Страница:
Низкий потолок подвала мешал нанести сильный рубящий удар сверху. Руки урода были длиннее вытянутой руки герцога вместе с мечом и вполне могли задушить Йерда раньше, чем тот успел бы достать клинком до сгорбленного туловища. Сенор понял, что может рассчитывать только на колющие и рубящие боковые удары. И шанс появится у него только в том случае, если он сумеет отрубить выродку одну или обе верхние конечности…
Тем временем тот медленно вытянул руку в направлении Сенора. Пальцы на ней были широко расставлены. Пятипалая кисть превратилась в белый цветок с вытянутыми, расширяющимися на концах лепестками. Между большим и указательным пальцами проскочила ослепительно яркая искра, и в затхлом подвальном воздухе неожиданно пахнуло грозовой свежестью.
Герцог сделал быстрый выпад, и его меч описал короткую дугу на высоте плеча, но ребенок Зелеша убрал руку стремительным, почти неуловимым для глаз движением – как будто белый червь спрятался в глубокую черную нору…
В то же мгновение кисть другой руки оказалась в опасной близости от лица Йерда, и тот отшатнулся, предполагая, что извивающиеся пальцы вопьются ему в горло, но вместо этого между ними и стальным воротником доспехов проскочила искра, и герцог получил сильный ожог. Разнесся смрад горелого мяса, и сквозь пелену острейшей боли, застлавшей мозг, Сенор осознал, что его шею опалила металлическая пластина, внезапно раскалившаяся докрасна.
Низко нагнув голову и глядя на чудовище исподлобья, он поспешно отступил, чтобы дать себе передышку и избежать новой атаки. Рукой в перчатке он прикоснулся к остаткам волос, истлевшим, будто мох. Никогда еще Сенор не видел ничего подобного оружию урода, за исключением собственного магического меча.
Ребенок Зелеша широко открыл рот и издал оглушительный рев, в котором теперь слышалось что-то вроде примитивного, почти животного торжества. Герцог видел, как вибрирует студенистый язык выродка, западая в бледно-розовую глотку. Не менялось только выражение звериных глазок – мутные и безразличные, они по-прежнему глядели прямо перед собой.
Стальная пластина, закрепленная в хитине, отдавала жар в окружающее пространство, и герцог чувствовал себя так, словно за его головой висело обжигающее облако, от которого мутилось сознание. Свободной рукой он начал поспешно расстегивать кожаные ремни, которые стягивали хитиновые пластины.
Сын Зелеша не дал ему на это времени. Белая клешня метнулась вперед и схватила клинок Йерда. Тот рванул меч на себя и впервые увидел кровь урода. Идеально заточенное лезвие разрезало кожу, как бумагу. В тусклом свете коптящих светильников кровь обитателя подвалов казалась лиловой…
С тупым недоумением бледный выродок поднес ладонь к пасти и лизнул жидкость, капавшую на пол. Сенор понял, что существо пытается разжать скрюченные пальцы, сведенные судорогой. А боль нарастала, и ребенок Зелеша издал тихий, почти жалобный вой, перешедший в яростное рычание.
Герцог не стал ждать, пока противник окончательно придет в себя. Он сделал быстрый выпад и услышал, как клинок с хрустом проткнул бугристую грудь.
Несмотря на то что Йерд намеревался сразу же отступить, он даже не заметил, когда был нанесен ответный удар. Белая тень мелькнула на краю поля зрения, и в голове Йерда будто взорвалось что-то, рассыпавшись на тысячи медленно гаснувших осколков…
Сенор, у которого звенело в ушах, отделился от стены и вплотную приблизился к чудовищу, пытаясь снова завладеть своим оружием. Рука урода устремилась ему навстречу, и вокруг ее расставленных пальцев рассыпались ослепительные искры. Герцог ощутил, что все его тело сотрясают усиливающиеся судороги, и вместе с тем он был не в состоянии сделать ни шагу. Затылок царапали раскаленные гвозди. Ноги не подчинялись ему; захлебывающиеся удары сердца молотом отдавались в опустевшей голове…
Однако бледный урод уже слишком ослабел. На отвисшей нижней губе вместо слюны проступила кровавая пена, а вой сменился сдавленным хрипом. Йерд почувствовал, что его отпускает внезапный паралич, и увидел, как гаснут в воздухе слепящие искры, не достигнув его тела и доспехов. Остро пахло паленым; у герцога саднило в горле; слезились глаза…
Выродок Зелеша закачался, поднеся к ране в груди окровавленные лапы. Потом он рухнул на колени, хватая воздух широко открытой пастью. Холодный Затылок воспользовался этим и выдернул меч из раны. Оттуда хлынула густая кровь; урод с жалобным воплем ткнулся головой в каменный пол и повалился набок.
Он стонал, будто раненое животное, загнанное в ловушку и вконец обессилевшее; Сенор был поражен тем, насколько детским и беззащитным казалось теперь его лицо. Маленькие глазки увлажнились, наполняясь слезами. Герцог понял, до какой степени неразвитым и болезненно тупым было это существо – и значит, оно явилось всего лишь игрушкой для чьей-то безжалостной воли…
Сенор ударил выродка кинжалом под сердце, чтобы прекратить его страдания. Удар был точным, и ребенок Зелеша издал короткий предсмертный всхлип, прежде чем клинок оборвал его жизнь. После смерти он выглядел еще более жалким; только его руки, похожие на пауков, по-прежнему были отвратительны.
Йерд вытер окровавленное оружие, потом окинул взглядом подвал, труп старика шамана с прокушенной шеей и свои собственные руки, на которых – странное дело! – оказались сожженными волосы, однако почти не пострадала кожа. Его доспехи до сих пор были неестественно теплыми…
Сенор перевел дух. Все закончилось не худшим образом. Зарзор унес свою тайну в сумеречный мир, и для герцога она перестала существовать.
Глава двадцать пятая
Глава двадцать шестая
Тем временем тот медленно вытянул руку в направлении Сенора. Пальцы на ней были широко расставлены. Пятипалая кисть превратилась в белый цветок с вытянутыми, расширяющимися на концах лепестками. Между большим и указательным пальцами проскочила ослепительно яркая искра, и в затхлом подвальном воздухе неожиданно пахнуло грозовой свежестью.
Герцог сделал быстрый выпад, и его меч описал короткую дугу на высоте плеча, но ребенок Зелеша убрал руку стремительным, почти неуловимым для глаз движением – как будто белый червь спрятался в глубокую черную нору…
В то же мгновение кисть другой руки оказалась в опасной близости от лица Йерда, и тот отшатнулся, предполагая, что извивающиеся пальцы вопьются ему в горло, но вместо этого между ними и стальным воротником доспехов проскочила искра, и герцог получил сильный ожог. Разнесся смрад горелого мяса, и сквозь пелену острейшей боли, застлавшей мозг, Сенор осознал, что его шею опалила металлическая пластина, внезапно раскалившаяся докрасна.
Низко нагнув голову и глядя на чудовище исподлобья, он поспешно отступил, чтобы дать себе передышку и избежать новой атаки. Рукой в перчатке он прикоснулся к остаткам волос, истлевшим, будто мох. Никогда еще Сенор не видел ничего подобного оружию урода, за исключением собственного магического меча.
Ребенок Зелеша широко открыл рот и издал оглушительный рев, в котором теперь слышалось что-то вроде примитивного, почти животного торжества. Герцог видел, как вибрирует студенистый язык выродка, западая в бледно-розовую глотку. Не менялось только выражение звериных глазок – мутные и безразличные, они по-прежнему глядели прямо перед собой.
Стальная пластина, закрепленная в хитине, отдавала жар в окружающее пространство, и герцог чувствовал себя так, словно за его головой висело обжигающее облако, от которого мутилось сознание. Свободной рукой он начал поспешно расстегивать кожаные ремни, которые стягивали хитиновые пластины.
Сын Зелеша не дал ему на это времени. Белая клешня метнулась вперед и схватила клинок Йерда. Тот рванул меч на себя и впервые увидел кровь урода. Идеально заточенное лезвие разрезало кожу, как бумагу. В тусклом свете коптящих светильников кровь обитателя подвалов казалась лиловой…
С тупым недоумением бледный выродок поднес ладонь к пасти и лизнул жидкость, капавшую на пол. Сенор понял, что существо пытается разжать скрюченные пальцы, сведенные судорогой. А боль нарастала, и ребенок Зелеша издал тихий, почти жалобный вой, перешедший в яростное рычание.
Герцог не стал ждать, пока противник окончательно придет в себя. Он сделал быстрый выпад и услышал, как клинок с хрустом проткнул бугристую грудь.
Несмотря на то что Йерд намеревался сразу же отступить, он даже не заметил, когда был нанесен ответный удар. Белая тень мелькнула на краю поля зрения, и в голове Йерда будто взорвалось что-то, рассыпавшись на тысячи медленно гаснувших осколков…
* * *
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что удар отбросил его к стене, а рукоять меча, пронзившего тело урода, упирается в каменный пол. Ребенок Зелеша был еще жив и, похоже, до сих пор не понимал, что с ним происходит. Скорее всего он непроизвольно вогнал клинок еще глубже, а сейчас безуспешно пытался выдернуть из груди предмет, причинявший ему такую боль. Раненая клешня была залита кровью, но урод с тупым упорством хватал ею скользкую сталь.Сенор, у которого звенело в ушах, отделился от стены и вплотную приблизился к чудовищу, пытаясь снова завладеть своим оружием. Рука урода устремилась ему навстречу, и вокруг ее расставленных пальцев рассыпались ослепительные искры. Герцог ощутил, что все его тело сотрясают усиливающиеся судороги, и вместе с тем он был не в состоянии сделать ни шагу. Затылок царапали раскаленные гвозди. Ноги не подчинялись ему; захлебывающиеся удары сердца молотом отдавались в опустевшей голове…
Однако бледный урод уже слишком ослабел. На отвисшей нижней губе вместо слюны проступила кровавая пена, а вой сменился сдавленным хрипом. Йерд почувствовал, что его отпускает внезапный паралич, и увидел, как гаснут в воздухе слепящие искры, не достигнув его тела и доспехов. Остро пахло паленым; у герцога саднило в горле; слезились глаза…
Выродок Зелеша закачался, поднеся к ране в груди окровавленные лапы. Потом он рухнул на колени, хватая воздух широко открытой пастью. Холодный Затылок воспользовался этим и выдернул меч из раны. Оттуда хлынула густая кровь; урод с жалобным воплем ткнулся головой в каменный пол и повалился набок.
Он стонал, будто раненое животное, загнанное в ловушку и вконец обессилевшее; Сенор был поражен тем, насколько детским и беззащитным казалось теперь его лицо. Маленькие глазки увлажнились, наполняясь слезами. Герцог понял, до какой степени неразвитым и болезненно тупым было это существо – и значит, оно явилось всего лишь игрушкой для чьей-то безжалостной воли…
Сенор ударил выродка кинжалом под сердце, чтобы прекратить его страдания. Удар был точным, и ребенок Зелеша издал короткий предсмертный всхлип, прежде чем клинок оборвал его жизнь. После смерти он выглядел еще более жалким; только его руки, похожие на пауков, по-прежнему были отвратительны.
Йерд вытер окровавленное оружие, потом окинул взглядом подвал, труп старика шамана с прокушенной шеей и свои собственные руки, на которых – странное дело! – оказались сожженными волосы, однако почти не пострадала кожа. Его доспехи до сих пор были неестественно теплыми…
Сенор перевел дух. Все закончилось не худшим образом. Зарзор унес свою тайну в сумеречный мир, и для герцога она перестала существовать.
Глава двадцать пятая
Библиотека
Он еще долго блуждал в подвалах Дома Над Океаном, проклиная свою глупость, бледного выродка и тень Зелеша, заманившую его в ловушку. Возможно, отсюда вообще не существовало другого выхода…
Потом он все же набрел на узкую каменную лестницу, ведущую наверх. Лестница упиралась в низкую деревянную дверь, покрытую темными пятнами. Отворив ее, он оказался в галерее, опоясывавшей внутренний двор.
Здесь герцог ощутил дуновение свежего океанского воздуха, ароматы экзотического сада и увидел отблеск восходящего ночного светила на полу галереи. Из темноты доносился приглушенный шум волн и еле слышно свистел ветер.
Йерд недолго чувствовал себя победителем. Он выполнил свою часть соглашения с Зелешем, и взамен тот обещал ему благополучное возвращение. Он понимал, что остался один на острове, отрезанном от всего мира, – один, если не считать тени колдуна: неуязвимой тени, которая теперь могла поступить с ним как угодно…
Сенор вышел из-под крыши галереи во внутренний двор. Над ним был участок усыпанного небесными огнями неба, ограниченный с четырех сторон краями стен и темными обелисками башен по углам. В тусклом ночном сиянии герцог разглядел сад, укрытый от ветра и непогоды, – колдовской уголок, полный колеблющихся силуэтов, манящих запахов, исчезающих видений… Некие существа еле слышно скользили в переплетениях белесых ветвей, но Сенор не ощущал их присутствия, не воспринимал их как что-то живое…
Вдруг герцог почувствовал притяжение этого совершенно чуждого ему и, наверное, страшного места. Казалось, стоит войти туда – и прикоснешься к тайне самой жизни. Йерд мог бы навеки остаться там один… если бы не тень Зелеша.
Вспомнив о ней, он прогнал наваждение и понял, что стоит в темноте уже очень долго, неотрывно глядя на загадочный сад. Почти прошла боль в голове, и почти исчезла из сознания тревога. Тень колдуна ждала его, и он поспешил на встречу с ней.
Оно исчезло совсем, когда герцог оказался в глубокой тени портика, прикрывавшего от дождя и снега вход в башню. Вход представлял собой невысокую арку, к которой вели каменные ступени.
Стены оказались двойными. Таким образом, внутренняя башня была заключена внутри каменного колодца. Через высоко расположенные проемы в пространство между стенами проникал слабый свет. Винтовая лестница огибала внутреннюю стену, за которой находилось несколько этажей отделенных друг от друга помещений.
Поднимаясь по лестнице, герцог увидел впереди желтое сияние, гораздо более яркое, чем ровный безжизненный свет, лившийся с небес. В металлическом светильнике, укрепленном на стене, оплывал зажженный кем-то огарок свечи. Сама свеча и светильник были покрыты толстым многолетним слоем пыли. Пыль еле слышно потрескивала в пламени.
Йерд не стал задаваться вопросом, могла ли воспользоваться магией тень Зелеша. Он взял огарок и осторожно понес, держа его перед собой. Слабое пламя колебалось на сквозняке. Расплавленный воск стекал на перчатку…
Сенору ничего не оставалось, кроме как заглядывать во все двери, мимо которых он проходил. За первой из них оказалась давно заброшенная оружейная комната. Он не стал задерживаться здесь, хотя успел заметить, что в комнате хранилось весьма странное оружие, какого он еще не видел в Земле Мокриш. Оно было похоже на оружие Гет-Забаллы, хранителя древнего ритуального саркофага… От сырости клинки потемнели и местами покрылись пятнами ржавчины. Стала почти неразличимой тонкая вязь нанесенных на них символов неизвестного языка.
Герцог миновал бывшую трапезную, в которой единственным предметом обстановки был длинный стол из темного дерева, изъеденного древесным червем, и поднялся на этаж выше.
За следующей дверью, закрывавшейся тяжело и плотно, оказалось помещение, уставленное рядами металлических ванн. Ванны были углублены в пол и до краев наполнены прозрачной жидкостью, а в этой жидкости плавали бесформенные белые комья.
Когда Сенор приблизился к одной из ванн, белая масса в ней зашевелилась, всколыхнув неподвижную поверхность жидкости, и он тотчас же отпрянул, настолько отвратителен был запах, коснувшийся его ноздрей…
Закрывая дверь, он увидел, что белый ком, похожий на человеческую голову, возвышается над краем ванны, словно наблюдает за незваным гостем. Потом надвинувшаяся тень двери поглотила последний луч света, проникавший в комнату…
Как оказалось, библиотека занимала весь третий этаж башни. Из коридора герцог сразу попал в круглый зал с каменной колонной посередине. Вдоль стен располагались шкафы, набитые книгами, пергаментными свитками, глиняными дощечками, тончайшими металлическими листами, искусно ограненными драгоценными камнями, на каждую грань которых были нанесены символы, и шарами, заключавшими в себе Изменяющееся Знание. Откуда Сенор знал об этом? Он видел подобные предметы в кобарской Башне.
Посреди комнаты стояли четыре стола, три из них были пусты. На четвертом лежали какой-то сверток и тускло блестевший предмет из темного серебра. Сенор заметил его от самой двери и был почти уверен, что ему знаком и этот предмет. Он почувствовал внезапную сухость во рту.
Пытаясь оттянуть момент неизбежной развязки, он обошел комнату вдоль стен, огибая кресла с высокими спинками и подсвечники, в беспорядке расставленные на полу. Он не обращал внимания на погребенные здесь сокровища чернокнижия и ведовства – его мысли были прикованы к предмету, лежавшему на столе. И наконец он понял, что не обманет ни себя, ни судьбу…
Он взял в руки медальон и принялся рассматривать его при свете свечи. Точно такой же медальон, полученный в Кобаре от Хозяина Башни Гугенубера, висел у него на шее. Сенор извлек его из-под доспехов и положил рядом с найденным в библиотеке. Они были совершенно одинаковы, повторялся даже рисунок мельчайших царапин… Герцог нажал на скрытый рычажок и увидел портреты Рейты Меррадль и ребенка, которым когда-то мог быть он сам, хотя Смотритель Часов категорически отрицал это.
Находка не то чтобы ошеломила его – он давно ожидал, что обнаружится некая связь с событиями, происходившими в Кобаре. Его прошлую жизнь нельзя было зачеркнуть; даже кошмары не исчезают бесследно. Другое дело, что сейчас он запутался еще сильнее. Истина отодвигалась все дальше, тонула во мгле…
Взять, для примера, подброшенный медальон. Это могло означать что угодно: появление в Земле Мокриш Хозяев Башни, месть неугомонного Меррадля, нечистую игру Зелеша… Десяток причин и следствий, о которых было бессмысленно гадать. Он не рассчитывал получить ответы на свои вопросы и от тени колдуна. Пока что он даже не рассчитывал уйти отсюда.
Он повесил оба медальона себе на шею, взял в руки сверток, лежавший на столе, и развернул его. Оказалось, что это была кожаная маска с прорезями для глаз, ноздрей и рта, изготовленная с удивительным совершенством. Тончайшая кожа приобрела выраженный рельеф и фактуру, которые делали маску пугающе похожей на живое лицо.
В этот момент обострившаяся интуиция толкнула герцога на рискованный шаг. Приложив маску к своему лицу, Йерд обнаружил, что она прилипла к нему и почти не мешает сокращению лицевых мышц. Вдобавок она была теплой и в точности повторяла все черты. Он потрогал ее пальцами; на ощупь – никакой разницы…
Сенор подошел к большому полупрозрачному шару, внутри которого пробегали искрящиеся тени, и посмотрел на свое искаженное отражение.
То, что он увидел, было не самым приятным зрелищем в его жизни. Безбровая и безгубая маска имела мертвенно-бледный оттенок. Глаза и зубы глубоко провалились и прятались в тени. Рот казался темной расселиной в сгустке воска, а улыбка – зловещей гримасой…
Без особого труда он сдернул маску с лица, потянув за один край, – будто снял кожуру с перезрелого плода. «Гниющего плода», – мелькнуло в голове, и это было прозрение. Убедившись, что ни одно событие его жизни не проходит без последствий, он не стал пренебрегать подарком Зелеша и сунул маску под одежду.
Напоследок герцог с сожалением окинул взглядом погруженную в полумрак библиотеку – черные фолианты, одетые в потрескавшуюся человеческую кожу, длинные ряды кристаллов, хранящих неведомые заклинания, оплывшие фигурки из воска, сосуды со всевозможными зельями, странную посуду из дерева и кости… В другое время он обязательно задержался бы здесь и, наверное, нашел бы что-нибудь полезное для себя. Если не подлинное знание, то хотя бы оружие против колдовства. Что-нибудь, позволяющее продлить существование, отсрочить конец и сражаться с незваными гостями из прошлого…
Герцог стоял в углу квадратного двора. Северная башня была самой удаленной от берега; остальные – также сориентированы по сторонам света. Подъемный мост находился в противоположном крыле здания, куда можно было попасть тремя путями: через подвалы, внутренний двор, восточную или западную башни. Йерд предпочел кратчайший и, с его точки зрения, наиболее приятный путь через двор, несмотря на опасность, которую таило в себе завораживающее влияние колдовского сада.
…Сад встретил его неразборчивым вкрадчивым лепетом, шелестом листьев, шорохами травы, головокружительной смесью ароматов, трепетной игрой света и тени, мерцанием таинственных огней. Туманные силуэты двигались в его глубине, и угасающие голоса звали за собой… Но теперь герцог слишком хотел убраться из этого места, чтобы поддаться заключенному в нем соблазну. Он впервые подумал о саде Зелеша как о прекрасном, но ядовитом существе, прикосновение к которому означало бы погружение в сон, забвение самого себя, растворение, гибель…
Тем не менее герцог почти бежал от него, совершая насилие над собой, когда голоса стали настойчивыми, а сгустившийся в голове туман мешал сосредоточиться на собственных мыслях и желаниях.
Йерд миновал восточную башню, и его сознание прояснилось. Он вспомнил, что у него есть другая причина поторапливаться. Неумолимо приближался восход, после которого исчезнет из мира тень Зелеша – если, конечно, верить самой тени. Но до сих пор герцог не был обманут ею. Провести еще один долгий день в колдовском доме вовсе не было пределом его мечтаний…
Он быстро прошел остаток пути до южной башни и оказался под низкими сводами коридора, где все еще властвовала ночь. Коридор привел к спиральному ходу, через который Сенор попал в то самое место, откуда начиналась его охота за ребенком Зелеша (но кто за кем охотился, если быть точным?). Справа узкие каменные ступени растворялись в вечной тьме подвала, слева начиналась винтовая лестница, ведущая на верхние этажи башни; прямо перед герцогом чернел проход со сводчатым потолком, каких было множество в огромном доме.
Здесь Сенор оставил ориентир, выцарапав его на стене одним из когтей Шакала. Окружность и пересекающая ее стрела – упрощенный символ кобарской астрологии. Всего лишь обрывок древнего знания, украденный Человеком Безымянного Пальца у Хозяев Башни.
Оказывается, благодаря чьему-то капризу, они двигались навстречу друг другу – герцог и его собственное прошлое. Это прошлое все чаще напоминало о себе, вторгаясь не только в сновидения, но и в действительность. Впрочем, со словом «действительность» приходилось быть очень осторожным…
Тень Зелеша поджидала Йерда в темной нише, спрятавшись от света догоравшего светильника. Герцог почти обрадовался, увидев ее едва различимый силуэт. Однако он сразу же насторожился, когда у него в голове раздался чужой тихий смех. Что это за мир, где даже призраки способны на злорадство и плохие шутки?..
– Я сделал то, о чем ты просил, – сказал Сенор, стараясь выглядеть равнодушным, чтобы не вводить тень колдуна в соблазн вдоволь поиздеваться над смертным.
– Я знаю, – ответила тень. – Удивительно. Не помешал даже этот глупец Зарзор. Ты правильно сделал, что избавился от него. Он принес бы тебе одни неприятности…
– Его убил твой сын.
– Разве ты не знал, что такое может случиться? – вкрадчиво спросила тень, изогнувшись над герцогом черной дугой. – Разве у тебя не было предчувствий?.. Только один из вас мог выйти из того подвала…
Сенор ощутил холодок, пробежавший по спине. Он не хотел даже задумываться над глумливыми намеками тени. Все, что ему было нужно, это выбраться отсюда. Слишком темной и извилистой дорожкой шел он до сих пор. У него не осталось ни возможности, ни желания оглядываться на жертвы, приносимые по пути…
– Ты покажешь, как опустить мост? – спросил он прямо, когда ему надоело созерцать метаморфозы тени.
– Да! – неожиданно быстро и легко согласилась та со смехом.
– Неужели ты боялся остаться здесь, глупый, глупый герцог? В моем волшебном саду ты обрел бы покой, которого так жаждет твоя душонка… Но теперь уже поздно возвращаться. Мой сад не примет тебя в объятия. Ты больше не нужен мне. Пойдем.
Тень Зелеша погрузилась в глубину ниши. Пламя светильника дрогнуло и погасло. Сенор очутился в полной темноте. Он двинулся вслед за тенью, вначале на ощупь, а потом – пользуясь магическим зрением.
Оказалось, что из ниши к наружной стене южной башни ведет узкий коридор, в котором едва могли бы разминуться два человека. Герцог довольно долго шел, видя по сторонам лишь слабо мерцавшие стены, а потом коридор стал шире и внезапно закончился тупиком.
Сквозь полупрозрачный силуэт тени Йерд увидел четыре длинных горизонтальных ряда человеческих черепов, укрепленных на стене. Все черепа показались ему достаточно старыми, кроме двух крайних в нижнем ряду. Один из этих двух не отличался ничем особенным, зато у другого был огромный, невероятно высокий лоб, а в челюстях торчали редкие кривые зубы.
Сенор еще слишком хорошо помнил, кто являлся обладателем чудовищного лба. Также не составляло труда догадаться, кому принадлежал второй экземпляр, пополнивший недавно это «собрание». Оба сразу приковывали к себе внимание, оба сияли свежей белизной на фоне серого камня и потемневшей от времени кости.
Узнав, что кто-то уже успел разделать по крайней мере одного мертвеца, герцог испытал не страх, а скорее замешательство.
Тень Зелеша подплыла к черепам и повисла над ними. Затем раздался ее «шепот»:
– Пятый череп слева в верхнем ряду. Нажми на выступ в левой глазнице.
Йерд ожидал чего-то в этом роде. Он послушно отсчитал пять черепов, нащупал пальцем выпуклую поверхность камня, который легко поддался нажиму, и отодвинул его до упора.
– Теперь – девятый череп слева во втором ряду, – продолжала тень.
– Выступ в правой глазнице… Первый череп в третьем ряду. Выступ в левой глазнице… Одиннадцатый череп в этом же ряду. Выступ в правой глазнице… Шестой череп в нижнем ряду. Выступ в правой глазнице… Последний череп в нижнем ряду. Выступ в левой глазнице.
Герцог нажал на последний, указанный тенью, камень и подумал, что один из белых черепов никак не может быть черепом Зарзора. В тот же миг он услышал приглушенный скрежет цепей, прозвучавший для него сладостной музыкой свободы…
– Странно, не правда ли? – вкрадчиво спросила тень, как будто прочла его мысли. – Ведь ты мог бы поклясться, что это кости тех, кого ты убил минувшей ночью? Немного напоминает игру: счастливчики ускользают, принеся в жертву своих спутников. Тебе это кажется справедливым?
Герцог испытывал слишком большое облегчение, чтобы придавать значение намекам тени. Зелеш – не Сдалерн, хотя и в этом он не мог быть уверен до конца. В его жизни и без того хватало тайн… На шее Йерда болтались два совершенно одинаковых медальона из Кобара, а в кармане лежала кожаная маска, в точности совпавшая с его лицом. Дом Над Океаном не оправдал его надежд, но время сожалений еще не наступило.
– Мне пора, – сказала тень. – Кончается ночь. На смену мне приходят другие… Не обольщайся на свой счет, герцог. Это действительно черепа Зарзора и моего сына…
Йерд посмотрел вслед расплывающейся и удаляющейся тени Зелеша, а затем быстро пошел к двери, за которой опустился, соединив скалистый остров с берегом, длинный черный монолит.
Он пришел к Дому Над Океаном в середине осени, а теперь в Земле Мокриш был разгар зимы. Ветер носился над ледяной поверхностью замерзшего океана, с мглистого неба сыпался мелкий колючий снег. Снегом был заметен берег, а скалы скрывала пелена вьюги. Холод коснулся лица Сенора и постепенно добрался его тела…
Герцог быстро преодолел оставшееся расстояние до берега, сошел с моста, и его ноги погрузились в глубокий сугроб.
Снова заскрипели цепи, и край черного монолита медленно пополз вверх. Йерд не сразу понял, что это означает. Потом его губы искривила усмешка, словно он стал свидетелем чьей-то постыдной тайны. Но на самом деле он ощущал только растерянность и неясный страх.
Тень Зелеша не могла укрепить черепа на стене – так же, как и привести в действие подъемный механизм. В Доме Над Океаном остался еще кто-то ЖИВОЙ. Может быть, тот, чья душа попала под влияние таинственного сада? В таком случае Сенор не хотел бы встретиться с ним…
Герцог поплотнее закутался в Поющую Шкуру и побрел к лагерю, разбитому на краю леса глонгов. Он надеялся на то, что его все еще ждут.
Герцог вернулся в колодец Тагрир и принял из рук Лаины недавно родившегося ребенка с розовой сморщенной кожей – существо, которое ему предстояло полюбить…
Опять потянулись дни долгой холодной зимы, заполненные однообразной суетой, апатичными ласками, отупляющей скукой и ожиданием будущего, которое не сулило ничего хорошего.
В сумеречном свете колодцев время становилось рыхлым, как тающий снег.
Все реже Йерд задумывался над тем, что означали странные события, произошедшие в Доме Над Океаном, – может, то были просто случайные совпадения в его на редкость беспорядочной жизни. Отсутствие смысла являлось лучшим доказательством ее реальности.
Потом он все же набрел на узкую каменную лестницу, ведущую наверх. Лестница упиралась в низкую деревянную дверь, покрытую темными пятнами. Отворив ее, он оказался в галерее, опоясывавшей внутренний двор.
Здесь герцог ощутил дуновение свежего океанского воздуха, ароматы экзотического сада и увидел отблеск восходящего ночного светила на полу галереи. Из темноты доносился приглушенный шум волн и еле слышно свистел ветер.
Йерд недолго чувствовал себя победителем. Он выполнил свою часть соглашения с Зелешем, и взамен тот обещал ему благополучное возвращение. Он понимал, что остался один на острове, отрезанном от всего мира, – один, если не считать тени колдуна: неуязвимой тени, которая теперь могла поступить с ним как угодно…
Сенор вышел из-под крыши галереи во внутренний двор. Над ним был участок усыпанного небесными огнями неба, ограниченный с четырех сторон краями стен и темными обелисками башен по углам. В тусклом ночном сиянии герцог разглядел сад, укрытый от ветра и непогоды, – колдовской уголок, полный колеблющихся силуэтов, манящих запахов, исчезающих видений… Некие существа еле слышно скользили в переплетениях белесых ветвей, но Сенор не ощущал их присутствия, не воспринимал их как что-то живое…
Вдруг герцог почувствовал притяжение этого совершенно чуждого ему и, наверное, страшного места. Казалось, стоит войти туда – и прикоснешься к тайне самой жизни. Йерд мог бы навеки остаться там один… если бы не тень Зелеша.
Вспомнив о ней, он прогнал наваждение и понял, что стоит в темноте уже очень долго, неотрывно глядя на загадочный сад. Почти прошла боль в голове, и почти исчезла из сознания тревога. Тень колдуна ждала его, и он поспешил на встречу с ней.
* * *
Он направился в сторону северной башни. Для этого пришлось обогнуть сад, и Сенор снова упорно сопротивлялся неясному соблазну, который заключали в себе экзотические ароматы, нежнейшие звуки и неуловимое движение. Башня нависла над ним огромной черной скалой, и чем ближе он подходил к ее стенам, тем слабее становилось влекущее влияние сада…Оно исчезло совсем, когда герцог оказался в глубокой тени портика, прикрывавшего от дождя и снега вход в башню. Вход представлял собой невысокую арку, к которой вели каменные ступени.
Стены оказались двойными. Таким образом, внутренняя башня была заключена внутри каменного колодца. Через высоко расположенные проемы в пространство между стенами проникал слабый свет. Винтовая лестница огибала внутреннюю стену, за которой находилось несколько этажей отделенных друг от друга помещений.
Поднимаясь по лестнице, герцог увидел впереди желтое сияние, гораздо более яркое, чем ровный безжизненный свет, лившийся с небес. В металлическом светильнике, укрепленном на стене, оплывал зажженный кем-то огарок свечи. Сама свеча и светильник были покрыты толстым многолетним слоем пыли. Пыль еле слышно потрескивала в пламени.
Йерд не стал задаваться вопросом, могла ли воспользоваться магией тень Зелеша. Он взял огарок и осторожно понес, держа его перед собой. Слабое пламя колебалось на сквозняке. Расплавленный воск стекал на перчатку…
Сенору ничего не оставалось, кроме как заглядывать во все двери, мимо которых он проходил. За первой из них оказалась давно заброшенная оружейная комната. Он не стал задерживаться здесь, хотя успел заметить, что в комнате хранилось весьма странное оружие, какого он еще не видел в Земле Мокриш. Оно было похоже на оружие Гет-Забаллы, хранителя древнего ритуального саркофага… От сырости клинки потемнели и местами покрылись пятнами ржавчины. Стала почти неразличимой тонкая вязь нанесенных на них символов неизвестного языка.
Герцог миновал бывшую трапезную, в которой единственным предметом обстановки был длинный стол из темного дерева, изъеденного древесным червем, и поднялся на этаж выше.
За следующей дверью, закрывавшейся тяжело и плотно, оказалось помещение, уставленное рядами металлических ванн. Ванны были углублены в пол и до краев наполнены прозрачной жидкостью, а в этой жидкости плавали бесформенные белые комья.
Когда Сенор приблизился к одной из ванн, белая масса в ней зашевелилась, всколыхнув неподвижную поверхность жидкости, и он тотчас же отпрянул, настолько отвратителен был запах, коснувшийся его ноздрей…
Закрывая дверь, он увидел, что белый ком, похожий на человеческую голову, возвышается над краем ванны, словно наблюдает за незваным гостем. Потом надвинувшаяся тень двери поглотила последний луч света, проникавший в комнату…
Как оказалось, библиотека занимала весь третий этаж башни. Из коридора герцог сразу попал в круглый зал с каменной колонной посередине. Вдоль стен располагались шкафы, набитые книгами, пергаментными свитками, глиняными дощечками, тончайшими металлическими листами, искусно ограненными драгоценными камнями, на каждую грань которых были нанесены символы, и шарами, заключавшими в себе Изменяющееся Знание. Откуда Сенор знал об этом? Он видел подобные предметы в кобарской Башне.
Посреди комнаты стояли четыре стола, три из них были пусты. На четвертом лежали какой-то сверток и тускло блестевший предмет из темного серебра. Сенор заметил его от самой двери и был почти уверен, что ему знаком и этот предмет. Он почувствовал внезапную сухость во рту.
Пытаясь оттянуть момент неизбежной развязки, он обошел комнату вдоль стен, огибая кресла с высокими спинками и подсвечники, в беспорядке расставленные на полу. Он не обращал внимания на погребенные здесь сокровища чернокнижия и ведовства – его мысли были прикованы к предмету, лежавшему на столе. И наконец он понял, что не обманет ни себя, ни судьбу…
Он взял в руки медальон и принялся рассматривать его при свете свечи. Точно такой же медальон, полученный в Кобаре от Хозяина Башни Гугенубера, висел у него на шее. Сенор извлек его из-под доспехов и положил рядом с найденным в библиотеке. Они были совершенно одинаковы, повторялся даже рисунок мельчайших царапин… Герцог нажал на скрытый рычажок и увидел портреты Рейты Меррадль и ребенка, которым когда-то мог быть он сам, хотя Смотритель Часов категорически отрицал это.
Находка не то чтобы ошеломила его – он давно ожидал, что обнаружится некая связь с событиями, происходившими в Кобаре. Его прошлую жизнь нельзя было зачеркнуть; даже кошмары не исчезают бесследно. Другое дело, что сейчас он запутался еще сильнее. Истина отодвигалась все дальше, тонула во мгле…
Взять, для примера, подброшенный медальон. Это могло означать что угодно: появление в Земле Мокриш Хозяев Башни, месть неугомонного Меррадля, нечистую игру Зелеша… Десяток причин и следствий, о которых было бессмысленно гадать. Он не рассчитывал получить ответы на свои вопросы и от тени колдуна. Пока что он даже не рассчитывал уйти отсюда.
Он повесил оба медальона себе на шею, взял в руки сверток, лежавший на столе, и развернул его. Оказалось, что это была кожаная маска с прорезями для глаз, ноздрей и рта, изготовленная с удивительным совершенством. Тончайшая кожа приобрела выраженный рельеф и фактуру, которые делали маску пугающе похожей на живое лицо.
В этот момент обострившаяся интуиция толкнула герцога на рискованный шаг. Приложив маску к своему лицу, Йерд обнаружил, что она прилипла к нему и почти не мешает сокращению лицевых мышц. Вдобавок она была теплой и в точности повторяла все черты. Он потрогал ее пальцами; на ощупь – никакой разницы…
Сенор подошел к большому полупрозрачному шару, внутри которого пробегали искрящиеся тени, и посмотрел на свое искаженное отражение.
То, что он увидел, было не самым приятным зрелищем в его жизни. Безбровая и безгубая маска имела мертвенно-бледный оттенок. Глаза и зубы глубоко провалились и прятались в тени. Рот казался темной расселиной в сгустке воска, а улыбка – зловещей гримасой…
Без особого труда он сдернул маску с лица, потянув за один край, – будто снял кожуру с перезрелого плода. «Гниющего плода», – мелькнуло в голове, и это было прозрение. Убедившись, что ни одно событие его жизни не проходит без последствий, он не стал пренебрегать подарком Зелеша и сунул маску под одежду.
Напоследок герцог с сожалением окинул взглядом погруженную в полумрак библиотеку – черные фолианты, одетые в потрескавшуюся человеческую кожу, длинные ряды кристаллов, хранящих неведомые заклинания, оплывшие фигурки из воска, сосуды со всевозможными зельями, странную посуду из дерева и кости… В другое время он обязательно задержался бы здесь и, наверное, нашел бы что-нибудь полезное для себя. Если не подлинное знание, то хотя бы оружие против колдовства. Что-нибудь, позволяющее продлить существование, отсрочить конец и сражаться с незваными гостями из прошлого…
* * *
Наступало холодное пасмурное утро, и Йерд погасил свечу. В предрассветных сумерках проступали из темноты окружавшие его со всех сторон стены. Ни одного огня не было в окнах. Силуэт флюгера на шпиле восточной башни претерпел изменение, но Сенор затруднился бы сказать, в чем именно оно заключалось.Герцог стоял в углу квадратного двора. Северная башня была самой удаленной от берега; остальные – также сориентированы по сторонам света. Подъемный мост находился в противоположном крыле здания, куда можно было попасть тремя путями: через подвалы, внутренний двор, восточную или западную башни. Йерд предпочел кратчайший и, с его точки зрения, наиболее приятный путь через двор, несмотря на опасность, которую таило в себе завораживающее влияние колдовского сада.
…Сад встретил его неразборчивым вкрадчивым лепетом, шелестом листьев, шорохами травы, головокружительной смесью ароматов, трепетной игрой света и тени, мерцанием таинственных огней. Туманные силуэты двигались в его глубине, и угасающие голоса звали за собой… Но теперь герцог слишком хотел убраться из этого места, чтобы поддаться заключенному в нем соблазну. Он впервые подумал о саде Зелеша как о прекрасном, но ядовитом существе, прикосновение к которому означало бы погружение в сон, забвение самого себя, растворение, гибель…
Тем не менее герцог почти бежал от него, совершая насилие над собой, когда голоса стали настойчивыми, а сгустившийся в голове туман мешал сосредоточиться на собственных мыслях и желаниях.
Йерд миновал восточную башню, и его сознание прояснилось. Он вспомнил, что у него есть другая причина поторапливаться. Неумолимо приближался восход, после которого исчезнет из мира тень Зелеша – если, конечно, верить самой тени. Но до сих пор герцог не был обманут ею. Провести еще один долгий день в колдовском доме вовсе не было пределом его мечтаний…
Он быстро прошел остаток пути до южной башни и оказался под низкими сводами коридора, где все еще властвовала ночь. Коридор привел к спиральному ходу, через который Сенор попал в то самое место, откуда начиналась его охота за ребенком Зелеша (но кто за кем охотился, если быть точным?). Справа узкие каменные ступени растворялись в вечной тьме подвала, слева начиналась винтовая лестница, ведущая на верхние этажи башни; прямо перед герцогом чернел проход со сводчатым потолком, каких было множество в огромном доме.
Здесь Сенор оставил ориентир, выцарапав его на стене одним из когтей Шакала. Окружность и пересекающая ее стрела – упрощенный символ кобарской астрологии. Всего лишь обрывок древнего знания, украденный Человеком Безымянного Пальца у Хозяев Башни.
Оказывается, благодаря чьему-то капризу, они двигались навстречу друг другу – герцог и его собственное прошлое. Это прошлое все чаще напоминало о себе, вторгаясь не только в сновидения, но и в действительность. Впрочем, со словом «действительность» приходилось быть очень осторожным…
Тень Зелеша поджидала Йерда в темной нише, спрятавшись от света догоравшего светильника. Герцог почти обрадовался, увидев ее едва различимый силуэт. Однако он сразу же насторожился, когда у него в голове раздался чужой тихий смех. Что это за мир, где даже призраки способны на злорадство и плохие шутки?..
– Я сделал то, о чем ты просил, – сказал Сенор, стараясь выглядеть равнодушным, чтобы не вводить тень колдуна в соблазн вдоволь поиздеваться над смертным.
– Я знаю, – ответила тень. – Удивительно. Не помешал даже этот глупец Зарзор. Ты правильно сделал, что избавился от него. Он принес бы тебе одни неприятности…
– Его убил твой сын.
– Разве ты не знал, что такое может случиться? – вкрадчиво спросила тень, изогнувшись над герцогом черной дугой. – Разве у тебя не было предчувствий?.. Только один из вас мог выйти из того подвала…
Сенор ощутил холодок, пробежавший по спине. Он не хотел даже задумываться над глумливыми намеками тени. Все, что ему было нужно, это выбраться отсюда. Слишком темной и извилистой дорожкой шел он до сих пор. У него не осталось ни возможности, ни желания оглядываться на жертвы, приносимые по пути…
– Ты покажешь, как опустить мост? – спросил он прямо, когда ему надоело созерцать метаморфозы тени.
– Да! – неожиданно быстро и легко согласилась та со смехом.
– Неужели ты боялся остаться здесь, глупый, глупый герцог? В моем волшебном саду ты обрел бы покой, которого так жаждет твоя душонка… Но теперь уже поздно возвращаться. Мой сад не примет тебя в объятия. Ты больше не нужен мне. Пойдем.
Тень Зелеша погрузилась в глубину ниши. Пламя светильника дрогнуло и погасло. Сенор очутился в полной темноте. Он двинулся вслед за тенью, вначале на ощупь, а потом – пользуясь магическим зрением.
Оказалось, что из ниши к наружной стене южной башни ведет узкий коридор, в котором едва могли бы разминуться два человека. Герцог довольно долго шел, видя по сторонам лишь слабо мерцавшие стены, а потом коридор стал шире и внезапно закончился тупиком.
Сквозь полупрозрачный силуэт тени Йерд увидел четыре длинных горизонтальных ряда человеческих черепов, укрепленных на стене. Все черепа показались ему достаточно старыми, кроме двух крайних в нижнем ряду. Один из этих двух не отличался ничем особенным, зато у другого был огромный, невероятно высокий лоб, а в челюстях торчали редкие кривые зубы.
Сенор еще слишком хорошо помнил, кто являлся обладателем чудовищного лба. Также не составляло труда догадаться, кому принадлежал второй экземпляр, пополнивший недавно это «собрание». Оба сразу приковывали к себе внимание, оба сияли свежей белизной на фоне серого камня и потемневшей от времени кости.
Узнав, что кто-то уже успел разделать по крайней мере одного мертвеца, герцог испытал не страх, а скорее замешательство.
Тень Зелеша подплыла к черепам и повисла над ними. Затем раздался ее «шепот»:
– Пятый череп слева в верхнем ряду. Нажми на выступ в левой глазнице.
Йерд ожидал чего-то в этом роде. Он послушно отсчитал пять черепов, нащупал пальцем выпуклую поверхность камня, который легко поддался нажиму, и отодвинул его до упора.
– Теперь – девятый череп слева во втором ряду, – продолжала тень.
– Выступ в правой глазнице… Первый череп в третьем ряду. Выступ в левой глазнице… Одиннадцатый череп в этом же ряду. Выступ в правой глазнице… Шестой череп в нижнем ряду. Выступ в правой глазнице… Последний череп в нижнем ряду. Выступ в левой глазнице.
Герцог нажал на последний, указанный тенью, камень и подумал, что один из белых черепов никак не может быть черепом Зарзора. В тот же миг он услышал приглушенный скрежет цепей, прозвучавший для него сладостной музыкой свободы…
– Странно, не правда ли? – вкрадчиво спросила тень, как будто прочла его мысли. – Ведь ты мог бы поклясться, что это кости тех, кого ты убил минувшей ночью? Немного напоминает игру: счастливчики ускользают, принеся в жертву своих спутников. Тебе это кажется справедливым?
Герцог испытывал слишком большое облегчение, чтобы придавать значение намекам тени. Зелеш – не Сдалерн, хотя и в этом он не мог быть уверен до конца. В его жизни и без того хватало тайн… На шее Йерда болтались два совершенно одинаковых медальона из Кобара, а в кармане лежала кожаная маска, в точности совпавшая с его лицом. Дом Над Океаном не оправдал его надежд, но время сожалений еще не наступило.
– Мне пора, – сказала тень. – Кончается ночь. На смену мне приходят другие… Не обольщайся на свой счет, герцог. Это действительно черепа Зарзора и моего сына…
Йерд посмотрел вслед расплывающейся и удаляющейся тени Зелеша, а затем быстро пошел к двери, за которой опустился, соединив скалистый остров с берегом, длинный черный монолит.
* * *
Сенор уверенно ступил на мост, еще не задумываясь над тем, что кажется ему странным в окружающем пейзаже и почему он ощущает нарастающую тревогу. Герцог сделал всего несколько шагов и остановился в недоумении.Он пришел к Дому Над Океаном в середине осени, а теперь в Земле Мокриш был разгар зимы. Ветер носился над ледяной поверхностью замерзшего океана, с мглистого неба сыпался мелкий колючий снег. Снегом был заметен берег, а скалы скрывала пелена вьюги. Холод коснулся лица Сенора и постепенно добрался его тела…
Герцог быстро преодолел оставшееся расстояние до берега, сошел с моста, и его ноги погрузились в глубокий сугроб.
Снова заскрипели цепи, и край черного монолита медленно пополз вверх. Йерд не сразу понял, что это означает. Потом его губы искривила усмешка, словно он стал свидетелем чьей-то постыдной тайны. Но на самом деле он ощущал только растерянность и неясный страх.
Тень Зелеша не могла укрепить черепа на стене – так же, как и привести в действие подъемный механизм. В Доме Над Океаном остался еще кто-то ЖИВОЙ. Может быть, тот, чья душа попала под влияние таинственного сада? В таком случае Сенор не хотел бы встретиться с ним…
Герцог поплотнее закутался в Поющую Шкуру и побрел к лагерю, разбитому на краю леса глонгов. Он надеялся на то, что его все еще ждут.
* * *
И его действительно ждали. Тупость и верность – не самые худшие качества для слуг.Герцог вернулся в колодец Тагрир и принял из рук Лаины недавно родившегося ребенка с розовой сморщенной кожей – существо, которое ему предстояло полюбить…
Опять потянулись дни долгой холодной зимы, заполненные однообразной суетой, апатичными ласками, отупляющей скукой и ожиданием будущего, которое не сулило ничего хорошего.
В сумеречном свете колодцев время становилось рыхлым, как тающий снег.
Все реже Йерд задумывался над тем, что означали странные события, произошедшие в Доме Над Океаном, – может, то были просто случайные совпадения в его на редкость беспорядочной жизни. Отсутствие смысла являлось лучшим доказательством ее реальности.
Глава двадцать шестая
Третий знак
Однако то, во что Незавершенный был готов поверить до конца, рухнуло в одно мгновение, когда он неожиданно получил зловещее напоминание о прошлом. Напоминание оказалось неотвратимым и страшным; оно изменило не только внешность герцога, но и все его существование. Оно раскрыло Сенору очередной обман, и если не лишило его доступных человеку утешений, то по крайней мере сильно ограничило стремление к ним.