Страница:
— Анна?
— Привет.
Голос Анны звучал приглушенно и боязливо. Барри подумала, что ей не следовало называть Анну по имени: та и так узнала бы ее голос. Журналистка машинально приготовила блокнот и карандаш.
— Помните то дело, о котором мы разговаривали несколько дней назад? — спросила Анна.
— Да.
— Так вот, нет ни одной копии.
— Ясно. — Барри замолчала, чувствуя, что та должна сказать что-то еще.
— Этой процедуры не было.
У Барри учащенно забилось сердце.
— Не было? Это… ну… необязательная процедура? То есть в связи с необычными обстоятельствами?..
— Мы всегда делаем это, но в данном конкретном случае лечащий врач решил, что нет никакой в том необходимости, дал указания, и процедуру отменили.
Доктор Джордж Аллан — личный врач президента дал распоряжение не проводить аутопсию. Барри с силой надавила на карандаш, стержень сломался.
— Вы уверены?
— Мне надо идти.
— Еще несколько вопросов!..
— Извините.
Анна Чен повесила трубку. Барри засунула исписанный листок в сумку и, схватив плащ и зонтик, устремилась к выходу.
Анна Чен, конечно, не обязана ждать ее в своем кабинете в больнице, и тем не менее Барри была сильно разочарована, обнаружив, что света в комнате нет и дверь заперта. По пути к машине она достала сотовый телефон.
— У тебя есть телефонный справочник? — спросила Барри, как только в трубке раздался голос Дэйли.
— И тебе добрый вечер.
— Не до любезностей?
Он сразу же все понял и спросил:
— Метро? Отсюда начать?
— Да. Найди лист с фамилией Чен. Анна Чен.
— Кто она?
— Не могу сказать.
— О? Информатор. Что случилось?
— Слишком долго объяснять по телефону.
— Видел тебя в вечерних новостях, — бросил Дэйли. В трубке было слышно, как он листал страницы справочника.
— Как я выглядела?
— Бывало и хуже.
— Это плохо?.. Ну что, нашел?
— Анны нет, но есть А. Чен.
— Диктуй скорей. Телефон и адрес, пожалуйста.
Служащая больницы проживала в недавно отреставрированном здании в богатом районе города. В доме не было лифта, и Барри пришлось подниматься на третий этаж пешком. Чтобы не дать возможности Анне Чен отказаться от встречи, Барри не стала предупреждать ее заранее. Подойдя к двери и услышав звук работающего телевизора, она успокоилась.
Барри позвонила в дверь. В тот же момент телевизор отключили. Журналистка почувствовала, что ее разглядывают в дверной глазок.
— Пожалуйста, Анна. Нам надо поговорить. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался звук открывающегося замка и дверь приоткрылась, насколько это позволяла цепочка, — хозяйка предусмотрительно не сняла ее. Сквозь образовавшуюся щель Барри увидела только половину симпатичного лица Анны.
— Что вы тут делаете? Вам не следовало сюда приходить.
— Ну раз уж пришла, могу войти?
— Что вы хотите?
— Что хочу? И вы еще спрашиваете? Я хочу узнать, почему отменили аутопсию…
— Я закрываю дверь. Пожалуйста, не беспокойте меня больше.
— Анна! — Барри заклинила дверь своей ногой. — Я ничего не понимаю! Позвонить мне, обрушить на меня информацию, а затем так просто…
— Не понимаю, о чем вы.
Барри недоверчиво взглянула ей в глаза.
— Анна, что происходит? Я не могу… И вдруг все стало ясно: в красивых миндалевидных глазах женщины застыл страх.
Снизив голос до шепота, Барри спросила:
— Вас проинструктировали не разговаривать со мной?
— Пожалуйста, уходите.
— Кто-нибудь предостерегал вас? Вам угрожали? Кто, Анна? Ваше начальство в больнице? Доктор Аллан? — Барри продолжала настаивать, правда шепотом. — Ваше имя не будет упомянуто. Вы ведь мой информатор. Клянусь! Просто кивните мне головой, и все. Доктор Аллан дал указание отделу по расследованию причин насильственной и скоропостижной смерти не проводить аутопсию? Это распоряжение поступило лично от президента?
Перепугавшись до смерти, молодая женщина снова попыталась закрыть дверь, зажав, словно в тисках, ногу Барри.
— Анна, пожалуйста, скажите все, что знаете.
— Я ничего не знаю. Уходите. Оставьте меня в покое!
Женщина всем телом навалилась на дверь, пытаясь закрыть. Барри благоразумно убрала ногу. Она все еще стояла на лестничной площадке и, разглядывая дверь с номером ЗС, размышляла о том, кто заставил молчать Анну Чен. И почему.
Ванесса Меррит выключила телевизор в своей спальне. Чуть раньше, переключая каналы, она обнаружила вечерние новости с Барри Трэвис. И почему эта девчонка была такой глупой? Почему не восприняла намек?! Впрочем, Ванесса успокоилась и даже обрадовалась этому обстоятельству.
В душе ей хотелось, чтобы все осталось в тайне, но, с другой стороны. Ванесса не знала, как долго еще сможет скрывать это, боялась, что ее же секрет убьет ее.
Ванесса налила себе еще бокал вина. К черту все эти замечания доктора, отца и мужа! Откуда им знать, что ей делать и чего не делать? Они и представить не могут, как она страдала! Они все объединились против нее. Они…
Она не успела додумать, как мысль пропала. Что-то очень часто происходит подобное. Похоже, она не может сконцентрироваться даже на несколько секунд.
О чем она думала?
О ребенке, да. Всегда. Но было еще что-то…
Она снова взглянула на экран и сразу вспомнила. Барри Трэвис. Глупая сучка. Почему она ничего не сделала? Не поняла намека? Или поняла, но слишком испугалась и не стала действовать? Глупая, трусливая? Как бы то ни было, результат один и тот же. С этой стороны ждать помощи не от кого.
Раньше Ванесса думала, что самым лучшим выходом из положения было бы использовать на своей стороне журналиста. Идея эта родилась, когда она увидела Барри на недавней пресс-конференции на восточной лужайке Белого дома. Разве не эта женщина поведала миру о «смерти» судьи Грина? Разве не она задала на пресс-конференции немыслимо глупый вопрос, который вызвал шквал хохота?
Барри Трэвис со своей репутацией простофили как нельзя лучше подходила для целей Ванессы, которая хотела ограничиться несколькими намеками этой безответственной на первый взгляд журналистке, с тем чтобы та в дальнейшем повсюду стала задавать нелепые вопросы. Те, кому нужно, смогут обо всем догадаться. Использовать более известных репортеров — значит подвергать себя опасности, а Ванесса хотела раскрыть свою тайну, но только без своего участия.
Ванесса так надеялась! Барри Трэвис не оправдала ее надежд. Эта журналистка оказалась не только неосторожной, но и глупой.
Куда теперь ей обращаться?
По привычке Ванесса подошла к телефону.
— Привет, папа.
— Здравствуй! — сказал сенатор. — Я собирался звонить тебе чуть позже. Как дела?
— Прекрасно.
— Спокойный домашний вечер?
— Дэвид готовит речь к очередному съезду профсоюзов. Я забыла, где он состоится.
— Хочешь, чтобы я приехал и составил тебе компанию?
— Нет, спасибо. — Она не смогла бы пить так много, если бы отец был рядом.
— Дорогая, тебе не следует оставаться одной.
— Дэвид возвращается ночью, но, несмотря на поздний час, обещал меня разбудить.
После паузы, в течение которой она могла представить себе его недовольно сдвинутые брови, он сказал:
— Может, тебе снова посетить своего гинеколога? Пусть пропишет тебе какие-нибудь гормональные препараты или что-нибудь еще. — Сенатор считал, что все женские болезни, случаются из-за несоответствия гормонов.
— У Джорджа испортится настроение.
— К черту Джорджа с его настроением! — выпалил отец. — Мы сейчас говорим о твоем здоровье. Джордж — прекрасный парень и, полагаю, весьма компетентен в таких вопросах, как боли в животе и грипп. Но тебе нужен специалист, тебе нужен психиатр.
— Нет, папа, нет, он мне не нужен. Все под контролем.
— Потеря маленького Роберта внесла хаос в систему твоего жизнеобеспечения.
Ванесса осторожно отхлебнула, чтобы заглушить острый приступ жалости, вызванный его словами.
— Дэвид не одобрит.
— Сделаем конфиденциально. К тому же что плохого, если тебе окажут своевременную помощь? Я поговорю с Дэвидом.
— Нет!
— Девочка моя…
— Пожалуйста, папа, не беспокой его! Я скоро приду в норму. Просто мне нужно больше времени, чем мы думали.
Она заручилась его обещанием не давить на Дэвида по поводу ее здоровья.
Чтобы успокоить себя, проглотила таблетку валидола и запила вином. Затем прошла в ванную и переоделась в ночную рубашку, сверху накинула халат. Потом легла в кровать и попыталась читать новый бестселлер — все вокруг только о нем говорили, — но ей было трудно сконцентрироваться и следить за сюжетом, Ванесса уже собиралась положить книгу и выключить свет, как вдруг послышался стук в дверь. Она встала с постели и прошла через комнату.
Открыла дверь.
— Здравствуй, Спенс.
— Ты спала?
— Еще нет, но собиралась. — Она пригладила рукой волосы. — Что ты хотел?
— Президент просил меня справиться, как ты себя чувствуешь.
— Неужто? — отозвалась она с сарказмом.
— Он сожалел о том, что вынужден был оставить тебя одну сегодня ночью.
— Отчего эта ночь должна отличаться от других? Спенсер Мартин даже бровью не повел. Чтобы рассердить его, требовал ось гораздо больше, чем просто дерзость. Даже будучи чем-то раздражен, он все равно не подал бы виду. Специально тренировался.
В администрации Никсона в свое время работал Гордон Лидди. У него на ладони был примечательный шрам — он держал руку над свечой до тех пор, пока не обуглилась кожа. И тем не менее Лидди уступал Спенсеру. От общения с Мартином волосы вставали дыбом. Вместе с тем он был бесценен для президента.
— Могу я чем-нибудь быть полезен? — спросил он вежливо, вернее, абсолютно равнодушно.
— А чем именно?
— Все что угодно.
— Не стоит беспокоиться.
— Это не беспокойство, уверяю тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Превосходно, черт подери. А как себя чувствуешь ты?
— Ты расстроена, позволь мне позвать доктора Аллана.
— Он мне не нужен! — выкрикнула Ванесса. — Все, что мне нужно… — Она выдержала паузу, чтобы собраться с духом. — Все, что мне нужно, так это то, чтобы все эти люди вокруг осознали, что у меня был сын, а сейчас он мертв.
— Все осознают это. Ванесса. Сколько можно жить этим? Ну что это даст — постоянно возвращаться к факту, что твой сын?..
— Ты, ублюдок! Называй его по имени. — Она стремительно двинулась вперед и схватила его залацканы пиджака. — Вам с Дэвидом трудно называть его по имени, так ведь? Совесть не позволяет, да?! — Она перешла на крик. — Ну, скажи! Прямо сейчас!
В комнату стремительно ворвался агент Секретной службы.
— Что-то случилось, мистер Мартин?
— Первая леди плохо себя чувствует, — отозвался тот. — Немедленно вызовите доктора Аллана.
Спенсер увлек Ванессу в комнату и закрыл дверь.
— Собираешься запереть меня в комнате. Спенсер?
— Не совсем. Ты хочешь устроить спектакль на глазах у обслуживающего персонала? — спокойно откликнулся он.
Ванесса молча подошла к столику и с вызовом налила себе еще вина. До прихода доктора она уже успела осушить бокал и налила еще.
— Она пьяна, Джордж, — заметил Спенсер. Ванесса оттолкнула доктора, когда тот попытался осмотреть ее.
— Вам нельзя так много пить во время лечения, — заметил он.
Затем Спенсер обратился к нему с просьбой дать ей что-нибудь успокоительное, чтобы она замолчала.
— Хорошо бы не делать этого. Для того чтобы лечение оказалось эффективным, я должен увеличить дозу.
— Меня не волнует, что вы должны делать, — стальным голосом произнес Спенсер. Ванесса, засучив рукав, обнажила руку.
— Дайте мне этот чертов наркотик! Только во сне я чувствую себя спокойно. А сейчас, как правильно заметил Спенсер, я не спала, а всего лишь напилась.
В тот момент, когда лекарство подействовало, в комнату вошел Дэвид. По всей видимости, он был взбешен той сценой, которая произошла в его отсутствие.
"Все чертовски плохо, мистер президент», — подумала Ванесса, не в состоянии что-либо произнести. Глаза ее медленно закрылись, она почувствовала, что проваливается в сон.
Дэвид, Спенсер и доктор Аллан возбужденно разговаривали около ее кровати. Перед тем как забыться, она словно издалека услышала слова Спенсера:
"Нельзя позволить этому продолжаться».
Она мечтала о сладостном забвении, но сейчас жал ела об этом.
Ванесса спала мертвым сном, когда они вернулись за ней перед рассветом.
Глава 7
— Привет.
Голос Анны звучал приглушенно и боязливо. Барри подумала, что ей не следовало называть Анну по имени: та и так узнала бы ее голос. Журналистка машинально приготовила блокнот и карандаш.
— Помните то дело, о котором мы разговаривали несколько дней назад? — спросила Анна.
— Да.
— Так вот, нет ни одной копии.
— Ясно. — Барри замолчала, чувствуя, что та должна сказать что-то еще.
— Этой процедуры не было.
У Барри учащенно забилось сердце.
— Не было? Это… ну… необязательная процедура? То есть в связи с необычными обстоятельствами?..
— Мы всегда делаем это, но в данном конкретном случае лечащий врач решил, что нет никакой в том необходимости, дал указания, и процедуру отменили.
Доктор Джордж Аллан — личный врач президента дал распоряжение не проводить аутопсию. Барри с силой надавила на карандаш, стержень сломался.
— Вы уверены?
— Мне надо идти.
— Еще несколько вопросов!..
— Извините.
Анна Чен повесила трубку. Барри засунула исписанный листок в сумку и, схватив плащ и зонтик, устремилась к выходу.
Анна Чен, конечно, не обязана ждать ее в своем кабинете в больнице, и тем не менее Барри была сильно разочарована, обнаружив, что света в комнате нет и дверь заперта. По пути к машине она достала сотовый телефон.
— У тебя есть телефонный справочник? — спросила Барри, как только в трубке раздался голос Дэйли.
— И тебе добрый вечер.
— Не до любезностей?
Он сразу же все понял и спросил:
— Метро? Отсюда начать?
— Да. Найди лист с фамилией Чен. Анна Чен.
— Кто она?
— Не могу сказать.
— О? Информатор. Что случилось?
— Слишком долго объяснять по телефону.
— Видел тебя в вечерних новостях, — бросил Дэйли. В трубке было слышно, как он листал страницы справочника.
— Как я выглядела?
— Бывало и хуже.
— Это плохо?.. Ну что, нашел?
— Анны нет, но есть А. Чен.
— Диктуй скорей. Телефон и адрес, пожалуйста.
Служащая больницы проживала в недавно отреставрированном здании в богатом районе города. В доме не было лифта, и Барри пришлось подниматься на третий этаж пешком. Чтобы не дать возможности Анне Чен отказаться от встречи, Барри не стала предупреждать ее заранее. Подойдя к двери и услышав звук работающего телевизора, она успокоилась.
Барри позвонила в дверь. В тот же момент телевизор отключили. Журналистка почувствовала, что ее разглядывают в дверной глазок.
— Пожалуйста, Анна. Нам надо поговорить. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался звук открывающегося замка и дверь приоткрылась, насколько это позволяла цепочка, — хозяйка предусмотрительно не сняла ее. Сквозь образовавшуюся щель Барри увидела только половину симпатичного лица Анны.
— Что вы тут делаете? Вам не следовало сюда приходить.
— Ну раз уж пришла, могу войти?
— Что вы хотите?
— Что хочу? И вы еще спрашиваете? Я хочу узнать, почему отменили аутопсию…
— Я закрываю дверь. Пожалуйста, не беспокойте меня больше.
— Анна! — Барри заклинила дверь своей ногой. — Я ничего не понимаю! Позвонить мне, обрушить на меня информацию, а затем так просто…
— Не понимаю, о чем вы.
Барри недоверчиво взглянула ей в глаза.
— Анна, что происходит? Я не могу… И вдруг все стало ясно: в красивых миндалевидных глазах женщины застыл страх.
Снизив голос до шепота, Барри спросила:
— Вас проинструктировали не разговаривать со мной?
— Пожалуйста, уходите.
— Кто-нибудь предостерегал вас? Вам угрожали? Кто, Анна? Ваше начальство в больнице? Доктор Аллан? — Барри продолжала настаивать, правда шепотом. — Ваше имя не будет упомянуто. Вы ведь мой информатор. Клянусь! Просто кивните мне головой, и все. Доктор Аллан дал указание отделу по расследованию причин насильственной и скоропостижной смерти не проводить аутопсию? Это распоряжение поступило лично от президента?
Перепугавшись до смерти, молодая женщина снова попыталась закрыть дверь, зажав, словно в тисках, ногу Барри.
— Анна, пожалуйста, скажите все, что знаете.
— Я ничего не знаю. Уходите. Оставьте меня в покое!
Женщина всем телом навалилась на дверь, пытаясь закрыть. Барри благоразумно убрала ногу. Она все еще стояла на лестничной площадке и, разглядывая дверь с номером ЗС, размышляла о том, кто заставил молчать Анну Чен. И почему.
Ванесса Меррит выключила телевизор в своей спальне. Чуть раньше, переключая каналы, она обнаружила вечерние новости с Барри Трэвис. И почему эта девчонка была такой глупой? Почему не восприняла намек?! Впрочем, Ванесса успокоилась и даже обрадовалась этому обстоятельству.
В душе ей хотелось, чтобы все осталось в тайне, но, с другой стороны. Ванесса не знала, как долго еще сможет скрывать это, боялась, что ее же секрет убьет ее.
Ванесса налила себе еще бокал вина. К черту все эти замечания доктора, отца и мужа! Откуда им знать, что ей делать и чего не делать? Они и представить не могут, как она страдала! Они все объединились против нее. Они…
Она не успела додумать, как мысль пропала. Что-то очень часто происходит подобное. Похоже, она не может сконцентрироваться даже на несколько секунд.
О чем она думала?
О ребенке, да. Всегда. Но было еще что-то…
Она снова взглянула на экран и сразу вспомнила. Барри Трэвис. Глупая сучка. Почему она ничего не сделала? Не поняла намека? Или поняла, но слишком испугалась и не стала действовать? Глупая, трусливая? Как бы то ни было, результат один и тот же. С этой стороны ждать помощи не от кого.
Раньше Ванесса думала, что самым лучшим выходом из положения было бы использовать на своей стороне журналиста. Идея эта родилась, когда она увидела Барри на недавней пресс-конференции на восточной лужайке Белого дома. Разве не эта женщина поведала миру о «смерти» судьи Грина? Разве не она задала на пресс-конференции немыслимо глупый вопрос, который вызвал шквал хохота?
Барри Трэвис со своей репутацией простофили как нельзя лучше подходила для целей Ванессы, которая хотела ограничиться несколькими намеками этой безответственной на первый взгляд журналистке, с тем чтобы та в дальнейшем повсюду стала задавать нелепые вопросы. Те, кому нужно, смогут обо всем догадаться. Использовать более известных репортеров — значит подвергать себя опасности, а Ванесса хотела раскрыть свою тайну, но только без своего участия.
Ванесса так надеялась! Барри Трэвис не оправдала ее надежд. Эта журналистка оказалась не только неосторожной, но и глупой.
Куда теперь ей обращаться?
По привычке Ванесса подошла к телефону.
— Привет, папа.
— Здравствуй! — сказал сенатор. — Я собирался звонить тебе чуть позже. Как дела?
— Прекрасно.
— Спокойный домашний вечер?
— Дэвид готовит речь к очередному съезду профсоюзов. Я забыла, где он состоится.
— Хочешь, чтобы я приехал и составил тебе компанию?
— Нет, спасибо. — Она не смогла бы пить так много, если бы отец был рядом.
— Дорогая, тебе не следует оставаться одной.
— Дэвид возвращается ночью, но, несмотря на поздний час, обещал меня разбудить.
После паузы, в течение которой она могла представить себе его недовольно сдвинутые брови, он сказал:
— Может, тебе снова посетить своего гинеколога? Пусть пропишет тебе какие-нибудь гормональные препараты или что-нибудь еще. — Сенатор считал, что все женские болезни, случаются из-за несоответствия гормонов.
— У Джорджа испортится настроение.
— К черту Джорджа с его настроением! — выпалил отец. — Мы сейчас говорим о твоем здоровье. Джордж — прекрасный парень и, полагаю, весьма компетентен в таких вопросах, как боли в животе и грипп. Но тебе нужен специалист, тебе нужен психиатр.
— Нет, папа, нет, он мне не нужен. Все под контролем.
— Потеря маленького Роберта внесла хаос в систему твоего жизнеобеспечения.
Ванесса осторожно отхлебнула, чтобы заглушить острый приступ жалости, вызванный его словами.
— Дэвид не одобрит.
— Сделаем конфиденциально. К тому же что плохого, если тебе окажут своевременную помощь? Я поговорю с Дэвидом.
— Нет!
— Девочка моя…
— Пожалуйста, папа, не беспокой его! Я скоро приду в норму. Просто мне нужно больше времени, чем мы думали.
Она заручилась его обещанием не давить на Дэвида по поводу ее здоровья.
Чтобы успокоить себя, проглотила таблетку валидола и запила вином. Затем прошла в ванную и переоделась в ночную рубашку, сверху накинула халат. Потом легла в кровать и попыталась читать новый бестселлер — все вокруг только о нем говорили, — но ей было трудно сконцентрироваться и следить за сюжетом, Ванесса уже собиралась положить книгу и выключить свет, как вдруг послышался стук в дверь. Она встала с постели и прошла через комнату.
Открыла дверь.
— Здравствуй, Спенс.
— Ты спала?
— Еще нет, но собиралась. — Она пригладила рукой волосы. — Что ты хотел?
— Президент просил меня справиться, как ты себя чувствуешь.
— Неужто? — отозвалась она с сарказмом.
— Он сожалел о том, что вынужден был оставить тебя одну сегодня ночью.
— Отчего эта ночь должна отличаться от других? Спенсер Мартин даже бровью не повел. Чтобы рассердить его, требовал ось гораздо больше, чем просто дерзость. Даже будучи чем-то раздражен, он все равно не подал бы виду. Специально тренировался.
В администрации Никсона в свое время работал Гордон Лидди. У него на ладони был примечательный шрам — он держал руку над свечой до тех пор, пока не обуглилась кожа. И тем не менее Лидди уступал Спенсеру. От общения с Мартином волосы вставали дыбом. Вместе с тем он был бесценен для президента.
— Могу я чем-нибудь быть полезен? — спросил он вежливо, вернее, абсолютно равнодушно.
— А чем именно?
— Все что угодно.
— Не стоит беспокоиться.
— Это не беспокойство, уверяю тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Превосходно, черт подери. А как себя чувствуешь ты?
— Ты расстроена, позволь мне позвать доктора Аллана.
— Он мне не нужен! — выкрикнула Ванесса. — Все, что мне нужно… — Она выдержала паузу, чтобы собраться с духом. — Все, что мне нужно, так это то, чтобы все эти люди вокруг осознали, что у меня был сын, а сейчас он мертв.
— Все осознают это. Ванесса. Сколько можно жить этим? Ну что это даст — постоянно возвращаться к факту, что твой сын?..
— Ты, ублюдок! Называй его по имени. — Она стремительно двинулась вперед и схватила его залацканы пиджака. — Вам с Дэвидом трудно называть его по имени, так ведь? Совесть не позволяет, да?! — Она перешла на крик. — Ну, скажи! Прямо сейчас!
В комнату стремительно ворвался агент Секретной службы.
— Что-то случилось, мистер Мартин?
— Первая леди плохо себя чувствует, — отозвался тот. — Немедленно вызовите доктора Аллана.
Спенсер увлек Ванессу в комнату и закрыл дверь.
— Собираешься запереть меня в комнате. Спенсер?
— Не совсем. Ты хочешь устроить спектакль на глазах у обслуживающего персонала? — спокойно откликнулся он.
Ванесса молча подошла к столику и с вызовом налила себе еще вина. До прихода доктора она уже успела осушить бокал и налила еще.
— Она пьяна, Джордж, — заметил Спенсер. Ванесса оттолкнула доктора, когда тот попытался осмотреть ее.
— Вам нельзя так много пить во время лечения, — заметил он.
Затем Спенсер обратился к нему с просьбой дать ей что-нибудь успокоительное, чтобы она замолчала.
— Хорошо бы не делать этого. Для того чтобы лечение оказалось эффективным, я должен увеличить дозу.
— Меня не волнует, что вы должны делать, — стальным голосом произнес Спенсер. Ванесса, засучив рукав, обнажила руку.
— Дайте мне этот чертов наркотик! Только во сне я чувствую себя спокойно. А сейчас, как правильно заметил Спенсер, я не спала, а всего лишь напилась.
В тот момент, когда лекарство подействовало, в комнату вошел Дэвид. По всей видимости, он был взбешен той сценой, которая произошла в его отсутствие.
"Все чертовски плохо, мистер президент», — подумала Ванесса, не в состоянии что-либо произнести. Глаза ее медленно закрылись, она почувствовала, что проваливается в сон.
Дэвид, Спенсер и доктор Аллан возбужденно разговаривали около ее кровати. Перед тем как забыться, она словно издалека услышала слова Спенсера:
"Нельзя позволить этому продолжаться».
Она мечтала о сладостном забвении, но сейчас жал ела об этом.
Ванесса спала мертвым сном, когда они вернулись за ней перед рассветом.
Глава 7
Закончив телефонный разговор с Барри Трэвис, президент Меррит посмотрел на своего советника и спросил:
— Что думаешь?
Спенсер Мартин через селекторную связь слышал каждое слово их диалога.
— Она настаивала, но вы прекрасно справились, — заметил он. — Отклонили все ее просьбы, причем весьма грациозно. Этот ее звонок прошел через Далтона?
— Да.
— Тогда совсем хорошо, что вы отказались лично. Она, видимо, посчитала естественным просить теперь вас об эксклюзивном интервью по поводу вашей избирательной стратегии. Они с Ванессой пока еще у всех на слуху, и вы правильно сделали, что послали ей цветы. Само собой разумеется, по мнению журналистки, что она отныне вхожа в Овальный кабинет.
Дэвид Меррит застыл у окна, глядя на аккуратно подстриженный газон Белого дома. Вдоль железного забора выстроились посетители традиционной экскурсии, во время которой они с глупым видом будут рассматривать кухонную посуду бывших президентов.
Мэррит втайне презирал американский народ, но ему нравилось быть его президентом, и одна только мысль, что после второго срока придется покинуть это место, приводила его в отчаяние. Ему и в голову не приходило, что он не будет избран повторно. Иначе и быть не могло — этот пункт значился в его личной программе, которую он составил для себя еще в Билокси. И он достигал намеченной цели, пусть и с некоторыми корректировками. Ничто не может воспрепятствовать восхождению Дэвида Малькомба Меррита. Ничто.
Словно читая его мысли, Спенсер произнес:
— Странно только, почему она в конце разговора спросила о Ванессе.
— Сегодня все вокруг обеспокоены состоянием здоровья моей жены. Было бы подозрительно, если бы она не поинтересовалась.
— Похоже, что так, — сказал Спенсер. Некоторая неуверенность в голосе заставила президента с недоумением взглянуть на своего советника.
Спенсер пожал плечами и пояснил:
— А все потому, что несколько недель Барри Трэвис нигде не показывалась, теперь же, куда ни посмотри, всюду она. — Он понизил голос. — И о чем только думала Ванесса, когда выкинула такой фокус?
И почему эта журналистка все еще «голодна»? Я смог бы понять, почему она сует свой нос в окружную больницу, если бы это было до выхода сериала, но сейчас?!
— Меня это тоже несколько тревожит, — согласился с ним Меррит. — Ее информатор из этой больницы поняла, что совершила ошибку. Полагаю, Трэвис нелегко теперь будет найти нового информатора.
Барри Трэвис считала, что ее источники хорошо засекречены, однако для людей Спенсера преград не существовало. Президент не интересовался, каким способом или под чьим давлением Анна Чен проговорилась и сделала достоянием гласности конфиденциальную информацию. Единственное, Спенсер заверил его, что все под контролем — а раз он сказал, то, значит, так оно и было.
В таких делах на Спенсера можно было положиться. Всякий раз, стоило возникнуть какой-нибудь проблеме, как он уже был тут как тут. Ему не надо было напоминать или объяснять суть вопроса, он принимал решения сам, в отличие от их друга Грэя Бондюранта, который по любому поводу требовал разрешения начальства.
В интересах дела Дэвид Меррит поощрял инициативу. Если выгода предпринимаемого шага вступала в конфликт с честью, то он отдавал предпочтение первому. Для Грэя же честь была превыше всего.
— По-видимому, Барри Трэвис весьма усердная журналистка. Сейчас у нее есть пятнадцать минут на телевидении, и она, пребывая на гребне славы, пытается раздвинуть эти границы. К сожалению, Трэвис становится неудобной, — усмехнувшись, произнес президент. — Впрочем, она недостаточно умна, чтобы хоть как-то навредить.
— Не знаю, Дэвид. — Спенсер выглядел обеспокоенным. — Я думаю, она куда сообразительней, чем кажется. Если бы не эта оплошность, ее следовало бы считать сильным соперником. Такая цепкость говорит о сильном характере.
— Или о безрассудстве и слепой амбиции.
— В любом случае, продолжай она в том же духе, это здорово нам навредит.
Меррит многозначительно взглянул на советника. Зачастую они прекрасно обходились без слов. Подобно истребителям горилл, пробирающимся сквозь враждебные джунгли, они могли общаться, не произнося ни слова, а только глазами предупреждать друг друга о грозящей опасности. Сейчас именно такой случай.
— Если решишься на это, Спенсер, то будь на высоте.
— Не волнуйся, Дэвид.
Барри невидящим взглядом уставилась в свои записи, которые сделала во время телефонного разговора с президентом. Не было ни одного слова или какой-либо интонации в голосе, за что можно было зацепиться. Их разговор походил на маленькую дружескую беседу. Он говорил вежливо, но решительно, когда отказывал ей в эксклюзивном интервью. Однако это обстоятельство нисколько не разочаровало и даже не удивило ее. Эксклюзив был всего лишь предлогом, основной целью этого звонка было добиться сведений о первой леди.
Начиная с того ветреного, пасмурного дня, когда журналистка впервые встретилась с Ванессой Меррит за чашкой капучино, она не шла у Барри из головы. Но выяснить ничего не удалось. Пейджер молчал сутки напролет. Его номер знали только ее информаторы и Дэйли. Нарушив установленное однажды правило, она сама им позвонила. Никто ничего не знал. Что ж, значит, она заблуждается.
И вдруг этот таинственный случай с Анной Чен. Она снова обрела уверенность.
Потом состоялась пресс-конференция, на которой Далтон Нили объявил, что миссис Меррит вынуждена уединиться на неопределенное время. После этого шокирующего начала он зачитал заявление президента:
"Сенатор Армбрюстер и я считаем, что обязанности Ванессы, как первой леди, не позволяют ей целиком и полностью восстановить свое здоровье после трагической смерти нашего сына. Ради семьи и ради страны она должна окрепнуть как физически, так и эмоционально, прежде чем снова начнет работать по своему изнурительному графику. С этой целью ей предоставлен продолжительный отпуск».
Журналисты наперебой стали задавать вопросы. Выяснилось, что во время этого отпуска первая леди будет находиться под постоянным наблюдением доктора Аллана. Тот в свою очередь решительно опроверг слухи и подозрения в злоупотреблении алкоголем или чем-нибудь еще. Барри удалось, перекричав коллег, спросить, когда первая леди вернется. Ей ответили, что это слишком преждевременный вопрос.
После этого Нили раздал охочим до «жареного» журналистам последнее сообщение о состоянии здоровья миссис Меррит. По словам доктора Аллана, она с пониманием отнеслась к необходимости отдохнуть. Этим утром, когда Барри разговаривала с президентом, тот поблагодарил ее за интерес, который она проявила к его жене, и пообещал передать первой леди все теплые слова, сказанные журналисткой во время беседы. Он, впрочем, заметил, что его супруга быстро поправляется — о большем прогрессе и мечтать не приходится.
Все было так слащаво!
— Черта с два, — пробормотала Барри. Что-то здесь не так. Она подошла к телефону и набрала номер.
— Окружная больница. С кем вас соединить?
— С Анной Чен, пожалуйста.
— Мисс Чен здесь больше не работает.
— Извините?
— Мисс Чен здесь больше не работает. Возможно, вам поможет кто-то другой?
— О нет. Спасибо.
Барри попыталась дозвониться до Анны по домашнему телефону. Приятный компьютерный голос в ответ произнес, что этого номера больше нет в памяти. Меньше чем через пять минут Барри уже летела на своей машине к Анне Чен. На одном дыхании она взбежала по лестнице на третий этаж и нажала звонок на двери с номером ЗС. После нескольких попыток стало ясно, что квартира пуста.
Расстроенная, она позвонила в дверь напротив. Прижав ухо к двери, Барри сначала услышала шелест приближающихся шагов, а затем чьи-то голоса.
— Слышите меня? — сказала она, еще раз постучав в дверь. — Я разыскиваю мисс Чен.
Соседом оказался молодой импозантного вида парень с длинными волосами, стянутыми сзади в пучок. На нем было узкое в обтяжку трико, а сверху, наспех заправленная рубашка. Заглянув ему через плечо, Барри увидела молодую девушку, с которой он развлекался прямо на полу.
— Извините, что помешала…
— Если вы разыскиваете Анну, то она съехала, — сказал парень, которому не терпелось поскорее вернуться к своей подружке.
— Когда?
— Где-то на прошлой неделе. В пятницу или в четверг. До выходных, потому что управляющая в субботу пригнала рабочих, и они весь день убирались в квартире.
— У вас есть…
— Хотите спросить — ее новый адрес? Нет. Но она работает в окружной больнице.
— Уже не работает.
— Тогда я пас.
— Спасибо, что пришел, Дэйли. — Барри распахнула дверь черного хода. Из кухни тянуло изумительным запахом.
— Разве я мог отказаться от такого любезного приглашения? «Будь в семь. Начинаем ужинать».
Дэйли подошел к плите и стал помешивать соус для спагетти. На нем был фартук, увидев который, Барри с трудом вспомнила, что его подарили ей пару лет назад, и с тех пор она им ни разу не пользовалась. Интересно, где же Дэйли удалось его разыскать.
— Пахнет очень вкусно, — сказала Барри, отгоняя Кронкрайта. — Ты его накормил?
— Он целиком заглотил недожаренный кусок мяса. — Дэйли отложил в сторону ложку и повернулся к Барри. — К чему такая конспирация — обходить дом по узким улицам, подворотням и входить через заднюю дверь?! Мы что, играем в шпионов?
— Потом объясню.
Настаивать он не стал. Поужинав, они помыли посуду и расположились в гостиной. Дэйли расслабленно опустился в глубокое кресло, Кронкрайт довольно положил голову на передние лапы, и только Барри тревожно ходила по комнате. Она дважды проверила, заперта ли входная дверь, плотно ли зашторены окна — так, чтобы с улицы никто не смог разглядеть, что происходит внутри.
— Что, черт возьми, происходит? — не выдержал наконец Дэйли.
Она поднесла указательный палец к губам и жестом показала, чтобы тот молчал. Затем включила телевизор. Установив звук почти на максимум, Барри уселась на диван рядом с креслом, где расположился Дэйли.
— Ты, конечно, скажешь, что я слишком драматизирую ситуацию, — начала она. — Но ты только представь — за мной следили! Мой телефон не работал весь вечер. С этого момента — никаких телефонных записей. И надо быть очень осторожным, особенно когда речь идет о Ванессе Меррит.
Он кивнул в сторону телевизора.
— Думаешь, в доме установили подслушивающие устройства? Я ничему не удивлюсь. — Рассказав ему об исчезновении Анны Чен, она добавила:
— Я разговаривала с управляющей того дома. Она мне сказала, что Анна без всякого предупреждения подошла к ней, заплатила за аренду, собрала свои вещи и выехала.
— У нее могла быть дюжина причин съехать оттуда: другая работа, другая квартира.
— Она не оставила нового адреса ни в больнице, ни управляющей. Очень странно и нехарактерно для людей, переезжающих на новое место.
— Возможно, таким образом она хотела хорошенько встряхнуть своего парня.
— Она была напугана и отнюдь не своим бывшим ухажером. Сна боялась, что кто-нибудь застанет ее за разговором со мной. Кто-то узнал, что она мой информатор, и заставил ее замолчать.
Дэйл и раскрыл было рот, но не произнес ни слова.
— Почему не сделали аутопсию этому ребенку? — продолжила Барри. — Доктора Аллана не было рядом, когда тот умер. В случае неожиданной смерти закон предписывает провести аутопсию для выяснения причин случившегося.
— Барри, речь идет о президенте и первой леди Соединенных Штатов Америки. В этом случае допустимы исключения.
— Если бы твой ребенок внезапно умер без видимых причин, разве ты не захотел бы узнать, почему? Если Мерритам нечего скрывать, то почему они не согласились на аутопсию?
— Масса людей не соглашается на аутопсию. — Дэйли махнул рукой. — Следующий аргумент.
— Я постоянно возвращаюсь к ее странным фразам. Может, их следует рассматривать, как признание?
— Если она убила своего ребенка, то зачем ей в этом признаваться?
— В глубине души она желает быть наказанной.
— Знаешь, чем больше ты говоришь о ней, тем больнее она кажется.
— А где она сейчас? — нетерпеливо перебила Барри. — В Белом доме? Личный катер Мерритов пару часов назад поплыл по реке Стенадо на юго-запад от Вашингтона.
— Согласно официальному заявлению, она отправилась на отдых, — вставил Дэйли.
— Если она всего лишь отправилась на отдых, другими словами здорова, то к чему такая секретность? Они даже не называют места, куда выехала первая леди.
— Пожалуй, случись что серьезное, Клет Армбрюстер был бы рядом с дочерью, — согласился Дэйли. — Он бы положил ее в лучшую клинику страны и организовал всестороннее обследование. Ты разговаривала с кем-нибудь из его офиса?
— Что думаешь?
Спенсер Мартин через селекторную связь слышал каждое слово их диалога.
— Она настаивала, но вы прекрасно справились, — заметил он. — Отклонили все ее просьбы, причем весьма грациозно. Этот ее звонок прошел через Далтона?
— Да.
— Тогда совсем хорошо, что вы отказались лично. Она, видимо, посчитала естественным просить теперь вас об эксклюзивном интервью по поводу вашей избирательной стратегии. Они с Ванессой пока еще у всех на слуху, и вы правильно сделали, что послали ей цветы. Само собой разумеется, по мнению журналистки, что она отныне вхожа в Овальный кабинет.
Дэвид Меррит застыл у окна, глядя на аккуратно подстриженный газон Белого дома. Вдоль железного забора выстроились посетители традиционной экскурсии, во время которой они с глупым видом будут рассматривать кухонную посуду бывших президентов.
Мэррит втайне презирал американский народ, но ему нравилось быть его президентом, и одна только мысль, что после второго срока придется покинуть это место, приводила его в отчаяние. Ему и в голову не приходило, что он не будет избран повторно. Иначе и быть не могло — этот пункт значился в его личной программе, которую он составил для себя еще в Билокси. И он достигал намеченной цели, пусть и с некоторыми корректировками. Ничто не может воспрепятствовать восхождению Дэвида Малькомба Меррита. Ничто.
Словно читая его мысли, Спенсер произнес:
— Странно только, почему она в конце разговора спросила о Ванессе.
— Сегодня все вокруг обеспокоены состоянием здоровья моей жены. Было бы подозрительно, если бы она не поинтересовалась.
— Похоже, что так, — сказал Спенсер. Некоторая неуверенность в голосе заставила президента с недоумением взглянуть на своего советника.
Спенсер пожал плечами и пояснил:
— А все потому, что несколько недель Барри Трэвис нигде не показывалась, теперь же, куда ни посмотри, всюду она. — Он понизил голос. — И о чем только думала Ванесса, когда выкинула такой фокус?
И почему эта журналистка все еще «голодна»? Я смог бы понять, почему она сует свой нос в окружную больницу, если бы это было до выхода сериала, но сейчас?!
— Меня это тоже несколько тревожит, — согласился с ним Меррит. — Ее информатор из этой больницы поняла, что совершила ошибку. Полагаю, Трэвис нелегко теперь будет найти нового информатора.
Барри Трэвис считала, что ее источники хорошо засекречены, однако для людей Спенсера преград не существовало. Президент не интересовался, каким способом или под чьим давлением Анна Чен проговорилась и сделала достоянием гласности конфиденциальную информацию. Единственное, Спенсер заверил его, что все под контролем — а раз он сказал, то, значит, так оно и было.
В таких делах на Спенсера можно было положиться. Всякий раз, стоило возникнуть какой-нибудь проблеме, как он уже был тут как тут. Ему не надо было напоминать или объяснять суть вопроса, он принимал решения сам, в отличие от их друга Грэя Бондюранта, который по любому поводу требовал разрешения начальства.
В интересах дела Дэвид Меррит поощрял инициативу. Если выгода предпринимаемого шага вступала в конфликт с честью, то он отдавал предпочтение первому. Для Грэя же честь была превыше всего.
— По-видимому, Барри Трэвис весьма усердная журналистка. Сейчас у нее есть пятнадцать минут на телевидении, и она, пребывая на гребне славы, пытается раздвинуть эти границы. К сожалению, Трэвис становится неудобной, — усмехнувшись, произнес президент. — Впрочем, она недостаточно умна, чтобы хоть как-то навредить.
— Не знаю, Дэвид. — Спенсер выглядел обеспокоенным. — Я думаю, она куда сообразительней, чем кажется. Если бы не эта оплошность, ее следовало бы считать сильным соперником. Такая цепкость говорит о сильном характере.
— Или о безрассудстве и слепой амбиции.
— В любом случае, продолжай она в том же духе, это здорово нам навредит.
Меррит многозначительно взглянул на советника. Зачастую они прекрасно обходились без слов. Подобно истребителям горилл, пробирающимся сквозь враждебные джунгли, они могли общаться, не произнося ни слова, а только глазами предупреждать друг друга о грозящей опасности. Сейчас именно такой случай.
— Если решишься на это, Спенсер, то будь на высоте.
— Не волнуйся, Дэвид.
Барри невидящим взглядом уставилась в свои записи, которые сделала во время телефонного разговора с президентом. Не было ни одного слова или какой-либо интонации в голосе, за что можно было зацепиться. Их разговор походил на маленькую дружескую беседу. Он говорил вежливо, но решительно, когда отказывал ей в эксклюзивном интервью. Однако это обстоятельство нисколько не разочаровало и даже не удивило ее. Эксклюзив был всего лишь предлогом, основной целью этого звонка было добиться сведений о первой леди.
Начиная с того ветреного, пасмурного дня, когда журналистка впервые встретилась с Ванессой Меррит за чашкой капучино, она не шла у Барри из головы. Но выяснить ничего не удалось. Пейджер молчал сутки напролет. Его номер знали только ее информаторы и Дэйли. Нарушив установленное однажды правило, она сама им позвонила. Никто ничего не знал. Что ж, значит, она заблуждается.
И вдруг этот таинственный случай с Анной Чен. Она снова обрела уверенность.
Потом состоялась пресс-конференция, на которой Далтон Нили объявил, что миссис Меррит вынуждена уединиться на неопределенное время. После этого шокирующего начала он зачитал заявление президента:
"Сенатор Армбрюстер и я считаем, что обязанности Ванессы, как первой леди, не позволяют ей целиком и полностью восстановить свое здоровье после трагической смерти нашего сына. Ради семьи и ради страны она должна окрепнуть как физически, так и эмоционально, прежде чем снова начнет работать по своему изнурительному графику. С этой целью ей предоставлен продолжительный отпуск».
Журналисты наперебой стали задавать вопросы. Выяснилось, что во время этого отпуска первая леди будет находиться под постоянным наблюдением доктора Аллана. Тот в свою очередь решительно опроверг слухи и подозрения в злоупотреблении алкоголем или чем-нибудь еще. Барри удалось, перекричав коллег, спросить, когда первая леди вернется. Ей ответили, что это слишком преждевременный вопрос.
После этого Нили раздал охочим до «жареного» журналистам последнее сообщение о состоянии здоровья миссис Меррит. По словам доктора Аллана, она с пониманием отнеслась к необходимости отдохнуть. Этим утром, когда Барри разговаривала с президентом, тот поблагодарил ее за интерес, который она проявила к его жене, и пообещал передать первой леди все теплые слова, сказанные журналисткой во время беседы. Он, впрочем, заметил, что его супруга быстро поправляется — о большем прогрессе и мечтать не приходится.
Все было так слащаво!
— Черта с два, — пробормотала Барри. Что-то здесь не так. Она подошла к телефону и набрала номер.
— Окружная больница. С кем вас соединить?
— С Анной Чен, пожалуйста.
— Мисс Чен здесь больше не работает.
— Извините?
— Мисс Чен здесь больше не работает. Возможно, вам поможет кто-то другой?
— О нет. Спасибо.
Барри попыталась дозвониться до Анны по домашнему телефону. Приятный компьютерный голос в ответ произнес, что этого номера больше нет в памяти. Меньше чем через пять минут Барри уже летела на своей машине к Анне Чен. На одном дыхании она взбежала по лестнице на третий этаж и нажала звонок на двери с номером ЗС. После нескольких попыток стало ясно, что квартира пуста.
Расстроенная, она позвонила в дверь напротив. Прижав ухо к двери, Барри сначала услышала шелест приближающихся шагов, а затем чьи-то голоса.
— Слышите меня? — сказала она, еще раз постучав в дверь. — Я разыскиваю мисс Чен.
Соседом оказался молодой импозантного вида парень с длинными волосами, стянутыми сзади в пучок. На нем было узкое в обтяжку трико, а сверху, наспех заправленная рубашка. Заглянув ему через плечо, Барри увидела молодую девушку, с которой он развлекался прямо на полу.
— Извините, что помешала…
— Если вы разыскиваете Анну, то она съехала, — сказал парень, которому не терпелось поскорее вернуться к своей подружке.
— Когда?
— Где-то на прошлой неделе. В пятницу или в четверг. До выходных, потому что управляющая в субботу пригнала рабочих, и они весь день убирались в квартире.
— У вас есть…
— Хотите спросить — ее новый адрес? Нет. Но она работает в окружной больнице.
— Уже не работает.
— Тогда я пас.
— Спасибо, что пришел, Дэйли. — Барри распахнула дверь черного хода. Из кухни тянуло изумительным запахом.
— Разве я мог отказаться от такого любезного приглашения? «Будь в семь. Начинаем ужинать».
Дэйли подошел к плите и стал помешивать соус для спагетти. На нем был фартук, увидев который, Барри с трудом вспомнила, что его подарили ей пару лет назад, и с тех пор она им ни разу не пользовалась. Интересно, где же Дэйли удалось его разыскать.
— Пахнет очень вкусно, — сказала Барри, отгоняя Кронкрайта. — Ты его накормил?
— Он целиком заглотил недожаренный кусок мяса. — Дэйли отложил в сторону ложку и повернулся к Барри. — К чему такая конспирация — обходить дом по узким улицам, подворотням и входить через заднюю дверь?! Мы что, играем в шпионов?
— Потом объясню.
Настаивать он не стал. Поужинав, они помыли посуду и расположились в гостиной. Дэйли расслабленно опустился в глубокое кресло, Кронкрайт довольно положил голову на передние лапы, и только Барри тревожно ходила по комнате. Она дважды проверила, заперта ли входная дверь, плотно ли зашторены окна — так, чтобы с улицы никто не смог разглядеть, что происходит внутри.
— Что, черт возьми, происходит? — не выдержал наконец Дэйли.
Она поднесла указательный палец к губам и жестом показала, чтобы тот молчал. Затем включила телевизор. Установив звук почти на максимум, Барри уселась на диван рядом с креслом, где расположился Дэйли.
— Ты, конечно, скажешь, что я слишком драматизирую ситуацию, — начала она. — Но ты только представь — за мной следили! Мой телефон не работал весь вечер. С этого момента — никаких телефонных записей. И надо быть очень осторожным, особенно когда речь идет о Ванессе Меррит.
Он кивнул в сторону телевизора.
— Думаешь, в доме установили подслушивающие устройства? Я ничему не удивлюсь. — Рассказав ему об исчезновении Анны Чен, она добавила:
— Я разговаривала с управляющей того дома. Она мне сказала, что Анна без всякого предупреждения подошла к ней, заплатила за аренду, собрала свои вещи и выехала.
— У нее могла быть дюжина причин съехать оттуда: другая работа, другая квартира.
— Она не оставила нового адреса ни в больнице, ни управляющей. Очень странно и нехарактерно для людей, переезжающих на новое место.
— Возможно, таким образом она хотела хорошенько встряхнуть своего парня.
— Она была напугана и отнюдь не своим бывшим ухажером. Сна боялась, что кто-нибудь застанет ее за разговором со мной. Кто-то узнал, что она мой информатор, и заставил ее замолчать.
Дэйл и раскрыл было рот, но не произнес ни слова.
— Почему не сделали аутопсию этому ребенку? — продолжила Барри. — Доктора Аллана не было рядом, когда тот умер. В случае неожиданной смерти закон предписывает провести аутопсию для выяснения причин случившегося.
— Барри, речь идет о президенте и первой леди Соединенных Штатов Америки. В этом случае допустимы исключения.
— Если бы твой ребенок внезапно умер без видимых причин, разве ты не захотел бы узнать, почему? Если Мерритам нечего скрывать, то почему они не согласились на аутопсию?
— Масса людей не соглашается на аутопсию. — Дэйли махнул рукой. — Следующий аргумент.
— Я постоянно возвращаюсь к ее странным фразам. Может, их следует рассматривать, как признание?
— Если она убила своего ребенка, то зачем ей в этом признаваться?
— В глубине души она желает быть наказанной.
— Знаешь, чем больше ты говоришь о ней, тем больнее она кажется.
— А где она сейчас? — нетерпеливо перебила Барри. — В Белом доме? Личный катер Мерритов пару часов назад поплыл по реке Стенадо на юго-запад от Вашингтона.
— Согласно официальному заявлению, она отправилась на отдых, — вставил Дэйли.
— Если она всего лишь отправилась на отдых, другими словами здорова, то к чему такая секретность? Они даже не называют места, куда выехала первая леди.
— Пожалуй, случись что серьезное, Клет Армбрюстер был бы рядом с дочерью, — согласился Дэйли. — Он бы положил ее в лучшую клинику страны и организовал всестороннее обследование. Ты разговаривала с кем-нибудь из его офиса?