Дашков Андрей Георгиевич. Странствие Сенора

   Сенор и воин ордена столкнулись в узком пространстве между повозками, и лошадь герцога рухнула, наткнувшись на меч незащищенным брюхом. Сам он успел соскочить с нее и, падая, подрубил передние ноги надвигавшегося на него мощного жеребца. Конь свалился с обрыва, увлекая за собой всадника. Не удержавшись на краю каменистой тропы, рыцарь в массивных черных доспехах погрузился в реку с головой и больше уже не показывался над поверхностью ледяной жидкости.
   Путь к повозке был свободен. Трупы двух Скользких лежали рядом с ней, а тягловые животные тупо стояли, безразличные к завязавшейся вокруг схватке. У них была прозрачная кожа, внутренности и даже кости, и они переливались, словно наполненные вязким стеклом.
   Холодный Затылок быстро огляделся по сторонам. Оставшиеся в живых рыцари Лухада занялись уничтожением остатков его отряда. Единственной возможностью спастись было бегство, но герцог не собирался расставаться с добычей, по воле случая оказавшейся никем не охраняемой.
   Повозка поражала своей архаичностью и никак не соответствовала великолепно сработанным оружию и доспехам рыцарей ордена. Ее деревянные колеса были обиты металлическими полосами; под навесом из грубого грязного полотна находился ящик высотой с человека.
   Герцог не стал тратить время на поиски крышки, двери или запора. Судьба предоставила ему шанс не только приблизиться вплотную к таинственному пленнику, но и убраться на захваченной повозке из ущелья Нара.
   Он вскочил на одно из четырех животных, запряженных в повозку, и, нанося сильные удары ножнами, заставил двигаться всю упряжку. Тварь оказалась покрытой омерзительной слизью, прозрачной и дурно пахнувшей; Сенор с трудом удержался без седла на ее скользкой спине.
   Повозка тяжело перевалила через трупы и покатилась по узкой тропе. Герцогу пришлось объехать обе стоящие упряжки, и колеса прогрохотали по камням в опасной близости от края обрыва.
   Заметив беглеца, рыцари развернули лошадей и бросились за ним в погоню. Однако тяжелые лошади были идеально приспособлены для боя, но не для быстрой продолжительной скачки. Четверка, тащившая не не слишком тяжелую повозку и безжалостно погоняемая Сенором, почти сразу оторвалась от них…
   Сенор скакал, вцепившись руками в то, что можно было назвать гривой прозрачной твари (гибкие червеобразные сосульки), и смотрел на каменистую тропу перед собой и свинцовый блеск вечной реки, целиком доверившись инстинктам животных Тени. Топот мощных копыт некоторое время преследовал его, но вскоре он понял, что слышит уже только эхо, заблудившееся между отвесных стен.

* * *

   Потом герцог скорее почувствовал, чем увидел, что ущелье Нара расширяется; русло реки плавно повернуло куда-то и исчезло в тумане; неприступные скалы остались позади. Теперь по обе стороны дороги были пологие холмы, покрытые большими фиолетовыми цветами. Но их Сенор созерцал недолго.
   Тусклый свет сменился темнотой, из которой доносились свистящие звуки, принадлежавшие уже новому ландшафту. Редкий случай – на этот раз Изменение произошло почти незаметно для Незавершенного…
   Что-то огромное и угрожающее двигалось за холмами, и напуганные прозрачные твари продолжали скакать вслепую.
   Холодный Затылок поднял голову и увидел, что черное пространство подрагивает перед глазами. Словно рябь пробегала по темной неощутимой воде. Хотба Крих? Нет, слишком велики искажения… Вдобавок Сенор ощутил приступ беспричинной паники. Это было верным признаком того, что очередное Изменение застало его, человека из Срединного Мира, врасплох.
   Здешний ландшафт отличался исключительной подвижностью. Тогда герцог сосредоточился, пытаясь отыскать относительно безопасное убежище, где можно было бы остановиться, отдохнуть и заняться пленником ящика…
   Он упорно продвигался к такому месту, минуя ландшафты Отсутствия Тяжести. Здесь было только пространство, заполненное воздухом и пронизанное лучами доисторического света. Упряжка и повозка очень долго парили в этих безграничных небесах, прежде чем Сенор сумел переместить их в ближайший твердый мир, оказавшийся местом скопления каменных исполинов.
   Упряжка мгновенно затерялась среди каменных фигур, беспорядочно кружившихся и сталкивавшихся друг с другом во тьме вечной ночи. Они были слишком огромны, чтобы Незавершенный мог хотя бы приблизительно определить их очертания: целые горы, которые кто-то встряхнул, как игральные кости. Вероятно, они являлись всего лишь частью чего-то невообразимо большого…
   Сенор предпринял еще одно отчаянное усилие, и тьму перед ним прорезали лучи яркого света. Стремительно приближалось сияющее желтое пространство… Темные размытые силуэты исполинов раздвинулись; вспыхнул Огненный Круг. Герцог зажмурился и пропустил момент перехода. Упряжка ворвалась в Ландшафт Податливого Песка.
   Холодный Затылок остановил разгоряченных животных среди переменчивых дюн, затем долго прислушивался к вкрадчивому свисту ветра и шороху пересыпающихся песчинок. Огромное слепящее светило занимало четверть здешнего неба, и Сенор понял, что не стоит задерживаться здесь надолго, если он не хочет умереть от жажды и перегрева. Он уже ощущал, как мучительно зудит кожа, взмокшая под одеждой и под маской. Особенно под маской…
   До его слуха донесся еще один новый звук. Кто-то тихо плакал внутри ящика. Бывшего придворного Башни поразил этот плач – он напоминал о чем-то слишком человеческом, знакомом, но казавшемся утраченным безнадежно и навсегда.

Глава третья
Узница ящика

   Сенор соскочил с прозрачной твари, слизь на которой быстро подсыхала при здешней жаре и превращалась в твердые коричневые иглы. Когда песок заскрипел у него под ногами, плач, доносившийся из ящика, оборвался на испуганной ноте.
   Ящик напоминал гигантскую игральную кость, которую вырезали из вещества, отдаленно похожего на вспененный металл. Его углы были скруглены, а на каждой из видимых граней начертаны священные руны Лухада. Что Незавершенный мог противопоставить им? Только весьма ограниченные знания Теневой магии и малопонятную ему Книгу Рун, найденную когда-то в доспехах полуистлевшего мертвеца в одном из подвластных ордену ландшафтов.
   Он не видел входа в магическую тюрьму, и, судя по всему, входа в нее вообще не существовало. Ящик был сделан из неустойчивой материи Хаоса, связанной на короткое время магическими рунами Лухада.

* * *

   Иссушающий зной был всего лишь очередным испытанием, которое послала ему судьба.
   Сенор потратил долгие часы на то, чтобы устранить влияние рун. Ему пришлось десятки раз выводить противодействующие им символы на зыбкой поверхности песка, поскольку он ничего не знал о предметах, изображенных в Книге.
   Герцог был близок к тому, чтобы отказаться от бесплодных попыток, когда неожиданно произошло чудо: ни одна линия не пересекла границ допустимого отклонения, воздействие рун было взаимно уничтожено, течения Хаоса мгновенно разрушили магическую тюрьму и растворили ее…
   Как только острие его кинжала прочертило в песке последнюю совершенную линию, герцога ослепила яркая вспышка, в которой исчез запечатанный рунами ящик. Оранжевые круги долго плавали под опущенными веками…
   Потом Сенор открыл глаза и увидел, как нарисованные им символы чернеют, а песок начинает осыпаться. Спустя несколько мгновений от них не осталось и следа. Вместе с ними исчезли соответствующие символы с пергаментных страниц Книги Рун, но герцог Мертвая Кожа не скоро узнал об этом…
   Он смотрел на темнокожее существо, сидевшее в повозке. Навес лишь частично защищал его от палящих лучей здешнего светила. Существо действительно могло быть тем, чем казалось, – женщиной, чье тело прикрывал кусок белой ткани, а обескровленные губы беззвучно шептали слова неведомых Сенору заклинаний…

* * *

   Печальный опыт странствий научил его не доверять тем, кто имеет приятную внешность и внушает ложное чувство безопасности. Однако отражения говорили придворному Башни больше, чем глаза. В первую очередь он уловил ужас, который может испытывать только человек, заблудившийся в Тени.
   Этот ужас, проклятие изгнанников, невозможно подделать. Сенор не избавился от него до сих пор, хоть и научился мгновенно подавлять.
   Перед ним, несомненно, была женщина из плоти и крови, принадлежавшая к одному из неизвестных ему человеческих племен, – темнокожая и очень красивая. Кроме того, она прекрасно осознавала силу своей хищной красоты. Когда она увидела перед собой мужчину в маске, к ее страху и растерянности тотчас же добавилась изрядная доля чисто женского лицедейства.
   Холодный Затылок внимательно рассматривал ее, пытаясь понять, какую ценность могло представлять для Хозяина Смерти это чрезвычайно уязвимое и совершенно никчемное здесь создание. В другое время и в другом месте он счел бы ее опасной обольстительницей, но сейчас его собственное уродство служило ему защитой…
   Потом он осознал, что женщина, должно быть, принимает его за существо Хаоса. Во всяком случае, ее тревога и испуг были вполне объяснимы.
   Он подошел ближе, провел острием меча по ее предплечью и остался доволен тем, что увидел выступившую из пореза кровь.
   Женщина была закутана в бесформенный кусок белой ткани, оставлявший обнаженными ее руки и ноги. Вблизи становилось заметно, что кожа пленницы покрыта исчезающе-бледным и сложным узором. Сенору еще не приходилось видеть столь тонких и совершенных линий татуировки, которые составляли ускользающие от понимания рисунки.
   Это заинтересовало его, потому что рисунки на теле скорее всего являлись не просто украшением или ритуальными символами, а содержали закодированное послание и вряд ли могли быть выполнены низкоразвитыми существами.
   Человек Безымянного Пальца давно отвык от принятых в Кобаре условностей и, протянув руку, грубо сорвал с женщины белое покрывало. Такое обращение явно покоробило ее; в то же время ей было небезразлично, какое впечатление произведет на него ее тело. Оно действительно оказалось безупречным – упругим, гладким, манящим – и лоснилось от пота в лучах желтого светила.
   Сенор собирался воспользоваться своим правом на эту женщину – конечно, где-нибудь в более прохладном месте. Бывшая пленница рыцарей считалась теперь его добычей… Потом его внимание поглотила тонкая вязь рисунков, покрывавших, кроме рук и ног, все ее тело. В сочетании линий, казавшемся случайным, он улавливал нечто большее, чем изысканный орнамент.
   К тому же рисунки менялись.
   Они текли и дробились, будто отражения небесных огней в неспокойной воде, но стоило ему сосредоточить внимание на любом из них, как тот застывал, теряя зыбкое очарование и переставая исподволь влиять на человеческое сознание…
   В это же время остальные рисунки, которые он видел боковым зрением, затевали свою прежнюю колдовскую игру. Похожее мучительное ощущение неуловимости иногда оставляли смутные сны, содержавшие в себе полузабытые, ускользающие тайны. Однако рисунки на живом теле подействовали на Сенора во много раз сильнее…
   – Кто это сделал? – спросил он, имея в виду волшебные изображения. И наткнулся на непреодолимую Печать, наложенную на сознание пленницы кем-то, весьма искушенным в искусстве отражений. Паника, охватившая ее, свидетельствовала о том, что герцог коснулся запретной темы.
   – Кто ты? – спросила она, не ответив на его вопрос и лихорадочно пытаясь справиться с пугающими призраками, поселившимися в собственном разуме.
   Ее голос оказался резким и не слишком приятным. Холодный Затылок заключил, что при определенных обстоятельствах она может быть коварной интриганкой. Лучшей защитой против примитивного человеческого зла служила в Хаосе его мрачная репутация, и он не видел смысла что-либо скрывать.
   – Я Сенор, Человек Безымянного Пальца, придворный Башни из мира, поглощенного Тенью. Здесь меня называют Герцогом Мертвая Кожа, а еще – Убийцей Семидесяти Семи. Отныне ты принадлежишь мне. Теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне о Храме Спящих Младенцев…
   – Значит, ты – не один из… этих? – Она скорчила брезгливую гримаску и показала на запряженных в повозку животных Хаоса, покрывшихся к тому времени длинными коричневыми иглами. Горячие лучи здешнего светила постепенно превращали их высыхающие тела в некое подобие пористого камня. И умирали они молча.
   – Этого ты никогда не узнаешь наверняка, – произнес Сенор с жестокой улыбкой. То же самое ему приходилось говорить самому себе не менее сотни раз. Правда редко может послужить утешением. – Тебе не из чего выбирать и придется довериться мне… Или я заставлю тебя отвечать.
   Он видел, что пленница понемногу приходит в себя, и отдал ей покрывало, заменявшее одежду. Когда женщина шевелилась, мерцание света на ее коже соперничало по красоте с завораживающей игрой волшебных рисунков. Холодный Затылок почувствовал волнение, которое было истолковано женщиной как вожделение…
   Она не спешила прикрыть свое тело. Вместо этого она легко соскочила с повозки и приблизилась к Сенору вплотную. У нее были желто-коричневые лживые глаза и большой подвижный рот.
   – Почему бы тебе не снять это? – спросила она, прикоснувшись к маске пальцами с длинными розовыми ногтями. Без сомнения, белая кожаная маска настораживала ее, однако то, что было под маской, легко могло привести в ужас. Он отдал должное ее смелости, но не любопытству.
   – Если я сниму ее, ты пожалеешь об этом, – сказал он, рассматривая лицо женщины сквозь прорези в маске.
   – Может быть, все-таки попробуешь? – вкрадчиво спросила она. – Ты ведь спас меня от рыцарей Лухада, и мне хотелось бы отблагодарить тебя. – Женщина провела кончиком блестящего языка по своим пухлым губам. – Я умею быть благодарной…
   Он не верил ни единому ее слову, и все же герцога не оставляло предчувствие, что рисунки на коже являются ключом к какой-то тайне, странным образом затрагивающей и его собственную судьбу. Кроме того, он собирался получить от нее сведения о Храме и знал, что не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Его стремление достичь Завершения становилось маниакальным и вытесняло все другие желания.
   – Ты вернешь долг полностью, если приведешь меня к Храму, – сказал Сенор с плохо скрываемым презрением.
   Ему доставляло удовольствие сознавать, что красота пленницы не имеет над ним никакой власти. У него давно не было женщины, но эта слишком хорошо знала себе цену. В подобных случаях у герцога обычно пропадало намерение платить и он применял грубую силу. Ее коварство было очевидно, однако мотивы поступков оставались для него тайной. Незримая и непроницаемая пелена, в которой, как в трясине, вязли отражения, отделяла Незавершенного от всего того, во что ему хотелось бы проникнуть.
   – Лично мне неизвестно, где находится место, о котором ты говоришь, – начала она и, заметив его нетерпеливый яростный жест, быстро продолжила: – Но об этом знают там, откуда меня похитили. Клянусь, это правда! ТУДА я отведу тебя с удовольствием…
   Он и сам знал, что это правда, и все же колебался. В ее предложении был какой-то подвох, однако женщина показалась Сенору всего лишь орудием в руках гораздо более могущественного врага. Впрочем, худшее, что его ожидало, была скорая смерть в результате неотвратимого колдовства Зонтага. Он напомнил себе об этом и перестал сомневаться в чем-либо. Тот случай, когда жертва сама ищет встречи с охотником…
   – Если я не найду дорогу к Храму, мне придется убить тебя, – сказал он без тени угрозы, как о чем-то само собой разумеющемся.
   С ее лица мгновенно слетело угодливое выражение. Сейчас Сенор был уверен в том, что выполнит свое обещание. Она тоже почувствовала это и испугалась. Ей действительно казалось, что она не предложила страннику Хаоса ничего такого, что могло бы повредить ему. Она не подозревала об изощренной ловушке и о том, что хранилось в глубине ее памяти, под непроницаемым щитом. Там покоилось то, чему предстояло пробудиться в нужный момент и превратить женщину в живой инструмент…
   – Но прежде я все-таки хотел бы узнать твое имя, – сказал Сенор с недоброй усмешкой.
   – Когда-то, давным-давно, меня называли Джелва из рода Баолы, жрица культа Лемвиг, плоть Хозяина Иллюзий… Мое тело – самая большая загадка для смертных Тени, – добавила она двусмысленно и не без самодовольства. Она была неисправима.
   – Тогда веди меня, Джелва из рода Баолы, – сказал он, взяв в свою руку ее мелко дрожавшую кисть, и расслабился.

Глава четвертая
Возвращение в замок Грах

   Долгие паузы, возникавшие в разговоре с герцогом, заставляли Джелву испытывать растерянность, перераставшую в страх, который навсегда поселился в темных закоулках ее души с тех пор, как она очутилась в Тени. Джелва еще помнила, как много тысяч Изменений тому назад была жрицей в языческом королевстве Вальдивия, но теперь прошлая жизнь казалась ей менее реальной, чем непостижимые события, свидетельницей и участницей которых она стала совсем недавно.
   Когда Вальдивию поглотила Тень, Джелва уцелела благодаря одному предмету, весьма незначительному на вид. Тем не менее ее разум подвергся сокрушительному натиску Хаоса, и она вплотную приблизилась к границе, за которой ее ожидало безумие. Пройдя сквозь ад изменяющихся ландшафтов вблизи Замка Крика, она чудом избежала смерти, а от сумасшествия ее спас тот, кому с тех пор Джелва принадлежала безраздельно.
   Но даже он ничего не знал о происхождении таинственных рисунков на ее теле. Новый хозяин привел Джелву в страну, где магия не являлась абсолютной силой, где под ногами была надежная твердь, где существовали укрытия и непоколебимые стены спасали от бушевавших вокруг течений Хаоса. Внутри этих стен плелись грязные, но вполне обыкновенные интриги. Здесь Джелва оказалась в своей стихии и очень быстро приобрела заметное влияние.
   Ей не приходило в голову, что исподволь творимое «спасителем» колдовство постепенно превращало ее в марионетку, послушную исполнительницу чужих желаний, посланницу зла, кое-кому казавшегося беспричинным.
   С тех пор она видела и пережила многое…
   Но герцог Мертвая Кожа внушал ей суеверный страх. Временами ей казалось, что это СУЩЕСТВО давно перестало быть человеком. Долгое, слишком долгое странствие в Тени наложило на его сознание неизгладимый отпечаток. Для него уже почти ничего не значили старые привычки; отмирали инстинкты, на которых Джелва могла бы сыграть. Он был помечен смертью, и «меткой» было уродство, скрываемое под мертвенно-белой маской.

* * *

   …Джелва вела герцога, не задумываясь над тем, откуда ей известен путь сквозь изменяющиеся ландшафты. Сенор давно понял, что она зависима, и порой смотрел на нее с жалостью. Он сам когда-то был таким же слепцом в Кобаре – причем, слепцом без поводыря, – однако и сейчас не обольщался на свой счет: ведь он следовал одним только смутным предчувствиям…
   Они прошли по Перевернутой Радуге, мимо бывшего Королевства Унн, Жидкой Иглы и Четырех Глаз Эльгары. Он позволял Джелве доминировать в их кратковременном союзе и не пытался самостоятельно вызвать Изменения. У него было ощущение, что они находятся в той области Хаоса, в которую он еще никогда не попадал…
   Они быстро преодолели несколько сотен ландшафтов, ни в одном не задерживаясь дольше, чем требовалось для завершения Изменений. Уверенность, с которой Джелва вела герцога, всего лишь подтверждала то, о чем он уже догадывался и сам.
   И вот – очередной переход.
   Вначале он стал узнавать отдельные фрагменты, а затем узрел облик мира, проступавшего сквозь чуждые ландшафты. Сенор не сумел бы сказать определенно, что именно кажется ему знакомым. Во всяком случае, когда-то он уже побывал в этом месте или в другом, во многом подобном этому.
   Он остановился, повинуясь знаку Джелвы, и смотрел, как все дальше отступают зыбкие волны, в которых переливались и дрожали тысячи силуэтов и оттенков. Пейзаж вокруг обретал плотность и привычную неподвижность; в нем появились расстояния и перспектива, а также однонаправленная связь причин и следствий…

* * *

   Они стояли на дороге, вымощенной каменными плитами. Дорога вела к мосту, переброшенному через ров, который чернильной полосой опоясывал замок Грах. Лед сковал сердце придворного Башни, когда он убедился, что это не иллюзия.
   Обернувшись, Сенор увидел белеющий в сумерках Стеклянный Лес. Оттуда доносился еле слышный хрустальный звон. Незавершенному казалось, что это невероятное совпадение, случайность, кошмарный сон, – и тем не менее он нашел в Хаосе Мургуллу или по крайней мере один из ее Ярусов.
   Он попытался сосредоточиться на поиске отражений – но здесь почти не было отражений. Только тяжелый, неразличимый и гнетущий фон, всегда остающийся в месте скопления мертвых.
   Сенор снова посмотрел на замок, вырубленный прямо в скалах. Женщина настойчиво следила за герцогом, пытаясь угадать, что выражает его взгляд. Затем улыбнулась. Ее улыбка определенно означала торжество. Она сделала то, о чем он просил. И то, чего хотел ее хозяин.
   Но Джелва не могла знать, что в эти мгновения Сенор вспоминает графа Тойнгха и Слепую Королеву Мелхоэд…
   Ничего хорошего не ожидало его в замке Грах. Из узких окон сочился тусклый холодный свет. Острые вершины скал терялись в вечном мраке, господствовавшем под сводами необозримой пещеры. Без сомнения, это действительно был один из подземных Ярусов Мургуллы, начисто лишенный, однако, своих многочисленных обитателей, которые называли себя Детьми Гриба.
   То, что Джелва успела побывать в этом ландшафте, не слишком удивляло Сенора. В Тени, где было непредсказуемым течение времени, нарушалась последовательность событий, менялись местами прошлое и будущее, ему приходилось видеть и более странные вещи. Он помнил уроки Сдалерна, а также историю Призрачного Замка, который был украден из Ледяной Обители Бога На Четырех Ногах, и которому еще предстояло попасть туда снова…
   Но воспоминания – это всего лишь призраки. Реальным был мучительный зуд под маской, там, где проказа пожирала его плоть. И реальными стали непримиримые враги, к которым он, возможно, вернулся.
   – Ты уверена, что здесь знают о Храме? – спросил он.
   – Мой господин знает, – сказала Джелва, потупив взор.
   Он не собирался спрашивать о том, кто был ее господином. В сознании Джелвы зияла каверна под искусно наложенной Печатью, и «господин» оставался неразличимой тенью в черном саване, сотканном из ужаса. Кроме всего прочего, Холодный Затылок считал безрассудством грубо вторгаться туда, где малейшая ошибка могла привести к непоправимой беде.
   – Тогда пойди и скажи страже, что я хочу видеть твоего хозяина.
   – Он не нуждается в страже.
   В это Сенор готов был поверить. Слишком зловещая тишина повисла вокруг, и слишком подозрительным казалось полное отсутствие Уродов с их совершенными машинами, необычным оружием и примитивными мозгами, абсолютно беззащитными против чужого вторжения…
   Холодный Затылок ступил на опущенный мост. Джелва покорно следовала за ним. На всякий случай он старался не упускать ее из виду.
   По этому самому мосту когда-то проехала карета, увозившая его из замка Грах, и он видел башню, на которой была повешена Айота, Читающая По Костям…
   Глубокий ров чернел под стенами; со дна его доносился тяжелый болотный смрад. Сенор беспрепятственно прошел через распахнутые ворота и оказался на внутреннем дворе замка.
   Из темноты ему под ноги метнулось странное существо, которое он вначале принял за собаку. Реакция герцога была мгновенной. Он чуть не зарубил «пса», но остановился в последний момент, увидев, что это все же Урод, который претерпел жуткую метаморфозу.
   В его облике было что-то жалкое и одновременно невероятно отталкивающее. Он ползал возле ног придворного Башни, издавая визгливые нечленораздельные звуки.
   Рассмотрев его повнимательнее, Сенор сделал неприятное открытие. Перед ним был Морш Возискар, секретарь Королевы Мелхоэд, и кто-то сыграл с придворным весьма злую шутку. К тому же его отражения теперь соответствовали отражениям низших жизненных форм…
   Джелва отогнала Возискара грубыми пинками, и тот с тоскливыми подвываниями удалился в темноту. Потом она показала Сенору на едва различимую дверь.

* * *

   …Холодный Затылок проходил вместе с темнокожей женщиной по смутно знакомым залам. Грах казался вымершим. Однако вскоре Сенор почуял запахи других существ. Это не слишком обрадовало Человека Безымянного Пальца – здесь у него не могло быть союзников…
   В замке до сих пор сохранились признаки культа Гриба, господствовавшего среди Уродов: реликвии, предметы искусства и фетиши безумных ритуальных оргий исчезнувшего народа. Почти не было изображений, напоминавших о Мелхоэд, и воплощенных в камне подземных кошмаров. Зато остались брошенные машины и оружие. Опустевшие залы выглядели так, словно Детей Гриба захватила врасплох неведомая катастрофа.
   Судя по всему, Джелва вела гостя в то крыло замка, где когда-то находились покои графа Тойнгха. Сенор прекрасно помнил обстоятельства своего бегства из Мургуллы и приготовился к самому худшему.
   Но они двигались к цели окольным путем. Сначала женщина привела его на верхние этажи. Когда они проходили мимо спален, Джелва остановилась возле одной из открытых дверей. Тут Сенор оценил ее незаурядное самообладание. Она резко повернулась к нему.