бойл Элизабет. Все изменит поцелуй

   Никогда, никогда Оливия не верила, что ее отец совершил все те преступления, в которых его обвинили. Не верила она и в то, что он мог совершить столь богопротивный поступок, как самоубийство.
   — Он не повесился, — прошептала она. — Это вы его убили. Именно вы…
   — Не совсем так, — ответил лорд Чамбли. — У меня был помощник, верно, Брэдстоун?
   Оливия вдруг почувствовала, что задыхается. Значит, ее отца убили. Убили Брэдстоун и Чамбли. Да еще и оговорили его, потому что он отказался помогать им.
   Теперь прошлое представилось ей совсем в ином свете, и предательство Брэдстоуна причиняло еще большую боль. Значит, ее встреча с маркизом — вовсе не случайность, а часть тщательно продуманного плана. Воспользовавшись ее наивностью и беззащитностью, неотразимый красавец Брэдстоун обольстил ее, а она, слишком юная, неопытная и влюбленная, конечно же, не понимала истинного смысла происходящего.
   Однако час расплаты все-таки пробил. Брэдстоун уже, возможно, получил по заслугам, а вот Чамбли пока еще жив. Что ж, она, пожалуй, даст ему то, к чему он так страстно стремится, — «Королевский выкуп». Это ее единственный козырь, и она не прочь вступить в игру. Вряд ли ее записи окажутся ему сколь-нибудь полезными. А само зашифрованное послание… Пусть попытается найти человека, способного его расшифровать. Они же с Робертом, если захотят, сумеют найти сокровище — ведь она знает, что написано на пергаменте.
   Оливия надеялась, что Чамбли с головой уйдет в загадку «Королевского выкупа»и оставит ее в покое.
   А она сумеет выиграть время и подумает, что делать дальше и на кого можно положиться. Если, конечно, она решится кому-нибудь довериться…
   Выхватив у Роберта свой саквояж, Оливия швырнула его на пол, прямо к ногам Чамбли.
   — Вот, возьмите. В нем находятся все мои записи. Там есть все, что вам нужно. Где спрятаны сокровища, когда их там спрятали… и так далее. Все это будет ваше, если вы нас отпустите.
   Чамбли впился в нее взглядом.
   — Так он вам все еще нужен? Разве вы не слышали, что я сказал? Этот человек убил вашего отца!
   Оливия пожала плечами.
   — Не важно. Отпустите нас, и все. .
   В комнате воцарилось молчание. Чамбли явно что-то обдумывал. Наконец он молча наклонился к саквояжу, поднял его — и вдруг, выпрямившись, навел пистолет прямо на Оливию. Следующие мгновения казались повторением прошлого: ей почудилось, что она снова стоит в библиотеке перед Брэдстоуном, даже крик показался похожим…
   — Нет! — крикнул Роберт, бросаясь к ней и отталкивая ее в сторону.
   Раздался выстрел. Оливии он показался точно таким же, как в прошлый раз, — долго звенел в ушах, а потом звук внезапно прервался. Больно ударившись, она упала на пол, и Роберт закрыл ее своим телом.
   Тут пес, сопровождавший ее все это время, бешено залаял и принялся носиться вокруг Чамбли, пытаясь укусить его. Тот заорал на пса. Уклоняясь от лязгавших зубов то в одну, то в другую сторону, лорд выронил саквояж и случайно пнул его ногой. Саквояж, раскрывшись, отлетел прямо к Оливии, и из него — словно пистолет сам просился в руки — торчала рукоятка.
   Пес по-прежнему прыгал вокруг Чамбли, поэтому тот не обратил внимания на раскрывшийся саквояж; Оливия же, воспользовавшись этим, потянулась к оружию — рукоятка была совсем близко. Но девушка была придавлена к полу всей тяжестью Роберта, и ей никак не удавалось дотянуться до пистолета.
   В какой-то момент, взглянув в сторону Чамбли, Оливия заметила, что он вытаскивает из-под плаща еще один пистолет. Сделав отчаянный рывок, она наконец ухватилась за рукоятку, и тут же увидела, что Чамбли наводит свой пистолет на них с Робертом.
   Не раздумывая ни секунды, Оливия тут же среагировала — скорее, инстинктивно. Ее палец надавил на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и Чамбли, покачнувшись, рухнул на пол.
   Очевидно, грохот выстрела привел Роберта в чувство. Тут же вскочив на ноги, он мельком взглянул на Чамбли, потом на Оливию.
   — Вы не ранены?
   Не в силах произнести ни слова, Оливия покачала головой. Девушка не могла отвести взгляд от лорда Чамбли.
   «О Боже, неужели я убила человека?» — думала она.
   Чамбли корчился на полу, стонал, временами начинал кричать, проклиная все на свете.
   — Скорее в карету! — сказал Роберт, подхватывая саквояж Оливии.
   — Нет, с вами я не поеду, — заявила она.
   Но Роберт схватил ее за руку и потащил за собой. Выбежав из комнаты, он стал спускаться вниз по лестнице. Покосившись на свою спутницу, проговорил:
   — Несколько минут назад вам хотелось поскорее покинуть этот дом — а теперь уже хотите остаться?
   — Тогда я еще никого не убила, — ответила Оливия; это было единственное оправдание, которое пришло ей в голову, — ведь истинную причину она назвать не могла.
   — Вы его не убили. Всего лишь ранили в руку.
   — Вы уверены?
   — Никаких сомнений. Оливия вздохнула.
   — Наверное, он тяжело ранен. Знаете, я ведь никогда не промахивалась.
   Что-то проворчав себе под нос, Роберт отобрал у девушки еще дымившийся пистолет.
   — На вашу беду, как раз сегодня вы промахнулись. Скоро сюда сбежится вся охрана — своими воплями этот человек поднимет даже мертвого.
   — А может, нам все-таки следует вызвать доктора? — спросила Оливия. Она всячески старалась оттянуть неизбежное — ведь теперь уже было ясно: вырвавшись из одного плена, она сразу же угодила в другой.
   — Не беспокойтесь за него, — сказал Роберт. — И поторопитесь.
   Они побежали к парадному входу, и на всякого, кто попадался им на пути, майор угрожающе направлял пистолет.
   Выбежав из дома, они увидели подъезжавший к ним экипаж. На козлах сидел ухмылявшийся Акилес.
   — Я слышал выстрелы. Вы убили этого мерзавца? — спросил он.
   Роберт покачал головой.
   — Нет.
   Слуга выругался по-испански, и разрумянившиеся от бега щеки Оливии еще больше покраснели.
   Она уже повернулась к Роберту, чтобы снова заявить, что не желает ехать с ними, но он, ни слова не говоря, подхватил ее на руки и затащил в карету. И тотчас же экипаж сорвался с места — причем столь стремительно, что Оливию отбросило прямо на Роберта. Ухватившись за его руку, она поднялась и, усевшись на сиденье, в смущении пробормотала:
   — Благодарю вас. — Внезапно дыхание ее участилось, а сердце забилось с невероятной быстротой.
   Собравшись с духом, Оливия добавила: — Благодарю вас, сэр, за то, что вы спасли мне жизнь. Роберт усмехнулся и сказал:
   — Возможно, потом вы не станете меня благодарить. Оливия еще больше смутилась. Забившись в дальний угол кареты, она сложила на коленях руки и потупилась. Наконец решилась поднять глаза — и вдруг заметила, что одежда Роберта в крови. Кровь капала с рукава прямо на пол экипажа. Очевидно, Чамбли все-таки не промахнулся.
   — Да вы ранены! — в ужасе воскликнула Оливия. Поднявшись с сиденья, она бросилась к Роберту.
   Он по-прежнему был невозмутим.
   — Ничего страшного, мисс Саттон. — Кивнув на изодранный рукав, с усмешкой добавил: — Со мной все будет в порядке, а вот плащ, кажется, безнадежно испорчен.
   Оливия внимательно посмотрела на майора и поняла, что ему совсем не до шуток, хотя он и пытался шутить.
   — Вы ранены, вам необходим доктор, хирург. Он покачал головой.
   — Вы уже забыли, что совсем недавно стреляли в человека? Причем в очень влиятельного человека. Вас ведь будет искать полиция. Так что доктор — это для нас сейчас непозволительная роскошь.
   Роберт несколько раз пытался стащить с себя плащ, но тщетно. Тогда Оливия, собравшись с духом, придвинулась к нему поближе и помогла снять плащ. Оказалось, что у Роберта страшная зияющая рана чуть ниже плеча.
   Оливия на мгновение прикрыла глаза. Только однажды довелось ей видеть нечто подобное — в библиотеке Чамбли, в ту роковую ночь семь лет назад.
   Открыв глаза, она вдруг почувствовала головокружение и позывы тошноты. Оливия судорожно сглотнула и сделала глубокий вдох. Затем решительно повернулась к Роберту и разорвала рукав его рубахи, обнажая рану. Рана сильно кровоточила.
   — О Боже, ее надо скорее перевязать, — прошептала Оливия.
   — Возьмите вот это. — Роберт попытался снять с себя галстук, но у него ничего не получилось.
   Оливия принялась развязывать галстук. Заглянув ему в глаза, она вдруг спросила:
   — Кто вы?
   Он невольно улыбнулся.
   — Роберт Данверз, вы же знаете. — Покосившись на свою рану, добавил: — Майор Роберт Данверз, тайный агент разведки Веллингтона.
   — Все шутите, — сказала Оливия. Она уже сняла галстук и стала осторожно перевязывать рану.
   Роберт поморщился от боли.
   — Нет, я вовсе не шучу. Я действительно прибыл сюда по приказу Веллингтона.
   Какое-то время Оливия молчала. «Неужели он говорит правду?» — думала она. Наконец пробормотала:
   — Вы очень похожи на него.
   — Завяжите потуже. — Роберт кивнул на повязку. — Да, похож. Ведь он — мой родственник.
   — В таком случае… Вероятно, очень дальний. Лорд Брэдстоун ни за что не стал бы рисковать жизнью ради моего спасения. И вообще… вы похожи только внешне. Впрочем, и внешних различий немало.
   Затянув покрепче концы галстука, Оливия попыталась улыбнуться.
   Роберт пристально посмотрел на нее.
   — Каких именно различий?
   Что она могла ответить? Сказав «внешних», Оливия имела в виду поцелуй — он выдал его с головой. Этот поцелуй проник ей в самое сердце и разбудил чувства, о которых она даже не подозревала. К тому же Роберт спас ее — точь-в-точь как тот герой, о котором она мечтала столько лет. Так что же она могла ответить?
   — Ваш шарм, — сказала Оливия и тут же об этом пожалела. — И потом — прическа… А еще маркиз Брэдстоун не повязывает галстук столь небрежно.
   Майор усмехнулся.
   — Уверяю вас, сейчас маркиз уже никак его не повязывает. — Немного помедлив, он добавил: — Возьми Чамбли немного правее, и пуля попала бы прямо мне в сердце. Бедный мой камердинер! Он бы никогда не нашел себе нового места, если бы смерть застала меня в столь небрежно повязанном галстуке!
   Оливия невольно рассмеялась. «Как этот человек может шутить, в то время как ему с каждой минутой становится все хуже?» — подумала она.
   И действительно, вскоре глаза Роберта закрылись, и он, покачнувшись, всем своим весом навалился на нее.
   О Боже, а что, если он… Оливия похолодела при мысли о том, что Роберт может умереть, что может оставить ее одну.
   Конечно, он не тот Хоббе, которого она ждала… Но все же Роберт Данверз чрезвычайно походил на ее героя.
   — Мы должны найти для вас доктора, — сказала Оливия.
   — Я должен найти этот проклятый клад, — пробормотал майор.
   — Если вы умрете, он вам не понадобится.
   — Поймите, мисс Саттон, если я его не найду, нам с вами не поздоровится.

Глава 6

   — Ты в своем уме? Какого черта ты ее сюда притащил? — прошипел Пимм, когда его слуга — сухопарый малый по имени Кокран — ушел за доктором. — Ведь ее уже ищет полиция. Да и тебя тоже. А вас здесь наверняка видели…
   Но Роберт твердо стоял на своем, хотя это было не так-то просто — ужасно болело плечо, а сознание временами затуманивалось: слишком велика была потеря крови.
   — Да ты посмотри на себя! — проворчал Пимм. — Во что мне обойдется молчание всех, кто мог тебя здесь видеть? Сколько им придется заплатить, чтобы они про тебя забыли? — Он в отчаянии всплеснул руками.
   Роберт полагал, что Пимм преувеличивает опасность. Действительно, разве здесь не видели несчастных пьянчуг, избитых до крови? К тому же он привез Оливию сюда, к «Семи кругам», вовсе не по недомыслию. Просто у него не было другого выхода. Где бы еще он мог получить медицинскую помощь, чтобы при этом никто не задавал ему лишних вопросов? А здесь всего лишь за горсть монет каждый готов был сделать вид, что ничего не видел.
   — А что же я, по-твоему, должен был делать? — пробормотал майор. — Ехать в дом Брэдстоунов, где меня уже, наверное, давно ищет полиция? Или, может быть, следовало оставить ее у Чамбли?
   — Вот именно! Надо было ее оставить! — заявил хозяин. Пимм бросил взгляд в сторону чуланчика. Запертая там Оливия пинала ногой перегородку и выкрикивала ругательства.
   — Если бы эта легкомысленная особа была более сговорчивой, мы не оказались бы в такой ситуации. Уверяю тебя, она приносит несчастье всем, с кем встречается. Не исключаю, что именно она натравила французов на «Бонвентуру», после того как маркиз ее бросил.
   Роберт тоже не исключал такой возможности — от этой женщины всего можно было ожидать. Но ведь только мисс Саттон обладала ключом к «Королевскому выкупу» — так что выхода у него не было.
   Пристально взглянув на хозяина, майор проговорил:
   — Она знает, где это находится.
   Круглые глазки Пимма тотчас же вспыхнули; он прекрасно понял, о чем речь.
   — И она сказала где?.. Роберт покачал головой.
   — Она не хочет говорить.
   — Почему не хочет? — удивился Пимм. — Что ей нужно? Деньги? Помилование? А может быть, ей нужна уютная камера в Ньюгейтской тюрьме?
   Майор невольно усмехнулся. Гостеприимный хозяин тотчас же потребовал, чтобы девушку заперли в темном чулане, где она провела уже около часа, а теперь удивлялся, что она не желает помогать им.
   Перед тем как оставить Оливию в чулане, Роберт тщательно осмотрел его и убедился в том, что сбежать оттуда невозможно. А мисс Саттон, разумеется, не желала там сидеть — она колотила ногами в перегородку и в дверь, отчаянно ругалась и проклинала всех предков майора.
   — Она заявляет, что не скажет ни слова, — ответил Роберт.
   Пимм пожал плечами.
   — У меня есть приятели, которые заставят ее заговорить.
   Роберг молча покачал головой. Он знал, о каких «приятелях» идет речь, однако очень сомневался в том, что им удастся хоть что-то вытянуть из Оливии.
   Мисс Саттон была самой упрямой из женщин.
   Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Кокран — с глазами навыкате и с беззвучно шевелящимися губами; от страха он не мог произнести ни слова.
   Акилес, до этого дремавший в кресле у двери чулана, тотчас же вскочил на ноги. В руке у него был пистолет, а черные глаза метали молнии.
   Жестом отстранив Акилеса, Пимм вопросительно взглянул на слугу.
   — В чем дело, дружище? Где Беккер? Кокран пробормотал:
   — Простите, сэр, но мистер Беккер не может прийти. Здесь повсюду рыщут полицейские и сыщики. Они ищут его — Он кивком головы указал на Роберта.
   Однако слуга пришел не с пустыми руками. Сунув руку под куртку, он вытащил какой-то пакет.
   — Вот, сэр… Мистер Беккер говорит, что это должно помочь джентльмену, если вам удастся найти кого-нибудь, кто смог бы зашить рану.
   Акилес распечатал пакет. В нем находились чистые льняные салфетки, нитки, иголка, а также маленький пакетик с чем-то очень вонючим.
   — Он говорит, из этого вы должны сделать компресс, — продолжал слуга, указывая на пакетик, — и приложить его к ране, после того как наложите на нее швы. И еще он спросил, вытащили вы пулю или нет.
   — Пуля прошла навылет, — сказал Роберт. Слуга удовлетворенно кивнул.
   — Это очень хорошо. Потому что мистер Беккер сказал: если не вытащили и не сможете этого сделать, то скорее всего умрете.
   Закончив свой доклад, Кокран уселся на стул у камина. Пимм проворчал:
   — Повсюду рыщут сыщики?.. Терпеть не могу этих пьянчуг! Я не позволю им вмешиваться в мои дела. Но что же все-таки делать?
   Он принялся расхаживать по комнате, довольно ловко обходя столики, стулья, комоды и шкафчики. Причем повсюду лежали кипы документов, так что создавалось впечатление, что здесь, на окраине Лондона, собраны все тайны Британской империи.
   Отыскав наконец графин с виски и стакан, Пимм налил себе весьма приличную порцию и, расплескивая содержимое стакана, подошел к Роберту.
   — Обстоятельства складываются так, что я не смогу вас защитить, — проговорил он. — Вернее, я не смогу защитить ее.
   — Тебя никто не просит защищать мисс Саттон, — ответил Роберт (это была его обязанность; ведь забота о безопасности Оливии являлась делом государственной важности).
   Майор в смущении потупился. Он вдруг понял, что начал забывать, зачем на самом деле прибыл в Лондон. Да, он забыл о долге… из-за поцелуя!
   Взглянув на Пимма, Роберт проговорил:
   — Но она же не убила Чамбли. И вообще, мы должны быть ей благодарны — ведь она помещала ему убить меня.
   Пимм криво усмехнулся и в очередной раз приложился к стакану.
   — Очень жаль, что она не убила Чамбли. Его смерть была бы величайшим благом. К сожалению, многие этого не понимают. И я вовсе не удивлюсь, если ее арестуют по приказу принца-регента. Не исключено, что он и тебя потребует привлечь к суду.
   Взглянув на свой почти пустой стакан, Пимм нахмурился. Налив себе еще одну порцию, он глотком осушил стакан. Затем взял другой стакан и, наполнив его, протянул Акилесу — тот все это время возился с раной Роберта и теперь сделал передышку. Роберт же от угощения отказался; он нисколько не сомневался в том, что виски Пимма — из «Семи кругов».
   Тут Акилес подошел к нему с иглой в руке и сказал:
   — Не бойтесь. — Кивнув на графин, добавил: — Выпейте глоточек, чтобы не думать о том, что я сейчас буду делать.
   Роберт посмотрел на иголку, потом взглянул на свою рану. Боль с каждым мгновением усиливалась. И почему-то звучал в ушах голос Оливии: «Я никогда не промахивалась».
   Вряд ли такое признание может сделать совершенно невинная девушка. И оно, это признание, могло оказаться первой зацепкой в том деле, ради которого он прибыл в Лондон.
   Майор Роберт Данверз должен был завершить то, что когда-то начал другой агент — Орландо Данверз, его брат. Он навсегда ушел семь лет назад, но Роберт не забыл его. И никто из братьев его не забыл. Орландо всегда стремился доказать, что он, как и старшие братья, не боится рискованных предприятий. И действительно, наследственные предпосылки для этого у него имелись.
   После того как умерла мать Роберта, его отец, лорд Данверз, получил назначение в Испанию, где встретил Марию Элену, дочь испанского гранда, нажившего в молодые годы состояние в Новом Свете. Данверз и Мария Элена тайно вступили в брак и бежали. Когда же скандал затих, родственники Марии Элены приняли сыновей Данверза (Роберта и Колина) в свое семейное лоно. А вскоре появились еще двое братьев — Рейфел и Орландо.
   Роберт бросил взгляд в сторону чулана — оттуда по-прежнему доносились крики мисс Саттон, возмущенной очередным своим заточением.
   «Я ведь никогда не промахивалась», — снова вспомнились ему слова Оливии.
   Акилес, проследивший за взглядом майора, казалось, прочитал его мысли.
   — Не думайте об этом. Никакая она не убийца, — сказал слуга. — И вообще, вам очень повезло, что она решила выстрелить в Чамбли, а не в вас. Вы ведь помните, что этот человек рассказал о смерти ее отца?
   Роберт кивнул.
   — Да, помню. Она не убила меня потому, что знает: я не Брэдстоун.
   Пимм в изумлении уставился на майора.
   — Знает, что ты не маркиз? — переспросил он.
   Роберт снова кивнул.
   — Она догадалась об этом сегодня утром. Лицо Пимма пошло красными пятнами.
   — Но ведь это… это катастрофа! — воскликнул он. — Как она могла об этом узнать? — Немного помедлив, Пимм спросил: — Ты ведь не спал с ней?
   Роберт поморщился — ему не нравился этот допрос. И разумеется, майору не хотелось признаваться, что он целовался с женщиной, подозреваемой в убийстве его брата.
   — Спал или не спал — какое это имеет значение? — проворчал Роберт.
   Пимм молча пожал плечами. Акилес вдел нитку в иголку и сказал:
   — Сейчас вам может быть немного больно.
   В следующее мгновение невыносимая боль обожгла грудь Роберта и всю руку до самых кончиков пальцев. Не выдержав, он стал выкрикивать ругательства. И ругался до тех пор, пока Акилес не закончил операцию. После этого слуга вложил в руку майора стакан с виски и заставил залпом выпить — как лекарство.
   — Вот и все. — Акилес приложил к зашитой ране зловонный компресс и туго перебинтовал его чистой льняной салфеткой. — Теперь все будет в порядке.
   Тут из чулана снова раздался голос.
   — Выпустите меня! — кричала мисс Саттон. — Немедленно выпустите меня отсюда! Тут кто-то есть!
   Последовал истошный вопль, а затем — стук в деревянную перегородку.
   — Черт бы побрал этих крыс, — пробормотал Пимм.
   — Так она там вместе с крысами? — спросил Роберт. Пимм пожал плечами.
   — Уж лучше там, с крысами, чем здесь, с нами.
   Роберт, повернувшись к Акилесу, сказал: — Выпусти ее.
   Как только дверь открылась, мисс Саттон ворвалась в комнату и заметалась в тусклом свете лампы. В чулане же сидела одна-единственная крыса, в страхе забившаяся в дальний угол. Очевидно, даже крысы побаивались эту женщину.
   Оливия тотчас же разразилась гневной речью.
   — Как вы смеете запирать меня в этой проклятой норе?! Вы…
   Увидев перевязанную руку Роберта, она сразу умолкла и побледнела. Однако тут же взяла себя в руки, подошла к раненому и спросича:
   — Кто накладывал повязку?
   — Я, мисс, а что? — пробурчал Акилес.
   — Это никуда не годится. Так она не будет держаться. Оливия принялась снимать повязку, наложенную Акилесом.
   — Позвольте вас спросить… Вам когда-нибудь приходилось перевязывать раны? — осведомился Роберт.
   Она кивнула.
   — Приходилось, и не раз.
   Майор предпочел бы услышать другой ответ.
   — Меня вполне устраивает повязка, которую наложил Акилес. — Он ухватил девушку за запястье.
   Она на мгновение замерла и посмотрела ему в глаза. Взгляды их встретились, и Роберт тут же почувствовал, что ему хочется верить ей — верить так, как он никогда никому не верил, даже Акилесу и Пимму. Оливия заинтриговала его своим противоречивым характером и своей независимостью — казалось, она сплела вокруг него невидимую сеть, в которой он запутался. В этой женщине было что-то такое, с чем он никогда прежде не сталкивался. «Она — словно огонек, забрезживший вдали в темную безлунную ночь, — подумал Роберт. — В ней и надежда, и пугающая неизвестность».
   Очевидно, тоже почувствовав какую-то странную связь, возникшую между ними, Оливия, испугавшись этого ощущения, рывком высвободила руку. Роберт же спросил себя: «Если бы у меня хватило сил удержать ее руку, отпустил бы или нет?» Отбросив нелепые фантазии, майор проговорил;
   — У меня бывали и более серьезные ранения. Так что ничего страшного.
   Бросив презрительный взгляд на Акилеса, Оливия сказала:
   — Ваш слуга перевязал вас так, что вы умрете от заражения. Не волнуйтесь, я знаю, что делаю. Мне не раз приходилось перевязывать раны.
   Роберт промолчал. Он вновь поймал себя на мысли о том, что ему очень хочется верить этой женщине — хочется верить, что она не виновна в смерти Орландо.
   Майор вспомнил о событиях последних часов. Вот раздался выстрел — это стрелял Чамбли. Почувствовав обжигающую боль в плече, он падает и не может сдвинуться с места, видит только, как Чамбли, криво усмехнувшись, лезет под плаш за вторым пистолетом. А Оливия тем временем старается дотянуться до своего пистолета, и в конце концов это ей удается. Она выстрелила в Чамбли очень вовремя — тот уже собирался отправить его, Роберта, на тот свет.
   Оливия спасла ему жизнь. Женщина, которую разыскивают по подозрению в убийстве, спасла его так же уверенно и хладнокровно, как — если верить рассказам — убила его брата.
   И вот теперь она снимает повязку с его раны, стараясь своими прикосновениями не причинить ему боль. Добравшись до зловонного компресса, она выбросила его без колебаний. Затем, осмотрев швы, сказала: — Рана зашита неплохо. Ваша работа?
   Акилес утвердительно кивнул.
   — А вы прокалили иглу перед тем, как накладывать швы? Слуга отрицательно покачал головой. Оливия, взглянув на Роберта, проговорила:
   — Не удивлюсь, если к утру у вас появится горячка. Леди Финч уверяет, что прокаленная игла дает лучший шов и гораздо реже заносит инфекцию. Эй! — Она взглянула на Кокрана, сидевшего у камина. — Сбегай к аптекарю и принеси мне вот что…
   Оливия составила довольно длинный список необходимых снадобий и сказала:
   — Полагаю, что наш хозяин предпочел бы не платить.
   Пимм вспыхнул, и Роберт, заметив это, едва не рассмеялся. Указав на свой кошелек, лежавший на столе, он сказал:
   — Возьми там столько, сколько нужно. Но обещай, что не отравишь меня зельем этой ведьмы.
   На сей раз вспыхнула Оливия.
   — Не кажется ли вам, что если бы я желала вашей смерти, то давно бы уже могла вас прикончить? Почему же я вас не убила?
   Этот вопрос Роберт и сам себе задавал. Действительно, почему она его спасла?
   — Вероятно, вы решили сохранить мне жизнь, чтобы продлить мои мучения, — проговорил он с усмешкой.
   Оливия проигнорировала его язвительное замечание: в этот момент она отсчитывала из кошелька монеты. Пимм так и не решился взять кошелек.
   — Скажи аптекарю, пусть даст все самое свежее, — наставляла она слугу. — Чтобы не было никакой пыли и плесени. Скажи, что я сама приду к нему, если он даст что-нибудь не то.
   Зажав в кулаке монеты, юноша молча кивал.
   — Ну все, беги быстрее, — сказала Оливия.
   Кокран снова кивнул и выбежал из комнаты.
   — Послушайте, мисс… — Пимм наконец-то обрел дар речи. — Вы в этом доме не хозяйка. И я предупреждаю, мисс Саттон, вы снова окажетесь в чулане, если не…
   Оливия пристально посмотрела на Пимма, и он тотчас же умолк.
   — Кто это? — спросила она, повернувшись к Роберту.