Брэдли Селеста. Одна ночь со шпионом

   – Ох уж эти мужчины, – вздохнув, сказала Клара и, взглянув на Джулию, продолжала: – Знаете, я считаю, что мой муж совершенно праы. Вам действительно следовало явиться в клуб и там попытаться поговорить с теми, кто знал интересующего вас человека. А теперь, боюсь, его будет трудно заставить вести себя разумно.
   – Я хотела действовать наверняка, – растерянно промолвила Джулия. – Вы должны были во что бы то ни стало выслушать меня. И еще… Я лелеяла слабую надежду, что после этого разговора мне удастся ускользнуть. – Джулия тяжело вздохнула. – Поймите, леди Этеридж, мне нужны были именно вы, а не Каннингтон, Тремейн или…
   – Или Эллиот, вы хотели сказать, – промолвил лорд Этеридж. – Вы имеете в виду студента, который сватался к вам, не так ли? Хочу предупредить вас, что он – член «Клуба лжецов».
   Джулия всплеснула руками:
   – О Боже, разве можно кому-нибудь верить в этом мире?!
   Резкие движения Джулии заставили Этериджа положить палец на курок. Заметив это, леди Этеридж вцепилась мужу в галстук:
   – Не смей этого делать, Далтон Монморенси, иначе, клянусь, я назову нашего ребенка в честь лорда Рирдона!
   – Умоляю, не делай этого! – воскликнул будущий отец.
   Вздохнув, он опустил дуло пистолета. Джулия заметила, что приступ гнева миновал и хозяин дома уже успокоился. Теперь он вряд ли попытается застрелить ее. Во всяком случае, Джулия надеялась, что Этеридж больше не потеряет самообладания.
   – Да, я навела пистолет на вашу супругу, милорд, – сказала она. – Но, клянусь вам, он был не заряжен.
   – Не заряжен? – прищурившись, переспросила Клара. – В таком случае вы сильно рисковали, я ведь могла огреть вас кочергой!
   – Ну и что? – обреченно вздохнув, промолвила Джулия. – Я знаю, что все равно плохо кончу, миледи, поэтому меня ничем не напугать. – Она пригладила свои непокорные, растрепавшиеся волосы. Все тело ломило от долгой поездки верхом, в коленях чувствовалась слабость. – Я…
   – Вам прежде всего надо выпить крепкого чая, – решительно прервала ее Клара, – и съесть пару кексов, которые изумительно печет Сержант.
   Встав, она поспешно подошла к двери и, повернув ключ в замке, распахнула ее.
   – Сержант, немедленно подайте нам чаю! – прокричала Клара в коридор. – И двойную порцию кексов!
   Джулия в изнеможении откинулась на спинку кресла, чувствуя, как кружится голова.
   – Из вас вышел бы отличный генерал, миледи, – устало заметила она.
   Клара, фыркнув, погладила себя по животу.
   – Вы совершенно правы, – сказала она. – Скоро я стану генералом Мамочкой. Я собираюсь произвести на свет собственный взвод солдат.
   – Клара! – одернул ее лорд Этеридж, сделав строгое выражение лица.
   – Далтон! – передразнила его Клара, уперев руки в боки.
   Нежные взгляды супругов свидетельствовали о том, что эти люди бесконечно любят друг друга. Наблюдавшая заними Джулия невольно засмеялась, но тут же, всхлипнув, начала горько плакать. Взяв себя в руки, она затихла, вытирая слезы, но тут Клара обняла Джулию за плечи, и та снова разрыдалась.
   Наревевшись всласть, Джулия высвободилась из объятий Клары и судорожно вздохнула. Вытерев слезы носовым платком, который как будто по мановению волшебной палочки оказался у нее в руке, она окинула взглядом комнату и увидела, что стоявшие перед ней Этеридж и Сержант старательно отводят глаза в сторону, всем своим видом подчеркивая, что ничего не замечают.
   Джулия невольно прыснула со смеху.
   – Не надейтесь, я не растворюсь в воздухе, – заявила она и, расправив плечи, продолжала: – Нам предстоит уладить одну непростую проблему. Речь идет о моем отце, я должна кое-что рассказать вам о нем.
 
   Маркусу показалось, что Барроуби остался прежним и в то же время сильно изменился.
   В доме было темно и тихо. Шаги Маркуса, обутого в сапоги с металлическими набойками, гулко отдавались в вестибюле, пол которого был выложен мраморными плитами. Эхо этих звуков, казалось, было слышно во всем холодном, пустом здании.
   Несмотря на всю свою роскошь, этот дом походил сейчас на безлюдное кладбище. В нем не горели свечи, не бегали взбалмошные слуги, не ходила она… Дом как будто умер.
   У Маркуса было такое чувство, что все в его жизни перевернулось в тот самый миг, когда он увидел ее миниатюрный портрет, представленный членами «Королевской четверки». Джулия выглядела на нем такой невинной и ранимой…
   Маркус считал, что с самого начала действовал неправильно. Он почти сразу же потерял из вида свою цель, пленился красотой и добросердечностью Джулии. И тем не менее он победил. Маркусу удалось занять место Лисы.
   Он взглянул на себя в большое настенное зеркало, висевшее в вестибюле. Даже в царившей вокруг полутьме он выглядел истинным лордом, вершителем судеб.
   Маркус с отвращением отвернулся. На самом деле он чувствовал себя лжецом.
   Да, он лгал всем и всегда. Он обманул членов «Королевской четверки», не сказав, как найти Джулию. Он лгал Джулии, пообещав провести с ней целый день. Он лгал себе, полагая, что сможет покинуть ее.
   Джулия, по всей видимости, хорошо понимала, что творится с ним. Она отдала ему всю себя в их последнюю ночь, а потом приняла за него трудное решение расстаться навсегда. Джулия, по существу, спасла Маркуса от самого себя.
   Может быть, из нее действительно вышла бы превосходная Лиса.
   Сняв шляпу и положив ее на низенький столик у стены, Маркус провел рукой по влажным волосам.
   – Хватит мучить себя, – пробормотал он.
   Что сделано, то сделано. Джулия сама предпочла кочевую жизнь бродячей артистки затворничеству в монастыре. Маркус знал, что она не доверяет ему полностью, и у нее на это были свои причины. Однако Джулия, по-видимому, решила передать ему важные документы. «Нужно искать под озером», – сказала она.
   Когда Маркус подъезжал сегодня к усадьбе, озеро пряталось в тумане. У Маркуса не было особого желания нырять в холодную воду в поисках документов.
   Под озером… Какое-то странное словосочетание. Может быть, Джон Уолд что-то напутал? Неужели Джулия прятала документы под водой, на дне озера? Такой тайник был ненадежен, озерная вода могла легко испортить бумаги. К тому же постоянный доступ к ним был затруднен. Вряд ли Джулия стала бы хранить на дне водоема важные документы, с которыми часто работала.
   Да, по-видимому, Джон просто неверно передал слова Джулии. Но в таком случае Маркусу вряд ли удастся найти то, что он искал.
   Маркус потянулся и зевнул. Было довольно поздно, и он постарался отогнать неприятные мысли. У него уже давно созрел план действий на ближайшее будущее.
   Маркус должен был найти документы Лисы, а затем вернуться вместе с ними в свое довольно запущенное, уединенное имение Рейвенклифф, чтобы собраться с мыслями. Перед Маркусом стояла трудная задача. До него еще никто не становился членом «Королевской четверки» без предварительного напутствия наставника, без общения с ним на протяжении нескольких лет.
   Маркус хотел запереться в своем имении, расположенном в безлюдной болотистой местности, и там, в тишине и покое, изучить документы, в которых была отражена деятельность Лисы, и проанализировать их, а также все, что он узнал от Джулии.
   Джулия на протяжении многих лет втайне от членов «четверки» выполняла функции Лисы. И это вовсе не было ошибкой старика Олдоса. Благодаря своему уму и способностям Джулия прекрасно справлялась с возложенными на нее обязанностями.
   У Олдоса не было оснований жалеть о том, что он выбрал ее в преемницы.
   Как не было оснований и у Маркуса раскаиваться в том, что он сблизился с Джулией.

Глава 22

   Бросив любовника, я не позволяю себе оглядываться назад. Может быть, я просто боюсь увидеть, что его нет за моей спиной?
 
   Джулия одернула шерстяной жакет, который был явно коротковат ей.
   – Может быть, мне все же следует подыскать для вас что-нибудь более подходящее? – смущенно спросила Клара, окинув ее оценивающим взглядом.
   Уголки губ Джулии дрогнули. Она посмотрела на подол своего платья и на ботинки, которые Клара взяла у самой высокой горничной в доме.
   – По-моему, вся эта одежда сидит на мне прекрасно, – сказала Джулия. – Во всяком случае, мне она нравится больше, чем монашеское облачение.
   Клара фыркнула.
   – Я вас прекрасно понимаю! Идея запереть вас в монастырь наверняка принадлежит Ливерпулу. Это вполне в его духе! Когда женщина показывает свой характер и не желает жить по его указке, он сразу же пытается посадить ее под замок. Ничего лучшего Ливерпул придумать не способен!
   Джулия задумчиво покачала головой.
   – Он не против женщин, Клара, – возразила она. – Он – против перемен, а это куда более опасно.
   Клара нахмурилась.
   – Мне кажется, мистер Андеркайнд мог бы с легкостью высмеять привычку Ливерпула сажать женщин под замок, – язвительным тоном заявила она.
   – Я вижу, Клара, что у вас руки чешутся нарисовать новую серию политических карикатур.
   На лице Клары появилась озорная улыбка.
   – Вы же знаете, что я опасный человек.
   Джулия погрозила ей пальчиком:
   – Нет! Вы слышите меня? Я запрещаю вам обыгрывать в карикатурах мою ситуацию и судьбу! Вы должны скрывать от всех, даже от членов «четверки», все, что узнали от меня. Поймите, владеть этой информацией очень опасно!
   – Вы ведь могли стать членом «четверки», – задумчиво промолвила Клара. – Скажите, что в таком случае вы бы сделали со мной?
   Джулия пожала плечами.
   – Я бы не спускала с вас глаз, как ястреб со своей жертвы, – честно призналась она. – И если бы вы действовали неразумно и предприняли бы попытку использовать конфиденциальную информацию для достижения своих целей, я, вероятнее всего, рекомендовала бы «четверке» нейтрализовать вас.
   Клара бросила на Джулию изумленный взгляд.
   – Да, теперь я вижу, что вы были бы прекрасной Лисой.
   «Если бы ты знала, девочка, что я помогла лишить трона короля», – с гордостью подумала Джулия, на лице которой не дрогнул ни один мускул.
   – Уверяю вас, я была бы великолепной Лисой, – вслух промолвила она.
   Кларе стало не по себе.
   – Знаете, Джулия, когда я с вами разговариваю, у меня порой мороз пробегает по коже, – сказала она и, улыбнувшись, добавила: – Впрочем, я к этому привыкла. Такую же реакцию у меня вызывают некоторые поступки и слова Далтона.
   – У вашего мужа удивительная судьба. Он единственный человек, отказавшийся от места в «четверке». Правда, лорд Ливерпул тоже в свое время ушел из «четверки», но лишь для того, чтобы занять пост премьер-министра, несовместимый с членством в этом тайном союзе.
   Клара кивнула:
   – По-моему, Далтон порой жалеет о том, что все так вышло. Он недолго был Коброй, но иногда мне кажется… – Она замолчала.
   – Вам кажется, что он до сих пор Кобра, – с сочувственной улыбкой закончила за нее Джулия.
   Клара усмехнулась:
   – Я подозреваю, что Далтон всегда будет…
   – Интересно знать, что именно ты хотела сказать обо мне? – раздался с порога голос лорда Этериджа.
   Клара, обернувшись, улыбнулась мужу:
   – Я хотела сказать, что ты всегда будешь опаздывать, дорогой, мы уже заждались тебя.
   – Я задержался, потому что заряжал ваш пистолет, леди Барроуби. – Этеридж, нахмурившись, взглянул на Джулию. – Я отдам вам его, как только моя жена выйдет из комнаты.
   Клара вздохнула:
   – Ну почему ты такой вредный, дорогой?
   – Я забочусь о твоей безопасности, – с мрачным видом ответил Этеридж.
   Видя, что назревает семейная ссора, Джулия решила вступить в разговор.
   – Клара, ваш муж прав. Я вполне заслужила такое отношение к себе. Мне не следовало угрожать вам пистолетом. Если бы я знала, как вы добры, я просто обратилась бы к вам с просьбой о помощи. – Повернувшись, она задала вопрос Этериджу: – Интересно, как вы сегодня вечером доложите об этом инциденте членам «четверки»?
   Клара всплеснула руками.
   – О, Далтон не будет докладывать… – начала было она, но Джулия перебила ее:
   – Еще как будет! Я бы на его месте обязательно обо всем доложила. – Она снова взглянула на Этериджа, который смотрел на нее, не скрывая своего уважения. – Вы дадите мне время уехать из Лондона?
   Этеридж кивнул:
   – Я не смогу долго держать в секрете информацию о встрече с вами, но, возможно, мне удастся отложить на некоторое время доклад о вас, и вы успеете покинуть столицу.
   Джулия улыбнулась.
   – Не затягивайте с докладом. «Четверке» будет полезна информация о нашей встрече, – сказала она. – Спасибо вам обоим. Я не рассчитывала на то, что вы дадите мне этот шанс.
   Какой шанс? Шанс, чтобы навсегда покинуть Лондон? Отныне Джулия будет скрываться от тайных агентов «четверки», ей предстоит до конца жизни прятаться и маскироваться. И главное, Джулия никогда больше не увидит Маркуса.
   «Может быть, участь монахини все же лучше, чем судьба изгоя, беглянки, боящейся собственной тени?» – с тоской подумала она.
   Нет, в монастыре она не сможет приносить пользу своей стране. А Джулия рассчитывала еще послужить Англии. Скитаясь с бродячими артистами, она сможет собирать ценную информацию. Возможно, ей удастся сохранить в себе качества той женщины, которую воспитал Олдос и любил Маркус, той женщины, которая некоторое время держала в своих руках бразды правления государством.
   Клара порывисто обняла Джулию.
   – Уходите, вам пора! Дайте нам знать о себе, мы будем ждать известий от вас.
   Джулия с улыбкой кивнула, хотя отлично знала, что не станет подвергать опасности этих милых людей, сообщая им о себе. Они и без того многим рисковали сейчас, отпуская ее с миром.
   – Не беспокойтесь о нас, – как будто прочитав тайные мысли Джулии, промолвил Этеридж. – Мы вам ничего не говорили, не выдавали никаких секретов. Вы передали Кларе кое-какие сведения и исчезли прежде, чем я успел задержать вас. Говорят, что вы очень хитры и коварны.
   Джулия кивнула:
   – То же самое говорят и о вас. Ведь это вы послали ко мне Эллиота?
   – Да. Я знал, кем был Олдос Барроуби, и, когда он скончался, послал Эллиота разведать обстановку. Я принимаю на веру далеко не все, что говорят члены «четверки», и часто пользуюсь собственными источниками информации.
   Покинув уютный дом лорда и леди Этеридж, Джулия вышла на улицу, где по-прежнему было холодно и сыро. Забрав из конюшни своего отдохнувшего коня, она поскакала задворками и переулками к выезду из города. Джулии не терпелось побыстрее уехать из столицы, хотя она смутно представляла себе, куда направится дальше.
   Джулия знала сейчас лишь одно – путь в Барроуби для нее закрыт.
   Она целый день ехала в северном направлении по большой дороге и не встретила ни одной труппы бродячих артистов. Несмотря на это, Джулия не желала возвращаться назад.
   Она надеялась, что найдет свое место в этой жизни, но пока не знала, где именно обретет пристанище.
   Однако через некоторое время Джулия начала ругать себя за то, что поехала именно на север. Дербишир был не тем графством, где она могла бы спрятаться от членов «Королевской четверки».
   Вороной жеребец постепенно замедлил шаг и, наконец остановившись, стал щипать сухую траву на обочине дороги. Джулия натянула поводья.
   – Сегодня вечером я накормлю тебя овсом, – пообещала она.
   Джулия боялась, что жеребец перестанет слушаться ее. Он был довольно норовистым скакуном. Ей следовало бы продать его на ближайшем постоялом дворе и купить себе более спокойную и покладистую лошадку.
   Но Джулия помнила, что Маркус очень любил этого жеребца.
   – Впрочем, разве это что-нибудь меняет? – грустно промолвила она.
   Джулия решила, что обязательно избавится от жеребца, но несколько позже.
   Услышав за спиной стук копыт, она обернулась и увидела всадника. Несмотря на то что дорога была почтовой, в течение нескольких последних часов путница не встретила на ней ни души.
   Всадник явно куда-то спешил, настегивая свою лошадь. Джулия посторонилась, прижавшись к обочине. Ей хотелось, чтобы он быстрее проехал мимо и не успел разглядеть ее породистого жеребца. Такое животное может хорошо запомниться, и ее саму в дальнейшем будет легко опознать по вороному скакуну.
   Жеребец с большим удовольствием отошел к кювету, где росло много пожухлой травы. Всадник был уже совсем близко.
   Его мощная фигура поразила Джулию. Он был почти таким же огромным, как его лошадь. Джулия невольно испугалась. Страшновато находиться на пустынной дороге вдвоем с таким исполином. Когда же она увидела его покрытое шрамами лицо, мороз побежал по коже.
   Джулия пришла в ужас, узнав всадника. Это был Курт – наемный убийца, услугами которого пользовались члены «Клуба лжецов». Джулия быстро опустила глаза и надвинула на лицо капюшон.
   Золотистые волосы Джулии были надежно спрятаны под капюшон, широкий плащ скрывал ее фигуру. Если ей повезет, Курт по прозвищу Повар примет ее за пожилую, полную женщину.
   Огромный всадник стрелой промчался мимо нее, и Джулии показалось, что стук копыт его лошади начал стихать. Вскоре вокруг установилась тишина. Затаив дыхание, Джулия набралась смелости и подняла глаза.
   Всадник стоял в отдалении, на дороге и, обернувшись, внимательно смотрел на Джулию. Увидев, что она устремила на него свой взгляд из-под капюшона, он поворотил коня и, пришпорив его, пустил галопом, расстояние между ними быстро сокращалось.
   Каблуки Джулии впились в бока вороного жеребца. Заржав от боли, он молниеносно развернулся и понесся по дороге в обратном направлении. Он так резво мчался, что у Джулии перехватило дыхание от бешеной скорости.
   Вцепившись в гриву своего скакуна, она низко пригнулась к седлу. Она была намного легче своего преследователя, и ее чистокровный конь бежал быстрее, чем лошадь Курта. Однако Джулия знача, что Повар прекрасно бросает ножи и может попасть в муху, летящую на расстоянии пятидесяти шагов от него!
   «В маленькую мишень труднее попасть!» – мелькнуло у нее в голове и, не долго думая, Джулия сползла с седла и повисла на боку жеребца, цепляясь за его спину одной ногой. Странные действия седока удивили животное. Жеребец вздрогнул и начал замедлять свой бег.
   – Пошел! – что было силы крикнула Джулия почти в самое ухо коня.
   Он снова вздрогнул и понесся во весь опор, надеясь, наверное, что во время бешеной скачки его сумасшедший седок сорвется на землю. Однако Джулия впилась в его бок, словно блоха. Повернув голову, она взглянула назад.
   Несмотря на внушительный вес седока, лошадь Курта стремительно мчалась и, казалось, могла настигнуть Джулию. Джулия не верила своим глазам. Однако если кто-нибудь и мог соперничать с этим скакуном в скорости бега, то это был вороной жеребец Маркуса. Эти животные являлись достойными соперниками. Поэтому для Джулии еще не все было потеряно.
   Странно, что лошадь Курта сохранила так много сил. По расчетам Джулии, она весь день скакала галопом. Иначе Курту не удалось бы догнать ее. Должно быть, он отправился в путь сразу же после доклада лорда Этериджа членам «Королевской четверки» о встрече с леди Барроуби.
   Джулия с горечью подумала о том, какой непростой выбор пришлось сделать Маркусу. И все же он, судя по всему, проголосовал за ликвидацию своей бывшей возлюбленной. Да, из него получится прекрасная Лиса. А вот Джулия вряд ли смогла бы позволить убить дорогого ее сердцу человека, какую бы опасность он ни представлял.
   Джулия понимала, что жить ей осталось недолго. Ее жеребец не сбавлял скорости, но лошадь Курта не отставала от него. Расстояние между всадниками не увеличивалось, Джулии не удавалось оторваться от погони. Когда она загонит своего коня, Повар настигнет ее и хладнокровно всадит нож в сердце.
   Истеричный смех рвался из груди Джулии. Она вновь ощущала себя бесшабашной сорвиголовой Джилли, которой все было нипочем. «Мне нечего терять!» – подумала Джулия и, снова сев в седло, направила жеребца с дороги к лесу.
   Она больше не оглядывалась, поскольку по стуку копыт за своей спиной и так знала, что Курт продолжает преследовать ее. Пригибаясь клуке седла, она лавировал а между деревьями, моля Бога о том, чтобы ей удалось ускользнуть от погони. Мощному Курту было труднее пробираться по бездорожью через густой лес.
   Но к сожалению, вскоре лес начал редеть, и в конце концов Джулия выехала на открытое пастбище. Распугивая блеющих овец, которые в страхе разбегались в стороны, жеребец помчался по траве, время от времени перепрыгивая через невысокие, сложенные из камня ограждения. Лошадь Курта не отставала.
   Видя, что жеребец начал выбиваться из сил, Джулия в отчаянии заставила его взять высокое препятствие – ограду, которую тяжеловесная лошадь Курта вряд ли была способна перепрыгнуть.
   Однако и для вороного жеребца она оказалась непреодолимой. В прыжке он выломал из ограды целый блок камней. Джулия, не удержавшись в седле, упала на землю, и конь, перекувырнувшись, завалился на бок.
   От удара у Джулии перехватило дыхание, из глаз посыпались искры. Она чувствовала острую боль в лодыжке. Лошадь Курта легко перепрыгнула ограду через пролом, который сделал жеребец, и, храпя, остановилась рядом с Джулией.
   Джулия попыталась отползти в сторону. Она была не в состоянии ни бежать, ни даже звать на помощь. Впрочем, это было бы бессмысленно. Курт спешился и повернулся, чтобы подойти к ней. Однако в этот момент прогремел выстрел. Курт замер, и его глаза начали стекленеть.
   – Мы не собирались убивать вас… – пробормотал он побелевшими губами и рухнул на землю лицом в траву.
   Его лошадь вздрогнула от выстрела и попятилась.
   Джулия не понимала, что происходит. На несколько мгновений вокруг воцарилась жуткая тишина. Придя в себя, Джулия попыталась подползти к Курту. Какие бы цели ни преследовал этот человек, он был верным солдатом, находившимся на службе и защищавшим свою страну. Нельзя позволить ему умереть.
   – Наконец-то эта прелестная птичка попалась в мои сети, – раздался рядом с ней вкрадчивый голос, и Джулия увидела чистые, но изрядно поношенные сапоги подошедшего к ней человека.
   – О, слава Богу, я здесь не одна, – пробормотала Джулия. – Вы должны помочь этому человеку…
   Джулия подняла глаза и оцепенела. Ей показалось, что мир рухнул, свет померк, добро обернулось злом, а мертвые вышли из своих могил и стали расхаживать по земле. Во всяком случае, один из них предстал сейчас перед ней.
   – С какой стати я должен оказывать помощь человеку, которого только что застрелил? – раздался все тот же вкрадчивый голос.
   Человек в потертых сапогах опустился рядом с ней на кор-точки. На его губах играла улыбка.
   – Какая хорошенькая птичка! Вы очень похожи на свою мать, – сказал он и нежным движением руки убрал золотистую прядку волос, упавшую на лицо Джулии.
   Это был Химера, которого многие считали мертвым.
   Джулия застыла от ужаса. Она была не в состоянии уклониться от сильного удара кулаком, который пришелся ей в челюсть.

Глава 23

   Зимой комнаты в доме Барроуби кажутся такими темными и холодными. Как хорошо, что я здесь не одна.
 
   Джулию разбудил аромат кофе. Кто-то поднес чашку к ее губам, и она с жадностью сделала глоток. Кофе был крепкий, сладкий, с молоком. Именно такой напиток Джулии готовила в детстве мать, которая была родом из Парижа.
   Джулия открыла глаза и, увидев перед собой Химеру, отвернулась. Она ничего не хотела принимать из рук этого человека, поэтому тут же выплюнула кофе, который отпила из чашки.
   Впрочем, ей не приходилось ждать от этого человека ничего хорошего. Джулия заметила, что находится в убогой спальне дешевых меблированных комнат. Она полусидела на кровати, откинувшись на спинку. Руки были привязаны к столбам, на которых крепился балдахин. Лодыжки тоже были связаны. Кроме того, обхватывавшая талию веревка была примотана к постели.
   Джулия чувствовала себя совершенно беспомощной. Она была неспособна к сопротивлению. Ее охватила паника, по спине побежали мурашки.
   – Вы красивее, чем она, – промолвил Химера. После этих слов страх Джулии исчез, он истлел, словно листок бумаги над пламенем свечи, Джулию охватил праведный гнев. Она в упор посмотрела на стоявшего у кровати ублюдка.
   – Вы ничего не понимаете в красоте, – процедила она сквозь зубы. – Ваш удел – сеять зло. Только на это вы и способны.
   Он улыбнулся:
   – Как вы можете произносить столь резкие слова в мой адрес? Ведь мы с вами совсем недавно познакомились.
   – Я уже несколько лет слежу за вами и знаю обо всех ваших злодеяниях, – сказала Джулия, не спуская с Химеры горяшего ненавистью взгляда. – Вы – само зло во плоти. Увидев вас, я сразу поняла, кто передо мной.
   – Вы, оказывается, не только хороши собой, но и наблюдательны. Это полезное качество. – Химера пересек комнату и, поставив чашку с кофе на шаткий деревянный столику стены, снова обернулся к Джулии. Его глаза смотрели на нее холодно. – Но слишком неудобное для меня. Боюсь, что оно может помешать мне достигнуть намеченной цели.
   Джулия откинула голову на спинку кровати.
   – Такой уж я родилась, – заявила она.
   – А мне кажется, что в вас много наносного. Ваш характер испортили те люди, с которыми вы общались. Хотя в двадцать три года все еще поправимо. – Он щелкнул пальцами. – Мне, конечно, понадобится время, чтобы научить вас повиноваться, но, к счастью, у меня сейчас нет срочных дел.