Дашков Андрей Георгиевич. Странствие Сенора

   Ничтожная и нежеланная судьба.
   Если он – странник, неведомо как оказавшийся здесь, в чужой среде, словно рыба, выброшенная на песок, то может быть стоило, несмотря на смертельный риск, отправиться на поиски своей настоящей родины и разгадки тайны своего предназначения. Из обреченного города, от развалин существования – прямо в последние ворота, которые милостиво приоткрыла судьба.
   Да и не все ли им равно: Сенору, отверженному и раздираемому на части неведомой силой; преступнице Люстиг, потерявшей свое женское естество; ведьме Истар, давно приговоренной к изгнанию; Суо, добровольно отказавшемуся от власть над Мертвыми Временами ради чего-то большего, – смерть в Тени или неизбежная гибель в Кобаре, захлестываемом легионами Хаоса?
   Что бы ни ожидало его, Сенор готов был отправиться куда угодно, получив один лишь шанс обрести иное будущее. Старый хитрец Гугенубер знал об этом, когда заставил его служить себе. Вот только на что надеялся Хозяин Башни теперь? Этого Сенор по-прежнему не понимал…

* * *

   Люстиг бросил нетерпеливый взгляд на Сенора, прерывая его размышления. Затем карлик пришпорил лошадь и поскакал прямо в колышущееся чрево Тени. Суо отправилось вслед за ним. Холодный Затылок смотрел на их удаляющиеся силуэты и улавливал отражения сильнейшей тревоги, исходившие от ведьмы Истар – единственного человека, которому он верил до конца.
   Если ему повезет, он вернется. Но в этом случае могло повезти кое-кому еще.
   Хозяева Башни ждали его.
   Стерегущая Могилу ждала его.
   Слепая Королева Мелхоэд ждала его.

Книга вторая
Обманутый

   Когда солнце будет скручено,
   и когда звезды облетят,
   и когда горы сдвинутся с мест,
   и когда десять месяцев беременные
   верблюдицы будут без присмотра,
   и когда животные соберутся,
   и когда моря перельются,
   и когда души соединятся,
   и когда зарытая живьем будет спрошена,
   за какой грех она была убита,
   и когда свитки развернутся,
   и когда небо будет сдернуто,
   и когда ад будет разожжен,
   и когда рай будет приближен, –
   узнает душа, что она приготовила.^[2]

Коран. Сура 81. Скручивание

   …Мы вернулись домой, в наши царства,
   Но не вернули себе покоя в старых владеньях,
   Где люди ныне чужие вцепились в своих богов.
   И вот я мечтаю о новой смерти.^[3]

Томас Стернз Элиот

Пролог

   Сенор так никогда и не узнал, что в глубине его существа родилось ЭТО. Никто не видел, как вызревают ужасные семена… Вначале ЭТО было просто головной болью. И что-то страдало и ворочалось в тесной коробке черепа; и ему удавалось ненадолго прогнать эту боль, но она никогда не проходила совсем, а оставляла мысли – как шум и видения, как утомительный сон.
   Проклятье его заключалось в том, что он был Незавершенным; он не помнил своего прошлого и ничего не знал о своем будущем.
   Лишь на секунду его ум становился безмолвным и ясным, но потом не находил себе покоя: слова с утраченным смыслом как злобные псы бесновались на окраинах сознания, из могил памяти восставали демоны – и шли по кругу часы, дни, недели и годы… ЭТО росло незаметно и неумолимо и привыкало жить в стенах своей тюрьмы. А затем ОНО разрушило Сенора и начало действовать…
   ОНО стремилось достичь Слияния и Завершения.
   Но этому освобождению предшествовали долгие и странные приключения.
   Сенор видел, как умерла женщина с искусственным глазом, принесенным из Зыбкой Тени, и ее гибель вовлекла его в опасную и непонятную интригу.
   Он избежал смерти от рук барона Тенга, который был тайным слугой демона Тени, и смерти от рук безголовой куклы, посланной Хозяином Башни Зонтагом.
   Он побывал в Мертвых Временах, где нашел себе странного союзника, в надежности которого до сих пор сомневался.
   Он был пленником Железного Шара, который Тантор Тенга получил от Безумного Короля Гугима в обмен на «настоящую пищу» – жаркое из любовницы барона Хильды Биорг.
   Он встретил Бродячего Монаха, давшего Обет Проникновения и научившего Сенора Игре. Позже тот был уничтожен существами Тени и возродился у него на глазах.
   Он пытался пройти Ритуал, чтобы вспомнить свои прошлые жизни, но Гет-Забалла, хранитель ритуального саркофага, сделанного из зуба Древнего Бога Кружедда, отрекся от него.
   Все, что ему удалось узнать в период, предшествовавший падению Кобара – мира, где он жил, и единственного мира, который он помнил, – могло приблизить его к разгадке тайны своего происхождения, но вместо этого вызвало еще большую сумятицу, погрузило в непроницаемый мрак. Количество загадок увеличилось многократно; оказалось, что он искусственно помещен в свою темницу – но кем? Может быть, самими Древними Богами?..
   Это заставило его искать ответы вне Кобара, пространство которого поглощала Зыбкая Тень, а вокруг сжималось кольцо Завесы Мрака.
   Судьба свела его с изгоями Кобара: ведьмой Истар, приговоренной Хозяевами Башни к изгнанию, и превращенной Люстиг, уже побывавшей в Тени и вернувшейся оттуда уродливым карликом-мужчиной.
   Спустившись в подземное королевство Мургуллу, он познал любовь Слепой Королевы Мелхоэд и ненависть хвостатого графа Тойнгха. Оба хотели отомстить придворному Башни. И оба теперь были поглощены Тенью.
   Но не только те двое мечтали увидеть Незавершенного из Кобара еще раз, при других обстоятельствах. Сенор заключил сделку с Хозяином Башни Зонтагом, который нуждался в теле Спящего Младенца, и пообещал кое-что Железной Статуе, стерегущей могилу своего таинственного хозяина. (Сердце! Безумец пообещал принести ей сердце, чтобы спящий когда-нибудь проснулся!) Условия сделки и обещание были не из тех, которые можно безнаказанно нарушить.
   Он владел амулетами, добытыми в схватке, за Игрой, и на ложе любви, – предметами, принадлежавшими Древнему Богу, обитательнице подземелья и Бродячему Монаху Сдалерну, который вообще был неизвестно кем.
   Сенор носил Меч Торра с магическими знаками на клинке, хранившими силу, которая лишь однажды ШЕВЕЛЬНУЛАСЬ, – но этого оказалось достаточно, чтобы уничтожить барона Тенга и изгнать из Кобара демона Тени.
   У Незавершенного был перстень Сдалерна, позволявший монаху свободно перемещаться из мира в мир, преодолевая Завесы, а также Обруч Мелхоэд, благодаря которому Сенор сумел покинуть Бутылку Рофо – убежище, созданное самым скрытным из Древних Богов на случай гибели Вселенной.
   Эти амулеты, может быть, и сделали его неуязвимым.
   Но избавили ли они его от мук?
   Злобный пленник, томившийся в сознании Незавершенного, по-прежнему терзал его мозг. Сенор помнил лишь то, что случилось в течение последних нескольких лет, а более глубокое прошлое было скрыто за непроницаемым занавесом, опущенным теми, о ком он даже не подозревал.
   Он зашел уже слишком далеко по дороге, ведущей либо к гибели и вечным адским мукам, либо к истоку всех тайн и, значит, к Завершению. Ему нечего было терять. Возврат был для него немыслим.
   Тиран, заключенный в его черепе, возликовал. Это была и его победа. Он жаждал освобождения любой ценой – саморазрушения или преображения.
   В последние дни обреченного Кобара Незавершенный покинул город, войдя в Зыбкую Тень. С ним была ведьма Истар, которую он однажды уже спас от этой участи. С ним было Существо Суо из Мертвых Времен, испытавшее все, кроме власти над Срединными Мирами. Четвертым оказался карлик Люстиг, отправившийся в Тень с безумной надеждой вернуть себе утраченное женское естество.
   У каждого был свой мотив.
   У каждого была своя тайна.

Часть первая
Призрачный замок

Глава первая
Распавшиеся и собравшиеся

   Здесь не было и намека на свет. Слепые лошади из Мургуллы не нуждались в нем, а Сенор стал смотреть магическим зрением.
   По обе стороны от себя он видел сверкающие силуэты ведьмы и Человека Мизинца Суора. Маленькая фигурка превращенного карлика верхом на лошади маячила далеко впереди.
   Гладкая твердь простиралась сколько хватало глаз. Стоял адский холод.
   Теперь ничего не менялось вокруг. Трудным был лишь момент погружения в Тень. Холодный Затылок помнил тошнотворное чувство, которое испытал, когда голова лошади и его собственные руки подернулись рябью, а затем исчезли. Их размыло тысячью течений, перемешивавших материю.
   То же случилось с его сознанием. Оно взорвалось и разлетелось на миллионы осколков. Казалось, ничто не сможет их собрать. Впрочем, в каждом остался связующий закон и отражения всех четверых. Холодный Затылок не мог знать о том, что произошло бы, не будь с ним амулета, найденного в Кобаре. Магия меча удерживала всадников и лошадей от полного и окончательного распада.
   Их вновь собрал След, Остающийся В Предметах. Оказавшись внутри Зыбкой Тени, След пробудился от вынужденной спячки, в которую был погружен на тысячелетия, и покинул Меч Торра.
   Постепенно, от точки к точке, вне человеческого представления о пространстве, он собрал разбегающиеся сущности четверых и упорядочил их, подобрав подходящий случаю закон. Он «помнил», как делать это, с тех времен, когда сам Торр, оказавшись внутри Большого Яйца, столкнулся с неизбежностью Хаоса.
   Древний Бог создал След, чтобы сделать Хаос преодолимым. Немногим пришлось путешествовать сквозь Тень; потом это были уже не Боги, но След существовал не для того, чтобы задавать вопросы; прямо посреди миров неопределенности он управлял смертными с неумолимостью предопределения.
   Сейчас он оставался в каждом из четверых, вошедших в Тень, в принадлежавших им мертвых предметах и в слепых лошадях из Мургуллы.

* * *

   Гладкая твердь была одинаково пустынной в любой из сторон и лишенной каких-либо ориентиров. Все равно, куда ехать, – здесь не существовало направлений. Холодный Затылок интуитивно понимал: перемещаться в Хаосе – это совсем не то, что скакать по равнинам Кобара. Пространство, течение времени и сама твердь были лишь иллюзиями, созданными Следом Торра из частично упорядоченного Хаоса и приспособленными к ограниченному человеческому восприятию.
   Сенору ничего не оставалось, кроме как смириться с этим. А также попытаться привыкнуть к тому, что изменять собственное видение и означало тут «двигаться куда-то», когда двигаться было, в сущности, некуда.
   Во всяком случае, ему казалось, что с каждым шагом они отдаляются от затягивающейся дыры с колышущимися краями, через которую проникли в Зыбкую Тень. Проход обратно мог находиться где угодно; нужно было только уметь найти его. Когда-нибудь это станет необходимым, если они захотят вернуться, но сейчас Сенор не собирался задумываться над этим.
   Спустя некоторое время он обнаружил, что по-прежнему может обмениваться со своими спутниками словами и отражениями, а его тело столь же уязвимо, как и в Срединном Мире. Он начинал замерзать и испытывал голод.
   Слепые лошади, дрожавшие после жуткого скачка в Тень, постепенно успокоились и перешли на быструю ровную рысь. Карлик обернулся к Сенору, ухмыляясь. Тот понял, что означала эта ухмылка. Здесь не нужен был проводник в привычном смысле слова, поскольку не существовало направлений и расстояний. Дело не в запоминании дороги, а в представлении об окружающей зыбкой реальности, готовой рассыпаться на фрагменты или вовсе растаять при исчезновении Следа.
   Человек Безымянного Пальца готов был признать, что карлик гораздо опытнее его в этих играх, поскольку уже побывал здесь. Каким образом превращенный спасся от гибели? Этого Сенор не знал. Он видел только, что сейчас Люстиг воспринял благополучный переход как нечто само собой разумеющееся. То же самое можно было сказать о Существе Суо из Мертвых Времен. Но Суо – не человек… Холодный Затылок перебирал отражения. Одна лишь ведьма Истар испытывала растерянность и удивление от того, что до сих пор жива.
   Первый амулет пока не подвел его. Все было не так уж плохо.
   Он попытался освободить разум от понятий направления и расстояния.
   И почти сразу же увидел перед собой выросшие прямо из тверди стены гигантского замка, который затмил полмира; его башни терялись в неразличимой высоте. Сенор послал отражения; это помогло увидеть замок ведьме Истар. Потом он придержал свою лошадь.
   Карлик и Существо Суо видели эти стены уже довольно давно. Но то, что они смогут достичь замка беспрепятственно, вызывало очень большие сомнения.
   – Призрачный Замок! – крикнул Люстиг, обернувшись снова. Его глаза загорелись непонятным торжеством.

Глава вторая
Гишаарн

   Король Ксантрии Гишаарн проспал одиннадцать Изменений ландшафта. Теперь он сидел на возвышении, высеченном из камня и служившем ему холодным жестким ложем, тупо глядел в овальное окно и пытался стряхнуть с себя остатки сна. Он невольно прислушался к грохоту летящих мимо Призрачного Замка Шаарн сгустков материи. «Плохое место», – подумал король с затаенной тоской, хотя ему давно следовало привыкнуть к неизбежности перемен. Тем более что замок Шаарн, который был Следом Свиньи Хозяина Смерти, перемещался в Хаосе без его участия.
   До того, как Гишаарн уснул, замок со всех сторон окружали голубые дюны, тянувшиеся в бесконечность. Их очертания тоже были изменчивы, но когда король закрыл глаза, его неожиданно посетило редчайшее и полузабытое ощущение покоя… А вскоре дюны, подарившие ему это мимолетное чудо, исчезли.
   Сейчас окрестности Шаарна вновь становились небезопасными. Замок окружала серая мертвая твердь, которую осыпал каменный ливень. Некоторое время король смотрел на летящие валуны и возблагодарил Хозяев Хаоса хотя бы за то, что над его замком никогда не случалось смертоносного дождя. Но каково сейчас было тем, кого Изменение ландшафта застигло снаружи?
   При этой мысли Гишшарн мрачно усмехнулся про себя. Неужели кто-то еще путешествует по Младшему Хаосу? Потом он вспомнил, что сегодня собирались на охоту за Стонущей Вещью его собственные люди.
   Возле его ног зашевелился Желуг – маленький хошинхо с дегенеративным телом, последний из великого племени больших крылатых рептилий, обитавших когда-то в водах Ксантрии. Желуг заменял королю шута и отчасти телохранителя. Он был слеп, но при этом Гишаарн подозревал, что хошинхо без труда воспринимает чужие мысли и ощущения.
   Во всяком случае, тревога Желуга всегда передавалась и самому королю. Еще не было такого, чтобы хошинхо подвел его, не предупредив об опасности. Трудность состояла лишь в одном: правильно понять слепую тварь, чей разум был весьма далек от человеческого.
   Желуг зевнул и расправил перепончатые крылья. Вблизи это производило определенное впечатление. На мгновение Гишаарну показалось, что перед ним вновь предстал один из великих древних хошинхо Ксантрии – устрашающий и непобедимый. Потом видение съежилось, поблекло и опять превратилось в хошинхо-недоноска. В еще одну тень давно утраченного величия…

* * *

   В это же время замок снова начал перемещаться.
   Короля ослепил калейдоскоп Изменений, происходивших за овальным окном; он отвернулся с гримасой отвращения и позвонил в колокол. Затем откинулся на подушки и стал ждать слуг.
   Шаарн сильно тряхнуло в одном из катастрофических ландшафтов. «Когда-нибудь мы подойдем слишком близко к Старшему Хаосу, и тогда нам уже ничего не поможет…» – апатично подумал король. Эта мысль, посещавшая его неоднократно, была привычной и не вызывала никаких эмоций. В конце концов, зыбкое существование заставило Гишаарна привыкнуть ко многому и отучило заглядывать в будущее. Не было ничего реального – только бесконечный кошмар…
   Потом он долго и с неудовольствием одевался, позволив слугам нацепить на свой костюм огромное множество никчемных, с его точки зрения, побрякушек. Большинство из них были сделаны самим Игамом. Каждая имела определенное назначение или попросту ждала часа, чтобы проявить свои скрытые свойства.
   Заодно он выслушал доклад о последних событиях, произошедших в замке, и узнал, что двое людей исчезли, не успев укрыться в Шаарне до начала перемещения. Бесполезно было размышлять об их судьбе. Они затерялись в безднах Младшего Хаоса, и с ними могло случиться все что угодно. Гишаарн не удивился бы, если бы они вернулись в замок в виде сгустков ядовитой слизи. Король постарался побыстрее забыть о них.
   Охотники за Стонущей Вещью опять вернулись ни с чем, угодив к тому же под каменный ливень. Кое-кто был ранен.
   Узнав об этом, Гишаарн поморщился. Ему смертельно надоела растительная пища, которую выращивали его подданные на скудных землях внутри замковых стен. Люди Ксантрии давно съели свой скот, а боевые крылатые псы были неприкосновенны. Охотникам настолько редко попадалось какое-нибудь живое существо, что король уже забыл вкус мяса.

* * *

   Поднявшись на самую высокую башню Призрачного Замка, Гишаарн долго смотрел вниз, на принадлежащий ему остров относительно устойчивой материи, и размышлял о своем правлении…
   Жалкая судьба.
   Убогое королевство.

* * *

   Желуг тяжело приволок по ступеням свое уродливое тело. Гишаарн подумал о том, почему бы хошинхо не взлететь на башню. Но тот боялся отрываться от твердыни Шаарна даже на непродолжительное время – в любой момент Изменение ландшафта могло застать его врасплох.
   Король с усмешкой наблюдал за Желугом, потирая жесткую щетину на лице. Несмотря на уродство хошинхо, Гишаарн любил его, как любят последние свидетельства утраченного безвозвратно.

* * *

   Гишаарн родился уже здесь, в Младшем Хаосе, среди непрерывных Изменений, неповторимых пейзажей и непредсказуемых опасностей, грозивших отовсюду. Но стойкое отвращение к переменам через вдову его предшественника, Валату, Обрученную Со Смертью, по закону наследственности передалось и ему.
   Его отец, старый король Исшаарн, при жизни еще помнил времена, когда королевство Ксантрия находилось в одном из Срединных Миров, но затем было поглощено Зыбкой Тенью. Обитатели Шаарна чудом уцелели лишь благодаря тому, что замок оказался Следом Атрибута, принадлежавшего самому Хозяину Смерти, и не подвергся распаду. Но никто или почти никто в бывшем королевстве Ксантрия этого, конечно, не понимал.
   С тех пор Шаарн блуждал в безднах Младшего Хаоса; его обитатели потеряли всякое представление о времени и расстояниях, а другие существа Тени, встречавшие замок в своих странствиях, называли его Призрачным.
   Старый король давно умер, Гишаарн вступил на трон, а уцелевшие колдуны и оккультисты Ксантрии, погребенные в каменных лабораториях Шаарна, все еще искали способ вернуть замок в Срединный Мир.
   Теперь Гишаарну предстояло посетить их. Он уже почти ничего не ждал от кучки этих жалких шарлатанов. А может быть, просто несчастных невежд?.. Законы привычного мира соблюдались только внутри стен Призрачного замка, но снаружи все хитроумные штуки, сделанные в его лабораториях, оказывались никчемными, как лекарства для мертвеца.
   В любом случае, чем бы ни занимались последние колдуны, которых король даже не хотел знать по имени, оставалась небольшая надежда на то, что рано или поздно кто-нибудь из них случайно наткнется на нечто полезное, пригодное хотя бы для поддержания жизни в угасающем королевстве.
   Только один проклятый маг чего-то стоил. Но он был пленником ужасной темницы. И виной тому являлся его собственный дар. Он умел делать вещи, которые были в цене повсюду в Младшем Хаосе. Гишаарн подумал об Игаме и содрогнулся… Страх, который внушал ему Замурованный В Глине, был необъяснимым и непреодолимым.

* * *

   Давным-давно Игам появился у стен Шаарна, ненадолго застывшего посреди измененного ландшафта. Он ехал верхом на огромном синем коте, шерсть которого мелодично звенела под пальцами ветра.
   Это была не слишком приятная парочка: старик с ужасными ранами на теле, с руками, похожими на двух пауков – белого и черного, живущих отдельной от хозяина жизнью, – и странное животное с густой шерстью редкого оттенка, искрящейся всеми тонами фиолетового и голубого…
   Игам пребывал в полубессознательном состоянии, и все, что случилось с ним, навсегда осталось его тайной. Возможно, он был беглецом или жертвой покушения. А может, пострадал в безжалостной схватке, произошедшей в одном из бесчисленных закоулков Тени. Или же старик сам оказался орудием чьей-то неумолимой и жестокой мести…
   Заподозрить его можно было в чем угодно. Он никогда не оправдывался и никогда ничего не объяснял. Люди Гишаарна впустили его в Призрачный Замок, где он полностью излечился лишь спустя много сотен Изменений. В ответ на все расспросы он сумел произнести только несколько слов. Он прошептал:
   – Я – Игам, Замурованный В Глине…
   Позже эти слова приобрели более чем зловещий смысл. Мало кто помнил о них. Но король Гишаарн помнил.
   Игам обладал знаниями, которые людям Ксантрии казались волшебством. Он делал Посылающих Невидимую Смерть, Говорящих На Расстоянии, Излечивающих Душу, Тревожащих Сны, Хранящих Голоса, Вызывающих Видения, не говоря уже о том, что он выращивал искусственные органы для смертных тел. Ему требовались лишь материалы, которые Игам постоянно искал и подбирал в Шаарне и ландшафтах с редкой настойчивостью и исключительной тщательностью.
   Гишаарн окончательно убедился в его могуществе (и сильно испугался), когда Игам оживил одного из слуг, умершего от неизвестной в Призрачном Замке болезни. Король до сих пор просыпался в холодном поту, когда ему ненароком снилась охота на живого мертвеца, спрятавшегося в лабиринтах Шаарна. Эта охота стоила королю жизней еще трех человек, которых позже нашли с вырванным горлом…
   Именно после этого он замуровал предварительно усыпленного Игама в огромной пустотелой статуе Шакала – воплощении древнего ксантрийского божества. Тюрьма внутри Бога, охраняющего Шаарн, – разве можно было придумать лучше?..
   Шакалу приносились человеческие жертвы. Никто не сомневался в его влиянии на судьбу Призрачного Замка. Тем более что из глиняных ушей Шакала торчали два металлических крюка, которые были, по преданию, когтями самого Бога На Четырех Ногах.
   Статуя находилась в одном из глубочайших подвалов Шаарна, где безумный мастер получал пищу и воду в обмен на почти колдовские вещицы, выходившие из-под его искалеченных рук. Через отверстия в голове шакала он мог видеть образцы материалов, которые приносили ему слуги Гишаарна, и отбирал все необходимое для работы, подавая команды глухим голосом. Этот голос звучал словно из могилы. Но Игам и так был почти в могиле.
   Предметы, сделанные им, выкатывались из внутренностей глиняного Бога по длинному желобу; по другому желобу слуги подавали Игаму убогую ксантрийскую пищу. Еще один желоб служил для отправления естественных потребностей преступного (с точки зрения короля) мастера. Если волшебные предметы не появлялись слишком долго, рацион узника урезался тем сильнее, чем дольше длилась задержка…
   Что заставляло Игама, Замурованного В Глине, цепляться за такую чудовищную жизнь? Он надеялся на что-то? Или же чего-то ждал?.. Эти вопросы по-настоящему беспокоили Гишаарна. Если бы не предметы, имевшие немалую ценность в Хаосе, он, не колеблясь, уничтожил бы колдуна. Король хотел смерти Игама, но не мог себе этого позволить.
   В своих предположениях Гишаарн заходил очень далеко. Однажды ему даже пришло в голову, что глиняная статуя может вовсе не быть тюрьмой для Игама. Что, если старик отыскал себе надежное убежище, в котором отсиживался долгие годы? Однако король сразу же отогнал от себя эту мысль. Ему казалось, что он предусмотрел все. Но узник жил. И кто мог сказать, чем занимается он в продолжение всей бесконечно долгой череды Изменений внутри своей ужасной темницы?
   Этого пленника король старался посещать как можно реже – отчасти, чтобы не тревожить свою совесть, отчасти из-за глубоко засевшего в нем непреодолимого страха перед пришельцем из Тени. Свою совесть Гишаарн успокаивал, убеждая себя в том, что держит Игама в заключении ради безопасности обитателей Призрачного Замка. Но что мешало ему бросить безумца в одном из измененных ландшафтов? Все те же предметы, таинственную силу которых он не мог даже постичь, а ведь король втайне рассчитывал и на большее…
   Гишаарн зло сплюнул и поправил на плечах поющую шкуру синего кота, с которой никогда не расставался. Сейчас ее песня была заунывной и еле слышной…
   А потом он увидел странных существ, возникших на краю ландшафта Изменений.

Глава третья
Война представлений

   Наперерез Сенору и его спутникам двигался, а точнее говоря, летел небольшой отряд вооруженных всадников, похожих на людей. Всадники сидели на спинах крылатых созданий, которые чем-то напоминали безглазых собак из Башни, обитавших в мире Кобара. Своими мощными лапами твари мягко отталкивались от тверди и, расправив кожистые крылья, преодолевали в затяжном прыжке огромное расстояние.