Страница:
«Паровая машина!» Несмотря на критическую обстановку, я успел восхититься изобретательностью подгорных механиков. Поставить котел на колеса и заставить пар вращать их – недурно придумано! Вот только как они не задыхаются от дыма в своих подземных тоннелях? Впрочем, наверняка рудокопы специально позаботились о вентиляции. Почему-то вспомнилась долина гейзеров вылетающими из-под земли белыми облачками, и тут же представилось, как под всей долиной носятся, постукивая колесами и выдувая из труб белые клубы дыма, десятки паровых телег. Ох, надеюсь – это всего лишь мое больное воображение!
Гном, управлявший самоходной тележкой, заметил нас, бросил рычаги, достал из-за пояса меч, заверещал, подпрыгивая на коротких ножках. Я свалил эльфа у самой стены тоннеля и покрепче перехватил копье. Если позади котла на телеге едут еще гномы, здесь и состоится мой последний бой. Между тем пароход и не думал тормозить, машинист на передке вращал длинноватым для него клинком практически непрерывно и, видимо, собирался прямо так, на ходу, снести мне голову. Недомерок уже заранее радовался своей победе, оглашая пещеру криками о том, как размажет «проклятых альвов» по камням своей машиной.
Во время очередного его скачка я метнул копье. Лишаться еще до настоящей схватки единственного своего оружия было не слишком разумно, но очень уж меня раздражали эти дурацкие вопли. Бросок оказался на редкость удачным; пролетев практически по прямой, копье вошло в грудь хвастливого хиллсдуна и смело его с площадки. Плюясь паром, машина помчалась дальше. Никаких гномов позади котла не оказалось. Я проводил оставшуюся без управления тележку немного ошарашенным взглядом – уж слишком быстро все кончилось. Потом, опомнившись, бросился к сбитому копьем рудокопу, тот был мертв.
Рядом с пронзенным телом, чуть откатившись в сторону, лежал… что бы вы думали? Эльфийский меч! Я без труда опознал клинок Ярвианна. Нет, ну надо же как везет поганцу! Я свое оружие в пещере так и не отыскал, а его клинок сам примчался к нему на самоходной машине. Стащив с мертвеца портупею, прицепил ножны с мечом на собственный пояс. Хотел вытащить копье, но то явно не предназначалось для серьезного боя, наконечник отвалился, оставшись в теле. Я отбросил в сторону ненужное древко, вернулся к бесчувственному эльфу, взвалил его на загривок и продолжил путь вдоль железной колеи.
Новый грохот, да такой, что уши заложило, настиг нас, когда я и десяти шагов не успел пройти, затрясся пол под ногами, посыпалась со свода каменная пыль. Судя по всему, неуправляемая паровая тележка столкнулась с каким-то препятствием. Взрыв вышел явно нешуточный. Глянул в сторону, откуда донесся грохот, – вспышек, сполохов огня не наблюдалось, но надеюсь, на какое-то время это отвлечет подземных жителей от моей скромной персоны.
Когда справа по ходу появился еще один боковой штрек, я надолго задумался. Двигаться «вверх» вдоль проложенной для паровых машин колеи было удобно, но в то же время весьма рискованно. Иногда мне начинало казаться, что железные рельсы тихонько гудят, предупреждая о приближении новой самоходной тележки. Боюсь, второй раз мне не удастся так ловко разделаться с подгорным машинистом, да и где гарантия, что с ним не будет компании из десятка-другого приятелей? И хотя шанс заблудиться в темных лабиринтах пугал ничуть не меньше, я с тяжелым сердцем, но свернул в новый коридор. Вскоре и он раздвоился, так что пришлось опять делать выбор. Подземные ходы не отличались прямизной, и я больше не был уверен, что верно определяю стороны света. Пару раз попадались тупики, так что приходилось возвращаться к последней развилке. Иногда я слышал, как за стеной шумит вода, но я понятия не имел, куда выводят здешние подземные реки, так что они не могли служить мне ориентиром. Если нужно было решать, куда сворачивать, я отдавал предпочтение штольням, ведущим вверх, запретив себе думать о том, что это не самый надежный способ выбраться на поверхность. А ходы между тем становились все более узкими и запущенными. Только каменный пол неизменно оставался гладок, иначе в той темени, в которой порой приходилось идти, я давно бы сломал себе ноги. Что ж, ноги у меня остались в целости, а вот лоб я едва не расшиб о выросшую впереди стену. Опять тупик. Ощупав рукой пространство по бокам перед собой, кое-как развернулся, стараясь не задеть раненым эльфом каменные выступы. Перекресток, на котором я свернул в этот проход, был примерно в часе хода, так далеко по слепой ветке меня еще не заносило. Вздохнув, отправился в обратный путь.
Я шел и шел, а знакомого распутья все не было. Время обманчиво течет во мраке, но по любым меркам выходило, что я давно должен был вернуться к отправной точке. Из-под ботинка выкатился камень, породив дребезжащее короткое эхо. Я замер на месте. До этого момента я не чувствовал подошвами ни каменных обломков, ни выбоин. Выходит, я, сам того не заметив, свернул в природный ход? Снова задумался – не поворотить ли назад, но тут показалось, будто воздух по мере продвижения по коридору вроде как свежеет. Утратить самый последний хоть и весьма эфемерный, но все-таки ориентир в подземном мире было страшно. С другой стороны, куда выведут (если мне повезет найти их) знакомые тропы? В гномий город? Я еще слишком недолго блуждал в подземелье и не успел отчаяться до такой степени, чтобы радоваться даже встрече с хиллсдунскими людоедами. Возможно, денька через два-три, когда мрак, голод и жажда возьмутся за меня как следует…
Впереди было все так же темно, но я почувствовал, что стены прохода, по которому я осторожно продвигался, расступились. Оценить размеры пещеры при таком раскладе было затруднительно. Напрягая изо всех сил зрение, сумел различить серые отблески на каменных сосульках, свисающих с потолка и растущих из пола. Хотя, может, и померещилось, уж слишком напряженно я вглядывался. А вот капавшая сверху вода уж никак не была игрой воображения, десяток капель разом упали за воротник, заставив вздрогнуть: в тоннелях было душновато, к тому же я взмок, таща на себе эльфа, а вот капли оказались ледяными. Еще чуть дальше, когда оперся рукой о почти невидимую стену, пальцы погрузились в настоящий ручеек. Во всяком случае, воды здесь было достаточно, чтобы напиться самому и напоить Ярвианна – если, конечно, сумею. Чтобы заново наполнить фляжку, от самодельной синей бурды пришлось избавиться. Не без сожаления вылил ее под ноги, чувство было такое, будто обрываю путеводную нить, способную вывести меня из подгорных лабиринтов. В действительности толку с того, что я пометил весь свой путь с Аяксой, не было никакого. Где теперь те пещеры, а где я? «Ладно, отдохнем немного, а там сориентируемся», – решил, кое-как напяливая на эльфа собственную куртку и устраивая его на относительно сухих камнях. Сам тоже присел, откинувшись на бугристую стену. Вспотевшая спина даже через рубашку тут же ощутила холод камней.
Я попытался разжать эльфу зубы и влить в рот немного воды (не такая уж легкая задача в темноте, замечу вам!); тот задергался, забормотал что-то в бреду, я даже не понял, на своем языке или на эрихейском, и снова расслабленно затих.
– Эй, приятель, попей… – пробовал я привести его в чувство. Но сомневаюсь, что тот меня понял, и вода в основном пролилась на мою же куртку.
Больше помочь ему было нечем. Я привалился к стене, собираясь по возможности вздремнуть час-другой, прежде чем отправиться в дальнейшее путешествие по подземельям. Но то ли из-за неудобной позы, то ли из-за монотонного капанья воды сон не шел. Открыл глаза – в дальней части пещеры, выхватывая из мрака проточенные водой каменные складки-канальцы, перемещалось желтое пятно. Несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Потом к световому пятну добавились голоса и звук шагов, но не воинственно-тревожные крики и дробный топот погони, это больше походило на перебранку бредущих в вечерний час в пивную подмастерьев. А движущееся пятно на стене не иначе образовал луч фонаря. В пещере заметно посветлело. Я сгреб Ярвианна и вместе с ним залег за группой сталагмитов, на всякий случай зажав эльфу рот ладонью. Сам – так даже дышать перестал.
Но пятно еще долго плясало на каменном своде, прежде чем из невидимого отсюда прохода в пещеру ввалились гномы. Больше десятка рудокопов с кирками на плечах и фонарями, примотанными прямо ко лбу, устало, но весело переговариваясь, неторопливо шествовали домой после рабочей смены. Некоторые несли на плечах тяжелые мешки, должно быть, с каким-то шахтерским инструментом, поскольку много руды на плечах не унесешь. Вряд ли им было известно о последних событиях в подземном городе, поэтому и по сторонам они особо не глазели. Гномы наискосок пересекли пещеру и скрылись в черном провале тоннеля, том самом, по которому явились сюда мы с Ярвианном.
Значит, гномий город не так уж и далеко, а я-то вообразил, что ушел по подземному лабиринту чуть ли не на ту сторону гор. [14]Как-то сразу расхотелось оставаться на отдых в пещере, по которой туда-сюда шастают хиллсдуны. Вновь взвалив эльфа на плечи, я направился в сторону, откуда недавно пришли шахтеры. Почему бы горной выработке, откуда они возвращались, не иметь выхода на поверхность?
Проход в новую штольню нашелся не сразу, но потом я все-таки скорее нащупал, чем разглядел провал в стене и побрел по темному коридору, специально приволакивая ноги – тоннели с выглаженным каменным полом остались где-то позади, а может, сбоку, снизу или даже впереди. В подземном мире разве разберешь? Гномьи Горы были изъедены хиллсдунскими норами, как ольские сыры – дырами. «Что, если я так и не найду дорогу на поверхность?» – подумалось не в первый раз. Представились бесконечные и бессмысленные блуждания в лишенных света тоннелях, и я – исхудавший, обросший бородой, возможно, даже утративший рассудок. А что, я слышал о двух мужиках, умудрившихся заблудиться в соляных гротах недалеко от Карса. Одного из них нашли спустя две недели, так парень оказался совершенно безумным. Я, правда, боязнью темноты и подземелий никогда не страдал, но опять же это смотря в каких дозах их принимать! На худой конец, под рукой у меня имелся эльфийский меч – это чтобы долго не мучиться. А вот с Ярвианном, если не загнется к тому моменту, что прикажете делать? «Оставлю ему меч. Если придет в себя, сам решит, что ему делать! А если не придет? Если раньше, чем он очухается или откинется за Край, его найдут гномы?» Эта мысль заставила меня нахмуриться. Что, если гномы встретятся нам прямо сейчас? Иллюзий насчет исхода такой встречи я не испытывал. Гаарнхаи – славные бойцы. То, что мне так легко удалось справиться с одним неосторожным недомерком (те, что полегли от эльфийского порошка, не в счет), большая удача. Нет, конечно, в бою я, возможно, сумею уложить еще нескольких, но остальные меня доконают. Особенно если у них случится под рукой арбалет. Так должен ли я в этом случае из милосердия убить Ярвианна? И кто укажет момент, когда это станет единственным выходом? Ильяланна, та наверняка не терзалась сомнениями, когда велела прикончить оступившегося носильщика.
С подобными невеселыми рассуждениями я добрел до еще одной подземной полости. Здесь опять немного посветлело, и опять я не нашел источника света, сколько ни крутил головой. В небольших размеров пещерку выходило пять тоннелей – столько черных проемов я насчитал в стенах. Любой мог вести к горной выработке. Чтобы придать своим передвижениям хотя бы видимость системы, я сложил из обломков гранита маленькую пирамидку у выхода, через который попал на подземный перекресток, а потом углубился в первый слева от него проход.
Если предыдущие тоннели были просто темными, то здесь черноту, казалось, можно резать ножом. А спустя какое-то время появилось еще мерзкое ощущение чужого дыхания на шее, я даже проверил на всякий случай – но голова Ярвианна свешивалась значительно ниже моего плеча. Потом к этому добавилось негромкое клацанье, похожее на постукивание деревянных коклюшек в руках умелой вязальщицы. На всякий случай я снова опустил эльфа на пол и достал из ножен его меч. И вовремя. Что-то мохнатое и липкое свалилось на меня сверху, когтистые пальцы вцепились в волосы и щеку, влажная пасть прилипла к шее. С брезгливым вскриком сорвал с себя невидимое существо и с размаху хрястнул его о стену. И тут же с потолка на меня упало еще несколько тварей. Завертевшись на месте, вслепую рубанул воздух – добрый эльфийский клинок с хрустом рассек чью-то плоть. Какое-то время яростно отбивался от цепких созданий, продолжавших сыпаться мне на шею и голову. Нападение сопровождалось своеобразными вскриками, сильно напоминающими гуканье младенца. Я уже сообразил, что за гадость на меня навалилась: слепыши – так прозвали мерзких кровососов в Карсе, где они обитали в самых темных гротах, проточенных водой в тамошних холмах. Эти бескрылые нетопыри, размером с небольшую собаку, не имели зубов и высасывали кровь на манер пиявок. Вспомнилась «страшилка» из детства об этих подземных обитателях: как непослушные дети отправились играть в лес без позволения родителей, заблудились и остались ночевать в пещере. А ночью из-под земли выбрались твари и утащили неслухов живьем в Бездну. С тех пор по ночам из пещеры стали доноситься детские голоса, зовущие на помощь. Они заманивают во тьму сердобольных странников, а затем высасывают из них кровь.
Брр… Никогда не любил эту сказку! С другой стороны, вспомнилось и кое-что полезное. Вроде бы слепыши не переносили даже самого слабого света и оттого не выбирались под открытое небо даже ночью. Продолжая отмахиваться одной рукой, другой освободил из поясного кармана кисет с огнивом, провел камнем вдоль лезвия. Посыпавшиеся из-под руки искры произвели волшебный эффект, упыри разом ссыпались с меня на пол. Я не преминул воспользоваться этим и, хотя действовал наугад, сапогом раздавил пару гаденышей. Повторив еще несколько раз фокус с искрами, я худо-бедно расчистил пространство вокруг себя, заодно приметил, что еще через десяток шагов снова уткнулся бы в стену. Следовало возвращаться. И все бы хорошо, я вполне мог двигаться, время от времени проводя огнивом по мечу и тем отпугивая мраколюбивых тварей. Но нужно было тащить на себе Ярви. Факела, как вы понимаете, я с собой не прихватил. Но вообще-то я недолго ломал голову над этой проблемой. Откромсал от собственной рубахи еще кусок, примотал им к кончику меча остатки трута. Вспыхнул огонь, перекинулся на хлопковую ткань. Не теряя времени, я поднял эльфа и, помахивая перед собой навернутой на клинок тряпкой, заторопился назад, к пещерной развилке. Ткань горела ярко, я даже сумел разглядеть напавших на меня нетопырей, их плоские белесые морды с непомерно большими круглыми глазами и очерченным красной каймой ртом и впрямь чем-то напоминали младенческие личики. С одной поправкой – уродливые младенческие личики. Слепыши с визгом расползались от пламени, даже когда лоскут практически прогорел и остались лишь обугленные обрывки с мерцающими огоньками по краям.
Двух лоскутов от моей сорочки хватило, чтобы дотащить Ярвианна до того самого перекрестка. Здесь было достаточно светло и без огня. Обиженно подвывая, упыри уползли в свой темный тоннель. Ну хоть от этой напасти мы избавились! Теперь бы только не ошибиться коридором. Слепыши хоть сами и не выбираются на поверхность, однако питаются самыми обыкновенными наземными животными, вряд ли им по зубам хиллсдуны. Значит, где-то поблизости должна быть открытая пещера, где они могли бы подкарауливать свои жертвы. Взбодрив себя такими логическими рассуждениями, я спрятал в ножны меч и, поудобнее устроив на загривке Ярвианна, отправился в один из трех оставшихся неисследованными проходов, на этот раз ближайший справа от тупика. Но не успел я сделать и сотни шагов, как пол стал заметно понижаться. Проход, ведущий в глубь горы, был мне без надобности, и я решил, пока не поздно, вернуться.
Второй коридор выглядел предпочтительнее. Я продолжил путь наверх, надеясь вот-вот обнаружить охотничью пещеру слепышей. Но узкий тоннель, помотав меня часа полтора, нежданно вывел в ставшую знакомой пещерку с каменными пирамидками, отмечавшими уже опробованные мною тоннели. Этот оказался кольцевым. Итак, оставался лишь один до конца не исследованный проход и один шанс найти выход из подземелья. Это если легенды не врут, а то, может, слепыши, в отсутствие свежей крови, прекрасно едят какой-нибудь пещерный лишайник и думать не думают о том, чтобы выползать на поверхность.
Однако сдаваться я не собирался. Ведущий под уклон коридор, который я столь поспешно оставил, постепенно выровнялся, а потом, к моей радости, даже начал забирать вверх. Да и света заметно прибавилось, то и дело попадались настолько хорошо освещенные участки, что издали я принимал их за вожделенный выход, ускорял шаг, но свет сменялся тьмой, надежда – разочарованием, а после – новой надеждой, а проход все тянулся и тянулся. Один раз я обнаружил в нижней части стены дыру дюймов десять в диаметре, мне в такую не протиснуться, а вот слепыши вполне могли пробираться в пресловутую пещеру этим самым лазом. Если так, то все мои блуждания – напрасный труд. Тем не менее я продолжал двигаться вперед, положив себе добраться до конца тоннеля, каким бы тот ни оказался. Ну должен же он когда-то кончиться!
Последний час я шел из чистого упрямства. Эльф на спине весил теперь не меньше груженной камнем четырехколесной подводы. Тяжесть эта все сильнее и сильнее пригибала к земле, противно тряслись мышцы под коленями. Я запретил себе думать об отдыхе, зная, что, раз присев, уже не сумею ни сам подняться, ни поднять проклятого Ярвианна. Когда впереди в очередной раз замаячило бледное пятно, я не обратил особого внимания. Потом в лицо пахнуло свежестью, и я приостановился, втягивая носом сладкий воздух горных лугов, но тут же зашатался, съехавшая на одно плечо ноша повела в сторону. Кое-как выровнялся, наклонил вперед корпус, чтобы не упасть на этот раз ничком, и, из последних сил переставляя ноги, сделал последние полсотни шагов. Проход вырвался на поверхность. Ветер дружески прошелся по моим слипшимся от пота волосам. Над горами занималось утро. Еще несколько шагов, и я свалил эльфа на поросший травой склон. Сам рухнул на голые камни. На то, чтобы найти более уютное местечко для себя, сил не осталось. Даже переворачиваться не стал, так и лежал, прижавшись щекой к шершавой скале, а рядом, задевая ресницы, полз хлопотливый жук.
Только-только сумел отдышаться, как из-за ближайшего перелеска появилась ведьма. Метнулась к распростертому на траве брату:
– Ярви, оттари!
Слишком усталый, чтобы чему-то удивляться, я даже не задумался, как она оказалась рядом с местом, где мы выбрались из пещер. Зато невольно прислушался к тому, что творилось за моей спиной. Ответа не было подозрительно долго. «Неужели же я столько времени тащил на себе мертвого подонка?» Не успел ни испугаться, ни расстроиться, как Ярви слабо застонал, потом залепетал что-то на их птичьем наречии. Кроме «оттари» – братишка – я за время дороги узнал от силы пару-тройку эльфийских слов, так что, о чем они там щебетали, осталось загадкой. У меня и своих проблем хватало: о братишке моя «добрая хозяйка», конечно, позаботится, а кто побеспокоится обо мне? На благодарность леди Ильяланны рассчитывать точно не стоило.
Как бы еще виноватым не остаться.
– Подними лицо! – не замедлил раздаться рядом повелительный голос. Я в душе даже посмеялся: «Спас на свою голову!» Судя по тону, ведьма была чем-то сильно недовольна. Сейчас получу еще одно зубодробильное заклинание. Я перевернулся на бок, с трудом оторвал висок от камня, серые глаза оказались подозрительно близко…
Вас когда-нибудь целовала фея? Странное ощущение. Унее были твердые сухие губы… Нет, мягкие. Нет… Не поймешь. Слишком коротким был поцелуй. Или долгим?
Знакомый голос прервал мои размышления:
– Очнись! Нужно унести Ярвианна подальше от пещеры.
Нести, естественно, предстояло мне. А то, что я, скорее всего, надорвался, блуждая по проклятым подземельям с ее братцем на горбу, да еще и отбиваясь от подземных тварей, никого не волновало. Я встал. «Зачем она все-таки меня поцеловала? Дурацкий вопрос. Я вытащил из плена ее родственника. Хильда целовалась совсем иначе У ее губ был вкус клубники, которую она так любила. А у леди… Невозможно сравнивать, пока не почувствуешь снова! Но для этого нужно, по меньшей мере, еще раз спуститься в пещеры хиллсдунов. Боги, что за ерунда лезет в голову?!»
За этими нелепыми мыслями оказалось, что я успел пройти не одну сотню ярдов и только теперь ощутил тяжесть на спине. Тьфу! Ведьма едва не заморочила мне голову своим поцелуем! Но, слава богам Горы, у меня имелось прекрасное противоядие против эльфийских чар – сине-черная отметина на плече.
Заночевали в какой-то неглубокой выемке в скале, которую назвать пещерой язык не поворачивался – но это и хорошо, не скоро мне захочется снова заглянуть в подземелье! Я сгрузил Ярвианна на разостланное феей одеяло и с наслаждением распрямил спину. Ильяланна разложила небольшой костер, но вместо того чтобы сварить какой-нибудь еды, начертила угольком круг на камне и принялась щепотью рассыпать над ним какие-то порошки, потом полоснула себя мечом по запястью и окропила все это сверху собственной кровью. Я незаметно приблизился, встал в паре шагов за ее спиной: ведьма негромко нараспев произносила слова древней поминальной молитвы, способные умилостивить тварей Бездны. Во всех храмах Хаэля эту молитву читают одинаково, прежде не приходило в голову, что она звучит на эльфийском: «Вирре, вирре, нэссэ, аэлле…» Мне стало не по себе. Ярвианна я только что оставил если и не здоровым, то недвусмысленно живым. Тогда кто же?.. Дождался, когда обряд будет закончен.
– Это по Суслику? – спросил, когда Ильяланна присыпала горстью земли опрысканную кровью магическую фигуру.
– Нет, по моим нерожденным братьям.
Я наморщил лоб, силясь проникнуть в смысл загадочной фразы.
– Ярви рассказал, что вам пришлось сжечь украденные семена, – снизошла до разъяснений фея. – Я молила обитающих за Краем даровать им скорейшее перерождение.
– Семенам? – на всякий случай уточнил я.
– Душам неродившегося леса.
– Ясно. – Я поспешил отвернуться, чтобы Ильяланна не увидела выражения моего лица – ссориться с ведьмой не хотелось. Слыхал, будто подгорный народ верит в то, что у камней есть душа. Надо ли удивляться, что их извечные противники одушевляют лес? А вообще они стоили друг друга: одни помешаны на камнях, другие – на деревьях. Человечество и впрямь стало венцом творения, и не только по времени появления, но и по рациональному отношению к окружающему миру.
После молитвы Ильяланна наконец занялась стоящим делом – взялась готовить целебный настой для брата.
– Как же случилось, что никто не знает о том, что гномы – каннибалы? – Я и не заметил, что рассуждаю вслух.
– Во-первых, не каннибалы, – тут же поправила фея. – Они ведь не едят своих сородичей и не считают себе подобными ни нас, ни, кстати, вас. Во-вторых, что вообще вы, люди, знаете о мире? Впрочем, ваши жрецы, особенно те, что поклоняются темной стороне Круга, прекрасно осведомлены о гастрономических предпочтениях единоверцев.
Мне лично не доводилось сталкиваться с поклоняющимися Тьме жрецами; безумцев, предпочитающих Незримой Горе Вечную Бездну, в Каннингарде было не так много. Хотя о них, как и о всякой странности или уродстве, ходила масса слухов. К тому же я не видел, какое отношение безднопочитатели могут иметь к гномам.
– Гномы не поклоняются тварям из Бездны, – возразил я. – Что бы там они ни ели, а жертвы они приносят светлым богам, я сам видел статуи Яйнири и Улле. А у тварей из Бездны, как известно, нет обличья.
– Это глупая людская легенда, – презрительно скривилась Ильяланна. – (Я пропустил мимо ушей нелестный отзыв о собственной расе. Если обижаться на каждое такое замечание, можно вовсе не начинать ни одного разговора.) – На самом деле твари из Бездны точно такие же боги, как и те, что живут на Незримой Горе. В начале времен они разделились, и те, что в Бездне, приняли власть над смертью и разрушением, а обитатели Незримой Горы получили в удел созидание и жизнь. Те и другие равно правят в нашем мире, более того, являются зеркальными отражениями друг друга.
– Вы хотите сказать…
– Я говорю, что в святилище хиллсдунов ты видел изображения не богини судьбы и сына Прекраснейшей, а статуи их зеркальных близнецов из Бездны. Гномы поклоняются темной половине Круга, и в этом нет ничего нового.
– Я вам не верю. – Рассказ о зеркальных близнецах смахивал на какую-то изощренную ересь.
– Тебе и не надо. Поддержи лучше Ярви голову, чтобы я могла напоить его.
Напившись вслед за Ярвианном целебного отвара, я свернулся калачиком прямо на земле и тут же заснул. Когда проснулся, солнце успело подняться высоко. Ильяланна неподвижно сидела у входа в так называемую пещеру; похоже, она так и не ложилась. Я подошел к ведьме.
Гном, управлявший самоходной тележкой, заметил нас, бросил рычаги, достал из-за пояса меч, заверещал, подпрыгивая на коротких ножках. Я свалил эльфа у самой стены тоннеля и покрепче перехватил копье. Если позади котла на телеге едут еще гномы, здесь и состоится мой последний бой. Между тем пароход и не думал тормозить, машинист на передке вращал длинноватым для него клинком практически непрерывно и, видимо, собирался прямо так, на ходу, снести мне голову. Недомерок уже заранее радовался своей победе, оглашая пещеру криками о том, как размажет «проклятых альвов» по камням своей машиной.
Во время очередного его скачка я метнул копье. Лишаться еще до настоящей схватки единственного своего оружия было не слишком разумно, но очень уж меня раздражали эти дурацкие вопли. Бросок оказался на редкость удачным; пролетев практически по прямой, копье вошло в грудь хвастливого хиллсдуна и смело его с площадки. Плюясь паром, машина помчалась дальше. Никаких гномов позади котла не оказалось. Я проводил оставшуюся без управления тележку немного ошарашенным взглядом – уж слишком быстро все кончилось. Потом, опомнившись, бросился к сбитому копьем рудокопу, тот был мертв.
Рядом с пронзенным телом, чуть откатившись в сторону, лежал… что бы вы думали? Эльфийский меч! Я без труда опознал клинок Ярвианна. Нет, ну надо же как везет поганцу! Я свое оружие в пещере так и не отыскал, а его клинок сам примчался к нему на самоходной машине. Стащив с мертвеца портупею, прицепил ножны с мечом на собственный пояс. Хотел вытащить копье, но то явно не предназначалось для серьезного боя, наконечник отвалился, оставшись в теле. Я отбросил в сторону ненужное древко, вернулся к бесчувственному эльфу, взвалил его на загривок и продолжил путь вдоль железной колеи.
Новый грохот, да такой, что уши заложило, настиг нас, когда я и десяти шагов не успел пройти, затрясся пол под ногами, посыпалась со свода каменная пыль. Судя по всему, неуправляемая паровая тележка столкнулась с каким-то препятствием. Взрыв вышел явно нешуточный. Глянул в сторону, откуда донесся грохот, – вспышек, сполохов огня не наблюдалось, но надеюсь, на какое-то время это отвлечет подземных жителей от моей скромной персоны.
Когда справа по ходу появился еще один боковой штрек, я надолго задумался. Двигаться «вверх» вдоль проложенной для паровых машин колеи было удобно, но в то же время весьма рискованно. Иногда мне начинало казаться, что железные рельсы тихонько гудят, предупреждая о приближении новой самоходной тележки. Боюсь, второй раз мне не удастся так ловко разделаться с подгорным машинистом, да и где гарантия, что с ним не будет компании из десятка-другого приятелей? И хотя шанс заблудиться в темных лабиринтах пугал ничуть не меньше, я с тяжелым сердцем, но свернул в новый коридор. Вскоре и он раздвоился, так что пришлось опять делать выбор. Подземные ходы не отличались прямизной, и я больше не был уверен, что верно определяю стороны света. Пару раз попадались тупики, так что приходилось возвращаться к последней развилке. Иногда я слышал, как за стеной шумит вода, но я понятия не имел, куда выводят здешние подземные реки, так что они не могли служить мне ориентиром. Если нужно было решать, куда сворачивать, я отдавал предпочтение штольням, ведущим вверх, запретив себе думать о том, что это не самый надежный способ выбраться на поверхность. А ходы между тем становились все более узкими и запущенными. Только каменный пол неизменно оставался гладок, иначе в той темени, в которой порой приходилось идти, я давно бы сломал себе ноги. Что ж, ноги у меня остались в целости, а вот лоб я едва не расшиб о выросшую впереди стену. Опять тупик. Ощупав рукой пространство по бокам перед собой, кое-как развернулся, стараясь не задеть раненым эльфом каменные выступы. Перекресток, на котором я свернул в этот проход, был примерно в часе хода, так далеко по слепой ветке меня еще не заносило. Вздохнув, отправился в обратный путь.
Я шел и шел, а знакомого распутья все не было. Время обманчиво течет во мраке, но по любым меркам выходило, что я давно должен был вернуться к отправной точке. Из-под ботинка выкатился камень, породив дребезжащее короткое эхо. Я замер на месте. До этого момента я не чувствовал подошвами ни каменных обломков, ни выбоин. Выходит, я, сам того не заметив, свернул в природный ход? Снова задумался – не поворотить ли назад, но тут показалось, будто воздух по мере продвижения по коридору вроде как свежеет. Утратить самый последний хоть и весьма эфемерный, но все-таки ориентир в подземном мире было страшно. С другой стороны, куда выведут (если мне повезет найти их) знакомые тропы? В гномий город? Я еще слишком недолго блуждал в подземелье и не успел отчаяться до такой степени, чтобы радоваться даже встрече с хиллсдунскими людоедами. Возможно, денька через два-три, когда мрак, голод и жажда возьмутся за меня как следует…
Впереди было все так же темно, но я почувствовал, что стены прохода, по которому я осторожно продвигался, расступились. Оценить размеры пещеры при таком раскладе было затруднительно. Напрягая изо всех сил зрение, сумел различить серые отблески на каменных сосульках, свисающих с потолка и растущих из пола. Хотя, может, и померещилось, уж слишком напряженно я вглядывался. А вот капавшая сверху вода уж никак не была игрой воображения, десяток капель разом упали за воротник, заставив вздрогнуть: в тоннелях было душновато, к тому же я взмок, таща на себе эльфа, а вот капли оказались ледяными. Еще чуть дальше, когда оперся рукой о почти невидимую стену, пальцы погрузились в настоящий ручеек. Во всяком случае, воды здесь было достаточно, чтобы напиться самому и напоить Ярвианна – если, конечно, сумею. Чтобы заново наполнить фляжку, от самодельной синей бурды пришлось избавиться. Не без сожаления вылил ее под ноги, чувство было такое, будто обрываю путеводную нить, способную вывести меня из подгорных лабиринтов. В действительности толку с того, что я пометил весь свой путь с Аяксой, не было никакого. Где теперь те пещеры, а где я? «Ладно, отдохнем немного, а там сориентируемся», – решил, кое-как напяливая на эльфа собственную куртку и устраивая его на относительно сухих камнях. Сам тоже присел, откинувшись на бугристую стену. Вспотевшая спина даже через рубашку тут же ощутила холод камней.
Я попытался разжать эльфу зубы и влить в рот немного воды (не такая уж легкая задача в темноте, замечу вам!); тот задергался, забормотал что-то в бреду, я даже не понял, на своем языке или на эрихейском, и снова расслабленно затих.
– Эй, приятель, попей… – пробовал я привести его в чувство. Но сомневаюсь, что тот меня понял, и вода в основном пролилась на мою же куртку.
Больше помочь ему было нечем. Я привалился к стене, собираясь по возможности вздремнуть час-другой, прежде чем отправиться в дальнейшее путешествие по подземельям. Но то ли из-за неудобной позы, то ли из-за монотонного капанья воды сон не шел. Открыл глаза – в дальней части пещеры, выхватывая из мрака проточенные водой каменные складки-канальцы, перемещалось желтое пятно. Несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Потом к световому пятну добавились голоса и звук шагов, но не воинственно-тревожные крики и дробный топот погони, это больше походило на перебранку бредущих в вечерний час в пивную подмастерьев. А движущееся пятно на стене не иначе образовал луч фонаря. В пещере заметно посветлело. Я сгреб Ярвианна и вместе с ним залег за группой сталагмитов, на всякий случай зажав эльфу рот ладонью. Сам – так даже дышать перестал.
Но пятно еще долго плясало на каменном своде, прежде чем из невидимого отсюда прохода в пещеру ввалились гномы. Больше десятка рудокопов с кирками на плечах и фонарями, примотанными прямо ко лбу, устало, но весело переговариваясь, неторопливо шествовали домой после рабочей смены. Некоторые несли на плечах тяжелые мешки, должно быть, с каким-то шахтерским инструментом, поскольку много руды на плечах не унесешь. Вряд ли им было известно о последних событиях в подземном городе, поэтому и по сторонам они особо не глазели. Гномы наискосок пересекли пещеру и скрылись в черном провале тоннеля, том самом, по которому явились сюда мы с Ярвианном.
Значит, гномий город не так уж и далеко, а я-то вообразил, что ушел по подземному лабиринту чуть ли не на ту сторону гор. [14]Как-то сразу расхотелось оставаться на отдых в пещере, по которой туда-сюда шастают хиллсдуны. Вновь взвалив эльфа на плечи, я направился в сторону, откуда недавно пришли шахтеры. Почему бы горной выработке, откуда они возвращались, не иметь выхода на поверхность?
Проход в новую штольню нашелся не сразу, но потом я все-таки скорее нащупал, чем разглядел провал в стене и побрел по темному коридору, специально приволакивая ноги – тоннели с выглаженным каменным полом остались где-то позади, а может, сбоку, снизу или даже впереди. В подземном мире разве разберешь? Гномьи Горы были изъедены хиллсдунскими норами, как ольские сыры – дырами. «Что, если я так и не найду дорогу на поверхность?» – подумалось не в первый раз. Представились бесконечные и бессмысленные блуждания в лишенных света тоннелях, и я – исхудавший, обросший бородой, возможно, даже утративший рассудок. А что, я слышал о двух мужиках, умудрившихся заблудиться в соляных гротах недалеко от Карса. Одного из них нашли спустя две недели, так парень оказался совершенно безумным. Я, правда, боязнью темноты и подземелий никогда не страдал, но опять же это смотря в каких дозах их принимать! На худой конец, под рукой у меня имелся эльфийский меч – это чтобы долго не мучиться. А вот с Ярвианном, если не загнется к тому моменту, что прикажете делать? «Оставлю ему меч. Если придет в себя, сам решит, что ему делать! А если не придет? Если раньше, чем он очухается или откинется за Край, его найдут гномы?» Эта мысль заставила меня нахмуриться. Что, если гномы встретятся нам прямо сейчас? Иллюзий насчет исхода такой встречи я не испытывал. Гаарнхаи – славные бойцы. То, что мне так легко удалось справиться с одним неосторожным недомерком (те, что полегли от эльфийского порошка, не в счет), большая удача. Нет, конечно, в бою я, возможно, сумею уложить еще нескольких, но остальные меня доконают. Особенно если у них случится под рукой арбалет. Так должен ли я в этом случае из милосердия убить Ярвианна? И кто укажет момент, когда это станет единственным выходом? Ильяланна, та наверняка не терзалась сомнениями, когда велела прикончить оступившегося носильщика.
С подобными невеселыми рассуждениями я добрел до еще одной подземной полости. Здесь опять немного посветлело, и опять я не нашел источника света, сколько ни крутил головой. В небольших размеров пещерку выходило пять тоннелей – столько черных проемов я насчитал в стенах. Любой мог вести к горной выработке. Чтобы придать своим передвижениям хотя бы видимость системы, я сложил из обломков гранита маленькую пирамидку у выхода, через который попал на подземный перекресток, а потом углубился в первый слева от него проход.
Если предыдущие тоннели были просто темными, то здесь черноту, казалось, можно резать ножом. А спустя какое-то время появилось еще мерзкое ощущение чужого дыхания на шее, я даже проверил на всякий случай – но голова Ярвианна свешивалась значительно ниже моего плеча. Потом к этому добавилось негромкое клацанье, похожее на постукивание деревянных коклюшек в руках умелой вязальщицы. На всякий случай я снова опустил эльфа на пол и достал из ножен его меч. И вовремя. Что-то мохнатое и липкое свалилось на меня сверху, когтистые пальцы вцепились в волосы и щеку, влажная пасть прилипла к шее. С брезгливым вскриком сорвал с себя невидимое существо и с размаху хрястнул его о стену. И тут же с потолка на меня упало еще несколько тварей. Завертевшись на месте, вслепую рубанул воздух – добрый эльфийский клинок с хрустом рассек чью-то плоть. Какое-то время яростно отбивался от цепких созданий, продолжавших сыпаться мне на шею и голову. Нападение сопровождалось своеобразными вскриками, сильно напоминающими гуканье младенца. Я уже сообразил, что за гадость на меня навалилась: слепыши – так прозвали мерзких кровососов в Карсе, где они обитали в самых темных гротах, проточенных водой в тамошних холмах. Эти бескрылые нетопыри, размером с небольшую собаку, не имели зубов и высасывали кровь на манер пиявок. Вспомнилась «страшилка» из детства об этих подземных обитателях: как непослушные дети отправились играть в лес без позволения родителей, заблудились и остались ночевать в пещере. А ночью из-под земли выбрались твари и утащили неслухов живьем в Бездну. С тех пор по ночам из пещеры стали доноситься детские голоса, зовущие на помощь. Они заманивают во тьму сердобольных странников, а затем высасывают из них кровь.
Брр… Никогда не любил эту сказку! С другой стороны, вспомнилось и кое-что полезное. Вроде бы слепыши не переносили даже самого слабого света и оттого не выбирались под открытое небо даже ночью. Продолжая отмахиваться одной рукой, другой освободил из поясного кармана кисет с огнивом, провел камнем вдоль лезвия. Посыпавшиеся из-под руки искры произвели волшебный эффект, упыри разом ссыпались с меня на пол. Я не преминул воспользоваться этим и, хотя действовал наугад, сапогом раздавил пару гаденышей. Повторив еще несколько раз фокус с искрами, я худо-бедно расчистил пространство вокруг себя, заодно приметил, что еще через десяток шагов снова уткнулся бы в стену. Следовало возвращаться. И все бы хорошо, я вполне мог двигаться, время от времени проводя огнивом по мечу и тем отпугивая мраколюбивых тварей. Но нужно было тащить на себе Ярви. Факела, как вы понимаете, я с собой не прихватил. Но вообще-то я недолго ломал голову над этой проблемой. Откромсал от собственной рубахи еще кусок, примотал им к кончику меча остатки трута. Вспыхнул огонь, перекинулся на хлопковую ткань. Не теряя времени, я поднял эльфа и, помахивая перед собой навернутой на клинок тряпкой, заторопился назад, к пещерной развилке. Ткань горела ярко, я даже сумел разглядеть напавших на меня нетопырей, их плоские белесые морды с непомерно большими круглыми глазами и очерченным красной каймой ртом и впрямь чем-то напоминали младенческие личики. С одной поправкой – уродливые младенческие личики. Слепыши с визгом расползались от пламени, даже когда лоскут практически прогорел и остались лишь обугленные обрывки с мерцающими огоньками по краям.
Двух лоскутов от моей сорочки хватило, чтобы дотащить Ярвианна до того самого перекрестка. Здесь было достаточно светло и без огня. Обиженно подвывая, упыри уползли в свой темный тоннель. Ну хоть от этой напасти мы избавились! Теперь бы только не ошибиться коридором. Слепыши хоть сами и не выбираются на поверхность, однако питаются самыми обыкновенными наземными животными, вряд ли им по зубам хиллсдуны. Значит, где-то поблизости должна быть открытая пещера, где они могли бы подкарауливать свои жертвы. Взбодрив себя такими логическими рассуждениями, я спрятал в ножны меч и, поудобнее устроив на загривке Ярвианна, отправился в один из трех оставшихся неисследованными проходов, на этот раз ближайший справа от тупика. Но не успел я сделать и сотни шагов, как пол стал заметно понижаться. Проход, ведущий в глубь горы, был мне без надобности, и я решил, пока не поздно, вернуться.
Второй коридор выглядел предпочтительнее. Я продолжил путь наверх, надеясь вот-вот обнаружить охотничью пещеру слепышей. Но узкий тоннель, помотав меня часа полтора, нежданно вывел в ставшую знакомой пещерку с каменными пирамидками, отмечавшими уже опробованные мною тоннели. Этот оказался кольцевым. Итак, оставался лишь один до конца не исследованный проход и один шанс найти выход из подземелья. Это если легенды не врут, а то, может, слепыши, в отсутствие свежей крови, прекрасно едят какой-нибудь пещерный лишайник и думать не думают о том, чтобы выползать на поверхность.
Однако сдаваться я не собирался. Ведущий под уклон коридор, который я столь поспешно оставил, постепенно выровнялся, а потом, к моей радости, даже начал забирать вверх. Да и света заметно прибавилось, то и дело попадались настолько хорошо освещенные участки, что издали я принимал их за вожделенный выход, ускорял шаг, но свет сменялся тьмой, надежда – разочарованием, а после – новой надеждой, а проход все тянулся и тянулся. Один раз я обнаружил в нижней части стены дыру дюймов десять в диаметре, мне в такую не протиснуться, а вот слепыши вполне могли пробираться в пресловутую пещеру этим самым лазом. Если так, то все мои блуждания – напрасный труд. Тем не менее я продолжал двигаться вперед, положив себе добраться до конца тоннеля, каким бы тот ни оказался. Ну должен же он когда-то кончиться!
Последний час я шел из чистого упрямства. Эльф на спине весил теперь не меньше груженной камнем четырехколесной подводы. Тяжесть эта все сильнее и сильнее пригибала к земле, противно тряслись мышцы под коленями. Я запретил себе думать об отдыхе, зная, что, раз присев, уже не сумею ни сам подняться, ни поднять проклятого Ярвианна. Когда впереди в очередной раз замаячило бледное пятно, я не обратил особого внимания. Потом в лицо пахнуло свежестью, и я приостановился, втягивая носом сладкий воздух горных лугов, но тут же зашатался, съехавшая на одно плечо ноша повела в сторону. Кое-как выровнялся, наклонил вперед корпус, чтобы не упасть на этот раз ничком, и, из последних сил переставляя ноги, сделал последние полсотни шагов. Проход вырвался на поверхность. Ветер дружески прошелся по моим слипшимся от пота волосам. Над горами занималось утро. Еще несколько шагов, и я свалил эльфа на поросший травой склон. Сам рухнул на голые камни. На то, чтобы найти более уютное местечко для себя, сил не осталось. Даже переворачиваться не стал, так и лежал, прижавшись щекой к шершавой скале, а рядом, задевая ресницы, полз хлопотливый жук.
Только-только сумел отдышаться, как из-за ближайшего перелеска появилась ведьма. Метнулась к распростертому на траве брату:
– Ярви, оттари!
Слишком усталый, чтобы чему-то удивляться, я даже не задумался, как она оказалась рядом с местом, где мы выбрались из пещер. Зато невольно прислушался к тому, что творилось за моей спиной. Ответа не было подозрительно долго. «Неужели же я столько времени тащил на себе мертвого подонка?» Не успел ни испугаться, ни расстроиться, как Ярви слабо застонал, потом залепетал что-то на их птичьем наречии. Кроме «оттари» – братишка – я за время дороги узнал от силы пару-тройку эльфийских слов, так что, о чем они там щебетали, осталось загадкой. У меня и своих проблем хватало: о братишке моя «добрая хозяйка», конечно, позаботится, а кто побеспокоится обо мне? На благодарность леди Ильяланны рассчитывать точно не стоило.
Как бы еще виноватым не остаться.
– Подними лицо! – не замедлил раздаться рядом повелительный голос. Я в душе даже посмеялся: «Спас на свою голову!» Судя по тону, ведьма была чем-то сильно недовольна. Сейчас получу еще одно зубодробильное заклинание. Я перевернулся на бок, с трудом оторвал висок от камня, серые глаза оказались подозрительно близко…
Вас когда-нибудь целовала фея? Странное ощущение. Унее были твердые сухие губы… Нет, мягкие. Нет… Не поймешь. Слишком коротким был поцелуй. Или долгим?
Знакомый голос прервал мои размышления:
– Очнись! Нужно унести Ярвианна подальше от пещеры.
Нести, естественно, предстояло мне. А то, что я, скорее всего, надорвался, блуждая по проклятым подземельям с ее братцем на горбу, да еще и отбиваясь от подземных тварей, никого не волновало. Я встал. «Зачем она все-таки меня поцеловала? Дурацкий вопрос. Я вытащил из плена ее родственника. Хильда целовалась совсем иначе У ее губ был вкус клубники, которую она так любила. А у леди… Невозможно сравнивать, пока не почувствуешь снова! Но для этого нужно, по меньшей мере, еще раз спуститься в пещеры хиллсдунов. Боги, что за ерунда лезет в голову?!»
За этими нелепыми мыслями оказалось, что я успел пройти не одну сотню ярдов и только теперь ощутил тяжесть на спине. Тьфу! Ведьма едва не заморочила мне голову своим поцелуем! Но, слава богам Горы, у меня имелось прекрасное противоядие против эльфийских чар – сине-черная отметина на плече.
Заночевали в какой-то неглубокой выемке в скале, которую назвать пещерой язык не поворачивался – но это и хорошо, не скоро мне захочется снова заглянуть в подземелье! Я сгрузил Ярвианна на разостланное феей одеяло и с наслаждением распрямил спину. Ильяланна разложила небольшой костер, но вместо того чтобы сварить какой-нибудь еды, начертила угольком круг на камне и принялась щепотью рассыпать над ним какие-то порошки, потом полоснула себя мечом по запястью и окропила все это сверху собственной кровью. Я незаметно приблизился, встал в паре шагов за ее спиной: ведьма негромко нараспев произносила слова древней поминальной молитвы, способные умилостивить тварей Бездны. Во всех храмах Хаэля эту молитву читают одинаково, прежде не приходило в голову, что она звучит на эльфийском: «Вирре, вирре, нэссэ, аэлле…» Мне стало не по себе. Ярвианна я только что оставил если и не здоровым, то недвусмысленно живым. Тогда кто же?.. Дождался, когда обряд будет закончен.
– Это по Суслику? – спросил, когда Ильяланна присыпала горстью земли опрысканную кровью магическую фигуру.
– Нет, по моим нерожденным братьям.
Я наморщил лоб, силясь проникнуть в смысл загадочной фразы.
– Ярви рассказал, что вам пришлось сжечь украденные семена, – снизошла до разъяснений фея. – Я молила обитающих за Краем даровать им скорейшее перерождение.
– Семенам? – на всякий случай уточнил я.
– Душам неродившегося леса.
– Ясно. – Я поспешил отвернуться, чтобы Ильяланна не увидела выражения моего лица – ссориться с ведьмой не хотелось. Слыхал, будто подгорный народ верит в то, что у камней есть душа. Надо ли удивляться, что их извечные противники одушевляют лес? А вообще они стоили друг друга: одни помешаны на камнях, другие – на деревьях. Человечество и впрямь стало венцом творения, и не только по времени появления, но и по рациональному отношению к окружающему миру.
После молитвы Ильяланна наконец занялась стоящим делом – взялась готовить целебный настой для брата.
– Как же случилось, что никто не знает о том, что гномы – каннибалы? – Я и не заметил, что рассуждаю вслух.
– Во-первых, не каннибалы, – тут же поправила фея. – Они ведь не едят своих сородичей и не считают себе подобными ни нас, ни, кстати, вас. Во-вторых, что вообще вы, люди, знаете о мире? Впрочем, ваши жрецы, особенно те, что поклоняются темной стороне Круга, прекрасно осведомлены о гастрономических предпочтениях единоверцев.
Мне лично не доводилось сталкиваться с поклоняющимися Тьме жрецами; безумцев, предпочитающих Незримой Горе Вечную Бездну, в Каннингарде было не так много. Хотя о них, как и о всякой странности или уродстве, ходила масса слухов. К тому же я не видел, какое отношение безднопочитатели могут иметь к гномам.
– Гномы не поклоняются тварям из Бездны, – возразил я. – Что бы там они ни ели, а жертвы они приносят светлым богам, я сам видел статуи Яйнири и Улле. А у тварей из Бездны, как известно, нет обличья.
– Это глупая людская легенда, – презрительно скривилась Ильяланна. – (Я пропустил мимо ушей нелестный отзыв о собственной расе. Если обижаться на каждое такое замечание, можно вовсе не начинать ни одного разговора.) – На самом деле твари из Бездны точно такие же боги, как и те, что живут на Незримой Горе. В начале времен они разделились, и те, что в Бездне, приняли власть над смертью и разрушением, а обитатели Незримой Горы получили в удел созидание и жизнь. Те и другие равно правят в нашем мире, более того, являются зеркальными отражениями друг друга.
– Вы хотите сказать…
– Я говорю, что в святилище хиллсдунов ты видел изображения не богини судьбы и сына Прекраснейшей, а статуи их зеркальных близнецов из Бездны. Гномы поклоняются темной половине Круга, и в этом нет ничего нового.
– Я вам не верю. – Рассказ о зеркальных близнецах смахивал на какую-то изощренную ересь.
– Тебе и не надо. Поддержи лучше Ярви голову, чтобы я могла напоить его.
Напившись вслед за Ярвианном целебного отвара, я свернулся калачиком прямо на земле и тут же заснул. Когда проснулся, солнце успело подняться высоко. Ильяланна неподвижно сидела у входа в так называемую пещеру; похоже, она так и не ложилась. Я подошел к ведьме.