Чемберлен Диана. Тайная жизнь

   – А ты не хотел меня предупредить, что у Кэсси может быть из-за этого не все в порядке с психикой.
   – С моей внучкой все в порядке.
   – Не называй ее так больше. Я тебе запрещаю. Кайл опустил голову.
   – После того, как ты написала, что вышла замуж, я съездил к одному специалисту в Нью-Йорке. Я рассказал ему все, беспокоясь о детях, которые могли бы у тебя быть. Он сказал, что риск для твоих детей минимален, даже для тебя он был невысоким. Не очень опасна связь между двоюродными родственниками.
   – Тебе все равно надо было меня предупредить.
   – Ты права, извини меня, – он поднялся. – Я принес тебе еще один блокнот.
   – От мысли о чтении дневника мне становится плохо. Я передумала писать сценарий. Я пыталась правдиво описывать ее жизнь, чтобы у зрителей возникла к ней симпатия. Если я буду честной, то скомпрометирую всех нас.
   – Ну, хорошо. Я его только оставлю тебе, а ты решай сама. Кайл положил блокнот на скамейку, и на секунду она увидела его глаза, которые по своей форме, цвету и боли, содержащейся в них, были похожи на ее собственные.
   – Я всегда гордился, что я твой отец, Иден. Он направился к джипу. Походка его была неровная, и ему не удалось с первого раза забраться в машину. Ему пришлось дважды поворачивать ключ, прежде чем джип завелся. Она смотрела, как он круто развернулся на дороге и поехал домой, внезапно почувствовав волну беспокойства за него. Кайл был очень расстроен, уже стемнело, и он уже не такой внимательный, каким был когда-то. Она прекрасно знала, какая крутая была дорога до Линч Холлоу. Он вполне мог не вписаться в один из поворотов и упасть с обрыва.
   Она сидела в темноте, не обращая внимания на комаров, пока не прошло полчаса, и у нее появилось чувство, что он благополучно добрался до дома.

ГЛАВА 36

   Иден каждое утро просыпалась в комнате Бена, и это было замечательно. Он просыпался от того, что она шумела на кухне, чистя свежие фрукты и готовя кофе, или от запаха ее тортов, которые, хотя и получались немного непропеченными в его старой духовке, были довольно-таки вкусными. Он клал поудобней подушку и наблюдал, как она готовит, одетая лишь в трусики и бюстгальтер, с волосами, рассыпавшимися по спине, и освещенная солнечным светом.
   Каждую ночь они занимались любовью, и это было с его стороны подвигом, который он после нервного потрясения считал невозможным. Первые две ночи он был таким нежным и заботливым, что она даже расплакалась. Она дразнила его и читала самые провокационные места из своих любимых книжек, и Бен злорадно думал, чего лишился Майкл Кэри.
   Между ними не возникало ссор. С Беном было очень просто, а у Иден не было высоких запросов. Она уже почти забыла о том, что она актриса, чей домик находится около океана, и что у нее лицо, которое узнают на каждой улице. Иден сама ходила в магазин, стирала, вешала белье сушиться на веревку, которую натянула меду двух деревьев. Она не жаловалась на его неудобную ванну и неработающий кондиционер. Бен иногда просил ее помочь сделать коврики для кукольного домика и с удовольствием смотрел, с каким старанием она работает иголкой, и как, уколовшись, прижимает пальчик к губам. Все в ней его очаровывало, особенно то, что она была рада жить с ним в его домике.
   Сценарий она забросила, но Нине еще не звонила. Он не настаивал, к тому же, это было ее дело. Блокнот, который оставил Кайл, лежал на кофейном столике. Иногда по вечерам Бен перехватывал на нем ее взгляд, когда они сидели на диване, читая или играя в карты. Однажды, когда Иден стала слишком проигрывать, отвлекаясь на блокнот, Бен спросил: «Почему ты его не читаешь?» Но она отрицательно покачала головой, и они продолжили игру.
   Никто из них не сказал вслух о том, что она больше не числится у себя на работе. Бен иногда пытался уговорить ее навестить Кайла. Ему не нравилось стоять между ними. Кайл иногда звонил и просил передать Иден, что звонил Майкл или Нина, но она всегда отказывалась разговаривать с ним и никогда не звонила на Западное Побережье.
   Кайл снова стал заниматься своим огородом, усердней, чем когда-либо. Единственная неловкая ситуация случилась наследующий день после переезда Иден к Бену. Кайл появился со стороны шахты, где Бен находился с девяти часов. Бен заметил, как загорело его лицо, в то время как он спускался по лестнице.
   – Иден сегодня не появлялась? – спросил он. Он посмотрел на угрюмые стены шахты, а потом взглянул на Бена. Бену стало жаль Кайла. Он подумал, что бы ему ответить, чтобы не обидеть.
   – Нет. Она хотела сегодня пойти по магазинам. Иден еще не готова тебя видеть. Дай ей немного времени на отдых.
   – Я надеялся, что она поймет меня. По-моему, это трудно простить. – Кайл поднял план со дна шахты. – Расскажи, что ты здесь делаешь.
   Бен показал ему кусочки, которые нашел, и место, отмеченное на плане, но Кайл его не слушал.
   – Не стоило мне ей это говорить, – сказал он в конце концов.
   – Стоило.
   – Она на меня очень сердита.
   – Да, сейчас она обижена, – сказал Бен так, как будто гнев Иден скоро пройдет, хотя вовсе не был в этом уверен.
   Кайл взглянул на Бена.
   – Ты тоже на меня сердишься?
   – Я не пытаюсь скрыть Иден от тебя, наоборот, уговариваю ее поговорить с тобой.
   Кайл полез в карман.
   – Вот пара билетов в «Волчий Капкан» на воскресный вечер. Там будет опера «Три Пенни». Я и Лу не сможем пойти, поэтому я подумал, почему бы вам не сходить?
   Бен взял у него билеты. У него была нормальная жизнь, и он мог взять с собой девушку, показаться с ней на людях. Старая боль уже прошла, и можно начать жизнь сначала.
 
   В воскресное утро Иден была необычайно задумчива. Она сидела на диване, держа в руках нераскрытую книжку, и смотрела в пустоту.
   Бен взглянул на нее поверх кукольного домика.
   – О чем ты думаешь? – поинтересовался он. Она взглянула на него.
   – Мне нужно придумать, что делать дальше. Бен встал из-за стола.
   – Ты это насчет чего?
   Он не был уверен, что она говорит о сценарии.
   – На следующий неделе приезжает Кэсси, – сказала она, – и я не могу оставаться с тобой, когда она приедет, и это означает, что мне придется вернуться к Кайлу и Лу или жить в отеле. Но так как я больше не работаю над фильмом, мне не имеет смысла оставаться здесь. Мне кажется, что мне нужно будет собраться и поехать домой. Мне нужно найти себе какое-нибудь занятие.
   Его сердце забилось с такой силой, что ему показалось, что она его услышит. Она смотрела на него, не отводя глаз.
   – А ты этого желаешь? – спросил он.
   – Нет.
   – Тогда, чего же ты хочешь?
   – Тебя, – ответила она. – С тобой я так счастлива, Бен. Я хочу тебя всегда, когда вспоминаю о тебе.
   Он был рад, что она сидит на кровати, а он за столом. Он не мог погладить ее, и, если бы он это сделал, то его мысли сразу бы отвлеклись от темы.
   – Цена, которую ты заплатишь за то, чтобы быть со мной, может быть очень высокой, – предупредил он ее.
   – Мне наплевать.
   – Я не знаю, куда меня направят в следующий раз. Но я тоже не хочу расставаться с тобой.
   – Вполне возможно, что они найдут для тебя археологическую работу в Калифорнии. У меня есть связи. Я уверена, что смогу тебе как-нибудь помочь. Но сперва нам надо снять с тебя обвинение. Мой адвокат…
   – Погоди минутку, – он отложил в сторону маленькую щепку, над которой работал. – Не мечтай, Иден. У тебя ничего не получится, и придется с этим смириться, хорошо? Дело еще больше осложнится, если ты вмешаешься.
   Она быстро отвела глаза, и он увидел, что она с трудом это проглотила. Но он продолжал, проверяя ее.
   – Я не хочу, чтобы между Блисс и мной стоял целый континент. И я, к тому же, боюсь незнакомцев, выскакивающих с камерами неизвестно откуда, и не хочу видеть свои фотографии в газетах.
   Иден взглянула на него.
   – Ты меня любишь? – ее глаза были сухими, но по голосу он чувствовал, что она сейчас расплачется.
   – Ты ведь знаешь, что да. И очень сильно!
   – Мы с Кэсси можем поехать куда угодно, где тебе дадут работу. Мне совершенно неважно, где я буду жить. Для работы в Детском фонде мне даже будет полезно немного попутешествовать, чтобы придумать очередной фильм. Но я хочу свести поездки к минимуму.
   Он сказал, что еще рано принимать решение, что он еще сам об этом не думал. Она возлагала на него большие надежды. Они так долго жили вдали от людей, очень счастливые, что он был уверен в том, что они проживут вместе по крайней мере около года.
   По дороге в «Волчий Капкан» они поговорили о Кэсси. Приближение дня, когда Иден встретится с дочкой, взволновало их обоих. Он боялся, что слишком к ней привяжется – у него ведь почти не было своего ребенка.
   С другой стороны, он боялся, что чувство вины оттолкнет девочку от него, ведь он был в конце концов обвиняемым в травмировании ребенка.
   Все-таки он признался Иден в своих страхах, на что та ответила, что хочет, чтобы они с Кэсси стали хорошими друзьями. Она знала, что он невиновен. И сказала, чтобы он об этом больше не говорил.
   «Волчий Капкан» оказался театром под открытым небом. Билеты их оказались неподалеку от газона, и они пересели на траву, расстелив покрывало. Когда они доставали свой ужин, Бен услышал:
   – Мама, здесь Бен!
   Он обернулся, услышав детский голос. Неподалеку от них расположились Алекс и Лесли Перришл и тоже доставали еду из своих корзинок, а их дочь, Ким, бежала к ним. Ее черные волосы рассыпались по лицу. Его крестница, которая впервые не получила от него подарка в свой день рождения.
   Он видел, как Алекс и Лесли смотрят, как их дочь подбежала к Бену и обняла его. Он тоже нежно ее обнял и знал, что его лицо побелело.
   – Кимми, возвращайся быстрее к нам, – прокричала Лесли.
   Ким посмотрела сперва на Иден, а потом на Бена.
   – А где Блисс? – спросила она.
   – Ее нет со мной, Ким. Познакомься, это Иден. Ким – моя крестница и великолепный игрок в футбол. Самая лучшая восьмилетняя нападающая в Аннаполисе.
   – В этом году я забила много голов, – похвасталась Ким.
   – Да, а как поживает твоя команда? – он махнул рукой в сторону Алекса и Лесли. Они говорили о чем-то между собой, наверняка решая, кому из них идти спасать Ким от Бена.
   В конце концов Алекс поднялся и направился к ним. Он вроде бы потолстел с тех пор, как Бен его видел в последний раз. Черные волосы отдавали сединой.
   – Привет, Алекс, – произнес Бен, когда тот уже почти подошел к ним.
   – Привет, – сказал он, протягивая руку дочери. – Пойдем, Ким.
   – Присядь на минутку, – попросил Бен. – Познакомься, Иден, это Алекс Перришл. Алекс, это Иден Райли.
   Иден улыбнулась и протянула руку, которую он коротко пожал. Бен заметил, как удивился Алекс, встретив его тут с Иден.
   – Я не могу с тобой говорить, – сказал он, кивнув в сторону жены. – Она сказала, что хочет подвинуть покрывало поближе к сцене.
   И подальше от меня, подумал Бен, наблюдая за тем, как удаляются от него Ким и Алекс.
   Иден положила ему руку на спину, уперев подбородок в его плечо.
   – Он был твоим лучшим другом?
   – Да.
   – Как он мог с тобой так холодно разговаривать? Бен усмехнулся.
   – Он думает, что я виновен.
   Он смотрел, как семья, собрав свои пожитки, проталкивается сквозь толпу, удаляясь на безопасное расстояние.
   Они молча ели с Иден, но Бен не мог отвести глаз от Лесли и Алекса. Сколько раз они, он с Шарон ужинали на открытом воздухе раньше? Он даже знал, что находится у них в корзинке: жареная курица и салат из бобов с черными сливами.
   Лесли и Алекс внезапно поднялись и направились к палатке, и Бен поднялся.
   – Я скоро вернусь, – сказал он Иден. Он пошел через толпу и уселся без приглашения на их покрывало.
   Алекс посмотрел на него с удивлением.
   – Бен, мне кажется, что…
   – А ты представляешь себе чувство, когда от тебя уходит твой лучший друг? – прервал его Бен.
   – Ага, я ведь тоже потерял своего лучшего друга. Алекс выглядел ужасно. Он сильно постарел, время взяло свое. Его лицо было угрюмым, а может быть, просто Бен видел его раньше только улыбающимся.
   – Тебе не надо было отворачиваться от меня, – сказал Бен.
   Алекс покачал головой и взглянул на Бена, криво усмехнувшись.
   – Иден Райли, не так ли, Бен? Кайл дал тебе работу и свою племянницу впридачу. Может быть, мне попробовать приодеть свою дочку, и у меня тоже что-нибудь получится?
   Бену захотелось ударить его.
   – Пошел ты… – сказал он сквозь зубы, осознавая всю бесполезность своих слов.
   Алекс налил себе в стакан вина, отвернувшись в сторону.
   – По-моему, нам не о чем с тобой разговаривать, и тебе лучше вернуться к своей кинозвезде.
   Бен не сдвинулся с места. Он открыл крышку их корзинки и увидел, что не ошибся в прогнозах.
   – Вы, случайно, не видели Блисс в последнее время? – спросил он.
   Алекс немного поколебался.
   – Вчера. Мы целый день отдыхали с ней в бассейне. Бен представил себе это. Его собственный дом, его бассейн, его жена, дочка, лучшие друзья и незнакомец, занявший его место.
   – Выглядела ли она счастливой? – спросил он.
   – А что ты хочешь услышать, Бен? Что она несчастна из-за того, что потеряла своего папу? Нет, она счастлива, абсолютно в порядке.
   – А как Джефф? Алекс усмехнулся.
   – С ним все в порядке.
   – Ты можешь себя представить на моем месте хоть на секунду?
   Алекс улыбнулся.
   – Нет, Бен, не могу. Даже не представляю себе, как можно было потерять контроль до такой степени, чтобы сделать своему ребенку плохо.
   – Я невиновен, Алекс. Меня беспокоит то, что ты даже не хотел со мной поговорить об этом, услышать мое мнение. Все, что ты знаешь, ты прочел из газет или услышал от кого-нибудь.
   – Я был на суде, Бен.
   – Правда?
   – Я хотел увидеть все сам. Я сидел сзади. Я видел, как ты себя странно повел, когда Блисс уже собиралась дать показания. Я слышал твое признание. Во что ты хочешь, чтобы я поверил? И не говори мне, что я не пытался поставить себя на твое место. Я хотел услышать, что ты был не виновен. – Он снова посмотрел на ларек. – Тебе лучше возвращаться. Лесли даже не разрешает мне произносить твое имя у себя дома.
   Бен побледнел.
   – Да, еще одна вещь, Бен, – Алекс взглянул на него. – Мне нужно у тебя это спросить. Не беспокойся, я никого не буду обвинять, но мне нужно просто знать. Ты помнишь, пару лет назад, Кимми осталась с тобой и Шарон, когда Лесли гостила у своей матери? Бен кивнул.
   – После этого у нее начались кошмары по ночам. Я не знаю, ты тогда ничего не делал?
   Бен проглотил комок, подступивший к горлу. Повернувшись спиной к Алексу, он пошел по газонам к Иден, настолько быстро и гордо, насколько мог.
   Шоу он так и не посмотрел. Бен рассказал Иден о разговоре с Алексом, но затем успокоился, и весь оставшийся вечер Иден держала его руку и поглаживала ее. По дороге домой они почти не разговаривали. Когда они подъехали к его дому, он повернулся к Иден.
   – Я рад, что сегодня произошло вечером, – сказал он. – Это действительность. Тебе нужно было это увидеть, да и мне тоже. Нам нужно оставить всякие попытки, разговоры о нормальной жизни вместе не имеют смысла. Тебе нужно хорошенько подумать, во что ты и Кэсси ввязались. А я хочу попросить тебя об одной вещи, если ты ее не сможешь исполнить, оставь меня. Не надо ждать до тех пор, пока я буду полон надежд насчет нас, и…
   – Ш-ш… – Она повернулась на сидении и обняла его. – Я люблю тебя. И я уже слишком далеко зашла, чтобы из этого выбраться, даже если бы и хотела.
   В густой темноте его комнаты Иден повалила Бена на кровать и раздела его. Он чувствовал ее холодные и мягкие пальцы, и думал, что не сможет заняться с ней любовью, но она была настойчива и терпелива…
   Он не думал, что сможет после всего этого заснуть, но не заметил, как заснул. Ему снились приятные сны. Лишь один раз он проснулся посреди ночи и увидел, что свет горит над диваном, и Иден читает блокнот. Она была в его боксерских шортах и майке. Он слышал ее сопение, увидел, как она теребит свою одежду и решил ей не мешать.

ГЛАВА 37

    10 марта 1955 г.
   Все думают, что ребенок, которого я жду, от Мэтта. Только Мэтт знает всю правду. Удивительно, как люди решают все за меня. Я никогда не говорила о беременности, и меня никто об этом не спрашивал. Но Сюзанна и папа заметили перемены в моей фигуре, и Сюзанна купила мне пару платьев для беременных, даже не сказав мне, как она об этом догадалась. Теперь я ношу платья, которые не настолько удобны, как те, которые я носила раньше.
   Папа говорит, что мне нужно выйти замуж за Мэтта, да и Мэтт настаивает. Я думаю, что он действительно поверил, что этот ребенок – его. Я не хочу выходить за него замуж, но прошлой ночью Сюзанна прочитала мне длинную лекцию насчет того, что каждый ребенок заслуживает двух родителей. «Подумай о ребенке», – говорила она, и была права. Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца, чувствуя все время отличие от других детей. Я знаю, каково это чувство, и не хочу, чтобы мой ребенок испытывал его. Я так много возлагаю на него надежд. Итак, я решила сказать Мэтту – да, и мы сможем остаться неподалеку от пещеры. Я не могу переехать в его дом, который так далеко от Линч Холлоу.
   Я снова думаю о своей маме, моей настоящей маме. Я не чувствую себя такой виноватой, как она. Очень жаль, что у нее не было такого человека, как Мэтт, чтобы спасти ее от позора.
 
    22 марта 1955 г.
   Мы поженились быстро с помощью друга Мэтта, который работал судьей. Это произошло 19 марта, и думаю, что поступила я правильно. У нас не было медового месяца и прочей чепухи. Вместо этого мы провели нашу первую ночь, обсуждая детали свадьбы. Я нервничала, находясь вдалеке от дома, и Мэтт не стал ни на чем настаивать. Он такой милый, и прекрасно понимает мои чувства. Он говорит, что продаст дом, и уже говорил с папой о строительстве второго дома рядом с нашим, чтобы в нем жить. Он также интересовался моим отношением к сексу. Я смутилась от неожиданности, но сказала, что хочу воздержаться от секса до рождения ребенка. Я говорила ему, что буду себя чувствовать неудобно, но, на самом деле, не хотела, чтобы он стер мои воспоминания о Кайле. Мэтт без колебания согласился на это, хотя ему совсем не мешала моя беременность, но если я передумаю, то он просил меня об этом сообщить ему.
   Я планирую заняться любовью с Мэттом после рождения ребенка. Я не могла выйти замуж за него, а потом жестоко отвергнуть его.
   Я написала Кайлу о свадьбе, но ничего не сказала о ребенке.
 
    1 мая 1955 г.
   Я сижу здесь, в пещере, уже целый час, и тупо смотрю на листок бумаги, пытаясь описать словами мою ужасную грусть.
   Вчера погиб Мэтт. Он работал на строительстве второго домика и упал, сломав шею. Я была здесь, в пещере, когда пришел папа и сказал мне об этом. Я расплакалась. Почему пострадал такой хороший человек? Почему не я? Я эгоистична, с большими запросами и упрямая. Лучше бы Мэтт женился на Долорес Винтрон. У него была бы тогда приятная и размеренная жизнь. Он должен был мне сказать, как всякий мужчина говорит своей жене: «У меня прекрасный дом, и я хочу, чтобы ты жила в нем со мной». Вместо этого он начал строить новый дом для меня и ребенка Кайла. Если бы мне предложили отдать свою жизнь, чтобы вернуть его, я бы не колеблясь это сделала. Я чувствую отвращение к самой себе. Жаль, что мы так и не занялись с ним любовью, и что он так быстро со мной согласился, хотя ему и очень хотелось меня. Мне будет его очень не хватать.
   Папа послал Кайлу телеграмму.
 
    4 мая 1955 г.
   Мы еще ничего не получили от Кайла, хотя похороны были вчера. На похоронах были люди, которые знали и уважали его. Я сидела впереди всех с папой и Сюзанной. Сюзанне как-то удалось достать для меня черное платье для беременных. Мне тяжело в нем сидеть и дышать. Мой живот так раздулся, что не оставил воздуха для легких. Я чувствовала, что внутри меня кто-то шевелится. Люди смотрели на меня и шептались. Когда проповедник начал говорить, я увидела Кайла. Он быстро шел к нам, и его ботинки очень громко стучали по полу. Он уселся между папой и мной, поцеловав меня в щеку и взяв мою руку. Мне пришлось вздохнуть как можно глубже, чтобы не расплакаться.
   Проповедник рассказал очень много хорошего о Мэтте, но его речь была длинной, и я чувствовала, как Кайл смотрит на мой живот. Тогда я поняла, что он считает месяцы. Потом его рука сжала мою, и он мне прошептал на ухо: «О боже, Кэт!» Затем мы оба уставились на священника, не слыша ни единого его слова. На кладбище Кайл буквально меня держал на руках. Когда все было закончено, и Мэтт находился под землей, Кайл сказал отцу, что отвезет меня домой сам. Мы подождали пока вся толпа уйдет, а потом сели на краешек могилы Мэтта.
   – Почему ты мне ничего не сказала? – спросил он. – Я знаю некоторых людей в Нью-Йорке, которые могли бы об этом позаботиться.
   – Именно поэтому я тебе ничего и не сказала.
   – У нас могут возникнуть большие проблемы, потому что мы родственники.
   – Мне наплевать.
   – А Мэтт думал, что это его ребенок?
   – Мэтт и я никогда не занимались любовью. Он знал, что ребенок твой.
   Кайл опустил голову, подперев ее руками, и сидел так долгое время. Затем он поднял голову и сказал, что он бросит учебу и вернется в Линч Холлоу. Он не поедет в Южную Америку, будет работать на огороде и заботиться о ребенке.
   Я сказала, что этого совсем не желаю. Один человек уже пожертвовал своей жизнью ради меня, и я не хотела бы, чтобы Кайл сделал то же самое.
   – Тогда я найду работу и буду посылать тебе деньги. Я покачала головой. У Мэтта была целая куча денег, и, к тому же, я неплохо заработала на своих книгах. Мне не нужны были деньги Кайла.
   – Если ты и вправду хочешь помочь мне, то обещай мне никогда не писать таких холодных и неприятных писем, а то мне кажется, что ты меня не любишь.
   Он выглядел очень удивленным.
   – Я люблю тебя больше, чем кого-либо другого, – сказал он. – Но я не могу этого написать в письме, потому что не доверяю таких вещей бумаге. А что, если кто-нибудь найдет?
   Я усмехнулась.
   – Я пишу вещи, куда более худшие в своем дневнике.
   Кайл побледнел.
   – А ты писала о наших отношениях? Ребенке?
   – Не беспокойся, он хорошо спрятан, – я сказала ему, где, и он, вроде бы, успокоился.
   Кайл уехал этим утром. Он обещал мне писать чаще и приезжать как только сможет. Это все, чего я хочу, и все, о чем я когда-либо его попрошу.
 
    22 мая 1955 г.
   Мне не хватает Мэтта. Я даже не могу написать ничего в дневник, потому что все мои мысли только о нем. Друзья папы закончили новый домик, и я поставила кровать родителей Мэтта в большую спальню, которую мы так хотели иметь.
 
    12 июня 1955 г.
   Прошлой ночью на свет появилась Иден Свифт Райли. Я долго мучилась («Фамилия Свифт не подходит к ней», – сказала акушерка), но еще труднее мне сидеть здесь, вдалеке от нее, и писать эти строчки. Она очень красивая, и с ней все в порядке, такая, какой я ее и ожидала увидеть. На голове у нее белый пушок, а глаза большие и голубые. Она очень хрупкая – не более семи фунтов, ее кожа бела, как сахар. Голова у нее почти круглая, что акушерка назвала чудом, потому что роды были продолжительными. Я не могу дождаться, когда Кайл наконец-то ее увидит. На прошлой неделе мы купили телефон, и папа позвонил хозяину дома, в котором снимал квартиру Кайл, и оставил ему сообщение.
 
    18 июня 1955 г.
   Прошлой ночью приезжали Кайл и Луиза. Они побудут у нас несколько недель, а потом присоединятся к профессору Латтерли в Колумбии.
   Когда они приехали, я спала, и Кайл разбудил меня, присев рядом на мою большую кровать. Он взял Иден на коленки, и долго смотрел на ее маленькое личико.
   – Не могу в это поверить, – повторял он снова и снова. Мы вместе улыбались, и я подумала, как много времени прошло с тех пор, как мы были вместе. Кайл выглядел счастливым отцом, а Иден прекрасно справлялась с ролью дочки, зевая и пуская пузыри, смотря на Кайла так, как будто ей было неважно, что будет говорить весь мир. Этот человек – ее отец!
   Мы долго разговаривали, как и в прежние времена. Он говорил, что они с Лу собираются пожениться, что он нашел себе подходящую женщину, и все по той причине, что она напоминает ему меня! Я вспомнила худую девушку, с сигаретой в руках, и спросила, что он имеет в виду.
   – Она похожа на тебя не физически, – ответил Кайл. – Она из тех людей, которым наплевать на правила поведения, если она с ними не согласна. Ей совершенно безразлично, что другие о ней говорят. У нее творческая натура, как и у тебя, хотя она художница и танцовщица, а не писательница. Кроме того, что она не ведет затворнический образ жизни, в остальном Лу очень похожа на тебя. Она знает, что я спал с тобой, – добавил он. – После смерти Мэтта я ей все рассказал.
   – А что она ответила? Кайл усмехнулся.
   – Ну, она была немного шокирована. Поплакала некоторое время, а потом сказала, что я, наверное, буду самым лучшим дядей для твоего ребенка.
   Сперва я была расстроена из-за того, что он взял с собой Луизу. Я ни с кем не хотела делить Кайла эти несколько недель. Однако, когда я сидела этим утром на веранде, Лу подошла ко мне. Внешне она была полная противоположность мне, хотя я знала, что характер у нее такой же. На ней была черная безрукавка, и она курила сигареты одну за другой. У нее было красивое худое лицо с круглыми голубыми глазами, голос мягкий, хотя и с большим акцентом.