Элизабет Бойл
Все изменит поцелуй
Пролог
Лондон, 1805 год
Острой боли уже не было, и мгла, поглотившая его, когда он терял сознание, начала рассеиваться. И все же голова болела ужасно, и Орландо лишь с трудом удержался от стона. Тотчас же закрыв глаза, он поступил так, как их учили: остался лежать недвижимо. Ведь маркиз Брэдстоун — человек, только что обшаривший его карманы и похитивший послание, которое Орландо должен был доставить по назначению, — вероятно, подумал, что он мертв.
Во всяком случае, Орландо нисколько не сомневался: если бы маркиз понял, что он все еще жив, жить ему осталось бы недолго.
Но что же теперь делать?
С другого конца дома доносились характерные хлопки — это развлекался бивший по мячу лорд Чамбли. Музыка и голоса гостей были слышны даже здесь, в самой отдаленной части роскошного лондонского особняка.
Стараясь не замечать этот шум, Орландо сосредоточился на звуках, доносившихся из другого угла библиотеки, где маркиз Брэдстоун, что-то бормотавший себе под нос, пытался прочесть зашифрованное послание.
А послание это при определенных условиях дало бы англичанам возможность освободить Испанию от Наполеона — или же почти наверняка сделало бы Брэдстоуна очень богатым человеком.
«Нет, я не могу этого допустить», — подумал Орландо.
Пока Брэдстоун был занят своим делом, Орландо бесшумно и незаметно проверил свою экипировку. Пистолет, всегда висевший у него на поясе, как он и предполагал, исчез.
Его рука скользнула к голенищу сапога, и пальцы нащупали за голенищем серебряную рукоятку стилета. Орландо рассмеялся бы, если бы не надо было притворяться мертвым.
Он украдкой взглянул на маркиза. У того, казалось, вот-вот случится припадок: лицо его было перекошено от напряжения.
Очевидно, шифр оказался труднее, чем ожидал маркиз.
«Продолжай, ненасытный мерзавец, — подумал Орландо, — и ты не заметишь, как я проткну тебе горло».
Но в тот момент, когда он уже готов был свершить возмездие, дверь библиотеки распахнулась.
— Наконец-то. Я жду тебя, — сказал Брэдстоун, повернувшись к двери.
Проклиная свое невезение, Орландо замер и снова закрыл глаза. Теперь ему придется разделаться не с одним, а с двумя противниками.
— Извините, милорд, — раздался вдруг женский голос. Орландо невольно вздрогнул и затаил дыхание. «Женщина? — изумился он. — Неужели Брэдстоун именно сейчас назначил полночное свидание?»
Тут послышалось шуршание — она прошла по ковру, мимо конторки, и Орландо тотчас же почувствовал тонкий аромат изысканных духов. «Кажется, так пахнут розы», — промелькнуло у него.
— Я никак не могла уйти, пока внимание моей матери не удалось наконец полностью отвлечь, — сказала женщина. — Вы поступили очень предусмотрительно, направив к ней партнера для игры в карты. Она не в силах отказаться от хорошей партии.
Орландо снова удивился: судя по голосу, женщина была слишком юной для того, чтобы иметь дело с таким человеком, как Брэдстоун. Да, слишком юной и наивной…
Маркиз засмеялся.
— Ради встречи с тобой я готов на все. И тут же последовал поцелуй.
Своего врага Орландо мог убить без малейших угрызений совести. Но теперь, после того как появилась его любовница, дело принимало совсем другой оборот.
— О, Роберт, я так скучала!.. — проговорила она.
— И я тоже, моя дорогая Оливия! Снова последовал поцелуй.
Воспользовавшись удобным моментом, Орландо чуть приоткрыл глаза и взглянул на девушку, находившуюся в объятиях Брэдстоуна.
«Дорогая Оливия» оказалась совсем не такой, как он предполагал. Она не казалась ни распутницей, ни глупышкой. Ее даже нельзя было назвать красивой или миловидной. Любовница маркиза выглядела совсем иначе. Орландо мысленно назвал ее «невзрачным воробышком». В ней и впрямь не было ничего особенного. Хотя ее рыжеватые волосы ниспадали на плечи весьма изысканным водопадом колечек, блеском своим они напоминали скорее пригоршню тусклых медяков, чем сверкающее золото. Да, конечно же, эта девушка была не из тех юных красавиц, которые, где бы они ни появились, тут же привлекают к себе взоры всех мужчин.
Да и платье на ней было какое-то блеклое, из бледно-желтого муслина, на фоне которого ее волосы выглядели скорее оранжевыми, чем рыжими, а лицо, и без того бледное, казалось еще бледнее.
Орландо охватило странное беспокойство. «Что-то тут не то, совсем не то…» — подумал он, снова взглянув на девушку.
Действительно, что могло связывать маркиза Брэдстоуна и это невинное юное создание? Неужели она его любовница?
— Иди ко мне, дорогая, — говорил Брэдстоун, поглаживая девушку по волосам. — Ты же знаешь, я считаю тебя неотразимой…
— Вы очень добры, милорд. — Она тихонько вздохнула. — Скажите, я правильно расшифровала вашу записку? Вы и в самом деле меня любите? Вы написали, что любите меня и что вам надо попросить меня о чем-то важном, не так ли?
При слове «расшифровала» Орландо насторожился. Действительно, что значит «расшифровала»?
— Разумеется, ты правильно поняла мою записку, — ответил Брэдстоун. Он опять поцеловал ее. — Ты всегда меня понимаешь правильно, мой синий чулочек.
«Синий чулочек»? Такое обращение к любовнице казалось довольно странным, однако девушка, по-видимому, не возражала. Положив голову маркизу на плечо, она снова вздохнула.
«Но о чем же он хочет попросить ее?.. — размышлял Орландо. — Может быть, намерен с помощью этой девушки разгадать шифр?»
Нет-нет, невозможно! Такие безумные мысли могли возникнуть в голове лишь после хорошего удара.
Но в следующее мгновение Орландо понял, что не ошибся.
— Обещаю тебе, нынешняя ночь не будет похожа ни на одну другую, — проговорил Брэдстоун. — Конечно, если ты сделаешь для меня кое-что.
Тут послышалось знакомое шуршание пергамента. Вероятно, это было похищенное маркизом послание. Не удержавшись, Орландо приоткрыл глаза и увидел, что его догадка подтвердилась. Брэдстоун вручил будущее Пиренейского полуострова и Британии этому юному созданию, совсем еще ребенку!
— О, Роберт, — ответила девушка, — я сделаю все, что ты хочешь!
Она прижала к груди один из самых секретных документов в истории Испании — прижала так, словно это были всего лишь стихи, написанные пылким возлюбленным.
Они снова принялись целоваться.
Орландо же тем временем пытался понять, почему Брэдстоун был столь уверен в том, что эта девушка способна решить загадку, над которой уже не один век безуспешно бились ученые и охотники за сокровищами.
— Послушай, дорогая, мы не должны… — проговорил Брэдстоун. — Мы не должны впадать в безумие. Не сейчас.
Маркиз сказал это так, что сразу стало ясно: он абсолютно уверен в своем успехе.
Орландо негодовал. «Пусть она не очень хороша собой, — думал он, — пусть даже не принадлежит к привилегированному сословию, но зато — это совершенно очевидно — она прекрасно воспитана и чиста душой. И вот теперь неизбежное грехопадение приведет ее к гибели…»
Орландо нисколько не сомневался: если молоденькая девушка попадает в объятия мужчины, она должна оставить всякую надежду прожить жизнь порядочной женщиной. Что же касается Оливии, то ей, судя по всему, была уготована незавидная участь.
— Все, довольно, — сказал Роберт, и поцелуи наконец-то прервались. — Сначала расскажи мне, о чем здесь говорится.
Оливия вздохнула.
— Ладно, раз ты настаиваешь…
Снова послышался шорох платья, а затем — шаги. Судя по всему, девушка приблизилась к конторке.
Орландо затаил дыхание… Он понял: на сей раз Оливия наверняка его увидит.
И верно: она вскрикнула в испуге, но Брэдстоун, похоже, приложил ладонь к ее губам.
— Видишь ли, я как раз хотел предупредить тебя об этом, — сказал маркиз. — Обещаешь не кричать, если я уберу руку?
Она, должно быть, кивнула, потому что в следующую секунду послышался ее шепот:
— Он… Что с ним?..
Брэдстоун почти тотчас же ответил:
— Мертв. Я уверен.
«Вот и хорошо, что ты так считаешь, самонадеянный осел», — подумал Орландо.
— Кто он? — спросила девушка.
— Французский агент. Прибыл сюда по заданию проклятого Корсиканца.
Французский! Орландо негодовал, и в этом не было ничего удивительного — ведь в его жилах текла кровь семнадцати поколений кастильских грандов, да и английской крови хватало.
Тут девушка подошла еще ближе и сказала:
— Он не похож на француза. По-моему, скорее, на испанца.
— Верно, ты права. Это один из испанских лакеев Наполеона, — в раздражении проговорил Брэдстоун.
Маркиз обнял девушку за плечи, отвел ее подальше от Орландо и, понизив голос, продолжал:
— Это человек Наполеона, и он прибыл сюда, чтобы одурачить нашего доброго короля. Так случилось, что именно мне пришлось остановить его.
Оливия снова взглянула на Орландо.
— Он слишком молод, чтобы быть столь нечестивым, как ты говоришь.
— Я и сам так думал, пока он не попытался меня убить. Вот… — Брэдстоун показал пистолет Орландо — К счастью, я сумел застать его врасплох раньше, чем он исполнил свой замысел.
— О, Роберт, какой ты храбрый! — воскликнула девушка обвивая руками его шею. — А что именно он хотел сделать? Не скрывай от меня ничего. Если мне предстоит стать твоей… женой, ты должен мне все рассказать.
— Да, конечно, — ответил маркиз, высвобождаясь из ее объятий.
Снова послышалось шуршание пергамента.
— Он привез вот эти инструкции, — продолжал маркиз — Они зашифрованы при помощи одного старинного шифра. А так как ты, моя дорогая девочка, необычайно опытна в разгадывании всевозможных шифров, то я не сомневаюсь, ты сможешь мне помочь.
— Тебе повезло, что в мае мы по счастливой случайности встретились на вечере головоломок у леди Блумберг, — сказала девушка.
— Да, необыкновенно повезло, — согласился Брэдстоун. Однако в голосе его, как показалось Орландо, не было искренности. — Дорогая, я был просто поражен превосходством твоего интеллекта, — продолжал маркиз. — А ведь леди Блумберг считает себя выдающимся экспертом по шифровке. Прошу тебя, воспользуйся своим удивительным талантом ради меня и ради твоего короля.
Орландо в отчаянии стиснул зубы. Он прекрасно понимал, что должен что-то предпринять — но что именно? Ведь Брэдстоун все еще держал в руке пистолет, а девушка стояла совсем рядом… Малейшее неосторожное движение — и она почти наверняка пострадает.
Утешало лишь одно обстоятельство: они пока еще не разгадали шифр. Так что надо было просто подождать и посмотреть, что будет дальше.
А потом уже он решит, стоит ли подвергать жизнь девушки такой опасности.
Ждать пришлось недолго.
— Похоже, кто-то немало потрудился и постарался добиться того, чтобы ни один человек на свете не смог это прочесть, — сказала Оливия. — Вероятно, для каждой пары слов здесь используется отдельный шифр. В первой паре использовали греческий и испанский… Видишь, вот… здесь и здесь.
Немного помедлив, маркиз пробормотал:
— Да, возможно… Блестящая догадка. Но что же там написано? Ты можешь понять?
— Пока не знаю, — ответила Оливия. — Но я могу попробовать, если, конечно, это действительно так важно, как ты говоришь.
— Это чрезвычайно важно, — заявил. Брэдстоун. — Можно сказать, вопрос жизни и смерти.
«Жизни и смерти? — подумал Орландо. — Как будто этот мерзавец заботится о ком-либо, кроме себя… Но к счастью, ничего у него не получится. Ему не удастся воспользоваться похищенным документом».
Орландо действительно был уверен, что девушка не сможет найти ключ к шифру, — настолько уверен, что мог бы держать пари хоть на корабль золота.
В следующее мгновение он понял, что проиграл бы такое пари.
— О, мне все ясно, — объявила Оливия. — Сообщение начинается так: «Королевский выкуп». Понятно?
Девушка вопросительно взглянула на Брэдстоуна, но тот в ответ лишь пожал плечами.
— «Королевский выкуп»?.. — пробормотал маркиз. — Так-так, продолжай.
Оливия занялась следующей частью сообщения. Орландо же тем временем лихорадочно размышлял… Теперь уже было совершенно очевидно: юная любительница головоломок вполне способна совершить то, что не сумел сделать ни один человек на протяжении одиннадцати веков! Но если она прочтет послание до конца… О последствиях даже думать не хотелось.
Орландо снова приоткрыл глаза — и очень вовремя: он вдруг увидел, что Брэдстоун, стоявший сейчас за спиной девушки, бесшумно взвел курок пистолета.
«Вопрос жизни и смерти, — промелькнуло у Орландо. — Кажется, так выразился маркиз».
И тут он вдруг понял, что имел в виду Брэдстоун. Маркиз собирался убить Оливию.
Бесшумно поднявшись на ноги, Орландо затаился за конторкой.
— А… вот, слушай! — воскликнула девушка, даже не подозревая о том, что каждое сказанное ею слово приближает ее к гибели.
— Да-да, что же там написано? — отозвался Брэдстоун.
Внезапно почувствовав головокружение, Орландо качнулся и ухватился за край конторки. Но к счастью, маркиз его не заметил.
А «синий чулочек» тем временем продолжала:
— Эта строчка гласит: «В гробнице Девы». — Тут она закусила губу. — Никогда не слышала о таком месте. По крайней мере здесь, в Лондоне, нет места с таким названием.
Брэдстоун утвердительно кивнул.
— Да, в Лондоне нет. Попробуй прочесть последнее слово — оно должно прояснить все.
По-прежнему стоя за спиной девушки, маркиз стал поднимать пистолет. В какой-то момент дуло коснулось волос Оливии и она едва заметно вздрогнула — будто почувствовала близость смерти.
«Жизни и смерти. Жизни и смерти». Эти слова подтолкнули Орландо к действиям. Крепко сжав рукоятку стилета, он сделал шаг вперед.
— Кажется, разгадала, — сказала девушка. — Последнее слово… «Мадрид». Да, верно… Все послание звучит так: «Королевский выкуп. В гробнице Девы. Мадрид».
Поджав губы, Оливия задумалась. Наконец пробормотала:
— Какая-то бессмыслица… Почему выкуп за короля Георга должен находиться в какой-то гробнице в Испании?
— Тебе не обязательно знать смысл, — ответил Брэдстоун. В следующее мгновение палец маркиза лег на курок.
— Остановись, мерзавец! — крикнул Орландо. Испанец бросился на маркиза, но тот успел отразить удар, почти не поранившись, и стилет отлетел в сторону.
Сцепившись с противником, Орландо пытался завладеть пистолетом. И при этом следил краем глаза за стоявшей у камина девушкой.
— Беги отсюда! Он хочет убить нас обоих! — крикнул он ей по-испански, так как было ясно, что она хорошо владеет этим языком.
Оливия бросилась в сторону двери, и Орландо подумал, что она последовала его совету. Но тотчас выяснилось, что девушка побежала за стилетом: подняв его, она шагнула к Брэдстоуну — очевидно, собиралась вручить ему оружие.
В следующее мгновение маркиз повернул дуло пистолета в сторону Оливии и вновь положил палец на курок.
— Нет! — закричал Орландо и, схватившись за дуло, рванул его в другую сторону, пытаясь направить на маркиза.
Раздался выстрел, и Орландо тотчас же почувствовал жгучую боль в животе. Все поплыло у него перед глазами, и он понял, что теряет сознание.
Раздался пронзительный крик — Орландо понял, что это кричала девушка.
Опускаясь на пол, он еще успел заметить, что она прикрыла рот ладонью.
На несколько мгновений воцарилась тишина, а потом послышались шаги и громкие возгласы, доносившиеся из холла.
Не теряя времени, Брэдстоун вложил еще дымившийся пистолет в руку Оливии и бросился к двери.
— Скорее сюда! — прокричал он. — Произошло убийство!
Орландо держался изо всех сил. Знал, что обязан выжить, чтобы рассказать обо всем… Но нет, ему не выжить. Боль разливалась по всему телу, а веки стали слишком тяжелыми, и глаза его закрылись… Он, казалось, поплыл куда-то, но тут вдруг почувствовал легкое прикосновение к плечу, и кто-то осторожно взял его за руку. Но это был не Брэдстоун — голос маркиза доносился уже из холла.
— Мисс Саттон только что совершила убийство! — кричал он. — Она застрелила в библиотеке человека!
Несколько секунд спустя комнату заполнили люди; все громко говорили и, как показалось Орландо, обращались к девушке, по-прежнему державшей его за руку.
Он попытался сказать, что Оливия не виновата, что это не она стреляла, однако из горла его вырвался лишь хрип.
— Чем я могу вам помочь? — прошептала она по-испански.
Сделав над собой усилие, Орландо сорвал с пальца кольцо и передал девушке. Это кольцо и похищенное маркизом послание — Оливия все еще держала его в руке — были самыми ценными вещами умирающего, и он, из последних сил сжав пальцы девушки, дал понять, что просит эти вещи сохранить.
Внезапно комната заполнилась ярким светом, и свет этот, как ни странно, немного унял боль. Чуть приоткрыв глаза, Орландо прошептал по-испански:
— А теперь беги. Постарайся… Беги как можно дальше. И спрячься, чтобы они тебя не нашли. Передай… — Тут вновь боль захлестнула его, и он на мгновение умолк.
— Кому? — спросила Оливия. — Кому я должна это передать?
— Передай Хоббе, — успел прошептать Орландо. И тотчас же с надеждой в душе унесся туда, где обитали одни лишь горние ангелы.
Острой боли уже не было, и мгла, поглотившая его, когда он терял сознание, начала рассеиваться. И все же голова болела ужасно, и Орландо лишь с трудом удержался от стона. Тотчас же закрыв глаза, он поступил так, как их учили: остался лежать недвижимо. Ведь маркиз Брэдстоун — человек, только что обшаривший его карманы и похитивший послание, которое Орландо должен был доставить по назначению, — вероятно, подумал, что он мертв.
Во всяком случае, Орландо нисколько не сомневался: если бы маркиз понял, что он все еще жив, жить ему осталось бы недолго.
Но что же теперь делать?
С другого конца дома доносились характерные хлопки — это развлекался бивший по мячу лорд Чамбли. Музыка и голоса гостей были слышны даже здесь, в самой отдаленной части роскошного лондонского особняка.
Стараясь не замечать этот шум, Орландо сосредоточился на звуках, доносившихся из другого угла библиотеки, где маркиз Брэдстоун, что-то бормотавший себе под нос, пытался прочесть зашифрованное послание.
А послание это при определенных условиях дало бы англичанам возможность освободить Испанию от Наполеона — или же почти наверняка сделало бы Брэдстоуна очень богатым человеком.
«Нет, я не могу этого допустить», — подумал Орландо.
Пока Брэдстоун был занят своим делом, Орландо бесшумно и незаметно проверил свою экипировку. Пистолет, всегда висевший у него на поясе, как он и предполагал, исчез.
Его рука скользнула к голенищу сапога, и пальцы нащупали за голенищем серебряную рукоятку стилета. Орландо рассмеялся бы, если бы не надо было притворяться мертвым.
Он украдкой взглянул на маркиза. У того, казалось, вот-вот случится припадок: лицо его было перекошено от напряжения.
Очевидно, шифр оказался труднее, чем ожидал маркиз.
«Продолжай, ненасытный мерзавец, — подумал Орландо, — и ты не заметишь, как я проткну тебе горло».
Но в тот момент, когда он уже готов был свершить возмездие, дверь библиотеки распахнулась.
— Наконец-то. Я жду тебя, — сказал Брэдстоун, повернувшись к двери.
Проклиная свое невезение, Орландо замер и снова закрыл глаза. Теперь ему придется разделаться не с одним, а с двумя противниками.
— Извините, милорд, — раздался вдруг женский голос. Орландо невольно вздрогнул и затаил дыхание. «Женщина? — изумился он. — Неужели Брэдстоун именно сейчас назначил полночное свидание?»
Тут послышалось шуршание — она прошла по ковру, мимо конторки, и Орландо тотчас же почувствовал тонкий аромат изысканных духов. «Кажется, так пахнут розы», — промелькнуло у него.
— Я никак не могла уйти, пока внимание моей матери не удалось наконец полностью отвлечь, — сказала женщина. — Вы поступили очень предусмотрительно, направив к ней партнера для игры в карты. Она не в силах отказаться от хорошей партии.
Орландо снова удивился: судя по голосу, женщина была слишком юной для того, чтобы иметь дело с таким человеком, как Брэдстоун. Да, слишком юной и наивной…
Маркиз засмеялся.
— Ради встречи с тобой я готов на все. И тут же последовал поцелуй.
Своего врага Орландо мог убить без малейших угрызений совести. Но теперь, после того как появилась его любовница, дело принимало совсем другой оборот.
— О, Роберт, я так скучала!.. — проговорила она.
— И я тоже, моя дорогая Оливия! Снова последовал поцелуй.
Воспользовавшись удобным моментом, Орландо чуть приоткрыл глаза и взглянул на девушку, находившуюся в объятиях Брэдстоуна.
«Дорогая Оливия» оказалась совсем не такой, как он предполагал. Она не казалась ни распутницей, ни глупышкой. Ее даже нельзя было назвать красивой или миловидной. Любовница маркиза выглядела совсем иначе. Орландо мысленно назвал ее «невзрачным воробышком». В ней и впрямь не было ничего особенного. Хотя ее рыжеватые волосы ниспадали на плечи весьма изысканным водопадом колечек, блеском своим они напоминали скорее пригоршню тусклых медяков, чем сверкающее золото. Да, конечно же, эта девушка была не из тех юных красавиц, которые, где бы они ни появились, тут же привлекают к себе взоры всех мужчин.
Да и платье на ней было какое-то блеклое, из бледно-желтого муслина, на фоне которого ее волосы выглядели скорее оранжевыми, чем рыжими, а лицо, и без того бледное, казалось еще бледнее.
Орландо охватило странное беспокойство. «Что-то тут не то, совсем не то…» — подумал он, снова взглянув на девушку.
Действительно, что могло связывать маркиза Брэдстоуна и это невинное юное создание? Неужели она его любовница?
— Иди ко мне, дорогая, — говорил Брэдстоун, поглаживая девушку по волосам. — Ты же знаешь, я считаю тебя неотразимой…
— Вы очень добры, милорд. — Она тихонько вздохнула. — Скажите, я правильно расшифровала вашу записку? Вы и в самом деле меня любите? Вы написали, что любите меня и что вам надо попросить меня о чем-то важном, не так ли?
При слове «расшифровала» Орландо насторожился. Действительно, что значит «расшифровала»?
— Разумеется, ты правильно поняла мою записку, — ответил Брэдстоун. Он опять поцеловал ее. — Ты всегда меня понимаешь правильно, мой синий чулочек.
«Синий чулочек»? Такое обращение к любовнице казалось довольно странным, однако девушка, по-видимому, не возражала. Положив голову маркизу на плечо, она снова вздохнула.
«Но о чем же он хочет попросить ее?.. — размышлял Орландо. — Может быть, намерен с помощью этой девушки разгадать шифр?»
Нет-нет, невозможно! Такие безумные мысли могли возникнуть в голове лишь после хорошего удара.
Но в следующее мгновение Орландо понял, что не ошибся.
— Обещаю тебе, нынешняя ночь не будет похожа ни на одну другую, — проговорил Брэдстоун. — Конечно, если ты сделаешь для меня кое-что.
Тут послышалось знакомое шуршание пергамента. Вероятно, это было похищенное маркизом послание. Не удержавшись, Орландо приоткрыл глаза и увидел, что его догадка подтвердилась. Брэдстоун вручил будущее Пиренейского полуострова и Британии этому юному созданию, совсем еще ребенку!
— О, Роберт, — ответила девушка, — я сделаю все, что ты хочешь!
Она прижала к груди один из самых секретных документов в истории Испании — прижала так, словно это были всего лишь стихи, написанные пылким возлюбленным.
Они снова принялись целоваться.
Орландо же тем временем пытался понять, почему Брэдстоун был столь уверен в том, что эта девушка способна решить загадку, над которой уже не один век безуспешно бились ученые и охотники за сокровищами.
— Послушай, дорогая, мы не должны… — проговорил Брэдстоун. — Мы не должны впадать в безумие. Не сейчас.
Маркиз сказал это так, что сразу стало ясно: он абсолютно уверен в своем успехе.
Орландо негодовал. «Пусть она не очень хороша собой, — думал он, — пусть даже не принадлежит к привилегированному сословию, но зато — это совершенно очевидно — она прекрасно воспитана и чиста душой. И вот теперь неизбежное грехопадение приведет ее к гибели…»
Орландо нисколько не сомневался: если молоденькая девушка попадает в объятия мужчины, она должна оставить всякую надежду прожить жизнь порядочной женщиной. Что же касается Оливии, то ей, судя по всему, была уготована незавидная участь.
— Все, довольно, — сказал Роберт, и поцелуи наконец-то прервались. — Сначала расскажи мне, о чем здесь говорится.
Оливия вздохнула.
— Ладно, раз ты настаиваешь…
Снова послышался шорох платья, а затем — шаги. Судя по всему, девушка приблизилась к конторке.
Орландо затаил дыхание… Он понял: на сей раз Оливия наверняка его увидит.
И верно: она вскрикнула в испуге, но Брэдстоун, похоже, приложил ладонь к ее губам.
— Видишь ли, я как раз хотел предупредить тебя об этом, — сказал маркиз. — Обещаешь не кричать, если я уберу руку?
Она, должно быть, кивнула, потому что в следующую секунду послышался ее шепот:
— Он… Что с ним?..
Брэдстоун почти тотчас же ответил:
— Мертв. Я уверен.
«Вот и хорошо, что ты так считаешь, самонадеянный осел», — подумал Орландо.
— Кто он? — спросила девушка.
— Французский агент. Прибыл сюда по заданию проклятого Корсиканца.
Французский! Орландо негодовал, и в этом не было ничего удивительного — ведь в его жилах текла кровь семнадцати поколений кастильских грандов, да и английской крови хватало.
Тут девушка подошла еще ближе и сказала:
— Он не похож на француза. По-моему, скорее, на испанца.
— Верно, ты права. Это один из испанских лакеев Наполеона, — в раздражении проговорил Брэдстоун.
Маркиз обнял девушку за плечи, отвел ее подальше от Орландо и, понизив голос, продолжал:
— Это человек Наполеона, и он прибыл сюда, чтобы одурачить нашего доброго короля. Так случилось, что именно мне пришлось остановить его.
Оливия снова взглянула на Орландо.
— Он слишком молод, чтобы быть столь нечестивым, как ты говоришь.
— Я и сам так думал, пока он не попытался меня убить. Вот… — Брэдстоун показал пистолет Орландо — К счастью, я сумел застать его врасплох раньше, чем он исполнил свой замысел.
— О, Роберт, какой ты храбрый! — воскликнула девушка обвивая руками его шею. — А что именно он хотел сделать? Не скрывай от меня ничего. Если мне предстоит стать твоей… женой, ты должен мне все рассказать.
— Да, конечно, — ответил маркиз, высвобождаясь из ее объятий.
Снова послышалось шуршание пергамента.
— Он привез вот эти инструкции, — продолжал маркиз — Они зашифрованы при помощи одного старинного шифра. А так как ты, моя дорогая девочка, необычайно опытна в разгадывании всевозможных шифров, то я не сомневаюсь, ты сможешь мне помочь.
— Тебе повезло, что в мае мы по счастливой случайности встретились на вечере головоломок у леди Блумберг, — сказала девушка.
— Да, необыкновенно повезло, — согласился Брэдстоун. Однако в голосе его, как показалось Орландо, не было искренности. — Дорогая, я был просто поражен превосходством твоего интеллекта, — продолжал маркиз. — А ведь леди Блумберг считает себя выдающимся экспертом по шифровке. Прошу тебя, воспользуйся своим удивительным талантом ради меня и ради твоего короля.
Орландо в отчаянии стиснул зубы. Он прекрасно понимал, что должен что-то предпринять — но что именно? Ведь Брэдстоун все еще держал в руке пистолет, а девушка стояла совсем рядом… Малейшее неосторожное движение — и она почти наверняка пострадает.
Утешало лишь одно обстоятельство: они пока еще не разгадали шифр. Так что надо было просто подождать и посмотреть, что будет дальше.
А потом уже он решит, стоит ли подвергать жизнь девушки такой опасности.
Ждать пришлось недолго.
— Похоже, кто-то немало потрудился и постарался добиться того, чтобы ни один человек на свете не смог это прочесть, — сказала Оливия. — Вероятно, для каждой пары слов здесь используется отдельный шифр. В первой паре использовали греческий и испанский… Видишь, вот… здесь и здесь.
Немного помедлив, маркиз пробормотал:
— Да, возможно… Блестящая догадка. Но что же там написано? Ты можешь понять?
— Пока не знаю, — ответила Оливия. — Но я могу попробовать, если, конечно, это действительно так важно, как ты говоришь.
— Это чрезвычайно важно, — заявил. Брэдстоун. — Можно сказать, вопрос жизни и смерти.
«Жизни и смерти? — подумал Орландо. — Как будто этот мерзавец заботится о ком-либо, кроме себя… Но к счастью, ничего у него не получится. Ему не удастся воспользоваться похищенным документом».
Орландо действительно был уверен, что девушка не сможет найти ключ к шифру, — настолько уверен, что мог бы держать пари хоть на корабль золота.
В следующее мгновение он понял, что проиграл бы такое пари.
— О, мне все ясно, — объявила Оливия. — Сообщение начинается так: «Королевский выкуп». Понятно?
Девушка вопросительно взглянула на Брэдстоуна, но тот в ответ лишь пожал плечами.
— «Королевский выкуп»?.. — пробормотал маркиз. — Так-так, продолжай.
Оливия занялась следующей частью сообщения. Орландо же тем временем лихорадочно размышлял… Теперь уже было совершенно очевидно: юная любительница головоломок вполне способна совершить то, что не сумел сделать ни один человек на протяжении одиннадцати веков! Но если она прочтет послание до конца… О последствиях даже думать не хотелось.
Орландо снова приоткрыл глаза — и очень вовремя: он вдруг увидел, что Брэдстоун, стоявший сейчас за спиной девушки, бесшумно взвел курок пистолета.
«Вопрос жизни и смерти, — промелькнуло у Орландо. — Кажется, так выразился маркиз».
И тут он вдруг понял, что имел в виду Брэдстоун. Маркиз собирался убить Оливию.
Бесшумно поднявшись на ноги, Орландо затаился за конторкой.
— А… вот, слушай! — воскликнула девушка, даже не подозревая о том, что каждое сказанное ею слово приближает ее к гибели.
— Да-да, что же там написано? — отозвался Брэдстоун.
Внезапно почувствовав головокружение, Орландо качнулся и ухватился за край конторки. Но к счастью, маркиз его не заметил.
А «синий чулочек» тем временем продолжала:
— Эта строчка гласит: «В гробнице Девы». — Тут она закусила губу. — Никогда не слышала о таком месте. По крайней мере здесь, в Лондоне, нет места с таким названием.
Брэдстоун утвердительно кивнул.
— Да, в Лондоне нет. Попробуй прочесть последнее слово — оно должно прояснить все.
По-прежнему стоя за спиной девушки, маркиз стал поднимать пистолет. В какой-то момент дуло коснулось волос Оливии и она едва заметно вздрогнула — будто почувствовала близость смерти.
«Жизни и смерти. Жизни и смерти». Эти слова подтолкнули Орландо к действиям. Крепко сжав рукоятку стилета, он сделал шаг вперед.
— Кажется, разгадала, — сказала девушка. — Последнее слово… «Мадрид». Да, верно… Все послание звучит так: «Королевский выкуп. В гробнице Девы. Мадрид».
Поджав губы, Оливия задумалась. Наконец пробормотала:
— Какая-то бессмыслица… Почему выкуп за короля Георга должен находиться в какой-то гробнице в Испании?
— Тебе не обязательно знать смысл, — ответил Брэдстоун. В следующее мгновение палец маркиза лег на курок.
— Остановись, мерзавец! — крикнул Орландо. Испанец бросился на маркиза, но тот успел отразить удар, почти не поранившись, и стилет отлетел в сторону.
Сцепившись с противником, Орландо пытался завладеть пистолетом. И при этом следил краем глаза за стоявшей у камина девушкой.
— Беги отсюда! Он хочет убить нас обоих! — крикнул он ей по-испански, так как было ясно, что она хорошо владеет этим языком.
Оливия бросилась в сторону двери, и Орландо подумал, что она последовала его совету. Но тотчас выяснилось, что девушка побежала за стилетом: подняв его, она шагнула к Брэдстоуну — очевидно, собиралась вручить ему оружие.
В следующее мгновение маркиз повернул дуло пистолета в сторону Оливии и вновь положил палец на курок.
— Нет! — закричал Орландо и, схватившись за дуло, рванул его в другую сторону, пытаясь направить на маркиза.
Раздался выстрел, и Орландо тотчас же почувствовал жгучую боль в животе. Все поплыло у него перед глазами, и он понял, что теряет сознание.
Раздался пронзительный крик — Орландо понял, что это кричала девушка.
Опускаясь на пол, он еще успел заметить, что она прикрыла рот ладонью.
На несколько мгновений воцарилась тишина, а потом послышались шаги и громкие возгласы, доносившиеся из холла.
Не теряя времени, Брэдстоун вложил еще дымившийся пистолет в руку Оливии и бросился к двери.
— Скорее сюда! — прокричал он. — Произошло убийство!
Орландо держался изо всех сил. Знал, что обязан выжить, чтобы рассказать обо всем… Но нет, ему не выжить. Боль разливалась по всему телу, а веки стали слишком тяжелыми, и глаза его закрылись… Он, казалось, поплыл куда-то, но тут вдруг почувствовал легкое прикосновение к плечу, и кто-то осторожно взял его за руку. Но это был не Брэдстоун — голос маркиза доносился уже из холла.
— Мисс Саттон только что совершила убийство! — кричал он. — Она застрелила в библиотеке человека!
Несколько секунд спустя комнату заполнили люди; все громко говорили и, как показалось Орландо, обращались к девушке, по-прежнему державшей его за руку.
Он попытался сказать, что Оливия не виновата, что это не она стреляла, однако из горла его вырвался лишь хрип.
— Чем я могу вам помочь? — прошептала она по-испански.
Сделав над собой усилие, Орландо сорвал с пальца кольцо и передал девушке. Это кольцо и похищенное маркизом послание — Оливия все еще держала его в руке — были самыми ценными вещами умирающего, и он, из последних сил сжав пальцы девушки, дал понять, что просит эти вещи сохранить.
Внезапно комната заполнилась ярким светом, и свет этот, как ни странно, немного унял боль. Чуть приоткрыв глаза, Орландо прошептал по-испански:
— А теперь беги. Постарайся… Беги как можно дальше. И спрячься, чтобы они тебя не нашли. Передай… — Тут вновь боль захлестнула его, и он на мгновение умолк.
— Кому? — спросила Оливия. — Кому я должна это передать?
— Передай Хоббе, — успел прошептать Орландо. И тотчас же с надеждой в душе унесся туда, где обитали одни лишь горние ангелы.
Глава 1
Лондон, 1812 год
— Как ваша поездка к поверенному, миледи? — спросил Карлайл, помогая своей хозяйке, маркизе Брэдстоун, выбраться из кареты.
— Черт бы его побрал, — проворчала маркиза. — Это ничтожество заявляет, что сделать ничего нельзя. Ничего — еще в лучшем случае. Он опасается, что в следующем месяце палата лордов объявит Роберта погибшим и его лишат титула.
Карлайл сокрушенно покачал головой.
— Именно этого я и боялся, миледи.
Маркиза в раздражении передернула плечами и воскликнула:
— Всего лишь месяц, Карлайл! Всего один месяц! А где я потом буду жить? Куда я пойду? Все, что в этой жизни имеет для меня хоть какой-то смысл, связано с поместьем!
«Куда все мы пойдем?» — подумал Карлайл. Прислуга Парнеллов были заинтересована в сохранении семейством титула ничуть не меньше, чем сама маркиза, — ведь от этого зависело их благополучие.
Леди Брэдстоун, шмыгая носом, поднесла к лицу платочек.
— Ах, если бы только мой дорогой мальчик вернулся! Он бы этого не допустил! Он ведь должен знать, как я страдаю из-за его постоянного отсутствия! А тут еще новое несчастье!
— Если бы его светлость об этом знал, он бы, конечно, поспешил отправиться домой без малейшего промедления, — весьма дипломатично заметил Карлайл. Уж неоднократно, при всяком удобном случае, дворецкий пытался внушить своей хозяйке мысль, что ее сын едва ли когда-нибудь вернется.
Вот уже долгих семь лет маркиза отказывалась признавать, что ее сын исчез при весьма сомнительных обстоятельствах, а затем пытался бежать на печально известной «Бонвентуре». И она не желала верить в то, что ее сын оказался на этом корабле в тот самый момент, когда французы напали на него и потопили неподалеку от побережья Португалии, хотя о гибели команды корабля и пассажиров писали все газеты.
В числе погибших был и маркиз Брэдстоун.
И вот теперь над имением маркиза нависла угроза — отчасти из-за отсутствия наследников, отчасти же из-за действия принца-регента, желавшего завладеть поместьем. Очевидно, принц намеревался пожаловать поместье и титул кому-то из своих любимцев.
Однако мать маркиза всячески препятствовала принцу. Леди Брэдстоун отказывалась верить в то, что ее сын погиб. Даже свидетельства очевидца — капитана проплывавшего неподалеку пакетбота — не поколебало ее уверенности в том, что сын жив и вскоре вернется.
«У матери всегда есть предчувствие, — часто говорила маркиза своему дворецкому. — Если бы Роберт умер, я бы почувствовала».
— Это все из-за мерзавки Саттон, — сквозь зубы процедила леди Брэдстоун.
Некоторые из слуг отвернулись, пряча усмешку, но Карлайл тут же обвел их весьма суровым взглядом. Дворецкий прекрасно знал: если хозяйка обвиняет во всех своих несчастьях эту бесстыдную девицу, значит, она имеет все основания для подобных обвинений.
— Именно из-за этой ужасной распутницы моему бедному мальчику пришлось срочно покинуть Лондон, — продолжала маркиза. — О Господи, ведь прошло уже столько лет, а я до сих пор ничего о нем не знаю. Наверняка он попал в руки каких-нибудь злодеев! Как раз сегодня утром я сказала мистеру Хоторн-Уэйту, что абсолютно уверена: моего Роберта похитили и посадили на какой-то гнусный корабль… Разумеется, не на «Бонвентуру».
Маркиза ненадолго умолкла, но Карлайл знал, каких слов следует ожидать, — леди Брэдстоун повторяла эти слова уже в течение семи лет.
Выдержав паузу, маркиза воскликнула:
— О Боже, Лиссабон! Мой Роберт по собственной воле никогда не отправился бы в такое ужасное место!
— Совершенно верно, миледи, — кивнул Карлайл. Маркиза тяжко вздохнула.
— Вот так я и сказала мистеру Хоторн-Уэйту. Хотя… Видимо, не следует ему доверять. — Леди Брэдстоун пристально посмотрела на дворецкого. — Он считает, что палата лордов в любом случае объявит Роберта погибшим. Даже если произошло похищение.
— Ужасная несправедливость, миледи, — отозвался Карлайл.
Маркиза неожиданно улыбнулась и направилась к дому. Немного помолчав, она вновь заговорила:
— Он даже не захотел заняться поисками этой девицы, чтобы привлечь ее к суду. А ведь она убила того несчастного испанца. Кто может поручиться, что она не причинила вреда и Роберту тоже? Так вот, этот ничтожный человек заявил… Он имел дерзость намекнуть, что мисс Саттон скорее всего погибла вместе с моим Робертом! Вы можете себе такое вообразить? Якобы мой Роберт взял с собой в Лиссабон убийцу! Вы можете поверить в это?
— Он бы так не поступил, миледи, — сказал Карлайл.
Впрочем, дворецкий понимал, что поверенный дает совершенно верную оценку ситуации. Ведь свидетели видели, как мисс Саттон склонилась над телом убитого испанца. При этом в руке она держала еще дымившийся пистолет. Кроме того, лорд Брэдстоун тут же сообщил, что преступление совершила мисс Саттон. Затем возникла паника, и он куда-то исчез — видимо, под покровом ночи бежал из Лондона на борту «Бонвентуры». А на следующее утро выяснилось, что и мисс Саттон исчезла.
Разумеется, проводилось расследование, и в комнате мисс Саттон были обнаружены любовные письма маркиза. Некоторые из этих писем даже попали в газеты. Но и столь очевидные факты не произвели на леди Брэдстоун ни малейшего впечатления — она считала, что ее сына оклеветали.
— Ах, Карлайл, что я скажу Роберту, когда он вернется домой и обнаружит, что я не смогла сохранить его титул и его имение? — проговорила маркиза, и глаза ее наполнились слезами.
Проводив хозяйку в дом, дворецкий распорядился подать в гостиную большую чашку чая и целое блюдо любимых пирожных миледи. Карлайл решил, что настало время в очередной раз поговорить с маркизой. Следовало каким-то образом убедить ее в том, что она напрасно упорствует, отказываясь верить в гибель сына. Ведь было совершенно очевидно: маркиз Брэдстоун уже никогда не вернется.
Собравшись с духом, Карлайл повернулся к хозяйке и вдруг заметил, что лицо ее побелело. Взгляд маркизы был прикован к окну, и она, казалось, лишилась дара речи.
Проследив за взглядом миледи, Карлайл похолодел — ему почудилось, что он увидел привидение.
— Но это же мой… — пролепетала наконец леди Брэдстоун — и лишилась чувств.
К счастью для маркизы, она повалилась не на холодный пол, а на своего дворецкого; увидев переходившего улицу маркиза Брэдстоуна, Карлайл упал в обморок на мгновение раньше хозяйки.
Лондон, неделей позже
— Уж не сам ли это лорд Брэдстоун? — сказал человек, сидевший в полутемном углу пивного бара. — Для покойника ты выглядишь неплохо!
Роберт нахмурился и опустился на свободное место.
— Пимм… Не называй меня этим именем. По крайней мере здесь. Мне сейчас не до шуток. И лишние неприятности мне ни к чему.
Лорд Брэдстоун осмотрелся и заметил, что некоторые из завсегдатаев заведения поглядывают на него с любопытством. Впрочем, эти люди едва ли что-нибудь слышали о его чудесном возвращении из мертвых — вероятно, в «Семи кругах» просто не привыкли к таким посетителям, как маркиз Брэдстоун.
— Что-то ты поздно… — Пимм вытащил часы из кармана своего поношенного жилета и тотчас же сунул их обратно. Затем вдруг чихнул и принялся утирать платком свой красный нос.
— Не так-то просто найти кебмена, который согласился бы ехать в этот конец города, — ответил Роберт. — К тому же у моей матери были на это утро в отношении меня другие планы.
Маркиз кивком подозвал девушку-официантку.
— То же самое, что и у него, — сказал он, указывая на стоявший перед Пиммом стакан. Затем протянул девушке монету.
— Две порции, — ухмыльнувшись, добавил Пимм.
Официантка помедлила — очевидно, ждала, когда Пимм заплатит. Но тот, посмотрев на Роберта, сказал:
— Видишь ли, я сегодня не при деньгах…
Маркиз нахмурился и, сунув руку в карман, вытащил еше одну монету. Взяв деньги, девушка направилась к бару.
Маркиз с Пиммом молча ждали, когда их обслужат. Роберт, очевидно, не слишком опоздал — Пимм успел опорожнить всего лишь один стакан, поэтому был неразговорчив. Во всяком случае, к разговору о деле он всегда приступал только после двух стаканчиков виски.
Разумеется, Пимм был пьянчугой и выглядел не слишком привлекательно — то есть так. как выглядят все лондонские пьяницы. Однако он был одним из немногих людей в Лондоне, которым Роберт доверял. Более того, Пимм являлся одним из тех, кто знал, что Роберт на самом деле не был настоящим маркизом Брэдстоуном.
— Как ваша поездка к поверенному, миледи? — спросил Карлайл, помогая своей хозяйке, маркизе Брэдстоун, выбраться из кареты.
— Черт бы его побрал, — проворчала маркиза. — Это ничтожество заявляет, что сделать ничего нельзя. Ничего — еще в лучшем случае. Он опасается, что в следующем месяце палата лордов объявит Роберта погибшим и его лишат титула.
Карлайл сокрушенно покачал головой.
— Именно этого я и боялся, миледи.
Маркиза в раздражении передернула плечами и воскликнула:
— Всего лишь месяц, Карлайл! Всего один месяц! А где я потом буду жить? Куда я пойду? Все, что в этой жизни имеет для меня хоть какой-то смысл, связано с поместьем!
«Куда все мы пойдем?» — подумал Карлайл. Прислуга Парнеллов были заинтересована в сохранении семейством титула ничуть не меньше, чем сама маркиза, — ведь от этого зависело их благополучие.
Леди Брэдстоун, шмыгая носом, поднесла к лицу платочек.
— Ах, если бы только мой дорогой мальчик вернулся! Он бы этого не допустил! Он ведь должен знать, как я страдаю из-за его постоянного отсутствия! А тут еще новое несчастье!
— Если бы его светлость об этом знал, он бы, конечно, поспешил отправиться домой без малейшего промедления, — весьма дипломатично заметил Карлайл. Уж неоднократно, при всяком удобном случае, дворецкий пытался внушить своей хозяйке мысль, что ее сын едва ли когда-нибудь вернется.
Вот уже долгих семь лет маркиза отказывалась признавать, что ее сын исчез при весьма сомнительных обстоятельствах, а затем пытался бежать на печально известной «Бонвентуре». И она не желала верить в то, что ее сын оказался на этом корабле в тот самый момент, когда французы напали на него и потопили неподалеку от побережья Португалии, хотя о гибели команды корабля и пассажиров писали все газеты.
В числе погибших был и маркиз Брэдстоун.
И вот теперь над имением маркиза нависла угроза — отчасти из-за отсутствия наследников, отчасти же из-за действия принца-регента, желавшего завладеть поместьем. Очевидно, принц намеревался пожаловать поместье и титул кому-то из своих любимцев.
Однако мать маркиза всячески препятствовала принцу. Леди Брэдстоун отказывалась верить в то, что ее сын погиб. Даже свидетельства очевидца — капитана проплывавшего неподалеку пакетбота — не поколебало ее уверенности в том, что сын жив и вскоре вернется.
«У матери всегда есть предчувствие, — часто говорила маркиза своему дворецкому. — Если бы Роберт умер, я бы почувствовала».
— Это все из-за мерзавки Саттон, — сквозь зубы процедила леди Брэдстоун.
Некоторые из слуг отвернулись, пряча усмешку, но Карлайл тут же обвел их весьма суровым взглядом. Дворецкий прекрасно знал: если хозяйка обвиняет во всех своих несчастьях эту бесстыдную девицу, значит, она имеет все основания для подобных обвинений.
— Именно из-за этой ужасной распутницы моему бедному мальчику пришлось срочно покинуть Лондон, — продолжала маркиза. — О Господи, ведь прошло уже столько лет, а я до сих пор ничего о нем не знаю. Наверняка он попал в руки каких-нибудь злодеев! Как раз сегодня утром я сказала мистеру Хоторн-Уэйту, что абсолютно уверена: моего Роберта похитили и посадили на какой-то гнусный корабль… Разумеется, не на «Бонвентуру».
Маркиза ненадолго умолкла, но Карлайл знал, каких слов следует ожидать, — леди Брэдстоун повторяла эти слова уже в течение семи лет.
Выдержав паузу, маркиза воскликнула:
— О Боже, Лиссабон! Мой Роберт по собственной воле никогда не отправился бы в такое ужасное место!
— Совершенно верно, миледи, — кивнул Карлайл. Маркиза тяжко вздохнула.
— Вот так я и сказала мистеру Хоторн-Уэйту. Хотя… Видимо, не следует ему доверять. — Леди Брэдстоун пристально посмотрела на дворецкого. — Он считает, что палата лордов в любом случае объявит Роберта погибшим. Даже если произошло похищение.
— Ужасная несправедливость, миледи, — отозвался Карлайл.
Маркиза неожиданно улыбнулась и направилась к дому. Немного помолчав, она вновь заговорила:
— Он даже не захотел заняться поисками этой девицы, чтобы привлечь ее к суду. А ведь она убила того несчастного испанца. Кто может поручиться, что она не причинила вреда и Роберту тоже? Так вот, этот ничтожный человек заявил… Он имел дерзость намекнуть, что мисс Саттон скорее всего погибла вместе с моим Робертом! Вы можете себе такое вообразить? Якобы мой Роберт взял с собой в Лиссабон убийцу! Вы можете поверить в это?
— Он бы так не поступил, миледи, — сказал Карлайл.
Впрочем, дворецкий понимал, что поверенный дает совершенно верную оценку ситуации. Ведь свидетели видели, как мисс Саттон склонилась над телом убитого испанца. При этом в руке она держала еще дымившийся пистолет. Кроме того, лорд Брэдстоун тут же сообщил, что преступление совершила мисс Саттон. Затем возникла паника, и он куда-то исчез — видимо, под покровом ночи бежал из Лондона на борту «Бонвентуры». А на следующее утро выяснилось, что и мисс Саттон исчезла.
Разумеется, проводилось расследование, и в комнате мисс Саттон были обнаружены любовные письма маркиза. Некоторые из этих писем даже попали в газеты. Но и столь очевидные факты не произвели на леди Брэдстоун ни малейшего впечатления — она считала, что ее сына оклеветали.
— Ах, Карлайл, что я скажу Роберту, когда он вернется домой и обнаружит, что я не смогла сохранить его титул и его имение? — проговорила маркиза, и глаза ее наполнились слезами.
Проводив хозяйку в дом, дворецкий распорядился подать в гостиную большую чашку чая и целое блюдо любимых пирожных миледи. Карлайл решил, что настало время в очередной раз поговорить с маркизой. Следовало каким-то образом убедить ее в том, что она напрасно упорствует, отказываясь верить в гибель сына. Ведь было совершенно очевидно: маркиз Брэдстоун уже никогда не вернется.
Собравшись с духом, Карлайл повернулся к хозяйке и вдруг заметил, что лицо ее побелело. Взгляд маркизы был прикован к окну, и она, казалось, лишилась дара речи.
Проследив за взглядом миледи, Карлайл похолодел — ему почудилось, что он увидел привидение.
— Но это же мой… — пролепетала наконец леди Брэдстоун — и лишилась чувств.
К счастью для маркизы, она повалилась не на холодный пол, а на своего дворецкого; увидев переходившего улицу маркиза Брэдстоуна, Карлайл упал в обморок на мгновение раньше хозяйки.
Лондон, неделей позже
— Уж не сам ли это лорд Брэдстоун? — сказал человек, сидевший в полутемном углу пивного бара. — Для покойника ты выглядишь неплохо!
Роберт нахмурился и опустился на свободное место.
— Пимм… Не называй меня этим именем. По крайней мере здесь. Мне сейчас не до шуток. И лишние неприятности мне ни к чему.
Лорд Брэдстоун осмотрелся и заметил, что некоторые из завсегдатаев заведения поглядывают на него с любопытством. Впрочем, эти люди едва ли что-нибудь слышали о его чудесном возвращении из мертвых — вероятно, в «Семи кругах» просто не привыкли к таким посетителям, как маркиз Брэдстоун.
— Что-то ты поздно… — Пимм вытащил часы из кармана своего поношенного жилета и тотчас же сунул их обратно. Затем вдруг чихнул и принялся утирать платком свой красный нос.
— Не так-то просто найти кебмена, который согласился бы ехать в этот конец города, — ответил Роберт. — К тому же у моей матери были на это утро в отношении меня другие планы.
Маркиз кивком подозвал девушку-официантку.
— То же самое, что и у него, — сказал он, указывая на стоявший перед Пиммом стакан. Затем протянул девушке монету.
— Две порции, — ухмыльнувшись, добавил Пимм.
Официантка помедлила — очевидно, ждала, когда Пимм заплатит. Но тот, посмотрев на Роберта, сказал:
— Видишь ли, я сегодня не при деньгах…
Маркиз нахмурился и, сунув руку в карман, вытащил еше одну монету. Взяв деньги, девушка направилась к бару.
Маркиз с Пиммом молча ждали, когда их обслужат. Роберт, очевидно, не слишком опоздал — Пимм успел опорожнить всего лишь один стакан, поэтому был неразговорчив. Во всяком случае, к разговору о деле он всегда приступал только после двух стаканчиков виски.
Разумеется, Пимм был пьянчугой и выглядел не слишком привлекательно — то есть так. как выглядят все лондонские пьяницы. Однако он был одним из немногих людей в Лондоне, которым Роберт доверял. Более того, Пимм являлся одним из тех, кто знал, что Роберт на самом деле не был настоящим маркизом Брэдстоуном.