Чалкер Джек Лоуренс. Изгнанники у Колодца Душ

   Ренар с недоумением ощупал свою голову. Прижатые к черепу остроконечные уши, расположенные там, где они и должны находиться. Нос немного великоват, но тоже в пределах нормы. Зубы вполне нормальные. В свое время он по разным причинам потерял шесть зубов и ни одного не вставил; теперь все они откуда-то появились, хотя резцы на обеих челюстях стали намного острее и, может быть, чуть длиннее.
   На голове у него росли густые волосы. Ренар рискнул вытянуть одну прядь, она оказалась иссиня-черной. Волосы начинались в середине лба и затем расходились в виде буквы V по обеим сторонам рогов…
   Рогов?!
   Совершенно верно. Костяные, недлинные, но очень острые, они, бесспорно, являлись частью черепа.
   Лицо странной треугольной формы заканчивалось внизу жидкой козлиной бородкой.
   «Интересно, как это объясняется с логической точки зрения», – сказал Ренар сам себе. Но логики здесь не было и в помине. Присутствовали только голые факты.
   Факт номер один: он очнулся в незнакомой стране, излеченный от губки, в анатомическом смысле полноценный мужчина, ясно мыслящий, но с телом, принадлежащим какому-то другому существу.
   Факт номер два: он не знает, где, черт возьми, находится, кто он такой и что вообще происходит.
   «Ладно, – подумал Ренар, – единственный выход – это найти кого-нибудь и как следует его расспросить». В крайнем случае можно сразу отправиться в город. Отсюда был виден даже дым, поднимавшийся над какими-то промышленными предприятиями.
   Он подполз к ближайшему дереву и, обхватив его руками, попытался встать. Верхняя часть тела явно перевешивала. Однако, несколько успокоившись и поразмыслив, он догадался, что обрел поразительное чувство равновесия. После небольшой тренировки бывший охранник научился двигать отдельными частями тела, каким-то непонятным образом чувствуя, что эта комбинация движений ошибочна, а эта верна.
   Примерно через полчаса он уже мог встать, не держась за дерево, и, кроме того, сделал удивительное открытие – хвост прятался в ректальную полость и сидеть ему больше не мешал.
   Однако ходить оказалось намного труднее. После нескольких падений Ренар снова подполз к дереву, встал и, сам не зная как, понял, что нужно делать. Он рванулся вперед так быстро, как только мог. И к его большому удивлению, тело сохранило вертикальное положение. Однако стоило остановиться, и он снова падал. Ему предстояло еще практиковаться и практиковаться.
   К полудню Ренар уже полностью освоился.
   Это – культура быстроходящих, догадался он. Чем быстрее он шел, тем легче было контролировать движения. Под конец он попробовал почти бежать и, остановившись, уже не упал. Этого было достаточно. Тонкостями он займется позднее. Теперь пора отправляться в город.
   Пойдя по проселочной дороге, он вскоре уперся в тупик и двинулся в обратном направлении. Шагая в очень быстром темпе, он добрался до главной дороги раньше, чем рассчитывал, и остановился как вкопанный. Перед ним лежала настоящая магистраль. Магистраль без экипажей, но с массой народа.
   И главное – она двигалась.
   В каждом направлении бежало по десять пешеходных дорожек. Пассажиры, если так можно выразиться, держались за движущиеся перила. Две средние дорожки были зарезервированы для коммерческих перевозок – на них стояли огромные контейнеры, помеченные странными символами, а иногда и рисунками.
   Ренара поразили еще две вещи. Первая заключалась в том, что все были одеты, и это сразу создавало для него целую кучу проблем. Мужчины щеголяли в ярких цветных рубашках, иногда в легких светлых куртках; нижнюю часть их тела прикрывали шорты. Совсем иное дело – женщины. Годами он слышал термин «противоположный пол», но впервые различия казались ему столь очевидными.
   Ниже талии синекожие женщины выглядели почти как люди. Правда, у них тоже имелись маленькие хвосты, а ступни были несколько шире и массивнее человеческих. Одевались они очень просто – большинство предпочитало брюки и спортивные туфли. Но выше талии…
   Они были козами.
   Нет, не совсем козами, решил Ренар. Лица у женщин напоминали равнобедренные треугольники – их здорово удлиняли нижние челюсти. Носы черного цвета несколько выдавались вперед. Их уши были такими же остроконечными, как у него самого, рога – более короткими и закругленными. Всю верхнюю часть тела покрывала такая же густая синяя шерсть, какой он зарос ниже талии. Руки женщин напоминали передние ноги коз за исключением того, что заканчивались длинными, хрупкими на вид кистями.
   У всех женщин были огромные человеческие груди, которые поддерживали либо разноцветные лифчики, либо нечто вроде плетеных уздечек. Глядя на них, Ренар почувствовал эротическое возбуждение. Это его удивило. Только сейчас он начал сознавать, как глубоко сросся со своим новым обликом.
   Больше всего Ренара беспокоило отсутствие одежды. Он понимал, что, если выйдет на главную дорогу, его появление неминуемо вызовет страшный переполох. Ничто не свидетельствовало о том, что нагота здесь считалась нормальным или хотя бы терпимым явлением.
   Спрятавшись в рощице плодовых деревьев, бывший охранник присел, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию, но в первую очередь решил, что ему необходимо немного подкрепиться. На соседних кустах росли крупные круглые оранжевые плоды, покрытые нежным пушком. Они напоминали персики. Ренар видел персики на Новых Помпеях и предположил, что между этими двумя видами существует близкое родство. Кроме того, вряд ли кто-нибудь станет выращивать ядовитые плоды открыто и в таком количестве. Он протянул руку и сорвал один яркий солнечный шар.
   Послышался громкий треск. Ренар почувствовал, как внутри него, от тощих коленей до кончиков рогов пробежала легкая дрожь и загадочный теплый поток вместе с кровью хлынул ему в руку. Персик лопнул, изменил цвет и неожиданно стал очень горячим. Выругавшись, Ренар бросил его наземь. В ладони чувствовалось тупое жжение, но оно было вызвано не потоком непонятной энергии, которая в мгновение ока сварила фрукт, а скорее самим горячим фруктом.
   «И что же дальше?» – подумал он одновременно с тревогой и любопытством.
   Выждав пару минут, Ренар осторожно протянул руку, намереваясь сорвать еще один персик, но почувствовал, что внутри снова поднимается волна энергии, жаждущей выплеснуться наружу. Он стал бороться с этим чувством, и возбуждение постепенно спало. Облегченно вздохнув, он сорвал плод и вонзил в него острые зубы. Персик оказался очень вкусным.
   Пытаясь разобраться в том, что произошло, Ренар потрогал сварившийся персик, который еще не остыл. «Таким образом, – подумал он, – мое тело способно аккумулировать электрический заряд напряжением в сотни, а может быть, и в тысячи вольт, разряжаться и вновь заряжаться». Он понял это инстинктивно, а то обстоятельство, что во второй раз он успешно поборол эту силу, ибо уже знал о ней, доказывало, что он может заряжаться и разряжаться по собственной воле.
   Ренар сорвал еще один персик, положил перед собой и, коснувшись его указательным пальцем, позволил энергии освободиться. Она излилась в его руку, затем вниз; послышался слабый треск, и персик задымился.
   «Откуда берется эта энергия?» – задумался бывший охранник и решил, что ее источником являются бедра, верхние части икр и покрывающие их чрезвычайно густые волосы. Они вполне могли накапливать электрический заряд, особенно если учитывать то, что двигаться ему приходилось чуть ли не бегом.
   «Я, наверное, могу убить человека, просто пожав ему руку!» – подумал он с неожиданным интересом.
   Ренар обнаружил, что ощущает энергию, даже небольшую ее потерю в результате разрядки. Ее можно было направить в любую часть тела выше талии. Речь шла об убийственных объятиях!
   Он еще продолжал экспериментировать, когда за его спиной раздался резкий раздраженный голос:
   – Поскольку вы упорно стараетесь поджечь фруктовый сад, будьте добры, встаньте и объясните мне, по какому праву вы находитесь здесь в таком виде и жарите персики.
   Ренар обернулся и увидел крупного широкоплечего мужчину. Его манера поведения, висящие на поясе дубинка и портативный приемопередатчик не оставляли места для сомнений.
   Это был полицейский.

* * *

   Он вызвал по радио тюремную перевозку, и та прибыла незамедлительно. Его затолкали внутрь, и машина плавно покатилась по движущемуся шоссе, подскакивая на перекрестках.
   В полицейском гараже его высадили. Операционистка с безразличным козьим лицом, дежурившая в управлении, ввела информацию в компьютер и задала ему несколько вопросов.
   – Имя?
   – Ренар.
   – Странное имя, – заметила она. – Место и дата рождения?
   – Город Баренск, планета Москови, 12 августа 4412 года новой эры, – честно ответил он.
   Оторвавшись от клавиатуры, женщина взглянула ему в глаза.
   – Пытаетесь позабавиться? – тихо спросила она. Двух полицейских, стоявших у него по бокам, это ничуть не позабавило.
   – Нет, – ответил Ренар, стараясь, чтобы его голос звучал как можно убедительнее. – Это правда. Я находился в космическом корабле, который потерпел аварию в каком-то удивительном месте, населенном гигантскими циклопами, а потом проснулся здесь. Об остальном я знаю не больше вашего.
   Операционистка осталась безразличной, ее каменное лицо не выразило никаких эмоций, однако она загадочно произнесла: «Меньше». И ввела что-то в память компьютера. На экране высветилась какая-то схема, а затем, строка за строкой, новая распечатка. Взглянув на полицейских, женщина кивнула.
   – Все в порядке, он – Пришелец. Один из наркоманов.
   – Ты уверена? – ответил один из полицейских. – По мне, так он – классический псих.
   Ренар почувствовал себя оскорбленным, но решил не вмешиваться.
   – Если говорю, значит, уверена, – отрезала дежурная. – А теперь притащите ему из тюрьмы какую-нибудь одежду и доставьте к лейтенанту Ама. Я его предупрежу.
   Полицейские неохотно согласились, ибо руководствовались принципом, старым, как мир: если в чем-то не уверен, свали ответственность на другого. Они дали Ренару неудобные, слишком тесные белоснежно-белые шорты и белую тенниску, которая оказалась ему велика и которую до него наверняка носило несчетное количество народа. Белый цвет объяснялся очень просто: благодаря контрасту с темно-синей кожей ее владельца можно было заметить на расстоянии километра. Это значительно облегчало жизнь тюремным охранникам.
   Лейтенант Ама оказался типичным служакой, не желающим иметь на своем участке никаких проблем. Он не любил отвечать на вопросы, хотя сам задал их предостаточно: хотел убедиться, что Ренар – именно тот, за кого себя выдает. Все остальные, по мнению лейтенанта, права голоса не имели.
   Ренар просидел в полицейском управлении много часов. Он понимал, что происходит, во всяком случае, надеялся, что понимает. Ама звонил своему начальнику, тот – своему, а тот… – и так далее, пока на самом верху кто-нибудь не соблаговолит решить, что надлежит делать с Пришельцем.
   Но все же его кормили. Даже показали, как следует касаться различных точек на металлической пластинке, укрепленной на деревянном основании, чтобы сварить все, что он пожелает. Ренар узнал, что пищу здесь готовят мужчины. Женщины этого делать не могут: у них нет электрической мощности. Однако они, как и мужчины, обладают иммунитетом против любого электрического удара. От нечего делать Ренар задумался над тем, как местные жители умудряются заниматься любовью, не спалив дом дотла.
   Спал он в незапертой камере и в середине следующего дня даже решил, что о нем забыли.
   Но вскоре после полудня за ним пришли. Здоровенные парни, во всяком случае, намного крупнее его. Только сейчас Ренар подумал о том, что, поскольку здесь все имеет один и тот же масштаб, непонятно, какого роста он сам. Это может быть и десять сантиметров, и четыре метра.
   Сопровождающие доставили его в огромное здание, построенное в виде пирамиды, которую окружали башни, похожие на минареты. В новом кабинете, явно принадлежащем какой-то важной шишке, на Пришельца обрушилась уже целая лавина вопросов. Ни у кого больше не было сомнений в том, что он Ренар и прибыл с нового спутника; на этот раз вопросы носили совсем другой характер. Большинство их касалось Антора Трелига. Ренар, ничего не утаивая, выложил им все свое ненавистное прошлое. Он описал монстра, который превращал ни в чем не повинных людей в рабов ужасных наркотиков, развращенность Новых Помпеи, безумные цели глава синдиката торговцев губкой, Весь его рассказ тщательно записывали.
   И наконец, ему ответили на некоторые вопросы.
   – Где я нахожусь? – спросил он.
   – В Аджитаре, и вы – аджитар, – ответил следователь, худощавый мужчина в очках.
   – Я все еще на планете, где мы потерпели аварию? Ему неторопливо поведали историю Мира Колодца и рассказали о некоторых проблемах, вызванных его появлением.
   – Вы ведь не умеете пилотировать космический корабль? – с надеждой спросил следователь.
   – Нет, – подтвердил Ренар, – Я был преподавателем античной филологии и библиотекарем, а по совместительству – охранником, сторожившим пленников Трелига.
   Следователь на минуту задумался, а затем продолжил объяснения:
   – Вам следует четко усвоить себе нашу позицию. Аджитар – высокотехнологический гекс. Все свои знания в области электричества мы получили на основе изучения собственных тел. Наука здесь – царь и бог. В данный момент мы готовимся к войне за части космического корабля, на котором потерпела аварию ваша группа. И вот появляетесь вы – абсолютно невежественный, не владеющий ни одной полезной для нас специальностью. Конечно, вы молоды, сильны, и это почти все. Вы должны как-то приспособиться к новой жизни, поскольку до конца своих дней останетесь аджитаром. Изучив материалы, касающиеся вас, мы обнаружили, что единственным вашим достоинством является хорошее владение оружием и умение метко стрелять.
   – Где находятся мои спутники? – спросил он, недовольный тем, какое направление принял разговор. – Мне хотелось бы связаться с женщиной, Маврой Чанг…
   – Это невозможно, – заявил его собеседник. – Она в руках лат, и, хотя те пока занимают нейтральную позицию, в душе, а может быть, и в своей политике они нам враждебны. – Он вздохнул. – Думайте лучше о том, что единственная возможность для вас адаптироваться к новым условиям – дисциплинированно трудиться в аджитарском обществе.

* * *

   Ренара призвали в армию.
   Две недели продолжалась напряженная базовая подготовка, и времени на размышления у него практически не было. Судя по всему, это и планировалось. Однако благодаря жизни в казарме он приобрел нескольких друзей и получил полное представление о том, что происходит в Аджитаре. Он узнал о союзе с Макиемом, в котором доминантной расой были гигантские лягушки, и гексом Себу, населенном какими-то летающими рептилиями.
   Настоящим ударом для него стало известие о том, что Антор Трелиг превратился в макиема.
   Вспышка бешенства, охватившая его в первые минуты, сменилась глубоким унынием. Ирония судьбы: бежать с Новых Помпеи, скитаться по незнакомой и чуждой планете, победить губку и все это для того, чтобы снова служить Антору Трелигу. Неужели компьютер Колодца хотел посмеяться?
   Военные учения оказались тяжелыми, но увлекательными. В рукопашном бою аджитар мог легко убить противника с помощью электричества. Хотя обычно напряжение электроэнергии, аккумулируемой средним аджитаром, составляло несколько тысяч вольт – вполне достаточно для нанесения смертельного удара, – потенциально его можно было довести до шестидесяти тысяч вольт! Перегрузка исключалась, но во избежание непредвиденных осложнений любую дополнительную энергию необходимо было немедленно высвобождать. Одно лишь статическое электричество не могло генерировать такое чудовищное напряжение, но каждый аджитар обладал способностью абсорбировать дополнительное количество электричества из различных искусственных источников. Даже из таких примитивных устройств, как громоотводы. Местные жители были абсолютно невосприимчивы к электрошоку; они не могли убивать друг друга электричеством, но могли обмениваться аккумулированной энергией. Ренара и других молодых солдат учили даже тому, как абсорбировать энергию умирающих или только что умерших товарищей.
   При этом ни один аджитар не мог разрядиться случайно, даже во сне. Мысль об этом сильно тревожила Ренара – он хорошо помнил поджаренный персик; однако его уверили, что такое случается очень редко. И все же кровати на всякий случай были изготовлены из непроводящих материалов, поглощающих энергию.
   Стрельба давалась ему легко; хотя и ружья, и пистолеты аджитаров сильно отличались от тех, с которыми он был знаком, любое оружие такого рода действовало по единому принципу: целься, нажимай спусковой крючок, и из ствола вылетал либо кусок свинца, либо сгусток энергии.
   От своих товарищей по казарме Ренар кое-что узнал о противоположном поле. Женщины Аджитара традиционно считались немного умнее мужчин. Сексом здесь занимались сообща и часто. Однако рождаемость строго контролировалась; кроме того, контроль за численностью населения осуществлял Колодец. Однако никто не страдал ни от каких запрещений. Институт брака был неизвестен. Тот, кто хотел завести ребенка, просто находил женщину, которая хотела того же. Если рождался мальчик, ответственность за его воспитание и образование целиком ложилась на отца. Женщина была вольна остаться или уйти. Если рождалась девочка, все происходило наоборот.
   Некоторые женщины служили в армии. Поскольку они не обладали способностью аккумулировать электрические заряды и разряжаться, их никогда не отправляли на передовую, поэтому многие аджитарки занимали командные посты в тыловых службах. Большинство высших офицеров, в том числе сотрудников генерального штаба и технических специалистов, были женщинами.
   Затеянная правительством война ни у кого не вызывала энтузиазма. Только те, кто никогда не видел, что это такое, проявляли к ней детский интерес. Основная масса населения недовольно ворчала, но смирилась, считая войну печальной необходимостью.
   Две враждебные Аджитару расы – яксы и ламотиены – уже двинулись в наступление, чтобы заполучить части космического корабля, и у них был Бен Юлин – отличный пилот. Так что лучше уж Аджитар выступит на стороне Антора Трелига и сам проникнет в Оби, чем это сделает кучка презренных чужаков, руководимых неуправляемым маньяком Беном Юлином.
   Две недели спустя новобранцев перевели в военно-воздушные силы. Это не было повышением: ВВС шли всегда в авангарде наступающей армии, и на их долю приходились основные потери. Ренар чуть не задохнулся, когда увидел, что представляет собой местная авиация. Никаких самолетов или планеров у Аджитара не было в помине. Но зато у него были кони. Громадные кони с громадными сверкающими крыльями, очень похожими на лебединые, росшими по обеим сторонам их лоснящихся тел. Как знаток античности Ренар сразу распознал в них материальное воплощение мифологического Пегаса. Аджитарские кони были поистине великолепны – коричневые, белые, розовые, голубые, зеленые. Количество их расцветок не поддавалось исчислению.
   И они грациозно парили в небе на своих крыльях, неся на спинах восседающих в седлах аджитаров, ноги которых стягивали специальные ремни. Ренар узнал, что кони – создания хрупкие, ибо их кости полые; он так никогда и не понял, как они могут летать, но они летали, и этого было достаточно. Они оказались намного умнее обычных лошадей, подчинялись словесным командам, слабым ударам и движениям поводьев. Обучать их было одно удовольствие – кони прекрасно понимали, что их всадников тоже кто-то шпыняет.
   Ренар немедленно получил крылатую подругу – красивое умное животное зеленого цвета. Первое время он поднимался в воздух с инструктором, который для страховки всегда летел впереди. Но уже на третий день он лихо крутил на Доме – так звали коня – мертвые петли. Аджитар и пегас составляли идеальную пару, в воздухе они действовали как единый организм.
   Помимо Домы, Ренару вручили тает – тонкий стальной стержень длиной около трех метров, окованный медью и заканчивающийся медной рукояткой. Этот стержень оказался электропроводником невероятной эффективности; мускулистая рука аджитара довольно легко могла с ним управиться.
   В нетехнологических гексах, где ружья и пистолеты превращались в бесполезный металл, тает был совершеннейшим контактным оружием.
   В конце третьей недели им объявили, что, несмотря на недостаточную подготовку – для прохождения полного курса требовалось еще шесть недель, – им придется прервать обучение и отправиться на войну.
   Ренар принял это известие спокойно. Он давно уже кое-что для себя решил – решил, как только узнал о Трелиге.
   Он не собирался умирать, защищая интересы главы синдиката торговцев губкой.

ЛАТА

   Еще одно головокружительное путешествие на кроммианине – и Мавра очутилась в Лате.
   Родина маленьких фей оказалась сказочной страной. Здесь не было городов; латы селились в лесистых горах и на лесных полянах. Небольшие профессиональные группы занимались торговлей и обслуживанием, в гексе насчитывались десятки университетов и исследовательское оборудование для тех, кто имел склонность к научной работе; специальные места отводились для ремесленников и художников – латы обладали врожденным артистизмом.
   Латы были единственной бесполо-двуполой расой, которую Мавра когда-либо видела. Все они казались ей абсолютно одинаковыми, за исключением цвета волос; все походили на девяти– десятилетних девочек, и речь каждой из них напоминала звучание нежных колокольчиков. Мавра испытывала странное чувство: двадцать семь лет ощущать себя лилипуткой в мире гигантов и неожиданно стать самой высокой.
   Рождались латы внеполовым путем; между пятнадцатью и двадцатью годами они становились зрелыми женщинами; каждая из них могла снести только одно яйцо, которое в течение нескольких дней само себя высиживало. Через два года после «родов» они изменялись. Женские органы исчезали, и на их месте вырастали мужские. Всю оставшуюся жизнь паты оставались мужчинами.
   Мавра поинтересовалась у Вистару, почему вокруг так много женщин, если все уже предрешено Девочка – думать о латах иначе как о маленьких девочках просто не получалось – рассмеялась.
   – Изменяясь, стареешь, – загадочно ответила она.
   В конце концов Мавра выяснила, что женщины старели немного медленнее мужчин; разумеется, с течением времени они их нагоняли, но большинство, по возможности, оттягивало момент превращения. Сорок или пятьдесят лет они вели жизнь десятилетних летающих эльфов, затем сносили свое яйцо и еще тридцать лет были мужчинами, старея внутренне.
   Вот почему лидерами здесь становились мужчины. Они считались и старше, и опытнее.
   Если не считать нескольких счастливых лет брака, так легко Мавра еще никогда себя в жизни не чувствовала. На нее никто не давил; латы относились к ней исключительно доброжелательно. Поскольку это был высокотехнологический гекс, его обитатели не стремились к житейским удобствам, хотя Мавре казалось, что свои технические возможности латы используют менее рационально, чем другие расы, о которых ей рассказывали. Маленькие феи в этом не нуждались: они и так жили счастливо.
   Смертоносные жала – процесс выделения яда, по словам лат, напоминал оргазм – были их единственным оружием, позволявшим противостоять соседям, если бы те решили, что хрупкие крошечные создания – легкая добыча. Яд вызывал полный паралич, причем длительность такого состояния зависела от размеров и веса жертвы, но нередко мог и убить. Естественным иммунитетом против него обладало всего около дюжины рас.
   Из черной эластичной ткани местные жители сшили Мавре Чанг новый костюм, точную копию старого, а для холодной погоды – тяжелое пальто. Они также вычистили ее диковинный пояс, не уставая удивляться всевозможным хитрым приспособлениям, спрятанным в пряжке. Появились у нее и новые сапоги – старые уже совсем износились, но все ее охранные устройства остались в целости. Новая пара была ярче, мягче и удобнее – и даже прибавила еще несколько сантиметров к ее росту.
   Латы расчесали ей волосы, подстригли их и уложили по здешней моде: наверху и с боков длинно, сзади коротко. Их восхитили ее острые ногти, способные впрыскивать яд. Оби создал из органического материала механические шприцы. От этой сложной системы местные медики пришли в восторг. Мавре разрешили продемонстрировать ее гипнотические возможности на отчаянном добровольце, и, к ее огромному удивлению, снадобье, не сработавшее в стране циклопов, прекрасно воздействовало на лату.
   Она спокойно жила среди них уже несколько недель, когда медики вживили в ее тело крошечный кристалл, служащий переводчиком; операция оказалась легкой и безболезненной. По словам лат, отныне она могла понимать язык любой расы Мира Колодца и кто угодно в Мире Колодца мог понимать ее. Эти устройства поставлялись из северного полушария и относились к разряду весьма дорогих удовольствий. Возможностью свободно общаться с окружающими Мавра была обязана любезности и щедрости Сержа Ортеги.
   Она была одновременно и довольна, и разочарована: довольна тем, что перестала наконец полностью зависеть от Вистару; разочарована тем, что речь этих чудесных созданий при переводе потеряла свою удивительную музыкальность. Она звучала как обычный разговор представителей Конфедерации, хотя и со звонкими полутонами. И самое главное, наличие переводчика позволило ей понять, что она – пленница. Эти прелестные существа действовали в своих собственных политических интересах.