Браун Лайза. Внук Дьявола

   Лейни прислонилась к дереву. Ее ногти судорожно царапали кору.
   – Хорошо, что ты вспомнил про деда, – сказала она, видя, что Колли умолк и ждет отклика. – В тот день я тоже стала звать его Дьяволом. Я увидела то, что давно было ясно всему городу. Он сказал, что папа отправился в преисподнюю. И он был рад, что ты… что ты убил папу. Он умеет ненавидеть, проклятый старик. А ты – его кровь и плоть.
   Колли вздрогнул.
   – Я ничего этого не знал. Целую неделю я не вставал с постели и целый месяц не выходил из дома, потому что если бы кто-нибудь из города увидел меня, то сложил бы два и два и многое понял. Дьявол сказал, что тебе хотелось, чтобы правда выплыла наружу. Я не мог ему не поверить, ведь ты так и не пришла, не поинтересовалась, жив я или умер. Послушай, разве надо тебе говорить, что я отдал бы правую руку, лишь бы не было того дня? Лейни, милая, разве я хотел, чтобы смерть твоего отца встала между нами?
   «Что-то здесь неправильно, – думала Лейни. – Это я пострадала, пострадала несправедливо, я, а не он».
   Она поднесла руку к горлу, говорить было все труднее.
   – Мы с мамой лишились тогда всего. Сначала папы, потом дома. Нашей привычной жизни. И с каждой новой утратой я ненавидела тебя все сильнее. – Помолчав, она добавила: – Ты больше не мой, Колли. Оставайся с той женщиной, с которой ты пришел в «Магнолию».
   Она обязана была высказать все до конца, даже если слова подобны смерти.
   – Мне не нужна Рейчел.
   «А мне не нужен Престон, – подумала Лейни, – да только нет у меня выбора».
   Колли шагнул к ней, пошатнулся; его рука задела ее плечо, и ее словно бы пронзил электрический разряд. Каждая клеточка ее тела трепетала. Отчаянным усилием Лейни заставила себя не закрывать глаза, не прикасаться к нему, двигать губами, чтобы говорить, а не целовать его, позабыв обо всем. – Лейни, я многое могу для тебя сделать, – продолжал Колли осипшим от волнения голосом. – У меня есть деньги. Они твои. Как всегда. Я знаю, у тебя много проблем с «Магнолией». Я все могу уладить. Дай мне шанс. Прости меня. И полюби опять.
   – Нет.
   У него перехватило дыхание. Лейни захотелось, чтобы он вышел из себя: с ним проще иметь дело, когда он бушует от ярости и не владеет собой.
   – Мои деньги ничем не хуже денег Престона! – рявкнул он.
   – С деньгами Престона не связана память о прошлом, – возразила Лейни.
   Ей в голову не пришло отрицать, что за ее отношениями с Престоном стоят именно деньги.
   – Со мной тебе будет лучше, чем с ним.
   – Где будет лучше? В постели?
   – Везде. И в постели тоже. – Колли тоже говорил с трудом, он задыхался. – Когда мы с тобой до конца узнаем друг друга, то забудем о пропасти, которая почему-то легла между нами. – Он протянул руки, чтобы обнять ее; она отпрянула, и Колли окончательно потерял голову. – Не убегай. Ты столько лет убегаешь от меня. Ты бежишь от меня к нему! Я…
   Он не договорил, а обхватил ее крепкими руками, прижал к себе и со звериной страстью впился в ее губы.
   Лейни знала, что нужно бороться, нужно сражаться за себя…
   Она не стала.
   Колли был силен, а отчаяние и злость учетверили его силу. Он был груб. А ведь когда-то, например, в карьере Ло-Джо и еще раньше, в грезах Лейни, он был нежен. А сейчас он предстал перед ней другим. Ее губы заныли от боли, и он не дал ей возможности оттолкнуть его язык.
   Ее кожа горела везде, где к ней прикасались его губы, его руки, его тело.
   Лейни уже не знала, где она. Она просто с Колли, а значит, посреди кружащегося в бешеной пляске мира.
   Этого мало, мало. Бери ее всю, думал Колли, когда был еще способен думать.
   Он прервал поцелуй, но сжал ее так, что, кажется, захрустели ребра. Он целовал теперь ее глаза, щеки, шею. Она извивалась у него в руках, запрокинув голову назад и крепко зажмурившись.
   Он не отпустит ее.
   Но где же ее ненависть? Лейни касается его и почему-то жмется к нему, а не отталкивает.
   Ее рука легла ему на затылок, пальцы взъерошили волосы. Он опустил голову, потерся щекой о ее подбородок, глаза их, пылающие негасимым огнем, встретились, и его дыхание обдало ее жаром.
   К нему, только к нему…
   – Колли… Колли…
   Здесь же, у этого погреба, он впервые целовал ее три года тому назад. И сейчас земля уже царапала ей спину, а горячее тяжелое тело накрыло ее целиком.
   Ему нужно место, куда он сможет отнести ее и сделать своей. Слиться с ней. Войти в нее.
   И в этом сладком забытьи он найдет мир и любовь. Она будет принадлежать ему.
   Колли поднял ее, не отрывая губ от ее груди.
   «Магнолия» – гостиница. Значит, в ней полно комнат, и в каждой из них есть кровать. На которую можно положить Лейни. Чтобы лечь рядом с ней.
   Он не помнил, как пересек двор и нашел в давно сгустившейся темноте заднее крыльцо. Важно то, что он все же вошел в дом с Лейни на руках, озираясь, как лев, готовый драться за законную добычу.
   Колли не думал о том, что он – в «Магнолии», что этот дом враждебен ему, этот дом готов обрушиться на него всеми стенами. Колли вошел без колебаний.
   А она уцепилась за его шею, и уже ее язык скользнул между его губ, и пальцы ее мяли воротник его рубашки…
   – Боже, – выдохнул он, остановившись возле ближайшей двери на верхнем этаже.
   Стоило ему нажать на ручку, как дверь открылась.
   И тут Лейни опомнилась.
   Она содрогнулась и соскочила с рук Колли. А он смотрел на нее, слепой от страсти.
   Она рвалась к нему так долго, что собственный голос, как ножом, ударил ее по сердцу:
   – Не надо.
   Он не понял слов. Его бешеные глаза все так же пожирали ее.
   – Колли, не могу я, – прошептала она, собирая все свои силы.
   Его надо остановить. Необходимо.
   – Я уезжаю с Престоном, – выпалила Лейни. – Ты понимаешь, Колли? Я с ним сплю.
   Лицо Колли перекосилось, словно он неожиданно для себя сделал большой глоток неразбавленного спирта.
   – Так я и знал, что Престон тебя не оставит, – просипел он. – Говорил я Дьяволу, что от запретов он только распаляется. Но ты же не любишь его, Лейни. Ты меня любишь, меня. – Он резко оттолкнул ее, и она ухватилась за дверной косяк, чтобы сохранить равновесие. Глаза Колли сверкали в темноте, как у кошки. Он тяжело дышал. – Ты расходуешь жизнь, обвиняя меня, хотя знаешь, что я был бессилен. Между нами стоит не один твой отец. Господи, да будь между нами тысяча отцов! Нет, Лейни, ты просто убиваешь и себя, и меня.
   – Колли, я не в силах забыть. Это мой отец. И он всегда будет стоять между нами. Я не могу не помнить, что он не хотел видеть нас вместе.
   Он прошел в комнату, оперся рукой о стену и сделал несколько глубоких вдохов, стараясь взять себя в руки.
   – Лейни, он мертв.
   – И я помогла его убить! – выкрикнула она, не замечая, что плачет в голос. – Я не должна была приходить к тебе. Я не послушалась его, и из-за этого он убит.
   Колли выпрямился, но, поколебавшись, опустил голову и заговорил медленно и проникновенно:
   – Лейни, разве мы с тобой уже не наказаны? Я предлагаю тебе выход. Будь со мной. Я буду любить тебя, а потом ты сама поймешь, что мы с тобой – всего лишь два человека, которые не могут быть в этой жизни счастливы друг без друга. Произошел несчастный случай. Если бы он не нашел нас тогда, мы полюбили бы друг друга до конца. Мы были бы вместе.
   – Но так не вышло, – возразила Лейни шепотом. – А теперь все по-другому. Колли, вон в той комнате… – Она указала в дальний конец коридора. – В той комнате я отдамся Престону.
   – Ты отдаешь ему себя без любви? Почему?
   – Послушай, Колли, у меня есть свои причины поступать именно так, как я поступаю. Наши с тобой отношения здесь ни при чем. Я могу лечь в постель с Престоном, если захочу.
   Она говорила, как сильная женщина, уверенная в себе, не запинаясь и не подбирая слов. Но это были чужие слова.
   Оба они долго молчали, не глядя друг на друга.
   – В чем причина, Лейни? Деньги? Или тебе просто нужен мужчина? А может быть, ты хочешь сделать мне больно? – По его голосу Лейни поняла, что он сломлен. – Хорошо, Лейни. Если так, делай то, что задумала. Делай, не останавливайся. Может быть, ты поймешь, что не права, когда увидишь меня истекающим кровью. Может быть, тогда ты простишь и мне, и себе смерть Торна. Может быть, после этого ты опять захочешь быть со мной. Ты придешь тогда ко мне, как я сейчас пришел к тебе, покончив с другой женщиной. Я шел к тебе и думал о том, как буду умолять тебя: прости, что другая…
   Голос его оборвался.
   – Это невозможно. Меня здесь не будет. Я уеду. С ним, Колли.
   Наверное, только теперь он посмотрел правде в глаза.
   – Ты не сможешь жить вдали от «Магнолии». Ты ведь такая же, как Дебора и Оливия.
   – Я знаю. – Лейни сокрушенно кивнула. – Я думала об этом. И тем не менее я уеду. Я научусь жить иначе, ведь я еще молода. И я не вернусь, разве что буду приезжать в гости. Уезжать всегда тяжко, правда, Колли? Но одному из нас необходимо уехать. Когда ты вернулся, я поняла, что не смогу видеть тебя и безнадежно стремиться к тому, чего у меня никогда не будет. А когда я уеду с Престоном, у меня будет все, что мне нужно.
   Наступило мертвое молчание. Лишь много времени спустя Колли прижался лбом к стене. И неожиданно рассмеялся.
   – Наверное, я должен был его убить там, у карьера. Он не увезет тебя, Лейни. Он не получит того, на что рассчитывает. Знаешь, сколько у него было женщин? Не счесть! Завтра утром его уже не будет в Спрингсе, я тебе обещаю. И ты останешься одна. А еще буду я. Ты и я. Мы останемся здесь умирать.
   – Перестань, Колли, – вздохнула она. – Ты так ничего и не понял. Он предложил мне выйти за него замуж. Может быть, он многим до меня делал предложение?
   К этой новости Колли не был готов. Лейни видела, как глубоко поразила его, но… Что ж, если нужно быть безжалостной, чтобы остановить его…
   – Этого не будет, – пробормотал Колли.
   Он уже ни в чем не был уверен. Престон упрям и настырен. Может, он и впрямь решился сделать предложение, лишь бы досадить кузену. А полюбить Лейни легко. Это Колли мог утверждать по собственному опыту.
   – Ты боишься, что он на мне женится, – медленно произнесла Лейни.
   Колли сдался.
   – Да, боюсь. А знаешь, почему? Меня в Спрингсе называют зверенышем и дикарем; это, наверное, правда. И все-таки тебе, Лейни, было бы лучше со мной, а не с ним.

Глава 12

   – Ты никуда не уйдешь.
   Престон замер у двери кухни и удивленно оглянулся.
   – Колли?
   Он окинул насмешливым взглядом кузена, поднявшегося рывком с шезлонга, стоявшего в углу задней веранды. На белой майке Колли темнели пятна пота, а джинсы были перепачканы землей.
   – Как дела на табачных полях, братец?
   Колли проигнорировал издевательский вопрос.
   – До сих пор я работал как вол, чтобы забыться и все забыть, – проговорил он, глядя Престону в глаза. – Но теперь я передумал.
   Его решительные черные глаза были похожи на кусочки угля. Престон отступил на полшага.
   – Что именно ты собирался забыть?
   Его слова отдались зловещим эхом в кухне, которую Надин до блеска отмыла перед выходными.
   – Я слышал, что у тебя есть определенные планы насчет Лейни.
   Тщательно обдумав услышанное, Престон решил засмеяться. Когда-то этот самодовольный смех заставил бы Колли броситься на двоюродного брата с кулаками, но он за последнее время научился владеть собой. Он уже не был наивным диковатым мальчишкой, которого так легко выводил из себя умный, роскошный Престон, старший брат. На этот раз Колли решил сыграть по тем правилам, по каким играл бы на его месте сам Престон или его отец Джеймс.
   – Ну да, у меня есть некоторые планы, и они касаются твоей подружки. Сегодня вечером она ляжет со мной в койку.
   Невидимая рука сжала горло Колли.
   – Кстати, хочешь оказать мне услугу, братец? Что нравится этой малышке? Ах да… – Престон щелкнул пальцами, как будто внезапно припомнив. – Я забыл. У вас ведь до этого не доходило?
   Колли до боли стиснул кулаки.
   – И у тебя до этого не дойдет, – сказал он. – Я не допущу. Ты над ней не надругаешься. Ты даже не дотронешься до нее.
   – Дурак ты, Колли. Какого черта ты бесишься из-за женщины, которой ты не нужен?
   – Престон, я лучше тебя знаю Лейни; я знаю, кто ей нужен, а кто нет. И мне плевать, если я кажусь тебе дураком. Я не верю, что у тебя хватит благородства, чтобы повести себя как должно. Благородства в тебе нет ни на грош. Но я сейчас объясню тебе, почему тебе лучше оставить Лейни в покое. В Джорджии я узнал о тебе гораздо больше, чем мне хотелось знать. Я наткнулся на одного букмекера, который, как выяснилось, довольно близко был с тобой знаком. Дьявол тогда рвал и метал по поводу девушки, так что у меня не было резона открывать ему глаза на твои проигрыши на скачках. Тому букмекеру мне тоже пришлось заплатить. Он, кстати, обошелся мне гораздо дороже, чем скандал с девушкой.
   Щека Престона дернулась. К такому повороту дела он явно не был готов.
   – Выходит, ты в те две недели в Атланте зря времени не терял? От души за мной шпионил, да?
   – На тебя мне плевать, Престон. А вот Лейни – иное дело. Она мне небезразлична. Ты ее не любишь, это сразу видно. Поэтому ты немедленно уберешься из Спрингса и не притронешься к ней. И больше сюда не приедешь. А если тебе все-таки вздумается протянуть к Лейни лапы, я тут же поделюсь с Дьяволом кое-какой информацией о тебе.
   – Черт подери, ты ничего не сможешь доказать! Можешь говорить, что хочешь.
   Хорохорится Престон, с удовлетворением отметил про себя Колли.
   – Мой тебе совет: уезжай из города. Можешь считать, что я оказываю тебе услугу. – Колли изо всех сил старался говорить сдержанно. – Дьявол ненавидит Блэкбернов. Он не допустит, чтобы ты спутался с девушкой из их семейства. И Джеймсу его расположение дороже всего, что бы ты ни говорил. И ни тебе, ни ему не нужно, чтобы все деньги Дьявола достались мне, верно? Так что послушайся меня, будь паинькой и оставь в покое Лейни.
   Престон оперся обеими руками на кухонный стол, словно стараясь сдержать раздражение.
   – Сейчас ты кажешься себе Большим Парнем. – Престон старался говорить свысока, но это ему плохо удавалось. – Ты идиот, Колли. Опомнись. Разве ты еще не понял? Тогда слушай меня внимательно: старик сам хотел, чтобы я оттрахал Лейни. Понял? Дед меня поощряет.
   Эти слова ошеломили Колли.
   – Ты врешь, – проговорил он севшим голосом.
   Престон выпрямился и пожал плечами. При виде замешательства Колли его взгляд обрел прежнюю безмятежность.
   – Можешь сам его спросить. Именно ради этого он вызвал меня сюда после Атланты. «Сшиби ее с пьедестала, – сказал он, – и Колли от нее откажется». Я согласился только ради того, чтобы сквитаться с тобой, но нашел в этом деле удовольствие. Так что, Колли, я тебя по всем статьям переиграл.
   – Ну и хватит. Оставь ее, – выдавил из себя Колли.
   Престон засунул руки в карманы своих щегольских летних брюк.
   – Знаешь, Колли, мне важно не переиграть тебя. Мне важно получить то, что обещает твоя драгоценная леди. Она – мой приз, и нечего меня шантажировать. Я от нее не откажусь. Я, собственно говоря, выполняю распоряжение деда. К тому же девочка вполне доступна.
   – Заткнись. Не смей называть Лейни доступной. Тебе пришлось подарить ей обручальное кольцо, чтобы к ней прикоснуться.
   – А, так она тебе рассказала? Знаешь, твоя Лейни неглупа, но весьма наивна. Она воображает, что золотой ободок связывает людей на всю жизнь. Я пообещал ей кольцо, и она на него купилась, как я и рассчитывал. Рано или поздно она должна понять, что жизнь мало похожа на романтическую сказку. Колли, то, что должно произойти, произойдет. Смирись, братец.
   Престон торжествующе усмехнулся.
   Темная туча, окутавшая душу Колли, ослепила его окончательно. Он шагнул к кузену, уже не обращая внимания на тихий внутренний голос, который твердил ему: «Не надо. Остановись!»
 
   По субботам в «Магнолии» всегда кипела жизнь.
   – Народу – как на хлопковой плантации в сезон урожая, – смеясь, заметила Дана. – Когда это у нас бывало столько людей?
   Она обошла сваленные у выхода с задней веранды чурбаны, на которые утром распилили поваленный ураганом клен мужчины из Комитета благотворительности, и споткнулась о пыльный мешок. Лейни и Харгис Лоу, который швырял в кузов грузовика отломанные ветки, поддержали ее. Она прижимала к груди объемистую сумку.
   – Это что еще такое? – с раздражением воскликнула Дана. – Он же тяжелый как черт!
   – Как всегда, вы правы, – отозвался Харгис. – Там цемент. Если изволите отойти в сторону, я его уберу.
   Дана отступила, и Харгис, кряхтя, взвалил мешок на спину. Его окутало облако белесой пыли.
   – Лейни, наверное, это стоит отнести в подвал? Когда мы утром сюда приехали, дверь уже кто-то поставил на место. Но она в плачевном состоянии. Сюзан говорит, что ее надо будет замуровать.
   – Согласна. Мы вчера спускались в погреб; там нет ничего, только старый насос, которым пользовались тогда, когда в наших местах обнаружили минеральную воду.
   – Судя по тому, как близко к сердцу вы, юная леди, держите вашу сумку, – сказал Харгис, обращаясь к Дане, – в ней заключено нечто весьма драгоценное.
   Дана опустила сумку на землю. Харгис поволок тяжелый мешок к подвалу.
   – Он умнее, чем кажется на первый взгляд, – негромко заметила Дана.
   Она огляделась. Дебора была далеко, она возилась у другого крыла «Магнолии».
   – Это твое, Лейни, – сказала Дана и кивком указала на сумку.
   – Мое? – Лейни взяла сумку, которая оказалась неожиданно тяжелой. – Что там такое?
   Дана смущенно кашлянула.
   – Это подарок Престона. Нет, не открывай! – поспешно воскликнула она, заметив, что Лейни хочет расстегнуть «молнию». – Я заглянула туда, – призналась она. – Я знаю, это нехорошо, но я не могла удержаться. Он ее вчера принес, когда ты возила тетю Оливию к врачу. Он велел мне никому ничего не говорить, пока я не увижу тебя. Только не открывай ее здесь!
   – Да что же там?
   Дана сделала круглые глаза и прошептала на ухо Лейни:
   – Шоколадные конфеты, бутылка джина и… атласная сорочка.
   Лейни почувствовала, как краска заливает ее щеки.
   – Чудное зрелище! – услышала она голос Ллойда Тейта и обернулась. Ллойд стоял за ее спиной, уперев руки в бока. Глаза его были скрыты за темными очками. – Две подруги мило шепчутся. Держу пари, что о мужчинах!
   – Между прочим, некоторые мужчины уже замешивают цемент со щебенкой, – сообщила ему Дана. – Вы бы не хотели им помочь?
   – Мешать – это как раз по мне! – хохотнул Ллойд и отошел.
   – Вечно он шныряет тут и что-то разнюхивает, – пожаловалась Лейни. – Человек с двойным дном. Не люблю таких.
   – Да ну его к черту, – весело сказала Дана. – Судя по тому, какие подарки тебе дарит Престон, тебя ожидает кое-что приятное.
 
   Начинало темнеть, когда Альберт Ролинс вошел в кухню, где его поджидал Колли. Одежда Дьявола была вымазана в грязи, и он сильнее обычного приволакивал ногу. Впрочем, это обстоятельство не вызвало у Колли жалости.
   – Я тебя жду, дед, – жестко сказал он.
   Альберт остановился у стола и с удивлением взглянул на внука.
   – Неужели? А где твой кузен?
   – Его нет. Остальное меня не колышет.
   Дьявол взял с плиты кофейник, налил себе в чашку кофе, не торопясь выпил и только после этого заговорил:
   – Вы опять с ним поцапались? Надеюсь, не по той же причине, что в прошлый раз?
   – Послушай, Дьявол, однажды я дал тебе слово и честно старался его сдержать. Но больше я не могу.
   Старик стащил с головы кепку и аккуратно повесил ее на высокую спинку орехового стула, налил себе еще кофе, поставил дымящуюся чашку на стол, уселся напротив Колли и сделал глоток, после чего провел ладонью по губам и вопросительно глянул на Колли.
   – Судя по твоему виду, – язвительно заметил он, – ты успел побывать в преисподней.
   Ни один мускул на лице Колли не дрогнул.
   – Где ты шлялся всю ночь? – продолжал старик. – Развлекался на реке со шлюхами?
   Молниеносным движением Колли смахнул со стола чашку. Она полетела в стену и разбилась. По полу растеклась темно-коричневая лужа.
   Альберт обрел дар речи первым:
   – Я бы тебе советовал…
   – Хватит! Ты меня слышишь?
   – Тебя и мертвец услышит. Да ты потерял последний рассудок. Что с тобой стряслось?
   – Повторяю тебе, Дьявол: Престона нет. Мы остались вдвоем. Причем ты знал, что нам предстоит разговор. Ты знал, на что шел, когда позволил Престону протянуть лапы к… – Он сглотнул слюну и с трудом выговорил: —…К Лейни Торн.
   Произнесенное вслух имя вызвало у него физическую боль.
   Альберт медленно поднялся на ноги.
   – Теперь я понял. Значит, ты опять взбесился из-за этой девчонки. Черт возьми, Колли, если Престон с ней спутался, это его личное дело. При чем здесь я?
   – Лжешь. Ты всю жизнь мне лжешь. Это ты его натравил.
   – Престон и сам…
   – Это ты предложил ему заняться ею. Для этого ты и вызвал его в Спрингс. И меня ты вызвал специально для того, чтобы я увидел, как она падает к нему в объятия. Не надо обманывать, старик. Мне все ясно.
   Руки Колли дрожали от ярости.
   – Ну что же, кое в чем ты прав. Я сказал Престону: посмотри, устоит этот ангелочек или падет в грязь. Но помни, Колли: она сама принимала решение.
   – Ты не мог не понимать, что она ему не пара. Это все равно, как если бы ты предложил ему совратить младенца. И ты же поставил ее в безвыходное положение. Ты дал ей возможность узнать о долгах, которые числятся за «Магнолией».
   Альберт стукнул кулаком по столу.
   – Черт побери, никто не заставлял ее отдаваться Престону. Она сама захотела! Мне надоело, что ты впустую тратишь на нее свою жизнь! Именно поэтому она ляжет в постель с Престоном. Она такая же, как все женщины. Она пойдет на все, если у мужчины есть деньги. Когда ты наконец это усвоишь?
   – Значит, ты отдал ее Престону, чтобы преподать мне урок?
   – Мне нужно, чтобы твоя голова была занята тем, чем положено.
   – Нет, Дьявол, я сыт по горло. Пойми, я не такой, как ты. Ты живешь одной фермой. Ты не способен любить. А вот она когда-то знала, что такое любовь. Когда мне было семнадцать лет, я вернулся из-за нее. Раньше я боялся тебе признаться, а теперь мне плевать. Я вернулся на ферму, потому что люблю Лейни.
   – Не будь размазней!
   – Как Броди? Между прочим, я хотел бы быть похожим на отца. Кстати, это и в твоих интересах. Он простил бы тебя, а я не могу. И сегодня я дожидался тебя, чтобы сообщить, что наш договор расторгнут.
   Альберт изменился в лице. По-видимому, он наконец начал понимать.
   – Подумай, Колли. Как следует подумай. Если ты сейчас откажешься от всего, потом непременно пожалеешь. Это ведь уже однажды случилось.
   – Сейчас все по-другому. Твои деньги не принесли мне счастья. Ты никого не любил и не страдал от того, что никто на свете не любил тебя. А я хочу любить. Хочу знать, что хоть одно человеческое существо пожалеет обо мне, когда я умру. Я хочу, чтобы рядом со мной была любимая женщина. Я хочу, чтобы она отдала мне тело и душу. Наверное, я – размазня, признаю. Так что можешь больше этого не повторять.
   Колли рывком встал, но окрик деда остановил его:
   – Эй! Ты помнишь, что ты мне обещал шесть лет назад?
   – Я свою часть соглашения исполнил. А ты – нет. И пусть горит синим пламенем твоя ферма вместе с деньгами и с тобой. Я продал тебе душу, Дьявол, а сегодня я забираю ее обратно.
 
   В семь часов вечера Дебора собралась домой.
   – Я еще немного поработаю, – сказала ей Лейни. – И не приду домой. Переночую здесь, чтобы завтра пораньше заняться делами.
   Дебора вздохнула.
   – Я знаю, ты беспокоишься из-за страховки. Из компании не звонили? После бури прошло уже четверо суток.
   – Мама, я все узнаю, – проговорила Лейни, надеясь, что голос ее не выдаст. – В начале следующей недели все выяснится.
   – Ну хорошо. Запри дверь, если остаешься. Наверное, я бы и не стала волноваться, просто мне все эти люди действуют на нервы. Я бы с тобой осталась, но Сюзан тревожится за тетю Ливи. Она сидит, смотрит в одну точку и не реагирует, когда Сюзан к ней обращается.
   – После грозы тете стало заметно хуже. – Лейни покачала головой. – Она сильно расстроилась, когда нашла шкатулку.
   Дебора сокрушенно кивнула.
   – Она в тот же день подобрала ключ, открыла шкатулку и где-то спрятала ее содержимое. Мы даже не знаем, что там было. Какие-то бумаги, наверное. Они пролежали там пятьдесят лет. Думаю, Ливи боится, что ее отец придет и накажет ее.
   – Он в самом деле был таким грозным?
   – Все так говорят. Бедная Оливия даже сейчас места себе не находит. Вчера мне пришлось отключить телефон. Белла названивала каждые полчаса, и Оливия всякий раз пугалась. Сюзан всю ночь глаз не сомкнула. Сегодня утром бродила как сомнамбула.
   – Что же вы не позвали меня? – с упреком спросила Лейни.
   – Ты и так провела с ней полдня в клинике, а потом возилась с уборкой. Да и Сюзан не оставила бы тетю на тебя. – Дебора подошла к двери, но задержалась у порога. – Если ты в самом деле решила остаться в «Магнолии», будь осторожна.
 
   Это последнее предупреждение – «будь осторожна» – вспомнилось Лейни два часа спустя, когда она украдкой пересекала темный двор. Ей в самом деле следовало быть осторожной, чтобы мать не увидела ее.
   Луна светила ярко, но сделалась заметно меньше с той ночи, когда Колли поджидал Лейни у реки. Лейни не стала на нее долго смотреть.
   Она миновала дверь погреба. В воздухе пахло свежим бетоном. На месте старого клена осталась только гора веток, которые за день не успели увезти. Лейни подумала: как хорошо, что пейзаж так сильно изменился и не вызывает тягостных воспоминаний.