Страница:
– Разрешаю. Но не сейчас. Потом, после операции. Если уцелеешь.
– А до операции что же, совсем не думать?
– Лучше не думать... – вздохнул Бурлаков.
Они прикончили две трети железных воинов, активизировали еще пять кибов и двинулись к указанной точке. Бурлаков шагал легко, пружинисто: он был туристом, бродягой, каждый отпуск проводил с рюкзаком за плечами вдали от людей, в местах совершенно диких.
«Я веду их на смерть – этих уникальных человеков и штампованных кибов – всех. И этого добровольца Поля с его неистребимым гуманизмом – тоже, – думал Бурлаков. – И я ничего не могу с этим поделать. Ни-че-го. Может быть, я плохо учил своих ребят литературе?»
Их бросили затыкать очередную дыру после очередного прорыва востюгов.
Ночь они провели в поле. Кое-где сохранилась прошлогодняя солома. Несобранное зерно давным-давно осыпалось, а вот солома уцелела. У края поля стояли несколько почерневших скирд. Маскироваться на таком участке – одно удовольствие. Даже если разведчик пролетит над самыми их головами – все равно не заметит.
Кибов отключили, чтобы не расходовать зря энергию. Опасно, конечно, – вдруг засада, а у них под рукой только куча железного хлама. Активировать не успеют. Но решили рискнуть. Иначе батареи окончательно сядут к концу маршброска.
Налопались тушенки так, что мутило. Потом заползли в ближайшую скирду. Так вышло, что Бурлаков и Поль очутились рядом.
– По-русски ты говоришь без акцента. Лучше, чем кое-кто из моих учеников, – заметил Бурлаков.
– Я свободно говорю на пяти языках.
– Тоже результат дополнительной активации мозга?
– Да, это на порядок облегчает обучение.
– Если ордеры – это спасатели, значит, ты кого-то спасал? – спросил Бурлаков.
– Да, сэр. Приходилось.
– И кого-нибудь спас?
– Да, сэр.
– Кого?
– Собаку, сэр. Она застряла в канализационной трубе. Я очень этим горжусь. Мой голографический портрет целую неделю украшал нашу доску почета. Потом другой ордер спас девочку из покорёженной машины, и мне пришлось уступить место на доске почета ему. Знаете, я нашёл ответ на ваш вопрос.
– Что... какой вопрос?
– Насчет одинаковых людей-клонов. Таких просто не может быть. Даже если они все клоны, все равно они разные. Вы заметили, что все коты разные? У меня дома три кота. Один обожает ласку, другой, едва попробуешь его погладить, тут же выпускает когти, третий прячется в гардеробной и выскакивает, когда я прохожу мимо, – имитирует нападение. Обхватит лапками мою ногу и на миг при. жмется: мол, я тебя поймал. И назад в гардеробную. А люди... разве они могут быть одинаковыми? – В голосе Поля слышалось торжество.
«Ну надо же, он еще и кошатник, – мысленно усмехнулся Бурлаков. – И у него гардеробная!»
– Ты пытаешься через уникальность обосновать право на жизнь. Может быть, ты исходишь из неверной посылки? Или все-таки каждый имеет право на жизнь независимо от его личных достоинств или недостатков? К примеру, востюги? Разве так уж важно – похожи они друг на друга или нет. Когда мы их убиваем, вас это не ужасает, рядовой? – спросил учитель литературы.
– Ужасает.
– Тогда лучше заткнитесь. И давайте спать.
Утро встретило их бурным весенним ливнем. Полчаса вода лилась стеной. Потом туча умчалась на восток. Небо сделалось ярким, синим, вымытым. Дорога превратилась в кашу. Сплошные лужи и чавкающая грязь. Тележки кибов пришлось бросить. На российских дорогах их рано или поздно приходится бросать. Чаще всего – рано. Кибы перешли в шагающий режим. Теперь они расходовали энергии в два раза больше. Пока удавалось экономить – кибы все еще топали на первом комплекте батарей.
– Противник в шестом секторе! – передал Цой полученное по закодированному каналу связи сообщение. – Приказано атаковать.
– Какова численность?
– Чья? – зачем-то спросил Цой.
– Противника! – рявкнул Бурлаков.
– Живой силы что-то около двух рот.
– Ответь: у нас не хватит сил.
Цой что-то нажал на панельке, прикрепленной к левой руке.
– Приказ «атаковать» подтвержден.
И ни атаковали.
Ровно три минуты.
Три минуты боя – вот и весь боевой опыт лейтенанта Бурлакова. Кто остался при этом в живых – лучше не вспоминать. Но он постоянно вспоминал. Потому что осталось из людей только двое. Сам лейтенант Бурлаков да еще рядовой Поль Ланьер, раненый в бок осколком. Бурлаков тащил его на себе в пятый сектор. Но между пятым сектором и шестым лежала зона вырожденного пространства. Обходить черный круг по периметру у Бурлакова не было сил. Он пошел напрямик.
МИР
«Мне это приснилось», – повторяла мысленно Алена, пока ее глайдер перебирался с одного уровня высоты на другой, отыскивая свободную зону на пути к центру города.
Она косилась на Поля: не вздумает ли завратныи гость намекнуть, что он делал ночью. Но он делал вид, что не замечает ее взглядов.
Утром было холодно (ночью ударили заморозки, иней лежал на траве), но Поль вышел из дома в одном костюме и в щегольских лакированных туфлях. Алена заметила, что брюки Виктора ему чуть-чуть длинноваты. И еще заметила (когда Поль поправлял галстук и застегивал пиджак) – под пиджаком у него кобура с пистолетом.
– Где вы взяли оружие? – не удержавшись, спросила Алена.
– Принес из-за врат.
– Невозможно. Оружие отбирают в секторе перехода.
– Для меня нет невозможного, когда речь идет о вратах. Не бойтесь, я не стану убивать вашего Гремучку, если он будет вежлив со мной.
Он положил ей руку на плечо и чмокнул в щеку. От этого (почти отеческого) жеста ее бросило в жар.
– Вы любите бахвалиться, – она попыталась его осадить.
– Зачем принижать себя, как это делают обитатели здешнего мира?
– Вы нас презираете?
– Неудачное слово. Вы слишком любите сильные выражения, которые не отражают истинных чувств. Презрение? Нет, ну что вы, my angel! Я всего лишь отчетливо вижу ваши недостатки. Мне, как чужаку, они бросаются в глаза.
Алена не стала спорить. Растерялась. С Виктором у нее такого никогда не бывало.
– А если сообщение в «Дельта-ньюз» не поможет осуществить ваши замыслы?
– Я действую сразу в нескольких направлениях.
– Так что же вы предпримете?
– Нанесу удар на другом фронте. Я пятьдесят лет воевал. Думаю, я сумею одержать победу. Если союзники меня не подведут.
– И кто ваши союзники?
– Как кто? Что за странный вопрос? Вы – в первую очередь.
Алена почувствовала, что смущается, краснеет.
– А деньги? У вас есть счет в банке? – спросила она. – Или хотя бы электронные жетоны?
– Хотите оказать мне материальную помощь? Не откажусь.
Он принял от нее жетон на сто евродоллов небрежно, как берут мелочь на проезд. Алена подумала, что деньги у него наверняка есть и ее сотня – в самом деле мелочь.
В приемную Голубева они вошли ровно в десять. Секретарша Гремучки, сильно накрашенная брюнетка лет тридцати, поднялась им навстречу.
– Господин Голубев вас пока не может принять! – сообщила секретарша. – Прошу вас подождать. Чего вы желаете? Чай? Кофе?
– Как вас зовут, милочка?
– Диана.
– Вот что, Диана, кофе для дамы, а я пока переговорю с вашим шефом, – улыбнулся Поль. – Алена, будьте так добры, подождите здесь.
И не обращая внимания на протестующий вопль секретарши, двинулся в кабинет. Дверь была заперта на электронный замок. Слабая преграда. Одно неуловимое движение руки – и дверь распахнулась. Прежде чем Алена успела что-то сказать, Поль скрылся в кабинете.
– Врата сильно изменили господина Ланьера, – вымученно улыбнулась Диана. – Прежде Виктор, возвращаясь из командировки, непременно дарил мне букет цветов. – Похоже, она, как прежде Алена, приняла посетителя за Виктора.
– А мне он об этом не говорил! – Алена театрально нахмурила брови.
– Он узнал что-то важное? – допытывалась секретарша.
– Еще бы! Наш мир скоро рухнет в тартарары, – объявила Алена. – Дата уже назначена. Мары прорвутся из-за врат, – придумала она первое, что пришло в голову.
– Врата скоро закроются, – не очень уверенно отвечала Диана.
Да, да, врата... Скоро 1 декабря! Виктор... черт! Неужели он не вернется? Останется зимовать или... он погиб? Говорят, несколько тысяч гибнут каждый год за вратами. Меньше, чем в дорожных катастрофах на этой стороне. Но все равно много. Зачем он пошел туда? Неужели узнал, что за вратами копится смертельная опасность нашему миру?
«Какая опасность? – недоумевала Алена. – Они там что, сделали бомбу вырожденного пространства? И теперь хотят ее взорвать? Бред!»
Или, может быть, у них там миллионная армия маров? И армия эта вот-вот хлынет через врата. Говорят, такое невозможно. Но с другой стороны... У Мирового правительства есть десять дивизий миротворцев, виндексы, группа «милитари» и две военные академии; космические стражи, которые следят за космосом на случаи приближения астероидов или – что уже из области фантастики – за появлением пришельцев. Вдруг целая армада злобных гуманоидов, покинув пару сотен лет назад сдыхающую планету, решит вторгнуться на Землю? Но настоящей армии у Земли нет. Война – за вратами. На этой стороне – вечный мир.
Ланьер пулей вылетел из кабинета Гремучки.
– Виндексов не вызывать! – предупредил секретаршу. Потом шагнул к Алене. Схватил ее за локоть:
– Уезжайте. Немедленно. Здесь оставаться опасно. И ни в коем случае... ни за что не возвращайтесь в дом Виктора. Вы поняли? Поняли? – Он слегка встряхнул ее.
– П-поняла, – отозвалась Алена. – Я с вами.
– Нет! – отрезал Поль. Лифт звякнул, двери закрылись, и Поль помчался в скоростной кабине вниз.
Отлично! Сбежал! Оставил как ненужную вещь. Куртку или зонтик... Псих! Она ощутила внезапную, очень острую обиду. Получается, она для него – никто?
Дверь в кабинет Голубева так и осталась открытой. Изнутри не доносилось ни звука.
– Надо вызвать виндексов, – почему-то шепотом сказала Диана.
– Погодите! – остановила ее Алена. Виндексов Поль не велел звать. Разве что явятся сами. Если Гремучка успел их вызвать. – Я пойду посмотрю.
Алена на цыпочках двинулась в кабинет.
Он был пуст. Тихонько урчал включенный комп.
Никого в кабинете не было. Похоже, Голубев просто исчез.
«Может быть, Ланьер выкинул его в окно?» – Алена зачем-то посмотрела сквозь неповрежденный стеклопакет на улицу. Разумеется, трупа Гремучки она внизу не обнаружила. Еще раз оглядела кабинет, заметила распахнутую дверцу шкафа. Темные пятна на полу. Зачем-то заглянула в шкаф, как будто Гремучка мог прятаться там, внутри. Шкаф, разумеется, был пуст.
Возможно, из кабинета есть другой выход, скорее всего, Гремучка им воспользовался.
Алена вернулась в приемную.
– Ну, что? – спросила Диана.
– Вызовите Голубева по коммику.
– Уже вызывала. Он не отвечает.
– Тогда звоните виндексам.
– Вам успокоительное? – предложила Диана.
– Парализующую гранату. У вас нет?
– Нет, к сожалению, – улыбнулась секретарша. – Я держу в ящике электрошокер.
– Подойдет. Давайте сюда.
Алена поймала себя на том, что подражает интонациям Поля. Диана так растерялась, что отдала посетительнице шокер.
«Надо было попросить тысячу евродоллов, она бы дала, – подумала Алена, поджидая вызванный лифт. – Мы стали какие-то податливые, на все согласные, любезные до приторности. И сволочные по мелочам, – размышляла она, спускаясь в лифте. – Нет, Виктор другой. А Поль Ланьер? Какой он. Просто дикарь?»
Когда она выскочила на парковочный овал, Поля уже нигде не было видно. Возможно, он поймал такси и уехал. Только куда?
Впрочем, удрал – его дело. Разве Алена должна его опекать? Почему-то получалось, что должна. Только зачем? Ради Виктора? Или... совсем не ради него?
ВОЙНА
После полудня небольшой караван, ведомый Бурлаковым, въехал в редкий смешаный лес. Точно такой рос на косогоре вокруг блиндажа. Хроноболото, безвременье.
Вдруг хлопьями повалил снег.
– Самое лучшее место для временного проживания. Время здесь идет синхронно с реальным, – пояснил Бурлаков. – Другие зоны сбивают новоприбывших. Многие теряют ориентацию и не успевают к вратам, потому что не могут вычислить нужный день.
– Подождите, но если время в каждой зоне идет по-разному, то связь не может работать...
– Ее и нет, этой вашей связи, когда врата закрыты. А когда открыты, есть. За исключением ловушек и эпицентров.
– Много в завратном мире хроноаномалий? – спросил Виктор.
– Хватает. – Бурлаков вновь развернул бумажную карту. Она была точно такая же, как у Виктора Издана три года назад. На той стороне, разумеется Бурлаков ее, скорее всего, у кого-то позаимствовал. – Зеленым помечены области реального времени. Как видите, они занимают три четверти пространства. Желтым – районы ускорения. Они обычно вкраплены в реальность, находиться там не страшно, даже когда врата закрыты. Морковка и лук растут там быстрее бамбука.
Виктор отметил про себя, что главный тракт обведен двумя полосами – фиолетовой и желтой. Реликтовый лес, который они миновали, отмечен фиолетовым.
– В мортале время идет очень быстро. – Бурлаков указал на фиолетовый овал с черными силуэтами деревьев. – А здесь, – он ткнул пальцем в белое пятно, – время практически стоит. Это один из эпицентров. У живущих в таких областях все циклы в организме замедляются, старость отодвигается на неопределенное время. Правда, в этой белой зоне практически ничего не растет, животных не водится. Пустота... И женщины, кстати, не беременеют. Там за день минует неделя. Там стоит моя крепость. – Слово «крепость» он произнес с нескрываемой гордостью.
– У вас есть женщины? – живо заинтересовался Борис.
– Имеются. В основном это бывшие ролевики.
– А времена года? Как они сменяются в аномальных зонах?
– Никак, Безвременье. Снег выпадает только в реальности. А дожди идут всюду. Заметили, наверное, что снег пошел только в реальном лесу.
– Однако мост обледенел, – напомнил Виктор.
– Когда ворота открыты. Теперь на тракте нет снега. А в этом лесу сменяются времена года. Урожай лучше растить в желтых зонах с небольшим хроноускорением. Иногда, впрочем, бывает, и в желтых, и даже в желто-синих зонах выпадает аномальный снег. Случается, игроки проходят через врата и видят, что тракт завален снегом, тогда как в лесу уже царит весна.
Вездеход выехал на опушку леса и остановился. Перед ними лежала голая земля, лишь кое-где можно было разглядеть зеленые пятна. В основном песок с валунами. Вдали высилась настоящая крепость, обнесенная частоколом. С воротами. Над оградой вставали сложенные из камня и кирпича стены массивного здания. Красная черепичная крыша на фоне бледного зимнего неба.
– Надо же! Я и не думал, что здесь есть нечто подобное, – изумился Виктор. – Почему о крепости никто не знает? Ведь сюда есть дорога.
– Сегодня есть, – кивнул Бурлаков. – Но весной, когда игроки двинутся через врата, никакой дороги уже не будет.
– Зарастет лесом, что ли? – спросил Рузгин.
– Зарастет. Но не лесом, а ловушками.
Крепость – это что-то средневековое. Стены, кипящая смола, камни, стрелы, зубцы, и за ними прячутся лучники. Башни, и в башнях – винтовые лесенки. Крепость – это еще сырые казематы, мрачность, надежность, узкие бойницы, тюрьма. Крепости осаждают и берут штурмом, рушат стены, равняют с землей. Потом вновь возводят. Переименовывают. На башнях реют флаги. На карнизах гуляют голуби. Во дворе – плаха, здесь казнят. Слабость крепости – ее ворота. Их укрепляют, охраняют, ставят башни по бокам. Все равно ворота пробивают тараном. Слабенькая пушечка разносит прочные ворота в три минуты.
А эта крепость устоит против пушек? Через врата артиллерию не пропускают, запрещено комитетом по безопасности врат. Но кто гарантирует, что зимой в этом мире не грохочут пушки? Крепость построена на гранитной плите. Под такую подкоп не устроишь. Вот только ворота ненадежные, да и стены деревянные – один выстрел пробьет в них брешь.
Крепость приближалась. Бурлаков привязал к антенне первого вездехода сине-красный флажок (принес нарочно с собой), пусть в крепости знают: едут свои.
Их заметили издалека, приветствовали криками. Зазвенел колокол.
– Ого, у вас тут настоящий средневековый замок, – заметил Борис. У него блестели глаза. – Всегда мечтал пожить немного в настоящем замке. Стены, правда, хиловаты. Надо каменные возводить.
– Мы уже начали, можете подключиться. На видео ничего не снимать! – предупредил Бурлаков. – Надеюсь, у вас нет автоматической камере в одежде? – Он положил Виктору ладонь на плечо.
– Была, но сломалась, – чистосердечно признался Виктор. – Есть камера в «Гарине».
– Бластеры в крепости совершенно бесполезны. Только старое стрелковое оружие и огнеметы. Тоже старые.
Ворота отворились. Караван въехал внутрь.
Да, стены были слабоваты. А вот здания удались. Высокая башня (камень к камню подогнан так, что иголку не просунуть), к ней примыкает двухэтажный дом, крытый черепицей. Окна узкие, со ставнями. И дверь – металлическая, а не дуб. Рядом – одноэтажные строения сложены из огромных просмоленных бревен. Двор вымощен и посреди – колодец с воротом.
Обитатели крепости высыпали во двор. Человек тридцать или сорок. Радуются. Кричат. Бьют в ладоши. Женщин и детей не так уж и мало, а мужчины не похожи на вояк. Скорее – мастеровые, о чем свидетельствуют кожаные фартуки, курки и спецовки. Кое-кто носит камуфляж, но уже старый, в пятнах. Мирные работяги и трудяги. Мир посреди войны. Островком. А вот этот парень – точно с войны. Высокий, в новеньком камуфляже, громоздкий, большеголовый, а руки короткие; черные глаза навыкате, полные красные губы, нижняя челюсть выдается вперед.
«Начальник охраны», – подумал Ланьер.
Какой-то малыш к кургузой зеленой курточке и драных штанах, из которых он давно вырос, залез на подножку вездехода. Согнать его не было никакой возможности.
– Вы же сказали, что здесь дети не рождаются, – напомнил Виктор Бурлакову.
– Здесь нет. Но пока, к счастью, они появляются в других местах, – засмеялся Григорий Иванович.
Бурлаков выпрыгнул из машины. Обнял белокурую полноватую женщину лет тридцати и выкрикнул:
– Врата закрыты! Зима началась!
В ответ – вновь выкрики и хлопки. Король вернулся к своим подданным.
– Раненых в госпиталь! Кто может идти, пусть ковыляет сам. Остальных – нести на носилках, – распоряжался Бурлаков. Он гордился собой. Так и сиял.
«Я мечтал устроить что-то похожее на эту крепость, – подумал Ланьер. – Не довелось».
И вдруг пожалел, что поехал в крепость, а не свернул к брошенной деревне пасиков. На мгновение – но пожалел.
Обитатели крепости бросились к машинам – носить раненых. Бурлаков помог выбраться из вездехода Терри.
– Позвольте познакомить вас с коллегой. Хирург Войцех Кавалерович, – представил Григорий Иванович мужчину лет тридцати. – А это Терри Уоррен.
– Еще одна очаровательная дама? – Войцех хотел поцеловать ручку, но она не позволила.
– Давайте без комплиментов. Расскажите о госпитале, – сухо отвечала Терри.
– Зачем рассказывать? – улыбнулся Войцех. – Идемте, осмотрите все сами. У нас прекрасная операционная, отличные инструменты. К сожалению, электронные приборы не работают. Зато есть возможность проявить врачебное искусство.
– Для меня главное, чтобы человек выжил. Много у вас раненых? – Терри была сама деловитость.
– Сейчас в госпитале никого. Но могу вас заверить: весь декабрь у нас будет много работы.
Они удалились. Кавалерович пытался поддержать Терри под локоть – не удалось. На ногах она держалась твердо.
– Воинственная дама, – улыбнулся Бурлаков.
– Зачем вам операционная? – спросил Ланьер. – Если можно затащить раненых на пару часиков в мортальныи лес, и они там поправятся.
– Или отдадут концы, – уточнил Бурлаков. – В лесу лечит только время. Все остальное должны прежде сделать врачи.
Какая-то ужасная собака – дворняга на коротких лапках и с длиннющим мохнатым хвостом – выкатилась им под ноги и залилась лаем.
– Несси, это свои, – сообщил Бурлаков, наклоняясь и гладя собаку по голове. – Ясно?
Несси тявкнула еще раз для порядка и уселась подле хозяина, глядя на гостей выпуклыми темными глазками. Человек в камуфляже наконец подошел к ним.
– Это Хьюго, – сказал Бурлаков, – начальник охраны. Виктор Павлович.
– Надо же, я угадал, – Виктор пожал руку Хьюго. – Я так и подумал, что вы – начальник охраны.
– А вы – портальщик, – сказал уверенно Хьюго.
– И вы нас презираете, – продолжал ему в тон Ланьер.
– Вы опять угадали, – улыбнулся Хьюго.
Тем временем ролевики выводили своих лошадей из фургона. Несчастные животные едва держались на ногах.
– У нас есть конюшня, и там две кобылы, – объясняла худенькая девушка в сшитом по фигурке костюмчике: голубой курточке и черных брючках в обтяжку. – А у вас жеребец? Правда? Настоящий жеребец? Не мерин? Как отлично!
«Милашка, – подумал Виктор. – Что она тут делает? Отбилась от ролевиков. На вид ей лет семнадцать, но может быть уже сорок, если в крепости время не идет».
– Если в крепости время не идет, как вы узнаете, что наступило утро или день? – спросил он вслух.
– Время не может полностью остановиться. Оно идет всюду – только по-разному. К примеру, в башне – медленнее всего. Советую туда в одиночку не заходить. – Бурлаков указал на каменного монстра. – Башня стоит как раз в эпицентре аномалии. В жилых помещениях время идет куда быстрее, но гораздо медленне, чем в хронопостоянной зоне. Здесь можно использовать механические часы. Хотя в крепости они всегда врут. Лучше всего отсчитывают время клепсидры. Нам удалось рассчитать. Одна клепсидра – один день в крепости. Так что мы знаем точно, когда врата открываются и закрываются. И еще у нас есть сторожевые башни в зонах реального времени.
– Зачем они вам? Проводите научные опыты? Или не доверяете клепсидрам?
Бурлаков нахмурился.
– Потом все расскажу. После того как пообедаем. Думаю, нам приготовили маленькую пирушку. Идемте.
– Будем есть жареного кабана?
– Кабан будет. Но не только.
МИР
В завратном мире Поль Ланьер встречал сотни и сотни разных людей. Мары, обитатели крепости, чёрные рыцари, ролевики. «Синие», которые на другой год приходили играть за «красных», «красно-синие», объявившие охоту на маров, пасики, отряды смерти, проповедники, сумасшедшие... Там, за вратами, очень много сумасшедших. Но там нет равнодушных. Там все – в ярости.
Ни один из тех, кого он знал, не походил на Гремучку. Едва Поль вошел в кабинет, Голубев расплылся в улыбке. Зубы белые, искусственно выращенные, сверкали. Гремучка похлопал Поля по плечу и принялся рассказывать анекдот.
– Я по делу, – сказал Поль. – Валгалла...
Гремучка в ответ расхохотался:
– Нет, нет, ролевые игры – это не ко мне. На «Глобал-ньюз» есть портал ролевиков.
– Вы не поняли, милейший! Я – Поль Ланьер. Я провел за вратами пятьдесят лет и только теперь в первый раз прошел врата.
Поль ожидал, что его слова произведут впечатление.
Гремучка смутился, заюлил, но тут же расплылся в улыбке:
– Вы – сто первый. Или сто второй? Кажется, да, сто второй человек, который утверждает, что первым прошел врата и полвека провел в Диком мире.
– Считайте как хотите. Важно, что я должен сообщить. Этому миру грозит смертельная опасность.
– Навязло в зубах, милейший. Рейтинг такой информации – ноль.
– Но там, за вратами, в центре мортального леса, куда никто не может пройти...
– Мортал? Погодите, есть отличный анекдот. Два крутых портальщика оказались в отеле посреди зимы. Слышали? Нет? Это хохма... – перебил Гремучка. Запнулся, искоса глянул на гостя: как он отреагирует на очередной приступ дебильного юмора? Ланьер внимательно слушал. – В тот же отель приехала еще одна пожилая пара, – осмелев, продолжал Гремучка. – Наши выползли в бассейн. Смотрят... дедушка с бабушкой решили окунуться. Ну, все! Сейчас старперы весь кайф поломают. Подходят и говорят: «Вы знаете, что бассейн – это смертельная зона. Мортал?» – Гремучка захохотал так, что на глаза навернулись слезы. – Те перепугались и в тот же день из отеля съехали.
Ланьер положил перед Гремучкой лазерный диск.
– Надо же, какая старина! Ему пятьдесят лет? Где вы его взяли? За вратами? Неужели там еще пользуются...
– Я записал свой рассказ вчера. Немедленно открывайте портал и размещайте информацию.
– Милейший, ну разве можно так действовать? Я сейчас вызову завсектором, и он оценит...
То, что произошло дальше, не лезло ни в какие ворота, не укладывалось в правила, по которым жил этот тихий правильный мир. Красный лучик прицела уперся Гремучке в лоб.
– Я тебя прикончу и не моргну, – пообещал Поль Ланьер. – И – поверь, я не подвержен расслабляющему действию врат. Пришить тебя мне доставит необыкновенное удовольствие. Так что действуй, и как можно быстрее.
– Погодите, я всего лишь менеджер, размещением материалов занимаются другие. Я попросту не умею.
– Значит, придется умереть, – Ланьер улыбнулся.
От этой улыбки у Гремучки сделалась икота.
– А до операции что же, совсем не думать?
– Лучше не думать... – вздохнул Бурлаков.
Они прикончили две трети железных воинов, активизировали еще пять кибов и двинулись к указанной точке. Бурлаков шагал легко, пружинисто: он был туристом, бродягой, каждый отпуск проводил с рюкзаком за плечами вдали от людей, в местах совершенно диких.
«Я веду их на смерть – этих уникальных человеков и штампованных кибов – всех. И этого добровольца Поля с его неистребимым гуманизмом – тоже, – думал Бурлаков. – И я ничего не могу с этим поделать. Ни-че-го. Может быть, я плохо учил своих ребят литературе?»
Их бросили затыкать очередную дыру после очередного прорыва востюгов.
2
Ночь они провели в поле. Кое-где сохранилась прошлогодняя солома. Несобранное зерно давным-давно осыпалось, а вот солома уцелела. У края поля стояли несколько почерневших скирд. Маскироваться на таком участке – одно удовольствие. Даже если разведчик пролетит над самыми их головами – все равно не заметит.
Кибов отключили, чтобы не расходовать зря энергию. Опасно, конечно, – вдруг засада, а у них под рукой только куча железного хлама. Активировать не успеют. Но решили рискнуть. Иначе батареи окончательно сядут к концу маршброска.
Налопались тушенки так, что мутило. Потом заползли в ближайшую скирду. Так вышло, что Бурлаков и Поль очутились рядом.
– По-русски ты говоришь без акцента. Лучше, чем кое-кто из моих учеников, – заметил Бурлаков.
– Я свободно говорю на пяти языках.
– Тоже результат дополнительной активации мозга?
– Да, это на порядок облегчает обучение.
– Если ордеры – это спасатели, значит, ты кого-то спасал? – спросил Бурлаков.
– Да, сэр. Приходилось.
– И кого-нибудь спас?
– Да, сэр.
– Кого?
– Собаку, сэр. Она застряла в канализационной трубе. Я очень этим горжусь. Мой голографический портрет целую неделю украшал нашу доску почета. Потом другой ордер спас девочку из покорёженной машины, и мне пришлось уступить место на доске почета ему. Знаете, я нашёл ответ на ваш вопрос.
– Что... какой вопрос?
– Насчет одинаковых людей-клонов. Таких просто не может быть. Даже если они все клоны, все равно они разные. Вы заметили, что все коты разные? У меня дома три кота. Один обожает ласку, другой, едва попробуешь его погладить, тут же выпускает когти, третий прячется в гардеробной и выскакивает, когда я прохожу мимо, – имитирует нападение. Обхватит лапками мою ногу и на миг при. жмется: мол, я тебя поймал. И назад в гардеробную. А люди... разве они могут быть одинаковыми? – В голосе Поля слышалось торжество.
«Ну надо же, он еще и кошатник, – мысленно усмехнулся Бурлаков. – И у него гардеробная!»
– Ты пытаешься через уникальность обосновать право на жизнь. Может быть, ты исходишь из неверной посылки? Или все-таки каждый имеет право на жизнь независимо от его личных достоинств или недостатков? К примеру, востюги? Разве так уж важно – похожи они друг на друга или нет. Когда мы их убиваем, вас это не ужасает, рядовой? – спросил учитель литературы.
– Ужасает.
– Тогда лучше заткнитесь. И давайте спать.
Утро встретило их бурным весенним ливнем. Полчаса вода лилась стеной. Потом туча умчалась на восток. Небо сделалось ярким, синим, вымытым. Дорога превратилась в кашу. Сплошные лужи и чавкающая грязь. Тележки кибов пришлось бросить. На российских дорогах их рано или поздно приходится бросать. Чаще всего – рано. Кибы перешли в шагающий режим. Теперь они расходовали энергии в два раза больше. Пока удавалось экономить – кибы все еще топали на первом комплекте батарей.
– Противник в шестом секторе! – передал Цой полученное по закодированному каналу связи сообщение. – Приказано атаковать.
– Какова численность?
– Чья? – зачем-то спросил Цой.
– Противника! – рявкнул Бурлаков.
– Живой силы что-то около двух рот.
– Ответь: у нас не хватит сил.
Цой что-то нажал на панельке, прикрепленной к левой руке.
– Приказ «атаковать» подтвержден.
И ни атаковали.
Ровно три минуты.
Три минуты боя – вот и весь боевой опыт лейтенанта Бурлакова. Кто остался при этом в живых – лучше не вспоминать. Но он постоянно вспоминал. Потому что осталось из людей только двое. Сам лейтенант Бурлаков да еще рядовой Поль Ланьер, раненый в бок осколком. Бурлаков тащил его на себе в пятый сектор. Но между пятым сектором и шестым лежала зона вырожденного пространства. Обходить черный круг по периметру у Бурлакова не было сил. Он пошел напрямик.
МИР
Глава 12
1
«Мне это приснилось», – повторяла мысленно Алена, пока ее глайдер перебирался с одного уровня высоты на другой, отыскивая свободную зону на пути к центру города.
Она косилась на Поля: не вздумает ли завратныи гость намекнуть, что он делал ночью. Но он делал вид, что не замечает ее взглядов.
Утром было холодно (ночью ударили заморозки, иней лежал на траве), но Поль вышел из дома в одном костюме и в щегольских лакированных туфлях. Алена заметила, что брюки Виктора ему чуть-чуть длинноваты. И еще заметила (когда Поль поправлял галстук и застегивал пиджак) – под пиджаком у него кобура с пистолетом.
– Где вы взяли оружие? – не удержавшись, спросила Алена.
– Принес из-за врат.
– Невозможно. Оружие отбирают в секторе перехода.
– Для меня нет невозможного, когда речь идет о вратах. Не бойтесь, я не стану убивать вашего Гремучку, если он будет вежлив со мной.
Он положил ей руку на плечо и чмокнул в щеку. От этого (почти отеческого) жеста ее бросило в жар.
– Вы любите бахвалиться, – она попыталась его осадить.
– Зачем принижать себя, как это делают обитатели здешнего мира?
– Вы нас презираете?
– Неудачное слово. Вы слишком любите сильные выражения, которые не отражают истинных чувств. Презрение? Нет, ну что вы, my angel! Я всего лишь отчетливо вижу ваши недостатки. Мне, как чужаку, они бросаются в глаза.
Алена не стала спорить. Растерялась. С Виктором у нее такого никогда не бывало.
– А если сообщение в «Дельта-ньюз» не поможет осуществить ваши замыслы?
– Я действую сразу в нескольких направлениях.
– Так что же вы предпримете?
– Нанесу удар на другом фронте. Я пятьдесят лет воевал. Думаю, я сумею одержать победу. Если союзники меня не подведут.
– И кто ваши союзники?
– Как кто? Что за странный вопрос? Вы – в первую очередь.
Алена почувствовала, что смущается, краснеет.
– А деньги? У вас есть счет в банке? – спросила она. – Или хотя бы электронные жетоны?
– Хотите оказать мне материальную помощь? Не откажусь.
Он принял от нее жетон на сто евродоллов небрежно, как берут мелочь на проезд. Алена подумала, что деньги у него наверняка есть и ее сотня – в самом деле мелочь.
2
В приемную Голубева они вошли ровно в десять. Секретарша Гремучки, сильно накрашенная брюнетка лет тридцати, поднялась им навстречу.
– Господин Голубев вас пока не может принять! – сообщила секретарша. – Прошу вас подождать. Чего вы желаете? Чай? Кофе?
– Как вас зовут, милочка?
– Диана.
– Вот что, Диана, кофе для дамы, а я пока переговорю с вашим шефом, – улыбнулся Поль. – Алена, будьте так добры, подождите здесь.
И не обращая внимания на протестующий вопль секретарши, двинулся в кабинет. Дверь была заперта на электронный замок. Слабая преграда. Одно неуловимое движение руки – и дверь распахнулась. Прежде чем Алена успела что-то сказать, Поль скрылся в кабинете.
– Врата сильно изменили господина Ланьера, – вымученно улыбнулась Диана. – Прежде Виктор, возвращаясь из командировки, непременно дарил мне букет цветов. – Похоже, она, как прежде Алена, приняла посетителя за Виктора.
– А мне он об этом не говорил! – Алена театрально нахмурила брови.
– Он узнал что-то важное? – допытывалась секретарша.
– Еще бы! Наш мир скоро рухнет в тартарары, – объявила Алена. – Дата уже назначена. Мары прорвутся из-за врат, – придумала она первое, что пришло в голову.
– Врата скоро закроются, – не очень уверенно отвечала Диана.
Да, да, врата... Скоро 1 декабря! Виктор... черт! Неужели он не вернется? Останется зимовать или... он погиб? Говорят, несколько тысяч гибнут каждый год за вратами. Меньше, чем в дорожных катастрофах на этой стороне. Но все равно много. Зачем он пошел туда? Неужели узнал, что за вратами копится смертельная опасность нашему миру?
«Какая опасность? – недоумевала Алена. – Они там что, сделали бомбу вырожденного пространства? И теперь хотят ее взорвать? Бред!»
Или, может быть, у них там миллионная армия маров? И армия эта вот-вот хлынет через врата. Говорят, такое невозможно. Но с другой стороны... У Мирового правительства есть десять дивизий миротворцев, виндексы, группа «милитари» и две военные академии; космические стражи, которые следят за космосом на случаи приближения астероидов или – что уже из области фантастики – за появлением пришельцев. Вдруг целая армада злобных гуманоидов, покинув пару сотен лет назад сдыхающую планету, решит вторгнуться на Землю? Но настоящей армии у Земли нет. Война – за вратами. На этой стороне – вечный мир.
3
Ланьер пулей вылетел из кабинета Гремучки.
– Виндексов не вызывать! – предупредил секретаршу. Потом шагнул к Алене. Схватил ее за локоть:
– Уезжайте. Немедленно. Здесь оставаться опасно. И ни в коем случае... ни за что не возвращайтесь в дом Виктора. Вы поняли? Поняли? – Он слегка встряхнул ее.
– П-поняла, – отозвалась Алена. – Я с вами.
– Нет! – отрезал Поль. Лифт звякнул, двери закрылись, и Поль помчался в скоростной кабине вниз.
Отлично! Сбежал! Оставил как ненужную вещь. Куртку или зонтик... Псих! Она ощутила внезапную, очень острую обиду. Получается, она для него – никто?
Дверь в кабинет Голубева так и осталась открытой. Изнутри не доносилось ни звука.
– Надо вызвать виндексов, – почему-то шепотом сказала Диана.
– Погодите! – остановила ее Алена. Виндексов Поль не велел звать. Разве что явятся сами. Если Гремучка успел их вызвать. – Я пойду посмотрю.
Алена на цыпочках двинулась в кабинет.
Он был пуст. Тихонько урчал включенный комп.
Никого в кабинете не было. Похоже, Голубев просто исчез.
«Может быть, Ланьер выкинул его в окно?» – Алена зачем-то посмотрела сквозь неповрежденный стеклопакет на улицу. Разумеется, трупа Гремучки она внизу не обнаружила. Еще раз оглядела кабинет, заметила распахнутую дверцу шкафа. Темные пятна на полу. Зачем-то заглянула в шкаф, как будто Гремучка мог прятаться там, внутри. Шкаф, разумеется, был пуст.
Возможно, из кабинета есть другой выход, скорее всего, Гремучка им воспользовался.
Алена вернулась в приемную.
– Ну, что? – спросила Диана.
– Вызовите Голубева по коммику.
– Уже вызывала. Он не отвечает.
– Тогда звоните виндексам.
– Вам успокоительное? – предложила Диана.
– Парализующую гранату. У вас нет?
– Нет, к сожалению, – улыбнулась секретарша. – Я держу в ящике электрошокер.
– Подойдет. Давайте сюда.
Алена поймала себя на том, что подражает интонациям Поля. Диана так растерялась, что отдала посетительнице шокер.
«Надо было попросить тысячу евродоллов, она бы дала, – подумала Алена, поджидая вызванный лифт. – Мы стали какие-то податливые, на все согласные, любезные до приторности. И сволочные по мелочам, – размышляла она, спускаясь в лифте. – Нет, Виктор другой. А Поль Ланьер? Какой он. Просто дикарь?»
Когда она выскочила на парковочный овал, Поля уже нигде не было видно. Возможно, он поймал такси и уехал. Только куда?
Впрочем, удрал – его дело. Разве Алена должна его опекать? Почему-то получалось, что должна. Только зачем? Ради Виктора? Или... совсем не ради него?
ВОЙНА
Глава 13
1
После полудня небольшой караван, ведомый Бурлаковым, въехал в редкий смешаный лес. Точно такой рос на косогоре вокруг блиндажа. Хроноболото, безвременье.
Вдруг хлопьями повалил снег.
– Самое лучшее место для временного проживания. Время здесь идет синхронно с реальным, – пояснил Бурлаков. – Другие зоны сбивают новоприбывших. Многие теряют ориентацию и не успевают к вратам, потому что не могут вычислить нужный день.
– Подождите, но если время в каждой зоне идет по-разному, то связь не может работать...
– Ее и нет, этой вашей связи, когда врата закрыты. А когда открыты, есть. За исключением ловушек и эпицентров.
– Много в завратном мире хроноаномалий? – спросил Виктор.
– Хватает. – Бурлаков вновь развернул бумажную карту. Она была точно такая же, как у Виктора Издана три года назад. На той стороне, разумеется Бурлаков ее, скорее всего, у кого-то позаимствовал. – Зеленым помечены области реального времени. Как видите, они занимают три четверти пространства. Желтым – районы ускорения. Они обычно вкраплены в реальность, находиться там не страшно, даже когда врата закрыты. Морковка и лук растут там быстрее бамбука.
Виктор отметил про себя, что главный тракт обведен двумя полосами – фиолетовой и желтой. Реликтовый лес, который они миновали, отмечен фиолетовым.
– В мортале время идет очень быстро. – Бурлаков указал на фиолетовый овал с черными силуэтами деревьев. – А здесь, – он ткнул пальцем в белое пятно, – время практически стоит. Это один из эпицентров. У живущих в таких областях все циклы в организме замедляются, старость отодвигается на неопределенное время. Правда, в этой белой зоне практически ничего не растет, животных не водится. Пустота... И женщины, кстати, не беременеют. Там за день минует неделя. Там стоит моя крепость. – Слово «крепость» он произнес с нескрываемой гордостью.
– У вас есть женщины? – живо заинтересовался Борис.
– Имеются. В основном это бывшие ролевики.
– А времена года? Как они сменяются в аномальных зонах?
– Никак, Безвременье. Снег выпадает только в реальности. А дожди идут всюду. Заметили, наверное, что снег пошел только в реальном лесу.
– Однако мост обледенел, – напомнил Виктор.
– Когда ворота открыты. Теперь на тракте нет снега. А в этом лесу сменяются времена года. Урожай лучше растить в желтых зонах с небольшим хроноускорением. Иногда, впрочем, бывает, и в желтых, и даже в желто-синих зонах выпадает аномальный снег. Случается, игроки проходят через врата и видят, что тракт завален снегом, тогда как в лесу уже царит весна.
Вездеход выехал на опушку леса и остановился. Перед ними лежала голая земля, лишь кое-где можно было разглядеть зеленые пятна. В основном песок с валунами. Вдали высилась настоящая крепость, обнесенная частоколом. С воротами. Над оградой вставали сложенные из камня и кирпича стены массивного здания. Красная черепичная крыша на фоне бледного зимнего неба.
– Надо же! Я и не думал, что здесь есть нечто подобное, – изумился Виктор. – Почему о крепости никто не знает? Ведь сюда есть дорога.
– Сегодня есть, – кивнул Бурлаков. – Но весной, когда игроки двинутся через врата, никакой дороги уже не будет.
– Зарастет лесом, что ли? – спросил Рузгин.
– Зарастет. Но не лесом, а ловушками.
2
Крепость – это что-то средневековое. Стены, кипящая смола, камни, стрелы, зубцы, и за ними прячутся лучники. Башни, и в башнях – винтовые лесенки. Крепость – это еще сырые казематы, мрачность, надежность, узкие бойницы, тюрьма. Крепости осаждают и берут штурмом, рушат стены, равняют с землей. Потом вновь возводят. Переименовывают. На башнях реют флаги. На карнизах гуляют голуби. Во дворе – плаха, здесь казнят. Слабость крепости – ее ворота. Их укрепляют, охраняют, ставят башни по бокам. Все равно ворота пробивают тараном. Слабенькая пушечка разносит прочные ворота в три минуты.
А эта крепость устоит против пушек? Через врата артиллерию не пропускают, запрещено комитетом по безопасности врат. Но кто гарантирует, что зимой в этом мире не грохочут пушки? Крепость построена на гранитной плите. Под такую подкоп не устроишь. Вот только ворота ненадежные, да и стены деревянные – один выстрел пробьет в них брешь.
Крепость приближалась. Бурлаков привязал к антенне первого вездехода сине-красный флажок (принес нарочно с собой), пусть в крепости знают: едут свои.
Их заметили издалека, приветствовали криками. Зазвенел колокол.
– Ого, у вас тут настоящий средневековый замок, – заметил Борис. У него блестели глаза. – Всегда мечтал пожить немного в настоящем замке. Стены, правда, хиловаты. Надо каменные возводить.
– Мы уже начали, можете подключиться. На видео ничего не снимать! – предупредил Бурлаков. – Надеюсь, у вас нет автоматической камере в одежде? – Он положил Виктору ладонь на плечо.
– Была, но сломалась, – чистосердечно признался Виктор. – Есть камера в «Гарине».
– Бластеры в крепости совершенно бесполезны. Только старое стрелковое оружие и огнеметы. Тоже старые.
Ворота отворились. Караван въехал внутрь.
Да, стены были слабоваты. А вот здания удались. Высокая башня (камень к камню подогнан так, что иголку не просунуть), к ней примыкает двухэтажный дом, крытый черепицей. Окна узкие, со ставнями. И дверь – металлическая, а не дуб. Рядом – одноэтажные строения сложены из огромных просмоленных бревен. Двор вымощен и посреди – колодец с воротом.
Обитатели крепости высыпали во двор. Человек тридцать или сорок. Радуются. Кричат. Бьют в ладоши. Женщин и детей не так уж и мало, а мужчины не похожи на вояк. Скорее – мастеровые, о чем свидетельствуют кожаные фартуки, курки и спецовки. Кое-кто носит камуфляж, но уже старый, в пятнах. Мирные работяги и трудяги. Мир посреди войны. Островком. А вот этот парень – точно с войны. Высокий, в новеньком камуфляже, громоздкий, большеголовый, а руки короткие; черные глаза навыкате, полные красные губы, нижняя челюсть выдается вперед.
«Начальник охраны», – подумал Ланьер.
Какой-то малыш к кургузой зеленой курточке и драных штанах, из которых он давно вырос, залез на подножку вездехода. Согнать его не было никакой возможности.
– Вы же сказали, что здесь дети не рождаются, – напомнил Виктор Бурлакову.
– Здесь нет. Но пока, к счастью, они появляются в других местах, – засмеялся Григорий Иванович.
Бурлаков выпрыгнул из машины. Обнял белокурую полноватую женщину лет тридцати и выкрикнул:
– Врата закрыты! Зима началась!
В ответ – вновь выкрики и хлопки. Король вернулся к своим подданным.
– Раненых в госпиталь! Кто может идти, пусть ковыляет сам. Остальных – нести на носилках, – распоряжался Бурлаков. Он гордился собой. Так и сиял.
«Я мечтал устроить что-то похожее на эту крепость, – подумал Ланьер. – Не довелось».
И вдруг пожалел, что поехал в крепость, а не свернул к брошенной деревне пасиков. На мгновение – но пожалел.
Обитатели крепости бросились к машинам – носить раненых. Бурлаков помог выбраться из вездехода Терри.
– Позвольте познакомить вас с коллегой. Хирург Войцех Кавалерович, – представил Григорий Иванович мужчину лет тридцати. – А это Терри Уоррен.
– Еще одна очаровательная дама? – Войцех хотел поцеловать ручку, но она не позволила.
– Давайте без комплиментов. Расскажите о госпитале, – сухо отвечала Терри.
– Зачем рассказывать? – улыбнулся Войцех. – Идемте, осмотрите все сами. У нас прекрасная операционная, отличные инструменты. К сожалению, электронные приборы не работают. Зато есть возможность проявить врачебное искусство.
– Для меня главное, чтобы человек выжил. Много у вас раненых? – Терри была сама деловитость.
– Сейчас в госпитале никого. Но могу вас заверить: весь декабрь у нас будет много работы.
Они удалились. Кавалерович пытался поддержать Терри под локоть – не удалось. На ногах она держалась твердо.
– Воинственная дама, – улыбнулся Бурлаков.
– Зачем вам операционная? – спросил Ланьер. – Если можно затащить раненых на пару часиков в мортальныи лес, и они там поправятся.
– Или отдадут концы, – уточнил Бурлаков. – В лесу лечит только время. Все остальное должны прежде сделать врачи.
Какая-то ужасная собака – дворняга на коротких лапках и с длиннющим мохнатым хвостом – выкатилась им под ноги и залилась лаем.
– Несси, это свои, – сообщил Бурлаков, наклоняясь и гладя собаку по голове. – Ясно?
Несси тявкнула еще раз для порядка и уселась подле хозяина, глядя на гостей выпуклыми темными глазками. Человек в камуфляже наконец подошел к ним.
– Это Хьюго, – сказал Бурлаков, – начальник охраны. Виктор Павлович.
– Надо же, я угадал, – Виктор пожал руку Хьюго. – Я так и подумал, что вы – начальник охраны.
– А вы – портальщик, – сказал уверенно Хьюго.
– И вы нас презираете, – продолжал ему в тон Ланьер.
– Вы опять угадали, – улыбнулся Хьюго.
Тем временем ролевики выводили своих лошадей из фургона. Несчастные животные едва держались на ногах.
– У нас есть конюшня, и там две кобылы, – объясняла худенькая девушка в сшитом по фигурке костюмчике: голубой курточке и черных брючках в обтяжку. – А у вас жеребец? Правда? Настоящий жеребец? Не мерин? Как отлично!
«Милашка, – подумал Виктор. – Что она тут делает? Отбилась от ролевиков. На вид ей лет семнадцать, но может быть уже сорок, если в крепости время не идет».
– Если в крепости время не идет, как вы узнаете, что наступило утро или день? – спросил он вслух.
– Время не может полностью остановиться. Оно идет всюду – только по-разному. К примеру, в башне – медленнее всего. Советую туда в одиночку не заходить. – Бурлаков указал на каменного монстра. – Башня стоит как раз в эпицентре аномалии. В жилых помещениях время идет куда быстрее, но гораздо медленне, чем в хронопостоянной зоне. Здесь можно использовать механические часы. Хотя в крепости они всегда врут. Лучше всего отсчитывают время клепсидры. Нам удалось рассчитать. Одна клепсидра – один день в крепости. Так что мы знаем точно, когда врата открываются и закрываются. И еще у нас есть сторожевые башни в зонах реального времени.
– Зачем они вам? Проводите научные опыты? Или не доверяете клепсидрам?
Бурлаков нахмурился.
– Потом все расскажу. После того как пообедаем. Думаю, нам приготовили маленькую пирушку. Идемте.
– Будем есть жареного кабана?
– Кабан будет. Но не только.
МИР
Глава 14
1
В завратном мире Поль Ланьер встречал сотни и сотни разных людей. Мары, обитатели крепости, чёрные рыцари, ролевики. «Синие», которые на другой год приходили играть за «красных», «красно-синие», объявившие охоту на маров, пасики, отряды смерти, проповедники, сумасшедшие... Там, за вратами, очень много сумасшедших. Но там нет равнодушных. Там все – в ярости.
Ни один из тех, кого он знал, не походил на Гремучку. Едва Поль вошел в кабинет, Голубев расплылся в улыбке. Зубы белые, искусственно выращенные, сверкали. Гремучка похлопал Поля по плечу и принялся рассказывать анекдот.
– Я по делу, – сказал Поль. – Валгалла...
Гремучка в ответ расхохотался:
– Нет, нет, ролевые игры – это не ко мне. На «Глобал-ньюз» есть портал ролевиков.
– Вы не поняли, милейший! Я – Поль Ланьер. Я провел за вратами пятьдесят лет и только теперь в первый раз прошел врата.
Поль ожидал, что его слова произведут впечатление.
Гремучка смутился, заюлил, но тут же расплылся в улыбке:
– Вы – сто первый. Или сто второй? Кажется, да, сто второй человек, который утверждает, что первым прошел врата и полвека провел в Диком мире.
– Считайте как хотите. Важно, что я должен сообщить. Этому миру грозит смертельная опасность.
– Навязло в зубах, милейший. Рейтинг такой информации – ноль.
– Но там, за вратами, в центре мортального леса, куда никто не может пройти...
– Мортал? Погодите, есть отличный анекдот. Два крутых портальщика оказались в отеле посреди зимы. Слышали? Нет? Это хохма... – перебил Гремучка. Запнулся, искоса глянул на гостя: как он отреагирует на очередной приступ дебильного юмора? Ланьер внимательно слушал. – В тот же отель приехала еще одна пожилая пара, – осмелев, продолжал Гремучка. – Наши выползли в бассейн. Смотрят... дедушка с бабушкой решили окунуться. Ну, все! Сейчас старперы весь кайф поломают. Подходят и говорят: «Вы знаете, что бассейн – это смертельная зона. Мортал?» – Гремучка захохотал так, что на глаза навернулись слезы. – Те перепугались и в тот же день из отеля съехали.
Ланьер положил перед Гремучкой лазерный диск.
– Надо же, какая старина! Ему пятьдесят лет? Где вы его взяли? За вратами? Неужели там еще пользуются...
– Я записал свой рассказ вчера. Немедленно открывайте портал и размещайте информацию.
– Милейший, ну разве можно так действовать? Я сейчас вызову завсектором, и он оценит...
То, что произошло дальше, не лезло ни в какие ворота, не укладывалось в правила, по которым жил этот тихий правильный мир. Красный лучик прицела уперся Гремучке в лоб.
– Я тебя прикончу и не моргну, – пообещал Поль Ланьер. – И – поверь, я не подвержен расслабляющему действию врат. Пришить тебя мне доставит необыкновенное удовольствие. Так что действуй, и как можно быстрее.
– Погодите, я всего лишь менеджер, размещением материалов занимаются другие. Я попросту не умею.
– Значит, придется умереть, – Ланьер улыбнулся.
От этой улыбки у Гремучки сделалась икота.