Браст Стивен. Орка

   Лофтис опустился на колени, а потом упал вперед. Он выглядел жалко и нелепо — а из затылка по-прежнему торчала шпага.

ГЛАВА 11

 
   Я выскочил из таверны, прежде чем кому-нибудь из посетителей пришло в голову меня остановить.
   — Проследить за ними? — спросил Лойош. — Впрочем, забудь — они только что телепортировались. Я могу показать тебе место, откуда они исчезли.
   — Я не собираюсь их преследовать, Лойош; у меня только одно желание — поскорее унести отсюда ноги. Продолжай наблюдение.
   — Ладно, босс.
   Я перешел на противоположную сторону улицы и на первом же перекрестке свернул направо, потом еще раз направо, налево и снова налево, направо, после чего некоторое время шел прямо. Затем я остановился и огляделся, поскольку и сам запутался. Оставалось надеяться, что мои преследователи отстали еще раньше.
   — Ну?
   — Все спокойно, босс.
   — Хорошо, возвращаемся домой.
   — Я буду продолжать наблюдение.
   Мы вернулись в голубой домик, без конца озираясь по сторонам. Малыш встретил меня, приветливо виляя хвостом. Ротса, казалось, была рада видеть Лойоша, старуха по-прежнему оставалась недовольной, а на лице Савна не отражалось никаких эмоций. Я сел за стол, закрыл глаза и сделал первый глубокий вдох, наверное, за целый год.
   Старуха посмотрела на меня, но не стала задавать вопросов, а я не стал ей ничего рассказывать. Я пожалел, что тебя не было в доме, Кайра, поскольку мне требовалась помощь, чтобы разобраться в том, что произошло у меня на глазах. Все вроде бы имело смысл — Лофтис разобрался в моих интригах и завел меня в таверну, где дал последний шанс признаться, а затем намеревался меня арестовать, но вместо этого его убили. Его убили.
   Удивился ли он, увидев вошедших в дверь людей? Или его поразило само их появление? Или то, что они сделали? Он не сломал палку.
   Классная задачка; я бы очень хотел в ней разобраться, вот только спросить уже не у кого. Если бы я ее решил, она наверняка оказалась бы кодовой фразой, которая сразу бы все разъяснила — и я бы понял, что делать дальше. Впрочем, эти слова могли иметь отношение и к его детству, когда его кто-нибудь обижал — во всяком случае, похожие мысли посещали меня, когда мне грозила смертельная опасность.
   Я сожалел, что Лофтис погиб. Он оказался честным сукиным сыном, хотя ему и пришлось заниматься весьма неприглядными делами. Впрочем, никаких доказательств его благородства я не имел — если не считать того, что и тебе, Кайра, он показался достойным человеком (не исключено, что он просто был болваном, умеющим произвести впечатление на таких людей, как мы с тобой).
   В любом случае жаль, что его последняя трапеза получилась такой отвратительной.
   — Как мальчик, Мать? — спросил я.
   — Без улучшений, — ответила она.
   — Савн? — позвал я. Он не откликнулся, будто и не слышал. Савн смотрел в очаг так, словно во всем мире больше ничего не существовало. По крайней мере не существовало никаких ножей. — У вас есть какой-нибудь план?
   Она бросила на меня свирепый взгляд, а затем встала, на что у нее ушло немало времени. Подойдя к столу, она уселась рядом со мной и тихонько сказала:
   — Я не намерена отправляться в путешествие по его снам, во всяком случае пока. Он иногда реагирует на внешний мир, и это заметное улучшение. Я хочу знать, будут ли происходить дальнейшие изменения. Нужно понять, готов ли он говорить о чем-нибудь, кроме ножей.
   — И как вы собираетесь этого добиться?
   — Я заговариваю с ним. Ты тоже можешь попытаться.
   — Поговорить с ним?
   — Да.
   — Хорошо, — сказал я.
   Она кивнула, а я подошел к Савну и присел рядом.
   — Ну, как дела, мальчик? — спросил я. Он никак не отреагировал. — Надеюсь, у тебя ничего не болит. — Я чувствовал себя полнейшим идиотом.
   Старуха поднялась и вышла из дому, прихватив с собой Малыша.
   — Прошло уже около года, Савн, — сказал я. — Послушай, я надеюсь, ты знаешь, как я сожалею о случившемся. Ты не должен был участвовать в том, что произошло.
   Он смотрел в очаг и не шевелился.
   — Знаешь, ты спас мне жизнь. Дважды. Когда я был ранен, а потом еще раз. Я такого не забываю. Ты говорил неприятные вещи — и хотя слушать их было горько, они, наверное, пошли мне на пользу. — Я коротко рассмеялся. — Я заметил, что хорошие вещи часто причиняют боль. С другой стороны, то, что причиняет боль, обычно трудно назвать хорошим. Неплохая загадка, верно? Ты любишь загадки? Или головоломки? Сейчас я пытаюсь сложить головоломку, Савн, и, должен признаться, зашел в тупик. Я бы хотел обсудить ее с тобой. Знаешь, ты очень толковый парень.
   Почему убрали Лофтиса? Трудный вопрос, верно? Он работал на кого-то из крупных чинов Империи, который пытался скрыть факт убийства Файриса — если его действительно убили, — и Лофтису поручили вести расследование.
   Скорее всего убийцу никогда не найдут, однако нетрудно выяснить, кто хотел смерти Файриса — а это множество людей с очень серьезными связями в верхних эшелонах власти Империи. Может быть, кто-нибудь из них хотел, чтобы информация вышла на свет. Я вполне могу представить себе такой мотив, Савн. Но зачем убивать Лофтиса — гораздо проще и дешевле сообщить кому-нибудь, например, Главнокомандующему, или лорду Кааврену, или даже ее величеству о том, что происходит. Смерть Лофтиса не имеет никакого смысла.
   Таким способом они уничтожили последнюю возможность скрыть то, что он делал, — ведь теперь начнется расследование нового преступления, и тайное неизбежно станет явным. Но если кто-то поставил перед собой именно такую цель, зачем было выбирать столь трудный и опасный путь? Никто не станет так поступать, если существует более безопасный способ получить искомый результат — разве что тсерлорды, но они не обладают необходимым коварством для таких сложных интриг. Я не могу сложить отдельные части в единое целое, Савн. А что думаешь ты?
   Он явно думал, что очаг гораздо интереснее.
   — Должно быть, я что-то упустил из виду — или в деле присутствуют неизвестные мне факты. Как жаль, что сейчас у меня нет прежних источников информации. Достаточно было щелкнуть пальцами, и мои парни отправлялись на поиски. Теперь все приходится делать самому (с помощью Лойоша, Ротсы и нескольких менестрелей). Может быть, следует разыскать менестреля и поговорить с ним, Савн? Ты был со мной, когда я в последний раз обратился к ним и получил полезную информацию. Помнишь ту женщину-менестреля? Она производила впечатление, верно? Мне даже показалось, что ты в нее влюбился — не могу тебя винить. Мне она тоже понравилась, но я человек с Востока, а она драгейрианка — вот и все. Не думаю, что она сохранила обо мне хорошие воспоминания после того, что я с тобой сделал. Боюсь, она во всем винит меня — и у нее есть на то основания. Я и сам считаю себя виноватым.
   А потом я сидел рядом с ним и смотрел в очаг. Становилось прохладно; наверное, следовало развести огонь. На родине Савна уже начали уборку льна. Может быть, родным не хватает его рук.
   — Ладно, — сказал я. — Пойду поищу менестреля, выясню, что говорят о Файрисе, о расследовании и о банках. Может быть, удастся что-нибудь узнать. Во всяком случае, не буду сидеть сложа руки.
   Я встал.
   — Поговорим еще потом, ладно? — Он не возражал, и я направился к двери.
   Старуха сидела в плетеном кресле перед домом. Малыш устроился рядом с ней. У меня возникло неприятное ощущение, будто она слышала все, что я сказал. А вдруг она предложила мне поговорить с Савном только для того, чтобы выведать мои тайны? Но потом я отбросил свои сомнения; если во всей нашей истории и был человек, не страдающий от избытка хитрости, так это она. Однако имелись все основания для тревоги, поэтому я решил сохранять осторожность. Пришлось поплотнее завернуться в плащ, так как заметно похолодало. Почему погода требует к себе гораздо большего внимания, когда оказываешься за городом? Пока я жил в Адриланке, мне было совершенно безразлично, какая стоит погода, хотя я довольно много времени проводил на свежем воздухе.
   Я уже давно понял, что менестрели похожи на крючки для сапог — ты всякий раз натыкаешься на них, когда отправляешься в кладовку за чем-нибудь другим, но в тот момент, когда тебе нужны именно они, оказывается, что все бесследно исчезли. Добравшись до Норпорта, я целых три часа бродил от одного постоялого двора к другому, но нигде не ожидали выступления менестреля.
   Однако усердие иногда вознаграждается. Семь раз я спрашивал у местных жителей, где можно послушать музыку. Один попросту не знал, трое других не пожелали со мной разговаривать, а двое вели себя настолько грубо, что пришлось поучить их правилам элементарной вежливости. Наконец седьмая — симпатичная женщина-текла с развевающимися юбками и изумительными черными глазами направила меня в таверну, на вывеске которой красовались перья. Я легко ее разыскал, что меня удивило, поскольку к этому моменту затея представлялась почти безнадежной, и вошел в маленький задымленный зал, где собралась толпа текл, несколько орков и креот, а также отдельные представители местного дворянства, которые неизменно появляются в подобных местах. В дальнем конце зала среднего возраста текла негромко играл на старой лютне. Я прислушался и понял, что он неплохо владеет инструментом.
   Я нашел свободное место на скамье в центре зала. Лойош находился при мне, так что многие посетители таверны бросали на меня недовольные взгляды; впрочем, нельзя исключить и того, что им редко приходится видеть людей с Востока. Голос певца был высоким и вполне мог показаться неприятным, но он удачно выбирал песни — наверное, в составлении репертуара и заключено искусство менестреля. Так, наемный убийца должен знать, на какие заказы ему стоит соглашаться, а когда следует отклонить выгодное предложение. Вскоре кто-то принес мне вина, которое я быстро выпил, поскольку оно оказалось не слишком хорошим. Наконец менестрель перестал играть.
   Он остался сидеть на прежнем месте и увлеченно принялся за выпивку; через некоторое время я подошел к нему. Менестрель посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лойоша, и мне показалось, что он почувствовал себя неуютно. Что ж, это вполне естественно.
   — Меня зовут Влад, — негромко проговорил я, пристально глядя ему в глаза.
   — И что? — спросил он.
   Нет, он не узнал имя, что меня порадовало. Как только хотя бы один менестрель его узнает, можно будет о них забыть.
   — Вы можете уделить мне несколько минут?
   — А что вас интересует?
   Я показал ему кольцо и быстро его спрятал. Перед тем как покинуть Адриланку, я буквально в последний момент сумел достать кольцо с символом Гильдии Менестрелей. Он взглянул на кольцо и сказал:
   — Да, вижу.
   — Сейчас я направлюсь к выходу и перейду на противоположную сторону улицы. Встречаемся через двадцать минут, договорились?
   — Хорошо. А сколько?..
   — Десять империалов или больше, если вы сумеете мне помочь.
   — Идет.
   Я кивнул и выбрался из таверны. Сделал небольшой круг и вернулся обратно. Лойош облетел квартал и не обнаружил ничего подозрительного. Впрочем, я и не ждал неприятностей.
   Через двадцать минут менестрель вышел из заведения и пересек улицу.
   — Давайте немного прогуляемся, — предложил я, протягивая ему десять монет.
   Сегодня я уже один раз произносил похожую фразу.
   Мы зашагали рядом по темным тихим улицам. Этот квартал находился рядом с доками, и улицы здесь были узкими, совсем непохожими на Адриланку. Мне они понравились.
   — Что вы слышали о Файрисе? — спросил я.
   — Орка?
   — Да.
   — Ну, вам известно, что он мертв? — сказал менестрель.
   — Да. Как он умер?
   — Несчастный случай на яхте.
   — Вы уверены?
   Мы сделали с десяток шагов.
   — До меня доходили слухи. Понимаете?
   — Нет, — заявил я. — Не знаю. Расскажите.
   — Кто вы?
   — Друг Гильдии.
   — Что происходит? Мне грозит?..
   — Опасность? Нет, если нас никто не увидит вместе, но даже и в таком случае вам скорее всего нечего бояться.
   — Скорее всего?
   — Вот почему я не стал разговаривать в таверне, а сейчас мы прогуливаемся по достаточно темным улицам. Так что вы собирались сказать?
   — Говорят, его прикончили.
   — Кто?
   — Люди.
   — Какие?
   — Просто люди.
   — Почему ходят такие слухи?
   — Я не знаю. Но вот что я вам скажу: всякий раз, когда умирает знаменитый человек — какой угодно смертью, — возникают разговоры о том, что его убили.
   — И вы считаете, что это всего-навсего пустые разговоры?
   — Да. Я ошибаюсь?
   — Не знаю. Я пытаюсь выяснить. Вот почему я задаю вам вопросы. И плачу деньги. У вас ведь нет оснований подозревать нечестную игру?
   — Нет, никаких.
   — Хорошо. Что вам известно о закрывшихся банках?
   — Империя.
   — Империя закрыла банки?
   — Нет, она позволила их закрыть.
   — Что вы имеете в виду?
   — То, что Империя не имеет права давать такие разрешения — ведь она должна стоять на страже интересов вкладчиков, — заявил менестрель.
   — И почему же Империя так поступила?
   — Потому что банкиры дали большие взятки.
   — Вы уверены?
   — Да.
   — Откуда вы знаете?
   — Знаю.
   — Как вам удалось это узнать?
   Менестрель молчал.
   — Сколько вы потеряли? — спросил я.
   — Почти восемьсот империалов.
   — Понятно. Так вы все и узнали?
   Он ничего не ответил. Я вздохнул. Пока что он не сообщил мне практически ничего полезного.
   — А как насчет джарегов?
   — При чем здесь джареги?
   — Они вовлечены в эти дела?
   — С банками? Не знаю. Я как-то не думал о них.
   Замечательно. Вместо того чтобы собирать слухи, я их сам распускаю. Мне хотелось спросить: «Неужели вы не можете рассказать мне что-нибудь полезное?» — но такой вопрос не дал бы искомого результата. Поэтому я поинтересовался:
   — А что вам известно о людях, которых вышвыривают с их земель?
   — То же, что и всем, — ответил менестрель. — Такие вещи случаются часто, но никто не знает, почему они происходят.
   — Что значит, «никто не знает почему»?
   Он пожал плечами.
   — Ну, здесь нет ни крупицы здравого смысла, не правда ли? Тебя предупреждают о выселении, ты отправляешься узнать, нельзя ли выкупить землю, а владелец свернул все свои дела.
   — И такое часто случается?
   — Конечно. Причем везде. Мне еще повезло: мы живем на земле лорда Севаана, а с ним пока все в порядке, насколько нам известно. Но у меня есть друзья и родственники, которые не понимают, что происходит, и не знают, что им делать.
   Уж не знаю, почему я решил, что случай старухи уникален? Теперь мне стало ясно, что я допустил ошибку. Интересно, кому выгодно сгонять людей с их земли, чтобы ее продать — при этом ничего никому не продавая? И зачем их выселять, не предложив сначала им выкупить землю? И как могла смерть Файриса привести к подобной цепочке событий? И кто приказал устранить Лофтиса и почему? И…
   Нет, подождите минутку.
   — А кого-нибудь уже заставили покинуть свои дома?
   — Что? Пока еще нет. Никто не в состоянии собраться так быстро, даже если бы его принудили силой.
   — Да, пожалуй. Но все же…
   — У вас есть еще вопросы? — осведомился менестрель.
   — А? Что? О нет. Вот. Вы можете исчезнуть. — Я дал ему еще десять империалов.
   Он исчез.
   — В чем дело, босс?
   — Смутный намек на ниточку, которая может привести к Рождению новой идеи.
   — Конечно, босс. Как скажешь.
   — Мне кажется, я уловил что-то важное. Дай немного подумать.
   Лойош против обыкновения проявил такт и воздержался от замечаний, поэтому я не спеша зашагал дальше, продолжая размышлять. Очень трудно сосредоточиться на одном предмете, если не говоришь о нем с кем-нибудь или не записываешь этапы рассуждений, вот почему я люблю беседовать с Лойошем, когда пытаюсь сделать какой-нибудь вывод. Но сейчас мне не удавалось облечь в слова свои ощущения. Они казались слишком смутными, и дело вовсе не в том, что я упустил из виду некую существенную деталь, просто смотрел на вещи немного не под тем углом.
   Спустя несколько минут я произнес:
   — Понимаешь, Лойош, мы с Кайрой ввязались в это странное земельное дело нашей хозяйки, но нам никак не удается не только купить землю, но и выяснить, кому она принадлежит. И хотя нам пришлось начать именно с земли, из этого еще не следует, что главная проблема заключена в ней.
   — Ты уже это выяснил, босс.
   — Конечно. Но знать — это одно, а учитывать все факты, изучая новую информацию, — совсем другое…
   — Что ты хочешь сказать?
   — Ха. Дело в том, что я с самого начала воспринимал картину искаженно — на меня оказывали влияние известные мне факты. А теперь нужно взглянуть на нее непредвзято. И у меня появилась новая теория.
   — Хорошо. Нам не хватало только теории. Ладно, куда мы направимся теперь, босс?
   — Я не знаю. — В моем сознании Лойош произносил слова совсем как я сам.
   — Ты смешной, Лойош. А у тебя есть какие-нибудь интересные идеи?
   — Угу. Давай отсюда уйдем.
   Я осмотрелся, но не заметил вокруг ничего необычного.
   — Нет, — пояснил Лойош. — Из города. Паршивое это место, босс. Тебя разыскивают, а когда ты подолгу болтаешься в городе, как сейчас, их задача заметно упрощается. Вот что мне не нравится.
   И мне тоже.
   — Скоро, — пообещал я. — Как только покончим с нашим делом.
   — Ты ничем не поможешь Савну, если у тебя между лопаток окажется клинок Морганти.
   — Ты прав.
   — Если бы я знал, что мы надолго здесь задержимся и что будем болтаться по городу, напрашиваясь…
   — Ладно, ладно, я понял намек.
   Конечно, Лойош прав: любой город, даже такой маленький и скромный, как Норпорт, не самое подходящее место для человека, на которого охотится Организация. И если новые сведения верны, то я практически выполнил данное старухе обещание — она сможет остаться на своей земле и все будет в порядке.
   — И куда мы направимся?
   — На Восток.
   — Мы уже там были, помнишь?
   — Он велик, там множество разных мест. И нас никто не найдет.
   — Хорошая мысль.
   Нам и в самом деле не имело никакого смысла оставаться здесь, если бы я был до конца уверен в том, что не ошибаюсь, — иными словами, получил бы тому подтверждение.
   Вот только кто-то прикончил Лофтиса у меня на глазах, а множество людей из нескольких кварталов были вынуждены покинуть свои дома из-за того, что у них больше нет работы, и я не понимал, почему все это произошло.
   — Старуха успешно лечит Савна, — сказал я, — я не могу отказаться от ее услуг.
   — Босс…
   — Давай задержимся еще на несколько дней, ладно?
   — Ну ты же у нас босс.
   Мне интересно, что тебе удалось выяснить, Кайра; какая существует связь между джарегами и Файрисом? И, раз уж об этом зашла речь, насколько сильно вовлечены в аферу джареги? Если ему удалось заручиться их кредитами, зачем Файрису понадобились банки?
   Зачем вообще они ему были нужны?
   Мы знаем только об одном банкире, который сотрудничал с Файрисом, — я имею в виду Воннит. Она давала взятки чиновникам Империи, что практически сделало ее джарегом. Известны ли случаи, когда серьезные банки кредитовали Файриса? И есть ли основания для подобных подозрений?
   Как получить ответы на эти вопросы? Пользоваться чужими именами для выуживания дополнительной информации иногда бывает полезно, однако приходит время, когда ты снова должен стать самим собой. Неужели оно уже пришло? И кто я такой на самом деле?
   Хм-м-м.
   — Может сработать, босс.
   — Во всяком случае, стоит попробовать.
   — И даже если ничего не получится, мне это доставит удовольствие.
   — Да, наверное, ты его получишь.
   — А ты — нет?
   Не так-то легко быстро найти открытую лавку портного в такое позднее время — мне не удалось. Но после того как я сумел отыскать ее, внушительный столбик империалов убедил хозяина взяться за дело. Мои запасы наличных убывали с головокружительной скоростью, а мне совсем не хотелось возвращаться в те места, где я мог их пополнить, — пришлось бы снять Камень Феникса, чтобы телепортироваться, — но если другого выбора не останется, придется так и поступить.
   Впрочем, мне хватило денег, чтобы оплатить заказ — портной обещал, что к утру все будет готово. Покончив с делами, я еще немного погулял, уточняя с Лойошем детали нового плана.
   Вскоре я обнаружил, что ноги сами несут меня к голубому домику, и решил им не препятствовать — ведь план на следующий день был готов. Я шагал и предавался размышлениям, а Лойош летел рядом, иногда присаживаясь ко мне на плечо, однако он продолжал наблюдение, так что я имел возможность спокойно обдумать свои идеи и прийти к определенным выводам. Пару раз я почти решился остановиться и сотворить заклинание, чтобы облегчить жизнь моим бедным ногам, но тогда пришлось бы снять Камень Феникса, а Лойош весьма доходчиво сообщил мне, что он думает по этому поводу. Когда я добрался до голубого домика, мои ноги находились в плачевном состоянии. Я пожаловался на них Малышу, когда он выскочил, чтобы меня встретить. Он сочувственно повилял хвостом и выразительно фыркнул. Хороший пес.
   Савн по-прежнему сидел у очага, но теперь развернулся к нему спиной. Старуха устроилась рядом с ним и что-то тихонько бормотала. Я надеялся, что он обратит внимание на мое возвращение, но Савн вел себя так, словно меня не существует на свете, словно не существует вообще ничего, в том числе и говорившей с ним старухи.
   Я подошел.
   — Привет, Савн, — сказал я.
   Он не поднял на меня глаза, только спросил:
   — У тебя есть нож?
   — Ты знаешь, как меня зовут? — спросил я.
   — У тебя есть нож, правда?
   — Ты знаешь, кто я такой, верно, Савн?
   — Я… я потерял нож Па, ты знаешь. Я…
   — Все в порядке, Савн. Никто на тебя не сердится. Ты знаешь, кто я такой?
   — Это был очень хороший нож. Очень острый.
   — Давай поговорим о чем-нибудь другом, Савн.
   — Я им пользовался, чтобы резать — резать всякие штуки.
   — Савн, с твоей сестрой все в порядке, — вмешалась старуха.
   Казалось, он не слышит ее слов — как не слышал моих, но его руки начали сжиматься и разжиматься. Мы подождали еще немного, но Савн молчал.
   Я взглянул на старуху, она пожала плечами, встала и отвела меня в угол.
   — Я начинаю понимать, что с ним происходит, — негромко проговорила она.
   — Его сестра?
   Она кивнула:
   — Она ключ ко всему. Савн думает, что убил ее или что-то вроде того. Я не уверена. Он еще очень далек от нормального состояния. Савн не отличает снов от реальности.
   — Я могу отвести его домой и показать ему сестру.
   Старуха покачала головой:
   — Пока еще рано. Он примет ее за существо из сна.
   — Что же тогда делать?
   — Продолжать в том же духе. Беседовать с ним, даже если он сам хочет говорить только о ножах, и пытаться заставить его обратить внимание на другие вещи.
   — А будет толк?
   Она пожала плечами.
   — Если мои предположения верны, то рано или поздно это поможет. Но я не понимаю твоего вопроса. Никто не знает, насколько он сможет восстановиться и каким станет. Однако должен наступить момент, когда Савн начнет на нас реагировать, и тогда появится надежда, что мы сумеем научить его ухаживать за собой.
   — Было бы неплохо, — вздохнул я.
   — А как мои дела?
   — Вас интересует, что будет с вашим домом?
   — Да.
   — Я не уверен. Кажется, мне кое-что удалось понять. Если мои догадки верны, то вам не о чем беспокоиться. Однако я мог допустить ошибку.
   — Ладно, — сказала она. — А если ты все-таки ее допустил?
   — Все будет в порядке, — заверил я.

ГЛАВА 12

 
   Я поднялся рано и, выпив достаточное количество клявы, направился к портному, чтобы забрать свой заказ. Портной, естественно, начал задавать вопросы, что могло привести к неприятным последствиям. Однако выяснилось, что он просто испугался, и я постарался успокоить его словами и золотыми монетами. Когда я уходил, он был вполне доволен жизнью. Затем я зашел к оружейнику и купил у него несколько полезных предметов. Нашел заведение, где подавали завтрак, и в уборной, среди запахов, которые я не стану описывать, переоделся и потратил некоторое время, раскладывая по местам купленные предметы. Я далеко не сразу вспомнил, как следует прятать ножи, чтобы они не бросались в глаза, что меня немного удивило. Поверх я накинул свой ничем не примечательный коричневый плащ — в уборной было довольно жарко, но для прогулки к особняку Воннит он оказался вполне по погоде.
   Когда я выходил из таверны, одежды — и не только — на мне заметно прибавилось. Вскоре я уже покинул пределы Норпорта и зашагал по направлению к дому моего дорогого друга полукапитана Воннит, — кстати, а что такое полукапитан!
   Я не стану тебе рассказывать о своем коротком путешествии — ты и сама его уже проделывала. Не могу обойтись без комплимента, Кайра, твой отчет оказался предельно точным, благодаря ему я знал, чего ждать и когда. Примерно в полумиле от дома я снял коричневый плащ и предстал перед многочисленными птицами и мелкими зверюшками в своем прежнем облике — Влада Талтоша, джарега, наемного убийцы, друга пожилых леди. Спрятав коричневый плащ среди кустов на обочине дороги, я двинулся дальше, получив от Лойоша неохотное согласие подождать меня снаружи. Впрочем, он не удержался от ехидных замечаний насчет того, кто получит все удовольствие. Пожалуй, его представление об удовольствиях отличается от моего.