Страница:
Впервые с того момента, как Сенор вошел в Тень, он был с обыкновенной смертной женщиной и впервые позволил себе не думать ни о чем другом. Желание, долго дремавшее в нем, внезапно охватило его и сделало Йерда требовательным и страстным. Лаина отвечала ему нежно и умело.
Лишь насытившись ее любовью, он избавился от тягостного напряжения, превратившего его возвращение в муку. Подозрительный узник в его голове молчал, не обнаружив подделки. Сенор испытал бесконечное облегчение и понял, что больше не нужно спешить. Он привыкнет. Рано или поздно он вспомнит все. Он нашел свой настоящий дом. Ему было некуда и незачем идти. Разве что ради Завершения…
Он ощущал рядом с собой прохладное податливое тело Лаины. Теперь в их распоряжении было много времени, все его владения и судьба всех его подданных…
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая
Лишь насытившись ее любовью, он избавился от тягостного напряжения, превратившего его возвращение в муку. Подозрительный узник в его голове молчал, не обнаружив подделки. Сенор испытал бесконечное облегчение и понял, что больше не нужно спешить. Он привыкнет. Рано или поздно он вспомнит все. Он нашел свой настоящий дом. Ему было некуда и незачем идти. Разве что ради Завершения…
Он ощущал рядом с собой прохладное податливое тело Лаины. Теперь в их распоряжении было много времени, все его владения и судьба всех его подданных…
Глава двадцать третья
Дом над океаном
Он жил во вновь обретенном мире с самим собой и вскоре почувствовал себя ряской в застойном озере. Его жизнь стала однообразной и подверженной неизменному ритму восходов и заходов лилового светила, какой и должна быть обычная человеческая жизнь…
Он правил народом колодцев в Земле Мокриш, и это оказалось не очень обременительным занятием – его права признавались всеми, кроме, может быть, таинственной враждебной силы, гнездившейся в далеких горах к западу от колодца Тагрир. Но Гашагар оставался бездеятельным, и придворные шаманы Йерда пребывали в апатичном ожидании… Герцог не знал, откуда и как они получают весть о зарождении злого умысла или о происках врага, однако предполагал, что в этом немалую роль играют незнакомые ему отражения.
Для него самого источник отражений пересох; незримый эфирный мир оставался пустым и безмолвным. Сенор помнил, что был Человеком Безымянного Пальца в Кобаре и гораздо лучше приспособился к существованию в городе, которым правили Хозяева Башни. Здесь, в колодце Тагрир, он узнал многое, почти все, что положено знать герцогу, потерявшему память, но порой, в дни черной меланхолии, его грыз червь сомнения, и тогда Йерд становился подозрительным и мрачным.
Не прояснилась и причина давней вражды герцога с Гашагаром, о которой запутанно рассказывали самые дряхлые из обитателей колодцев, не понимавшие, впрочем, самого главного. Спустя много месяцев Сенор понял, что не успокоится, пока не найдет колдуна. Он даже хотел этого, несмотря на предостережения Повешенного.
Со временем он исследовал все свои земли вплоть до затянутого льдом океана на севере, безжизненных пространств на юге и востоке, за которыми, если верить легендам, начинались владения Живущих На Поверхности. Его поездки на запад ограничивались предгорьем тянущейся от самого океана неприступной гряды, где, по слухам, обитал Гашагар и водились созданные колдуном существа.
Герцог переезжал с места на место в сопровождении своих приближенных, шаманов и значительного количества воинов. Помимо всего прочего, он искал встречи с Человеком В Железном Панцире, но ему лишь изредка доводилось вступать в стычки с небольшими отрядами глонгов. Люди Йерда уничтожали их без особого труда, не неся потерь, – рубили головы и сжигали трупы, – однако герцог помнил, что когда-то стал свидетелем пробуждения целой армии мертвецов. И кажется, у него было не просто кошмарное видение. А раз так, то где теперь находилась эта армия? Может быть, в недоступных западных горах?..
Сенор побывал в Шешхиле, гигантском восточном колодце, наместником которого был Рорас, дальний родственник Згида; в Горкиде, самом таинственном и загадочном из человеческих жилищ Земли Мокриш; в лесу глонгов на севере; в двух полузаброшенных колодцах на юге, в которых иссякали горячие подземные источники, и даже вблизи покинутого людьми колодца Тавин, где много поколений назад поселилось нечто такое, о чем некому было рассказать. Шаманы предостерегали герцога от приближения к этому колодцу, да он и сам почувствовал гнетущую тяжесть неведомого зла, притаившегося в черном тумане, который навсегда повис над Тавином.
Так он путешествовал всю зиму по скованным льдом землям, где лишь тлели очаги тепла и жизни, разделенные огромными расстояниями. У Йерда сложилось впечатление, что подавляющая часть его владений – это умирающие, если не мертвые, пространства, которые простирались под холодеющим светилом…
Однако он пережил в Земле Мокриш одно короткое ветреное лето, когда бушевал северный океан, лишившийся своего ледяного панциря, почти непрерывно лили дожди, в лесах пели вернувшиеся с юга птицы, но в этом недолгом возвращении было нечто тоскливое, как предсмертный вздох.
Охотники из колодцев уходили все дальше и дальше от своих жилищ в поисках дичи и птичьих яиц. Разбрелись по лесным дорогам лесорубы и собиратели корней. Рыбаки выходили в океан на утлых суденышках, чтобы запастись рыбой на долгую зиму… Герцог, глядя на своих подданных, мог бы поклясться, что вся эта простая суета реальна, насколько вообще может быть реальным человеческое существование…
До него доходили скудные слухи о том, что кое-кто из его людей бесследно пропал. Вину за это молва возлагала на глонгов или на охотившихся в предгорьях хищников Гашагара, а порой и на Зелеша. Все попытки герцога узнать больше разбивались о непреодолимую апатию окружающих, равно лишенных как любопытства, так и стремления что-либо улучшить в жизни, которая оставалась неизменной на протяжении многих поколений.
С давних времен здесь исчезали люди; это случалось и в колодцах, и на поверхности. Редкие исчезновения уже не могли обеспокоить даже придворных шаманов герцога. Это воспринималось всеми с тупым фатализмом; каждая новая смерть была данью, приносимой сверхъестественному и вечно существующему злу.
В душе герцога, которая не могла насытиться ненужным хламом, поселилось нечто, весьма похожее на отчаяние.
Он имел здесь многое: власть, основанную не только на его положении, но и на не совсем понятном ему суеверии; женщин и все удовольствия приходящего в упадок мира. Тени прошлого не тревожили его – у Йерда не осталось прошлого. Будущее было целиком подчинено необходимости выжить в суровом климате, и это многое упрощало. Он обозревал свою жизнь – и что же он видел? У него мог появиться наследник, а спустя какое-то время герцога настигла бы смерть – но сейчас даже смерть не казалась ему особенно важной…
Чего еще он ждал? Истинная память не вернулась; новизна была исчерпана; осталась одна рутина. Сенору оказался глубоко чужд фатализм людей, которые окружали его. Боги Земли Мокриш излечили герцога от иллюзий, но не от скуки. Бесцельное существование опостылело ему.
Наступил момент, когда необъяснимая бездеятельность Гашагара стала для Йерда невыносимой. Не было ничего хуже неизвестности и неизменности, в которой один за другим тонули дни. Но для того чтобы как следует подготовиться к встрече с Гашагаром, герцог решил сначала повидать Зелеша…
Безумный скучающий пленник зашевелился в голове герцога. Если ему суждено провести остаток своих дней в колодцах, то по крайней мере Йерд хотел знать, в чем заключалась его вина и почему он до сих пор ничего не помнил об ужасном наказании…
Единственный из приближенных, кто согласился пойти с герцогом к Дому Над Океаном, был шаман Зарзор из колодца Горкида. Шаман заявил, что ему нечего терять, кроме своих одряхлевших больных мощей. По мнению остальных, старость просто иссушила его мозг. В бессмертную душу эти люди верили меньше всего.
…Ранним утром Йерд и шаман оставили лагерь, наспех разбитый людьми герцога на окраине леса глонгов. Сенор был уверен в том, что здесь его будут ждать с терпеливым безразличием до тех пор, пока не получат известие о его гибели.
Тем временем Лаина, женщина герцога, оставшаяся в далеком колодце Тагрир, носила под сердцем ребенка и скоро должна была родить…
Совершенно отвесная поверхность скалы незаметно переходила в стену, и даже зимой, когда океан замерзал, подобраться к дому Зелеша по суше казалось невозможным. Птица могла бы достичь его по воздуху, а для прочих «гостей» имелся грандиозный подъемный мост – гладкий темный монолит, который удерживали над пропастью толстые металлические цепи. Сейчас он черным пальцем указывал в небо.
Сам дом был сложен из грубо отесанных валунов, почти не тронутых дождями и ветрами. Немногочисленные окна, узкие, как бойницы, были забраны решетками и оставались темными. Дом колдуна казался мрачным лабиринтом, опутанным вдобавок наружными переходами, которые соединяли между собой несколько островерхих башен; неясный силуэт флюгера на шпиле самой высокой из них указывал в ту сторону, где садилось лиловое светило.
На другом краю моста обнаружилась дверь в стене, обитая железными листами. Дверь, скрипя, приоткрылась под ударами ветра.
Герцог бросил быстрый взгляд на шамана. Он не искал объяснений, но хотел видеть, как Зарзор отнесется к происходящему.
Старик остался невозмутим.
– Хороший знак, – проговорил он медленно, глядя на гладкую черную поверхность моста. – Может быть, Зелеш сам хочет видеть тебя? ЕГО приглашение – это большая редкость…
Еще не поздно было вернуться. Сенор колебался всего лишь мгновение. Потом он ступил на мост, пролегший над бурлящей водой.
…Где-то далеко внизу волны бились о камни и пели вечную песню разрушения. Мост шириной в несколько шагов был сделан из вещества, похожего не на камень, дерево или металл, а скорее на застывшую смолу.
Пока герцог шел по мосту, его мысли путались и все плыло перед глазами. Он был вынужден дважды останавливаться и некоторое время стоял, закрыв лицо руками и пытаясь унять головокружение. Но даже тогда перед его внутренним взором мелькали смазанные раздвоенные силуэты башен и облаков, которые вырисовывались на лиловом небе. Он поборол в себе сильнейшее желание проползти остаток пути до двери. Может, он и сделал бы это, если бы не Зарзор, кравшийся сзади, да еще неведомый соглядатай, живущий в доме над бездной.
Шамана, казалось, не устрашила высота, на которой пролегал их путь. Когда останавливался герцог, Зарзор останавливался тоже и покорно ждал за спиной Йерда, пока тот снова двинется вперед. Ветер яростно теребил и рвал на нем слишком свободную одежду, но самого шамана как будто удерживали на месте незримые цепи. Герцог несколько раз покачнулся и едва не свалился с моста под натиском стихии, который был настолько бешеным, что Поющая Шкура уже не звенела, а озлобленно скрежетала…
Наконец Йерд достиг двери и нажал на нее ладонью. Она со скрипом отворилась, и за ней обнаружился узкий коридор со сводчатым потолком, уводивший в темноту, куда не задувал ветер. Было заметно, что дверь, которая могла бы выдержать удар тарана, сейчас утратила свое оборонительное значение. Коридор производил впечатление давно не хоженного. Впрочем, на каменном полу, покрытом толстым слоем пыли, виднелась чистая полоса, как будто здесь волокли что-то. Или кого-то… Следов крови герцог не заметил.
Когда он вошел под сводчатый потолок коридора, раздался пронзительный скрежет цепей и край подъемного моста пополз вверх. Цепи из металла, не тронутого временем и непогодой, приводились в движение скрытым подъемным механизмом и втягивались в узкие отверстия в стенах, расположенные высоко над дверью.
Поднимаясь, мост постепенно перекрывал проем двери, оставляя видимым только сужающийся прямоугольник хмурого неба. Наконец и оно исчезло совсем, а черный монолит оказался прижатым к стене так плотно, что в коридор не пробивался снаружи даже тонкий лучик света.
Сенор услышал в темноте рядом с собой дыхание шамана, внезапно показавшееся ему слишком шумным.
В то же мгновение чья-то глотка исторгла внутри Дома Над Океаном безумный, наполовину звериный крик, от которого кровь стыла в жилах. Этот необъяснимо ужасный звук перекрыл шум волн, разбивавшихся о скалы, несмолкающий рев ветра и отразился от стен многократным эхом.
Когда замер его последний отзвук, в глубине коридора вспыхнул бронзовый светильник, висевший под потолком, и Йерд увидел, что Зарзор уже находится в нескольких шагах от него.
Герцог медленным движением вытер выступивший на лбу холодный пот.
– Ты называешь это хорошим знаком? – спросил он у шамана со всем доступным ему в тот момент сарказмом.
На темном бесстрастном лице старика и теперь не отразилось ничего, кроме покорности судьбе, любой каприз которой шаман примет безропотно. Вполне возможно, это была только удобная маска. Герцог знал, зачем шел сюда. Старик же делал вид, что является верным слугой, готовым следовать за своим господином куда угодно. Сенор ему не доверял.
Зарзор видел, как на губах герцога промелькнула загадочная улыбка. Но только сам Незавершенный знал, насколько эта улыбка не вяжется с ужасом, поселившимся в его душе. И все-таки он достиг того, к чему стремился. Зелеш был ключом к тайне, связанной с приклятием Гашагара.
Йерд оказался в колдовском жилище, отрезанном от мира, а единственным его спутником был, вероятно, тайный враг. В одном герцог был уверен совершенно – в том, что никогда больше не хотел бы услышать прозвучавший недавно крик, в котором звенело безумие… и дьявольская радость.
Он правил народом колодцев в Земле Мокриш, и это оказалось не очень обременительным занятием – его права признавались всеми, кроме, может быть, таинственной враждебной силы, гнездившейся в далеких горах к западу от колодца Тагрир. Но Гашагар оставался бездеятельным, и придворные шаманы Йерда пребывали в апатичном ожидании… Герцог не знал, откуда и как они получают весть о зарождении злого умысла или о происках врага, однако предполагал, что в этом немалую роль играют незнакомые ему отражения.
Для него самого источник отражений пересох; незримый эфирный мир оставался пустым и безмолвным. Сенор помнил, что был Человеком Безымянного Пальца в Кобаре и гораздо лучше приспособился к существованию в городе, которым правили Хозяева Башни. Здесь, в колодце Тагрир, он узнал многое, почти все, что положено знать герцогу, потерявшему память, но порой, в дни черной меланхолии, его грыз червь сомнения, и тогда Йерд становился подозрительным и мрачным.
Не прояснилась и причина давней вражды герцога с Гашагаром, о которой запутанно рассказывали самые дряхлые из обитателей колодцев, не понимавшие, впрочем, самого главного. Спустя много месяцев Сенор понял, что не успокоится, пока не найдет колдуна. Он даже хотел этого, несмотря на предостережения Повешенного.
Со временем он исследовал все свои земли вплоть до затянутого льдом океана на севере, безжизненных пространств на юге и востоке, за которыми, если верить легендам, начинались владения Живущих На Поверхности. Его поездки на запад ограничивались предгорьем тянущейся от самого океана неприступной гряды, где, по слухам, обитал Гашагар и водились созданные колдуном существа.
Герцог переезжал с места на место в сопровождении своих приближенных, шаманов и значительного количества воинов. Помимо всего прочего, он искал встречи с Человеком В Железном Панцире, но ему лишь изредка доводилось вступать в стычки с небольшими отрядами глонгов. Люди Йерда уничтожали их без особого труда, не неся потерь, – рубили головы и сжигали трупы, – однако герцог помнил, что когда-то стал свидетелем пробуждения целой армии мертвецов. И кажется, у него было не просто кошмарное видение. А раз так, то где теперь находилась эта армия? Может быть, в недоступных западных горах?..
Сенор побывал в Шешхиле, гигантском восточном колодце, наместником которого был Рорас, дальний родственник Згида; в Горкиде, самом таинственном и загадочном из человеческих жилищ Земли Мокриш; в лесу глонгов на севере; в двух полузаброшенных колодцах на юге, в которых иссякали горячие подземные источники, и даже вблизи покинутого людьми колодца Тавин, где много поколений назад поселилось нечто такое, о чем некому было рассказать. Шаманы предостерегали герцога от приближения к этому колодцу, да он и сам почувствовал гнетущую тяжесть неведомого зла, притаившегося в черном тумане, который навсегда повис над Тавином.
Так он путешествовал всю зиму по скованным льдом землям, где лишь тлели очаги тепла и жизни, разделенные огромными расстояниями. У Йерда сложилось впечатление, что подавляющая часть его владений – это умирающие, если не мертвые, пространства, которые простирались под холодеющим светилом…
Однако он пережил в Земле Мокриш одно короткое ветреное лето, когда бушевал северный океан, лишившийся своего ледяного панциря, почти непрерывно лили дожди, в лесах пели вернувшиеся с юга птицы, но в этом недолгом возвращении было нечто тоскливое, как предсмертный вздох.
Охотники из колодцев уходили все дальше и дальше от своих жилищ в поисках дичи и птичьих яиц. Разбрелись по лесным дорогам лесорубы и собиратели корней. Рыбаки выходили в океан на утлых суденышках, чтобы запастись рыбой на долгую зиму… Герцог, глядя на своих подданных, мог бы поклясться, что вся эта простая суета реальна, насколько вообще может быть реальным человеческое существование…
До него доходили скудные слухи о том, что кое-кто из его людей бесследно пропал. Вину за это молва возлагала на глонгов или на охотившихся в предгорьях хищников Гашагара, а порой и на Зелеша. Все попытки герцога узнать больше разбивались о непреодолимую апатию окружающих, равно лишенных как любопытства, так и стремления что-либо улучшить в жизни, которая оставалась неизменной на протяжении многих поколений.
С давних времен здесь исчезали люди; это случалось и в колодцах, и на поверхности. Редкие исчезновения уже не могли обеспокоить даже придворных шаманов герцога. Это воспринималось всеми с тупым фатализмом; каждая новая смерть была данью, приносимой сверхъестественному и вечно существующему злу.
В душе герцога, которая не могла насытиться ненужным хламом, поселилось нечто, весьма похожее на отчаяние.
Он имел здесь многое: власть, основанную не только на его положении, но и на не совсем понятном ему суеверии; женщин и все удовольствия приходящего в упадок мира. Тени прошлого не тревожили его – у Йерда не осталось прошлого. Будущее было целиком подчинено необходимости выжить в суровом климате, и это многое упрощало. Он обозревал свою жизнь – и что же он видел? У него мог появиться наследник, а спустя какое-то время герцога настигла бы смерть – но сейчас даже смерть не казалась ему особенно важной…
Чего еще он ждал? Истинная память не вернулась; новизна была исчерпана; осталась одна рутина. Сенору оказался глубоко чужд фатализм людей, которые окружали его. Боги Земли Мокриш излечили герцога от иллюзий, но не от скуки. Бесцельное существование опостылело ему.
Наступил момент, когда необъяснимая бездеятельность Гашагара стала для Йерда невыносимой. Не было ничего хуже неизвестности и неизменности, в которой один за другим тонули дни. Но для того чтобы как следует подготовиться к встрече с Гашагаром, герцог решил сначала повидать Зелеша…
* * *
Однажды, в середине осени, он оказался поблизости от прибрежного островка, который люди Земли Мокриш называли Домом Над Океаном. Это и было жилище Зелеша, древнее и почти неприступное. С давних времен обитатели колодцев обходили его стороной.Безумный скучающий пленник зашевелился в голове герцога. Если ему суждено провести остаток своих дней в колодцах, то по крайней мере Йерд хотел знать, в чем заключалась его вина и почему он до сих пор ничего не помнил об ужасном наказании…
Единственный из приближенных, кто согласился пойти с герцогом к Дому Над Океаном, был шаман Зарзор из колодца Горкида. Шаман заявил, что ему нечего терять, кроме своих одряхлевших больных мощей. По мнению остальных, старость просто иссушила его мозг. В бессмертную душу эти люди верили меньше всего.
…Ранним утром Йерд и шаман оставили лагерь, наспех разбитый людьми герцога на окраине леса глонгов. Сенор был уверен в том, что здесь его будут ждать с терпеливым безразличием до тех пор, пока не получат известие о его гибели.
Тем временем Лаина, женщина герцога, оставшаяся в далеком колодце Тагрир, носила под сердцем ребенка и скоро должна была родить…
* * *
Дом Над Океаном стоял на вершине одинокой скалы, возвышавшейся над водой неподалеку от берега, который круто обрывался к бушевавшим внизу волнам, и для Сенора было очевидно, что эта обитель выстроена не без помощи магии.Совершенно отвесная поверхность скалы незаметно переходила в стену, и даже зимой, когда океан замерзал, подобраться к дому Зелеша по суше казалось невозможным. Птица могла бы достичь его по воздуху, а для прочих «гостей» имелся грандиозный подъемный мост – гладкий темный монолит, который удерживали над пропастью толстые металлические цепи. Сейчас он черным пальцем указывал в небо.
Сам дом был сложен из грубо отесанных валунов, почти не тронутых дождями и ветрами. Немногочисленные окна, узкие, как бойницы, были забраны решетками и оставались темными. Дом колдуна казался мрачным лабиринтом, опутанным вдобавок наружными переходами, которые соединяли между собой несколько островерхих башен; неясный силуэт флюгера на шпиле самой высокой из них указывал в ту сторону, где садилось лиловое светило.
* * *
…Была середина пасмурного ветреного дня, когда двое пеших – герцог и старик Зарзор – с трудом взобрались на прибрежные скалы. Как только они приблизились к берегу прямо напротив дома Зелеша, раздался скрип цепей, и черный монолитный мост стал опускаться, накрыв гостей своей бегущей тенью. Его край с грохотом обрушился на прибрежную скалу, и несколько отколовшихся от нее камней заскользили вниз. Похоже, за последние годы мост опускали нечасто.На другом краю моста обнаружилась дверь в стене, обитая железными листами. Дверь, скрипя, приоткрылась под ударами ветра.
Герцог бросил быстрый взгляд на шамана. Он не искал объяснений, но хотел видеть, как Зарзор отнесется к происходящему.
Старик остался невозмутим.
– Хороший знак, – проговорил он медленно, глядя на гладкую черную поверхность моста. – Может быть, Зелеш сам хочет видеть тебя? ЕГО приглашение – это большая редкость…
Еще не поздно было вернуться. Сенор колебался всего лишь мгновение. Потом он ступил на мост, пролегший над бурлящей водой.
…Где-то далеко внизу волны бились о камни и пели вечную песню разрушения. Мост шириной в несколько шагов был сделан из вещества, похожего не на камень, дерево или металл, а скорее на застывшую смолу.
Пока герцог шел по мосту, его мысли путались и все плыло перед глазами. Он был вынужден дважды останавливаться и некоторое время стоял, закрыв лицо руками и пытаясь унять головокружение. Но даже тогда перед его внутренним взором мелькали смазанные раздвоенные силуэты башен и облаков, которые вырисовывались на лиловом небе. Он поборол в себе сильнейшее желание проползти остаток пути до двери. Может, он и сделал бы это, если бы не Зарзор, кравшийся сзади, да еще неведомый соглядатай, живущий в доме над бездной.
Шамана, казалось, не устрашила высота, на которой пролегал их путь. Когда останавливался герцог, Зарзор останавливался тоже и покорно ждал за спиной Йерда, пока тот снова двинется вперед. Ветер яростно теребил и рвал на нем слишком свободную одежду, но самого шамана как будто удерживали на месте незримые цепи. Герцог несколько раз покачнулся и едва не свалился с моста под натиском стихии, который был настолько бешеным, что Поющая Шкура уже не звенела, а озлобленно скрежетала…
Наконец Йерд достиг двери и нажал на нее ладонью. Она со скрипом отворилась, и за ней обнаружился узкий коридор со сводчатым потолком, уводивший в темноту, куда не задувал ветер. Было заметно, что дверь, которая могла бы выдержать удар тарана, сейчас утратила свое оборонительное значение. Коридор производил впечатление давно не хоженного. Впрочем, на каменном полу, покрытом толстым слоем пыли, виднелась чистая полоса, как будто здесь волокли что-то. Или кого-то… Следов крови герцог не заметил.
Когда он вошел под сводчатый потолок коридора, раздался пронзительный скрежет цепей и край подъемного моста пополз вверх. Цепи из металла, не тронутого временем и непогодой, приводились в движение скрытым подъемным механизмом и втягивались в узкие отверстия в стенах, расположенные высоко над дверью.
Поднимаясь, мост постепенно перекрывал проем двери, оставляя видимым только сужающийся прямоугольник хмурого неба. Наконец и оно исчезло совсем, а черный монолит оказался прижатым к стене так плотно, что в коридор не пробивался снаружи даже тонкий лучик света.
Сенор услышал в темноте рядом с собой дыхание шамана, внезапно показавшееся ему слишком шумным.
В то же мгновение чья-то глотка исторгла внутри Дома Над Океаном безумный, наполовину звериный крик, от которого кровь стыла в жилах. Этот необъяснимо ужасный звук перекрыл шум волн, разбивавшихся о скалы, несмолкающий рев ветра и отразился от стен многократным эхом.
Когда замер его последний отзвук, в глубине коридора вспыхнул бронзовый светильник, висевший под потолком, и Йерд увидел, что Зарзор уже находится в нескольких шагах от него.
Герцог медленным движением вытер выступивший на лбу холодный пот.
– Ты называешь это хорошим знаком? – спросил он у шамана со всем доступным ему в тот момент сарказмом.
На темном бесстрастном лице старика и теперь не отразилось ничего, кроме покорности судьбе, любой каприз которой шаман примет безропотно. Вполне возможно, это была только удобная маска. Герцог знал, зачем шел сюда. Старик же делал вид, что является верным слугой, готовым следовать за своим господином куда угодно. Сенор ему не доверял.
Зарзор видел, как на губах герцога промелькнула загадочная улыбка. Но только сам Незавершенный знал, насколько эта улыбка не вяжется с ужасом, поселившимся в его душе. И все-таки он достиг того, к чему стремился. Зелеш был ключом к тайне, связанной с приклятием Гашагара.
Йерд оказался в колдовском жилище, отрезанном от мира, а единственным его спутником был, вероятно, тайный враг. В одном герцог был уверен совершенно – в том, что никогда больше не хотел бы услышать прозвучавший недавно крик, в котором звенело безумие… и дьявольская радость.
Глава двадцать четвертая
Тень Зелеша
Сенор сделал только один шаг и увидел тень в глубине коридора. Вначале он принял ее за притаившегося человека, но потом заметил, что сквозь тень видна кирпичная кладка стены. И все же это был чей-то двигающийся силуэт.
Тень приблизилась и остановилась возле глубокой боковой ниши, почти сливаясь с чернильным мраком. Старик Зарзор, стоявший чуть впереди герцога, беззвучно зашевелил губами, словно разговаривал с самим собой.
– Ты пришел слишком поздно, герцог, – еле слышно прошелестела тень. – Твои поступки безумны, а память коротка. Что ты хотел найти здесь?
Сенор осознал, что слабый безликий голос звучит прямо у него в мозгу. Это было очень похоже на отражения, к которым он привык в Кобаре.
– Если ты Зелеш, то мне нужна твоя помощь, – ответил он.
Пауза была заполнена тихим шорохом, доносившимся со стороны темной ниши.
– Я то, что осталось от Зелеша, – произнесла наконец тень. – Зелеш мертв. Но и живой он вряд ли помог бы тебе…
– Мертв?! – воскликнул шаман. Сенор понял, что тому тоже доступны отражения. Во всяком случае, теперь в «беседе» участвовали трое. Герцог впервые заметил в поведении старика признаки возбуждения. – Кто убил его?
– Кто убил меня? – переспросила тень и увеличилась в размерах. – Может быть, ты и узнаешь это, старик. Даже наверняка узнаешь… Теперь все зависит от твоего хозяина.
Тень Зелеша надолго замолчала, повиснув колеблющимся пятном под сводчатым потолком коридора и почти растворившись в темноте.
– Приблизься, – попросил герцог, делая шаг к одинокому светильнику на стене. – Я хочу рассмотреть тебя.
Тень издала странный звук на самом пределе слышимости, похожий на тончайшее хихиканье.
– Я порождение тьмы, – сказала она потом. – Слишком яркий свет погубит меня. Днем я прячусь там, куда не проникают живые. Ты никогда не сможешь рассмотреть меня… Разве что… сам станешь тенью!..
Сенор по достоинству оценил мрачноватый юмор и понял, насколько бесполезно всматриваться в темноту.
– Эх, герцог, герцог, – сокрушенно продолжала тень Зелеша. – Ты слишком часто ошибался и всегда выбирал ненадежных спутников. Однако на этот раз ты окажешь мне последнюю услугу. Взамен я кое-что сделаю для тебя. Ты не избежишь новых страданий, но я помогу тебе скрыть их ото всех… Впрочем, мост поднят, и значит, у тебя не осталось выбора.
Некоторое время Незавершенный раздумывал над зловещими обещаниями тени. Шаман ему самому не нравился, и кроме того, от него было так же мало проку, как от любого другого подданного герцога. Йерд мог бы припугнуть старика, если бы не опасался, что это только приблизит удар, который Зарзор нанесет ему в спину.
– Когда будет опущен мост? – осторожно спросил Йерд, чтобы не задавать прямого вопроса о ловушке и приманке.
– Не раньше, чем ты исполнишь мою просьбу, – ответила тень Зелеша. – И не думай, что сможешь опустить его сам. Не теряй времени на бессмысленные поиски. Только я знаю, как привести в действие потайной механизм. Я и один… человек.
– Ага, значит здесь остался еще кто-то! – с непонятным Сенору торжеством выкрикнул Зарзор.
– Зачем ты привел с собой этого болвана, Йерд? – тоскливо прошелестела тень. – Он будет только мешать тебе… Если есть метвец, то, разумеется, есть и убийца. В противном случае ты мог бы почти ничего не опасаться. Я больше ни к чему не прикасаюсь и не в состоянии сдвинуть с места ни один предмет. Плоть неподвластна мне. Зато я прохожу сквозь стены… Наверное, ты хочешь знать, кто в таком случае поднял мост? – вдруг спросила тень вкрадчиво.
Зарзор заметно сник. Герцогу стало почти жаль старика. Впрочем, еще неизвестно, кого именно следовало пожалеть.
– Что я должен сделать? – спросил Йерд, чтобы поскорее закончить со всем этим. Подобные фразы смертельно надоели ему за всю предшествующую жизнь, независимо от того, насколько реальной она была.
– Убить моего ребенка, – ответила тень Зелеша.
– Может быть, мы обсудим это в другом месте? – предложил герцог, направляясь по коридору в глубь дома.
– Ты до сих пор ничего не понял! – презрительно сказала тень Зелеша. – Он поднял мост и уже начал охоту за тобой. Ты должен быть очень осторожным и убить его, как только представится возможность. Иначе он убьет вас обоих, и еще неизвестно, что он сделает с трупами…
В этот момент откуда-то снова донесся жуткий, наполовину звериный, наполовину человеческий, крик. Рука герцога невольно потянулась к мечу и остановилась в воздухе. Мертвенная бледность шамана стала заметной даже в полумраке.
– Проклятие! – воскликнул старик. – Кто же он, твой ребенок?!
Тень Зелеша рассмеялась, но это был очень горький смех.
– Ты хочешь знать, кто он? Потерпи немного. Ты еще увидишь его…
После этого тень поплыла по коридору к темному боковому ходу.
– Иди за мной, герцог, – позвала она. – Я расскажу все, что тебе нужно знать. Остальное сделаешь сам, иначе не выйдешь отсюда. У нас есть еще немного времени…
– Это случилось спустя пятьдесят лет после твоего исчезновения, – рассказывала тень по пути. – Я похитил женщину из колодца Горкида. Только ничему не удивляйся, герцог! Я никогда не был другом народа колодцев, хотя моим деяниям далеко до грязных дел Гашагара… Эта женщина зачала от меня, но я оказался недостаточно осторожным. Неисповедимы пути черного колдовства – а Гашагар выбрал самый окольный из них. Я оставался неуязвимым для его посягательств, но он все же подобрал ключ к моей смерти. Он извратил мое семя, и женщина колодцев родила ужасное чудовище… Никто, даже я сам, не понял этого вначале. Когда ребенку было десять лет, он нашел себе первую жертву… Я запер его в подвалах Дома Над Океаном, хотя мне следовало убить его. Но это был мой сын!.. Спустя еще пять зим он сожрал свою мать…
Впереди забрезжил тусклый свет. Герцог видел его сквозь мутный силуэт тени Зелеша. Она замерла возле стены и продолжала:
– Мне приходилось выпускать его ночью, и он охотился в горах, на плато колодцев и в лесу глонгов. Постепенно в нем оставалось все меньше человеческого. Он превратился в смертельно опасного зверя…
Сенор заметил, что Зарзора сотрясает крупная дрожь. А тень вспоминала свои кошмары:
– Две зимы назад он подкараулил меня в библиотеке и убил, затем расчленил мое тело. Он пожирал его долго… Если бы не черная магия и моя предусмотрительность, от Зелеша не осталось бы даже тени. Но это слабое утешение… Мне не позавидуешь, Йерд: ведь за все надо платить свою цену… А теперь ступай. Этот ход ведет в подвалы, которые стали его жилищем. Если сумеешь убить ублюдка, отправляйся в библиотеку. Она находится в северной башне, и ее легко найти. Путь туда лежит через подвалы. В библиотеке ты увидишь кое-что интересное. Возьми себе то, что найдешь там, каким бы странным оно не казалось. Я буду ждать тебя здесь до утра. Не зажигай света, иначе тебе придется искать меня очень долго. Я покажу, как опустить мост.
Сенор был почти спокоен. Не впервые ему зачитывали смертный приговор. Он ни на секунду не пожалел, что отказался спокойно дожить свой век в колодце Тагрир.
– Тебе тоже не позавидуешь, Йерд, – мрачно закончила тень. – У тебя не было выбора раньше, нет его сейчас, не будет и потом. Некому разделить с тобой горечь поражений. Доверься мне, и когда-нибудь я отблагодарю тебя, облегчив твои страдания…
– Будь ты проклято, порождение тьмы! – процедил герцог. – Я шел сюда за помощью, а нашел только безумца и тень колдуна…
– Моя душа и так давно проклята, – засмеялась тень Зелеша. – Посмотрим, что станет с твоей… И последнее. Вечером взойдет ночное светило. Запомни: пока оно в небе, сила тьмы пребывает с моим сыном и его невозможно убить.
Только здесь, в подземелье, Йерд понял, насколько мало у него шансов уйти живым из страшного дома.
Каждый его нерв был напряжен до предела, а ум угодил в ловушку повторений. И повторял он лишь то, что рассказала тень Зелеша о безумном существе, притаившемся где-то рядом.
Шаман Зарзор шел за герцогом по пятам, и тот не прогонял его, поскольку чувствовал себя отчасти защищенным сзади. Вряд ли напуганный старик был способен на вероломство. Как выяснилось чуть позже, Йерд не ошибся.
Сдавленный крик шамана заставил его обернуться. В то же мгновение он понял, что уже вряд ли сумеет помочь Зарзору. У того была прокушена шея, а из раны толчками выплескивалась кровь. Грудь шамана сдавливали две огромные мертвенно-белые кисти с неестественно длинными пальцами, утолщенными возле ногтей.
Существо, напавшее из темноты, прикрывалось телом Зарзора, и Сенор видел только его голову, похожую спереди на маску, которая плавала в пустоте. Она была совершенно лишена волос и имела неправильную бугристую форму. Огромный лоб нависал над маленькими бессмысленными глазками, в которых не осталось ничего человеческого. Кровавая слюна стекала с отвисшей нижней губы, и между редкими кривыми зубами виднелся язык, напоминавший серый студень. Существо тупо глядело на Йерда, потом что-то тихо заклокотало в его горле…
Между тем шаман испустил дух. В его выпученных глазах застыло выражение предсмертного ужаса, а тело обмякло, и белые клешни осторожно опустили его на пол, словно оно было драгоценной добычей. Огромные губы убийцы растянулись в некоем подобии улыбки, но красноватые глазки по-прежнему оставались пустыми.
Что поддерживало жизнь в этом уродливом существе, наделяло его силой, злобой и коварством охотника? Колдовство Гашагара или неведомые инстинкты? В любом случае Сенор должен был убить урода, чтобы выйти из подвала. Он уже понял, как нелегко сделать это… Шаман зачем-то стремился попасть сюда; Йерд так и не успел узнать – зачем. В результате старик нашел здесь только бессмысленную смерть. Впрочем, Сенору она не казалась бессмысленной – он мог оказаться на месте бедняги Зарзора…
Ребенок Зелеша переступил через лежащее тело и медленно приближался к герцогу. Из приоткрытой пасти вырывалось смрадное дыхание. Он был чуть выше Сенора, однако его белые клешни волочились по полу. Голова выродка выглядела чужеродным предметом на сгорбленном, но очень сильном теле. Почти голое существо двигалось бесшумно и плавно; Холодный Затылок с содроганием представил себе, как бы он сейчас выглядел, если бы шаман первым не подставил убийце свою спину.
Тень приблизилась и остановилась возле глубокой боковой ниши, почти сливаясь с чернильным мраком. Старик Зарзор, стоявший чуть впереди герцога, беззвучно зашевелил губами, словно разговаривал с самим собой.
– Ты пришел слишком поздно, герцог, – еле слышно прошелестела тень. – Твои поступки безумны, а память коротка. Что ты хотел найти здесь?
Сенор осознал, что слабый безликий голос звучит прямо у него в мозгу. Это было очень похоже на отражения, к которым он привык в Кобаре.
– Если ты Зелеш, то мне нужна твоя помощь, – ответил он.
Пауза была заполнена тихим шорохом, доносившимся со стороны темной ниши.
– Я то, что осталось от Зелеша, – произнесла наконец тень. – Зелеш мертв. Но и живой он вряд ли помог бы тебе…
– Мертв?! – воскликнул шаман. Сенор понял, что тому тоже доступны отражения. Во всяком случае, теперь в «беседе» участвовали трое. Герцог впервые заметил в поведении старика признаки возбуждения. – Кто убил его?
– Кто убил меня? – переспросила тень и увеличилась в размерах. – Может быть, ты и узнаешь это, старик. Даже наверняка узнаешь… Теперь все зависит от твоего хозяина.
Тень Зелеша надолго замолчала, повиснув колеблющимся пятном под сводчатым потолком коридора и почти растворившись в темноте.
– Приблизься, – попросил герцог, делая шаг к одинокому светильнику на стене. – Я хочу рассмотреть тебя.
Тень издала странный звук на самом пределе слышимости, похожий на тончайшее хихиканье.
– Я порождение тьмы, – сказала она потом. – Слишком яркий свет погубит меня. Днем я прячусь там, куда не проникают живые. Ты никогда не сможешь рассмотреть меня… Разве что… сам станешь тенью!..
Сенор по достоинству оценил мрачноватый юмор и понял, насколько бесполезно всматриваться в темноту.
– Эх, герцог, герцог, – сокрушенно продолжала тень Зелеша. – Ты слишком часто ошибался и всегда выбирал ненадежных спутников. Однако на этот раз ты окажешь мне последнюю услугу. Взамен я кое-что сделаю для тебя. Ты не избежишь новых страданий, но я помогу тебе скрыть их ото всех… Впрочем, мост поднят, и значит, у тебя не осталось выбора.
Некоторое время Незавершенный раздумывал над зловещими обещаниями тени. Шаман ему самому не нравился, и кроме того, от него было так же мало проку, как от любого другого подданного герцога. Йерд мог бы припугнуть старика, если бы не опасался, что это только приблизит удар, который Зарзор нанесет ему в спину.
– Когда будет опущен мост? – осторожно спросил Йерд, чтобы не задавать прямого вопроса о ловушке и приманке.
– Не раньше, чем ты исполнишь мою просьбу, – ответила тень Зелеша. – И не думай, что сможешь опустить его сам. Не теряй времени на бессмысленные поиски. Только я знаю, как привести в действие потайной механизм. Я и один… человек.
– Ага, значит здесь остался еще кто-то! – с непонятным Сенору торжеством выкрикнул Зарзор.
– Зачем ты привел с собой этого болвана, Йерд? – тоскливо прошелестела тень. – Он будет только мешать тебе… Если есть метвец, то, разумеется, есть и убийца. В противном случае ты мог бы почти ничего не опасаться. Я больше ни к чему не прикасаюсь и не в состоянии сдвинуть с места ни один предмет. Плоть неподвластна мне. Зато я прохожу сквозь стены… Наверное, ты хочешь знать, кто в таком случае поднял мост? – вдруг спросила тень вкрадчиво.
Зарзор заметно сник. Герцогу стало почти жаль старика. Впрочем, еще неизвестно, кого именно следовало пожалеть.
– Что я должен сделать? – спросил Йерд, чтобы поскорее закончить со всем этим. Подобные фразы смертельно надоели ему за всю предшествующую жизнь, независимо от того, насколько реальной она была.
– Убить моего ребенка, – ответила тень Зелеша.
* * *
Придворному Башни приходилось слышать и более дикие вещи. Он думал лишь о том, как выбраться из западни, которой стал для него Дом Над Океаном. Зато Зарзор сбросил маску невозмутимости. Теперь он выглядел несколько испуганным.– Может быть, мы обсудим это в другом месте? – предложил герцог, направляясь по коридору в глубь дома.
– Ты до сих пор ничего не понял! – презрительно сказала тень Зелеша. – Он поднял мост и уже начал охоту за тобой. Ты должен быть очень осторожным и убить его, как только представится возможность. Иначе он убьет вас обоих, и еще неизвестно, что он сделает с трупами…
В этот момент откуда-то снова донесся жуткий, наполовину звериный, наполовину человеческий, крик. Рука герцога невольно потянулась к мечу и остановилась в воздухе. Мертвенная бледность шамана стала заметной даже в полумраке.
– Проклятие! – воскликнул старик. – Кто же он, твой ребенок?!
Тень Зелеша рассмеялась, но это был очень горький смех.
– Ты хочешь знать, кто он? Потерпи немного. Ты еще увидишь его…
После этого тень поплыла по коридору к темному боковому ходу.
– Иди за мной, герцог, – позвала она. – Я расскажу все, что тебе нужно знать. Остальное сделаешь сам, иначе не выйдешь отсюда. У нас есть еще немного времени…
* * *
Йерд шел в темноте за тенью, ощупывая рукой кирпичную стену, и слышал у себя за спиной тихие скользящие шаги Зарзора.– Это случилось спустя пятьдесят лет после твоего исчезновения, – рассказывала тень по пути. – Я похитил женщину из колодца Горкида. Только ничему не удивляйся, герцог! Я никогда не был другом народа колодцев, хотя моим деяниям далеко до грязных дел Гашагара… Эта женщина зачала от меня, но я оказался недостаточно осторожным. Неисповедимы пути черного колдовства – а Гашагар выбрал самый окольный из них. Я оставался неуязвимым для его посягательств, но он все же подобрал ключ к моей смерти. Он извратил мое семя, и женщина колодцев родила ужасное чудовище… Никто, даже я сам, не понял этого вначале. Когда ребенку было десять лет, он нашел себе первую жертву… Я запер его в подвалах Дома Над Океаном, хотя мне следовало убить его. Но это был мой сын!.. Спустя еще пять зим он сожрал свою мать…
Впереди забрезжил тусклый свет. Герцог видел его сквозь мутный силуэт тени Зелеша. Она замерла возле стены и продолжала:
– Мне приходилось выпускать его ночью, и он охотился в горах, на плато колодцев и в лесу глонгов. Постепенно в нем оставалось все меньше человеческого. Он превратился в смертельно опасного зверя…
Сенор заметил, что Зарзора сотрясает крупная дрожь. А тень вспоминала свои кошмары:
– Две зимы назад он подкараулил меня в библиотеке и убил, затем расчленил мое тело. Он пожирал его долго… Если бы не черная магия и моя предусмотрительность, от Зелеша не осталось бы даже тени. Но это слабое утешение… Мне не позавидуешь, Йерд: ведь за все надо платить свою цену… А теперь ступай. Этот ход ведет в подвалы, которые стали его жилищем. Если сумеешь убить ублюдка, отправляйся в библиотеку. Она находится в северной башне, и ее легко найти. Путь туда лежит через подвалы. В библиотеке ты увидишь кое-что интересное. Возьми себе то, что найдешь там, каким бы странным оно не казалось. Я буду ждать тебя здесь до утра. Не зажигай света, иначе тебе придется искать меня очень долго. Я покажу, как опустить мост.
Сенор был почти спокоен. Не впервые ему зачитывали смертный приговор. Он ни на секунду не пожалел, что отказался спокойно дожить свой век в колодце Тагрир.
– Тебе тоже не позавидуешь, Йерд, – мрачно закончила тень. – У тебя не было выбора раньше, нет его сейчас, не будет и потом. Некому разделить с тобой горечь поражений. Доверься мне, и когда-нибудь я отблагодарю тебя, облегчив твои страдания…
– Будь ты проклято, порождение тьмы! – процедил герцог. – Я шел сюда за помощью, а нашел только безумца и тень колдуна…
– Моя душа и так давно проклята, – засмеялась тень Зелеша. – Посмотрим, что станет с твоей… И последнее. Вечером взойдет ночное светило. Запомни: пока оно в небе, сила тьмы пребывает с моим сыном и его невозможно убить.
* * *
Светильники, наполненные жиром, едва разгоняли мрак. Герцог бродил по лабиринту подвалов Дома Над Океаном с обнаженным мечом в руке, разыскивая ужасное дитя Зелеша. Он не знал этого места, в котором сын колдуна провел всю свою жизнь. В подземелье стоял запах звериного логова. Извилистые ходы-норы тянулись на десятки шагов. Некоторые заканчивались тупиками. В тупиках герцог находил лежки из звериных шкур или остатки отвратительных каннибальских пиршеств. Теперь он точно знал, как и почему исчезали люди…Только здесь, в подземелье, Йерд понял, насколько мало у него шансов уйти живым из страшного дома.
Каждый его нерв был напряжен до предела, а ум угодил в ловушку повторений. И повторял он лишь то, что рассказала тень Зелеша о безумном существе, притаившемся где-то рядом.
Шаман Зарзор шел за герцогом по пятам, и тот не прогонял его, поскольку чувствовал себя отчасти защищенным сзади. Вряд ли напуганный старик был способен на вероломство. Как выяснилось чуть позже, Йерд не ошибся.
Сдавленный крик шамана заставил его обернуться. В то же мгновение он понял, что уже вряд ли сумеет помочь Зарзору. У того была прокушена шея, а из раны толчками выплескивалась кровь. Грудь шамана сдавливали две огромные мертвенно-белые кисти с неестественно длинными пальцами, утолщенными возле ногтей.
Существо, напавшее из темноты, прикрывалось телом Зарзора, и Сенор видел только его голову, похожую спереди на маску, которая плавала в пустоте. Она была совершенно лишена волос и имела неправильную бугристую форму. Огромный лоб нависал над маленькими бессмысленными глазками, в которых не осталось ничего человеческого. Кровавая слюна стекала с отвисшей нижней губы, и между редкими кривыми зубами виднелся язык, напоминавший серый студень. Существо тупо глядело на Йерда, потом что-то тихо заклокотало в его горле…
Между тем шаман испустил дух. В его выпученных глазах застыло выражение предсмертного ужаса, а тело обмякло, и белые клешни осторожно опустили его на пол, словно оно было драгоценной добычей. Огромные губы убийцы растянулись в некоем подобии улыбки, но красноватые глазки по-прежнему оставались пустыми.
Что поддерживало жизнь в этом уродливом существе, наделяло его силой, злобой и коварством охотника? Колдовство Гашагара или неведомые инстинкты? В любом случае Сенор должен был убить урода, чтобы выйти из подвала. Он уже понял, как нелегко сделать это… Шаман зачем-то стремился попасть сюда; Йерд так и не успел узнать – зачем. В результате старик нашел здесь только бессмысленную смерть. Впрочем, Сенору она не казалась бессмысленной – он мог оказаться на месте бедняги Зарзора…
Ребенок Зелеша переступил через лежащее тело и медленно приближался к герцогу. Из приоткрытой пасти вырывалось смрадное дыхание. Он был чуть выше Сенора, однако его белые клешни волочились по полу. Голова выродка выглядела чужеродным предметом на сгорбленном, но очень сильном теле. Почти голое существо двигалось бесшумно и плавно; Холодный Затылок с содроганием представил себе, как бы он сейчас выглядел, если бы шаман первым не подставил убийце свою спину.