Брэдли Селеста. Одна ночь со шпионом

   Джулия резко обернулась.
   – Ах, так вы все-таки знаете, что это такое?!
   Звонко рассмеявшись, Маркус отправился к зверинцу. До слуха Джулии еще долго доносился его переливчатый заразительный смех.
   «О Боже, как же я люблю этого человека!» – кусая губы, думала она. Джулия понимала, что будет любить его вечно, хотя им отпущен всего лишь краткий миг счастья.
   После незатейливого обеда Джулия обвела взглядом лагерь, зная, что за ней внимательно наблюдают десятки любопытных глаз.
   – Утро прошло в заботах и волнении, я сильно устала, – громко сказала она. – Думаю, что послеобеденный сон пойдет мне на пользу.
   Маркус слегка растерялся.
   – Да, конечно… – пробормотал он. – А я, наверное…
   Джулия закатила глаза.
   – О Боже, Маркус! – прошипела она. – Вы, в конце концов, шпион или нет?
   Она встала с перевернутого ведра, отряхнула юбку неказистого платья, которое дала ей Петуния, и, не говоря больше ни слова, поднялась по небольшой лесенке в свою кибитку.
   Через некоторое время, когда она, уже раздевшись догола, лежала под стеганым одеялом, в фургон через лаз в полу проник Маркус. Перевернувшись на живот и упершись подбородком в сложенные руки, Джулия посмотрела на него с улыбкой:
   – Вы самый медлительный любовник на свете! Я думала, что вы уже не придете.
   Усмехнувшись, Маркус оглядел тесное помещение кибитки.
   – Я должен был замести следы. Обитатели лагеря думают, что я пошел к дрессировщику.
   Джулия приподняла бровь.
   – Они все отлично знают, что вы сейчас находитесь здесь, со мной. Просто эти люди тактичны и деликатны, они предпочитают притворяться, что ни о чем не догадываются.
   Глаза Маркуса потемнели, когда он заметил, что Джулия лежит на постели нагая.
   – Хватит болтать, – промолвил он.
   Застенчиво улыбнувшись, она отбросила в сторону полинявшее стеганое одеяло.
   К несчастью, Маркус не умел раздеваться в помещении, которое скорее походило на гроб, чем на комнату. Его рука запуталась в рукаве рубашки, сапог не желал сниматься с ноги. Маркус в отчаянии взглянул на Джулию.
   – Помогите… – жалобно попросил он. Вздохнув, она смахнула выступившие от смеха слезы.
   – Представление окончено, – с сожалением констатировала она. – Садитесь рядом.
   Маркус опустился на низкую скамью, служившую кроватью.
   – Здесь очень неудобно раздеваться, – раздраженно заметил он.
   – Весь день сегодня вас третировали и унижали, мой дорогой, – посочувствовала Джулия и, поцеловав Маркуса в шею, сняла с него рубашку. – Бедный, обиженный лорд Драйден!
   Ловкая и гибкая, она быстро помогла Маркусу раздеться и, усевшись к нему на колени, обхватила руками шею возлюбленного.
   – Так лучше?
   Он крепко прижал ее к себе.
   – Намного лучше.
   Они слились в пылком поцелуе, наслаждаясь тесным объятием. Когда Маркус слегка отстранился и хотел что-то сказать, Джулия приложила палец к его губам.
   – Не надо, молчите, – прошептала она. – Этот день – наш, не будем портить его.
   И они, не говоря ни слова, предались неистовой страсти. Их стоны и крики становились все исступленнее. Жаркие ласки доставляли обоим ни с чем не сравнимое наслаждение, от которого перехватывало дыхание и замирало сердце. Слившись в единое целое, они двигались в четком ритме. По их нагим разгоряченным телам струился пот.
   Время как будто остановилось. Казалось, что мгновение счастья будет длиться вечно. Сердца Маркуса и Джулии бились в унисон.
   Джулия ласкала его, и Маркус, закрыв глаза, умирал от восторга и наслаждения. А затем он припадал губами к ее телу, и Джулия приходила в экстаз. Глядя друг другу в глаза, они переживали апогей страсти.
   В эти мгновения они забыли обо всем на свете.
   Однако судьба и время были неумолимы. Предстояла вечная разлука, и в глубине души любовники помнили об этом.
   Утомленные огневыми ласками, измученные ожиданием неминуемой разлуки, они заснули в объятиях друг друга.
   Их разбудил стук в тонкую дощатую дверцу фургона. Маркус схватился за пистолет, но Джулия жестом остановила его. Она похолодела от дурных предчувствий.
   – Миледи, – послышался за дверцей шепот Джона Уолда, – я знаю, что уже поздний час, но я очень прошу, чтобы вы вышли и поговорили с Петунией. С ней случился припадок, она находится в ужасном состоянии.
   Странно… У Петунии никогда раньше не было припадков.
   – Я сейчас, Джон, – не открывая дверцы, промолвила Джулия и, повернувшись к Маркусу, сказала: – Вы можете не вставать. Джон и Петуния часто скандалят, но они безумно любят друг друга. Думаю, что Петунию просто надо утешить, сказать ей доброе слово.
   Усмехнувшись, Маркус снова откинулся на подушку.
   – Надеюсь, освободившись, вы утешите и меня. Я тоже нуждаюсь в этом!
   Джулия улыбнулась ему, чувствуя, как у нее сжимается сердце. Только две причины могли заставить Джона разбудить леди Барроуби в столь поздний час. Одной из них мог быть пожар, а другой… другой – смертельная опасность, нависшая над Джулией.
   А это означало, что Джулии, возможно, придется немедленно бежать из лагеря. Она надела выцветшее, поношенное, мешковатое платье Петунии, которое болталось на ней, как на вешалке, крепкие ботинки и старый потертый плащ.
   – Я скоро вернусь, – прошептала Джулия Маркусу, который, сонно щуря глаза, наблюдал за ней.
   – Возвращайтесь поскорее, – попросил он. – Я не переживу долгой разлуки с вами.
   Джулия нежно погладила его по щеке.
   – Это был самый счастливый день в моей жизни, – прошептала она.
   Маркус озабоченно нахмурился:
   – Почему вы говорите так торжественно, как будто прощаетесь?
   Джулия выдавила улыбку.
   – Просто мне захотелось выразить свои чувства, любовь моя. А теперь отдыхайте, вы устали. Ждите свою королеву и не забывайте, что у нее большие запросы.
   Он кивнул, и в его глазах снова вспыхнул огонек страсти.
   – Я живу только для того, чтобы служить своей королеве.
   Джулия крепко поцеловала его и, бросив на него взгляд, полный обещаний, которые, как она знала, ей не суждено было исполнить, вышла из фургона. Маркус и не заметил, как Джулия стащила у него пистолет, спрятала под плащом.
   Джон и Петуния ждали ее у костра. Рядом с ними стоял незнакомец. Это был невысокого роста жилистый жестянщик из соседней деревни.
   – Я принес вам весть об одном человеке, который вас интересует, – оживленно размахивая руками, заговорил он. – Это именно тот тип, которого вы ищете, – невысокий, с моложавым лицом, с хитрым прищуром глаз. Сразу видно, что этот парень – обманщик. Он постоянно кашляет, как чахоточный. Я сразу смекнул, кто это, и помчался к вам.
   Джулия не удивилась, получив это известие. Она не сомневалась, что Химера жив. Шестое чувство никогда не подводило ее.
   – Мой кузен возил жестяные изделия в одну деревню, расположенную к северу отсюда, – продолжал ремесленник, – и видел этого парня. Он останавливался в гостинице на постоялом дворе. Однажды этот тип пришел к Генри за ножом, но не заплатил ему за него. Генри не стал поднимать скандал, уж очень скользким ему показался этот человек. То же самое произошло и с женой хозяина постоялого двора. Этот тип заявил ей, что у него нет денег, чтобы заплатить за комнату, и она побоялась спорить с ним. – Жестянщик покачал головой. – Неприятный человек. Генри говорит, что он похож на змею.
   Джулия кивнула:
   – Ваш кузен прав.
   У нее было тяжело на сердце. Пришло время действовать. Джулия больше не могла убеждать себя в том, что охота на Химеру – не ее дело. Теперь, когда она располагала сведениями, что Химера находится совсем близко, ей просто необходимо вступить в схватку с ним.
   Если то, о чем она подозревала, было правдой, Джулии можно было не думать о последствиях своих поступков. Чтобы победить Химеру, необходимо было собрать о нем всю возможную информацию. Только тогда можно было надеяться на то, что Англия избавится от опасного врага.
   Кроме того, Джулия знала, что Маркусу грозит серьезная опасность, и хотела спасти его. Он нужен был Англии и «Королевской четверке», и Джулия не вправе удерживать его подле себя.
   Она взяла жестянщика за руку.
   – Я не могу вознаградить вас за доставленные вами сведения так, как вы этого заслуживаете. Но знайте, что вы оказали всем нам неоценимую услугу.
   Ремесленник с благоговейным ужасом взглянул на ее изящные пальцы, сжимавшие его грязную, мозолистую руку.
   – Все в порядке, миледи, – поспешно заверил он. – Мне это не стоило большого труда.
   Джулия улыбнулась и, наклонившись, поцеловала жестянщика в обветренную колючую щеку.
   – Спасибо, – от души поблагодарила она его и повернулась к своим друзьям: – Джон, седлайте моего жеребца!
   Жестянщик прижал ладонь к щеке.
   – Ну надо же… – ошеломленно прошептал он.
   Петуния похлопала его по плечу.
   – Я же говорила вам, что она – ангел небесный!
   Джулия отвернулась, стараясь скрыть свои эмоции. «Ангел небесный не стал бы уезжать от людей, которые помогли ему, не стал бы красть лошадь и пистолет, не стал бы строить планы, которые вполне можно назвать преступными», – с горечью думала она.
   Неожиданно Петуния что-то сунула ей в руку. Это был маленький потертый кошелек.
   – Мы скопили немного денег, – с жалкой улыбкой сказала пожилая женщина. – Это все наши сбережения. Прошу вас, возьмите их. Они пригодятся вам в дороге.
   Судя по весу кошелька, в нем лежало всего лишь несколько монет. Джулия сжала его в руке, и потертая кожа скрипнула в ее пальцах. Ей не хотелось забирать у Петунии и Джона их последние деньги. Но Джулия не могла позволить себе быть сентиментальной. От этих монет, возможно, зависел успех всего дела.
   Джон подвел вороного жеребца, и губы животного коснулись золотистых волос Джулии. Жеребец стал слегка пожевывать их, словно это был овес. Однако у Джулии не было времени покормить коня, мешкать нельзя, она взяла из рук Джона поводья.
   Джон кивнул в сторону фургона.
   – Что я должен сказать милорду? – спросил он.
   Джулия закусила губу, чувствуя, что сердце пронзила острая боль. Она не могла сейчас общаться с Маркусом. Он заботился о ней, оберегал и защищал ее. Но вряд ли его привязанность к ней сохранится после того, как он узнает, кто она на самом деле.
   – Скажите ему, чтобы он возвращался в Барроуби, – распорядилась Джулия. – Там он найдет все, что ему нужно. Пусть поищет под озером… И еще, передайте ему, что я… я желаю ему счастья…
   Вскочив в седло, она растворилась в ночи.

Глава 21

   Почему нам легко достичь чувства удовлетворенности в лунную ночь, но при свете дня оно кажется недосягаемым?
 
   Оглушительный рык разорвал тишину утра. Пробудившись от сна, Маркус сладко потянулся. Удивительно, но в последнее время он привык просыпаться не от пения петуха или громыхания колес телеги молочника по булыжной мостовой, а от львиного рева.
   Джулии в кибитке не было. «Она наверняка пошла проведать своего питомца», – с улыбкой подумал Маркус. Но когда он вспомнил последние события, улыбка сошла с лица.
   Странно, но Джулия, отправившаяся ночью поговорить с Петунией, почему-то не разбудила его, когда вернулась. Кроме того, Маркуса неприятно поразила стоявшая вокруг мертвая тишина. Он как будто находился не в людном лагере бродячих артистов, а один посреди леса.
   Пошарив рядом со скамьей, Маркус обнаружил, что его пистолет бесследно исчез. Вскочив на ноги, Маркус быстро оделся и вышел из кибитки. Там, где совсем недавно стояли десятки разноцветных повозок, теперь находилось всего лишь два фургона. Тот, в котором ночевал Маркус, и еще один. На ступенях, ведущих к дверце кибитки, сидел Джон Уолд. Он строгал перочинным ножом какую-то палку. Заметив Маркуса, Джон оторвался от своего занятия.
   – Доброе утро, милорд.
   Маркус стиснул зубы так сильно, что скулы свело от боли.
   – Значит, она уехала… – процедил он.
   Джон кивнул:
   – Да, ночью.
   Маркус внимательным взглядом окинул опустевшую поляну, в центре которой чернело кострище.
   – Вместе с другими?
   Джон покачал головой:
   – Нет, она уехала первой. А за ней снялись с места и остальные. Знаете, так часто бывает. Бродячие артисты похожи на стаю ласточек. Стоит одной вспорхнуть, как за ней тут же взмывают ввысь другие, они и сами не знают, что заставляет их лететь вслед за первой.
   – Но я слышал рев Себастьяна…
   Джон почесал голову острием ножа.
   – Зверинец тронулся в путь совсем недавно. Животные уезжали последними. Похоже, Себастьян решил попрощаться с вами.
   – А почему вы остались?
   Джон пожал плечами:
   – Вы ночевали в моей кибитке. И потом, миледи просила кое-что передать вам на словах.
   Маркус бросил на Джона выжидательный взгляд. Джон некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
   – Ну, хорошо, – наконец снова заговорил он. – Я передам вам ее слова, но сначала выслушайте меня. Вам это, конечно, не понравится, и Петуния предупреждала меня, чтобы я не болтал лишнего, но я все равно должен вам кое-что сказать…
   Маркус не понимал, куда клонит Джон. Тем не менее ему необходимо было выслушать старого артиста, чтобы узнать, что хотела сообщить ему Джулия. Присев на ступеньку лесенки, он обхватил руками колено.
   – Говорите, старина, я весь внимание.
   – На вашем месте я был бы поосторожнее с ней, – начал Джон. – Миледи не так проста, как кажется. Она всегда отличалась от нас. Порой она действует, как мы, и говорит точно так же, как мы, но одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять, что она не нашего поля ягода. Джилли резка, как бритва. И какой бы грубоватой она иногда ни казалась, за ее внешней простотой скрывается внутреннее изящество. Она более утонченная, чем даже вы.
   – Я знаю, что у Джулии была трудная жизнь…
   Услышав слова Маркуса, Джон в сердцах швырнул на землю палку, которую строгал.
   – Я не знаю никакой Джулии, – сплюнув, заявил он. – Это не ее имя.
   Маркус решил запастись терпением и не злиться на Джона.
   – Мне известно, что вы звали ее Джилли…
   Джон фыркнул.
   – «Джилли» на языке бродячих артистов означает «девочка», – сказал он. – Неужели выдумаете, что все знаете о ней и ее происхождении? Вам, наверное, кажется, что вы, могущественный лорд, заполучили в любовницы бродячую артистку, слегка облагороженную жизнью в богатом поместье?
   Маркус сердито прищурился. Джон был по-своему прав. Маркус и Джулия находились на разных ступенях социальной лестницы.
   – Вы сказали, что жена просила вас не болтать лишнего, – напомнил он.
   Встав, Джон засунул нож за пояс. Он был явно недоволен разговором.
   – Петуния была права, – буркнул он. – Вы слишком толстокожи. Я не стану помогать вам, разбирайтесь сами. – Скрестив руки на груди, Джон сверху вниз посмотрел на Маркуса. – Миледи велела вам ехать в Барроуби. Она сказала, что там есть все, что вам нужно. И еще она просила вас поискать под озером и пожелала вам счастья. – Джон снова сплюнул. – А теперь освободите-ка мой фургон… милорд, и катитесь на все четыре стороны.
   Барроуби…
   Джулия велела Маркусу ехать в поместье. «Там есть все, что вам нужно», – сказала она и уехала от него. Маркус не винил ее за это. Уж лучше быть брошенным, чем бросать самому.
   Она пожелала ему счастья. Но разве он мог быть счастливым без нее?
 
   Добравшись до Лондона, Джулия оставила своего выбившегося из сил жеребца в конюшне при гостинице, расположенной недалеко от аристократического района Мейфэр, и, надвинув капюшон на лицо, вышла на улицу. Прохожие не обращали на нее внимания, так как на дворе стояла отвратительная дождливая погода и ее закутанная в плащ фигура не вызывала удивления.
   С тех пор как ей прислали портрет Химеры, Джулия знала, что рано или поздно встретится с этим человеком. Она очень надеялась, что ошиблась и ее подозрения окажутся неверными. Химера выглядел ее ровесником, и это сбивало Джулию с толку. Порой она думала, что их сходство является случайным. Она молила Бога, чтобы сообщения о смерти Химеры не оказались ложными. И тем не менее Джулия не переставала искать его – так, на всякий случай.
   Теперь же, получив достоверные известия о том, что Химера жив, Джулия не могла больше медлить. Ей необходимо было узнать, как Химере удавалось постоянно выходить сухим из воды. Каким образом он избегал верной гибели? И как у него получалось сохранять вечную молодость и недюжинную силу?
   Джулия решила обратиться к художнице, писавшей портрет Химеры. Эта женщина близко общалась с камердинером по имени Денни, за которого выдавал себя этот коварный человек.
   Джулии пришлось самой идти к художнице. Вместо себя она не могла никого послать, потому что не хотела подвергать опасности своих друзей и знакомых. Что же касается Маркуса, то Джулия знала, что не должна посвящать его во все эти дела. Она боялась увидеть выражение отвращения в глазах возлюбленного.
   Прогулка по улицам Мейфэра прошла без происшествий. Джулия купила у какой-то спешащей по делам служанки невзрачную корзинку с крышкой. Этот предмет, а также резкий скрипучий голос нужны были Джулии для маскировки.
   Через некоторое время она уже стучала в дверь парадного входа дома Этериджа. Ей открыл седовласый мужчина с военной выправкой. Разумеется, это и есть Сержант. Взглянув на гостью, он подозрительно прищурился:
   – По какому делу, мадам?
   Джулия протянула ему корзинку.
   – Это, наверное, киска вашей госпожи, сэр, – дребезжащим голосом промолвила она. – Я нашла ее на улице, у ваших ворот. Она серьезно ранена, бедняжка. Мне кажется, она попала под колеса экипажа.
   – Очень жаль. Но с животными такое часто случается, – с невозмутимым видом сказал Сержант и хотел захлопнуть дверь перед носом Джулии.
   – Это Мармеладка? – раздался за спиной дворецкого приятный женский голос, и в дверном проеме появиласьпрелестная леди. – Или, может быть, это один из ее котят? О, какое это имеет значение! Проходите, пожалуйста!
   Невысокого роста, темноволосая, крепкого телосложения, леди Этеридж оттеснила дворецкого, давая Джулии возможность войти в дом.
   – Вам не удастся так просто избавиться от моих питомцев, Сержант! – заявила она и провела Джулию в просторную гостиную.
   В комнате было довольно тепло, в камине весело потрескивал огонь. Взяв корзинку из рук Джулии, хозяйка дома подошла поближе к огню и, присев на корточки, откинула крышку. В корзинке лежал камень, завернутый в тряпочку.
   Леди Этеридж, урожденная Клара Симпсон, художница, жена одного из самых влиятельных политиков Англии, растерявшись, обернулась к гостье и увидела дуло пистолета.
   Клара растерянно посмотрела на дверь. Перехватив ее взгляд, Джулия с усмешкой покачала головой.
   – Я заперла ее, – не опуская оружия, промолвила она. – Сержант, к счастью, не изъявил желания остаться вместе с нами.
   – Его не интересуют кошки, – пробормотала леди Этеридж.
   Медленно встав, она положила ладони на живот так, как будто хотела защитить его. На Кларе лица не было.
   Джулии стало нехорошо. Ей не следовало забывать, что леди Этеридж ждет ребенка. Джулия устыдилась, что пугает беременную женщину оружием, которое, правда, не было заряжено, и она медленно опустила пистолет.
   – Я не причиню вам никакого вреда, миледи, – промолвила она. – Мне всего лишь нужно кое-что узнать у вас.
   – Я знаю, чего вы от меня хотите, – вскинув голову, с вызовом заявила Клара. – Но я не стану помогать французам, сколько бы вы мне за это ни заплатили.
   Джулия тяжело вздохнула.
   – Я тоже, миледи, – сказала она и сняла капюшон. – А теперь, умоляю вас, выслушайте меня. Расскажите мне все, что вы знаете о Химере.
   Клара впилась глазами в Джулию. Ее пальцы непроизвольно зашевелились.
   – Вы очень красивы, – наконец произнесла она. – С вас когда-нибудь писали портрет?
   Джулия фыркнула.
   – Только творческая личность заговорила бы о портрете в подобную минуту, – с усмешкой заметила она.
   Клара махнула рукой:
   – У меня богатый опыт. Я знаю, что если вы не застрелили меня сразу, значит, и не собирались убивать. – Она прижала руку к пояснице. – Вы не будете возражать, если я сяду?
   – Если вы так привыкли быть мишенью для стрельбы, то прошу вас, садитесь, – весело сказала Джулия, убирая пистолет.
   – Леди Барроуби… – произнесла Клара.
   Джулия вздрогнула.
   – Я видела эскизы к вашему портрету, сделанные одним из моих лучших учеников, – сообщила Клара. – Надеюсь, вы никого не собираетесь убивать, леди Барроуби, даже этого идиота, лорда Ливерпула?
   Джулия засмеялась.
   – Я желаю смерти только одному человеку – Химере.
   Клара кивнула:
   – Да, конечно, мы все этого хотим.
   Джулия покачала головой.
   – Миледи, вы плохо понимаете, о чем идет речь, – сказала она, усаживаясь напротив Клары. – Химера несколько месяцев жил в вашем доме и прислуживал племяннику милорда, Коллису Тремейну. Я должна знать все об этом человеке, о его особенностях, привычках, о мельчайших деталях поведения.
   Клара озабоченно нахмурилась:
   – Да, он выдавал себя за слугу по имени Денни. Я уверена, что сейчас он действует под другим именем. Что я о нем помню? – Она помолчала, задумчиво глядя перед собой в пространство. – Этот человек очень не любит женщин всех возрастов и сословий. И он не может скрыть своей острой антипатии. Малышка Робби Каннингтон однажды сказала мне, что Денни бранился по-французски. Мне этот слуга всегда казался надменным.
   Да, это была очень скудная информация. Джулия загрустила.
   – А как он выглядел? – спросила она. – Вы же художница и можете разглядеть то, что не видят другие.
   – Мне всегда казалось, что у него слишком редкие волосы для столь моложавого лица. Но ведь некоторые мужчины лысеют в молодые годы, и в этом нет ничего странного. А вот морщинок вокруг его глаз и рта, насколько я помню, было немного.
   Джулию охватило волнение.
   – Как вы считаете, сколько лет этому человеку? – с замиранием сердца спросила она.
   Ответ на этот вопрос мог подтвердить или рассеять ее подозрения.
   – Ему могло быть и сорок пять, и двадцать. – Клара пожала плечами. Она была недовольна собой. По ее мнению, художнику следовало быть более наблюдательным. Впрочем, у нее имелись оправдания. – Я редко видела этого человека, он ведь прислуживал только Коллису… – Клара нахмурилась. – Впрочем, Денни казался вездесущим. Мы все чувствовали себя совершенными глупцами, когда вскрылась правда о нем.
   Джулия, которая теперь не сомневалась в том, что ее предположения оказались верными, покачала головой.
   – Не расстраивайтесь, – сказала она. – Этот человек – сущий дьявол, коварный и изобретательный. Он настоящий гений перевоплощения. Вы не первая, кого ему удалось одурачить.
   – Вы говорите так, будто лично знакомы с ним.
   Джулия отвела глаза в сторону.
   – Я… я понимаю, что не имею права просить вас о чем бы то ни было, миледи, но мне… мне нужна ваша помощь, – запинаясь, проговорила она и вытащила из-за ворота медальон.
   Открыв его, Джулия долго смотрела на портрет матери, не решаясь перевести взгляд на изображенного рядом отца. Сняв через голову цепочку с медальоном, она протянула его Кларе.
   – Скажите, это именно тот человек, которого вы знали под именем Денни?
   Взяв медальон, Клара поднесла его к свету горевшей на столике лампы. Некоторое время художница внимательно разглядывала портрет, а потом подняла глаза на Джулию.
   – Это наверняка Ваша мать. У вас с ней поразительное сходство, но у нее более мягкие черты лица.
   Джулия печально улыбнулась.
   – Ей было шестнадцать лет, когда ее против воли выдали замуж за моего отца. Этот брак был заключен по политическим мотивам. Мой отец тогда тоже был юн, здесь, на портрете, ему всего двадцать лет.
   Снова бросив взгляд на медальон с изображением родителей Джулии, Клара с удивлением покачала головой:
   – Он совсем не изменился, хотя ему, судя по вашим словам, уже за сорок. Но это же просто невероятно! Может быть, он владеет какими-то приемами магии? Тем не менее я могу с уверенностью сказать, что на этом портрете изображен именно тот человек, о котором вы меня расспрашивали.
   Джулия на мгновение закрыла глаза.
   – Вы не представляете, как сильно я надеялась, что ошибаюсь… – с горечью прошептала она.
   – Я сам на это надеялся, – раздался за спиной Джулии глубокий мужской голос.
   Резко обернувшись, Джулия схватилась за незаряженный пистолет, лежавший у нее в кармане. Однако вышедший из тени на свет лорд Этеридж направил на нее дуло своего пистолета, который, конечно же, не забыл зарядить.
   Джулия застыла на месте.
   Клара ласково улыбнулась мужу.
   – Мой рыцарь явился, чтобы спасти меня. Привет, дорогой. Ты был совершенно прав, когда говорил о пользе потайных дверей в нашем доме.
   Держа Джулию на мушке, лорд Этеридж обогнул диван и, присев на него, обнял жену за плечи левой рукой.
   – У тебя все в порядке, дорогая? – спросил он, вдохнув запах ее волос.
   Несмотря на наигранно небрежный тон, в его хрипловатом голосе звучала тревога.
   – Я никогда не стала бы… – попыталась успокоить его Джулия, но он резко оборвал ее:
   – Леди Барроуби, ваша жизнь висела на волоске. Еще секунда, и я застрелил бы вас! Так что лучше помолчите!
   Клара ткнула мужа пальчиком в бок:
   – Далтон, следи за своими манерами! Миледи приехала сюда по важному делу!
   – Если у нее есть дело к нам, ей следовало явиться в наш клуб. А эта дама приехала сюда, обманом проникла в дом, заперла дверь на ключ… Все это выглядит как открытая агрессия! – воскликнул Этеридж и, слегка смутившись, добавил: – Мне пришлось украсть чью-то лошадь, чтобы быстрее добраться сюда. Похоже, я загнал бедное животное.