Бойл Элизабет. Все изменит поцелуй

   Оливия искоса посмотрела на руки и ноги маркиза. К ее глубокому огорчению, никаких признаков увядания не было. Напротив, лорд казался на редкость крепким и здоровым мужчиной. Пожалуй, даже слишком крепким для представителя высшего общества.
   — Так почему же я должен был умереть? — снова спросил Роберт.
   — Ты так стремительно бросился на поиски сокровищ, что не подумал о том, что следует побольше разузнать о кладе. На сокровищах — проклятие.
   Он пожал плечами.
   — Я не верю в проклятия. Да и ты вряд ли в них веришь.
   Оливия промолчала. Раньше она не верила в подобные мифы, но не возражала бы, если бы на сей раз миф оказался правдой.
   Роберт покосился на нее и вдруг спросил:
   — Так ты пришла за своей долей?
   Оливия невольно поморщилась. Да, видно, она ошиблась, думая, что Роберт изменился. Нет, он все тот же. Только алчность его превзошла уже всякий здравый смысл.
   Она снова навела на него пистолет и проговорила:
   — Почему ты решил, что мне нужны твои кровавые деньги?
   Маркиз усмехнулся.
   — Потому что ты пришла ко мне. С пистолетом. Думаю, эта штука заряжена. — Он кивком головы указал на оружие в ее руке.
   Оливия утвердительно кивнула.
   — Тогда будь с ним поосторожнее, — продолжал Роберт. — У этой модели ненадежный спусковой крючок.
   Оливия улыбнулась.
   — Теперь ты понимаешь, почему я выбрала именно ее? Маркиз рассмеялся.
   — Ты такая же умная и красивая. Ничуть не изменилась.
   Красивая?! И у него хватает выдержки говорить это в такой момент? Раньше он, конечно, называл ее красивой, но она не верила, что он думал так на самом деле. Ее никто никогда не считал красивой. Слишком высокая. Волосы слишком рыжие. Ничем не примечательное лицо.
   Но когда он произнес эти слова теперь, в них прозвучала… неподдельная искренность — во всяком случае, ей так показалось. И захотелось поверить в его искренность.
   О Боже, что с ней происходит? Всего каких-нибудь пять минут рядом с ним — и вот уже попалась на удочку его похвал.
   — На этот раз ничего не выйдет, Роберт, — сказала Оливия. — Я еще не забыла твою прежнюю ложь.
   — И тем не менее все еще о ней мечтаешь, — заметил он.
   Она вспыхнула и, крепче сжав рукоятку пистолета, проговорила:
   — Ступай вон туда. К столу у дальней стены.
   — И что же я там должен делать?
   — Написать признание.
   Он посмотрел на нее с удивлением.
   — Ты что же, думаешь, что я признаю себя виновным?
   — Именно так, — ответила Оливия. Роберт усмехнулся.
   — Чем же вам поможет мое признание, мисс Саттон? Думаете, сможете восстановить свое доброе имя и доказать свою непричастность к убийству? Да кто вам поверит?
   Оливия промолчала. Она прекрасно понимала, что Роберт, возможно, прав. Ведь и в самом деле, скорее поверят ему, пэру Англии, чем ей.
   И все-таки она продолжала лелеять надежду. Ей хотелось верить, что его признание станет началом ее оправдания и что ей не нужно будет больше скрываться.
   Оливия указала пистолетом в сторону стола и проговорила:
   — Делай, как я говорю.
   Роберт пожал плечами и направился к столу. Усевшись на стул, спросил:
   — И на чем же, по-твоему, я должен писать это признание? У меня, похоже, как раз закончилась писчая бумага.
   Оливия стиснула зубы — ей ужасно захотелось употребить какое-нибудь красочное выражение из» арсенала» Джемми. Но тут она вспомнила, что, покидая Финч-Мэнор, прихватила с собой несколько листов писчей бумаги из кабинета ее светлости. Однако сделала это просто по привычке, но теперь поняла, что леди Финч очень мудрая женщина — хозяйка утверждала, что, отправляясь в путешествие, надо всегда иметь при себе необходимые письменные при-надлежности.
   Вытащив из своего саквояжа листок бумаги, Оливия положила его на стол и подтолкнула к маркизу дулом пистолета.
   — Пиши, — приказала она. Роберт взял перо и спросил:
   — Итак, в чем же я должен сознаться?
   «Во всем, — подумала Оливия. — В том, что лгал, когда говорил, что любишь меня и пойдешь к моей матери, чтобы просить у нее моей руки. И в том, что погубил мою репутацию и разрушил мою жизнь».
   Но она сказала совсем другое.
   — Почему бы тебе не начать с самого главного и не признаться, что я не имею никакого отношения к убийству?
   Роберт покачал головой, и глаза его вспыхнули.
   — Неужели никакого? — спросил он, пристально взглянув на нее.
   Оливия невольно поежилась. «А ведь он прав, — подумала она. — Если бы меня там не было, молодой испанец мог бы остаться в живых».
   Лишь сейчас Оливия поняла: именно это ощущение вины так долго мучило ее и было одной из главных причин многих бессонных ночей.
   — Так что же? — снова спросил Роберт. — Думаешь, тебе кто-то поверит? Ведь именно тебя застали у его тела. И именно ты держала в руке пистолет.
   Да как он смеет?! Какая гнусная клевета! Оливия снова положила палец на спусковой крючок. Ей вдруг пришло в голову, что лучше сразу же убить сидевшего перед ней негодяя.
   — Уж если отправляться на виселицу за убийство, так хотя бы не зря, — заявила она.
   Роберт улыбнулся.
   — Если бы ты и впрямь собиралась меня убить, ты сделала бы это пять минут назад.
   Пистолет снова угрожающе качнулся.
   — А почему ты думаешь, что я не сделаю это сейчас? Роберт кивком головы указал ей за спину, и она оглянулась. Позади нее вырисовывалась в полутьме рослая фигура.
   В следующее мгновение Роберт выхватил у нее пистолет, но оружие действительно оказалось необыкновенно чувствительным. В тот же миг раздался выстрел, однако пуля просвистела над головой Роберта и ударилась в дальнюю стену комнаты, повредив позолоту на обоях.
   — Будь ты проклят, Роберт! — прокричала Оливия, когда Акилес, скрутив ей руки за спиной, пригвоздил ее к стене. — Будь ты трижды проклят! Тебе больше не удастся одурачить меня!
   Роберт смял лежавший на столе листок бумаги и швырнул его на пол. Затем приблизился к Оливии почти вплотную и проговорил:
   — Похоже, мисс Саттон, что мне это уже удалось.

Глава 3

   Мисс Саттон оказалась совсем не такой, какой еще недавно представлялась Роберту. Действительно, многое в этой молодой леди озадачивало.
   Та Оливия Саттон, которую весьма нелицеприятно описал Пймм и о которой майор и сам когда-то собрал некоторые сведения, в его представлении ничем особенным не отличалась от прочих — таких же скучных — английских девиц. Все они — с их бледными лицами и жеманными манерами — казались Роберту ничуть не более привлекательными, чем копченая рыба за завтраком, если ее подают каждое утро.
   Но Оливия Саттон совершенно не походила на типичную молодую англичанку. Даже не верилось, что в Лондоне можно встретить столь темпераментную особу.
   Правда, унылое черное платье и испачканные чернилами пальцы придавали ей вид «книжного червя», однако все остальное явно противоречило этому стереотипу.
   Во-первых, волосы. Роскошная коса густых рыжеватых волос падала на плечо, хотя Оливия, судя по всему, и пыталась уложить ее так, как делали почтенные дамы.
   Даже траурный вдовий наряд — жуткое облачение, созданное, вероятно, нарочно для отпугивания мужчин, — не мог скрыть весьма соблазнительной фигуры. Этому мрачному одеянию не удалось наглухо задрапировать ни ее упругую, полную грудь, ни вырисовывавшиеся под юбкой бедра. Прямо-таки куртизанка, скрывавшаяся под обликом «синего чулка».
   А ее глаза… С чем же сравнить их цвет? Назвать голубыми — чересчур скромно. Скорее, их можно сравнить с испанским небом над равнинами Кастилии — в самом деле, глаза у нее такие лазурные, такие чистые, что кажется, будто смотришь в небо.
   И вот сейчас эти глаза пылают яростью. Может, она сожалеет, что не нажала вовремя на спусковой крючок?
   — Ай! — вскрикнул Акилес, пытаясь удержать эту маленькую тигрицу. — Она меня укусила!
   Не давая врагу опомниться, Оливия ударила его по ноге своим острым каблуком. Акилес снова вскрикнул и посмотрел на своего хозяина, словно взывая о помощи. Однако Роберт прекрасно знал, что его слуга весьма уважительно относится ко всем без исключения женщинам — даже к тем, которые обирали его пьяного или избивали до синяков, как, очевидно, намеревалась поступить с ним и мисс Саттон.
   — Ладно, довольно, — пробормотал Акилес, и, казалось, на время этот неожиданный упрек остудил пыл Оливии.
   И тут Роберт услышал шум, доносившийся из-за двери, — очевидно, пистолетный выстрел взбудоражил весь дом. Внизу, у лестницы, Карлайл отдавал какие-то распоряжения, стараясь перекричать оглушительный визг служанок, а гулкий топот ног свидетельствовал о том, что слуги уже прочесывали весь дом. И конечно же, был слышен голос тетушки.
   В любую минуту кто-нибудь мог вломиться в дверь и обнаружить в комнате мисс Саттон и его, Роберта, с дымящимся пистолетом в руке. Он сразу же представил, какой разразится скандал и какие за этим последуют сплетни, — тогда его расследованию наверняка придет конец.
   Роберт обвел взглядом комнату, соображая, куда бы спрятать незваную гостью.
   Оливия, казалось, прочитала его мысли.
   — Слишком поздно, милорд, — сказала она. — Меня сейчас обнаружат.
   — Посмотрим, — пробормотал Роберт.
   Майор разорвал надвое свой галстук. Одну часть смял в комок и сунул Оливии в рот, а другим куском завязал ей губы — так, чтобы кляп не вывалился. Она, разумеется, протестовала, но кричать уже не могла. Правда, по-прежнему пыталась ударить противников каблуками. Похоже, эта мисс явно не привыкла ходить в мягких туфельках.
   — Акилес, отнеси ее в гардероб, — приказал Роберт, открывая дверь в смежную со спальней комнату. — Да свяжи хорошенько. Можешь подвесить ее к полке, если потребуется, лишь бы она никуда не сбежала. Потом станешь здесь, у двери, и никого туда не впускай, пока я не вернусь.
   Схватив саквояж, который Оливия оставила посреди спальни, майор швырнул его в гардеробную и захлопнул дверь. И почти тотчас же дверь спальни отворилась, и в комнату ворвались Карлайл и леди Брэдстоун.
   — Роберт, ты слышал? — спросила маркиза. — Карлайл говорит, что это был пистолетный выстрел. Невероятно! В нашем доме стреляли из пистолета! С тобой ничего не случилось?
   — Со мной все в порядке, — ответил майор.
   — Я боялась, как бы не пришли французы и не отняли тебя у меня. — Леди Брэдстоун всхлипнула и поднесла к глазам платок.
   — Ну что вы, миледи, ничего такого не было. — Роберт показал маркизе на пистолет, который держал в руке. — Акилес нашел его в моей гардеробной. А я уже и не помню, у кого выиграл в карты эту вещицу. Не то у лорда Поттера, не то у старины Бингэма. — Майор пожал плечами и попытался изобразить улыбку. — Впрочем, какая теперь разница, — продолжал он. — Но представьте, как я удивился, когда обнаружил, что пистолет все еще заряжен. — Кивнув на обои, майор добавил: — Прошу прощения, миледи.
   На сей раз тетушка никак не отреагировала на обращение «миледи». Уставившись на дырку в стене, она воскликнула:
   — О Боже! Ведь ты же мог погибнуть!
   — Как-нибудь в другой раз. — Майор обнял маркизу и вывел ее из комнаты. — К счастью, на этот раз все обошлось.
   В конце концов Оливии удалось освободить руки от пут, старательно наложенных Акилесом. Затем она вынула изо рта кляп и сделала несколько глубоких вдохов.
   — Черт бы его побрал, — пробормотала девушка, пробираясь к двери.
   В какой-то момент она даже хотела спуститься вниз и рассказать всем о гнусных делишках маркиза, однако вовремя передумала.
   — Допустим, Оливия, ты расскажешь, — проворчала она. — Да только кто же тебе поверит?
   Необходимо было предъявить доказательство того, что убийство совершил именно Роберт, а не она.
   Но где его взять?
   Интересно, а как бы на ее месте поступил Хоббе? Уж он-то, конечно, ни за что не дал бы втянуть себя в подобную историю. В этом можно было не сомневаться.
   «Надо делать все по порядку, — сказала себе Оливия. — Прежде всего необходимо выбраться из заточения».
   Приложив ухо к двери, она услышала где-то совсем рядом чей-то храп. Попыталась осторожно открыть дверь, но тотчас же обнаружила, что ее заклинило — словно к ней приставили что-то тяжелое.
   «Наверное, этот болван заснул, привалившись к двери», — догадалась Оливия.
   Она в раздражении прошлась по комнате. Выходит, Брэдстоун опять ее одурачил.
   Если бы только он не был все таким же…
   Она попыталась отбросить эту мысль, но услужливое воображение тут же подсказало: «Все таким же красивым».
   К тому же теперь в нем появилось нечто… совершенно особенное. Во всяком случае, он изменился.
   Разумеется, кое-какие изменения были чисто внешними. К примеру, этот шрам на щеке. Или его слишком уж незатейливая прическа.
   Но ее очень смутил неистовый огонь в его глазах, когда он заговорил о молодом испанце. А также взгляд, когда он посмотрел прямо в дуло пистолета. Это был взгляд абсолютно бесстрашного человека. Конечно, и прежний маркиз не был трусом, но такого бесстрашия она в нем раньше не замечала.
   Оливия со вздохом закрыла глаза. Неужели человек может так измениться? И почему никто, кроме нее, этого не заметил? Говорят, он ударился головой… Но вряд ли это могло стать причиной столь серьезных изменений.
   Более того, у него даже фигура изменилась. Плечи стали гораздо шире. И осанка совсем другая.
   К тому же в нем появилось что-то… совершенно неотразимое. Во всяком случае, Роберт стал более мужественным, более привлекательным… и более желанным.
   Желанным?
   Внезапно глаза ее расширились — она увидела тоненькую полоску света, мелькнувшую за вешалками.
   Оливия подошла к стене, раздвинула висевшие на вешалках шерстяные плащи и обнаружила прямо перед собой… еще одну дверь. Подхватив свой саквояж, она другой рукой стала искать замок. Нащупав щеколду, осторожно отодвинула ее и, отворив дверь, вышла из гардеробной.
   В следующее мгновение кто-то тихонько вскрикнул. Оливия осмотрелась и увидела сидевшего в кресле тщедушного человечка с реденькими завитками маслянистых волос. Вскочив на ноги, он воскликнул:
   — О Боже! Вы кто?!
   — Меня наняли на один вечер помочь по хозяйству, — ответила Оливия, превосходно подражая говору простолюдинов. — Я искала раздевалку, чтобы переодеться и надеть фартук, и заблудилась. Сама не знаю, как сюда попала. — Для пущей убедительности она кивнула на свой старенький саквояж.
   Человечек нахмурился. Затем вдруг подскочил к Оливии и, взяв ее за локоть, подвел к одной из дверей.
   — Да уж, действительно заблудились, — проговорил он, выталкивая девушку в коридор. — Ты попала в покои его светлости. Он бы пришел в бешенство, если бы тебя там застал.
   «Он еще больше разозлится, когда обнаружит, что меня там нет», — мысленно усмехнулась Оливия.
   Ее ничего не подозревающий спаситель продолжал:
   — Там, в конце коридора, есть лестница, которая ведет на кухню. Спросишь служанок — пусть покажут тебе раздевалку для прислуги.
   Строго взглянув на Оливию, человечек захлопнул дверь. Оливия, спустившись по лестнице, миновала кухню и направилась прямиком к черному ходу.
   — Не один вы такой хитрый, милорд, — пробормотала она, скрываясь в темном саду за домом.
   Выбравшись из сада, девушка быстро зашагала по улице. На углу остановилась передохнуть. Осмотревшись, в задумчивости проговорила:
   — Что же теперь?..
   — Роберт, иди сюда, — сказала тетушка, прерывая его беседу с одной весьма глупой женщиной и ее не менее глупой дочерью. Одарив собеседниц майора широкой улыбкой, леди Брэдстоун продолжала: — Леди Колир, мисс Колир, я вижу, вы уже познакомились с моим дорогим сыном. Надеюсь, вы уже придумали, как пленить его сердце. — Раскрыв веер, маркиза похлопала им девушку по плечу.
   Мисс Колир при столь прозрачном намеке покраснела и нервно захихикала. А ее мать просияла — словно получение ее дочерью титула маркизы можно было считать делом решенным и осталось лишь выполнить кое-какие формальности.
   Роберт вдруг подумал о том, что женщина, запертая в его гардеробной, никогда бы не позволила выставить себя таким ничтожеством. Оливия Саттон привлекала внимание мужчин своей живостью, своей гордостью и независимостью, своей необычной красотой. Может быть, в высшем свете ее не считали красавицей, но Роберт всегда питал слабость к рыжеволосым.
   К тому же не так просто забыть женщину, которая смело входит к вам в спальню и грозится застрелить вас. А тот факт, что она в него все-таки не выстрелила, придавал ее образу еще более противоречивый характер. В общем, она совершенно не походила на всех прочих лондонских девиц — заурядных охотниц за титулами и состоянием.
   Роберт взял тетушку под руку и, повернувшись к дамам, проговорил: — Прошу меня извинить, леди. Долг обязывает.
   Леди Колир похлопала его веером по руке.
   — Мы с дочерью могли бы как-нибудь к вам заехать, милорд. Тогда бы мы продолжили рассказ о нашем путешествии. Ведь мы еще не все рассказали…
   — Я с нетерпением буду ждать окончания рассказа, — с улыбкой ответил Роберт.
   «Жаль, что мисс Саттон не прикончила меня, — подумал майор. — Тогда уж мне не пришлось бы слушать визгливый голос леди Колир». Впрочем, теперь мисс Саттон находилась в его руках, и, следовательно, у него имелись очень неплохие шансы в ближайшее время покинуть Лондон.
   Маркиза отвела майора в сторону и в раздражении проговорила:
   — Роберт, прошло всего лишь несколько часов после нашего последнего разговора, а он опять взялся за свое.
   Майор насторожился.
   — Кто именно, миледи?
   — Да этот… твой разбойник. Расхаживает повсюду и что-то высматривает.
   Маркиза указала веером в сторону одной из дверей, и Роберт увидел своего слугу. Причем Акилес, судя по всему, действительно кого-то искал.
   «Случилось что-то серьезное, раз он оставил девчонку без присмотра, — подумал Роберт. — А может, ей удалось вырваться?»
   Тетушка между тем продолжала:
   — Мне казалось, я понятно объяснила: он не должен показываться на глаза. Этот человек наводит страх на наших гостей.
   Роберт, однако, промолчал. Его сейчас тревожили совсем другие мысли.
   — Пожалуйста, отошли его куда-нибудь, Роберт, — сказала маркиза. — Ты ведь обещал.
   — Да, обещал, — кивнул Роберт. — Я сейчас же выясню, в чем дело.
   Майор быстро пересек зал и направился к Акилесу. Однако у самой двери его остановил лорд Чамбли.
   — Рад тебя видеть, Брэдстоун, — произнес он. — Мы с тобой должны кое-что обсудить. Кстати, почему ты избегаешь меня?
   Роберт не знал, что ответить, поэтому молча пожал плечами.
   — Я требую объяснений, — с угрозой в голосе проговорил Чамбли.
   — Сейчас не время и не место, — ответил Роберт, шагнув к двери.
   — Поторопись, Брэдстоун! — крикнул лорд Чамбли ему вдогонку.
   Подойдя вплотную к Акилесу, майор спросил:
   — Ты почему не наверху?
   Акилес молча потупился. Майор внимательно посмотрел на него и сказал:
   — Приятель, что случилось?
   — Она… исчезла, — пробормотал слуга.
   — Что значит «исчезла»?
   — Сбежала, — ответил Акилес. Немного подумав, добавил: — Наверное, ее унесли ангелы. Только так я могу это объяснить.
   Однако Роберт сильно сомневался в том, что ангелы станут связываться с такой мегерой, как мисс Саттон. К тому же он прекрасно знал: ангелы имели обыкновение являться его слуге главным образом после того, как тот поглощал слишком много мадеры.
   Но Акилес, похоже, прочитал мысли хозяина.
   — Я не выпил ни капельки, если хотите знать, — пробормотал он. — Открываю дверь, чтобы проверить, как там наша бедняжка — она как-то подозрительно притихла, — а ее уже и след простыл. Можете сами посмотреть.
   Роберт так и поступил. Но оказалось, что Акилес сказал правду. Мисс Саттон исчезла.
   — Черт бы ее побрал! — воскликнул майор.
   В следующее мгновение из-за шерстяных плащей, висевших у стены, выглянула голова Бэббита. Камердинер в растерянности пробормотал:
   — О… это вы, милорд?
   Роберт сорвал с вешалки плащи и увидел дверь, ведущую в каморку Бэббита.
   — Откуда взялась эта дверь?! — заорал майор.
   — Думаю, она была здесь всегда, милорд, — ответил Бэббит. Затем в смущении добавил: — Наверное, из-за своей травмы вы забыли об этом.
   — Да-да, наверное, — пробормотал Роберт, возвращаясь в спальню.
   Майор прошелся по комнате и вдруг воскликнул:
   — Проклятие! Ведь она была здесь совсем недавно! Тут перед Робертом вновь появился камердинер. С некоторым беспокойством в голосе он проговорил:
   — Милорд, может, вы ищете рыжеволосую девушку? Роберт в изумлении уставился на Бэббита.
   — Вы ее видели?!
   — Да, — ответил камердинер. Немного помедлив, он заявил: — Довольно дерзкая девица. Наверное, ирландка. Притворилась, что заблудилась. Якобы искала комнату, где можно переодеться. Я подозреваю, что она высматривала, нельзя ли здесь прихватить что-нибудь в придачу к своему жалованью на вечер. Они всегда так делают, воруют то есть. Думаю, не найдется такой ирландки, которой можно было бы доверять.
   Акилес издал глухой рык, и Бэббит, вздрогнув, спросил:
   — Я сказал что-нибудь не так?
   — Мой слуга наполовину ирландец, — пояснил майор.
   — О, простите, мистер Акилес, — пропищал Бэббит. — Если бы я знал о вашем… несчастном происхождении, я бы выразился иначе.
   Взглянув на своего слугу, Роберт с трудом удержался от смеха — лицо Акилеса покрылось красными пятнами.
   Почувствовав, что его извинение произвело не совсем то впечатление, на которое он рассчитывал, Бэббит переменил тему разговора.
   — Эта негодная девчонка что-нибудь украла, милорд? Она что-нибудь натворила? Это, конечно, моя вина. Мне следовало обыскать ее саквояж. Я должен был задержать ее и представить хозяевам. Я должен был…
   — Ничего страшного, Бэббит, — перебил Роберт. — Не думаю, что она стала бы обделывать свои темные делишки у вас на глазах.
   Камердинер просиял. Он, очевидно, принял слова хозяина за похвалу.
   — О Боже! — неожиданно воскликнул Бэббит. — В комнате полнейший беспорядок! С вашего позволения, милорд…
   Камердинер подошел к столу и поднял с пола скомканный листок бумаги, на котором Роберт начинал писать свое признание.
   — Постойте, — сказал майор. — Дайте это сюда. Камердинер пожал плечами и протянул хозяину листок.
   — Все, Бэббит, вы свободны, — сказал Роберт.
   Когда дверь за камердинером закрылась, Роберт принялся разглаживать листок. Он вдруг вспомнил, что заметил на нем что-то необычное. Разгладив листок, он поднес его к свече и проговорил:
   — Акилес, посмотри. Что ты об этом думаешь? Слуга пожал плечами.
   — Водяной знак?
   — Верно. Нечто вроде семейного герба. Возможно, теперь мы узнаем, где наше привидение все это время пряталось.
   — Вернее, сидело на насесте, — пробормотал Акилес, разглядывая изображение. — Кажется, это птица. Вроде бы воробушек… — Это вьюрок, — сказал Роберт.
 
   В конце концов Оливия взяла кеб и направилась к лондонскому дому Финчей. Все семейство находилось в это время в Финч-Мэноре, так что она вполне могла переночевать в городском доме. А для домоправительницы, миссис Дилэйни, можно было придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение — например, приехала в город по поручению ее светлости.
   Однако дверь девушке открыла вовсе не домоправительница, а Аддисон, дворецкий из Финч-Мэнора.
   — Аддисон, что вы здесь делаете? — удивилась Оливия.
   — Ожидаю вас, миссис Ките.
   Оливия стояла у порога, не решаясь войти. Ответ дворецкого ошеломил ее. Ведь Аддисон, этот верный слуга, всегда находился рядом с ее светлостью и никогда не отлучался из Финч-Мэнора — разве только в том случае, когда…
   — Это она, Аддисон?! — раздался голос леди Финч. — Немедленно приведите ко мне эту несносную девчонку. Да смотрите, чтобы она не сбежала.
   Оливия уже сделала шаг назад, но тут Аддисон, подчиняясь приказу своей госпожи, схватил девушку за руку и втащил в дом.
   «Не слишком ли я поторопилась с побегом из дома Брэдстоунов?» — промелькнуло у Оливии.
   — Вот ты где! — воскликнула ее светлость. — Знаешь, как ты меня напугала?
   Леди Финч восседала в кресле с высокой спинкой, весьма похожем на то, которое было у нее в Финч-Мэноре. Рядом с матерью в таком же огромном кресле сидел необыкновенно бледный Джемми.
   — Миледи, что вы здесь делаете? — Оливия все еше никак не могла поверить, что хозяйка приехала в свой лондонский дом, где уже давно не появлялась.
   — Так-так… Беспокоишься, значит, обо мне? — сказала леди Финч. — Не поздновато ли теперь? После твоего исчезновения я от волнения чуть не сошла в могилу. Как ты могла так поступить?
   Оливия, потупившись, пробормотала:
   — Простите меня, миледи. Просто у меня совершенно неожиданно появилось… одно очень срочное дело. Мне не хотелось беспокоить вас из-за пустяков.
   — Из-за пустяков? С каких это пор вражда с лордом Брэдстоуном стала пустяком?
   Оливия в изумлении уставилась на пожилую даму. Но тут же, взяв себя в руки, проговорила:
   — Не понимаю, о чем это вы… У меня есть кузина. Так вот, она оказалась в очень тяжелом положении. Видите ли, она вдова, как и я, и поэтому…
   — Оливия Саттон! — выпалила леди Финч. — Ты всегда была неумелой лгуньей! С самого первого дня! Как только приехала с лордом Финчем! Ведь тогда весь город только и говорил, что об убийстве на балу у Чамбли и об исчезновении лорда Брэдстоуна и его любовницы, мисс Саттон. И в этот самый момент — еще и двух дней не прошло, какое удивительное совпадение! — ты появляешься у меня на пороге, называешь себя Джулией Ките и заявляешь, что ты и есть та самая женщина, за которой я послала в город лорда Финча. Но ее звали Мэри!