Браун Лори. Свадьба на Рождество

   – Я отправлюсь к Норбундширу сегодня днем.
   Он был расстроен и не скрывал этого.
   – Герцог в своем загородном поместье.
   – Вот черт!
   У него совсем не будет времени. До герцогского имения день скачки на хорошей лошади. А сейчас, зимой, дороги превратились в жидкую грязь. В карете будет удобнее, но это добавит, самое малое, лишний день езды. Опять же состояние дороги… Его ждет долгое, печальное путешествие.
   – Это ведь не все? Что-то еще про Мэтти? Сколько еще плохих новостей предстоит ему выслушать?
   – Я провел маленькое расследование. Касается Эдгара Уомсли.
   С Уомсли, по прозвищу Слизняк, Престон учился одно время в Итоне. Потом Слизняка исключили. По официальной версии – за то, что списывал на экзамене по латыни. Говорили, однако, что Слизняк замучил ректорского кота. С тех пор они встречались время от времени в игорных салонах – конечно, не за одним и тем же столом. У Престона хватало здравого смысла, чтобы не садиться играть с Уомсли. Он не любил тех, кто не умеет играть. Еще больше – тех, кто не умеет достойно проигрывать. По слухам, водились за Уомсли совсем уж мерзкие грехи. Разумеется, Престон и его бывший однокашник вращались совершенно в разных кругах.
   – И при чем тут Слизняк? Чем он занят, этот приспешник адова огня? Опиум? Торговля людьми?
   – Он наследник Норбундшира. Дальний родственник. Ему бы ничего не светило, но Чонси Смайт не вернулся из морского похода, Мэтью Карлтон и его брат погибли, перевернувшись в карете. Вот так очередь дошла до Уомсли.
   – Плохо дело.
   Подумать только, Мэтти – родственница такого ничтожества. Не важно, что родство очень дальнее. Пожав плечами, Марсфилд продолжал:
   – Похоже, он решил исправиться. Начать жизнь с чистого листа. Официально признанный наследником, он теперь просто образец добродетели.
   – Яблоко может казаться прекрасным снаружи, а откусишь – внутри гниль и черви.
   – А может, там просто сердцевина?
   – Неужели вы думаете, что человек способен так сильно измениться?
   Сам Престон ни на минуту не допускал подобной мысли.
   – У меня нет доказательств обратного. – Марсфилд встал – аудиенция окончилась.
   – Тем не менее мы все еще продолжаем наше расследование.
   Престон тоже встал и протянул Марсфилду руку:
   – Надеюсь, вы будете держать меня в курсе.
   – Желаю справиться с герцогом. Удачи!
   – Спасибо. Она мне понадобится!
 
   У порога Мэтти задержалась. Ей было не по себе. Она огляделась по сторонам, вытирая и без того уже чистые туфли. Городской дом Престона! Она не ожидала увидеть такое великолепие. Один из шести соединенных галереями домов, изящный изгиб белого фасада, обращенного к разбитому в форме круга парку. По бокам – еще два здания, выстроенных в том же изысканном стиле.
   Погода в Лондоне казалась несколько теплее, чем на море за последние две недели. Впрочем, климат Англии был ей в новинку. В парке закутанные по самые глаза дети гоняли мяч под присмотром двух гувернанток. Облаченная в форменное платье няня толкала перед собой коляску. Пожилая чета сидела на одной из скамей, украшенных завитушками кованого железа.
   – Все по порядку. Сначала распаковываем вещи. Игры потом.
   Парадная дверь вела в холл, обставленный с изысканной элегантностью. Какой чудесный рисунок на обоях – китайский садик с водопадами и мостиками, фигурками людей в фантастических одеждах, прогуливающихся по белоснежным дорожкам. Деревья, пагоды и величественные храмы поднимались к высокому потолку. Разноцветные птицы, казалось, парили над головой.
   В центре холла, на круглом столике из позолоченного стекла, стояла огромная китайская ваза. Ее сине-зеленые тона перекликались с цветом мозаичного мраморного пола. Вместо цветов в вазе красовались павлиньи и страусовые перья. Мэтти подошла к лестнице, украшенной искусной резьбой, и принялась рассматривать изображение на стене. Императорская процессия – носилки с императорской особой, всадники, слоны – поднималась по ступенькам на площадку, где художник нарисовал великолепный дворец.
   Приглядевшись, Мэтти заметила, что светильники, освещающие холл по ночам, размещены на стене так, чтобы стать частью картины. Как будто миниатюрные фигурки зажгли свои фонарики. Она чувствовала себя великаном, попавшим в странный и чудесный мир.
   – Поразительно!
   Интересно, это его собственный дом или он снял его, как того требовал их план?
   – Его сиятельство купил эту картину несколько лет назад в Японии. – Поклонившись, Келсо подвел ее к лестнице. – Здесь изображено поместье императора на острове Хоккайдо. – Камердинер указал на изображение дворца: – Небольшой загородный домик.
   – Так это место существует в действительности? – Мэтти подошла поближе. Бесси протянула ручонку к изображению дамы. Наверное, решила, что это новая кукла. Мэтти поспешно схватила девочку. Вдруг останутся следы пальцев?
   – И люди настоящие, не вымышленные. Император, его семья, придворные. А вот полковник Хэмпстед пьет чай. Вот сэр Бертон беседует с настоятелем храма. Тут есть и Престон – он с принцессой Сакурой. – Келсо фыркнул. – Художник, по имени Кацухиро Фудзивара, гордится своим чувством юмора. Никто из нас к принцессе даже не приближался, а уж говорить с ней… хотя мы видели ее издалека несколько раз.
   – А вас тоже нарисовали?
   Келсо опять фыркнул.
   – Да, но Фудзивара не очень меня жалует, как и я его.
   Эдит переходила от фигуры к фигуре.
   – И где же вы?
   Камердинер вздохнул и покачал головой, словно покоряясь судьбе.
   – Я иду за слоном с большой лопатой.
   Мэтти удалось сохранить невозмутимое выражение лица. У Эдит вырвалось хихиканье.
   Очевидно, это дом Престона. Значит, дела у него идут совсем неплохо.
   – Мне показалось, я слышу голоса.
   Вытирая руки огромным фартуком, в холл вышла худощавая седовласая женщина. Келсо представил ее как экономку, миссис Тони Мэнор.
   – Добро пожаловать. Надеюсь, вы скоро освоитесь.
   У Мэтти были на сей счет серьезные сомнения. Она приветливо улыбнулась в ответ и представила Эдит и детей.
   – Вы извините меня за эту неразбериху. Просто голова кругом. Ведь его сиятельство никогда не предупреждает о своем приезде, не правда ли?
   Мэтти молча кивнула. Впрочем, миссис Мэнор и не ждала ответа. Очевидно, у Эдит появилась достойная соперница – любительница поболтать.
   – Мы открыли все комнаты. Леди Марсфилд наверху, смотрит, чтобы все было как надо. Последние приготовления. Пронеслась как вихрь по всему дому, вот так! Она и эта мисс Мейберри, которая с ней пришла, помогли все устроить в детских комнатах. Ну разве она не чудо? Не правда ли?
   Мэтти опять кивнула. О ком говорит экономка?
   – Знаете, у нас с самого раннего утра просто нашествие лавочников. Все бегают туда-сюда. То мебель привезут, то коробки. Проветривают комнаты, выбивают ковры. Мне приказали нанять двух горничных и лакея. Представляете?
   Мэтти покачала головой, представив, как дюжий лавочник проветривает комнаты.
   Миссис Мэнор повернулась к Келсо:
   – Вы просто не узнаете второй этаж! – Она смотрела на него предостерегающе.
   – Неужели она осмелилась поменять что-нибудь в личных покоях хозяина?
   – Нет. То есть я так не думаю. Но зато все остальное в доме…
   Камердинер распахнул двустворчатую дверь, замаскированную рисунком обоев.
   – Его сиятельству это не понравится.
   Мэтти заглянула через его плечо. Что там такое? Нарядная зеленая с золотом гостиная…
   – И это еще не все. – Миссис Мэнор заговорщицки шептала. – Она битый час спорила с Генри, и…
   – Уверена, все остальное можно договорить потом. Пусть гости хотя бы снимут пальто и шляпы.
   Мэтти подняла голову. Высокая прекрасная женщина в изящном зеленом платье, казалось, парила над ступеньками лестницы. Миссис Мэнор присела в реверансе. Вид у нее был виноватый. Звучным, хорошо поставленным голосом незнакомка произнесла:
   – Вы, должно быть, леди Матильда.
   – Зовите меня просто Мэтти…
   Она никак не могла привыкнуть к роли знатной дамы.
   – А я Анна. Уверена, мы подружимся.
   Мэтти улыбнулась в ответ. Разве это возможно? Ведь она в Лондоне всего на несколько дней. Анна приступила к делу:
   – Келсо, возьмите лакея и займитесь багажом. Миссис Мэнор, будьте так добры, покажите гостям комнаты. Мисс Мейберри поможет устроиться мисс Франклин и детям. Леди Матильда и я выпьем чаю в гостиной. Уверена, нашей гостье неплохо бы выпить чего-нибудь укрепляющего, а я просто умираю от жажды. – Она взяла Мэтти под руку и увлекла ее за собой. – Мы можем познакомиться, и вы расскажете о своих приключениях с Престоном.
   – Простите?
   Мэтти растерянно моргала. Что известно этой Анне? Она распоряжается слугами Престона… и его деньгами, кажется, тоже. Если то, что сказала экономка, правда… Анна тоже участвует в их затее? Еще одна деталь, чтобы все выглядело как надо? Или Анна ничего не подозревает? Что ж, поиграем. Пока не узнаем больше.
   Анна сказала:
   – Я с ним знакома целую вечность. Быть рядом с Престоном – уже приключение.
   – Вы думаете? На самом деле путешествие было довольно скучным.
   Мэтти опустилась на обитый зеленой парчой диванчик.
   Анна бросила на нее испытующий взгляд и улыбнулась:
   – Но он так красив!
   – Это если вам нравятся смуглые мрачные красавцы…
   – Я слышала разные отзывы о Престоне, в том числе весьма выразительные. Но мрачным его еще никто не называл.
   Мэтти не успела ответить. В гостиной появилась молодая девушка с тяжелым серебряным подносом. Пока горничная расставляла чашки, дамы заговорили о детях. Анна спросила:
   – Вам налить?
   – Пожалуйста.
   Мэтти улыбалась, но на душе у нее было неспокойно. Почему Анна играет роль хозяйки дома? Видимо, здесь что-то большее, чем простое знакомство. Анна красива, элегантна, светски общительна. Именно такие женщины должны нравится Престону. У нее есть все то, чего не хватает Мэтти.
   Анна отпустила горничную и сама разлила чай в чашки из тончайшего китайского фарфора.
   – Сливки? Лимон?
   – Сахар, два кусочка, пожалуйста.
   Она как завороженная следила за руками Анны. Сможет ли она когда-нибудь двигаться с такой непринужденной грацией? Анна сказала:
   – Кстати, мне действительно нравятся смуглые мрачные красавцы. Когда вы увидите лорда Марсфилда, вы поймете почему.
   Уголки губ Анны приподнялись. Улыбка кошки, добравшейся до сметаны!
   – Печенье?
   Мэтти заметила, как сверкнули глаза Анны, когда она упомянула мужа. Теперь собеседница казалась ей намного симпатичнее.
   – Да, пожалуйста. Я бы съела кусочек.
   – У вас есть вести от Престона? Мне казалось, что ему пора быть здесь.
   Мэтти замерла. Кажется, Анна знает о его планах. А ей, Мэтти, он оставил короткую записку…
   Анна как будто прочитала ее мысли. Она перегнулась через стол и похлопала Мэтти по руке.
   – Марсфилд ожидал визита Престона сегодня утром. Я просто предположила, что затем он первым делом явится сюда. Тем более что вы уже здесь.
   . – Меня не касается, как Престон проводит время.
   Мэтти и сама понимала, что звучит все это неубедительно. Вряд ли Анна поверит.
   – Мне есть чем заняться, кроме как беспокоиться, где он и что с ним.
   – Понимаю. Разумеется. У вас дети, а скоро праздник. Конечно, дел по горло. Украсить дом – это уже целая история. Я ничего не стала предпринимать, а вдруг вы захотите сделать все по-своему? Возможно, есть какие-то семейные традиции, и вы хотите им следовать…
   Мэтти огляделась. Ее домик поместился бы внутри этой необъятной гостиной.
   – Я бы не сказала…
   Она почувствовала себя подавленной. Неужели придется этим заниматься? Престон ни о чем таком ее не предупреждал.
   – Я полагаюсь на ваш вкус…
   – Отлично! – Анна захлопала в ладоши. – Я ужасно люблю украшать дом, и я всегда думала, что эта гостиная – просто идеальное место для рождественской вечеринки.
   И она принялась рассказывать Мэтти, как чудесно будут смотреться венки из плюща над парными каминами, шары из остролиста и омелы, а еще эта новая мода, которую принц Альберт вывез с родины. «Представьте, в комнате стоит целая ель, на ней горят свечи!» Анна чуть не пустилась в пляс, рассказывая, что где будет находиться.
   Мэтти покачала головой:
   – Не слишком ли много хлопот из-за…
   – Но это так весело!
   Весело? Между ней и этой женщиной глубокая пропасть. Анне ее никогда не понять. Столько работы и расходов, и чего ради? До Рождества осталось меньше недели. Она и дети могли бы развернуть подарки на корабле, по дороге домой.
   – Нет, я не могу…
   – Детям это понравится. Мои двое научат ваших плести бумажные цепи. Мы уже наделали целые ярды у себя дома. И вы попросите кухарку испечь пряничных человечков.
   Она еще что-то говорила, а Мэтти размышляла. Может быть, Анна права? Детям бы ужасно понравилась праздничная суета! Она потащила их с собой неведомо куда, нарушила привычный уклад их жизни. Даже если им придется срочно покинуть Лондон, у детей по крайней мере будет приятное занятие до отъезда.
   – Сдаюсь. Будь по-вашему. Но я не знаю, с чего начать.
   – Не беспокойтесь. Я все устрою. – Анна довольно потирала руки. – Я так боялась, что праздник пройдет скучно. Видите ли, моя сестра Летти обычно приезжает к нам со своим выводком. Это всегда так весело! А в этом году они едут к родственникам мужа. Мой брат Роберт, он такой душка, вы влюбитесь в него с первого взгляда, так вот, у него медовый месяц. Они отправились в большое путешествие – у него впервые появилась возможность посмотреть мир, – и они не вернутся раньше весны.
   Мэтти слушала и кивала, старательно изображая интерес. Она ведь никогда не увидит этих людей. А жаль…
   – Какая я все-таки болтушка! Но это потому, что я так взволнована. Мы начнем с…
   Она не договорила. В дверь громко постучали. Звук был такой, как будто упало что-то тяжелое. Обе женщины вскочили.
   – Черт возьми! Голос Престона!
   – Поосторожней с этой чертовой штуковиной. Опять глухой удар о стену, чуть потише.
   – Что, черт возьми, происходит?

Глава 19

   Мэтти и Анна стояли в дверях гостиной и смотрели на Престона. Под мышкой он держал китайскую вазу. Перья торчали, как экзотический веер. Рабочий пытался вытащить лестницу из дверей черного хода. Свободный конец лестницы зацепился за другую лестницу, которую в это время тащили вниз по ступенькам.
   – И минуты не пройдет, хозяин!
   Престон приказал:
   – Просто вынесите ее через парадный вход.
   – Никак нельзя, хозяин. Не положено.
   Рабочие наконец расцепили концы лестниц и потащили их вниз. Престон повернулся к женщинам, которые молча наблюдали за происходящим.
   – Мэтти. Чтобы…
   Анна спросила:
   – Из-за чего вы так расстраиваетесь? Они просто делают свое дело.
   – Он чуть не сбил меня с ног. Счастье, что он не разбил вазу. Династия Юань, четырнадцатый век. Таких больше нет.
   Анна заметила:
   – Ну так и уберите ее подальше, пока в доме дети. Из-под лестницы вынырнул лакей и унес вазу.
   – В доме нет… – Престон вдруг оборвал себя на полуслове и изумленно посмотрел вслед убежавшему слуге. – Подождите, вы там!
   Но лакея и след простыл. Престон повернулся к Анне:
   – Кто это?
   – Вы о ком?
   – Туда побежал молодой человек в зеленой ливрее.
   – Это был Джайлз. Лакей.
   – У меня нет лакея. А почему на нем цвета Стайлзов?
   – Не может же он исполнять свои обязанности в голом виде.
   Престон строго посмотрел на нее:
   – Анна…
   Она ответила, мило улыбнувшись:
   – Мой чай остывает.
   Грациозно развернувшись и взметнув юбками, она исчезла в гостиной.
   Престон оглядел холл и осведомился шепотом:
   – Мэтти, что вы здесь делаете? Я приказал Келсо устроить вас в гостинице.
   Вот как! Он заговорил с ней только после того, как вышла Анна. И в его план не входило, чтобы она и дети гостили в его доме. Почему он так бессердечен – после того, что произошло ночью?
   Ей некого винить, кроме себя. Она сама напросилась, предложила себя, как распутная женщина. Он пошел навстречу ее желанию. И все-таки обидно! Она так мало для него значит. Побыть просто гостьей в его доме– даже этого недостойна.
   Разумеется, кое для чего она ему все-таки нужна. Она его деловой партнер. Именно она держит в руках ключ от сундука с сокровищем. Без нее его план не удастся. Мэтти расправила плечи. Она не позволит, чтобы ее и детей опять сорвали с насиженного места. Нравится ему или нет, теперь она разыграет партию по собственному усмотрению. Она останется в этом доме и уедет отсюда только после Рождества.
   – Я не люблю гостиницы.
   Повернувшись на каблуках, Мэтти удалилась в гостиную и заняла свое место за чайным столом. Престон закричал во весь голос:
   – Келсо!
   Мэтти попросила Анну:
   – Еще чаю, пожалуйста…
   – Конечно.
   – Келсо! – Престон почти рычал.
   – И еще печенья, если можно.
   Мэтти делала вид, что не слышит, как Престон в ярости топнул ногой. Только бы он не тронул детей! Эдит будет их защищать ценой собственной жизни. Она и Келсо защитит, если понадобится. Как удачно, что у нее появилась еще одна союзница – Анна.
   – Вы говорили что-то про украшения…
 
   Престон поднял повыше воротник плаща. Моросил дождь. Лошадь увязла в грязи. Дорога казалась бесконечной. Лучше бы он взял экипаж! Ехал бы ненамного медленнее, чем сейчас, – по такой-то грязи. Зато не промок бы насквозь.
   Дело в том, что ему не хотелось ждать, пока приготовят экипаж и запрягут лошадей. Он слишком торопился отбыть к Норбундширу.
   Келсо, разумеется, заявил, что леди Марсфилд узнала об их приезде вовсе не от него. Камердинер также клялся, что ничего не знал о ее планах. Она только заявила, что леди Матильде не место в гостинице. Это неприлично. С каких пор Анна сделалась блюстителем правил приличия? А если ее так заботила репутация Мэтти, почему гостью не устроили в доме Марсфилда? У них достаточно комнат. Если она специально решила сломать ему жизнь, то лучшего способа выдумать невозможно.
   Престон отхлебнул коньяку из фляжки. Он старался не прикладываться к напитку слишком часто, чтобы не явиться пред светлые очи герцога мертвецки пьяным. К черту! Престон сделал глубокий глоток.
   Будь проклят этот коньяк – он напоминает вкус поцелуев Мэтти. Но он не станет об этом думать. Злость – вот что ему осталось.
   В довершение всего Анна настояла, что он не может сейчас жить в своем доме. В своем собственном доме! Он мог поселиться в гостинице, или у Берка, или отправиться в клуб. Или в преисподнюю. Каким тоном она с ним разговаривала! И собственный камердинер вручил ему уже собранный саквояж. Ради чего? Чтобы сохранить драгоценную репутацию малышки Мэтти. Ее неусыпные стражи! Защитники ее добродетели.
   Ха! Если бы они только знали.
   Он сделал еще глоток. Мэтти! Женщина, которая прицелилась в него из пистолета и потребовала раздеться. Женщина, которая бросилась в его объятия, обнаженная и пылающая страстью. Дикая кошка с ласковым сердцем.
   Его друзья преуспели бы там, где он потерпел крах. Они бы защитили ее от него.
   Вот в чем была истинная причина его гнева. Он не насытился, только раздразнил аппетит. Как обмануть поборников морали и остаться с ней наедине? А если ничего не получится? Как ему тогда жить?
   А может, так надо? Разумеется, Мэтти без него будет только лучше. Как только дело будет доведено до конца, Престон отправится в Индию. Марсфилд уже приготовил для него поручение. Живя на другом конце света, он попытается ее забыть. Вряд ли получится. Но это единственное, что ему остается.
   Сначала, однако, нужно обеспечить будущее Мэтти. Он должен убедить Норбундшира принять внучку под свою опеку. Престон завинтил фляжку и спрятал ее подальше.
   – Я прибыл, чтобы повидать лорда Норбундшира. – Престон протянул дворецкому свою визитную карточку.
   Дверь приоткрыли совсем чуть-чуть, дюймов на шесть.
   – Одну минуту. – Худой как скелет дворецкий с унылым выражением лица захлопнул дверь.
   Какая неучтивость! Заставить его ждать у порога – да это просто оскорбление. Тем более в такую мерзкую погоду. А где мальчик-конюший, которому надлежит позаботиться о лошади путника? Бедное животное заслужило хороший уход и ведро овса.
   Он досчитал до десяти, постукивая ногой, затем вновь взялся за медный дверной молоток. Тот же самый человек открыл дверь. Костлявая рука вернула ему визитную карточку.
   – Герцога нет дома.
   Дворецкий собирался закрыть дверь, но не тут-то было. Престон успел просунуть ногу в дверной проем. С него достаточно! Даже если герцога нет дома, усталый путник мог рассчитывать на некоторое гостеприимство. Выпить чего-нибудь согревающего, посидеть немного у огня. Это даже не любезность – просто правила приличия.
   Оттолкнув дворецкого, Престон ворвался в фойе. Старик дворецкий отступил, вцепившись в дверную ручку. Престон повернулся, сбросил мокрый плащ и шляпу и протянул их дворецкому. Тот, казалось, ничего не замечал, уставившись куда-то поверх плеча Престона.
   – Ничего страшного, Стэнфорд. Я приму лорда Батерса.
   Престон сразу узнал этот вкрадчивый голос. Дворецкий поклонился и подхватил плащ и шляпу гостя. Престон бросил на ходу:
   – Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы одежду просушили и вычистили. Привет, Уомсли! Никак не ожидал тебя здесь встретить. Что, в Лондоне закрыли все притоны?
   Уомсли обратился к дворецкому, сделав вид, что не слышит ехидных замечаний Престона:
   – Займитесь этим поскорее. Лорд Батерс не задержится надолго. – Он взмахнул рукой, отпуская слугу. – И принесите чай в библиотеку.
   Пропустив гостя вперед, Уомсли продолжил:
   – Про Лондон я ничего не знаю. Я бросил свои старые привычки…
   Они направлялись в правое крыло дома.
   – У лондонских потаскух, должно быть, траур.
   – Я посвятил себя герцогу. Я хочу скрасить ему последние дни, насколько сумею.
   Лицо Уомсли приняло ханжеское выражение.
   – Я здесь, чтобы повидать его светлость.
   – Догадываюсь. Мой дядя неважно себя чувствует и не принимает незваных гостей.
   – Он тебе не дядя.
   – Брат моей бабки, дядя в третьем поколении. Не сразу выговоришь.
   Он указал Престону на одно из неудобных кресел, покрытых черными чехлами из конского волоса.
   – Называй как хочешь – дело не в этом.
   Другими словами, Уомсли – наследник титула. Только это и имело значение. Престон выбрал другое кресло, покрытое коричневым бархатом, поближе к скудному огню.
   – Стэнфорд даже не отнес герцогу мою визитку.
   – Почему ты так решил?
   – Может быть, он чемпион по бегу? Даже если это и так, в чем я сильно сомневаюсь, вряд ли он мог так быстро добраться до покоев герцога и вернуться обратно.
   – А кто тебе сказал, что герцог у себя?
   – Дворецкий сказал, герцог плохо себя чувствует.
   – Стэнфорд просто не хотел ходить туда-сюда лишний раз. Он ведь знал, каков будет ответ. Все слуги знают, что герцог при смерти. Он принимает только близких ему людей. Старика утомляют даже эти визиты. Я бы их тоже запретил, будь это в моих силах.
   Престон старался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя его так и подмывало высказаться – ведь именно Уомсли решил, что ему незачем встречаться с Норбундширом.
   Появился дворецкий. Чай был жидкий, но по крайней мере горячий.
   – Вот что я тебе скажу. Я сам отнесу твою визитную карточку дяде, пока ты пьешь чай.
   Престон протянул ему визитку, и Уомсли выскользнул за дверь.
   Прошла долгая минута, прежде чем из дальнего угла библиотеки послышался голос:
   – Вам ведь не удастся повидать герцога, вы это знаете. Этого сидящего поодаль человека Престон заметил сразу, как только вошел. Уомсли почему-то не представил его гостю и не говорил с ним.
   – Я это сразу понял.
   Мужчина наклонился вперед:
   – Тогда почему…
   – Так я могу выпить чаю без докучливого внимания Уомсли.
   Мужчина откинулся в кресле. Престон закончил фразу:
   – И еще я могу поговорить с вами. Кто вы? Как вас зовут?
   – Коллинз. Джеймс Артур Коллинз. Я поверенный в делах герцога вот уже шесть месяцев, с тех пор как умер мой отец. Я хожу сюда две недели, каждый день, а этот племянник – или кто он там – не разрешает мне повидаться с герцогом. Не нравится мне Уомсли. Я просто его боюсь.
   Мужчина встал и уселся у камина напротив Престона. Как ни странно, он был уже далеко не молод. Сколько же лет было его отцу? Бледное лицо, рыхлая фигура. Очевидно, Коллинз проводил много времени за книгами.
   – Сэр, у меня весьма срочное дело к герцогу. Не могли бы вы помочь мне?
   – Какого рода дело?
   Коллинз нахмурился:
   – Я не имею права разглашать информацию частного порядка.
   – Благодарю вас, мистер Коллинз. Вы сказали все, что я хотел бы знать.
   Престон встал и поставил на стол пустую чашку.
   – Но я ничего не сказал.
   – Я понял, что вы честный человек. Идемте!
   – Куда мы пойдем?
   Престон подхватил Коллинза под руку:
   – Мы идем к Норбундширу.
   Коллинз вырвал руку и отступил назад, к креслу в дальнем углу, прикрывая собой кожаную сумку.
   – Благодарю вас, сэр.
   – Держитесь поближе. Будет удобнее в нас целиться.
   – Простите?
   – Ничего. Просто армейский юмор.
   – Вряд ли я могу его оценить.
   Престон ободряюще похлопал Коллинза по плечу и распахнул дверь библиотеки. За дверью оказался Уомсли. Престон прошел мимо, словно не заметив. Коллинз бросился вслед за Престоном. Хозяин крикнул: