Цыганок Ирина. Печать смерти

   – У меня к тебе еще одно деловое предложение, Бурый, – заметив мой вопросительный взгляд, сообщила она.
   – Если это не место в караване, Идущем в Каннингард, то, боюсь, я отвечу отказом.
   – Все же послушай. Ярвианну нужен надежный телохранитель. Ты мог бы стать одним из Эдор Элил. ^[22]
   – Вы ведь знаете, леди, у меня осталось не так много времени, я должен вернуться домой. Предложите вашу работу кому-нибудь другому.
   – Я предлагаю не работу, я предлагаю тебе вступить в наш клан! – со значением произнесла Ильяланна.
   У меня едва челюсть не отвалилась.
   – Так что? – требовательно переспросила фея.
   – Если вы еще не заметили, миледи, я не пылаю любовью к перворожденным, – не слишком вежливо ответил я. – Тогда, в Каннинге, я оказался в вашем караване по ошибке и хочу эту ошибку как можно скорее исправить.
   – Глупец! – Ильяланна сердито прищурилась. – Ты еще не понял, как сильно тебе повезло, что попал в Гномьи Горы.
   – О да, еще бы! – саркастически вставил я.
   – Вскоре сам почувствуешь. Это как на войне: когда смерть нависла у всех над плечами, кому какое дело, что там на твоем плече отпечатано? А в том мире, куда так жаждешь вернуться, ты тут же станешь изгоем. Не веришь?
   Я промолчал. Если судьба отщепенца – плата за возвращение домой, я согласен заплатить. Но ведьма поняла по-своему.
   – О, я вовсе не думаю, что родные отвернутся от тебя! Напротив, они проникнутся к тебе самым искренним сочувствием, вот только люди постепенно станут сторониться вашего дома и избегать встреч. Не из страха, а чтобы не смущать тебя, горемыку, своим счастьем. А те, кто тебе особенно близок, будут страдать еще сильнее. Их агония начнется раньше твоей и продлится после твоей кончины…
   – Я не собираюсь никому сообщать о печати! – не выдержал я.
   – Что ж, возможно, этим ты облегчишь им жизнь на какое-то время… Но как насчет тебя самого? Неужели тоскливо доживать отпущенные дни – то, к чему ты стремишься? Как долго ты сумеешь притворяться и жить чужими интересами? Ведь о своих ты не сможешь рассказать никому. Или ты из тех, кому сладко лелеять тайную боль?
   – Я хочу вернуться и вернусь, – выговорил я тихо. Не хотел, чтобы это прозвучало как вызов или бахвальство. – А если не смогу, то, по крайней мере, умру, возвращаясь.
   Ильяланна некоторое время хмуро разглядывала меня. Я отвернулся, но все равно ощущал ее взгляд. Потом она вышла. Дверь притворилась бесшумно.
 

* * *

 
   – Долго вы еще будете столоваться у Его Светлости? – недовольно проворчал Рийс. Он сидел на корточках, прячась за розовыми кустами от глаз прогуливающихся по саду дам. Его Благолепие же, напротив, совершенно открыто восседал на скамейке, вытянув ноги и щурясь от ласкового утреннего солнышка.
   – Поживу пока. Повар в замке отменный. Ты-то чего беспокоишься?
   Желтые глаза Рийса опасно сузились – уже одно то, что ему приходится на карачках ползать по этому саду… Впрочем, когда старший жрец глянул через плечо, он поспешно придал лицу отстраненное выражение.
   – Если вы задержитесь здесь еще на месяц, храмовая казна может не выдержать. Страже на воротах – дай, дабы сделала вид, что не видит, кто входит. Гвардейцам, на каждый закрытый глазок, – дай. Да дворецкому, да челяди… Тут никаких пожертвований не напасешься!
   – Перестань ныть. Храмовая казна – моя забота. Расскажи лучше, что слышно в городе.
   – Что нового может быть слышно? Ругают имперцев за вероломное вторжение в Гверистан. Выросли цены на хлеб – опять же винят имперцев, что обложили пошлиной идущие с юга караваны. Что еще? Во всем, что бы ни случилось, нынче винят Анхорн!
   – Ничего не скажешь, агенты Ги-Нолло грамотно сработали. Ну а что наши прихожане? Никто их не притесняет?
   – Пока нет. Герцог, видно, решил попридержать информацию о том, кто стал виновником падения Гвиреи. Но если решит разгласить – жди погромов!
   – Нельзя допустить, чтобы герцог увидел в нас врагов… раньше срока.
   – Нужно было убить его еще на празднике Всех Богов! – прошипел Рийс.
   – Чем?
   – Да хоть кинжалом. Всегда найдется дурачок, мечтающий заслужить идеальное воплощение.
   – О да, фанатик-возрожденец, убивающий правителя на глазах у обожающих его подданных… Худшей услуги ты не смог бы оказать Истинному, даже если бы очень старался. Нас станут проклинать следующие лет сто – так ты себе представляешь торжество истинной веры? Нет, нам нужен был сломленный правитель, готовый на все ради исцеления от заклятия.
   – И вы можете избавить от печати смерти?
   – Нет, конечно! – Жрец снова покосился через плечо; улучив мгновение, когда никто не обращал на него внимания, покрутил пальцем у виска. – Зато я могу убедить герцога, что способен на это! К тому же Ему необходимо специально подготовленное тело для нового воплощения. Не думаешь же ты, что Эрт возродится в ком попало?
   – Я вообще не думаю о столь высоких материях.
   – А вот это правильно, – одобрил Его Благолепие. – Ладно, раз нет печати, не о чем и говорить.
   – Знаете, мне до сих пор не дает покоя эта скоропостижная кончина ограбившего мага подмастерья. И еще герцог. Вам не кажется, что он вас подозревает?
   – Ерунда! – сморщился первосвященник. – Я сам предупредил его насчет Траска. Слышал армейскую поговорку: «Кто первый донес, тот и прав»?
   – Армейскую – нет, а тюремную слышал, – сообщил Рийс, обнаруживая еще одну грань своего богатого прошлого. – Мне пора, – напомнил он расслабившемуся жрецу.
   – Держи. – Тот незаметно сунул за лавку плотно свернутый свиток. – Передашь настоятелю Храма в Лее. Пусть примет на хранение храмовую переписку, списки прихожан и пожертвований. И не вздумает сжечь, знаю я его, труса! Бумаги могут нам вскоре пригодиться.
   – Понял.
   Рийс кивнул головой вместо поклона и уполз куда-то в заросли.
 

* * *

 
   – Бурый! – с радостным удивлением приветствовал меня встретившийся нам на деревенском проселке Вага. – Ты все-таки решил остаться?
   – Почему остаться? – спросил я, соскакивая с коня и бросая повод одному из Ильяланниных прихвостней.
   – Так ведь караван три дня как ушел.
   Я метнул не самый добрый взгляд на сидящую в седле фею.
   – Нет, я не остаюсь, – процедил сквозь зубы. – Завтра куплю лошадей, провизию. Подыщу проводника. Может, ты что подскажешь…
   – Не спеши, Бурый. – Леди каким-то там взглядом было не пронять. – Я ведь обещала переправить за горы всех, кто пожелает вернуться. Свое слово я держу. Будешь в Каннингарде еще раньше своих приятелей-караванщиков. Вага, пусть этот торопыга переночует у тебя сегодня. Утром приходи в Дор Хейв. – Сказав все это, Ильяланна со своим эскортом унеслась в лес.
   – Пошли, умоешься с дороги. – Оглядев мой пыльный наряд. Вага явно догадался, что я не из эльфийского поместья прибыл. Но спрашивать, куда ездили, не стал.
   – Кто же повел караван? – ополоснувшись над стоящей во дворе возницы кадкой, поинтересовался я.
   – Весториан отправился за главного. Он ходил через горы с лордом Орулинном и тоже свое дело знает. Конечно, с леди Ильяланной не сравнить, но летом через хребет ходить проще. Орки откочевали к Небесным озерам, и хиллсдуны схлынули туда же. – («Ага, как охотники за дичью», – подумалось невольно.) – Потом, они идут почти налегке.
   – А что сталось с лордом Орулинном? – Я так понял, отец Ильяланны умер, и, естественно, не своей смертью.
   – Три года назад, вот так же по весне, они везли семена майлинеру через Пересветский перевал. Нарвались на хиллсдунскую засаду. Лорд прикрывал отход носильщиков с мешками. Дрейго тогда был с ним. Груз и почти все люди уцелели. Десятник привел их в Дор Хейв, но эльфы вместе с лордом полегли в горах. Через год – снова несчастье. На этот раз Ильяланнин дядя, лорд Орделианн отправился за перевал. Они без потерь перешли через хребет, но на обратном пути что-то случилось. Что – точно никто не знает, ни один из отряда не выжил. Вот тогда-то госпоже Ильяланне и пришлось вернуться из Гарьера. Их ведь с Ярвианном только двое из всего рода осталось.
   – Но как же Весториан и другие? Разве они не ее родственники?
   – Так ведь они из младшей ветви, – пренебрежительно сморщился старый возница. – А из старшей – только она и Ярви.
   – А их мать?
   – Лорд Орулинн уже пятнадцать лет жил вдовцом. Но я хорошо помню леди Сильвенну. Воинственная была особа. Муж как-то ушел с караваном в Гномьи Горы, а она собрала ти-виеру, да и налетела ночью на домен Пурпурных Цветов. Прежде лес вдоль Западного побережья принадлежал им. Вырезали всех подчистую. – Я с удивлением расслышал в голосе Ваги чуть ли не гордость. Впрочем, бывает так, что старые слуги радуются победам хозяев чуть ли не больше их самих. Наверное, это был тот случай. – Но тамошняя ведьма напоследок успела наградить миледи пыльной лихорадкой. – Старик покачал головой, погрузившись в воспоминания. – Сгорела меньше чем за месяц…
   – И как леди собирается догнать караван? – спросил я, возвращая Вагу в настоящее.
   – Не знаю, – пожал тот плечами.
 
   В Дор Хейв я явился часа через четыре после рассвета С вечера выпили с Вагой «на дальнюю дорогу», потом еще Доринда приходила «прощаться»… Проспал, короче!
   Возница проводил меня до холма, откуда виднелся золотой лес, но в поместье не пошел.
   – Ступай. Пусть боги глядят на тебя милостиво, – сказал на прощание, а потом еще долго махал вслед рукой с вершины.
   Недалеко от дома меня встретил Ярвианн. Он был, как всегда, неразговорчив (теперь я отчасти знал причину), отвел к сестре, нетерпеливо меряющей шагами зал на первом этаже, рядом с холлом.
   – Я смотрю, ты не так уж сильно торопишься домой, – недовольно заметила она. – Время близится к полудню!
   Я счел за благо промолчать.
   – Надеюсь, ты собрал свои вещи? – все так же раздраженно спросила фея. Я без слов продемонстрировал свой заплечный мешок. – Тогда пошли.
   Сама эльфийка, как, впрочем, и ее брат, в дорогу явно не готовились. Ильяланна щеголяла в длинном парчовом платье; замшевый костюм Ярвианна цвета топленого молока тоже вряд ли годился для путешествий. Мы прошли особняк насквозь и вышли на задний двор. Я изумленно завертел головой. Все пространство над внутренним двориком оказалось затянуто золотистой тканью. Лишь в дальнем конце, словно в раме, виднелся лес. Пока я разглядывал гигантский полог и терялся в догадках, на кой он сдался эльфам (не от дождя же, право, укрываться?), Ильяланна подошла к стоявшей посреди двора плетеной корзине. Корзина тоже была необычная, больше напоминающая колыбель или лодку. Внутри виднелись какие-то мешки и ящики. Толстые тросы тянулись прямо к пологу.
   – Что это? – озадаченно спросил я.
   – Воздушная лодка, – сообщила как нечто само собой разумеющееся фея. – Забирайся внутрь.
   Я без всякой опаски перекинул ноги через плетеный борт. За мной последовал Ярвианн. Места в корзине было не так чтобы много, но достаточно. Потом эльф помог подняться Ильяланне.
   – Тьеа! – провозгласила она, встав на середину лодки. С раскрытых ладоней вверх спиралями стали подниматься сверкающие искры, порой они сбивались в стихийные стайки и тогда походили на мальков, играющих на просвеченном солнцем мелководье.
   Дивясь на необычное колдовство, я упустил момент, когда лодка оторвалась от земли. Только когда дно под ногами основательно качнулось, я огляделся и обнаружил, что до земли теперь не меньше трех футов. Челнок быстро набирал высоту. Очень скоро я увидел зеленую крышу Дор Хейва и стоявших на ней эльфов. Те равномерно травили тянущиеся вверх канаты. Снова задрал голову. Ткань над нами больше не была шатром, она оказалась днищем странной… странного… Я не знал, как назвать конструкцию, больше всего напоминающую плывущего в небе золотого кита или, если на то пошло, огромную семечку майлинеру.
   – Мы называем его… – начала Ильяланна. Я был готов побиться об заклад, что она скажет «золотое семя» или «семя майлинеру», но фея произнесла:
   – Небесный цветок.
   – Почему «цветок»? – Я продолжал разглядывать шелковый пузырь, надутый воздухом, но не находил в нем никакого сходства с известными мне цветами.
   – Сейчас увидишь. – И тут «семечка» раскололась. Хотя нет, уместнее будет сравнить это с распустившимся бутоном. От узкого конца конструкции отделились «лепестки», разошлись в стороны, натягиваясь, наполняясь ветром. Воздушная лодка развернулась носом к северо-востоку. Эльфы на крыше отпустили канаты, и наш кораблик натурально поплыл по небу. От восторга я как-то не сообразил испугаться, хотя «Небесный цветок» поднимался все выше и выше. Я зачарованно любовался лесом с высоты птичьего полета. Потом стали видны ближайшие холмы, а Дор Хейв в окружении майлинеру превратился в рыжеватое пятно неправильной формы. Больше всего он теперь походил на пятнышко ржавчины на зеленой жестяной крыше. Дальше на севере такие же пятнышки сливались в одно желто-коричневое море. Но зеленая чаща, расстилавшаяся на юго-востоке, выглядела куда красивее. Только часа через два я наконец пресытился проплывающими внизу пейзажами, да и они больше стали напоминать цветное изображение на карте.
   – Откуда у вас этот корабль? – спросил я, присаживаясь на один из стоявших в корзине ящиков. Глупый, конечно, вопрос.
   – Эльфы всегда умели строить воздушные лодки, ведь мы были рождены в небе. – (Фея, видимо, имела в виду легенду о происхождении эльфов, хотя я не понимал, какое отношение сказка имеет к действительности.) – Наши стихии – вода и воздух.
 
   Из эльфийской саги «О сотворении Хаэля»: «В начале мира были лишь земля и небо. И в небе были звезды, а на земле – майлинеру. И вот однажды над Незримой Горой пролетала Ифет, она задела своей накидкой несколько звезд, и они осыпались дождем на землю. Часть из них запуталась в ветвях майлинеру, так появились эльфы, четыре старших клана: род Серебряных Звезд, род Золотых Листьев, род Золотых Цветов и род Пурпурных Цветов. Ибо майлинеру цветут золотым и пурпурным.
   Другая часть звездного дождя ушла в землю. Там могли бы они превратиться в нечто прекрасное, подобное золотому лесу. Но их сглазила угрюмая Тэфи, и из небесного огня народились мерзкие норуны-хиллсдуны. Едва появившись на свет, принялись они рыть свои подземные ходы, подкапываясь под корни золотого леса и неся гибель цветущим собратьям небесного народа…»
 
   – Что-то я не припомню, чтобы слышал о таких штуках, как эта. – Я ткнул пальцем в паривший над нами шелковый пузырь. – Или это какое-то тайное устройство?
   – Нет, к несчастью, не тайное. – Фея мрачно глянула на меня, но потом все же взялась рассказывать: – До того как мы окончательно поссорились с хиллсдунскими ублюдками, в небе можно было часто увидеть парящие лодки. Потом подгорные червяки придумали свои мерзкие катапульты, и передвигаться на сферах по воздуху стало слишком опасно. А после Битвы Четырех Стихий их и вовсе перестали делать. Это один из последних кораблей.
   – Потрясающая штука! – искренне восхитился я.
   Мои восторги несколько поубавились, когда ближе к вечеру «Небесный цветок» попал в полосу дождя. Еще до того, как из облаков вниз посыпались капли, наша одежда основательно пропиталась влагой, содержащейся в воздухе. Потом из тучи ярдах в двадцати к юго-востоку вниз шарахнуло белым, и тут же я оглох от грохота. За первой молнией последовала вторая, а потом ка-ак ливануло!
   Ильяланна крикнула что-то на эльфийском брату, тот принялся спешно растягивать над нашей корзиной кожаный тент. Теперь она выглядела как юркая лодочка северных варваров – они тоже натягивают поверх бортов кожаный чехол, закрепляют вокруг талии гребца и в таком виде, не боясь перевернуться, ходят по морю в самую бурную погоду. Когда работа была закончена, мы втроем скрючились на дне полутемной корзины. Хотя сверху больше не капало, вымокли все равно насквозь. Задувающий на высоте ветер свободно проникал сквозь плетеные борта люльки, прохватывая до самых костей.
   Вдобавок чуть позже выяснилось, что эльфы вовсе не намерены на ночь опускаться на землю. Можете представить, как чудесно чувствует себя путешественник, справляющий на высоте свои естественные надобности!
   В серенькой утренней мгле, когда я пробудился после зыбкого, сна и глянул вниз, оказалось, что мы достигли гор. Собственно, смотреть можно было не только вниз, но и по сторонам. Накрытые снежными колпаками горные пики из нашей корзины выглядели, конечно, не столь высокими, как от подножия, но все же грандиозными. Ильяланна в своем парчовом платье торчала на самом носу воздушной лодки. Когда я пару раз присел; чтобы размяться и немного согреть кровь после промозглой ночи, слегка раскачав воздушный челнок, она обернулась со своего места.
   – Я смотрю, ты не подвержен морской болезни? – со скрытой усмешкой осведомилась она.
   – Нет.
   – На всякий случай, держись. – Фея снова уставилась вперед по курсу, да к тому еще и наклонилась, опасно перевесившись через край. Только тут я заметил, что вокруг серо-зеленого подола снова завиваются искрящиеся вихри. Плотный воздушный поток ударил в шелковые паруса, заставив лепестки выгнуться до отказа, скрипнули канаты, тянущиеся к сетке, накинутой на золотой «Цветок», и наша лодка помчалась между горами, словно щепка в стремительном потоке, стекающем с ледников.
   Проход между вершинами был не так уж широк, к тому же извилист, и магический ветер то и дело менял направление. Корзину заносило на поворотах не хуже какой-нибудь кареты, влекомой шестеркой взбесившихся коней. Но если ведьма думала напугать меня гонкой на высоте, ее ждало разочарование. В жизни не испытывал таких ощущений, разве что с Хильдой, когда… неважно! Интереснее всего было бы стоять сейчас на носу, но, поскольку место было занято, я переместился к так называемой корме. Взобрался на ящик, выпрямился, держась за канаты. Ярви наблюдал за мной с понимающей улыбкой, хотя сам воспринимал полет без восторга, должно быть, уже налетался за сотни лет (или сколько там ему было).
   Небесная скачка продолжалась не один час, но так и не успела мне надоесть. Теперь горы немного расступились, стали заметно ниже – Ласковый хребет остался позади. «Цветок» продолжал мчаться под всеми парусами, но лавировать из стороны в сторону больше не было нужды, что существенно снизило остроту ощущений. Но все равно я готов был простить воздушной лодке все ее неудобства за восхитительное чувство полета. Потом серо-коричневые и белые пики сместились назад, а под нами покатились зеленые волны предгорий. У Ильяланны после захватывающих дух виражей тоже заметно улучшилось настроение.
   – Еще два дня такого ветра – и будешь в своей Эрихее! – вполне благосклонно крикнула она, повернувшись к корме. Решив воспользоваться ее добродушием, я слез со своего ящика, протиснулся поближе к носовой части корзины.
   – Зачем тратить столько времени на пешие переходы, если можно летать до Гарьера и обратно чуть не каждый месяц? – спросил ведьму.
   – В лодку много семян не погрузишь, – пожала плечами она, – а сил на волшебный ветер уходит не меньше, чем на переход через горы. Впрочем, в старые времена грузы, особенно в новые места, часто доставляли по воздуху. Тогда еще хиллсдуны тихо сидели по своим норам, не смея высунуться, и не было нужды носиться над горами на такой скорости. Но когда Ярвианна изберут королем, – короткий взгляд на сидящего на корме брата, – эти времена еще вернутся.
   – Ваших королей избирают? – немного удивился я. (Всегда полагал, что монархия основана на наследовании от отца к сыну, ну или к дочери.)
   – Естественно. В отличие от смертных, у нас наследник мог бы так и не дождаться своей очереди. – (Именно об этом подумал и я, когда впервые услышал, что Ярвианн претендует на трон.) – Наши предки были достаточно цивилизованны, чтобы избавить сыновей от необходимости желать смерти своим венценосным родителям. Каждые двести лет Собор старейшин в Гарьере избирает нового короля из числа тех, кто возглавил старшие кланы. Раньше таких кланов было четыре, но теперь осталось только два. Дом Серебряных Звезд правит Гарьером и всеми землями эльфов скоро четыреста лет. Но в этот раз старейшины назовут имя моего брата, он вернет былое могущество нашему народу и прославит домен Золотых Листьев!
   Произнося эту короткую речь, фея воодушевилась, даже румянец проступил на щеках, сделав ее похожей на нормального человека.
   – Вы так много надежд возлагаете на правление своего брата, – как можно тактичнее, чтобы не рассердить собеседницу, заметил я. – Вы так уверены, что его изберут?
   – Конечно, – отрезала Ильяланна.
   – Видимо, ваш нынешний Ги не в самом большом почете?
   – Отчего же, Ги Ильмариенн пользуется заслуженным уважением всех перворожденных. Именно он принес нашему народу Меч Откровения.
   – И где же теперь этот меч?
   – У правителя, естественно. Ты мог видеть его – в основном рукоять, конечно, – во время остановки в Орлином гнезде. – («Ги Ильмариенн, тот самый! – осенило меня. – Вага ведь так и сказал: „Его род правит Гарьером“. Выходит, сам король доставлял тюки нашему каравану, да еще любезничал с ведьмой на стене в Маледо!»)
   – Хотите сказать, король так запросто таскает с собой Меч Откровения? – На самом деле куда больше меня удивило, что монарх лично отправился в какое-то окраинное баронство. Должно быть, все дело в нездоровой любви к пресловутым золотым семенам.
   – Что тут странного? Есть ли хранилище надежнее ножен за плечами короля эльфов?
   – Да, – не задумываясь, ответил я. – Подвал в замке короля эльфов.
   – Фи-и-и, только люди могли додуматься до того, чтобы хранить настоящее оружие в сундуках, подобно какому-нибудь кошелю с золотом. Даже хиллсдуны и те не способны на такое!
   Я состроил гримасу, которая должна была проиллюстрировать мое и общечеловеческое пренебрежение к эльфийской «мудрости», но в глубине души невольно согласился. Хорошему клинку и впрямь не дело украшать стену чьей-нибудь гостиной или пылиться в ларе, оружие любит свободу… и кровь.
   Короткое «х-х-а-сс..» вклинилось в мои мысли и тут же сменилось треском ломающейся древесины. Плетеную лодку подбросило, едва не переломив пополам. Щепки полетели во все стороны. Ноги стоящей на носу Ильяланны потеряли опору, мелькнул в воздухе развевающийся подол и черные кожаные башмачки. Я не успел охнуть, ловкая ведьма крутанулась на руках вокруг туго натянутого каната и приземлилась на другой борт корзины. Соскочила на дно, не выпуская спасительной веревки.
   – Ярви! – рявкнула на брата. Тот шарахнулся к ближайшему тросу, схватился рукой. Я немедленно последовал его примеру, глянул вниз. На первый взгляд на зеленой равнине внизу не было ничего подозрительного.
   «Х-х-а-а-с-с-с» – на этот раз чугунное ядро просвистело мимо лодки и врезалось в шелковый бок золотого «Цветка», проделав в нем дыру. И мне показалось, что я разглядел серый дымок, появившийся на мгновение над одним из зеленых холмов, – выхлоп паровой катапульты. «Х-х-а-а-с-с-с» – точности хиллсдунских канониров можно было позавидовать. Вторая прореха образовалась рядом с первой. Затрещали, расползаясь на глазах, шелковые швы.
   – Держитесь! – крикнула Ильяланна. Нас с ее братом не надо было уговаривать. Обстрел продолжился, но после того, как пробитый в двух местах пузырь понесся к земле, гномам удалось поразить нас еще только единожды. Взорвался новым дождем деревянной щепы верхний край корзины, но никого из нас, милостью богов Горы, не задело.
   Не распавшаяся на части только благодаря веревочной сети, охватывающей ее по бокам и снизу, люлька продолжила стремительное падение. Мы трое судорожно цеплялись за ставшие податливыми канаты, хотя разницы, врежемся ли мы в землю сами по себе или вместе с люлькой, на мой взгляд, не было никакой.
   «Ват так, и печать совершенно ни при чем!» – пронеслось в голове. Но ярдах в тридцати над землей смятая шелковая тряпка вдруг снова распрямилась, наполнившись воздухом, и вспучилась кверху гигантским зонтом. Трос рванулся из рук, сдирая кожу с ладоней, спасло то, что ступня провалилась в какую-то щель в плетении корзины. Благодаря этому, да еще трудовым мозолям, я удержался на лодке, и падение не стало смертельным. Грянувшись о землю, лодка разлетелась вдребезги. Меня таки оторвало от каната и хорошенько протащило боком по траве и кочкам. Взмахнув напоследок краями, как крыльями, шелковый полог накрыл сверху останки корзины с вывалившимися из нее мешками и ящиками. Я не видел, как приземлились эльфы, но, когда выбрался из-под золотой «накидки», Ильяланна и ее брат уже были на ногах. Пострадал лишь кремово-молочный костюм Ярвианна: земля, по которой ему довелось проехаться, оставила на замше широкие грязно-зеленые полосы.
   – Бежим! – крикнула фея, и я, хоть и оглушенный падением, сделал пару шагов в сторону от опавшего «Цветка», но потом приостановился.
   – Нужно забрать припасы, деньги.
   Таскать при себе кучу золотых, может быть, и разумно с точки зрения сохранности, но не слишком удобно. Поэтому мои сбережения, как и деньги эльфов, лежали в специальном сундучке, прикрученном ко дну лодки.
   – Плевать на золото! Скоро здесь будут хиллсдунские твари. Бежим!
   Напоминание о гномах прибавило мне скорости. Мы побежали по холмистой равнине на восток, если судить по светящему в спину закатному солнцу. Я плохо представлял, на чьи земли мы сверзились, поэтому не знал, как скоро удастся встретить селение и насколько дружелюбны к пришельцам окажутся жители. Сочная трава под ногами прямо-таки просилась под косу, неужели же в этих благостных местах нет ни одной деревеньки? В унисон моим мыслям за очередным холмом мы наткнулись на мирно пасущийся табун в дюжину лошадей.