Бреттон Барбара. Случайная встреча

   — Кто сказал, что я хочу с ней переспать? — притворно возмутился Брайан. — Я говорю, что где-то ее видел.
   — Она тебя не знает.
   — Или просто скрывает это.
   Джон скорчил гримасу:
   — В таком случае я ее понимаю.
   Этот выпад Брайан оставил без внимания.
   — И где же ты с ней познакомился? — спросил он.
   Джон медлил с ответом, сам не зная почему. В конце концов, это известно всем, и умалчивать нет смысла.
   — Она купила дом Уинслоу.
   — Что?
   — Дом Уинслоу, — повторил Джон.
   — Он не должен был выставляться на продажу до Нового года.
   — Черт возьми, откуда тебе знать, когда должен был выставляться на продажу дом Уинслоу?
   Брайан усмехнулся:
   — Назовем это моими догадками.

Глава 8

   Брайан Галлахер испортил весь вечер, думала Алекс, подавая десерт. Беседа, до этого живая и непринужденная, теперь походила на вежливый обмен мнениями; гости осторожно подбирали выражения, опасаясь сболтнуть лишнее. Джон же и вовсе молчал, яростно расправляясь с яблочным пирогом, точно перед ним лежала на тарелке гремучая змея. Трудно сказать, как относились остальные гости к старшему сыну Эдди, но было совершенно очевидно: в его присутствии они чувствовали себя крайне неловко.
   И Алекс их не осуждала. Каждый раз, поднимая глаза, она видела, что Брайан пялится на нее с откровенным любопытством.
   Ди поставила перед ним тарелку.
   — Аппетитно выглядит, Ди-Ди, — оценил Брайан. — Может, подложишь еще начинки?
   — Начинка кончилась.
   — А клюквенный соус?
   — И соус весь.
   — А не найдется ли у тебя, случайно…
   — Буфет пуст, Брайан, — заявила Ди. Она уселась во главе стола и взяла десертную вилку. — Радуйся, что хоть это осталось.
   — Я и радуюсь. — Он с улыбкой обвел взглядом гостей.
   — О Господи! — взорвался Эдди. — Хватит корчить из себя светского льва, Брайан! Ты не в Нью-Йорке на каком-нибудь дерьмовом званом обеде. Заткнись и ешь нормально, как все.
   Многие из сидевших за столом засмеялись. Даже Ди ухмыльнулась, воткнув вилку в тыквенный пирог. Но Джон был слишком зол, чтобы смеяться. Брайан же, к удивлению Алекс, ответил на отцовскую реплику добродушной улыбкой.
   — Ты прав, папа, — сказал он, поддевая вилкой сладкую картошку и отправляя ее в рот. — Очень вкусно, Ди, спасибо.
   Лицо хозяйки залилось густым румянцем.
   — На здоровье, — откликнулась она, отводя глаза.
   — На побережье норд-ост, — заметил Эдди, уплетая яблочный пирог. — После полуночи разыграется.
   — Вы бы лучше задраили люки, моя милая. — Салли указала вилкой в сторону Алекс. — Во время шторма бедной старушке Мардж всегда приходилось не сладко.
   — Тебе надо что-то делать с крышей, — сказал Джон, наконец прервав свое молчание. — И поскорее.
   — Лучше начать с потолка, — вмешался Эдди, — иначе тебе придется переправляться из гостиной в кухню на лодке.
   Эти слова старика привлекли всеобщее внимание, даже Брайан взглянул на Алекс с любопытством.
   — Вы купили дом Мардж Уинслоу? — спросил он.
   — Да, — кивнула Александра.
   — Джон мне сказал, но я не поверил.
   — Не знаю, почему вы ему не поверили. — Она старалась говорить ровным тоном. — Люди испокон веков покупают себе дома. Что в этом удивительного?
   — Дом Уинслоу — жалкая развалюха. Кто вас надоумил его приобрести?
   — Я сама себя надоумила, — ответила Алекс. Она рассказала про объявление в «Стар-Леджер».
   — Вот где вы допустили ошибку, — заметил Брайан. — Вам следовало читать «Таймс».
   Джон хотел было что-то сказать, но Алекс его опередила.
   — Я смотрела «Таймс», — заявила она, сознавая, что ее разговор с Брайаном — в центре внимания. — Но к сожалению, мне не по карману предложения этой газеты.
   — Да ну, бросьте! — засмеялся Брайан. — Вон те серьги, что у вас в ушах, они, наверное, стоят вдвое больше того, что вы заплатили за дом.
   Салли чуть не поперхнулась своим кофе, Ди со звоном уронила вилку на тарелку. Джон же, казалось, вот-вот ринется душить брата. И все уставились на уши Александры.
   — Надеюсь, вы пользуетесь советом эксперта, когда покупаете драгоценности для своей жены, — сказала она. — Потому что это — циркон^[3].
   — Циркон с платиной?
   Как, черт возьми, он разглядел платину через стол?
   — Опять ошиблись. Это серебро. Я купила их в «Телешопе». У меня где-то должна быть квитанция с номером заказа, если вам интересно.
   — Даже и не знаю, что бы я делала без «Телешопа», — вставила Салли. — У меня есть поддельное бриллиантовое колье на четыре карата, так его сам мистер Тиффани не отличит от настоящего.
   «Да благословит тебя Господь, Салли Уайттон! — с благодарностью подумала Алекс. — И слава Богу, что я сама часто смотрела популярную программу „Телешоп“.
   Сидевшие за столом женщины принялись обсуждать разных телеведущих, и Александра подключилась к их болтовне. Однако постоянно чувствовала на себе пытливый взгляд Брайана.
   Джон так же пристально следил за каждым ее жестом, но его интерес не вызывал в ней пугающего ощущения тревоги, напротив, вселял уверенность.
 
   Час спустя Брайану все же удалось остаться с Алекс наедине — когда она выходила из ванной.
   — Ой! — Алекс вздрогнула от неожиданности. — Я не знала, что вы здесь стоите.
   — Ничего страшного, — сказал он с вежливой улыбкой, очень напоминавшей улыбку Гриффина.
   Алекс прижалась к стене, ожидая, что Брайан пройдет мимо, в ванную, но он не сдвинулся с места, и Алекс еще больше встревожилась.
   — Простите, если я смутил вас в гостиной, — сказал он.
   — Смутили? — Мысль, что незнакомый человек видит ее насквозь, была неприятна.
   — Все эти разговоры про ваш дом были не очень уместны.
   — Да, верно, — согласилась она.
   — Возможно, вы совершили потрясающую сделку.
   — Надеюсь, что так.
   — Наверное, вы обеспечили работой полгородка?
   — Что? Какой работой?
   — По ремонту дома.
   — Вообще-то я собиралась сама заняться ремонтом.
   — Вы не похожи на женщину, которая любит пачкать руки.
   — К чему вы клоните? — спросила она напрямик. — Если вам нечего больше сказать, я пойду в гостиную.
   — Я только хотел заметить, что в магазинах Си-Гейта непросто отыскать туфли от Феррагамо.
   — Я умею делать покупки.
   — Или слишком хорошо умеете лгать. Где-то я вас видел, — с уверенностью проговорил Брайан. — Вот только не помню, где именно. Но я обязательно вспомню.
   — Очень интересно. Если вспомните, пожалуйста, скажите об этом мне.
   Она протиснулась мимо него и зашагала по коридору.
   — Непременно скажу, Алекс Карри, — сказал Брайан ей вдогонку. — Можете в этом не сомневаться.
 
   — Этот сукин сын чем-то ее расстроил, — сказала Ди Джону после ухода Александры, когда они на кухне варили новую порцию кофе для гостей.
   — Я ее спрашивал. — Джон положил сахар себе в чашку. — Но она только пожала плечами.
   Ди чуть не плакала.
   — Черт возьми, все было так хорошо до тех пор, пока не явился он! Чтоб ему провалиться! — проговорила она дрожащим от волнения голосом и отвернулась.
   Джон взглянул на кухонные часы:
   — Уже девятый час. Долго еще он будет здесь торчать?
   — Пока вы все не уйдете. — Ди посмотрела на него. — Ты что, не понимаешь, Джонни? Он приехал из-за меня. — Это было сказано зловещим тоном, как в старом фильме ужасов.
   — Ты шутишь?
   — Если бы!
   — Что значит — из-за тебя?
   Она смерила его сочувственным взглядом:
   — Ты как будто с луны свалился, Джонни. Его жена уехала, он накачался виски — классическая ситуация. И это уже не в первый раз.
   Джон схватил ее за руки.
   — Не в первый раз? Что ты хочешь сказать?
   Она вырвалась.
   — Он хочет затащить меня в постель. Теперь понятно?
   — О Боже. — У Джона свело скулы от ярости. — Но ты не…
   — Я глупа, — перебила Ди, — но не настолько. Во всяком случае, пока.
   — Однажды ты имела глупость с ним связаться, и что из этого вышло?
   — Я не нуждаюсь в твоих напоминаниях. Мне достаточно взглянуть на Марка.
   — Хочешь, я вправлю ему мозги?
   — Ты уже врезал ему в челюсть. Для одного праздника хватит, тебе не кажется?
   — Я мог бы…
   — Зачем тебе мои проблемы? У тебя полно своих. — Она взяла его за руку. — Например, Эдди.
   — Эдди? — Он высвободил руку. — С Эдди все в порядке.
   — Ты знаешь, что это не так, милый. Рано или поздно тебе придется принять меры.
   — Ну, гуляет старик во сне. С каких пор это стало преступлением?
   — Ты обманываешь себя, Джонни. Это несправедливо по отношению к твоему отцу.
   — Браво, Ди! — усмехнулся Джон. — А теперь почему бы нам не поговорить о справедливости по отношению к твоему сыну?
   Глаза ее наполнились слезами.
   — Негодяй!
   — Ну да, — пробормотал Джон, выходя из кухни, — это у нас наследственное.
 
   — Черт! — Алекс с досадой ударила по рулю своего «фольксвагена». — Ну поезжай же, машина!
   Она снова повернула ключ зажигания и снова услышала в ответ тишину. Проклятие! Продавец обещал ей, что аккумулятор протянет еще как минимум год, и она ему поверила.
   Вот уж точно — беда не ходит одна. Дом ее течет как решето, автомобиль сломался. Что дальше?
   Ливень стеной обрушивался на лобовое стекло, закрывая обзор. Алекс застряла на перекрестке перед знаком остановки и стояла здесь уже десять минут. За это время мимо не проехала ни одна машина. С таким же успехом она могла стоять здесь часами.
   В довершение всего она забыла свой зонт в прихожей у Ди. Ей так хотелось поскорее уйти, что еще удивительно, как она вспомнила про плащ и ключи от машины.
   — Посиди еще немного, — уговаривала ее Ди, — обычно часам к одиннадцати я делаю сандвичи.
   — Звучит заманчиво, — ответила Алекс, — но боюсь, что в меня уже не влезет ни кусочка.
   — Убила бы этого Брайана! — в сердцах воскликнула Ди. — Мне очень жаль, если он тебя расстроил.
   Алекс промолчала. Брайан действительно вывел ее из себя своим неутомимым вниманием, но куда больше ее волновало присутствие в комнате его брата. Рядом с Джоном она испытывала такое, о чем раньше только читала в книгах, — жар и сильное, почти невыносимое томление. Алекс и не подозревала, что способна так чувствовать. Она никогда не придавала сексу особого значения. Ей нравились мгновения нежности и единения, наступавшие после близости, когда Гриффин ее обнимал, но она ни разу не горела желанием просто прикоснуться к мужчине.
   Теперь с ней такое случилось. Прошлой ночью Джон подхватил ее на руки, удержав от падения, и она до сих пор ощущала его крепкие объятия. Тогда ей хотелось бесстыдно прильнуть к нему всем телом, растаять от его тепла. Но сейчас было даже хуже: ей хотелось узнать его секреты.
   Порывы ветра раскачивали крохотный «фольксваген», точно детскую колыбельку. Сколько можно здесь торчать? Ясно, что чуда не произойдет и на дороге не возникнет случайно проезжающий мимо автомеханик. Она не собирается здесь ночевать. Делать нечего, придется оставить машину до утра.
   Алекс побежала по мокрым тротуарам, с переменным успехом огибая лужи и колдобины в асфальте. Уже через пять минут она была дома и успела вовремя опорожнить кастрюли и ведра, расставленные в гостиной в местах, где протекала крыша. Еще немного — и вода перелилась бы через край. Конечно, рано или поздно придется принять более радикальные меры, но сейчас она была рада уже тому, что добралась до дома — пусть у этого дома и нет потолка.
   Да, она действительно чувствовала себя дома. Трудно поверить, что человек может пустить корни за неполную неделю, но именно это с ней и произошло. В этих четырех стенах она наконец-то стала самой собой.
 
   Джон, как мог, старался пересидеть своего брата, но у Эдди заныла грыжа, и они ушли около десяти вечера.
   — Мне вернуться? — тихо спросил он у Ди, провожавшей их до двери.
   — Я уже большая, Джонни, — ответила она, — и сама о себе позабочусь.
   Джон бросил взгляд в сторону гостиной, где Брайан наливал себе очередную порцию шотландского виски.
   — Он пьян, Ди. Что, если…
   — Не волнуйся. — Она чмокнула его в щеку, и Джон почувствовал запах вина и корицы. — Я закажу по телефону самый дорогой лимузин, который отвезет его домой. — Ди взяла его за руку и взглянула на часы. — Уже через час он будет ехать в свой Манхэттен, навстречу тяжелому похмелью.
   Джон вздохнул. В конце концов, она ему не жена и не сестра. Какое он имеет право учить ее жить?
   — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
   — Разумеется, знаю, — ответила она с усмешкой. — Именно поэтому я разведена и работаю официанткой в кафе.
   Дорога домой заняла десять минут. Девять из них Эдди спал.
   — Старость… будь она проклята, — проворчал он, вылезая из грузовичка. — Раньше я мог кутить до рассвета, — он со стоном потер свою грудь, — а теперь сникаю после двух кусочков тыквенного пирога.
   Джон засмеялся.
   — Я погуляю с Бейли, а ты иди выпей фруктовый коктейль.
   Старик медленно направился к дому. Через несколько секунд на крыльцо с радостным лаем выкатилась Бейли и бросилась прямо под ноги Джону.
   — Привет, девочка! Я тоже рад тебя видеть. — Он почесал собаку за ухом. — Может, ты не заметила, но на улице гроза. Так что давай-ка приступай сразу к делу.
   Но Бейли непогода была нипочем. Ее не остановил бы даже торнадо. Собака носилась по обледеневшему дворику — лапы разъезжались в разные стороны — и постоянно посматривала на Джона, словно желала убедиться, что он никуда не ушел. Похоже, кроме этой псины, больше никто в нем не нуждался.
   Он стоял, прислонившись к грузовичку, под секущими струями дождя и резкими порывами ветра. Ему совсем не нравилось, что Ди осталась наедине с Брайаном. Его брат был порядочный сукин сын. Некоторые люди занимались юридической практикой, чтобы помочь обществу избавиться от недостатков, Брайан же занимался этим, чтобы половчее обходить закон. К сожалению, точно так же он обращался и с женщинами. Ди была более податливой, чем хотела казаться, и Джон боялся, что Брайану не составит труда обаять ее.
   — Только это не твое дело, Галлахер, — размышлял он вслух.
   Ди ясно дала ему это понять. Услышав, что хозяин разговаривает сам с собой, Бейли перестала носиться по двору и, озадаченная, покосилась на него. «Совсем ты плох, старина, если даже твоя собака боится за твой рассудок». Он окликнул Бейли и приласкал ее. Но она не купилась на это, и Джон ее не осуждал. Он чувствовал себя взвинченным и взбудораженным — как будто эпицентр грозы находился в его груди.
   Джон переживал этот эмоциональный шквал с тех самых пор, как Алекс Карри вошла в кафе «Старлайт». Ее голос, ее удивительно изысканный акцент очаровали его. От всего облика этой женщины веяло грустью. Ему был понятен печальный взгляд ее темно-золотистых глаз. За праздничным столом у Ди именно она, в сущности, незнакомка, почему-то казалась ему ближе всех остальных. Глядя в ее красивое лицо, он ощущал пугающее томление.
   Он думал, что эти чувства умерли в нем три года назад и были похоронены вместе с его женой и детьми — в той могиле, где осталось его сердце.
   Бейли наконец надоело бегать по грязи. Подлетев к входной двери, она залаяла, требуя, чтобы ее впустили в дом.
   — Заходи, девочка. — Эдди распахнул дверь. — Кому же понравится гулять в такой ненастный вечерок?
   Бейли лизнула руку старика и скрылась в глубине дома.
   У Джона же, напротив, не было ни малейшего желания возвращаться домой. И это его поразило.
   — Ты собираешься торчать там всю ночь? — спросил Эдди. — У собаки и то больше соображения, чем у тебя.
   — Ты выпил коктейль?
   — Нет, — отозвался старик, — он у меня закончился.
   Джон полез в карман и звякнул ключами от машины.
   — Я съезжу куплю.
   — Не валяй дурака. Сейчас везде закрыто.
   — Рядом с парком есть круглосуточная аптека.
   — Не надо никуда ехать. Я нормально себя чувствую, — заявил отец.
   — У Ди ты говорил другое.
   — Ну и что? Может, я просто устал?
   — Так у тебя болит или нет?
   В последнее время старик и сам перестал понимать, что и где у него болит.
   — А тебе-то что за дело? — огрызнулся он. — Я не прошу тебя быть моей сиделкой.
   — Ди хотела, чтоб мы остались.
   — Ты не можешь всю жизнь вмешиваться в ее отношения с Брайаном, Джонни. Рано или поздно это случится, и ты ничего тут не поделаешь.
   — Запри дверь, — сказал Джон, — я ухожу.
   — Эй! — окликнул Эдди сына. — Ты не возьмешь грузовик?
   Джон не ответил.
   — Бегать в такую погоду? Сумасшедший!
   «Ты прав, папа, — подумал Джон, пускаясь бегом. — Наверное, я действительно сошел с ума».
 
   Алекс никак не могла уснуть. Каждый раз, закрывая глаза, она видела перед собой Джона, опустившего голову на руль своего грузовичка, и слышала мучительные рыдания, рвущиеся из его груди. Ей тогда стало не по себе. Сама того не желая, она оказалась свидетельницей чего-то запретного, заглянула в самые дальние утолки его души.
   Прежняя Алекс никогда бы не стала там стоять, терзаясь острой жалостью и отчаянным порывом обнять рыдающего Джона, утешить его ласками. Увидев его, она бы в то же мгновение повернулась и ушла, изгоняя из памяти эту картину душераздирающей боли. Именно так поступают воспитанные люди. Они отводят глаза от неприятных зрелищ и затыкают уши, чтобы не слышать неприятных звуков. Они делают вид, что жизнь чудесна и совершенна, — до тех пор, пока их самих не ударит обухом по голове.
   Надо было расспросить о нем Ди. Что в этом плохого? Люди во все времена задавали вопросы о своих ближних. Женат ли он? Есть ли у него дети? Кого он любит? Целые индустрии рождаются вокруг потребности знать самые интимные подробности о жизни других людей. Но каждый раз, когда Алекс пыталась подобрать нужные слова, у нее перехватывало дыхание. Она так и уехала, ничего не узнав, уверенная, что расспросы за спиной — не самый достойный способ знакомства с прошлым Джона.
   Алекс откинула одеяло и села, опершись на спинку кровати. Дождь мерно стучал по крыше, и она старалась не «думать об отсутствующем потолке, а также о том, в какую сумму обойдется ремонт. Когда она жила с Гриффином, ей не приходилось ломать голову над такими вещами. В этом просто не было необходимости. Деньги не являлись для нее проблемой. Она тратила сколько хотела и на что хотела. Счета всегда бывали оплачены, а уж каким образом — это ее не касалось.
   Брайан сразу заметил ее бриллиантовые серьги. Изловчившись, она отвлекла от них внимание остальных гостей, но эта маленькая ложь оставила неприятный осадок в душе. Ей совсем не хотелось строить новую жизнь на обмане и недомолвках. Лучше продать эти серьги и починить «фольксваген», а заодно позаботиться о том, чтобы прохудившаяся крыша не рухнула как-нибудь ночью ей на голову.
   Может, съездить на следующей неделе в Нью-Йорк и…
   В дверь постучали, и у Александры от страха перехватило дыхание. Ее предупреждали о бесчинствах, что творятся по соседству, в морском порту. Хотя… вряд ли хулиганы станут стучать, прежде чем разгромить ее жилище.
   — Алекс! — раздался из-за двери мужской голос. Знакомый голос! — Алекс, ты дома?
   Она сползла с кровати и босиком прошлепала к окну. Дождь заливал стекла, и она с трудом различила на крыльце мужской силуэт.
   Это Джон! Ее бросило в жар.
   Его голос волнующим эхом отозвался у нее в груди.
   — Если ты здесь, отзовись. Я нашел твою машину и…
   Алекс мгновенно выбежала из спальни, помчалась по коридору и распахнула входную дверь.
   — Со мной все в порядке, — сказала она, — просто у меня заглох мотор. Кажется, сел аккумулятор.
   — Я увидел твой «фольксваген» на перекрестке, — пробормотал Джон. Он был в потертой кожаной куртке и смотрел на Алекс с такой нежностью, что у нее дрогнуло сердце. Еще никто и никогда так на нее не смотрел. — Я подогнал твою машину к тротуару, чтобы тебе не пришлось платить штраф.
   — Спасибо. — Она обхватила плечи руками, с неожиданной остротой ощутив собственное тело. — Прости, что я оставила там машину. Я не хотела…
   — Я пришел сюда не ради твоих извинений, Алекс. Я пришел проверить, не случилось ли с тобой чего-нибудь.
   Алекс улыбнулась чуть дрожащими губами. Она чувствовала каждое свое движение, каждый вздох, каждый удар сердца.
   — Со мной ничего не случилось.
   — Вот и хорошо, — сказал Джон. — Я только это и хотел узнать. Иди в дом. Здесь холодно.
   Он повернулся, чтобы уйти. Но она не могла его так отпустить.
   — Ты промок до нитки. Зайди, я сварю тебе кофе.
   Он заглянул ей в глаза:
   — Кофе — в такой час?
   Она улыбнулась:
   — Кофе всегда кстати.
   Она отступила на шаг, пропуская его в дом. Джон вошел. Вода стекала с его волос на плечи. Одна капля задержалась на щеке и блестела, точно слезинка.
   — Тебе придется подождать, — проговорила Алекс бодрым тоном, когда Джон прошел следом за ней на кухню. — У меня нет кофеварки, которая готовит со скоростью света. Можешь мне не верить, но я кипячу воду на плите.
   — Как примитивно! — заметил он, задержавшись в дверях. — Может быть, у тебя и посудомоечной машины тоже нет?
   Алекс нахмурилась и убрала руки за спину.
   — Ошибаешься, — усмехнулась она, — ты же видел чистые кастрюльки в гостиной.
   Джон даже не улыбнулся. Он молча смотрел, как Алекс наливает воду из-под крана и ставит на плиту чайник со свистком.
   — Ну же, — пробормотала она, поднося зажженную спичку к правой передней конфорке. — Я знаю, ты можешь!
   Джон подошел к плите.
   — Что-то не так?
   — Да нет, все нормально, — сказала Алекс, всем телом ощущая его близость. — Просто эту плиту нужно слегка поощрить.
   — Мардж часто жаловалась на конфорки. — Он остановился всего в двух шагах от нее. От его кожаной куртки пахло дождем. — Разреши, я посмотрю.
   — Не нужно.
   — С газом шутки плохи. — Джон потянулся за спичкой. — Дай-ка…
   Он взял ее за руку. Она вскинула голову, встретив его взгляд. Спичка догорела и погасла.
   — Разреши, — повторил он тихим голосом, — разреши мне, Алекс.
   Было совершенно ясно, что он имеет в виду, о чем ее просит. Их влекло друг к другу с того самого момента, когда они впервые встретились в кафе. Джон ждал. «Это твой шанс, — говорил его взгляд. — Решай».
   Сердце Алекс бешено колотилось где-то у самого горла. «Мы почти незнакомы, — думала она, — но ты заставляешь меня испытывать чувства, которых я прежде не знала. С тобой мне удивительно радостно и спокойно». Странно, но этого было достаточно.

Глава 9

   «Ты же умеешь удирать, — говорил себе Джон. — Чему-чему, а этому ты научился. Перебирай себе ногами и не оглядывайся. Ты делал это раньше и можешь повторить сейчас. И не важно, что она смотрит на тебя с таким откровенным желанием, с такой будоражащей нежностью».
   Одиночество творит с человеком ужасные вещи. Оно заставляет его желать невозможного.
   Сейчас он желал Алекс.
   Ее рука была в его руке. Они оба забыли про спичку и плиту. Казалось, с каждой секундой между ними усиливается невидимая связь. Алекс не понимает, что делает. Да и как она может это понять? С его стороны более честно было бы предостеречь ее от ошибки и посоветовать найти себе другого. С ним, с Галлахером, она не получит ничего, кроме нескольких часов удовольствия. Но теперь слишком поздно.
   Она уже в его объятиях, а он совсем потерял голову.
 
   Такие чудесные ощущения Александра испытывала впервые. Их тела сливались в единое целое, словно были созданы друг для друга. Он держал ее в объятиях и все крепче прижимал к себе. Она же уткнулась лицом ему в шею, упершись ладонями в мокрую куртку, и с упоением вдыхала пьянящий запах дождя и кожи.
   Они стояли посреди кухни. За окнами лил дождь и завывал ветер, но стук их сердец заглушал и шум дождя, и рев ветра.
   — Неужели это наяву? — спросила она, поднимая голову и заглядывая ему в глаза. — И ты действительно здесь?
   Он обвел большими пальцами контуры ее лица, и эти нежные прикосновения, казалось, воспламенили каждую клеточку ее тела.
   — Еще не поздно передумать, Алекс. Если ты не хочешь этого, скажи.
   — Нет, я не передумаю. — Она взглянула ему в глаза. — Мне не нужно никаких обещаний и обязательств. — Она коснулась кончиком пальца уголка его губ. — Мне нужна только эта ночь.
   Он приник к ее губам. Поцелуй его был влажным и жарким, но все тело Алекс — с головы до пят — покрылось мурашками, словно она стояла на холодном ветру. Она застонала… «Да… о Господи, да!» Алекс отчаянно жаждала его прикосновений, и этот голод плоти был столь силен, что, казалось, вызывал физическую боль.
   Джон подхватил ее на руки и, прижимая к груди, понес в спальню. Она тихонько засмеялась…
   — Свет включить? — спросил он, остановившись в дверях.
   — Нет, — прошептала она, — не надо света.
   Не надо ничего, кроме его ласки и бархатной темноты ночи. Они упали на кровать, свившись в клубок, изнывая от неистового, безумного желания. Никогда прежде Алекс не испытывала ничего подобного и даже не подозревала, что прикосновение мужских рук может так возбуждать.
   Она стащила с него куртку.
   Его рука скользнула под ее ночную рубашку.
   Она расстегнула «молнию» на его джинсах.
   Его пальцы коснулись шелковистых завитков у нее между ног. Хриплый стон вырвался из груди Алекс, когда он принялся ласкать ее.