– Погони не было? – спросил, чувствуя неловкость оттого, что женщине пришлось одной всю ночь охранять сон двух мужиков.
   – Нет. – Эльфийка едва удостоила меня взглядом, от ее вчерашнего благодушия не осталось следа. – Но нужно торопиться. Уже два дня, как я оставила караван.
   Очень хотелось узнать, каким чудом ей удалось разыскать нас, коль скоро я и сам не знал, где и когда выберусь на поверхность. Но я воздержался от расспросов. Фея нынче явно была не в настроении вести разговоры. Я повернулся к лежащему под каменным козырьком Ярвианну. К моему немалому удивлению, тот сам выбрался из-под одеяла и поднялся на ноги. Вчерашнее лечение, предпринятое ведьмой, принесло плоды. Правда, выглядел эльф немногим лучше, чем накануне. Но, когда я собрался взгромоздить его на загривок, Ярвианн отрицательно покачал головой. Я перевел взгляд на леди, та лишь плечами пожала. Выступили без завтрака. До самого полудня Ярвианн, шатаясь, плелся за сестрой, упорно отвергая как ее, так и мои попытки поддержать его под локоть. Но на одной гордости вечно не протянешь. Когда он снова приобрел оттенок молодой листвы, Ильяланна прочла брату нотацию на эльфийском, после чего я взвалил-таки его себе на спину.
   Караван ждал на прежнем месте недалеко от перевала. Наконец-то я освободился от своей неприятной ноши. С мечом тоже пришлось расстаться, и не было никакой уверенности, что получу новый. Наскоро умылся у ручья, растянулся на плоском, нагретом солнцем камне. Заботливый Вага принес миску с горячей кашей. О Суслике он не спросил: то ли уже знал, что случилось, то ли судьба бывшего плотника была ему безразлична. Честно сказать, сейчас мысли о нашем недавнем спутнике и меня занимали очень мало. Тело так настоятельно требовало отдыха, что хотя день был в разгаре, я задремал, завернувшись в одеяло.
 
* * *
 
   – Иринг, мальчик мой, как ты быстро. – Герцогиня Ги-Васко протянула для поцелуя капитану ночной стражи руку с коротковатыми пальчиками. – Не прошло и четверти часа, как я велела послать за тобой. Порой мне кажется, ты все еще дежуришь у моей двери.
   – С великой радостью не оставлял бы этот пост ни на минуту! – Капитан склонил голову, коснувшись губами тыльной стороны кисти.
   – И тем не менее у тебя полно дел вне дворца. – Герцогиня любовно взъерошила его жесткие черные кудри и с явным сожалением отняла руку. Она едва доставала до плеча статному капитану. Ее бледное полноватое лицо хранило следы былой красоты; леди Ги-Васко была ровесницей своего мужа и не пыталась скрыть при помощи белил и румян свой возраст.
   – Ни одно из них не может быть важнее, а главное приятнее вызова Вашей милости.
   – Не лукавь. Знаю, у тебя забот невпроворот, но вынуждена добавить еще одну. – Ги-Деон с готовностью выпрямился. – Герцог просил меня подыскать кого-нибудь для деликатного поручения. Полагаю, ты подойдешь. Один из подданных, чьи услуги мой супруг ценит чрезвычайно высоко, обратился к нему с ходатайством. Несколько дней назад сын этого человека вышел из дома на короткую прогулку и бесследно исчез. Отец не знает, что и думать. Он уже обошел все больницы в городе, навел справки в городской канцелярии и у «Сестер печали», что ведают захоронением бездомных, но нигде не смог узнать ничего – ни скорбного, ни утешительного.
   – Сколько лет мальчику? – уточнил Иринг, когда герцогиня сделала паузу.
   – Скорее мужчине. Двадцать четыре.
   – Хм. Тогда, возможно, ему попросту наскучила родительская опека?
   – Вот именно, мой мальчик, ты верно ухватил суть. Как я поняла, родные подозревают нечто подобное. Они не хотят объявлять официальный розыск, но желали бы конфиденциально навести справки о лицах, завербовавшихся за последнее время в пограничный легион и на флот. Ну и есть еще ряд заведений, преимущественно ночных, куда нередко заносит молодых людей в поисках приключений, – и вот это уже по твоей части. Постарайся тонко, как ты это умеешь, не привлекая внимания, разузнать все, что можно, по этому поводу. Его Светлость будет очень признателен, а ты знаешь, свою признательность он умеет выражать.
   – Это лишнее, миледи. Достаточно того, что просьба исходит от вас.
   – Ох, оставь для молодых эти твои уловки соблазнителя! – махнула рукой герцогиня.
   – Не могу, – капитан «Ночных» обезоруживающе улыбнулся, – это выходит само собой, стоит мне увидеть красивую женщину.
   – Ладно. – Леди Ги-Васко постаралась напустить на себя суровый вид, но ей это плохо удалось. – Вернемся к нашему делу. Когда ты намерен начать поиски?
   – Прямо сейчас. – Иринг стал серьезен. – Но для начала мне нужно знать имя пропавшего молодца и адрес его семейства.
   – Да, действительно, я ведь не сказала. Ходатаем был золотых дел мастер Ардес. Он поставщик нашего двора, живет в Ремесленном квартале, на Садовой улице – это не в Старом городе, но район вполне приличный.
   – Знаю, – кивнул капитан. – Могу я переговорить с Ардесом, или мне следует действовать…
   – Тайно, – закончила за него герцогиня. – Видишь ли, по словам родителей, их отпрыск был образцовым сыном, и причин сбегать из дома у него как будто не было. Но родительская любовь слепа. Парень провел три года в Карской академии…
   – О-о-о… – многозначительно протянул Ги-Деон.
   – Вот именно. Вижу, ты сталкивался со слушателями этого учебного заведения, паиньками их не назовешь. Кто знает, чем, помимо лекций, занимался наш пропавший в Карсе и к чему приведут поиски. К тому же здесь не обошлось без девушки… Что, становится интересней? – Леди насмешливо прищурилась. – Да-да, есть еще и девушка. Говорят, прехорошенькая. Дочь банкира Бруста, его ты должен знать. В день исчезновения молодой Ардес отправился на прогулку как раз с ней. Кажется, они были помолвлены. Очень может быть, парень скрылся, испугавшись скорой свадьбы.
   – Бесчестный тип.
   – Я всего лишь рассуждаю. Потом, хотя я целиком поддерживаю твое мнение о неверных женихах, для нас, то есть для Его Светлости, было бы лучше, чтобы молодчик оказался бабником, бежавшим из-под венца. Поскольку если парня таки угораздило угодить на нож «ночных мастеров», боюсь, труп его давно склевали чайки в заливе, а значит, герцог не сможет порадовать безутешного отца доброй вестью.
   – Надеюсь, я сумею оправдать надежды Его Светлости и ваши.
   – С нетерпением буду ждать известий.
   Капитан еще раз поцеловал герцогине руку и вышел из ее уютного кабинета. Женщина, сдержав вздох, проводила его взглядом.
   Покинув дворец, командир ночной стражи глянул на солнечные часы, устроенные на лужайке прямо перед центральным входом. Стрелка-тень приближалась к полудню. Нарн Хэйворд пригласил его сегодня на обед, но Иринг предполагал, что для приватной беседы. «Снова хочет что-то выведать», – с неприязнью подумал он и решил, что поручение леди Ги-Васко – прекрасный предлог, чтобы избежать нежеланной встречи.
   «Нежеланной встречи… – повторил он про себя. – Нежеланной встречи, нежеланной свадьбы… Герцогиня права: „побег от нежеланной свадьбы“ – звучит убедительно. Пожалуй, поиски действительно следует начать с невесты».
 
   Банкир Бруст был личностью известной, он возглавлял нечто вроде политического клуба или партии со странным названием «Достоинство превыше Чести». И слыл завзятым вольнодумцем. Не сказать, чтобы члены этого общества – такие же толстосумы, как и господин председатель, – придерживались каких-то особо прогрессивных взглядов. Вся их «новая философия» состояла в том, что они считали дворянство изжившим себя и кичились тем, что достигли своего положения «собственным трудом».
   Когда предшественник нынешнего министра финансов из лучших побуждений предложил Гемару Брусту приобрести себе титул, сделав весьма умеренный взнос в казну, банкир бестактно заявил: «Фамильная удача хранит дом Брустов вот уже десять поколений, но кто поручится, что она узнает меня под новым именем?!» Шутка получила хождение при дворе и, говорят, даже сыграла какую-то роль в последующем отстранении министра от «хлебной должности».
   Иринг, естественно, не мог разделять убеждения банкира, хотя бы в силу своей принадлежности к тому самому ненавистному дворянству. Но причину для визита подыскать было несложно. Контора Бруста, обслуживающая высокородных клиентов, располагалась на улице Трех Гарпий, но сам мэтр жил на углу Чеканщиков и Тополиной, то бишь на самой границе с Благородным кварталом, но формально все еще в Ремесленном. Кстати, большинство заемщиков были убеждены, что жилище банкира размещается над его конторой, а об уютном особнячке в начале Тополиной улицы знали лишь избранные. Капитан «Ночных» относился как раз к этим последним. Принарядившись (он ведь собирался встретиться с юной дамой, а для дам первое впечатление – самое важное), отправился в Ремесленный район.
   Итак, повод для визита к банкиру был найден, труднее оказалось придумать доводы в пользу встречи «на дому», но герцогиня знала, кому давать поручение. Капитан сумел убедить господина Бруста принять его в своем особняке.
   – Извините, что настоял на встрече здесь, – после многочисленных раскланиваний с хозяином начал Иринг, – но хоть я пришел не для того, чтобы занять денег, хотелось, чтобы о моем визите знало как можно меньше людей.
   Банкир проводил гостя в малую гостиную, и теперь они сидели в удобных креслах недалеко от холодного камина (вот уже неделю на улице стояла почти летняя жара). Бруст молчал, ожидая от капитана продолжения.
   – Слышал, вы не только ссужаете клиентов деньгами, но и берете в рост?
   Банкир кивнул утвердительно.
   – Я был бы не против вверить вам некоторую сумму Денег. Как вам должно быть известно, я унаследовал состояние сразу нескольких усопших родственников, и, поскольку живу скромно, – (Бруст позволил себе чуть заметно улыбнуться), – у меня успел образоваться определенный излишек. Сам я убежден, что деньги должны работать, – (здесь банкир одобрительно покачал головой), – но мои родные придерживаются более косных взглядов. По их мнению, ростовщичество запятнает нашу фамилию. Предрассудок, конечно, но я бы не хотел портить отношения с родней. Что скажете, господин Гемар?
   – Не мне судить ваших родичей. А вам, господин капитан, следует еще раз взвесить все «за» и «против». Я с удовольствием приму, хм… на хранение ваши капиталы, но, если сумма не слишком значительна, быстрой прибыли ждать не стоит.
   – Скажем, у меня имеется тысяч двенадцать свободных лорров.
   – О, это солидные излишки, и им действительно не стоит лежать без дела…
   В самый разгар беседы дверь в гостиную отворилась, и вошла девушка в белом домашнем платье. У вошедшей были густые темно-каштановые волосы, собранные под сетку, и карие глаза. Матовая кожа нежно-ванильного оттенка не знала загара.
   Капитан вскочил с кресла, склонился в поклоне.
   Девушка адресовала гостю приветливую, без кокетства, улыбку и легкий реверанс, а затем уверенно направилась через комнату к креслу банкира.
   – Позвольте представить, – пробасил банкир, поднимаясь вслед за посетителем из кресла, – моя дочь Хильдегарда.
   – Иринг, граф Ги-Деон. – Граф еще раз поклонился. Он бы не отказался более пристально рассмотреть девушку, но это было бы невежливо. Впрочем, и мимолетного взгляда хватило опытному повесе, чтобы оценить достоинства несостоявшейся невесты. «А ведь папаша еще и приданого за красавицей отвалит…»
   – Хильда, принеси нашему гостю вина.
   – Благодарю, не стоит, – остановил хозяина Ги-Деон. Он надеялся, что юная госпожа Бруст задержится в комнате, но та, шепнув что-то на ухо отцу, вышла.
   – Так, – капитан разочарованно вздохнул, – я хотел бы сделать пробное вложение…
   Девушка вернулась с кипой бумаг и перьями.
   – Надеюсь, вы не против присутствия моей дочери? – Бруст вопросительно глянул на гостя. Тот поспешно помотал головой. – Замечательно. Хильда прекрасный счетовод и отменно составляет договоры.
   Молодая банкирша между тем подвинула к столу легкое кресло и уселась в него, расправив на столешнице первый лист.
   – Так на чем мы остановились? – Банкир наклонился к собеседнику выжидающе-благожелательно. – Какой суммой вы бы хотели рискнуть?
 
   – Нет, нужно быть извращенцем или умалишенным, чтобы сбежать от такой девушки! – шептал Иринг, покидая спустя добрых четыре часа особняк Брустов. «А сумасшедшим наш беглец, если верить моим шпионам, не был. Вообще, судя по собранным ими отзывам, парень был „славным малым“. Среди карских академиков зарекомендовал себя, вопреки ожиданиям, неплохо, разве что немного нарочито бравировал своим простонародным происхождением. Да и госпожа Хильдегарда, готов поручиться, в кого попало не влюбится. Значит, либо у этого Раэна Ардеса имелась оч-чень серьезная причина не возвращаться домой, либо, что вероятнее, он все-таки мертв».
   На крыльце он принял повод из рук ожидавшего слуги, легко вскочил в седло своего коня и шагом направил его вдоль Тополиной улицы, то и дело оборачиваясь на окна оставленного им дома.
 
   Итак, невеста молодого ювелира (а буквально накануне своего исчезновения Раэн Ардес получил клеймо мастера) сама оказалась истинным бриллиантом. Ги-Деон, полагавший, что ему предстоят скучные визиты к не самой приятной даме, заметил, что с каждым днем все сильнее увлекается своим тайным заданием.
   – Добрый день, госпожа Хильдегарда! – Увидев отворившую ему дверь девушку, Иринг проворно соскочил с крыльца, чтобы приветствовать ее изысканнейшим тройным поклоном. Короткие перья на его шляпе, больше напоминающей кепи, коснулись земли. – А я опять к вашему батюшке по важному государственному делу.
   Со времени первой встречи с банкиром и его дочкой минуло восемь дней.
   – Здравствуйте, господин Ги-Деон. Отца нет дома, впрочем, как и всегда в эту пору. И об этом я вас не единожды предупреждала!
   – Ох, и вправду… Какой я, право, рассеянный! – Капитан состроил такую умильно-извиняющуюся мину, что сурово сжатые губы юной Хильдегарды поневоле расплылись в улыбке. – Тогда, может, вы скрасите скучному вельможе те несколько часов, что мне придется провести в его ожидании?
   – Нет никакой нужды ждать. Я точно знаю, куда отправился отец, и немедленно пошлю за ним младшего приказчика. Торран!..
   – Нет-нет-нет! – отчаянно замахал руками капитан ночной стражи. – Не надо никого звать и никуда посылать! Никакой спешки нет, я лишь собирался договориться с вашим батюшкой еще об одной сделке. У меня высвободилась часть капитала…
   – Господин Ги-Деон, вы вскоре пустите в рост все ваше состояние. Одумайтесь, надо же вам на что-то жить. Потом, слышали пословицу: «Нищий носит все деньги в одном кармане»?
   – Нет.
   – Она означает, что человек, вкладывающий все свои накопления в одно дело, очень быстро может стать нищим.
   – Что ж поделать? – изображая глубокую скорбь, развел руками граф. – Ведь вы, прекрасная Хильдегарда, не оставили мне выбора, отказываясь встречаться со мной иначе, чем по делам.
   – А вы, конечно, не привыкли получать отказы…
   – Что вы! – возразил капитан Иринг. – Только на прошлой неделе я получил ровно пять отказов. И еще три – на этой.
   – Вы так скрупулезно подсчитываете?
   – Я храню в памяти каждую нашу встречу. Может, сегодня мне повезет, вы смягчитесь и согласитесь заглянуть со мной к кондитеру, выпить по чашке сладкой тофры, ведь девять – счастливое число?!
   – Перестаньте, господин Ги-Деон. Ничего не изменилось ни со вчерашнего дня, ни с прошлой недели. Вы – дворянин, которому не пристало бить клинья к простой горожанке…
   – Какие клинья? Нет у меня никаких клиньев! – начал притворно оправдываться капитан, но банкирша его проигнорировала.
   – …а я – девушка, у которой есть жених и гордость.
   – Ох уж этот ваш жених! – сменив игривый тон на серьезный, заметил Иринг и досадливо подергал короткий
   – Не вздумайте говорить о нем дурно! – тут же вступилась Хильдегарда. – В противном случае лучше вам уйти.
   – И в мыслях не имел. – Ги-Деон снова был само смирение. – Должно быть, славный юноша, раз такая дама день за днем ради него отказывает себе во всех развлечениях. Ладно, не хотите к кондитеру, пригласите меня на чашку тофры в свой дом.
   – И не подумаю. – Хильда прикрыла дверь у себя за спиной, но сама осталась на крыльце. – Вся улица тут же начнет судачить, что ко мне на обед явился капитан, чьи любовные похождения хорошо известны всему городу!
   – Я и не знал, что вы так зависимы от чужого мнения… – грустно-разочарованно протянул Иринг. – Но разве не расстроится ваш отец, узнав, что вы продержали его посетителя несколько часов на улице?
   Девушка досадливо прикусила губу, не зная, на что решиться. Капитан терпеливо ждал.
   – Заходите, – сдалась она, распахивая дверь и отступая в сторону.
 
   – Ну вот, а теперь садитесь рядом со мной и расскажите мне о вашем женихе, – потребовал граф, усевшись на диване в гостиной, куда его проводила молодая хозяйка.
   – С чего бы это? – возмутилась та его дерзкой просьбе.
   – Это в ваших интересах, – ничуть не смутился опытный сердцеед. – Вы раскроете мне все достоинства вашего избранника, и я пойму, насколько беспочвенны мои собственные надежды.
   Слуга внес в комнату низенький столик, на котором в фарфоровых чашках дымилась сладкая тофра, а рядом на блюде лежали свернутые на манер древних свитков вафли. Такие удобно макать в густой напиток, а можно есть и так.
   – Я ничего не собираюсь рассказывать, – заявила Хильдегарда, когда слуга с поклоном удалился.
   Но всего через полчаса девушка с воодушевлением описывала их встречу с младшим Ардесом после его возвращения из Карса. Ги-Деон был внимательным и приятным слушателем, он умел ненавязчиво задать вопрос, сочувственно покачать головой или вставить уместное замечание. К тому же его и вправду интересовали подробности о жизни пропавшего ювелира, они могли пролить свет на его внезапное исчезновение. С особым вниманием граф выслушал рассказ о дне, когда Хильдегарда со своим женихом отправилась в ту памятную прогулку на ярмарку. Его подручные успели под разными предлогами переговорить почти со всеми приятелями Ардеса, с мастерами из ювелирного цеха, наслушались и сплетен по поводу его странной отлучки. Но впервые он слышал историю, так сказать, из первых рук.
   – …он видел, что я ударилась, и побежал догонять этого серого дылду. Если бы я тогда его удержала, ничего бы этого не было! Но тогда мне было так обидно и больно, что даже хотелось, чтобы он его догнал! Я ждала его на том месте, где мы расстались, два часа. Потом пошла на площадь, но там было слишком много народу, не то что искать кого-то – протолкнуться негде. Подумала: «Может, разминулись?», но он и домой не вернулся до самого вечера. Я еще, дура, обиделась, попрощалась с госпожой Ардес и следующие два дня специально к ним домой не заходила. А потом мэтр Тео Ардес пришел к отцу, и мы узнали, что Раэн пропал.
   Дальше юная банкирша поделилась своими догадками, отчего ее суженый решил так резко «поменять жизнь». Часть из того, что она сообщила, уже было известно Ги-Деону. Например, о неудаче на экзамене.
   – Не обижайтесь, Хильда, но, по-моему, ваши рассуждения о душевной ране, полученной вашим возлюбленным во время цехового испытания, полная ерунда! Ну не сбегают возлюбленные из-за какой-то испорченной серебряной подвески. Вы же сами мне расписывали, какой ваш Раэн был умный и рассудительный. Чего бы вдруг он распсиховался из-за пустяка, как мальчишка.
   – Вы его не знаете, – горячилась девушка, – для него это был не пустяк! Он не мог смириться… Он привык всегда добиваться своего, а тут пострадала его гордость. Нет, не так, гордость здесь ни причем! Я не умею объяснять!..
   – Вы замечательно все объясняете, – успокоил ее капитан.
   – Нет, – настаивала банкирша. – Вы должны понять. Дело не в испорченной побрякушке. Раэн всегда был очень строг к себе. Уж лучше бы цеховые старейшины в тот раз оставили его без звания! А так он счел себя недостойным и решил доказать… заслужить… – Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово.
   – Строгость к себе – вернейший признак гордеца, – мягко заметил Иринг. – Вот я снисходительно отношусь к своим недостаткам и оттого так же снисходителен к другим. И мне нечего доказывать ни себе, ни окружающим.
   – Вы просто самовлюбленный индюк! – выпалила Рассерженная хозяйка и тут же испуганно прижала ладони к вспыхнувшим щекам. – Ой, я совсем не то… я не хотела…
   Капитан от души рассмеялся.
   – Вот теперь вы похожи на нормальную девушку, – заявил он, ничуть не обидясь. – Этот чопорно-сдержанный вид был вам совсем не к лицу. А что касается вашего друга Раэна, то конечно же он замечательный, иначе бы вы его так не защищали. И не вздумайте винить себя за его отъезд: если мужчина решает уехать, никакие уговоры его не остановят.
   Банкирша глядела на графа во все глаза.
   – Вы не сердитесь? – удивленно спросила она.
   – Нисколько! – заверил Иринг. – Вам давно нужно было выговориться, в следующий раз, если захотите выпустить пар, сразу зовите меня…
   – Куда моя дочь должна позвать вас? – спросил, появляясь в дверях гостиной, хозяин дома.
   – Господин Бруст, – Ги-Деон, отставив чашку, раскланялся с банкиром, незаметно подмигнул смущенной Хильдегарде, – я бессовестно напрашивался к вам на завтрашний обед. Ни в одном другом доме не умеют так испечь вафли, как у вас!
   – Конечно, считайте, что получили приглашение. – Банкир благосклонно взглянул на бравого капитана; в отличие от других дворян, этот не вызывал у него раздражения. «Жаль, что он – не из наших, – даже подумалось Гемару Брусту, – прекрасная бы вышла пара для Хильды. Нет, Раэн, конечно, был бы лучшим зятем, – тут же напомнил он себе. – Но, боюсь, бедняга Тео не дождется сына…»
 
   Капитан «Ночных» возвращался домой в приподнятом настроении. Неприступная крепость, носившая имя Хильдегарды Бруст, дала нынче пусть крохотную, но трещинку. «Если вести осаду по всем правилам, укрепления рано или поздно падут, – мысленно обратился он к недавней собеседнице. – Это правило действует и на войне и в любви!» Правда, в исполнении герцогского поручения он продвинулся не слишком далеко, но и тут сегодняшний разговор навел его на интересную мысль: случайно ли, что ювелир пропал как раз в тот день, когда подмастерье Траска столь неудачно попался в руки городской стражи. Как там сказала Хильда: «серый дылда»? Гастон и впрямь был одет во все серое и роста был довольно высокого. Конечно, «дылдой» бы его Иринг не назвал, но миниатюрной Хильдегарде он мог таким показаться. Что, если ювелира угораздило погнаться за похитителем печати и получить ее вместо «законного владельца»? Очень и очень похоже на правду! Странно, что он прежде не сопоставил два этих события, столь точно совпадавшие по времени. Идти со своими догадками к герцогине или Ардесу было преждевременно, да и Хэйворду до того, как он получит какие-нибудь доказательства, об этом рассказывать не стоило.
   Зато, если он прав, известие о смерти молодого Ардеса (а в том, что тот умер, граф теперь почти не сомневался) сулит ему новые продвижения на любовном фронте. Конечно, расхожее мнение о том, что мертвого соперника в сердце женщины побороть сложнее, чем живого, родились не на пустом месте. Ги-Деон и сам мог привести несколько примеров трогательной верности вдов своим ушедшим за Край супругам. Но для гвардейца Прекраснейшей мертвый поклонник – не препятствие!
 
* * *
 
   Долго спать не пришлось. Настойчивое потряхивание за плечо вырвало меня из блаженного забытья.
   – Что, опять? – ворчливо поинтересовался я, узнав в разбудившем Вагу. Ильяланна ясно сказала, что не собирается сниматься с лагеря в ближайшие сутки, так что Для общего подъема было рановато.
   – Слушай! – тряхнув меня еще разок для надежности, требовательно шепнул старик.
   Сначала я не понял причину шепота. Солнце только начало клониться к горизонту. Кроме меня, ну, возможно, еще Ярвианна, никто не спал, риска потревожить кого-нибудь громким разговором – никакого, ничего секретного возница пока тоже не сообщил.
   – Слушай! – еще многозначительнее повторил Вага и зачем-то прижал мою ладонь к земле.
   Я хотел возмутиться: «Не дают нормально отдохнуть человеку!» – но тут почувствовал под рукой ритмичную вибрацию, а потом и услышал мерный гул. «Умм, умм, умм…» – доносилось откуда-то из-под земли. Я передвинул ладонь на камень, но и он вибрировал в такт глубинному сердцебиению.
   – Голос гор.
   То, с каким выражением это было произнесено, заставило меня прогнать остатки сна и пристальнее вглядеться в лицо старого возницы.
   – И что это значит – Голос гор? – как можно спокойнее переспросил я, уже догадываясь, что ответ мне не понравится.
   – Это грохот каменных хиллсдунских барабанов. Подгорный народ сзывает своих воинов на «большую облаву». Нетрудно догадаться, на кого они намерены поохотиться!
   – Подъем! Снимаемся с лагеря! – прозвучало над дневкой.
   Караванщики спешно собирали рюкзаки, взваливали тюки на плечи. Я со стоном-вздохом поднял свой. Из палатки, растянутой для нашей леди, вышел Ярвианн. Вид у него был почти здоровый – все-таки эльфийские снадобья творят чудеса. Лот, которого мы несколько дней назад не надеялись донести живым до следующего привала, как ни в чем не бывало прошествовал мимо с мешком на спине.