Страница:
Принимавший нас гном выглядел внушительно: выше всех своих сородичей, которых мне довелось встретить за последние несколько дней, с вьющейся русой шевелюрой и ухоженной бородой. Некоторое сходство с тащившимся рядом секретарем навело меня на мысли об их родстве. Мелькнула даже идиотская идейка: если дело примет совсем скверный оборот, схватить «молодого» гнома, приставить к горлу меч и поторговаться с «папашей». «Ага, а потом выяснится, что никакой это не сын, а до Края надоевший градоправителю служитель! То-то он повеселится!»
– Здравствуй, пришелец, – приятным баритоном обратился ко мне Мелингот со своего каменного кресла-трона, в котором восседал, – расскажи, что привело тебя к нам.
– Многоуважаемый хозяин, да не иссякнут златоносные жилы в ваших горах… – Кланяясь, я как можно незаметнее осмотрелся: охрана осталась за дверью, кроме меня, секретаря, Аяксы, ну и, конечно, Мелингота, развалившегося в кресле, в зале никого не было. – Я явился сюда…
У меня было время приготовиться к расспросам и мысленно набросать историю мнимого должника: якобы эльф явился к моему отцу – заказать оружие, но, получив меч, обругал работу и не расплатился. А я вроде решил вернуть отцу клинок или стребовать деньги, поэтому нанялся под чужим именем в караван… Насчет каравана – долго сомневался, стоит ли упоминать об оставленных мною товарищах. Потом решил, что гномы наверняка уже знают о них, хоть от того же Суслика. А моему рассказу и так не хватало правдоподобия! Когда же принялся излагать его Мелинготу, то собственные слова показались просто катастрофически неубедительными: врать хиллсдунскому старейшине – это вам не то, что пудрить мозги юной гномке! «Сейчас он кликнет охрану, – судорожно билось в голове. – Странно, что они не вошли следом за нами, хотя, может, я недооцениваю секретаря. Вот подаст градоначальник знак, а он хрясть мне своей серебряной дощечкой по зубам, и тут же – стило в сонную артерию…» От волнения я понес уже полную околесицу, углубившись в подробности ювелирной работы, цены на алмазы, которые якобы пошли на украшение меча. Хотя, может, это и решило дело в мою пользу.
– Предположим, твой должник у нас. Какая тебе теперь с него польза? Ни меча, ни денег при нем не было.
«Ну насчет меча это вы загибаете…» Вслух я этого, естественно, не сказал. Да и вопросец-то был задан не из легких: действительно, на кой ляд мне плененный хиллсдунами эльф?
– Хочу получить с него долговую расписку, – вовремя сориентировался я.
Мелингот какое-то время обдумывал услышанное, его молчание показалось мне угрожающим.
«Спокойно, – напомнил я сам себе, – пока что никто подземном городе тебе ничего дурного не сделал».
– Отведи его в храм, – наконец вымолвил Мелингот обращаясь к моей новой знакомой, потом вполне милостиво кивнул мне: – Что же, удачи тебе, странник, в другой раз не связывайся с эльфом!
Когда мы вывалились из подземного дворца, я почувствовал, что рубашка прилипла к спине от выступившей испарины; а еще говорят: врать – не мешки ворочать. Это смотря кому врать! Я бы с удовольствием присел где-нибудь перевести дух.
– Ну что, в храм? – Аякса была неутомима.
– Попить бы сначала, – попросил я.
– Да и перекусить не помешает, – подхватила она. – А эльф никуда не убежит. – Девчонка крутанулась на толстых каблуках. – За мной! – Дернула на себя какую-то дверь. За ней оказался коридор или ход, в смысле подземный переулок – в городе хиллсдунов одно мудрено было отличить от другого. Свернув несколько раз, оказались снова в здоровенном зале. Прямо посреди него тянулся ряд печей, в каменных теснинах, прикрытых сверху чугунными плитами, пылал огонь, пар, поднимаясь к потоку, втягивался в гигантские кожаные раструбы. Вокруг деловито сновали краснолицые, должно быть от жара, гномы. Накинутые поверх одежды белые фартуки забавно топорщились поверх пышных бород. На ближайшей ко мне плите весело шкварчала жиром сковородка. Рядом с ней на блюде, распространяя умопомрачительный аромат, высилась горка уже готового мяса. Рот у меня тут же наполнился слюной.
– Вода. – Короткий пальчик Аяксы ткнул куда-то в сторону. Я повернулся – из медной трубки, торчащей из стены, в мраморную чашу сочилась тонкая струйка. Я припал к ней губами, на время позабыв о гастрономических изысках. А гномка между тем времени даром не теряла, выбрала из груды поджаристых то ли ребрышек, то ли бедрышек одно и тут же принялась жевать.
Утолив жажду, я внимательней взглянул на подгорных поваров; один из них как раз собирался потрошить что-то похожее на рыбу. Зеленая пупырчатая кожа покаялась странно знакомой. Потом взгляд дошел до хвоста… того, что я по ошибке принял за хвост.
– Что это у него? – холодея от догадки, спросил я.
– У кого? – взмахнула косами Аякса. – У того, в сиреневом колпаке?
Я только и смог, что кивнуть.
– Клешня зеленого. Не такого, как мой, конечно. Этот был мелкий, хотя и жилистый.
Но я уже и без ее слов все понял, и как же меня замутило!
– Держи! – Гномка подхватила с блюда еще один поджаристый кусок.
– Я не ем… мяса, – выдавил я, борясь со стремительно подкатывающей тошнотой.
– Но это ведь не человек. – Гномка явно догадалась, что вместо «мяса» я собирался произнести «человечину». – Попробуй!
Неимоверным усилием воли я загнал назад, в желудок, вынырнувший оттуда ком. Говорить ничего не стал, опасаясь, что стоит открыть рот, и рвотную массу будет не удержать никакими силами, а лишь интенсивно замотал головой.
– Как хочешь. – Моя провожатая придирчиво оглядела оба куска, потом вернула один на блюдо, а второй принялась с аппетитом обкусывать. Я же, отвернувшись, внимательнейшим образом разглядывал совершенно гладкие стены кухонного зала.
– Ну если ты не голоден, тогда пошли, – донесся до меня долгожданный оклик.
Обратно по коридору я несся едва не бегом, преследуемый запахом жаркого и перестуком посуды. На мою беду, Аякса прихватила с собой солидный кусок своего «лакомства», но «на улице» все же стало полегче – здесь хоть взгляду было на что отвлечься. Вообще-то можно было и раньше догадаться, еще там, у ловчей ямы, что гномы не просто так с риском для жизни заманивали в нее орка. Помню, во время учебы в Карсе мы заспорили с одним профессором, как подгорные селения обеспечивают себя пищей. Немногочисленные отары овец на горных выгонах явно не могли прокормить густонаселенные подземные города. Профессор уверял, что необходимые средства для закупки зерна и прочих продуктов доставляет гномам торговля. Зная, как трясутся над каждым ахелем подгорные толстосумы, я еще тогда усомнился в верности этой теории. Интересно, знал ли хоть кто-то из преподавателей верный ответ?
Тем временем мы отправились, так сказать, в глубь пещерного городка. Запомнить многочисленные галереи и коридорчики, куда мы сворачивали, было попросту невозможно, да я особенно и не старался, наметив себе в качестве ориентира высоченную не то башню, не то колонну, выстроенную в левой части подземного поселения. Потом выточенные в известняке улочки вновь сменились серыми необработанными стенами, и, пройдя еще немного, мы нырнули в боковую «выработку» (тут я исхитрился и мазнул синим раствором стену). Сначала коридор напоминал обычный шахтерский штрек, затем свод резко сгладился, приобретя очертания идеальной арки, и вскоре мы очутились в еще одной природной полости-пещере. Хиллсдунский резец успел лишь отчасти подправить здешнее убранство. Двое и сейчас долбили каменный карниз, высекая сложный узор. В дальнем конце пещеры прямо из стены выпирали торсы четырех огромных изваяний. Статую Даго – своего покровителя я опознал без труда, изображение остальных отличалось от традиционного. Но женщина с закрытыми глазами могла быть только Яйнири – слепой богиней судьбы, а вторая, скорее всего, изображала Прекраснейшую, хотя по изваянному в граните лицу этого не скажешь! С фигурой еще одною бога-мужика я так и не определился. Вдоль гранитного строя тащилась процессия из четырех хиллсдунов с копьями и еще каким-то барахлом на плечах. Понаблюдав за ними с минуту, я предположил, что не иначе это жрецы, занимающиеся уборкой. У подножия статуй были расставлены всевозможные блюда и сосуды из драгоценных металлов, и время от времени кто-нибудь из священнослужителей, отложив в сторону короткое церемониальное копье, принимался тряпкой, а то и собственным рукавом полировать дорогую посуду. Недалеко от входа пол храмовой пещеры рассекала глубоченная трещина, на другую ее сторону вел мостик без перил. Рядом дежурил еще один хиллдсун с копьем.
За трещиной имелся низкий алтарь в окружении нескольких колонн, соединенных перекладинами.
– Это он? – пихнула меня локтем спутница.
– Да… он. – В отливающем трупной зеленью теле, подвешенном за руки над плоским камнем с круглым углублением посередине и ведущей от него канавкой, я не сразу узнал надменного братца моей нанимательницы. Одежду с эльфа сорвали, остался лишь кусок штанов размером с набедренную повязку. На груди, а особенно на боках, под ребрами и до бедер протянулись красно-розовые, страшного вида свежие шрамы. Щеки на худощавом лице окончательно ввалились. Хотя, возможно, залегшие на них тени были обычными синяками. Глаза обведены темно-зелеными, почти черными кругами, белки на их фоне казались непомерно выпуклыми – словно глазки-шарики беспанцирного краба, зыркающие из глубины темной раковины.
– Идем. Только меч оставь, в храм с оружием входить не принято. – Хиллсдунка дождалась, пока я вручу ножны с мечом стражу у мостика, вытерла о юбку испачканные в жире пальцы и протянула мне ладонь. Не без внутренней дрожи я взял предложенную руку, и моя провожатая повлекла меня через узкую перемычку в ту часть подземелья, где висел эльф.
У каменной плиты, над которой слабо покачивалось тело, копошился осанистый гном. Его почти новый костюм был расшит золотыми пластинами и кусками перламутра только спереди. Сложный орнамент шел двумя широкими полосами от горловины до самого низа длинного кафтана. Золотые пластины обозначали сердцевины цветков, перламутр украшал оперение птиц, вышитых между завитками стеблей и листьев. Роскошная угольно-черная борода, разделенная на четыре затейливо сплетенные косы, спускалась едва не до колен. Кончик каждой косицы венчал золотой зажим с крупными алмазами. В руках у гнома было нечто, похожее на острый металлический скребок.
– Кого ты привела, Аякса? – нахмурился чернобородый.
– Этот человек разыскивает своего должника – эльфа. Старейшина Мелингот позволил привести его сюда чтобы показать пленника.
Бородач явно не обрадовался, но перечить не стал.
– Я опять поймала крупную «жабу», – проходя мимо сородича, похвастала моя сопровождающая.
– Не забудь принести благодарственную жертву Еллу, – ворчливо откликнулся тот.
– А-ха! – Аякса отмахнулась. – Не забуду.
Я автоматически покосился на статую бога Неба, чье имя так безбожно переврал бородатый служитель.
Гномка поравнялась с пленником, остановилась, задумчиво потирая подбородок:
– Уж не знаю, сумеет ли он написать тебе расписку, – произнесла с сомнением, разглядывая изможденное тело. – Хотя, знаешь ли, эльфы чрезвычайно живучи! – воскликнула тут же. – Даже если отрезать у него кусок печени, рана вскоре затянется, и эльф останется жив. Мало того, печень опять отрастет, и через денек-другой можно будет снова полакомиться свежатиной. Смотри сам.
Откуда-то из складок юбки появился нож. Клинок его был заточен с одной стороны и слегка изгибался к острому концу, вдоль обуха шла узкая канавка. Аякса указала кончиком лезвия, словно указкой, на свежий рубец на правом боку эльфа, на ладонь ниже последнего ребра, потом медленно, явно наслаждаясь гримасой страха, появившейся на лице пленника, занесла руку с ножом. Тут я понял, что напоминает мне привязанный к вбитому в потолок крюку эльф – так подвешивают туши на бойне, перед тем как освежевать. А вот и мясник со своим инструментом… Время затормозило ход, а может, мысли у меня в голове понеслись с такой скоростью, что движения хиллсдунки стали вдруг казаться невыносимо медлительными. И еще я совершенно отчетливо понял, что означают все эти шрамы на теле Ярвианна, а ужас, плескавшийся у него в глазах, досказал историю подземных каннибалов, питавшихся телами своих живых жертв. Стало так плохо, что возник позыв изрыгнуть не только все съеденное, но и сам желудок. Тем более что я уже, кажется, никогда больше не смогу проглотить ни единого кусочка не то что мяса, вообще любой пищи.
Нож прочертил по бледной коже кроваво-красную полосу. Тонкие девичьи пальчики погрузились в рану. Черные озера затопили радужку в глазах эльфа. Остальное случилось как бы помимо меня. Отступившее на второй план сознание со стороны наблюдало, как я хватаю золотой кувшин из тех, что в изобилии стояли у «разделочной плиты» – так я обозвал камень с выемкой посередине. Тяжелый сосуд ударил в висок рыжей гномки, сплющившись в месте соприкосновения с черепом. Девчонка с коротким вскриком свалилась к моим ногам. Чиркнуло по полу, высекая искры из камня, лезвие ножа. На крик обернулось сразу несколько гномов. Я видел, как разевает рот в крике чернобородый жрец. Как бежит через узкий мосток давешний стражник, а следом, перехватив короткие копья, нагоняют его четверо хилледунов-«уборщиков». Еще двое побросали долота и тоже устремились за соплеменниками, но уже с молотками в руках. Я нащупал во внутреннем кармане колбу с «тихой смертью». Моралистические рассуждения о том, благородно ли убивать тех, кто пригласил меня в свой дом, куда-то благополучно схлынули. Вряд ли у меня будет шанс помучиться угрызениями совести: бородач-жрец стоял совсем близко – чтобы добраться до алтаря и хватить меня по шее своим скребком, ему хватило бы полминуты. Другое дело, что он не торопился этого делать, предоставляя копейщикам первым заняться мной. Эти пятеро бегут кучно, но вот те, что работали в дальнем конце пещеры, вряд ли успеют догнать своих собратьев. А значит, вполне могут остаться в живых, когда кончится действие магического порошка. Вот тут-то они и забьют меня своими «колотушками»! Я с внезапной тоской подумал, что умру пусть не в темном, но все-таки подземелье. Но на долгие сожаления времени не осталось.
Мир вокруг выпал из замедления, в уши ворвался визг жреца, воинственные крики его приспешников, эхом дробящиеся под каменными сводами. «Они всполошат весь муравейник», – обреченно подумал я, глядя на подбегающую ко мне четверку. Когда последний из гномов пересек мост, а первый уже отвел плечо, занося копье для удара, я крикнул эльфу: «Не дыши!» – и сам, зажав левой рукой нос и зажмурившись, правой вытряхнул в воздух содержимое заветной колбы, а потом отшвырнул ее подальше. Тут же присел, стараясь спрятать голову у себя между коленями. Уверенности в том, что порошок сработает или кто-то из гномов не метнет копье, прежде чем окочурится от смертельной пудры, не было. Наполненные кислородом легкие не давали вплотную приблизить туловище к коленям, к тому же выжатый из грудной клетки воздух попытался прорваться через заткнутый нос. Поздно поняв свою ошибку, я замер в нелепой согнутой позе, не рискуя распрямиться окончательно и отчаянно борясь с желанием сделать новый вдох. Не знаю, сколько я продержался. Когда терпеть удушье стало невыносимо, резко открыл глаза и тут же сделал первый судорожный глоток кислорода. «Тихая смерть» оказалась действенным средством. Вокруг меня в странном хороводе лежали искореженные агонией тела гномов. Я не стал задерживаться на них взглядом, поспешно обернувшись к входу в храмовую пещеру – не появились ли там нежелательные зрители. Но все пространство по ту сторону мостика было пусто. А вокруг меня громоздились лишь трупы да свисал с крюка эльф. Теперь его веки были опущены, узкая грудь не двигалась, из свежей раны стекало сразу несколько полос крови.
«Умер», – решил я. Сожаление было мимолетным, такая смерть все же лучше, чем уготованная ему гномами участь. Да и самому мне, очевидно, осталось недолго. Скоро набегут хиллсдуны, так что нужно позаботиться об оружии. Но прежде, подобрав с пола нож, я подошел к телу эльфа. Следовало спустить его с крюка. Что дальше делать с трупом, я пока представлял смутно, но очень уж не хотелось оставлять его на ужин подгорным людоедам. Неплохо бы его сжечь. Когда я попытался приподнять тело за ноги, чтобы освободить наброшенную на крюк петлю, эльф вдруг с шумом втянул в себя воздух. Черные веки распахнулись. От неожиданности я разжал руки. Тело дернулось, закачавшись на веревке, стягивающей запястья. Ярвианн глухо застонал и потерял сознание.
– Живучий, сволочь! – практически повторяя слова гномки, подивился я. Особой радости при этом опять же не испытал. Шансы на то, что выберусь из подземных лабиринтов, и так были невелики. А уж с раненым на руках рассчитывать и вовсе не на что. Скрипнув зубами, я снял-таки эльфа с клятого крюка. Худое зеленоватое тело беспомощно повисло у меня на плече. Я не слишком бережно свалил его на груду мертвых гномов. Когда куском собственной рубахи перетягивал рану в боку у Ярвианна, тот пришел в себя.
– Мешок… – со странным акцентом произнес он. – Мешок… огонь…
Я пристально вгляделся в лицо раненого, взгляд не был безумным, хотя и «стрелял» все время куда-то в сторону.
– Огонь, мешок… – превозмогая себя, настойчиво повторил он. Я оглянулся, пытаясь понять, что эльф имеет в виду. Слева от алтаря, в простенке между двумя фальшивыми колоннами стоял хорошо знакомый мне кожаный тюк. На мгновение представилась судьба его похитителя, но я спешно отогнал воспоминания о гномьей кухне.
– Мешок с семенами? – уточнил я. В голове забрезжила догадка: эльфы просто помешаны на своем золотом лесе, может, он хочет, чтобы я прихватил с собой еще и мешок? – И не надейся, я не смогу тащить и тебя и тюк!
– Огонь!.. – Тонкие пальцы с почему-то почерневшими ногтями вцепились в мое запястье. – Огонь.
– Предлагаешь сжечь семена? – дошло до меня. Ярви облегченно улыбнулся, причем на его мертвенном лице улыбка вышла страшноватой, и снова провалился в беспамятство. Я закончил перевязку. Похлопал себя по карманам: огниво и пропитанный специальным составом трут, слава Незримой Горе, остались при мне. Подтащив мешок поближе к «разделочной доске» и вспоров его ножом вдоль шва, высыпал семена на каменную поверхность. Второпях все никак не мог попасть искрами на приготовленную растопку. Наконец трут затлел, маленький огонек охотно перекинулся на хорошо высушенные зерна. Вскоре куча уже уверенно пылала, распространяя по пещере довольно ароматный дым. Я подгреб ногой в костер остатки семян и поспешил к сваленным в круг трупам хиллсдунов – у одного из них остался мой меч. Лихорадочно принялся переворачивать тела мертвых рудокопов, надеясь найти его, но у бездыханного стража меча не оказалось, а бежать разыскивать его на ту сторона моста у меня не было ни времени, ни желания. Я уже смирился с мыслью, что позаимствую оружие у мертвых рудокопов, но, как назло, ничего эффективнее копья мне не попадалось, а с ним по подземным коридорам не больно разбегаешься. Видно, обычай не носить боевых топоров касался и самих служителей храма. Пришлось все же остановить выбор на церемониальном копье, у одного было более гладкое и прочное на вид древко. В данный момент его крепко стискивал кулак хиллсдуна. Разжимая сведенные в мертвой хватке пальцы, я сдвинул труп бородача, под ним оказалось тело рыжей Аяксы. Я хорошо помнил, когда она свалилась от удара кувшином, глаза были закрыты. Теперь же вылезшие из орбит глазные яблоки покрывала сеть неестественно набухших кровяных сосудов. Из открытого рта вывалился серый язык. У ее соотечественников лица были не лучше, но тут меня вывернуло. Никогда не думал, что доведется убить женщину! А между тем время шло, и было истинным чудом, что до сих пор собратья убитых мною гномов не явились взглянуть, что там так коптит в их храме. Выдернув из рук мертвеца копье, я взвалил на одно плечо Ярвианна и, временами опираясь на древко, как на посох, побежал по каменному мостику к выходу из пещеры.
Штрек, тот самый, по которому мы сюда шли, казался нескончаемым. Я торопился, как мог, в любую секунду ожидая столкнуться нос к носу со спешащими на пожар рудокопами. Но боги Незримой Горы отвели беду, и я вместе с клубами ароматного дыма благополучно вырвался в просторную пещеру. Окраина гномьего города, где мы оказались, не кишела жителями, однако почти сразу я услышал чьи-то голоса на соседней улице-коридоре. Пока отыскивал путеводную башню да сверялся с направлением, трое бородатых жителей вывернули из проулка.
– Помогите, в храме пожар! – не растерявшись, проорал я на хиллсдунском. Тянувшийся из оставленного нами тоннеля дымок подтвердил мои слова, бородачи едва скользнули взглядами по мне и моей ноше, двое кинулись в храм, третий с криками – назад, в город. Пока прибудет пожарная команда да пока гномы разберутся, что к чему, у меня будет какое-то время. Я подавил неразумное желание нырнуть в ближайший темный коридор, чтобы скрыться от глаз возможных прохожих. Вдоль стены гигантской пещеры тянулась узкая галерея, открытая и потому хорошо просматривавшаяся из большинства частей города. Но она вела в нужном направлении, и я выбрал ее, вместо того чтобы плутать в лабиринте незнакомых подземных улиц. Поудобнее перехватив бесчувственного эльфа, двинулся по галерее, переходя на бег, когда в стене открывался очередной проход. Я успел миновать больше половины пути к мысленно намеченной точке, поблизости от которой должен был начинаться ведущий наверх тоннель, когда под куполом пещеры бесшумно вспыхнул красный шар и, разгораясь и озаряя каменные своды кровавым сиянием, поплыл над переплетением подземных улиц.
Я сразу понял, что это сигнал тревоги. Ухватив копье за середину, рванул к дыре, рядом с которой в свете маленького подземного «солнца» вроде бы что-то синело. Эльф трясся на плече в такт моим шагам, временами он начинал стонать, но я не обращал внимания – если не успею убраться из пещеры до того, как гномы снарядят погоню, медицинская помощь никому из нас уже не понадобится.
Наконец показался вожделенный лаз. Смазанный отпечаток пятерни на стене – знак того, что зрение меня не обмануло. Без промедления юркнул в полутемный проход, не снижая скорости, припустил вдоль изукрашенной резьбой стены. Где-то впереди по ходу тоннеля почудился шорох, прислушаться как следует не удавалось – кровь шумела в ушах, несмотря на то что за последние дни я попривык к грузу у себя на горбушке, все же бег с таким отягощением – это вам не веселая прогулка. Потом стало казаться, что непонятные звуки приблизились. Буквально за мгновение до того, как часть стены внезапно отодвинулась, обнаружив скрытый в толще горы проход, я ухитрился забиться в какое-то боковое ответвление. Здесь света было и того меньше, да и стены казались совсем дикими, не будь под ногами ровного пола – честь и хвала за него подгорным мастерам! – я бы решил, что коридор проточила вода.
Гномий отряд, воинственно размахивая чеканами, пронесся по основному тоннелю не более чем в десяти ярдах от меня. Как они могли нас не заметить – осталось для меня загадкой. Не желая проверять на прочность свою удачу, я постарался как. можно дальше уйти в глубь подвернувшегося прохода, надеясь вернуться в знакомые пещеры после того, как погоня поутихнет. Бледное пятно, обозначавшее выход в оставленный мною тоннель, исчезло, но я решил пройти еще немного, и тут позади замаячили огни факелов. Беззвучно выругавшись и стараясь не пыхтеть и вообще производить как можно меньше шума, снова перешел на бег. Пока что криков, указывающих на то, что жертва обнаружена, слышно не было, но я прямо-таки печенкой чуял, что расстояние между мной я хиллсдунским отрядом сокращается. Когда сбоку потянуло сквозняком, не раздумывая, свернул в новое ответвление. Темно стало – хоть глаз выколи.
Переставляя ноги, старался не думать о том, что в следующий момент под ними может разверзнуться колодец или пропасть. Но боги все еще продолжали глядеть на меня благосклонно, тьма вокруг поредела, а потом я уже отчетливо увидел впереди выход в очередной тоннель. Он шел перпендикулярно только что пройденному коридору; на каменной поверхности пола, убегая в обе стороны, лежали две железные полосы. Вероятно, этот ход вел к горным разработкам, специальные дорожки для тележек с углем или рудой имелись практически во всех шахтах. Куда легче поднимать груз на поверхность, катя по такому вот рельсу. Немного удивляло, что здесь было сразу два. Но это уже не столь важно. Главное, на одном конце обнаруженного мною тоннеля наверняка имелся выход из подземелья. Конечно, гномы – не люди, и рельсы могли привести меня еще в какую-нибудь пещеру, но попробовать стоило. Выбрать, куда идти, было несложно, коридор едва заметно, но все же повышался в юго-восточном направлении.
Бросив взгляд через плечо и не заметив погони, двинулся в эту сторону. Проход был широк и хорошо освещен, это нервировало. Если отправившиеся на наши поиски хиллсдуны заглянут сюда, спрятаться будет негде. Очень скоро, подтверждая мои опасения, впереди снова раздался шум. Накаркал, что называется! А звук между тем нарастал, превратившись в размеренный грохот, напоминающий шум работающей паровой машины. И снова словно кто-то прочел мои мысли: в том конце тоннеля, куда я направлялся, показалась странная телега. Большую ее часть занимала железная бочка. Сверху, узким концом вниз, на ней был установлен раструб, из которого почти непрерывно валил дым. На передке этой телеги стоял гном, но вместо того, чтобы тянуть или толкать свою махину, он дергал за какие-то длинные рычаги. Фырча и погрохатывая на стыках, самоходная телега неслась прямо на меня.
– Здравствуй, пришелец, – приятным баритоном обратился ко мне Мелингот со своего каменного кресла-трона, в котором восседал, – расскажи, что привело тебя к нам.
– Многоуважаемый хозяин, да не иссякнут златоносные жилы в ваших горах… – Кланяясь, я как можно незаметнее осмотрелся: охрана осталась за дверью, кроме меня, секретаря, Аяксы, ну и, конечно, Мелингота, развалившегося в кресле, в зале никого не было. – Я явился сюда…
У меня было время приготовиться к расспросам и мысленно набросать историю мнимого должника: якобы эльф явился к моему отцу – заказать оружие, но, получив меч, обругал работу и не расплатился. А я вроде решил вернуть отцу клинок или стребовать деньги, поэтому нанялся под чужим именем в караван… Насчет каравана – долго сомневался, стоит ли упоминать об оставленных мною товарищах. Потом решил, что гномы наверняка уже знают о них, хоть от того же Суслика. А моему рассказу и так не хватало правдоподобия! Когда же принялся излагать его Мелинготу, то собственные слова показались просто катастрофически неубедительными: врать хиллсдунскому старейшине – это вам не то, что пудрить мозги юной гномке! «Сейчас он кликнет охрану, – судорожно билось в голове. – Странно, что они не вошли следом за нами, хотя, может, я недооцениваю секретаря. Вот подаст градоначальник знак, а он хрясть мне своей серебряной дощечкой по зубам, и тут же – стило в сонную артерию…» От волнения я понес уже полную околесицу, углубившись в подробности ювелирной работы, цены на алмазы, которые якобы пошли на украшение меча. Хотя, может, это и решило дело в мою пользу.
– Предположим, твой должник у нас. Какая тебе теперь с него польза? Ни меча, ни денег при нем не было.
«Ну насчет меча это вы загибаете…» Вслух я этого, естественно, не сказал. Да и вопросец-то был задан не из легких: действительно, на кой ляд мне плененный хиллсдунами эльф?
– Хочу получить с него долговую расписку, – вовремя сориентировался я.
Мелингот какое-то время обдумывал услышанное, его молчание показалось мне угрожающим.
«Спокойно, – напомнил я сам себе, – пока что никто подземном городе тебе ничего дурного не сделал».
– Отведи его в храм, – наконец вымолвил Мелингот обращаясь к моей новой знакомой, потом вполне милостиво кивнул мне: – Что же, удачи тебе, странник, в другой раз не связывайся с эльфом!
Когда мы вывалились из подземного дворца, я почувствовал, что рубашка прилипла к спине от выступившей испарины; а еще говорят: врать – не мешки ворочать. Это смотря кому врать! Я бы с удовольствием присел где-нибудь перевести дух.
– Ну что, в храм? – Аякса была неутомима.
– Попить бы сначала, – попросил я.
– Да и перекусить не помешает, – подхватила она. – А эльф никуда не убежит. – Девчонка крутанулась на толстых каблуках. – За мной! – Дернула на себя какую-то дверь. За ней оказался коридор или ход, в смысле подземный переулок – в городе хиллсдунов одно мудрено было отличить от другого. Свернув несколько раз, оказались снова в здоровенном зале. Прямо посреди него тянулся ряд печей, в каменных теснинах, прикрытых сверху чугунными плитами, пылал огонь, пар, поднимаясь к потоку, втягивался в гигантские кожаные раструбы. Вокруг деловито сновали краснолицые, должно быть от жара, гномы. Накинутые поверх одежды белые фартуки забавно топорщились поверх пышных бород. На ближайшей ко мне плите весело шкварчала жиром сковородка. Рядом с ней на блюде, распространяя умопомрачительный аромат, высилась горка уже готового мяса. Рот у меня тут же наполнился слюной.
– Вода. – Короткий пальчик Аяксы ткнул куда-то в сторону. Я повернулся – из медной трубки, торчащей из стены, в мраморную чашу сочилась тонкая струйка. Я припал к ней губами, на время позабыв о гастрономических изысках. А гномка между тем времени даром не теряла, выбрала из груды поджаристых то ли ребрышек, то ли бедрышек одно и тут же принялась жевать.
Утолив жажду, я внимательней взглянул на подгорных поваров; один из них как раз собирался потрошить что-то похожее на рыбу. Зеленая пупырчатая кожа покаялась странно знакомой. Потом взгляд дошел до хвоста… того, что я по ошибке принял за хвост.
– Что это у него? – холодея от догадки, спросил я.
– У кого? – взмахнула косами Аякса. – У того, в сиреневом колпаке?
Я только и смог, что кивнуть.
– Клешня зеленого. Не такого, как мой, конечно. Этот был мелкий, хотя и жилистый.
Но я уже и без ее слов все понял, и как же меня замутило!
– Держи! – Гномка подхватила с блюда еще один поджаристый кусок.
– Я не ем… мяса, – выдавил я, борясь со стремительно подкатывающей тошнотой.
– Но это ведь не человек. – Гномка явно догадалась, что вместо «мяса» я собирался произнести «человечину». – Попробуй!
Неимоверным усилием воли я загнал назад, в желудок, вынырнувший оттуда ком. Говорить ничего не стал, опасаясь, что стоит открыть рот, и рвотную массу будет не удержать никакими силами, а лишь интенсивно замотал головой.
– Как хочешь. – Моя провожатая придирчиво оглядела оба куска, потом вернула один на блюдо, а второй принялась с аппетитом обкусывать. Я же, отвернувшись, внимательнейшим образом разглядывал совершенно гладкие стены кухонного зала.
– Ну если ты не голоден, тогда пошли, – донесся до меня долгожданный оклик.
Обратно по коридору я несся едва не бегом, преследуемый запахом жаркого и перестуком посуды. На мою беду, Аякса прихватила с собой солидный кусок своего «лакомства», но «на улице» все же стало полегче – здесь хоть взгляду было на что отвлечься. Вообще-то можно было и раньше догадаться, еще там, у ловчей ямы, что гномы не просто так с риском для жизни заманивали в нее орка. Помню, во время учебы в Карсе мы заспорили с одним профессором, как подгорные селения обеспечивают себя пищей. Немногочисленные отары овец на горных выгонах явно не могли прокормить густонаселенные подземные города. Профессор уверял, что необходимые средства для закупки зерна и прочих продуктов доставляет гномам торговля. Зная, как трясутся над каждым ахелем подгорные толстосумы, я еще тогда усомнился в верности этой теории. Интересно, знал ли хоть кто-то из преподавателей верный ответ?
Тем временем мы отправились, так сказать, в глубь пещерного городка. Запомнить многочисленные галереи и коридорчики, куда мы сворачивали, было попросту невозможно, да я особенно и не старался, наметив себе в качестве ориентира высоченную не то башню, не то колонну, выстроенную в левой части подземного поселения. Потом выточенные в известняке улочки вновь сменились серыми необработанными стенами, и, пройдя еще немного, мы нырнули в боковую «выработку» (тут я исхитрился и мазнул синим раствором стену). Сначала коридор напоминал обычный шахтерский штрек, затем свод резко сгладился, приобретя очертания идеальной арки, и вскоре мы очутились в еще одной природной полости-пещере. Хиллсдунский резец успел лишь отчасти подправить здешнее убранство. Двое и сейчас долбили каменный карниз, высекая сложный узор. В дальнем конце пещеры прямо из стены выпирали торсы четырех огромных изваяний. Статую Даго – своего покровителя я опознал без труда, изображение остальных отличалось от традиционного. Но женщина с закрытыми глазами могла быть только Яйнири – слепой богиней судьбы, а вторая, скорее всего, изображала Прекраснейшую, хотя по изваянному в граните лицу этого не скажешь! С фигурой еще одною бога-мужика я так и не определился. Вдоль гранитного строя тащилась процессия из четырех хиллсдунов с копьями и еще каким-то барахлом на плечах. Понаблюдав за ними с минуту, я предположил, что не иначе это жрецы, занимающиеся уборкой. У подножия статуй были расставлены всевозможные блюда и сосуды из драгоценных металлов, и время от времени кто-нибудь из священнослужителей, отложив в сторону короткое церемониальное копье, принимался тряпкой, а то и собственным рукавом полировать дорогую посуду. Недалеко от входа пол храмовой пещеры рассекала глубоченная трещина, на другую ее сторону вел мостик без перил. Рядом дежурил еще один хиллдсун с копьем.
За трещиной имелся низкий алтарь в окружении нескольких колонн, соединенных перекладинами.
– Это он? – пихнула меня локтем спутница.
– Да… он. – В отливающем трупной зеленью теле, подвешенном за руки над плоским камнем с круглым углублением посередине и ведущей от него канавкой, я не сразу узнал надменного братца моей нанимательницы. Одежду с эльфа сорвали, остался лишь кусок штанов размером с набедренную повязку. На груди, а особенно на боках, под ребрами и до бедер протянулись красно-розовые, страшного вида свежие шрамы. Щеки на худощавом лице окончательно ввалились. Хотя, возможно, залегшие на них тени были обычными синяками. Глаза обведены темно-зелеными, почти черными кругами, белки на их фоне казались непомерно выпуклыми – словно глазки-шарики беспанцирного краба, зыркающие из глубины темной раковины.
– Идем. Только меч оставь, в храм с оружием входить не принято. – Хиллсдунка дождалась, пока я вручу ножны с мечом стражу у мостика, вытерла о юбку испачканные в жире пальцы и протянула мне ладонь. Не без внутренней дрожи я взял предложенную руку, и моя провожатая повлекла меня через узкую перемычку в ту часть подземелья, где висел эльф.
У каменной плиты, над которой слабо покачивалось тело, копошился осанистый гном. Его почти новый костюм был расшит золотыми пластинами и кусками перламутра только спереди. Сложный орнамент шел двумя широкими полосами от горловины до самого низа длинного кафтана. Золотые пластины обозначали сердцевины цветков, перламутр украшал оперение птиц, вышитых между завитками стеблей и листьев. Роскошная угольно-черная борода, разделенная на четыре затейливо сплетенные косы, спускалась едва не до колен. Кончик каждой косицы венчал золотой зажим с крупными алмазами. В руках у гнома было нечто, похожее на острый металлический скребок.
– Кого ты привела, Аякса? – нахмурился чернобородый.
– Этот человек разыскивает своего должника – эльфа. Старейшина Мелингот позволил привести его сюда чтобы показать пленника.
Бородач явно не обрадовался, но перечить не стал.
– Я опять поймала крупную «жабу», – проходя мимо сородича, похвастала моя сопровождающая.
– Не забудь принести благодарственную жертву Еллу, – ворчливо откликнулся тот.
– А-ха! – Аякса отмахнулась. – Не забуду.
Я автоматически покосился на статую бога Неба, чье имя так безбожно переврал бородатый служитель.
Гномка поравнялась с пленником, остановилась, задумчиво потирая подбородок:
– Уж не знаю, сумеет ли он написать тебе расписку, – произнесла с сомнением, разглядывая изможденное тело. – Хотя, знаешь ли, эльфы чрезвычайно живучи! – воскликнула тут же. – Даже если отрезать у него кусок печени, рана вскоре затянется, и эльф останется жив. Мало того, печень опять отрастет, и через денек-другой можно будет снова полакомиться свежатиной. Смотри сам.
Откуда-то из складок юбки появился нож. Клинок его был заточен с одной стороны и слегка изгибался к острому концу, вдоль обуха шла узкая канавка. Аякса указала кончиком лезвия, словно указкой, на свежий рубец на правом боку эльфа, на ладонь ниже последнего ребра, потом медленно, явно наслаждаясь гримасой страха, появившейся на лице пленника, занесла руку с ножом. Тут я понял, что напоминает мне привязанный к вбитому в потолок крюку эльф – так подвешивают туши на бойне, перед тем как освежевать. А вот и мясник со своим инструментом… Время затормозило ход, а может, мысли у меня в голове понеслись с такой скоростью, что движения хиллсдунки стали вдруг казаться невыносимо медлительными. И еще я совершенно отчетливо понял, что означают все эти шрамы на теле Ярвианна, а ужас, плескавшийся у него в глазах, досказал историю подземных каннибалов, питавшихся телами своих живых жертв. Стало так плохо, что возник позыв изрыгнуть не только все съеденное, но и сам желудок. Тем более что я уже, кажется, никогда больше не смогу проглотить ни единого кусочка не то что мяса, вообще любой пищи.
Нож прочертил по бледной коже кроваво-красную полосу. Тонкие девичьи пальчики погрузились в рану. Черные озера затопили радужку в глазах эльфа. Остальное случилось как бы помимо меня. Отступившее на второй план сознание со стороны наблюдало, как я хватаю золотой кувшин из тех, что в изобилии стояли у «разделочной плиты» – так я обозвал камень с выемкой посередине. Тяжелый сосуд ударил в висок рыжей гномки, сплющившись в месте соприкосновения с черепом. Девчонка с коротким вскриком свалилась к моим ногам. Чиркнуло по полу, высекая искры из камня, лезвие ножа. На крик обернулось сразу несколько гномов. Я видел, как разевает рот в крике чернобородый жрец. Как бежит через узкий мосток давешний стражник, а следом, перехватив короткие копья, нагоняют его четверо хилледунов-«уборщиков». Еще двое побросали долота и тоже устремились за соплеменниками, но уже с молотками в руках. Я нащупал во внутреннем кармане колбу с «тихой смертью». Моралистические рассуждения о том, благородно ли убивать тех, кто пригласил меня в свой дом, куда-то благополучно схлынули. Вряд ли у меня будет шанс помучиться угрызениями совести: бородач-жрец стоял совсем близко – чтобы добраться до алтаря и хватить меня по шее своим скребком, ему хватило бы полминуты. Другое дело, что он не торопился этого делать, предоставляя копейщикам первым заняться мной. Эти пятеро бегут кучно, но вот те, что работали в дальнем конце пещеры, вряд ли успеют догнать своих собратьев. А значит, вполне могут остаться в живых, когда кончится действие магического порошка. Вот тут-то они и забьют меня своими «колотушками»! Я с внезапной тоской подумал, что умру пусть не в темном, но все-таки подземелье. Но на долгие сожаления времени не осталось.
Мир вокруг выпал из замедления, в уши ворвался визг жреца, воинственные крики его приспешников, эхом дробящиеся под каменными сводами. «Они всполошат весь муравейник», – обреченно подумал я, глядя на подбегающую ко мне четверку. Когда последний из гномов пересек мост, а первый уже отвел плечо, занося копье для удара, я крикнул эльфу: «Не дыши!» – и сам, зажав левой рукой нос и зажмурившись, правой вытряхнул в воздух содержимое заветной колбы, а потом отшвырнул ее подальше. Тут же присел, стараясь спрятать голову у себя между коленями. Уверенности в том, что порошок сработает или кто-то из гномов не метнет копье, прежде чем окочурится от смертельной пудры, не было. Наполненные кислородом легкие не давали вплотную приблизить туловище к коленям, к тому же выжатый из грудной клетки воздух попытался прорваться через заткнутый нос. Поздно поняв свою ошибку, я замер в нелепой согнутой позе, не рискуя распрямиться окончательно и отчаянно борясь с желанием сделать новый вдох. Не знаю, сколько я продержался. Когда терпеть удушье стало невыносимо, резко открыл глаза и тут же сделал первый судорожный глоток кислорода. «Тихая смерть» оказалась действенным средством. Вокруг меня в странном хороводе лежали искореженные агонией тела гномов. Я не стал задерживаться на них взглядом, поспешно обернувшись к входу в храмовую пещеру – не появились ли там нежелательные зрители. Но все пространство по ту сторону мостика было пусто. А вокруг меня громоздились лишь трупы да свисал с крюка эльф. Теперь его веки были опущены, узкая грудь не двигалась, из свежей раны стекало сразу несколько полос крови.
«Умер», – решил я. Сожаление было мимолетным, такая смерть все же лучше, чем уготованная ему гномами участь. Да и самому мне, очевидно, осталось недолго. Скоро набегут хиллсдуны, так что нужно позаботиться об оружии. Но прежде, подобрав с пола нож, я подошел к телу эльфа. Следовало спустить его с крюка. Что дальше делать с трупом, я пока представлял смутно, но очень уж не хотелось оставлять его на ужин подгорным людоедам. Неплохо бы его сжечь. Когда я попытался приподнять тело за ноги, чтобы освободить наброшенную на крюк петлю, эльф вдруг с шумом втянул в себя воздух. Черные веки распахнулись. От неожиданности я разжал руки. Тело дернулось, закачавшись на веревке, стягивающей запястья. Ярвианн глухо застонал и потерял сознание.
– Живучий, сволочь! – практически повторяя слова гномки, подивился я. Особой радости при этом опять же не испытал. Шансы на то, что выберусь из подземных лабиринтов, и так были невелики. А уж с раненым на руках рассчитывать и вовсе не на что. Скрипнув зубами, я снял-таки эльфа с клятого крюка. Худое зеленоватое тело беспомощно повисло у меня на плече. Я не слишком бережно свалил его на груду мертвых гномов. Когда куском собственной рубахи перетягивал рану в боку у Ярвианна, тот пришел в себя.
– Мешок… – со странным акцентом произнес он. – Мешок… огонь…
Я пристально вгляделся в лицо раненого, взгляд не был безумным, хотя и «стрелял» все время куда-то в сторону.
– Огонь, мешок… – превозмогая себя, настойчиво повторил он. Я оглянулся, пытаясь понять, что эльф имеет в виду. Слева от алтаря, в простенке между двумя фальшивыми колоннами стоял хорошо знакомый мне кожаный тюк. На мгновение представилась судьба его похитителя, но я спешно отогнал воспоминания о гномьей кухне.
– Мешок с семенами? – уточнил я. В голове забрезжила догадка: эльфы просто помешаны на своем золотом лесе, может, он хочет, чтобы я прихватил с собой еще и мешок? – И не надейся, я не смогу тащить и тебя и тюк!
– Огонь!.. – Тонкие пальцы с почему-то почерневшими ногтями вцепились в мое запястье. – Огонь.
– Предлагаешь сжечь семена? – дошло до меня. Ярви облегченно улыбнулся, причем на его мертвенном лице улыбка вышла страшноватой, и снова провалился в беспамятство. Я закончил перевязку. Похлопал себя по карманам: огниво и пропитанный специальным составом трут, слава Незримой Горе, остались при мне. Подтащив мешок поближе к «разделочной доске» и вспоров его ножом вдоль шва, высыпал семена на каменную поверхность. Второпях все никак не мог попасть искрами на приготовленную растопку. Наконец трут затлел, маленький огонек охотно перекинулся на хорошо высушенные зерна. Вскоре куча уже уверенно пылала, распространяя по пещере довольно ароматный дым. Я подгреб ногой в костер остатки семян и поспешил к сваленным в круг трупам хиллсдунов – у одного из них остался мой меч. Лихорадочно принялся переворачивать тела мертвых рудокопов, надеясь найти его, но у бездыханного стража меча не оказалось, а бежать разыскивать его на ту сторона моста у меня не было ни времени, ни желания. Я уже смирился с мыслью, что позаимствую оружие у мертвых рудокопов, но, как назло, ничего эффективнее копья мне не попадалось, а с ним по подземным коридорам не больно разбегаешься. Видно, обычай не носить боевых топоров касался и самих служителей храма. Пришлось все же остановить выбор на церемониальном копье, у одного было более гладкое и прочное на вид древко. В данный момент его крепко стискивал кулак хиллсдуна. Разжимая сведенные в мертвой хватке пальцы, я сдвинул труп бородача, под ним оказалось тело рыжей Аяксы. Я хорошо помнил, когда она свалилась от удара кувшином, глаза были закрыты. Теперь же вылезшие из орбит глазные яблоки покрывала сеть неестественно набухших кровяных сосудов. Из открытого рта вывалился серый язык. У ее соотечественников лица были не лучше, но тут меня вывернуло. Никогда не думал, что доведется убить женщину! А между тем время шло, и было истинным чудом, что до сих пор собратья убитых мною гномов не явились взглянуть, что там так коптит в их храме. Выдернув из рук мертвеца копье, я взвалил на одно плечо Ярвианна и, временами опираясь на древко, как на посох, побежал по каменному мостику к выходу из пещеры.
Штрек, тот самый, по которому мы сюда шли, казался нескончаемым. Я торопился, как мог, в любую секунду ожидая столкнуться нос к носу со спешащими на пожар рудокопами. Но боги Незримой Горы отвели беду, и я вместе с клубами ароматного дыма благополучно вырвался в просторную пещеру. Окраина гномьего города, где мы оказались, не кишела жителями, однако почти сразу я услышал чьи-то голоса на соседней улице-коридоре. Пока отыскивал путеводную башню да сверялся с направлением, трое бородатых жителей вывернули из проулка.
– Помогите, в храме пожар! – не растерявшись, проорал я на хиллсдунском. Тянувшийся из оставленного нами тоннеля дымок подтвердил мои слова, бородачи едва скользнули взглядами по мне и моей ноше, двое кинулись в храм, третий с криками – назад, в город. Пока прибудет пожарная команда да пока гномы разберутся, что к чему, у меня будет какое-то время. Я подавил неразумное желание нырнуть в ближайший темный коридор, чтобы скрыться от глаз возможных прохожих. Вдоль стены гигантской пещеры тянулась узкая галерея, открытая и потому хорошо просматривавшаяся из большинства частей города. Но она вела в нужном направлении, и я выбрал ее, вместо того чтобы плутать в лабиринте незнакомых подземных улиц. Поудобнее перехватив бесчувственного эльфа, двинулся по галерее, переходя на бег, когда в стене открывался очередной проход. Я успел миновать больше половины пути к мысленно намеченной точке, поблизости от которой должен был начинаться ведущий наверх тоннель, когда под куполом пещеры бесшумно вспыхнул красный шар и, разгораясь и озаряя каменные своды кровавым сиянием, поплыл над переплетением подземных улиц.
Я сразу понял, что это сигнал тревоги. Ухватив копье за середину, рванул к дыре, рядом с которой в свете маленького подземного «солнца» вроде бы что-то синело. Эльф трясся на плече в такт моим шагам, временами он начинал стонать, но я не обращал внимания – если не успею убраться из пещеры до того, как гномы снарядят погоню, медицинская помощь никому из нас уже не понадобится.
Наконец показался вожделенный лаз. Смазанный отпечаток пятерни на стене – знак того, что зрение меня не обмануло. Без промедления юркнул в полутемный проход, не снижая скорости, припустил вдоль изукрашенной резьбой стены. Где-то впереди по ходу тоннеля почудился шорох, прислушаться как следует не удавалось – кровь шумела в ушах, несмотря на то что за последние дни я попривык к грузу у себя на горбушке, все же бег с таким отягощением – это вам не веселая прогулка. Потом стало казаться, что непонятные звуки приблизились. Буквально за мгновение до того, как часть стены внезапно отодвинулась, обнаружив скрытый в толще горы проход, я ухитрился забиться в какое-то боковое ответвление. Здесь света было и того меньше, да и стены казались совсем дикими, не будь под ногами ровного пола – честь и хвала за него подгорным мастерам! – я бы решил, что коридор проточила вода.
Гномий отряд, воинственно размахивая чеканами, пронесся по основному тоннелю не более чем в десяти ярдах от меня. Как они могли нас не заметить – осталось для меня загадкой. Не желая проверять на прочность свою удачу, я постарался как. можно дальше уйти в глубь подвернувшегося прохода, надеясь вернуться в знакомые пещеры после того, как погоня поутихнет. Бледное пятно, обозначавшее выход в оставленный мною тоннель, исчезло, но я решил пройти еще немного, и тут позади замаячили огни факелов. Беззвучно выругавшись и стараясь не пыхтеть и вообще производить как можно меньше шума, снова перешел на бег. Пока что криков, указывающих на то, что жертва обнаружена, слышно не было, но я прямо-таки печенкой чуял, что расстояние между мной я хиллсдунским отрядом сокращается. Когда сбоку потянуло сквозняком, не раздумывая, свернул в новое ответвление. Темно стало – хоть глаз выколи.
Переставляя ноги, старался не думать о том, что в следующий момент под ними может разверзнуться колодец или пропасть. Но боги все еще продолжали глядеть на меня благосклонно, тьма вокруг поредела, а потом я уже отчетливо увидел впереди выход в очередной тоннель. Он шел перпендикулярно только что пройденному коридору; на каменной поверхности пола, убегая в обе стороны, лежали две железные полосы. Вероятно, этот ход вел к горным разработкам, специальные дорожки для тележек с углем или рудой имелись практически во всех шахтах. Куда легче поднимать груз на поверхность, катя по такому вот рельсу. Немного удивляло, что здесь было сразу два. Но это уже не столь важно. Главное, на одном конце обнаруженного мною тоннеля наверняка имелся выход из подземелья. Конечно, гномы – не люди, и рельсы могли привести меня еще в какую-нибудь пещеру, но попробовать стоило. Выбрать, куда идти, было несложно, коридор едва заметно, но все же повышался в юго-восточном направлении.
Бросив взгляд через плечо и не заметив погони, двинулся в эту сторону. Проход был широк и хорошо освещен, это нервировало. Если отправившиеся на наши поиски хиллсдуны заглянут сюда, спрятаться будет негде. Очень скоро, подтверждая мои опасения, впереди снова раздался шум. Накаркал, что называется! А звук между тем нарастал, превратившись в размеренный грохот, напоминающий шум работающей паровой машины. И снова словно кто-то прочел мои мысли: в том конце тоннеля, куда я направлялся, показалась странная телега. Большую ее часть занимала железная бочка. Сверху, узким концом вниз, на ней был установлен раструб, из которого почти непрерывно валил дым. На передке этой телеги стоял гном, но вместо того, чтобы тянуть или толкать свою махину, он дергал за какие-то длинные рычаги. Фырча и погрохатывая на стыках, самоходная телега неслась прямо на меня.