Страница:
– Зачем тебе понадобилась печать? – продолжил допрос Траск.
– Хотел продать. – Гастон с частыми остановками повторил магу то, что рассказывал раньше капитану. То и дело он косил глазами на остановившегося у дальней стены Иринга. Но, учитывая его постоянно дергающееся лицо, магистр не придал значения этим взглядам.
– Скажи, ты помнишь того человека, которого заклеймил печатью смерти? – Не рассчитывая добиться в присутствии тюремщиков чего-то путного по поводу возможных соучастников кражи, колдун решил хотя бы выяснить подробности о парне, получившем печать. Предпринятые заказчиками поиски молодого ювелира все еще не дали результата. Любая деталь могла стать полезной.
– Да, – промямлил Гастон.
– Опиши, где ты его встретил. Он был один или со спутниками?
Подмастерье в очередной раз вопросительно глянул на замершего за спиной его учителя Иринга. Капитан незаметно кивнул, разрешая ответить. Вопросы о каком-то бедолаге, схлопотавшем смертельное проклятие, не казались ему существенными.
Напротив, Траска интересовали малейшие подробности поведения заклейменного. Вскоре вопросы пошли по второму кругу, но выжавший все из своей памяти Гастон уже ничего не мог дополнить к сказанному.
– Я хотел бы забрать его на денек в свою лабораторию, – обернулся к капитану Траск, – у меня имеются препараты, освежающие память. А после верну палачу.
Заячья губа арестанта задергалась уж вовсе немыслимым образом.
– Боюсь, это будет перебор! – подходя и вальяжно обнимая магистра за плечо, улыбнулся капитан. Одновременно он послал успокаивающий взгляд вору. – Я бы с радостью оказал вам эту услугу, но все должно быть в рамках закона. К тому же Его Светлость не одобряет пытки. Конечно, совсем без них не обойтись, но на этот случай у нас есть свой специалист. – Иринг как бы невзначай развернул мага и теперь ненавязчиво подталкивал его к выходу из зала. – А чтобы вывести арестанта из башни, вовсе требуется особое распоряжение.
– Я легко получу разрешение у герцога! – возмутился Траск. Но его грозный тон не возымел на развязного вельможу ни малейшего действия.
– Вот и замечательно, – жизнерадостно обнажил тот сахарные зубы под щегольской полоской усов. – Как получите, так сразу и приходите. А пока желаю вам всевозможных благ, и до свидания. Коменданту давно пора производить обход, а мы со своим допросом сильно его задерживаем.
Капитан «Ночных» убедился, что магистр уселся в поджидавшую его за воротами тюрьмы карету и благополучно отбыл.
– Снимите допрошенного с дыбы и отведите в камеру, – приказал он одному из тюремщиков. – И пусть пленнику пришлют поесть что-нибудь приличное.
Стражник отправился исполнять поручение. Капитан, постояв немного в тюремном дворике, вернулся в башню, поднялся на четвертый этаж, где в одной из зарешеченных камер уже сидел Гастон.
– Видишь, ничего страшного не произошло, – снисходительно разглядывая потирающего запястья подмастерья, заметил Иринг. – Следуй и дальше советам мудрых людей, и все очень скоро" закончится.
Вельможа не стал уточнять как.
– А если герцог решит отдать меня магистру? – Юноша не успел еще избавиться от дрожи в голосе.
– Этого не произойдет. – Командир «Ночных» излучал такую уверенность, что узник не посмел усомниться.
Позади капитана раздались шаги. Появился один из слуг коменданта, тащивший деревянный поднос, уставленный снедью. Здесь были аппетитно зажаренная курица, миска с овощами и свежей зеленью, кувшин вина.
– Вот и твой ужин. – Капитан посторонился, пропуская прислужника и следовавшего за ним охранника со связкой ключей. Пока тюремщик отпирал решетчатую Дверцу, слуга вынужденно стоял рядом, удерживая тяжелый поднос. – Ну-ка, посмотрим, что тебе нынче послали боги и господин комендант…
Иринг заглянул в накрытую зеленью миску, поднял кувшин с вином, принюхался.
– Совсем неплохо! – сообщил он, возвращая сосуд на поднос. Ни слуга, ни стражник не заметили мелькнувшей в его руках костяной палочки.
Деревянный поднос перекочевал на колени арестанта, дверь встала на свое место. Сквозь прутья решетки гвардеец Прекраснейшей наблюдал, как накинулся Гастон на принесенные яства. Страх пробуждает аппетит так же часто, как и. лишает его.
– Скажи, ты видел тех, кто заказал твоему учителю печать? – спросил он, когда слуга и охранник скрылись в дальнем конце коридора.
Ученик мага, не разжимая сошедшихся на куриной ножке зубов, отрицательно покрутил головой.
– А того, кто изготовил ее для магистра?
На этот раз ответа пришлось подождать. Гастон прожевал мясо, обильно запил его прямо из кувшина, утер рукавом закапанный жиром подбородок.
– Магистр сам изготовил печать, – наконец сказал он и тут же запихал в рот кусок сладкой моркови.
– Ты ничего не путаешь? – недоверчиво прищурился капитан. – С чего ты взял, что магистр сам готовил заклятие?
Подмастерье мага ополовинил кувшин. Вино оказалось крепким, а может, сказался пережитый ужас перед бывшим хозяином, только перед глазами у него заплясали голубые звездочки. Гастон сосредоточенно потер веки, количество переливающихся искорок увеличилось, но не было пьяной пелены перед глазами. И чувствовал он себя отменно. Юноша покосился на собеседника: заметил ли странную звездную россыпь?
– Так с чего ты взял, что магистр сам готовил печать? – настойчиво повторил тот свой вопрос.
– Я видел, – глупо улыбаясь, ответил узник.
Голубые искры образовали рой, их сияние то угасало, то усиливалось, потом из сверкающих точек сложился силуэт несколько силуэтов… Гастон прищурился – видение стало гораздо четче. «Да никакое это не видение! – сообщил он находившемуся по ту сторону решетки капитану. – Здравствуйте, дамы…»
– Ты точно видел, что Траск изготовил смертельное проклятие? – допытывался вельможа.
– Конечно. – Между тем воздушные красавицы обступили арестанта – полные груди соблазнительно колышутся, локоны струятся по плечам, губы призывно приоткрыты…
Подмастерье привалился затылком к каменной стене, у которой лежал его тюремный тюфяк, глаза его неподвижно уставились в пространство, из угла рта тонкой струйкой потекла слюна пополам с куриным жиром.
Иринг недолго созерцал это зрелище. Оставив узника бродить по склонам Незримой Горы, он быстрым шагом проследовал в тот конец коридора, куда недавно прошли тюремный слуга и стражник. Коридор кончался дверью, на этот раз сплошной, дубовой, обитой толстыми железными полосами, сразу за ней имелось караульное помещение – узкая комната, пять шагов в длину и не более трех в ширину. С жесткой лавки у стены подскочил давешний охранник.
– Забрать у него поднос, ваша милость? – кивая на ряд камер, спросил он.
– Не надо, – капитан небрежно махнул рукой, – пусть поест напоследок. Думаю, завтра ему предстоит новое свидание с нашим магистром. Не столь приятное, как нынче. – Тюремщик подобострастно хохотнул шутке начальника. – Не забудь, с узником запрещено разговаривать! – напомнил тот, уже спускаясь по лестнице.
Весь путь вниз он прислушивался, не раздастся ли крик с только что оставленного им этажа. Стражник мог немедленно отправиться с проверкой к арестанту и обнаружить труп. Следовало быть готовым к роли разгневанного командира. В том, что Гастон уже отправился за Край, он не сомневался. Концентрация «небесной дури», которую вручил ему старший нарн, была такова, что хватило бы и щепотки на кувшин, чтобы убить крупного мужчину. Он же опорожнил в вино всю шкатулку. Ничего удивительного, что парень узрел небесных дев буквально после второго глотка! Иринг невесело усмехнулся: видения одурманенных порошком мужчин были на редкость однообразны. Он покинул башню, так и не услышав сигнала тревоги.
По дороге к собственному отелю можно было обдумать услышанное от арестанта.
«Печать тьмы, изготовленная светлым магом…» – Иринг по привычке дотронулся до усов – жест, которому он умел придавать бессчетное количество оттенков. Опыт подсказывал молодому карьеристу, что все это неспроста. Нужны очень веские причины, чтобы заставить колдуна зачерпнуть сил на чужой территории. А какие причины могут быть у Траска? Или их следует поискать у тех, кто заказал ему печать? Эх, рановато он дал отведать Гастону небесного напитка, стоило порасспросить его об этих таинственных заказчиках, да и о парне, нежданно получившем зловещий подарочек, разузнать не мешало. Впрочем, он слышал все, что удалось выжать магистру из своего ученика. Нужно рассказать Хэйворду о том, что маг Траск сам сделал эту печать, подумал капитан и тут же одернул сам себя: возможно, тот знает и именно поэтому решил ее выкрасть. С другой стороны, если столь важная подробность ему неизвестна, стоит ли делиться со жрецом информацией? Или разумнее попридержать и лично известить богиню? Ифет щедра к тем, кто проявляет рвение. А еще есть герцог Ги-Васко, которому тоже было бы интересно узнать о странных занятиях придворного колдуна.
Капитан недолго раздумывал над выбором. Герцог Эрихейский правил не самым маленьким в мире государством, но все же рука богини простиралась гораздо дальше. Тайная армия Прекраснейшей огнем и мечом насаждала любовь во всех цивилизованных частях света. И звание капитана не было в ней пределом.
Сарбаканский жеребец размеренно вышагивал по мостовой Старого города, рука седока легко касалась поводьев, умное животное не нуждалось в понуканиях и выбирало дорогу, словно читая мысли хозяина. Особняк командира ночной стражи Иринга, графа Ги-Деона, стоял в лучшей части города – всего в квартале от замка Его Светлости герцога Эрихейского. Огромную часть этого самого квартала занимал отстроенный всего пятнадцать лет назад Храм Возрожденного. Подъезжая к собственному дому, капитан с глухим раздражением покосился на новую стену из светлого кирпича, примыкающую к фасаду графского отеля. Последний был возведен еще прапрапрадедом нынешнего графа, фундамент и два нижних этажа сложены из дикого камня, и лишь для третьего, надстроенного уже потомками первого домовладельца, использовались кирпичи из обожженной глины. Но и они за прошедшие столетия успели приобрести благородный бронзовый оттенок. На карнизе второго этажа, когда-то служившем опорой для водостока, пустил корни клен. Хозяин особняка и не думал избавляться от разрушавшего кладку дерева – вот уже не первое десятилетие оно служило талисманом рода Ги-Деонов, даже добавивших кленовый лист к фамильному гербу.
Три года назад жрецам Эрта Благолепного удалось откупить соседний отель, и теперь вместо древнего строения резиденция Ги-Деонов граничила с новехонькой стеной храмового сада. И хотя сам Храм и его парадное крыльцо располагались с другой стороны квартала, капитана «Насаждающих» бесили зачастившие на их улицу паломники. Культ Возрожденного набирал силу прямо на глазах. Пятнадцать лет назад, когда служители Благолепного только появились в городе, в их храм заглядывали разве что из любопытства, ну еще путешественники из Анхорнской империи, где поклонение Эрту стало чуть ли не государственной религией. И вот теперь Храм подмял под себя чуть не целый квартал в Старом городе. В день Возрождения Благолепного его осаждали уже целые толпы. Тайный служитель Прекраснейшей не раз обращал внимание Первых Учителей на наглых пришельцев, морочивших головы добрым эрихейцам своим переродившимся Эртом. Эта самая молодая из появившихся на Хаэле религий подозрительно быстро отвоевывала себе место в древнем культе девяти богов. Что странно, поскольку Эрт, помещенный своими адептами в старый пантеон, смотрелся среди божеств Круга так же чуждо, как его новенький Храм на древних улицах Каннингарда.
«О, Прекраснейшая, сделай меня своим маршалом, и я снесу этот рассадник ереси!» – про себя пообещал Иринг, заворачивая коня к кованым воротам своего отеля. Мысли о желанном возвышении получили дополнительный толчок, и граф Ги-Деон принялся строить новые планы.
– Я считаю, магистр ошибся, – заметил худосочный субъект в длинном белом хитоне, перепоясанном черным поясом с крупными обсидиановыми бусинами на концах. Желтые змеиные глаза с черными точками зрачков – единственное, что выделялось на непримечательном в остальном лице с небольшим носом, узким подбородком и слегка впалыми щеками. – Я покрутился в Ремесленном квартале, как вы приказывали. Сын златокузнеца Ардеса накануне Новодня действительно не вернулся домой. Его невеста в отчаянии, но родные полагают, что он сбежал из-за того, что потерпел неудачу на цеховом экзамене. Знаете, наверное, что цеховики устраивают свои испытания перед праздником?
Его грузный собеседник коротко кивнул.
– Мне сказали, парень и раньше выкидывал фортели, – продолжил первый свой доклад. – Закончил академию, но вместо того, чтобы продолжить карьеру в армии, решил вернуться в семейный бизнес. Однако и тут ему что-то не покатило, и он двинул в оружейники. Теперь вот с экзаменом вышла промашка. Приятели считают, что сгоряча он мог податься в наемники или во флот.
– И откуда ты всего этого набрался?
– Пришлось потратиться на выпивку для парочки подмастерьев, – пожал плечами змееглазый.
– Ты оставил человека наблюдать за домом?
Худосочный молча кивнул, взгляд говорил: «Обижаете, патрон!»
– Ладно. – Толстяк, облаченный в похожее одеяние, но из более дорогой и тонкой ткани, заворочался, удобнее устраиваясь в мягком кресле. – Как бы то ни было, мы должны найти заклейменного, а окажется он сыном ювелира или бродягой-сиротой, меня волнует мало. Рийс, [9]– имя весьма подходило обладателю желтых глаз, – отправь своих подручных, пусть еще раз прочешут Веселые кварталы.
– Хорошо, но думаю, он в тот же день уехал из города.
– Думаю здесь я! – неожиданно рявкнул толстяк, и его собеседник поспешно вскочил со стула, на котором до того сидел, непринужденно закинув ногу на ногу. Он вытянулся, придав лицу смиренное выражение. Морщинистые веки прикрыли змеиные глаза. – Проверь гостиницы и предупреди стражу на всех городских воротах!
– Слушаюсь. – Рийс почтительно склонил голову.
– Пусть не возвращаются, пока не узнают хоть что-нибудь. Каннингард не такой большой город, чтобы исчезнуть в нем бесследно!
Еще один смиренный поклон.
– Иди, – отпустил патрон худосочного. Чрево его еще колыхалось от недавней вспышки, но гнев начинал проходить. – Возьми у казначея денег для раздачи страже. Да скажи своим, чтобы не скупились.
До полудня Рийс успел исполнить только первую, наименее обременительную часть поручения – получил деньги у казначея. Времени, правда, и на это ушло немало. Как всегда, старик долго раскачивался перед тем, как отпереть сундук: гремел ключами, кряхтел, потирал зачем-то спину, хотя сгибаться для того, чтобы открыть стоящий на специальной подставке ларь, нужды не было. Потом долго отсчитывал в протянутый кошель серебряные монеты, скорбно прицокивая языком над каждой.
– Ты словно от собственных сбережений отрываешь, – заметил, как всегда, Рийс. Процедура получения Денег была для него не нова, и медлительность казначея давно стала привычной, но фраза являлась частью своеобразного ритуала, сложившегося между ними не год и не два назад.
– А вам только дай хищные руки запустить! – огрызнулся старик, пальцы его дрогнули, серебряная монета, недостаточно обласканная ими, выскользнув, упала в кожаный мешок. – Ах ты… Ну вот, сбился со счета! – Казначей нарочито гневно глянул на подручного своего господина. – Придется пересчитывать.
– Нет уж! – Рийс поспешно стянул завязки на горловине кошеля. – Эдак ты до последнего перерождения провозишься.
Повесив кошель на шею и прикрыв его складками хитона, он оставил старика закрывать бесчисленные запоры в хранилище, а сам открытой галереей вдоль внутреннего сада направился к воротам. Здесь-то ему и попался навстречу молодой мужчина с военной выправкой. Заметив Рийса, он поспешно отвесил глубокий поклон. Тот в ответ кивнул.
– Новости? – осведомился коротко.
– Да. Ночная облава наткнулась на одного человека в Веселых кварталах…
– Клейменого? – Желтые глаза. Рийса загорелись.
– Нет, – извиняющимся тоном продолжил посланец. – Но, возможно, он знает, где его искать. При нем нашли кинжал, соответствующий по описанию тому, что был у молодого ювелира.
– И что говорит новый владелец? Парень продал ему свое оружие?
– Ничего не говорит. – Брови Рийса строго сошлись над змеиными глазами. – Пока, – поспешно прибавил вамп. – Нам попался тот еще тип, и допрос только начался. Думаю, он ограбил, а возможно, и убил ювелира.
Не выдержав сверлящего взгляда, молодой вояка снова согнулся в поклоне. Рийс несколько секунд раздраженно созерцал его русый затылок.
– Где он? – спросил, не дождавшись продолжения доклада.
– В тайной галерее, – так и не подняв головы, ответил мужчина.
Обойдя согбенную фигуру, обладатель белого хитона быстрым шагом отправился к каменной пристройке, замыкавшей внутренний двор. Строение с односкатной крышей и несколькими широкими входами-воротами служило каретным сараем: сейчас в нем пылился громоздкий дормез для дальних путешествий (миновали времена, когда патрон змееглазого часто отлучался из своей резиденции), карета для парадного выезда и пара повозок, используемых по хозяйству. Люк в дальнем углу сарая, тщательно замаскированный соломой, вел в подземную часть дворца, здесь и начинался ход в тайную галерею. Рийс быстро миновал коридор без каких-либо ответвлений, потом путь ему перегородила стена. В нише рядом с тупиком дежурил охранник в хламиде. Он бросил короткий взгляд на пришельца, кивнул и нажал на незаметный рычаг в стене. Каменная плита перед Рийсом дрогнула и довольно плавно отъехала в сторону, а стоило ему пройти, двинулась в обратном направлении. Он оказался в длинной прямоугольной комнате без окон, низкий потолок вызывал желание пригнуться или втянуть голову в плечи. Дым от факелов вытягивало в специально сконструированный воздуховод, и все же в помещении было душновато. По неоштукатуренным стенам висели предметы, вроде клещей, похожих на кузнечные, металлических крюков, цепей, кандалов и прочего пыточного инвентаря. Вообще-то тайная галерея представляла собой целую систему подземных ходов и комнат, соединенных между собой, а также с каннингардской канализацией. Были в ней коридоры, выводившие к морю и за пределы городской стены. Все это строилось на случай войны или тяжелых времен и использовалось лишь время от времени. Постоянно же работа кипела только в этом помещении. Вот и сейчас парочка мужчин, в одежде, как две капли похожей на хламиду охранника, хлопотала над третьим, сидящим в деревянном кресле с прямой спинкой и жесткими подлокотниками. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что как раз к этим подлокотникам привязаны руки сидящего. Последний был без сознания, и люди в хламидах пытались привести его в чувство периодическим похлопыванием по щекам. При появлении Рийса они совершенно синхронно отвесили ему поклоны и тут же вернулись к прерванному занятию. Наконец пленник открыл глаза.
– Будете говорить с ним, мэтр? – обернулся к вновь прибывшему один из мужчин. Тот молча кивнул. – Нам остаться?
На этот раз ответом было отрицательное покачивание головой. Когда негромкий шорох возвестил о том, что каменная плита встала на место, Рийс неторопливо направился к сиденью с прикрученным к нему разбойником. На парне были зеленые шерстяные штаны и кожаный жилет. Ремень, сапоги, стеганая зимняя куртка валялись на полу недалеко от кресла. Бандит был высок и жилист: бледное обветренное лицо (парень, видимо, вел преимущественно ночной образ жизни), длинный нос с утолщением у переносицы, темные волосы. Глаза смотрели настороженно, но не испуганно, хотя здешние служители уже успели «задать пленнику пару вопросов». Очевидно, грабитель еще не понял, насколько сильно влип и где оказался. Об этом месте не ходило страшных слухов, но объяснялось это тем, что до сих пор никому не удавалось выбраться из секретного застенка, чтобы рассказать о нем. Ну а практиковавшие здесь специалисты были не болтливы.
– Что ж, начнем знакомиться… – приветливо улыбнулся Рийс.
Спустя час худощавый владелец белого хитона опустил за собой крышку люка. Он тщательно разровнял ногами солому, отряхнул край хитона, задумчиво осмотрел собственную кисть: костяшки пальцев не были сбиты – он вообще не был сторонником мордобоя, пытка такого рода – удел начинающих. Он же был мэтром – мастером самого высокого класса, умел и без особых приспособлений добиться правды практически от любого. На сей раз задержанный до конца не раскололся. Значило ли это, что ему попался особенно стойкий субъект? Рийс так не считал. Парень сказал правду или то, что считал правдой. Хотя была в его рассказе некая неувязка: если ювелир убил одного из грабителей и оглушил второго, с чего ему убегать, да еще так поспешно, оставив в теле разбойника драгоценный клинок – подарок отца? Он явно «не праздновал труса», раз кинулся сразу на двоих. По мнению многоопытного Рийса, логичнее было предположить, что бандиты успели ограбить ювелира и поделить добычу: деньги, а их у парня было немало, взял приятель попавшегося грабителя, ну а последнему достался клинок, тоже вещь дорогая. Потом, возможно, между разбойниками и жертвой завязалась драка, и его нынешний визави дал деру. Может, ему и померещилось, что товарища закололи. (Признался ведь, что пропустил несколько чарок, перед тем как на дело пойти.) Ну а тот пришил ювелира, спрятал труп, да и отправился восвояси. Чтобы потратить денежки, друзья не нужны! Естественно, пойманному грабителю невыгодно признаваться в убийстве богатого горожанина. Парень по наивности полагал, что попал в руки городской стражи, и Рийс не стал разубеждать его в этом. Вот и присочинил, что тому удалось сбежать.
Прежде чем вернуться к милорду, Рийс вызвал трех доверенных людей, вручил им деньги и велел повторно справиться на всех городских воротах о пропавшем ювелире. Вдобавок послал несколько человек с поручением обыскать подворотню, где, по словам допрошенного грабителя, был убит его напарник. Да порасспросить людей в округе. Еще один посыльный отправился на старую пристань – чаще всего трупы нарвавшихся на нож прохожих всплывали именно там.
– Ну что ты узнал?
На этот раз он застал патрона за поздним обедом.
– Ничего нового.
Толстяк отложил в сторону вилку, глаза недобро прищурились.
– Уверен, вам уже донесли все, что рассказал мне пленник, – поспешно продолжил змееглазый. – Но это мало что меняет. Я уже отправил людей по указанному грабителем адресу, они перевернут каждый камень, заглянут в каждый дом, если хоть кто-то видел ювелира живым или мертвым, к завтрашнему утру мы будем об этом знать.
– Теперь ты допускаешь, что он мертв?
– Я стараюсь учесть все возможности, – с поклоном ответил Рийс.
– Ладно. – Милорд снова подхватил со скатерти вилку. – Если ты закончил с этим разбойником, отправь его магистру; может, он сумеет вытянуть из него еще что-нибудь.
Последнее предположение несколько уязвило мэтра, но он никак не проявил своих чувств, а лишь осведомился:
– Если пленник сдохнет в доме магистра?
– Это не наши проблемы, – отмахнулся толстяк, – пусть Траск сам думает, как избавиться от трупа.
Рийс отвесил еще один почтительный поклон и вышел, на этот раз через двери, ведущие на улицу.
Посреди последнего в этих местах настоящего леса (небольшие рощи и заросли кустарника попадались в предгорьях и дальше, но здесь шумели кронами корабельные сосны) торчал одинокий скалистый утес, невесть как отбившийся от горной гряды и затесавшийся в зеленое море. На его вершине и построил замок барон Элгар Маледо, чьи владения непосредственно граничили с территорией подгорного народа.
Твердыня барона гордо именовалась Орлиным гнездом, хотя осколок скалы, который оно венчало, выглядел жалкой кочкой на фоне высящихся рядом гор-великанов – реального обиталища царственных птиц. Подножия их зеленели лугами, вершины покрывал вечный снег, между двумя этими цветами – зеленым и белым – серым кисейным поясом плавали облака. Большинство из нас целый день потрясенно пялились на заслонившие полнеба громады. Гномьи Горы. Вставший на нашем пути хребет тянулся на северо-восток до самого океана. Та его часть, что располагалась на землях Анхорнской империи, изгибалась гигантским серпом в западном направлении. Несколько перевалов, ближайший – всего в сотне миль отсюда, вели через горную гряду, названную каким-то шутником Ласковым хребтом. Но с того места, где мы находились, ни один проход не был виден, и белая стена казалась совершенно неприступной.
Наш пеше-конный отряд поднялся по вырубленному в скале серпантину. Перед самым замком дорога стала совсем узкой, так что не думаю, чтобы в хозяйстве барона имелась хотя бы одна карета. Четырехугольная, без новомодных изысков, башня замка словно являлась продолжением скалы, ее окружала толстенная стена с проложенной по верху крытой галереей с частыми бойницами. Перед воротами каменный карниз резко обрывался, перебраться через пропасть можно было только по подъемному мосту. При нашем приближении железные, в черных ошметках старого масла цепи загремели, разматываясь, и деревянный настил моста медленно опустился, едва коснувшись краев обрыва. Сначала кони эльфов и баронских посыльных, а после и мы протопали по плотно сбитым доскам и оказались в замковом дворе.
– Хотел продать. – Гастон с частыми остановками повторил магу то, что рассказывал раньше капитану. То и дело он косил глазами на остановившегося у дальней стены Иринга. Но, учитывая его постоянно дергающееся лицо, магистр не придал значения этим взглядам.
– Скажи, ты помнишь того человека, которого заклеймил печатью смерти? – Не рассчитывая добиться в присутствии тюремщиков чего-то путного по поводу возможных соучастников кражи, колдун решил хотя бы выяснить подробности о парне, получившем печать. Предпринятые заказчиками поиски молодого ювелира все еще не дали результата. Любая деталь могла стать полезной.
– Да, – промямлил Гастон.
– Опиши, где ты его встретил. Он был один или со спутниками?
Подмастерье в очередной раз вопросительно глянул на замершего за спиной его учителя Иринга. Капитан незаметно кивнул, разрешая ответить. Вопросы о каком-то бедолаге, схлопотавшем смертельное проклятие, не казались ему существенными.
Напротив, Траска интересовали малейшие подробности поведения заклейменного. Вскоре вопросы пошли по второму кругу, но выжавший все из своей памяти Гастон уже ничего не мог дополнить к сказанному.
– Я хотел бы забрать его на денек в свою лабораторию, – обернулся к капитану Траск, – у меня имеются препараты, освежающие память. А после верну палачу.
Заячья губа арестанта задергалась уж вовсе немыслимым образом.
– Боюсь, это будет перебор! – подходя и вальяжно обнимая магистра за плечо, улыбнулся капитан. Одновременно он послал успокаивающий взгляд вору. – Я бы с радостью оказал вам эту услугу, но все должно быть в рамках закона. К тому же Его Светлость не одобряет пытки. Конечно, совсем без них не обойтись, но на этот случай у нас есть свой специалист. – Иринг как бы невзначай развернул мага и теперь ненавязчиво подталкивал его к выходу из зала. – А чтобы вывести арестанта из башни, вовсе требуется особое распоряжение.
– Я легко получу разрешение у герцога! – возмутился Траск. Но его грозный тон не возымел на развязного вельможу ни малейшего действия.
– Вот и замечательно, – жизнерадостно обнажил тот сахарные зубы под щегольской полоской усов. – Как получите, так сразу и приходите. А пока желаю вам всевозможных благ, и до свидания. Коменданту давно пора производить обход, а мы со своим допросом сильно его задерживаем.
Капитан «Ночных» убедился, что магистр уселся в поджидавшую его за воротами тюрьмы карету и благополучно отбыл.
– Снимите допрошенного с дыбы и отведите в камеру, – приказал он одному из тюремщиков. – И пусть пленнику пришлют поесть что-нибудь приличное.
Стражник отправился исполнять поручение. Капитан, постояв немного в тюремном дворике, вернулся в башню, поднялся на четвертый этаж, где в одной из зарешеченных камер уже сидел Гастон.
– Видишь, ничего страшного не произошло, – снисходительно разглядывая потирающего запястья подмастерья, заметил Иринг. – Следуй и дальше советам мудрых людей, и все очень скоро" закончится.
Вельможа не стал уточнять как.
– А если герцог решит отдать меня магистру? – Юноша не успел еще избавиться от дрожи в голосе.
– Этого не произойдет. – Командир «Ночных» излучал такую уверенность, что узник не посмел усомниться.
Позади капитана раздались шаги. Появился один из слуг коменданта, тащивший деревянный поднос, уставленный снедью. Здесь были аппетитно зажаренная курица, миска с овощами и свежей зеленью, кувшин вина.
– Вот и твой ужин. – Капитан посторонился, пропуская прислужника и следовавшего за ним охранника со связкой ключей. Пока тюремщик отпирал решетчатую Дверцу, слуга вынужденно стоял рядом, удерживая тяжелый поднос. – Ну-ка, посмотрим, что тебе нынче послали боги и господин комендант…
Иринг заглянул в накрытую зеленью миску, поднял кувшин с вином, принюхался.
– Совсем неплохо! – сообщил он, возвращая сосуд на поднос. Ни слуга, ни стражник не заметили мелькнувшей в его руках костяной палочки.
Деревянный поднос перекочевал на колени арестанта, дверь встала на свое место. Сквозь прутья решетки гвардеец Прекраснейшей наблюдал, как накинулся Гастон на принесенные яства. Страх пробуждает аппетит так же часто, как и. лишает его.
– Скажи, ты видел тех, кто заказал твоему учителю печать? – спросил он, когда слуга и охранник скрылись в дальнем конце коридора.
Ученик мага, не разжимая сошедшихся на куриной ножке зубов, отрицательно покрутил головой.
– А того, кто изготовил ее для магистра?
На этот раз ответа пришлось подождать. Гастон прожевал мясо, обильно запил его прямо из кувшина, утер рукавом закапанный жиром подбородок.
– Магистр сам изготовил печать, – наконец сказал он и тут же запихал в рот кусок сладкой моркови.
– Ты ничего не путаешь? – недоверчиво прищурился капитан. – С чего ты взял, что магистр сам готовил заклятие?
Подмастерье мага ополовинил кувшин. Вино оказалось крепким, а может, сказался пережитый ужас перед бывшим хозяином, только перед глазами у него заплясали голубые звездочки. Гастон сосредоточенно потер веки, количество переливающихся искорок увеличилось, но не было пьяной пелены перед глазами. И чувствовал он себя отменно. Юноша покосился на собеседника: заметил ли странную звездную россыпь?
– Так с чего ты взял, что магистр сам готовил печать? – настойчиво повторил тот свой вопрос.
– Я видел, – глупо улыбаясь, ответил узник.
Голубые искры образовали рой, их сияние то угасало, то усиливалось, потом из сверкающих точек сложился силуэт несколько силуэтов… Гастон прищурился – видение стало гораздо четче. «Да никакое это не видение! – сообщил он находившемуся по ту сторону решетки капитану. – Здравствуйте, дамы…»
– Ты точно видел, что Траск изготовил смертельное проклятие? – допытывался вельможа.
– Конечно. – Между тем воздушные красавицы обступили арестанта – полные груди соблазнительно колышутся, локоны струятся по плечам, губы призывно приоткрыты…
Подмастерье привалился затылком к каменной стене, у которой лежал его тюремный тюфяк, глаза его неподвижно уставились в пространство, из угла рта тонкой струйкой потекла слюна пополам с куриным жиром.
Иринг недолго созерцал это зрелище. Оставив узника бродить по склонам Незримой Горы, он быстрым шагом проследовал в тот конец коридора, куда недавно прошли тюремный слуга и стражник. Коридор кончался дверью, на этот раз сплошной, дубовой, обитой толстыми железными полосами, сразу за ней имелось караульное помещение – узкая комната, пять шагов в длину и не более трех в ширину. С жесткой лавки у стены подскочил давешний охранник.
– Забрать у него поднос, ваша милость? – кивая на ряд камер, спросил он.
– Не надо, – капитан небрежно махнул рукой, – пусть поест напоследок. Думаю, завтра ему предстоит новое свидание с нашим магистром. Не столь приятное, как нынче. – Тюремщик подобострастно хохотнул шутке начальника. – Не забудь, с узником запрещено разговаривать! – напомнил тот, уже спускаясь по лестнице.
Весь путь вниз он прислушивался, не раздастся ли крик с только что оставленного им этажа. Стражник мог немедленно отправиться с проверкой к арестанту и обнаружить труп. Следовало быть готовым к роли разгневанного командира. В том, что Гастон уже отправился за Край, он не сомневался. Концентрация «небесной дури», которую вручил ему старший нарн, была такова, что хватило бы и щепотки на кувшин, чтобы убить крупного мужчину. Он же опорожнил в вино всю шкатулку. Ничего удивительного, что парень узрел небесных дев буквально после второго глотка! Иринг невесело усмехнулся: видения одурманенных порошком мужчин были на редкость однообразны. Он покинул башню, так и не услышав сигнала тревоги.
По дороге к собственному отелю можно было обдумать услышанное от арестанта.
«Печать тьмы, изготовленная светлым магом…» – Иринг по привычке дотронулся до усов – жест, которому он умел придавать бессчетное количество оттенков. Опыт подсказывал молодому карьеристу, что все это неспроста. Нужны очень веские причины, чтобы заставить колдуна зачерпнуть сил на чужой территории. А какие причины могут быть у Траска? Или их следует поискать у тех, кто заказал ему печать? Эх, рановато он дал отведать Гастону небесного напитка, стоило порасспросить его об этих таинственных заказчиках, да и о парне, нежданно получившем зловещий подарочек, разузнать не мешало. Впрочем, он слышал все, что удалось выжать магистру из своего ученика. Нужно рассказать Хэйворду о том, что маг Траск сам сделал эту печать, подумал капитан и тут же одернул сам себя: возможно, тот знает и именно поэтому решил ее выкрасть. С другой стороны, если столь важная подробность ему неизвестна, стоит ли делиться со жрецом информацией? Или разумнее попридержать и лично известить богиню? Ифет щедра к тем, кто проявляет рвение. А еще есть герцог Ги-Васко, которому тоже было бы интересно узнать о странных занятиях придворного колдуна.
Капитан недолго раздумывал над выбором. Герцог Эрихейский правил не самым маленьким в мире государством, но все же рука богини простиралась гораздо дальше. Тайная армия Прекраснейшей огнем и мечом насаждала любовь во всех цивилизованных частях света. И звание капитана не было в ней пределом.
Сарбаканский жеребец размеренно вышагивал по мостовой Старого города, рука седока легко касалась поводьев, умное животное не нуждалось в понуканиях и выбирало дорогу, словно читая мысли хозяина. Особняк командира ночной стражи Иринга, графа Ги-Деона, стоял в лучшей части города – всего в квартале от замка Его Светлости герцога Эрихейского. Огромную часть этого самого квартала занимал отстроенный всего пятнадцать лет назад Храм Возрожденного. Подъезжая к собственному дому, капитан с глухим раздражением покосился на новую стену из светлого кирпича, примыкающую к фасаду графского отеля. Последний был возведен еще прапрапрадедом нынешнего графа, фундамент и два нижних этажа сложены из дикого камня, и лишь для третьего, надстроенного уже потомками первого домовладельца, использовались кирпичи из обожженной глины. Но и они за прошедшие столетия успели приобрести благородный бронзовый оттенок. На карнизе второго этажа, когда-то служившем опорой для водостока, пустил корни клен. Хозяин особняка и не думал избавляться от разрушавшего кладку дерева – вот уже не первое десятилетие оно служило талисманом рода Ги-Деонов, даже добавивших кленовый лист к фамильному гербу.
Три года назад жрецам Эрта Благолепного удалось откупить соседний отель, и теперь вместо древнего строения резиденция Ги-Деонов граничила с новехонькой стеной храмового сада. И хотя сам Храм и его парадное крыльцо располагались с другой стороны квартала, капитана «Насаждающих» бесили зачастившие на их улицу паломники. Культ Возрожденного набирал силу прямо на глазах. Пятнадцать лет назад, когда служители Благолепного только появились в городе, в их храм заглядывали разве что из любопытства, ну еще путешественники из Анхорнской империи, где поклонение Эрту стало чуть ли не государственной религией. И вот теперь Храм подмял под себя чуть не целый квартал в Старом городе. В день Возрождения Благолепного его осаждали уже целые толпы. Тайный служитель Прекраснейшей не раз обращал внимание Первых Учителей на наглых пришельцев, морочивших головы добрым эрихейцам своим переродившимся Эртом. Эта самая молодая из появившихся на Хаэле религий подозрительно быстро отвоевывала себе место в древнем культе девяти богов. Что странно, поскольку Эрт, помещенный своими адептами в старый пантеон, смотрелся среди божеств Круга так же чуждо, как его новенький Храм на древних улицах Каннингарда.
«О, Прекраснейшая, сделай меня своим маршалом, и я снесу этот рассадник ереси!» – про себя пообещал Иринг, заворачивая коня к кованым воротам своего отеля. Мысли о желанном возвышении получили дополнительный толчок, и граф Ги-Деон принялся строить новые планы.
* * *
– Я считаю, магистр ошибся, – заметил худосочный субъект в длинном белом хитоне, перепоясанном черным поясом с крупными обсидиановыми бусинами на концах. Желтые змеиные глаза с черными точками зрачков – единственное, что выделялось на непримечательном в остальном лице с небольшим носом, узким подбородком и слегка впалыми щеками. – Я покрутился в Ремесленном квартале, как вы приказывали. Сын златокузнеца Ардеса накануне Новодня действительно не вернулся домой. Его невеста в отчаянии, но родные полагают, что он сбежал из-за того, что потерпел неудачу на цеховом экзамене. Знаете, наверное, что цеховики устраивают свои испытания перед праздником?
Его грузный собеседник коротко кивнул.
– Мне сказали, парень и раньше выкидывал фортели, – продолжил первый свой доклад. – Закончил академию, но вместо того, чтобы продолжить карьеру в армии, решил вернуться в семейный бизнес. Однако и тут ему что-то не покатило, и он двинул в оружейники. Теперь вот с экзаменом вышла промашка. Приятели считают, что сгоряча он мог податься в наемники или во флот.
– И откуда ты всего этого набрался?
– Пришлось потратиться на выпивку для парочки подмастерьев, – пожал плечами змееглазый.
– Ты оставил человека наблюдать за домом?
Худосочный молча кивнул, взгляд говорил: «Обижаете, патрон!»
– Ладно. – Толстяк, облаченный в похожее одеяние, но из более дорогой и тонкой ткани, заворочался, удобнее устраиваясь в мягком кресле. – Как бы то ни было, мы должны найти заклейменного, а окажется он сыном ювелира или бродягой-сиротой, меня волнует мало. Рийс, [9]– имя весьма подходило обладателю желтых глаз, – отправь своих подручных, пусть еще раз прочешут Веселые кварталы.
– Хорошо, но думаю, он в тот же день уехал из города.
– Думаю здесь я! – неожиданно рявкнул толстяк, и его собеседник поспешно вскочил со стула, на котором до того сидел, непринужденно закинув ногу на ногу. Он вытянулся, придав лицу смиренное выражение. Морщинистые веки прикрыли змеиные глаза. – Проверь гостиницы и предупреди стражу на всех городских воротах!
– Слушаюсь. – Рийс почтительно склонил голову.
– Пусть не возвращаются, пока не узнают хоть что-нибудь. Каннингард не такой большой город, чтобы исчезнуть в нем бесследно!
Еще один смиренный поклон.
– Иди, – отпустил патрон худосочного. Чрево его еще колыхалось от недавней вспышки, но гнев начинал проходить. – Возьми у казначея денег для раздачи страже. Да скажи своим, чтобы не скупились.
До полудня Рийс успел исполнить только первую, наименее обременительную часть поручения – получил деньги у казначея. Времени, правда, и на это ушло немало. Как всегда, старик долго раскачивался перед тем, как отпереть сундук: гремел ключами, кряхтел, потирал зачем-то спину, хотя сгибаться для того, чтобы открыть стоящий на специальной подставке ларь, нужды не было. Потом долго отсчитывал в протянутый кошель серебряные монеты, скорбно прицокивая языком над каждой.
– Ты словно от собственных сбережений отрываешь, – заметил, как всегда, Рийс. Процедура получения Денег была для него не нова, и медлительность казначея давно стала привычной, но фраза являлась частью своеобразного ритуала, сложившегося между ними не год и не два назад.
– А вам только дай хищные руки запустить! – огрызнулся старик, пальцы его дрогнули, серебряная монета, недостаточно обласканная ими, выскользнув, упала в кожаный мешок. – Ах ты… Ну вот, сбился со счета! – Казначей нарочито гневно глянул на подручного своего господина. – Придется пересчитывать.
– Нет уж! – Рийс поспешно стянул завязки на горловине кошеля. – Эдак ты до последнего перерождения провозишься.
Повесив кошель на шею и прикрыв его складками хитона, он оставил старика закрывать бесчисленные запоры в хранилище, а сам открытой галереей вдоль внутреннего сада направился к воротам. Здесь-то ему и попался навстречу молодой мужчина с военной выправкой. Заметив Рийса, он поспешно отвесил глубокий поклон. Тот в ответ кивнул.
– Новости? – осведомился коротко.
– Да. Ночная облава наткнулась на одного человека в Веселых кварталах…
– Клейменого? – Желтые глаза. Рийса загорелись.
– Нет, – извиняющимся тоном продолжил посланец. – Но, возможно, он знает, где его искать. При нем нашли кинжал, соответствующий по описанию тому, что был у молодого ювелира.
– И что говорит новый владелец? Парень продал ему свое оружие?
– Ничего не говорит. – Брови Рийса строго сошлись над змеиными глазами. – Пока, – поспешно прибавил вамп. – Нам попался тот еще тип, и допрос только начался. Думаю, он ограбил, а возможно, и убил ювелира.
Не выдержав сверлящего взгляда, молодой вояка снова согнулся в поклоне. Рийс несколько секунд раздраженно созерцал его русый затылок.
– Где он? – спросил, не дождавшись продолжения доклада.
– В тайной галерее, – так и не подняв головы, ответил мужчина.
Обойдя согбенную фигуру, обладатель белого хитона быстрым шагом отправился к каменной пристройке, замыкавшей внутренний двор. Строение с односкатной крышей и несколькими широкими входами-воротами служило каретным сараем: сейчас в нем пылился громоздкий дормез для дальних путешествий (миновали времена, когда патрон змееглазого часто отлучался из своей резиденции), карета для парадного выезда и пара повозок, используемых по хозяйству. Люк в дальнем углу сарая, тщательно замаскированный соломой, вел в подземную часть дворца, здесь и начинался ход в тайную галерею. Рийс быстро миновал коридор без каких-либо ответвлений, потом путь ему перегородила стена. В нише рядом с тупиком дежурил охранник в хламиде. Он бросил короткий взгляд на пришельца, кивнул и нажал на незаметный рычаг в стене. Каменная плита перед Рийсом дрогнула и довольно плавно отъехала в сторону, а стоило ему пройти, двинулась в обратном направлении. Он оказался в длинной прямоугольной комнате без окон, низкий потолок вызывал желание пригнуться или втянуть голову в плечи. Дым от факелов вытягивало в специально сконструированный воздуховод, и все же в помещении было душновато. По неоштукатуренным стенам висели предметы, вроде клещей, похожих на кузнечные, металлических крюков, цепей, кандалов и прочего пыточного инвентаря. Вообще-то тайная галерея представляла собой целую систему подземных ходов и комнат, соединенных между собой, а также с каннингардской канализацией. Были в ней коридоры, выводившие к морю и за пределы городской стены. Все это строилось на случай войны или тяжелых времен и использовалось лишь время от времени. Постоянно же работа кипела только в этом помещении. Вот и сейчас парочка мужчин, в одежде, как две капли похожей на хламиду охранника, хлопотала над третьим, сидящим в деревянном кресле с прямой спинкой и жесткими подлокотниками. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что как раз к этим подлокотникам привязаны руки сидящего. Последний был без сознания, и люди в хламидах пытались привести его в чувство периодическим похлопыванием по щекам. При появлении Рийса они совершенно синхронно отвесили ему поклоны и тут же вернулись к прерванному занятию. Наконец пленник открыл глаза.
– Будете говорить с ним, мэтр? – обернулся к вновь прибывшему один из мужчин. Тот молча кивнул. – Нам остаться?
На этот раз ответом было отрицательное покачивание головой. Когда негромкий шорох возвестил о том, что каменная плита встала на место, Рийс неторопливо направился к сиденью с прикрученным к нему разбойником. На парне были зеленые шерстяные штаны и кожаный жилет. Ремень, сапоги, стеганая зимняя куртка валялись на полу недалеко от кресла. Бандит был высок и жилист: бледное обветренное лицо (парень, видимо, вел преимущественно ночной образ жизни), длинный нос с утолщением у переносицы, темные волосы. Глаза смотрели настороженно, но не испуганно, хотя здешние служители уже успели «задать пленнику пару вопросов». Очевидно, грабитель еще не понял, насколько сильно влип и где оказался. Об этом месте не ходило страшных слухов, но объяснялось это тем, что до сих пор никому не удавалось выбраться из секретного застенка, чтобы рассказать о нем. Ну а практиковавшие здесь специалисты были не болтливы.
– Что ж, начнем знакомиться… – приветливо улыбнулся Рийс.
Спустя час худощавый владелец белого хитона опустил за собой крышку люка. Он тщательно разровнял ногами солому, отряхнул край хитона, задумчиво осмотрел собственную кисть: костяшки пальцев не были сбиты – он вообще не был сторонником мордобоя, пытка такого рода – удел начинающих. Он же был мэтром – мастером самого высокого класса, умел и без особых приспособлений добиться правды практически от любого. На сей раз задержанный до конца не раскололся. Значило ли это, что ему попался особенно стойкий субъект? Рийс так не считал. Парень сказал правду или то, что считал правдой. Хотя была в его рассказе некая неувязка: если ювелир убил одного из грабителей и оглушил второго, с чего ему убегать, да еще так поспешно, оставив в теле разбойника драгоценный клинок – подарок отца? Он явно «не праздновал труса», раз кинулся сразу на двоих. По мнению многоопытного Рийса, логичнее было предположить, что бандиты успели ограбить ювелира и поделить добычу: деньги, а их у парня было немало, взял приятель попавшегося грабителя, ну а последнему достался клинок, тоже вещь дорогая. Потом, возможно, между разбойниками и жертвой завязалась драка, и его нынешний визави дал деру. Может, ему и померещилось, что товарища закололи. (Признался ведь, что пропустил несколько чарок, перед тем как на дело пойти.) Ну а тот пришил ювелира, спрятал труп, да и отправился восвояси. Чтобы потратить денежки, друзья не нужны! Естественно, пойманному грабителю невыгодно признаваться в убийстве богатого горожанина. Парень по наивности полагал, что попал в руки городской стражи, и Рийс не стал разубеждать его в этом. Вот и присочинил, что тому удалось сбежать.
Прежде чем вернуться к милорду, Рийс вызвал трех доверенных людей, вручил им деньги и велел повторно справиться на всех городских воротах о пропавшем ювелире. Вдобавок послал несколько человек с поручением обыскать подворотню, где, по словам допрошенного грабителя, был убит его напарник. Да порасспросить людей в округе. Еще один посыльный отправился на старую пристань – чаще всего трупы нарвавшихся на нож прохожих всплывали именно там.
– Ну что ты узнал?
На этот раз он застал патрона за поздним обедом.
– Ничего нового.
Толстяк отложил в сторону вилку, глаза недобро прищурились.
– Уверен, вам уже донесли все, что рассказал мне пленник, – поспешно продолжил змееглазый. – Но это мало что меняет. Я уже отправил людей по указанному грабителем адресу, они перевернут каждый камень, заглянут в каждый дом, если хоть кто-то видел ювелира живым или мертвым, к завтрашнему утру мы будем об этом знать.
– Теперь ты допускаешь, что он мертв?
– Я стараюсь учесть все возможности, – с поклоном ответил Рийс.
– Ладно. – Милорд снова подхватил со скатерти вилку. – Если ты закончил с этим разбойником, отправь его магистру; может, он сумеет вытянуть из него еще что-нибудь.
Последнее предположение несколько уязвило мэтра, но он никак не проявил своих чувств, а лишь осведомился:
– Если пленник сдохнет в доме магистра?
– Это не наши проблемы, – отмахнулся толстяк, – пусть Траск сам думает, как избавиться от трупа.
Рийс отвесил еще один почтительный поклон и вышел, на этот раз через двери, ведущие на улицу.
* * *
Посреди последнего в этих местах настоящего леса (небольшие рощи и заросли кустарника попадались в предгорьях и дальше, но здесь шумели кронами корабельные сосны) торчал одинокий скалистый утес, невесть как отбившийся от горной гряды и затесавшийся в зеленое море. На его вершине и построил замок барон Элгар Маледо, чьи владения непосредственно граничили с территорией подгорного народа.
Твердыня барона гордо именовалась Орлиным гнездом, хотя осколок скалы, который оно венчало, выглядел жалкой кочкой на фоне высящихся рядом гор-великанов – реального обиталища царственных птиц. Подножия их зеленели лугами, вершины покрывал вечный снег, между двумя этими цветами – зеленым и белым – серым кисейным поясом плавали облака. Большинство из нас целый день потрясенно пялились на заслонившие полнеба громады. Гномьи Горы. Вставший на нашем пути хребет тянулся на северо-восток до самого океана. Та его часть, что располагалась на землях Анхорнской империи, изгибалась гигантским серпом в западном направлении. Несколько перевалов, ближайший – всего в сотне миль отсюда, вели через горную гряду, названную каким-то шутником Ласковым хребтом. Но с того места, где мы находились, ни один проход не был виден, и белая стена казалась совершенно неприступной.
Наш пеше-конный отряд поднялся по вырубленному в скале серпантину. Перед самым замком дорога стала совсем узкой, так что не думаю, чтобы в хозяйстве барона имелась хотя бы одна карета. Четырехугольная, без новомодных изысков, башня замка словно являлась продолжением скалы, ее окружала толстенная стена с проложенной по верху крытой галереей с частыми бойницами. Перед воротами каменный карниз резко обрывался, перебраться через пропасть можно было только по подъемному мосту. При нашем приближении железные, в черных ошметках старого масла цепи загремели, разматываясь, и деревянный настил моста медленно опустился, едва коснувшись краев обрыва. Сначала кони эльфов и баронских посыльных, а после и мы протопали по плотно сбитым доскам и оказались в замковом дворе.