Страница:
На Сварога действительно не обращали никакого внимания. Ну стоит себе мужик в камзоле, ну потягивает что-то алкогольное, эко дело, эка невидаль. Что очень и очень хорошо. И это позволяло Сварогу чувствовать себя спокойно и уверенно. Иногда нет ничего приятнее на свете, чем когда до тебя нет никому никакого де...
Ага, вот и не правда. Сглазил. Сварог насторожился и придал лицу безмятежный вид. Оказывается, далеко не все игнорируют Его Величество Сварога Первого...
Срезанных колонн и столов с подносами повсеместно было понатыкано множество, и возле каждого кучковалась группка празднующих. Слева, совсем рядом с сосняком, вокруг одной из таких ущербных колонн собрались четверо вальяжных мужчин и одна дама. Дама — в длинном бордовом бархатном платье с глубоким, как Марианская впадина, декольте — была поглощена светской беседой, очаровательно смеялась, запрокидывая голову, кокетничала, пила что-то из конусообразного фужера.., но при этом изредка и вполне профессионально сканировала обстановку. Сварог мельком заметил это и оценил. А потом дама — черт знает, сколько ей лет, не то девятнадцать, не то все сорок — тряхнула короткими рыжими волосами, незаметно для собеседников в очередной раз огляделась.., и заметила Сварога. И на секунду будто зацепилась взглядом. Как крючком. Причем секунда эта длилась долго. Потом рыжеволосая красавица как ни в чем не бывало отвернулась, потеряв к Сварогу всякий интерес, и что-то такое сказала вальяжным мужчинам, от чего все расхохотались.
Ну-ну.
Сварог допил прихваченный с собой бокал и пожал плечами. Подумаешь. Смотрит и смотрит. И пусть. А мы пока можем повторить заход. Заправиться для большей уверенности и куражу, а там уж и вырабатывать стратегии, продумывать подходы. Можно затесаться в толпу, послушать и подслушать. И выбрать себе жертву, потом покалякать с этой жертвой за жизнь, ненавязчиво выспросив про то про се. Хотя б и эту рыжую... Нет, рыжую не стоит. Уж слишком умный и цепкий у нее взгляд — по сравнению с общим настроением.
Сварог поставил пустой бокал на скатерть, взял полный и направился к террасе, где танцевали под гитарные аккорды...
— Эт-то как понять! — раздался за спиной грозный басовитый оклик. — Что ты тут делаешь!
Сварог почему-то сразу понял, что обращаются именно к нему. Медленно, не теряя достоинства, повернулся. За спиной, уткнув руки в бока, стоял тип.., в камзоле серого и зеленого цветов. Откормленная рожа, центнера полтора живого весу и черная борода. По виду — типичный прораб. А еще с эдакой мордой и комплекцией хорошо служить городовым. Или играть в народных театрах Карабасов-Барабасов.
— Че встал? — «прораб» пристально вгляделся в Сварога:
— Погоди-ка... А ты кто такой? Чего-то я тебя не видел. Из какого подразделения?
И что на это ответить? Знать бы хоть, что за подразделения такие... Ну да всегда можно прибегнуть к грубой силе. Хотя, понятное дело, средь шумного бала мордобой затевать не хотелось бы.
— Да я это... — промямлил Сварог, всем своим видом демонстрируя невинного и оскорбленного, и показал себе за спину. Незатейливо, но иногда работает. Пускай «прораб» сам за него придумывает ответ.
— Че дурака из себя строишь! — побагровел бородач. — Совсем оборзели, да?! Нажираются тут под шумок, забыв про...
Под новый всплеск невнятных криков, рукоплесканий и женских визгов небо прочертили разноцветные линии и принялись стремительно рисовать прямо в воздухе геометрические фигуры, сплетаться в сложнейшие орнаменты, мерцать, пульсировать.., и даже вспыхивать объемными фигурами! Сварог даже проверил, не включил ли он случайно «третий глаз». Нет, не включил, действо происходило в реальности. Вот высоко над головой появился белый женский лик красоты необычайной, растекся, превратился в языки зеленого огня, из которого в разные стороны разлетелись синие птицы, обернувшиеся, перед тем как исчезнуть, уносящимися к огромному закатному солнцу парусниками... Словом, зрелище было завораживающим, волшебным.., но, черт возьми, Сварог по-прежнему не чувствовал и тени магического присутствия. Значит, и впрямь колдовство в этом мире от таларского отличается кардинально, так, что даже определитель не берет...
И тут же получил подтверждение этому выводу: где-то совсем рядом вдруг запиликала музыка, ни дать ни взять — исполняемая на допотопной «Эонике». Уж не из кармана ли «прораба»? «Табакерка?» — подумал Сварог, потому что и на этот раз проявлений колдовства детектор не обнаружил. Но «прораб» как-то странно мотнул головой — будто решил почесать подбородок плечом, но в последний момент передумал, — взгляд его мигом затуманился, и он спросил в пустоту:
— Да?..
Помолчал несколько секунд, прислушиваясь к отдаленным крикам веселящейся толпы, причем выражение его лица менялось от напряженно-внимательного к озабоченному, а потом ответил невидимому собеседнику, глядя сквозь Сварога:
— Понял, все понял! Немедленно приступаю!
Его глаза вновь стали злыми и колючими, и он заорал на Сварога:
— Дьявол! Господин И уже подлетает, а у нас еще ничего не готово! Ты, урод, хватай поднос и бегом к Чертовой Бане! Понял? Понял, спрашиваю?! Потом с тобой поговорим!
И не дожидаясь исполнения приказа, «прораб» унесся куда-то в глубь ледяного городка. "Будет исполнено, ваш-блаародь, — проводил его взглядом Сварог. И подумал:
— И за кого он меня принял? За прислугу, что ли? А может, тогда и в самом деле взять этот поднос — руки ж в конце концов не отвалятся, его потаскавши — и походить себе, осмотреться? К тому же напиточек всегда под рукой, ну а ежели кто другой пожелает причаститься, мы возражать не станем, угостим, не звери ж мы какие-нибудь, в конце-то концов..." Сварог, то ли под влиянием выпитого, то ли оттого, что в кои-то веки не надо было немедленно бежать куда-то и кого-то крушить, спасая мир, пребывал в довольно благодушном настроении...
— Что ж вы не бежите с подносом к Чертовой Бане? Старший ведь приказал, — раздался рядом насмешливый голос.
Новый собеседник (а точнее — собеседница) во время общения Сварога с «прорабом» подошла к столу, отделившись от танцующих на террасе и от своего моментом куда-то улетучившегося партнера, и теперь возилась с сифоном и бокалом.
— И взгляд у вас не лакейский, — добавила она.
Сварог, не таясь, оглядел собеседницу. Молодая, но взгляд огромных зеленых глаз утомленный, причем не столько этим маскарадом, сколько самой жизнью. Темные волосы уложены в некое подобие короны, в локонах поблескивают светлячки то ли бриллиантиков, то ли.., стразов. Крохотный кулончик на точеной шее. Черное простенькое платье без украшений и карнавальных прибамбасов. Простенькое настолько, что...
Вот представьте себе небольшой прямоугольный кусок черной ткани шириной примерно в метр. Представили? Теперь сверните этот кусок кольцом, а края сшейте. И засуньте в получившийся цилиндр по самые подмышки стройную молодую девицу. Что получится? Правильно: материя сия закроет тело от границы, проходящей примерно в пяти сантиметрах ниже впадинки между ключицами, до границы, проходящей примерно в пятнадцати сантиметрах выше коленей. И сделает все остальное совершенно незащищенным от обстрела мужскими зажигательными взорами.
Сварог глянул в сторону вальяжных. Четверо мужиков продолжали гутарить друг с другом возле срезанной колонны, но рыжая чертовка словно испарилась.
— А почему мой взгляд должен быть лакейским? — с осторожностью спросил Сварог, вежливо отнимая у собеседницы и сифон, и бокал. Не по-халдейски отнимая, а зело галантно. Нажал на рычажок сифона, и из носика с шумом вырвался пенистый поток, быстро наполнив сосуд.
Судя по простоте и скромности, платьишко на собеседнице стоило сумасшедших денег — если только, опять же, в этом мире не ввели полный и окончательный коммунизм. А судя по плотности облегания платьем тела, мамзель не имела ни малейшего представления о таком понятии, как лифчик.
Впрочем, ей это и не требовалось.
— Лакейский взгляд? — она пожала обнаженными плечиками. — Для маскировки, для чего же еще. Раз уж вы нарядились в камзол, бриджи и сапоги. Правда вот, с цветами дали промашку. Наверное, не захотели отказаться от любимых алого и серого?
И заговорщицки подмигнула Сварогу. Колдунья? Черт бы подрал этот детектор магии: опять сплошные нули на выходе...
— Вы похожи на лакея так же, как я — на... — она вдруг запнулась. — На кого я не могу быть похожей?
— На портового грузчика, — подсказал Сварог. И подумал: «Если здесь есть порты...»
Порты, оказывается, были, потому как собеседница радостно рассмеялась:
— О! Точно!
Она взяла бокал, внимательно вгляделась, прищурив один глаз. Немного полюбовалась поднимающимися кверху пузырьками и — выплеснула содержимое на землю.
— Кошачья моча. Причем моча кота, страдающего диабетом... В смысле — сладкое пойло. Надоело. Хочется нормальной выпивки... А знаете, — она стрельнула зелеными молниями из-под век, — почему даже игристые вина сегодня не в бутылках, а закачаны под давлением в эти идиотские кувшины?
Сварог покачал головой: вот уж чего он никак не мог знать!
— Нынче ж модно демонстрировать свою равноудаленность, — сказала барышня. — Вот хозяин и показывает, что для него нет излюбленных торговых марок. Вообще никаких торговых марок нет, а стало быть, все в равном положении... Только я всегда боюсь подобной нарочитости и показухи. Я сразу же напрягаюсь. Мой носик, — она коснулась пальчиком собственного носа с небольшой горбинкой, и вышло это отнюдь не игриво, — подсказывает мне, что кто-то старательно хочет отвести нам всем глаза. Только от чего? Вы случайно не знаете?
Отвести глаза?.. Значит, все-таки магия?!.
Глава третья
Ага, вот и не правда. Сглазил. Сварог насторожился и придал лицу безмятежный вид. Оказывается, далеко не все игнорируют Его Величество Сварога Первого...
Срезанных колонн и столов с подносами повсеместно было понатыкано множество, и возле каждого кучковалась группка празднующих. Слева, совсем рядом с сосняком, вокруг одной из таких ущербных колонн собрались четверо вальяжных мужчин и одна дама. Дама — в длинном бордовом бархатном платье с глубоким, как Марианская впадина, декольте — была поглощена светской беседой, очаровательно смеялась, запрокидывая голову, кокетничала, пила что-то из конусообразного фужера.., но при этом изредка и вполне профессионально сканировала обстановку. Сварог мельком заметил это и оценил. А потом дама — черт знает, сколько ей лет, не то девятнадцать, не то все сорок — тряхнула короткими рыжими волосами, незаметно для собеседников в очередной раз огляделась.., и заметила Сварога. И на секунду будто зацепилась взглядом. Как крючком. Причем секунда эта длилась долго. Потом рыжеволосая красавица как ни в чем не бывало отвернулась, потеряв к Сварогу всякий интерес, и что-то такое сказала вальяжным мужчинам, от чего все расхохотались.
Ну-ну.
Сварог допил прихваченный с собой бокал и пожал плечами. Подумаешь. Смотрит и смотрит. И пусть. А мы пока можем повторить заход. Заправиться для большей уверенности и куражу, а там уж и вырабатывать стратегии, продумывать подходы. Можно затесаться в толпу, послушать и подслушать. И выбрать себе жертву, потом покалякать с этой жертвой за жизнь, ненавязчиво выспросив про то про се. Хотя б и эту рыжую... Нет, рыжую не стоит. Уж слишком умный и цепкий у нее взгляд — по сравнению с общим настроением.
Сварог поставил пустой бокал на скатерть, взял полный и направился к террасе, где танцевали под гитарные аккорды...
— Эт-то как понять! — раздался за спиной грозный басовитый оклик. — Что ты тут делаешь!
Сварог почему-то сразу понял, что обращаются именно к нему. Медленно, не теряя достоинства, повернулся. За спиной, уткнув руки в бока, стоял тип.., в камзоле серого и зеленого цветов. Откормленная рожа, центнера полтора живого весу и черная борода. По виду — типичный прораб. А еще с эдакой мордой и комплекцией хорошо служить городовым. Или играть в народных театрах Карабасов-Барабасов.
— Че встал? — «прораб» пристально вгляделся в Сварога:
— Погоди-ка... А ты кто такой? Чего-то я тебя не видел. Из какого подразделения?
И что на это ответить? Знать бы хоть, что за подразделения такие... Ну да всегда можно прибегнуть к грубой силе. Хотя, понятное дело, средь шумного бала мордобой затевать не хотелось бы.
— Да я это... — промямлил Сварог, всем своим видом демонстрируя невинного и оскорбленного, и показал себе за спину. Незатейливо, но иногда работает. Пускай «прораб» сам за него придумывает ответ.
— Че дурака из себя строишь! — побагровел бородач. — Совсем оборзели, да?! Нажираются тут под шумок, забыв про...
Под новый всплеск невнятных криков, рукоплесканий и женских визгов небо прочертили разноцветные линии и принялись стремительно рисовать прямо в воздухе геометрические фигуры, сплетаться в сложнейшие орнаменты, мерцать, пульсировать.., и даже вспыхивать объемными фигурами! Сварог даже проверил, не включил ли он случайно «третий глаз». Нет, не включил, действо происходило в реальности. Вот высоко над головой появился белый женский лик красоты необычайной, растекся, превратился в языки зеленого огня, из которого в разные стороны разлетелись синие птицы, обернувшиеся, перед тем как исчезнуть, уносящимися к огромному закатному солнцу парусниками... Словом, зрелище было завораживающим, волшебным.., но, черт возьми, Сварог по-прежнему не чувствовал и тени магического присутствия. Значит, и впрямь колдовство в этом мире от таларского отличается кардинально, так, что даже определитель не берет...
И тут же получил подтверждение этому выводу: где-то совсем рядом вдруг запиликала музыка, ни дать ни взять — исполняемая на допотопной «Эонике». Уж не из кармана ли «прораба»? «Табакерка?» — подумал Сварог, потому что и на этот раз проявлений колдовства детектор не обнаружил. Но «прораб» как-то странно мотнул головой — будто решил почесать подбородок плечом, но в последний момент передумал, — взгляд его мигом затуманился, и он спросил в пустоту:
— Да?..
Помолчал несколько секунд, прислушиваясь к отдаленным крикам веселящейся толпы, причем выражение его лица менялось от напряженно-внимательного к озабоченному, а потом ответил невидимому собеседнику, глядя сквозь Сварога:
— Понял, все понял! Немедленно приступаю!
Его глаза вновь стали злыми и колючими, и он заорал на Сварога:
— Дьявол! Господин И уже подлетает, а у нас еще ничего не готово! Ты, урод, хватай поднос и бегом к Чертовой Бане! Понял? Понял, спрашиваю?! Потом с тобой поговорим!
И не дожидаясь исполнения приказа, «прораб» унесся куда-то в глубь ледяного городка. "Будет исполнено, ваш-блаародь, — проводил его взглядом Сварог. И подумал:
— И за кого он меня принял? За прислугу, что ли? А может, тогда и в самом деле взять этот поднос — руки ж в конце концов не отвалятся, его потаскавши — и походить себе, осмотреться? К тому же напиточек всегда под рукой, ну а ежели кто другой пожелает причаститься, мы возражать не станем, угостим, не звери ж мы какие-нибудь, в конце-то концов..." Сварог, то ли под влиянием выпитого, то ли оттого, что в кои-то веки не надо было немедленно бежать куда-то и кого-то крушить, спасая мир, пребывал в довольно благодушном настроении...
— Что ж вы не бежите с подносом к Чертовой Бане? Старший ведь приказал, — раздался рядом насмешливый голос.
Новый собеседник (а точнее — собеседница) во время общения Сварога с «прорабом» подошла к столу, отделившись от танцующих на террасе и от своего моментом куда-то улетучившегося партнера, и теперь возилась с сифоном и бокалом.
— И взгляд у вас не лакейский, — добавила она.
Сварог, не таясь, оглядел собеседницу. Молодая, но взгляд огромных зеленых глаз утомленный, причем не столько этим маскарадом, сколько самой жизнью. Темные волосы уложены в некое подобие короны, в локонах поблескивают светлячки то ли бриллиантиков, то ли.., стразов. Крохотный кулончик на точеной шее. Черное простенькое платье без украшений и карнавальных прибамбасов. Простенькое настолько, что...
Вот представьте себе небольшой прямоугольный кусок черной ткани шириной примерно в метр. Представили? Теперь сверните этот кусок кольцом, а края сшейте. И засуньте в получившийся цилиндр по самые подмышки стройную молодую девицу. Что получится? Правильно: материя сия закроет тело от границы, проходящей примерно в пяти сантиметрах ниже впадинки между ключицами, до границы, проходящей примерно в пятнадцати сантиметрах выше коленей. И сделает все остальное совершенно незащищенным от обстрела мужскими зажигательными взорами.
Сварог глянул в сторону вальяжных. Четверо мужиков продолжали гутарить друг с другом возле срезанной колонны, но рыжая чертовка словно испарилась.
— А почему мой взгляд должен быть лакейским? — с осторожностью спросил Сварог, вежливо отнимая у собеседницы и сифон, и бокал. Не по-халдейски отнимая, а зело галантно. Нажал на рычажок сифона, и из носика с шумом вырвался пенистый поток, быстро наполнив сосуд.
Судя по простоте и скромности, платьишко на собеседнице стоило сумасшедших денег — если только, опять же, в этом мире не ввели полный и окончательный коммунизм. А судя по плотности облегания платьем тела, мамзель не имела ни малейшего представления о таком понятии, как лифчик.
Впрочем, ей это и не требовалось.
— Лакейский взгляд? — она пожала обнаженными плечиками. — Для маскировки, для чего же еще. Раз уж вы нарядились в камзол, бриджи и сапоги. Правда вот, с цветами дали промашку. Наверное, не захотели отказаться от любимых алого и серого?
И заговорщицки подмигнула Сварогу. Колдунья? Черт бы подрал этот детектор магии: опять сплошные нули на выходе...
— Вы похожи на лакея так же, как я — на... — она вдруг запнулась. — На кого я не могу быть похожей?
— На портового грузчика, — подсказал Сварог. И подумал: «Если здесь есть порты...»
Порты, оказывается, были, потому как собеседница радостно рассмеялась:
— О! Точно!
Она взяла бокал, внимательно вгляделась, прищурив один глаз. Немного полюбовалась поднимающимися кверху пузырьками и — выплеснула содержимое на землю.
— Кошачья моча. Причем моча кота, страдающего диабетом... В смысле — сладкое пойло. Надоело. Хочется нормальной выпивки... А знаете, — она стрельнула зелеными молниями из-под век, — почему даже игристые вина сегодня не в бутылках, а закачаны под давлением в эти идиотские кувшины?
Сварог покачал головой: вот уж чего он никак не мог знать!
— Нынче ж модно демонстрировать свою равноудаленность, — сказала барышня. — Вот хозяин и показывает, что для него нет излюбленных торговых марок. Вообще никаких торговых марок нет, а стало быть, все в равном положении... Только я всегда боюсь подобной нарочитости и показухи. Я сразу же напрягаюсь. Мой носик, — она коснулась пальчиком собственного носа с небольшой горбинкой, и вышло это отнюдь не игриво, — подсказывает мне, что кто-то старательно хочет отвести нам всем глаза. Только от чего? Вы случайно не знаете?
Отвести глаза?.. Значит, все-таки магия?!.
Глава третья
ГИБЕЛЬ ЛЕДЯНОГО ДОМА 2
Странный получался разговор у Сварога и девицы в черном платье для коктейля. Даже если вдруг забыть, что Сварог здесь чужой и совершенно не в курсе местных обычаев и обыкновений, то все равно — странный. А почему бы не спросить напрямую?
— Вам не кажется, моя прекрасная незнакомка, что вести подобные разговоры с лакеем как-то.., не совсем...
— Ай, да ладно вам! — перебила она, махнув голой рукой. — Какой вы лакей. У вас на лице написано, — она провела пальцем по воздуху, как по буквенным строчкам на доске, и выговорила по слогам:
— «Из власт-ных струк-тур». Я сразу догадалась, едва вас увидела. Ага, думаю, так и есть, предупреждали ведь... А насчет незнакомки... Вы что же, меня не знаете? — она протянула Сварогу ладошку. — Меня зовут Лана.
Свое имя девица произнесла, заглядывая ему в глаза. Создавалось впечатление, будто она ожидает от собеседника чего-нибудь вроде: «Ба! Неужели та самая Лана и есть? Не может быть!»
— Гэйр, — представился Сварог. Правда, титул «граф» скромно опустил. Может быть, несмотря на замки и камзолы с фраками, здесь не в чести сословная кичливость. Тем более ему представились без всяких намеков на титулы и звания.
— Гэйр? — задумчиво повторила она, будто пробуя это слово на вкус. — Странное имя... И незнакомое. Или это прозвище?
«Еще бы не странное...» — подумал Сварог. И напомнил:
— Вы остановились на том, что вас о чем-то предупреждали.
Лана загадочно улыбнулась.
— Знаете, господин... Гэйр, мы все здесь подчиняемся правилам игры. Хотя многие из нас ненавидят и ее саму, и ее правила, многие уже давно наигрались во все игры без исключения, а другие с удовольствием сыграли бы по своим правилам, да не дают им этого. И тем не менее все мы сегодня здесь, — она показала на долину, ледяной город и веселящихся гостей. — А почему?
— Почему? — эхом отозвался Сварог. Он вдруг только сейчас понял, что Лана пьяна. Не в стельку, но все же..
— А потому что все по самую макушку затянуты в Большую Игру и выйти так просто из нее уже не в состоянии. Слишком много обещаний дано, слишком многим людям ты обязана, слишком многие люди зависят от тебя. И поэтому я тут. Только поэтому, — она тряхнула головой, и несколько темных локонов, выскочив из шпилек-невидимок, упали на оголенные плечи. — Потому что надо. Ну как же, здесь весь город! А какой праздник без Ланы? Не будь меня, тут же начнутся кривотолки: «Ага, ее не было вчера! Привратник и Лана опять в ссоре! А не встал ли Привратник в оппозицию! А не собирается ли он переметнуться к напористым конкурентам из-за ближайшей границы!» Поэтому я, хоть мне все глубоко опостылело и надоело, не только прибыла сюда этим вечером, но и предварительно навела кое-какие справки...
— Обо мне? — спросил Сварог, отметив вторично упомянутого за сегодняшний вечер таинственного Привратника.
— О вас, — просто сказала Лана. И прямо-таки впилась в Сварога взглядом. — Я знаю многих людей Привратника, — она махнула рукой в сторону седого орла на сцене, — а о вас только слышала. Хозяин тщательно прячет свою правую руку от посторонних глаз. Но я почему-то не ревную.
Она двусмысленно и пьяно хихикнула.
— И что же вы выяснили? — Сварог с превеликим трудом сохранял лицо.
— Кое-что выяснила, — Лана взяла со стола рюмку с зеленоватой и вязкой (судя по тому, как переливалась в стекле) жидкостью и залихватски опрокинула в рот. — Видите, насколько я с вами откровенна. Я уже давно в Большой Игре и привыкла скрупулезнейшим образом готовиться к каждой новой Партии. Привыкла, понимаете ли, собирать сведения не только о главных Игроках, но и о тех, кто стоит за плечом Игроков, надвинув на лицо капюшон. Зачастую исход Игры зависит как раз от этих лиц, не любящих, прошу прощение за каламбур, лиц своих показывать. Но ежели эти лица скрываются под маской простой прислуги, то вычленить их из общей толпы не так уж сложно... Вы не разносите напитки, не суетитесь, не угождаете скучающей даме... А главное — меня предупредили, что Ключник хочет инкогнито посетить сие мероприятие. Полагаю, чтобы лично проследить за безопасностью на празднике... Но с вашей стороны довольно опрометчиво было прийти сюда, не прикрыв лицо хотя бы полумаской, но еще более опрометчиво было вырядиться в камзол прислуги. Не так ли, дорогой... Ключник? Говорят, вы не любите, когда вас так называют.
Ага, вот и Ключник всплыл. Именно так окрестил человек в красивых сапогах человека в тупоносых ботинках. На что Ботинки изволил рассердиться... Действительно, не любит.
Сварог невольно усмехнулся. Воистину, нетрезвая женщина — находка для шпиона. И пятнадцати минут этой светской беседы не прошло, как он накопал кучу полезной информации. Некто Ключник, судя по всему, является кем-то вроде начальника местной охраны, правой рукой седоволосого Привратника. А Привратник, он же Хозяин — главный на этом празднике жизни и, не исключено, его, праздника, устроитель. Ишь как разглагольствует со сцены. А барышня Лана спьяну приняла Сварога за означенного Ключника...
Что ж, не будем разубеждать.
— Господин И скоро будет здесь, — сказала Лана. И сморщилась, будто откусила пол-лимона. — Я должна идти — быть рядом с Хозяином, когда прибудет эта гора жира. Этикет, ничего не поделаешь... Ну, приятно было поговорить. Еще встретимся.
И нетвердой походкой направилась к сцене.
Сварог задумчиво смотрел ей в спину, потом подхватил поднос в качестве маскировки и двинулся следом. Еще и какой-то господин И. Который вот-вот должен прилететь. В мозгу возник образ эдакого хитрого азиата с усиками, в халате и шапочке с кисточкой, сидящего по-турецки на ковре-самолете... Пока еще непонятно зачем, но надо поглазеть на товарища И поближе.
Что-то изменилось. В броуновском движении гостей карнавала наметился некоторый порядок, как будто кипящий суп стали переливать из одной кастрюли в другую. Со всех сторон к павильону с террасой и сценой, на которой до сих пор возвышался умолкший седовласый с чиновничьей свитой, потянулись людские ручейки, музыка стихла, танцующие скрылись в павильоне. А вокруг полотнища с изображением то ли герба, то ли мишени зажглись белые фонари. Все смотрели в небо, куда-то на юго-восток. Сварог на ходу посмотрел туда же. И, разумеется, ничего не увидел, кроме темного неба, затянутого тучами.
А потом в наступившей относительной тишине он услышал далекий, на грани слышимости клекот, переливающийся на высокой ноте. Клекот явно приближался, и вот уже можно было разобрать другие звуки — лихорадочный шелест, звенящий гул, какой издает токарный станок на холостых оборотах. Сварог сбился с шага, замер, до рези в глазах всматриваясь в небо. Что-то чертовски знакомое было в этом звуке, но отчего-то он никак не мог определить, что это, собственно, такое.
Вякнул индикатор опасности. Замолчал. Снова вякнул. И еще раз. И еще, все чаще и чаще.
И вдруг — Сварог едва не выронил поднос — из-за сопки вынырнула гигантская, басовито стрекочущая стрекоза с полыхающими ослепительным светом глазами, сделала горку и заложила лихой витраж над городком.
Толпа разразилась приветственными криками — слишком, впрочем, дружными, чтобы быть стопроцентно искренними.
Сварог понял, что стоит с отвисшей челюстью, поспешно рот захлопнул и огляделся. Как же так.., не может же это быть.., да быть такого просто не может!!!
Это был вертолет. Самый настоящий, всамделишный, боевой, пятнистый геликоптер с двумя прожекторами, конструкции абсолютно незнакомой, однако ни малейшего сомнения: разворот над ледяным городком совершало доподлинное детище товарища Сикорского (ну, или его собрата в этом мире). Это что, это господин И изволили так прибыть?! И Сварог наконец-таки смекнул, для чего предназначено здоровенное полотнище с мишенью. Никакая это была не мишень, врете, — это была банальная посадочная площадка.
...А в следующую секунду поднос полетел в одну сторону, Сварог — в другую. Он и сам не сразу сообразил, как это произошло и почему: тело среагировало быстрее разума. И только когда это самое тело бросило себя за ближайшую колонну с напитками, вжалось мордой в фальшивый снег и накрыло голову руками, он понял. Понял то, до чего не дотумкал определитель опасности. Впрочем, что с ларского определителя взять...
Винтокрылая машина пока не собиралась садиться. Она совершала классический боевой заход на цель, собираясь атаковать с бреющего! Если, конечно, это не было частью представления — малость попугать гостей. Но тело-то Сварога об этом и не подозревало! Равно как моментально забыло тело и о неуязвимости ларов. Инстинкты майора ВДВ оказались сильнее. Так вот почему детектор вякал едва слышно, — понимает, с-сука, что Сварогу смертушка не грозит ни от ракет, ни от пулеметов...
Звенящий, пульсирующий гул стремительно заполнил собою все вокруг, весь этот непонятный мир, заставляя дрожать в унисон каждую клеточку организма, заглушая любой другой звук. Обрушившийся сверху ветер вдавил Сварога в грунт, расплющил.., и унесся вдаль. Грохот винта постепенно удалялся, и Сварог осмелился чуточку приподнять голову. Вертолет уходил к сопкам, разворачивался на новый круг. Пахнуло разогретым металлом и отработанным топливом. И никакой магии по-прежнему не чувствовалось на сто верст окрест...
В общем, ничего страшного не произошло: зрители, присевшие, заткнувшие было уши во время первой «атаки», поднялись и снова радостно заголосили — но совершенно неслышно: гулкий рокот заглушал все. Сварог обессиленно выдохнул, помедлил и тоже поднялся на ноги, с некоторым смущением отряхивая колени. Поискал глазами поднос, нашел — и отвернулся. Фу ты... Ну испугали, черти. Значит, это был просто спектакль? Развлекушка по типу «Пещеры ужасов». Способ пощекотать нервы пресыщенных гостей посредством боевой вертушки.
Тем временем означенная боевая вертушка завершила маневр разворота и, наклонив острую морду, пошла на очередной заход. На большей высоте. И с меньшей скоростью. И когда под ее брюхом вдруг расцвели два светло-желтых мерцающих цветка, Сварог все еще не верил. Все еще полагал, что это шутка. Так и стоял столбом, глядя на увеличивающуюся, словно в мультфильме, тушку вертолета. Не верил, когда ледяная стена замка, прошитая двумя очередями, разлетелась мириадами сверкающих осколков, а деревянная сцена словно взорвалась изнутри, расшвыривая чиновников, как городошные бабки. (Седогривого отбросило к заднику сцены, где он и упокоился в луже собственной крови.) Даже когда две стремительные пунктирные дорожки, параллельно вспахивающие землю бурыми дымными фонтанчиками, с тошнотворным звуком «тух-тух-тух-тух!..», явственным и в грохоте несущего винта, прошлись в каком-то метре от Сварога, — даже тогда он не поверил.
Но вот когда эти дорожки вонзились в толпу перед посадочной площадкой... Первый заход на цель был чем-то вроде тренировочного. Так сказать, пристрелочный это был заход.
Дальнейшее Сварог видел словно при замедленном просмотре.
Две пулеметные очереди, вломившись в толпу, буквально вколачивали, вбивали людей в землю. Рвали в лохмотья маскарадные костюмы и тела, прорубая в толпе кровавую просеку. Ряженых охранников смело с крепостной стены порывом свинцового урагана. Люди пока еще ничего не понимали — слишком быстро все происходило. Стрекот снова удалился. Слева полыхнуло жарко — шальная пуля, похоже, угодила во что-то взрывоопасное, и с громким пшиком в небо ударил столб оранжевого пламени, подсветив сюрреалистическую картинку: простреленный навылет, оседающий ледяной замок, заполошно мечущиеся люди в маскарадных костюмах, окропленные алым сугробы посреди зеленой травки... А вертолет уже завершал очередной разворот. И ничего не было слышно вокруг, кроме громогласного стаккато несущего винта, напоминавшего тысячекратно усиленный треск крыльев бьющегося о стекло ночного мотылька.
На этот раз вертолет шел еще медленнее, короткими зигзагами. И равномерно, скрупулезно, неторопливо, как рачительный крестьянин на собственном поле, косил толпу. Не пропуская ни колоска. Видимость у стрелка, надо признать, была идеальная, ледяной городок лежал перед ним как на ладони, да и патроны он не экономил. И укрыться от обстрела было негде. Территория карнавала лежала в долине, празднично, ярко освещенная, плюс к тому прожектора на самой вертушке, а сосны были редкими и просвечиваемыми насквозь. Рефлексы буквально вопили, что надо спрятаться, укрыться, зашхериться, иначе...
Словно перерубленный, соскользнул с башни штандарт с медведями и кедром.
Какой-то хлыщ при фраке и манишке схватил первую подвернувшуюся под руку девицу в белой миниюбке и в кошачьей маске и прикрылся ею как щитом — очередь впечатала их обоих в грунт, превратив в сплошное месиво из костей и мяса.
Война?!
Неизвестно, по каким законам живут в этом мире, но факт, что сейчас творится нечто программой праздника не предусмотренное и никем из празднующих не ожидаемое. Где охрана, так вашу растак?! Неужели подобное сборище бриллиантов обходится без секьюрити? Если есть начальник охраны, должны же быть и вооруженные подчиненные!
Вертолет пошел на третий круг.
И началась паника.
Сварога сильно толкнули в спину, и мимо тяжело пронеслась дородная тетка, похожая на директора продмага в провинциальном магазине, весом эдак в центнер и при украшениях примерно на столько же. Она некрасиво разевала густо накрашенный рот в беззвучном крике... Толпа, наконец, включилась и, как водится, ломанулась в разные стороны — прочь от смертоносных струй, лупящих с неба, точно из спаренного шланга. Толкаясь, падая, давя друг друга, люди суматошно метались по залитому светом городку.
Сварог поймал за шею мчавшегося сломя голову юнца с зализанными назад волосами, в той самой непонятной униформе — длинном развевающемся плаще, вот только без темных очков — и заорал ему чуть ли не в ухо:
— Прячься, дурак! В укрытие, не мельтеши! Под развалины, под обломки!
Разумеется, его не услышали. И дело вовсе не в оглушительном шуме, с которым лопасти пропеллера шинковали ночной воздух... Юнец невидяще посмотрел на Сварога глазами страдающего запором барана, вырвался и бросился прочь, закрывая голову руками. Очередь, Сварогу не причинившая ни малейшего вреда, настигла юнца возле той самой тропинки, по которой Сварог вышел к городку. Вороньими крыльями взметнулись полы плаща и опали вокруг упавшего в снег тела. Где-то вдалеке треснула автоматная очередь. С земли. И тут же замолкла.
А ведь территория наверняка огорожена, вдруг понял Сварог. Чтоб никто посторонний снаружи не сунулся. И чтоб никто из подвыпивших гостей, наоборот, не рванул погулять по сопкам, холмам и прочим чащобам. Так что гости заперты здесь, как в загоне, стреляй не хочу.
И как тут вторично не вспомнить подданных Льва-Императора, охотников со всплывшего Граматара! Но те хотя бы замораживали, а не убивали, как эти...
Вертолет ушел на очередной круг.
Сварог выругался, огляделся. Эх, сюда бы, на худой конец, «калаш»! Или, на конец совсем уж худой, «стечкин»... И неожиданно узрел в суетящейся толпе знакомую фигуру.
Зрелище, что и говорить, было феерическим. Рыжеволосая дива, та, что отметила Сварога, стояла сейчас посреди мечущейся толпы, как волнорез — толпа огибала ее, не трогая.., она стояла в своем платье с глубоким вырезом — и палила в надвигающийся вертолет из небольшого блестящего пистолета, сжимая рукоять обеими руками. Посылая пули одну за другой, равномерно и точно. Лицо ее было серьезным и сосредоточенным, ни тени страха... Но что какой-то пистолет против боевой летающей машины?..
— Вам не кажется, моя прекрасная незнакомка, что вести подобные разговоры с лакеем как-то.., не совсем...
— Ай, да ладно вам! — перебила она, махнув голой рукой. — Какой вы лакей. У вас на лице написано, — она провела пальцем по воздуху, как по буквенным строчкам на доске, и выговорила по слогам:
— «Из власт-ных струк-тур». Я сразу догадалась, едва вас увидела. Ага, думаю, так и есть, предупреждали ведь... А насчет незнакомки... Вы что же, меня не знаете? — она протянула Сварогу ладошку. — Меня зовут Лана.
Свое имя девица произнесла, заглядывая ему в глаза. Создавалось впечатление, будто она ожидает от собеседника чего-нибудь вроде: «Ба! Неужели та самая Лана и есть? Не может быть!»
— Гэйр, — представился Сварог. Правда, титул «граф» скромно опустил. Может быть, несмотря на замки и камзолы с фраками, здесь не в чести сословная кичливость. Тем более ему представились без всяких намеков на титулы и звания.
— Гэйр? — задумчиво повторила она, будто пробуя это слово на вкус. — Странное имя... И незнакомое. Или это прозвище?
«Еще бы не странное...» — подумал Сварог. И напомнил:
— Вы остановились на том, что вас о чем-то предупреждали.
Лана загадочно улыбнулась.
— Знаете, господин... Гэйр, мы все здесь подчиняемся правилам игры. Хотя многие из нас ненавидят и ее саму, и ее правила, многие уже давно наигрались во все игры без исключения, а другие с удовольствием сыграли бы по своим правилам, да не дают им этого. И тем не менее все мы сегодня здесь, — она показала на долину, ледяной город и веселящихся гостей. — А почему?
— Почему? — эхом отозвался Сварог. Он вдруг только сейчас понял, что Лана пьяна. Не в стельку, но все же..
— А потому что все по самую макушку затянуты в Большую Игру и выйти так просто из нее уже не в состоянии. Слишком много обещаний дано, слишком многим людям ты обязана, слишком многие люди зависят от тебя. И поэтому я тут. Только поэтому, — она тряхнула головой, и несколько темных локонов, выскочив из шпилек-невидимок, упали на оголенные плечи. — Потому что надо. Ну как же, здесь весь город! А какой праздник без Ланы? Не будь меня, тут же начнутся кривотолки: «Ага, ее не было вчера! Привратник и Лана опять в ссоре! А не встал ли Привратник в оппозицию! А не собирается ли он переметнуться к напористым конкурентам из-за ближайшей границы!» Поэтому я, хоть мне все глубоко опостылело и надоело, не только прибыла сюда этим вечером, но и предварительно навела кое-какие справки...
— Обо мне? — спросил Сварог, отметив вторично упомянутого за сегодняшний вечер таинственного Привратника.
— О вас, — просто сказала Лана. И прямо-таки впилась в Сварога взглядом. — Я знаю многих людей Привратника, — она махнула рукой в сторону седого орла на сцене, — а о вас только слышала. Хозяин тщательно прячет свою правую руку от посторонних глаз. Но я почему-то не ревную.
Она двусмысленно и пьяно хихикнула.
— И что же вы выяснили? — Сварог с превеликим трудом сохранял лицо.
— Кое-что выяснила, — Лана взяла со стола рюмку с зеленоватой и вязкой (судя по тому, как переливалась в стекле) жидкостью и залихватски опрокинула в рот. — Видите, насколько я с вами откровенна. Я уже давно в Большой Игре и привыкла скрупулезнейшим образом готовиться к каждой новой Партии. Привыкла, понимаете ли, собирать сведения не только о главных Игроках, но и о тех, кто стоит за плечом Игроков, надвинув на лицо капюшон. Зачастую исход Игры зависит как раз от этих лиц, не любящих, прошу прощение за каламбур, лиц своих показывать. Но ежели эти лица скрываются под маской простой прислуги, то вычленить их из общей толпы не так уж сложно... Вы не разносите напитки, не суетитесь, не угождаете скучающей даме... А главное — меня предупредили, что Ключник хочет инкогнито посетить сие мероприятие. Полагаю, чтобы лично проследить за безопасностью на празднике... Но с вашей стороны довольно опрометчиво было прийти сюда, не прикрыв лицо хотя бы полумаской, но еще более опрометчиво было вырядиться в камзол прислуги. Не так ли, дорогой... Ключник? Говорят, вы не любите, когда вас так называют.
Ага, вот и Ключник всплыл. Именно так окрестил человек в красивых сапогах человека в тупоносых ботинках. На что Ботинки изволил рассердиться... Действительно, не любит.
Сварог невольно усмехнулся. Воистину, нетрезвая женщина — находка для шпиона. И пятнадцати минут этой светской беседы не прошло, как он накопал кучу полезной информации. Некто Ключник, судя по всему, является кем-то вроде начальника местной охраны, правой рукой седоволосого Привратника. А Привратник, он же Хозяин — главный на этом празднике жизни и, не исключено, его, праздника, устроитель. Ишь как разглагольствует со сцены. А барышня Лана спьяну приняла Сварога за означенного Ключника...
Что ж, не будем разубеждать.
— Господин И скоро будет здесь, — сказала Лана. И сморщилась, будто откусила пол-лимона. — Я должна идти — быть рядом с Хозяином, когда прибудет эта гора жира. Этикет, ничего не поделаешь... Ну, приятно было поговорить. Еще встретимся.
И нетвердой походкой направилась к сцене.
Сварог задумчиво смотрел ей в спину, потом подхватил поднос в качестве маскировки и двинулся следом. Еще и какой-то господин И. Который вот-вот должен прилететь. В мозгу возник образ эдакого хитрого азиата с усиками, в халате и шапочке с кисточкой, сидящего по-турецки на ковре-самолете... Пока еще непонятно зачем, но надо поглазеть на товарища И поближе.
Что-то изменилось. В броуновском движении гостей карнавала наметился некоторый порядок, как будто кипящий суп стали переливать из одной кастрюли в другую. Со всех сторон к павильону с террасой и сценой, на которой до сих пор возвышался умолкший седовласый с чиновничьей свитой, потянулись людские ручейки, музыка стихла, танцующие скрылись в павильоне. А вокруг полотнища с изображением то ли герба, то ли мишени зажглись белые фонари. Все смотрели в небо, куда-то на юго-восток. Сварог на ходу посмотрел туда же. И, разумеется, ничего не увидел, кроме темного неба, затянутого тучами.
А потом в наступившей относительной тишине он услышал далекий, на грани слышимости клекот, переливающийся на высокой ноте. Клекот явно приближался, и вот уже можно было разобрать другие звуки — лихорадочный шелест, звенящий гул, какой издает токарный станок на холостых оборотах. Сварог сбился с шага, замер, до рези в глазах всматриваясь в небо. Что-то чертовски знакомое было в этом звуке, но отчего-то он никак не мог определить, что это, собственно, такое.
Вякнул индикатор опасности. Замолчал. Снова вякнул. И еще раз. И еще, все чаще и чаще.
И вдруг — Сварог едва не выронил поднос — из-за сопки вынырнула гигантская, басовито стрекочущая стрекоза с полыхающими ослепительным светом глазами, сделала горку и заложила лихой витраж над городком.
Толпа разразилась приветственными криками — слишком, впрочем, дружными, чтобы быть стопроцентно искренними.
Сварог понял, что стоит с отвисшей челюстью, поспешно рот захлопнул и огляделся. Как же так.., не может же это быть.., да быть такого просто не может!!!
Это был вертолет. Самый настоящий, всамделишный, боевой, пятнистый геликоптер с двумя прожекторами, конструкции абсолютно незнакомой, однако ни малейшего сомнения: разворот над ледяным городком совершало доподлинное детище товарища Сикорского (ну, или его собрата в этом мире). Это что, это господин И изволили так прибыть?! И Сварог наконец-таки смекнул, для чего предназначено здоровенное полотнище с мишенью. Никакая это была не мишень, врете, — это была банальная посадочная площадка.
...А в следующую секунду поднос полетел в одну сторону, Сварог — в другую. Он и сам не сразу сообразил, как это произошло и почему: тело среагировало быстрее разума. И только когда это самое тело бросило себя за ближайшую колонну с напитками, вжалось мордой в фальшивый снег и накрыло голову руками, он понял. Понял то, до чего не дотумкал определитель опасности. Впрочем, что с ларского определителя взять...
Винтокрылая машина пока не собиралась садиться. Она совершала классический боевой заход на цель, собираясь атаковать с бреющего! Если, конечно, это не было частью представления — малость попугать гостей. Но тело-то Сварога об этом и не подозревало! Равно как моментально забыло тело и о неуязвимости ларов. Инстинкты майора ВДВ оказались сильнее. Так вот почему детектор вякал едва слышно, — понимает, с-сука, что Сварогу смертушка не грозит ни от ракет, ни от пулеметов...
Звенящий, пульсирующий гул стремительно заполнил собою все вокруг, весь этот непонятный мир, заставляя дрожать в унисон каждую клеточку организма, заглушая любой другой звук. Обрушившийся сверху ветер вдавил Сварога в грунт, расплющил.., и унесся вдаль. Грохот винта постепенно удалялся, и Сварог осмелился чуточку приподнять голову. Вертолет уходил к сопкам, разворачивался на новый круг. Пахнуло разогретым металлом и отработанным топливом. И никакой магии по-прежнему не чувствовалось на сто верст окрест...
В общем, ничего страшного не произошло: зрители, присевшие, заткнувшие было уши во время первой «атаки», поднялись и снова радостно заголосили — но совершенно неслышно: гулкий рокот заглушал все. Сварог обессиленно выдохнул, помедлил и тоже поднялся на ноги, с некоторым смущением отряхивая колени. Поискал глазами поднос, нашел — и отвернулся. Фу ты... Ну испугали, черти. Значит, это был просто спектакль? Развлекушка по типу «Пещеры ужасов». Способ пощекотать нервы пресыщенных гостей посредством боевой вертушки.
Тем временем означенная боевая вертушка завершила маневр разворота и, наклонив острую морду, пошла на очередной заход. На большей высоте. И с меньшей скоростью. И когда под ее брюхом вдруг расцвели два светло-желтых мерцающих цветка, Сварог все еще не верил. Все еще полагал, что это шутка. Так и стоял столбом, глядя на увеличивающуюся, словно в мультфильме, тушку вертолета. Не верил, когда ледяная стена замка, прошитая двумя очередями, разлетелась мириадами сверкающих осколков, а деревянная сцена словно взорвалась изнутри, расшвыривая чиновников, как городошные бабки. (Седогривого отбросило к заднику сцены, где он и упокоился в луже собственной крови.) Даже когда две стремительные пунктирные дорожки, параллельно вспахивающие землю бурыми дымными фонтанчиками, с тошнотворным звуком «тух-тух-тух-тух!..», явственным и в грохоте несущего винта, прошлись в каком-то метре от Сварога, — даже тогда он не поверил.
Но вот когда эти дорожки вонзились в толпу перед посадочной площадкой... Первый заход на цель был чем-то вроде тренировочного. Так сказать, пристрелочный это был заход.
Дальнейшее Сварог видел словно при замедленном просмотре.
Две пулеметные очереди, вломившись в толпу, буквально вколачивали, вбивали людей в землю. Рвали в лохмотья маскарадные костюмы и тела, прорубая в толпе кровавую просеку. Ряженых охранников смело с крепостной стены порывом свинцового урагана. Люди пока еще ничего не понимали — слишком быстро все происходило. Стрекот снова удалился. Слева полыхнуло жарко — шальная пуля, похоже, угодила во что-то взрывоопасное, и с громким пшиком в небо ударил столб оранжевого пламени, подсветив сюрреалистическую картинку: простреленный навылет, оседающий ледяной замок, заполошно мечущиеся люди в маскарадных костюмах, окропленные алым сугробы посреди зеленой травки... А вертолет уже завершал очередной разворот. И ничего не было слышно вокруг, кроме громогласного стаккато несущего винта, напоминавшего тысячекратно усиленный треск крыльев бьющегося о стекло ночного мотылька.
На этот раз вертолет шел еще медленнее, короткими зигзагами. И равномерно, скрупулезно, неторопливо, как рачительный крестьянин на собственном поле, косил толпу. Не пропуская ни колоска. Видимость у стрелка, надо признать, была идеальная, ледяной городок лежал перед ним как на ладони, да и патроны он не экономил. И укрыться от обстрела было негде. Территория карнавала лежала в долине, празднично, ярко освещенная, плюс к тому прожектора на самой вертушке, а сосны были редкими и просвечиваемыми насквозь. Рефлексы буквально вопили, что надо спрятаться, укрыться, зашхериться, иначе...
Словно перерубленный, соскользнул с башни штандарт с медведями и кедром.
Какой-то хлыщ при фраке и манишке схватил первую подвернувшуюся под руку девицу в белой миниюбке и в кошачьей маске и прикрылся ею как щитом — очередь впечатала их обоих в грунт, превратив в сплошное месиво из костей и мяса.
Война?!
Неизвестно, по каким законам живут в этом мире, но факт, что сейчас творится нечто программой праздника не предусмотренное и никем из празднующих не ожидаемое. Где охрана, так вашу растак?! Неужели подобное сборище бриллиантов обходится без секьюрити? Если есть начальник охраны, должны же быть и вооруженные подчиненные!
Вертолет пошел на третий круг.
И началась паника.
Сварога сильно толкнули в спину, и мимо тяжело пронеслась дородная тетка, похожая на директора продмага в провинциальном магазине, весом эдак в центнер и при украшениях примерно на столько же. Она некрасиво разевала густо накрашенный рот в беззвучном крике... Толпа, наконец, включилась и, как водится, ломанулась в разные стороны — прочь от смертоносных струй, лупящих с неба, точно из спаренного шланга. Толкаясь, падая, давя друг друга, люди суматошно метались по залитому светом городку.
Сварог поймал за шею мчавшегося сломя голову юнца с зализанными назад волосами, в той самой непонятной униформе — длинном развевающемся плаще, вот только без темных очков — и заорал ему чуть ли не в ухо:
— Прячься, дурак! В укрытие, не мельтеши! Под развалины, под обломки!
Разумеется, его не услышали. И дело вовсе не в оглушительном шуме, с которым лопасти пропеллера шинковали ночной воздух... Юнец невидяще посмотрел на Сварога глазами страдающего запором барана, вырвался и бросился прочь, закрывая голову руками. Очередь, Сварогу не причинившая ни малейшего вреда, настигла юнца возле той самой тропинки, по которой Сварог вышел к городку. Вороньими крыльями взметнулись полы плаща и опали вокруг упавшего в снег тела. Где-то вдалеке треснула автоматная очередь. С земли. И тут же замолкла.
А ведь территория наверняка огорожена, вдруг понял Сварог. Чтоб никто посторонний снаружи не сунулся. И чтоб никто из подвыпивших гостей, наоборот, не рванул погулять по сопкам, холмам и прочим чащобам. Так что гости заперты здесь, как в загоне, стреляй не хочу.
И как тут вторично не вспомнить подданных Льва-Императора, охотников со всплывшего Граматара! Но те хотя бы замораживали, а не убивали, как эти...
Вертолет ушел на очередной круг.
Сварог выругался, огляделся. Эх, сюда бы, на худой конец, «калаш»! Или, на конец совсем уж худой, «стечкин»... И неожиданно узрел в суетящейся толпе знакомую фигуру.
Зрелище, что и говорить, было феерическим. Рыжеволосая дива, та, что отметила Сварога, стояла сейчас посреди мечущейся толпы, как волнорез — толпа огибала ее, не трогая.., она стояла в своем платье с глубоким вырезом — и палила в надвигающийся вертолет из небольшого блестящего пистолета, сжимая рукоять обеими руками. Посылая пули одну за другой, равномерно и точно. Лицо ее было серьезным и сосредоточенным, ни тени страха... Но что какой-то пистолет против боевой летающей машины?..