Чекалов Денис. Френки и Майкл

   – У меня сохранился экземпляр Изумрудного меморандума, – произнес я, глядя ему вслед. – Может, опубликовать его в утренних газетах?
   – Этот недоносок думает только о том, чтобы протереть до дыр свои штаны в сенатском кресле, – зло процедила Франсуаз. – Он и пальцем не пошевелит, боится, как бы его не потерять.
   Я кивнул.
   – Сложность не в том, что Матиас боится за свою карьеру, – произнес я. – Такую же позицию займет любой политик, которому есть что терять. Слишком велик дуб, который мы собрались подкопать, вряд ли стоит ожидать от кого-то, чтобы согласился постоять под ним, пока мы будем копать.
   – Это не дуб, а ядовитая гадина, – сердито сказала Франсуаз. – Но ты прав – власти не начнут расследование. Нам придется принести им все доказательства, чтобы заставить их хоть что-нибудь сделать.
   – С другой стороны, – продолжал я, – мы могли бы поискать какого-нибудь молодого сенатора – амбициозного, энергичного и готового на жесткую игру. Такой человек охотно займется этим делом, чтобы сколотить себе политический капитал. Но тут есть опасность – скорее всего, тем самым мы окажем услугу какому-нибудь беспринципному авантюристу, а у меня нет ни малейшего желания делать это.
   Франсуаз решительно встала и посмотрела на меня сверху вниз.
   – Я знала, что сенатор Матиас нам не поможет, – сказала она. – Пошли, игрушка, у нас много дел.
   Я кивнул и покорно последовал за ней.
   Я знал, что через пару кварталов девушка остановится и спросит у меня, что нам делать дальше.

* * *

   – У тебя на физиономии такая самодовольная улыбка, – процедила Франсуаз, – что прямо злость берет. Говори.
   Я потрепал ее по тугой щеке и подозвал одного из мальчуганов, который как раз закончил прикреплять гирлянду над улицей между двумя домами.
   – Где здесь лучший магазин одежды? – спросил я у карапуза.
   – Вон там, сеньор, – быстро отвечал тот, указывая рукой направление и приготовясь споро ухватить монетку, каковая будет ему брошена.
   – Постой, юный друг, – мягко прервал его я. – Нам не нужен магазин эльфийской одежды. Мы хотим одеться как жители города.
   – Для праздника, сеньор? – догадливо поинтересовался смышленый малыш. – Тогда вам нужно идти вон туда, это недалеко. Два квартала, потом повернете направо.
   – Ты умный мальчик, – похвалил его я. – Слушайся маму и учи уроки.
   Я вручил подающему надежды маленькому горожанину две монетки, и мы с Франсуаз направились дальше.
   – С каких это пор ты стал интересоваться детьми? – хмуро спросила девушка.
   – Я не интересуюсь детьми, – с достоинством ответил я. – Я же не извращенец. А теперь слушай, крошка, и восхищайся. Как я понял, мы не возвращаемся в город Темных Эльфов, чтобы купить себе доску для серфинга?
   – Не раньше, чем я упрячу за решетку коменданта тюрьмы и его сообщников.
   – Отлично. У нас есть два варианта. Мы пускаем слух, что у нас… осторожно! – В мощеной мостовой показалось глубокое отверстие, служившее либо для стока воды, либо для поимки невнимательных прохожих. Я подхватил девушку за талию и перенес ее. И тут же почти пожалел об этом, так как Франсуаз радостно завизжала, как поросенок. – Так вот, – заговорил я снова, напуская на себя серьезный вид, – мы пускаем слух, будто располагаем некоторыми документами.
   – Понеси меня еще раз, – потребовала Франсуаз.
   – Френки, – строго сказал я.
   – Майкл.
   Я подхватил ее на руки и продолжал:
   – Этих документов якобы достаточно, чтобы посадить в тюрьму коменданта тюрьмы. Даже если он не поверит, все равно предпочтет убедиться. Постарается отобрать у нас эти несуществующие документы и попадется в ловушку.
   – Но тогда сама тюрьма Сокорро останется, и в ней только сменится комендант? – спросила Франсуаз, щекоча мне ухо губами.
   – Вот именно, – согласился я. – Наша же цель – положить конец злоупотреблениям в этой тюрьме, а не только обезвредить ее коменданта…
   – И как же мы это сделаем без помощи сенатской комиссии?
   – Просто смотри, – ответил я. – И восхищайся.
   Я осторожно поставил девушку наземь и открыл перед ней дверь магазина.
 
   – Что ж, – произнес я, – вполне неплохо.
   – Как скажете, мистер Вандерсмит, – угодливо отвечал маленький человечек в темно-синем пиджаке. – Принести вам чего-нибудь выпить?
   – Валяй, приятель.
   Я неторопливо расстегнул пуговицы белого пиджака и поправил широкий пояс, в который была заправлена темно-серая жилетка. Затем я передвинул на затылок белую ковбойскую шляпу и уселся в предложенное мне кресло, закинув ноги на стол.
   Шпоры сапог для верховой езды звякнули, когда я перекладывал ноги.
   – Неплохая дыра, этот ваш городишко, – заметил я, засовывая два пальца в карман жилетки.
   Я вынул оттуда длинную дорогую сигару и, откусив кончик, выплюнул его на пол.
   – Когда я решил покупать себе землю в Аспонике, приятель, – доверительно проговорил я, – мне предлагали местечко возле Ла-Паса. Но там мне не понравилось.
   – Вы приобрели шесть тысяч акров земли? – несмело спросил служащий.
   – Восемь с половиной для ровного счета, – усмехнулся я. – Я, приятель, не из тех, кто хвастается; я всегда говорю: лучше преуменьшить, чем зря языком трепать. Верно, кобылка?
   – Да, папочка, – пропищала Франсуаз. – Ты всегда это говоришь.
   Франсуаз нарядилась в самое кричащее из платьев, которое мы нашли в местном магазине. С ее ровным загаром и необычной красотой она вполне могла сойти за уроженку здешних мест.
   Платье такого покроя открывает почти все, что обычному платью положено скрывать: стройные ноги, спину и сочные груди чуть ли не до сосков.
   Еще Франсуаз надела на босу ногу черные туфли на высоком каблуке, взбила и подняла волосы и положила на лицо раза в три больше косметики, чем обычно.
   Если не считать последнего, моя партнерша всегда так и одевается – кроме, разве, тех случаев, когда выступает в суде.
   Я усмехнулся и потрепал ее по загорелому бедру, задрав при этом ее платье почти до алых трусиков.
   Франсуаз засмеялась – громко и вульгарно – и служащий, с некоторой скованностью, захихикал, вторя ей.
   – И вот я сказал себе, приятель, – я вынул изо рта сигару и внимательно ее осмотрел, затем засунул обратно, – Чарли Вандерсмит – не тот парень, который вкладывает деньги черт его знает во что. Правильно я говорю, приятель?
   Мой вопрос не подразумевал раздумий над ответом, и человечек в синем костюме быстро закивал головой.
   – Да, мистер Вандерсмит, – сказал он.
   – Если восемь с полтиной тысяч акров земли, – продолжал я, – здесь мои – значит, на них написано имя Вандерсмит.
   Я громко засмеялся над этой весьма остроумной шуткой, и Франсуаз, повизгивая, присоединилась к веселью.
   Служащий в синем костюме смеялся тоже, хотя искренности в нем было не больше, чем в любом политическом деятеле местного значения.
   Внезапно я нагнулся к нему, что оказалось довольно сложно, учитывая, что перед этим я закинул ноги на стол, и, нахмурившись, стал тыкать сигарой ему почти в самое лицо.
   – Поэтому я хочу знать, приятель, кто станет губернатором в этом поганом городишке и какая задница станет охранять мою землю. Ты понял?
   Служащий ошарашенно подался назад; я вновь весело засмеялся, откидываясь на спинку кресла, и вернул сигару обратно в рот.
   – Правильно ли я понял, – служащий сглотнул, потом облизал губы, потом снова сглотнул, – что вы собираетесь поддержать нашу партию на ближайших выборах?
   – Вашу партию? – Я презрительно расхохотался и отвесил Франсуаз шлепок по обнаженной спине. – Послушай, кобылка, что он тут говорит.
   Я вновь перегнулся к нему.
   – Нет, приятель, – сказал я, тыча в него сигарой. – Чарли Вандерсмит поддерживает только себя – заруби это на носу. В этом штате мне нужен такой губернатор, который будет защищать мои интересы, усек?
   – Да, сеньор Вандерсмит, – отвечал служащий.
   Он все еще тяжело дышал от волнения, но в его маленьких хитрых глазках уже засветились торжествующие искорки.
   Маленький хитрец решил, что ему без труда удастся окрутить этого богатого скотовладельца, самоуверенного простака Чарли Вандерсмита, и выбить из меня немало денег на избирательную кампанию своего кандидата.
   – Подготовка к выборам как раз начинается, – произнес он. – Мы выдвигаем в кандидаты человека достойного, честного и ответственного. Это Ортега Илора; в настоящее время он занимает важный пост в министерстве безопасности.
   Я оскалился.
   – Честный и достойный, приятель? – хмуро спросил я. – Чарли Вандерсмита не купишь пустой болтовней. Так, кобылка?
   – Болтовней не купишь, – глупо хихикнула девушка.
   – Я должен знать, на кого пойдут мои денежки, – продолжал я. – Если он какой из умников, что университеты кончал, так мне он за грош не нужен. Я, приятель, в теории не верю – только в практику.
   – Почему же, – заволновался служащий. – Сеньор Ортега Илора из честной крестьянской семьи. Кто, как не он, защитит интересы скотовладельцев?
   – Из крестьян? – я прищурился. – А он случаем не левый? Мне, приятель, смутьяны в губернаторах не нужны.
   В моем голосе появились скучающие нотки; мигом почувствовав это, Франсуаз тоже надула губки.
   Профессиональная содержанка всегда чутко реагирует на любую перемену в настроении папочки.
   Увидев, что жирный, глупый карась уплывает из его рук, служащий заволновался еще больше.
   – Ну что вы, что вы, – поспешно сказал он. – Сеньор Илора никакой не смутьян. Он выступает за порядок, стабильное государство… Впрочем, я вам лучше расскажу о его жизни, и вы сами все поймете.
   Он повернулся к компьютеру и начал быстро нажимать кнопки.
   Я посмотрел на кончики своих сапог, словно раздумывая, не снять ли их с крышки дубового стола и не направиться ли куда подальше.
   – Больно мне интересно торчать у вас тут, – пробурчал я. – Ну ладно, приятель, колдуй тут пока. А я пойду освежусь. Где у вас тут…
   Я надвинул шляпу на лоб и вышел из кабинета.
   В приемной, где полагалось находиться секретарше, никого не было; я позаботился о том, чтобы она отправилась на другой этаж, потому что ее ксерокс внезапно вышел из строя.
   Закрыв за собой дверь, я прислонился спиной к притолоке, как положено настоящему ковбою, и, надвинув шляпу поглубже, стал слушать.
   Вначале за дверью стояла тишина, если не считать щелканья компьютерных клавиш.
   Человек в синем костюме, разумеется, не собирался рассказывать шумному Вандерсмиту всего, что было ему известно о кандидате в губернаторы; теперь он срочно фильтровал информацию.
   Франсуаз громко скрипнула своим креслом, и я понял, что девушка потянулась всем телом.
   – Вы давно в этом городе? – спросила она томным голосом девочки, у которой объем груди компенсирует отсутствие мозгов.
   – Я здесь родился, – отвечал служащий.
   – Здесь так скучно. – Франсуаз встала и подошла к его столу, медленно покачивая бедрами. – Чарли все время на своих выгонах… Как здесь развлекаются?
   Раздался шорох и хруст бумаги – Франсуаз уселась на стол, переложив ногу за ногу. Ее тонкие красивые пальцы принялись играть с оборками короткого платья.
   – Здесь есть два ночных клуба, – отвечал человек, и ритм, с которым он нажимал клавиши, стал заметно медленнее. – И еще один в соседнем городе. Есть казино.
   – Казино? – радостно воскликнула девушка. – Вы туда ходите? Чарли такой скучный…
   Она наклонилась через стол, вроде бы для того, чтобы посмотреть на экран компьютера; ее рука легла на плечо человека в синем костюме.
   – Вот вы совсем не такой… – томно проворковала она.
   Я распахнул дверь, поправляя ремень на брюках.
   – Ну как, приятель, – начал было я и, не переводя дыхания, взревел:
   – Эй!
   – Чарли! – пискнула Франсуаз на такой высокой ноте, что едва не рассекла голосом комнату пополам. – Это не то, что ты думаешь!
   Человек вскочил из-за стола.
   – Мистер Вандерсмит… – испуганно залепетал он.
   – Ах ты грязный крокодил! – прорычал я и изо всей силы врезал человеку в челюсть.
   Он упал, как подкошенный, и любой рефери засчитал бы мне победу нокаутом.
   – Грязный крокодил? – Франсуаз презрительно скривила губы. – И это все, на что способен простой парень от земли? По-твоему, так ругаются скотоводы?
   Девушка соскользнула со стола и оказалась в кресле человека в синем костюме. Ее быстрые пальцы забегали по клавишам, выводя информацию на дискету.
   – А как мне следовало его назвать? – спросил я, вновь засовывая в рот свою огромную сигару. – Пьяной молотилкой?
   Франсуаз ткнула дисковод пальцем и, вынув дискету, спрятала ее в карман.
   – Я бы вскрыла его систему паролей, – сказала она. – Но ты прав – так быстрее.
   Я открыл перед ней дверь, выпуская из кабинета.
   – Что это за сигара? – спросила Франсуаз.
   – Со вкусом смородины, – пояснил я. – Для тех, кто бросает курить и должен держать что-то во рту.
   – Мило, – усмехнулась она. – Еще раз назовешь меня кобылкой – я тебя взнуздаю.

* * *

   – Комендант Илора не хочет, чтобы все узнали, как часто он преступал закон под видом того, что его защищает, – заметил я. – Поэтому держит свое прошлое в тени. Письмо отправлено?
   Служащий гостиницы поднял лицо от монитора.
   – Информация с дискеты переслана в город Темных Эльфов, – сказал он. – Сейчас придет подтверждение.
   – Пока что он не лез в политику, – заметил я. – В компьютере, который ты выпотрошила, не вся его биография, но наши люди уже смогут начать. Занесите оплату на наш счет… Благодарю.
   Мы вышли из номера и направились в холл отеля.
   – В тюрьме Сокорро содержится несколько сотен заключенных, – произнесла Франсуаз, беря меня под руку. – Почти все взяты под стражу без законных оснований. За все время существования тюрьмы нет ни одной записи о том, что кто-то был освобожден.
   – Люди боятся тех, кто отличается от них, – изрек я, – и стараются их изолировать. Благовоспитанные господа и честные лавочники не марают рук, но позволяют делать это таким полусумасшедшим, как комендант Илора… Добрый день, шериф; хотите арестовать кого-то в этом отеле?
   Федеральный шериф так и не успел побриться: жесткая щетина на его подбородке купалась в мелких капельках пота.
   – Какой-то толстосум устроил дебош, – пояснил он. – В офисе одной из политических партий. Чарли Вандерсмит. Здоровяк с глупым лицом, в белом ковбойском костюме. Курит сигары; вроде бы недавно приехал в город. Вы не видели такого?
   – Нет, шериф, – ответил я. – Спросите у портье.
   – Для этого я и здесь, – пробурчал служитель порядка и зашагал к стойке администратора.
   – Здоровяк с глупым лицом? – спросил я.
   – Бедный Майкл, – сочувственно проворковала Франсуаз, проводя по моей щеке пальцем, – никто тебя не ценит. Пойдем, я тебя утешу.
   Франсуаз устроилась на переднем сиденье нашего открытого джипа и, заложив ногу за ногу, принялась осматривать свои ногти.
   – Нам никогда не добиться инспекции тюрьмы Сокорро, – сказала она. – Поэтому надо доказать, что именно комендант Илора выпустил в город Темных Эльфов троих вампиров.
   – Сделать это будет сложно, – заметил я, осторожно объезжая три ямы, одна следом за другой украшавшие поверхность дороги.
   – Лишить тебя невинности тоже было нелегко, – фыркнула девушка. – Но я справилась. Майкл, если ты будешь ехать так медленно, мне проще пойти пешком.
   – Я не собираюсь трястись, как коктейль в шейкере.
   Невысокое строение словно вырастало из обочины дороги, отбрасывая на камни тупую тень.
   – Не знал, что здесь есть закусочные на вынос, – заметил я, оценивая разделяющее нас расстояние. Франсуаз присмотрелась.
   – А шлагбаум для того, чтобы никто не подавился?
   Двухэтажное здание было сложено из серого кирпича. Плоская крыша делала его похожим на дзот.
   К маленькой узкой деревянной двери вели четыре ступени. Черно-белый брус шлагбаума тянулся от строения поперек узкой дороги, на другой стороне привязанный веревкой к столбику.
   Два человека в серо-зеленой форме стояли за шлагбаумом, и по металлическим эмблемам на их одежде можно было понять, что они из ведомства безопасности.
   – С каких пор здесь ввели военное положение? – вполголоса спросила Франсуаз
   – Всего лишь патрульный пост, – ответил я. – Будке, по крайней мере, два десятка лет. Не о чем беспокоиться.
   – Да? – спросила девушка.
   – Поверь мне, – произнес я.
   Один из военных подошел к середине шлагбаума. Знаков различия на нем не было, как не было их ни на одном сотруднике безопасности по эту сторону границы.
   Но он не носил автомата с деревянным прикладом, а только пистолет в расчехленной кобуре. Это значило, что перед нами офицер; пока солдаты сражаются с врагом, обязанность офицера – бегать между ними и беспорядочно кричать. Поэтому им не выдают штурмовых винтовок.
   – Надо было объехать пост, – сказала Франсуаз. Я начал улыбаться офицеру еще задолго до того, как он смог нас расслышать.
   – На сотни миль вокруг открытая пустыня, – тихо ответил я. – Или следовало прорыть подземный ход?
   – И все же мне это не нравится.
   – Расслабься, кэнди. В этой стране нас еще не объявили в розыск. Это не сложнее, чем проехать мимо детского сада.
   Я остановил джип перед линией шлагбаума и улыбнулся офицеру еще шире, чем до того.
   Человек с пистолетом поднял руку в знак приветствия.
   Сперва это меня озадачило, но потом я понял, что он выставляет ладонь вперед, преграждая нам путь.
   – Это закрытая зона, сеньор, – сказал он тоном, который если и допускал возможность обсуждения, то только за запертыми дверями карцера. – Вам придется повернуть обратно.
   – Впереди только крестьянские деревни, – горячо зашептала мне в самое ухо Франсуаз. – Там нет ничего секретного.
   – А еще впереди тюрьма Сокорро. И те, кто живет вокруг нее, такие же пленники, так как слишком много видели, – тихо ответил я. – Офицер, разумеется, нам известно, что это закрытая зона.
   Я бросил ободряющий взгляд на Франсуаз, как бы давая понять, что нет никаких причин бояться.
   Офицер не был жизнерадостным человеком и встретил мою улыбку хмуро, на его лице не дрогнул ни один мускул.
   – Мы направляемся именно туда.
   Я засунул руку во внутренний карман и вынул маленькую синюю книжечку, затянутую в прозрачный пластик.
   – Сенатская комиссия Аспоники, – представился я. – По надзору за федеральными тюрьмами.
   Офицер взглянул на меня, как посмотрела бы сторожевая собака на воробья, явившегося инспектировать ее службу.
   – Мы – независимые эксперты, выделенные эльфийским правительством, – продолжал я.
   Франсуаз сложила губы бантиком, как делает всегда, когда хочет показать, до какой степени ей отвратительны моя ложь и мое притворство.
   Но я знаю, что ей нравится.
   – Наша цель – обследовать данную закрытую зону в связи с выдвижением коменданта тюрьмы на пост губернатора штата.
   Я полагал, что хоть теперь моя широкая улыбка вызовет отклик в сердце постового офицера, но он оставался мрачен, как прежде.
   Я протянул ему удостоверение, он со снисходительной миной раскрыл его. Поскольку улыбаться еще шире было уже просто невозможно, не превратив своего лица в неприятную комическую маску, я приподнял брови.
   – Сенатская комиссия? – отрывисто спросил офицер.
   – Как видите, – жизнерадостно ответил я. Он кивнул, тяжело, словно через силу.
   – Очень хорошо, – сказал он. – Подождите.
   Он повернулся и вошел в здание.
   Я улыбнулся Франсуаз, показывая, как хорошо все получается. Второй военный, правда, все еще стоял и не выказывал желания поднять шлагбаум, но это было лишь делом времени.
   – Откуда у тебя пропуск? – прошипела Франсуаз.
   – Помнишь, я помогал сенатору Матиасу сесть за столик? – ответил я.
   – Маленький воришка – ты стащил пропуск у сенатора Аспоники?
   Я счел это за комплимент.
   – Детские игрушки, – отвечал я. – Пропуск не именной, так что мне не пришлось даже переклеивать фотографию.
   Постовой офицер показался на верхней ступени лестницы. Он постукивал по правой руке ребром моего удостоверения.
   – Думаешь, они поверят? – шепотом спросила Франсуаз.
   – Они уже поверили, – сказал я.
   Офицер подошел к шлагбауму; следом за ним на лестнице появились двое солдат, и мне не понравилась, как они щупают свои автоматы.
   Я нахмурился.
   – Сенатская комиссия, верно? – спросил офицер, обращаясь ко мне.
   Я постарался побыстрее улыбнуться.
   – Вот именно, – сказал я. Франсуаз что-то буркнула.
   – Плохое время избрал сенат, чтобы послать сюда комиссию, – сказал офицер. – Парни, возьмите их.
   Все трое солдат подняли автоматы; дула были направлены в нашу сторону.
   – Эй, – произнес я, – мы правительственные чиновники.
   – Скоро вы перестанете ими быть, – заверил меня офицер. – Выходите из машины.
   – Ты, кажется, хотел, чтобы я тебе поверила? – прошипела Франсуаз.
   – И поднимите руки, – приказал офицер.
   – Вы не понимаете… – торопливо заговорил я, выходя из джипа и всем своим видом показывая, насколько миролюбиво настроен. – Мы всего лишь хотим сделать заключение перед выборами, и…
   – Считайте, вы его сделали, – перебил меня офицер. – Идите сюда и не делайте резких движений.
   Я направился в обход шлагбаума, Франсуаз последовала за мной.
   – Я мог бы вас пропустить, – произнес офицер, – и вы бы все осмотрели. Но потом я все равно не смог бы выпустить вас. Так что сэкономлю вам время.
   – У нас много времени, – заволновался я. Из здания вышел еще один офицер, и я понял, что не смогу убедить его выступить за нашу команду.
   – Сбросьте их в каньон Паррадо, – приказал он. – Когда власти узнают, что вампиры сожрали двух чиновников сената, они дадут нам чрезвычайные полномочия в этом штате. И не забудьте – они должны истечь кровью до того, как умрут.

* * *

   – Не сложнее, чем проехать мимо детского сада? – недобро переспросила Франсуаз. – Что же ты делал с детьми, Майкл?
   – Френки, – возразил я, – ты же не станешь отрицать, что они мне поверили. Они хотят прикончить нас не потому, что мы – это мы, а потому, что мы из сенатской комиссии.
   – Здорово, – ответила она.
   – С другой стороны, – продолжал я, – это возможность прочувствовать ситуацию, так сказать, изнутри.
   – Когда это закончится, – ласково произнесла девушка, – мой красивый мальчик, я дам тебе кое-что прочувствовать.
   Я повернул голову – было неудобно стоять, уперев руки в каменную стену и широко расставив ноги.
   Солдат, стороживший нас с автоматом в руках, не понимал, о чем мы разговариваем, но другие его способности, например стрелять, от этого наверняка не исчезли, к некоторому моему сожалению.
   – По крайней мере, они оставили нам оружие, – сказала девушка.
   – Еще бы оно умело стрелять само.
   – Заткнись.
   Двое офицеров завернули за угол здания, и теперь я смог их видеть. Это оказалась не та перемена в нашем состоянии, на которую я рассчитывал.
   – Сенат впервые посылает комиссию, не поставив нас в известность, – говорил один из них.
   Двое солдат следовали за ними. Я обдумал, какие шансы на то, что у расчета сейчас наступит время обеда, и понял, что их маловато.
   – Мы ожидали чего-то подобного, – ответил второй военный. – Когда найдут этих двоих, бюрократы из Гранда Аспоника поймут, что без нас они не могут сделать и шага. Обыщите их.
   – Это всего лишь чиновники, – возразил его товарищ.
   Он подошел к Франсуаз сзади. Девушка резко повернулась к нему.
   – Если посмеешь притронуться ко мне, недоносок, – проговорила она, – я расколю твои орешки твоими же зубами.
   Офицер отшатнулся; не то чтобы он испугался девушку, находящуюся под прицелом трех автоматов, но Франсуаз умеет говорить убедительно.
   Солдаты вскинули свои штурмовые винтовки, и я понял, что теперь нам вряд ли удастся усыпить их бдительность.
   Франсуаз такая неосторожная.
   – Хотите забрать оружие? – спросила девушка. – Давайте.
   Она медленно расстегнула кожаную куртку, потом распахнула ее, демонстрируя две висящие на поясе кобуры.
   Я покачал головой.
   Офицер настороженно взглянул на мою партнершу, потом его руки скользнули вперед, и он быстро вытащил оба пистолета.
   – Теперь вы, – приказал он, обращаясь ко мне. Я тоже повернулся к нему и, осторожно вынув свое оружие, передал ему.
   – Вы не из сенатской комиссии, – заявил он.
   – Какая догадливость, – пробормотал я.
   – Заведите их внутрь, – сказал офицер. – Надо узнать, кто они. Обыщите машину.
   – Осторожно, – предупредил я. – Я поставил в ней пару мышеловок.
   Дуло автомата уперлось мне в спину.
   – Наверное, это журналисты, – глухо произнес офицер. – Или кто-то из комиссии по правам человека.
   – Мы хотели ограбить один банк, – ответил я – Но ошиблись адресом. Обещаю, что в следующий раз мы купим карту.
   – Позвоните в Гранда Аспоника, – властно сказала Франсуаз. – Там подтвердят наши полномочия.
   Я знал, что сенатор Матиас наверняка сделал бы это, хотя бы просто из трусости.
   Но я также знал, что никто не позвонит в Гранда Аспоника.
   – А вы? – Франсуаз посмотрела на солдат – Неужели вы готовы убить агентов собственного правительства?
   Офицер ухмыльнулся.
   – Они убьют кого угодно, – сказал он. – Если я им прикажу. И даже если не прикажу, тоже могут убить. Пошли.