Додд Кристина. Босоногая принцесса

   Она откинула голову, словно угадав его нетерпение.
   – Ты и вправду так меня хочешь?
   Он понял суть вопроса – молодая женщина ликовала, чувствуя свою силу.
   Но и он удержал свою власть над ней. Он нежно провел рукой по внутренней стороне ее бедра и безошибочно нашел место доступа к ее телу.
   Она вздрогнула. Ее зеленые глаза расширились.
   Как он и рассчитывал, она была готова принять его. И в первый раз он коснулся ее.
   Снаружи она была шелк и атлас. Внутри – огонь и наслаждение.
   – Я хочу тебя так же сильно, как ты меня. В отдельности мы два человека, которые разговаривают, гуляют, смеются, – обычные, земные люди. А вместе мы – словно мировой пожар, сжигающий все на своем пути. Я еще ни одну женщину не хотел так, как тебя, но я обещаю – я буду твоим единственным любовником во всей твоей жизни. Единственным мужчиной, с которым тебе захочется быть, – говорил он, сопровождая свои слова медленными движениями пальца. – Так что, пока ты еще можешь, беги.
   – Я хочу рискнуть.
   – В таком случае начни изучать меня. Эта новая страна ждет, чтобы ты ее завоевала.
   Он лежал на спине, и это действительно было похоже на страну – долины и горные хребты – и одна высокая вершина, на которую она должна взобраться. Впрочем, это могло подождать. Сначала она посетит другие места.
   Ведь он никуда не может уйти.
   – Я могу сделать с тобой все, что пожелаю.
   Она рассмеялась, потому что ни на минуту не сомневалась, что он не сможет схватить ее и подмять под себя. Ведь он остается прикованным по ее приказу. Эта мысль пьянила ее и придавала уверенности.
   Он был словно блюдо деликатесов, и она не знала, с чего ей начать. От матери-итальянки он унаследовал смуглую кожу. Волосы на теле оказались редкими и более светлыми, чем на голове, но вьющимися и удивительно мягкими. Грудь и руки мускулистые: по-видимому, на свободе он проводил время не только за чтением.
   – Ты много ездишь верхом? – спросила она, проведя пальцем по его плечу. – Или занимаешься боксом?
   – И фехтованием.
   Она опустила взгляд и увидела великолепное свидетельство мужской мощи. Она поняла, почему им понадобится масло. Ее поразили длина и толщина. Дрожашей рукой она ласкала эту мощную гладкую плоть, которая становилась все больше.
   – Удивительно, – прошептала она. По его лицу пробежала улыбка.
   Она медленно опустилась на него. Сначала ее соски коснулись волос на его груди. Потом она прижалась к его бедрам и почувствовала жар его плоти. Ощущение от тесного соприкосновения их тел заставило ее всхлипнуть от удовольствия. Ей показалось, что она в раю. Она терлась об него, как кошка, а он стонал так, будто она делала ему больно.
   Но его боль смешивалась с восторгом, и это было совершенно новое для него ощущение, приковавшее его к кровати так же крепко, как кандалы.
   Она поцеловала его в ямку у горла, наслаждаясь чистым вкусом его кожи. Подбородок был хорошо выбрит.
   – Как ты догадался, – она начала покусывать его губы, – что я приду к тебе сегодня ночью?
   – Ты была бы дурой, если бы не пришла, а ты не дура.
   – А ты самоуверенный тип.
   – Это одно из моих достоинств, которое всегда очаровывает женщин. – Он вытянулся во весь рост, и это медленное движение перенесло ее на другой уровень интимности. – Одно из моих многочисленных достоинств.
   В ответ на это она куснула его за плечо.
   Он обхватил ладонями ее голову и страстно поцеловал в губы. Такой поцелуй она уже испытывала до этого и надеялась, что он опять повторится. Вздохнув, она вернула ему поцелуй.
   Он накрыл их обоих покрывалом, словно стараясь сохранить тепло, исходившее от их тел. Она еще больше расслабилась, наслаждаясь его близостью. Пальцами обеих рук он прошелся по всему позвоночнику, потом раздвинул ее ноги, так что они оказались по обе стороны его тела. Она прервала поцелуй и посмотрела на него вопросительно.
   – Для человека, который уверяет, что он беспомощен, ты слишком хорошо знаешь, чего хочешь.
   – У меня такое множество желаний, а ты помогла осуществить столь многие из них, что я не знаю, с чего начать.
   Та ее часть, что спланировала похищение и выполнила его, та, что еще могла рассуждать, презирала его откровенную лесть. Но другая ее часть – женская – ничего так не хотела, как стонать от удовольствия. Кто мог знать, что у высокомерного лорда Нортклифа душа поэта?
   Она подтянула вверх колени и открылась ему, ощутив интимное прикосновение его плоти к своему влажному естеству.
   Он застонал и опять сделал движение бедрами, хотя ему ничего так не хотелось, как войти в нее. Войти быстро, энергичным толчком и глубоко, так чтобы для него все поскорее закончилось. Но тогда Эми не получит удовлетворения. Поэтому он нежно перевернул ее на спину, но постарался остаться у нее между ног.
   Но она, очевидно, в знак протеста, стала подниматься.
   В этот момент цепь звякнула о стену.
   От этого звука напряжение, которое уже росло в Эми, спало.
   – Что ты теперь хочешь делать? – спросила она, глядя ему в лицо и улыбаясь.
   В ответ он поцеловал ее в шею, в плечо, в грудь, а потом, подняв голову, сказал:
   – Я хочу ощутить твой вкус.
   Она закрыла глаза и сказала тоном, полным истомы:
   – Я думаю, что ты должен делать все, что захочешь. Он не рассмеялся, хотя ему очень этого хотелось. Он приручил дикого зверька и вознагражден. Он взял зубами ее сосок, а потом обвел твердый бутон языком, так чтобы легкие прикосновения пробудили в ней вожделение. Она обхватила его спину, и выражение ее лица стало сосредоточенным. Он направлял ее туда, где она никогда не была, туда, где царило блаженство и где отчаянные молодые девственницы корчились в его объятиях.
   Он подверг другой сосок такому же обращению и с удовольствием прислушался к легкому стону, который ей не удалось подавить. Потом он обозначил поцелуями путь вниз по тугому животу, двигаясь в темноте под покрывалом, куда не проникал свет свечей.
   Он уловил тот момент, когда она поняла его намерение, по тому, как она вонзила ногти ему в спину.
   – Нет, Нортклиф. Нет.
   – Я делаю все только для удовольствия моей леди Презрение, – сказал он, но не изменил своего положения, а начал ласкать внутреннюю сторону ее бедер и целовать то место, где бедро соединялось с телом. Он использовал все способы, которые знал, чтобы соблазнить ее, потому что все это было лишь подготовкой к самому главному.
   – Я покажу тебе рай. Ты ведь не боишься?
   – Нет!
   Он улыбнулся. Если она ответит на его вызов, с ней легко будет справиться.
   – Но я не верю, что ты нашел рай под покрывалом. – Ее слова звучали слишком логично.
   Логика – это было совсем не то, что ему было нужно. Поэтому он подсунул руки ей под бедра, приподнял их и раздвинул. Теперь она была открыта для его прикосновений.
   Она вздрогнула и попыталась бороться, но он сказал тихо и проникновенно:
   – Нет, любовь моя, это мой рай. Позволь мне помочь тебе найти свой.
   Она была открыта для него, и теплый, чистый запах женщины ударил ему в голову, опьяняя его. Ему хотелось кричать от восторга, но он взял губами ее плоть и начал осторожно ее ласкать.
   Ногти еще сильнее впились ему в спину, но она уже не пыталась его оттолкнуть, а, наоборот, инстинктивно старалась его удержать. Вздохи и беспорядочные движения быстро перешли в волшебные звуки эйфории.
   Он обвел языком нежные лепестки. Он упивался ее возбуждением, которое все росло от его ласк. Потом просунул внутрь язык и начал им двигать – сначала медленно, потом все быстрее, до тех пор, пока не добился имитации неистового ритма секса.
   Она дрожала, борясь с первым приливом оргазма, и его плоть напряглась в ответ. Его вдруг осенило – ее неконтролируемая реакция девственницы вызвала в нем ответную реакцию. Он понял, что и сам теряет над собой контроль и если он не войдет в нее сейчас же…
   Отбросив покрывало, он оперся руками по обе стороны ее плеч и приготовился войти в нее. Оттого, что он так долго сдерживался, его била дрожь. Он должен войти в нее. Он должен овладеть ею.
   Глядя ей в лицо, он сделал первое движение вперед. Всего на дюйм. И тут ее плоть сжалась.
   Пот выступил у него на лбу, и он сжал бедра. Ее тело ответило тем же, хотя экстаз уже охватил ее. Вожделение гнало его вперед.
   Он должен овладеть ею.
   Они с Эми должны стать единым целым.
   Ему не нужна никакая другая женщина. Только Эми.
   Ее непорочность преградила путь его продвижения, и он вдруг рассердился на то, что что-то, пусть даже защита ее тела, противится ему. Резким движением он преодолел преграду, а она вскрикнула, ее глаза открылись, и в них блеснули слезы.
   Боль вернула ее к действительности – к месту, к человеку, к тому, что она делает. Она увидела мужчину, которого сделала своим любовником, и ее вдруг охватила дикая гордость. Обхватив его ноги, она уперлась руками в его грудь и оттолкнула его от себя так, что он повалился на бок.
   – Отпусти меня.
   Это была не просьба, а приказ женщины, привыкшей командовать. Он засмеялся, хотя был разочарован. Он уже был на полпути к раю, но она неожиданно пришла в себя настолько, чтобы потребовать независимости.
   Но он сдался. Даже помог ей перевернуться – теперь она оседлала его. Он еще никогда не испытывал такого взрыва женской ненасытности. Его плоть внутри ее затвердела, стала длиннее и больше, а его желание стало незаконным.
   Незаконным…
   Он вдруг осознал, как он рисковал. Мало того что он совершенно забыл о масле. Гораздо важнее – он забыл о французских презервативах, защищающих от нежелательной беременности. Если он сейчас же не остановится, есть шанс, что он станет отцом… а Эми – матерью.
   Но ему уже было все равно.
   Сегодня его желание не будет удовлетворено. Своим сарказмом, своим остроумием и необузданным желанием Эми поставила на нем клеймо. Прекратить? Ну уж нет! Когда сегодня все закончится, он поставит свое клеймо. Любым способом, но он пометит Эми. Пройдет совсем немного времени, и она узнает, что значит быть его женщиной.
   Положив руки ей на бедра, он начал извиваться, словно на самом деле был в агонии. Потом он позволил ей установить ритм и вознестись до вершины блаженства, помучив его неумелыми, но великолепными ласками.
   И когда его семя изверглось, в его голове пронеслась одна-единственная мысль: «Она моя. Я никогда ее не отпущу».

Глава 17

   Заглядывая Эми через плечо, мисс Викторина прочла письмо и тяжело вздохнула.
   – Я чувствую себя виноватой.
   – Виноватой? – Эми с жадностью перечитала новое послание мистера Эдмондсона. – Почему?
   – Я так привыкла к обществу Джермина. Честно говоря, я надеялась, что мистер Эдмондсон откажется платить выкуп. – Мисс Викторина внимательно посмотрела на Эми. – Ты тоже так думала?
   – Нет. Так не годится. Если мистер Эдмондсон не заплатит выкуп, лорд Нортклиф так и останется в нашем погребе навсегда. – Впрочем, эта мысль не особенно удручала Эми, и она вдруг поняла, что имела в виду мисс Викторина.
   Несмотря на оскорбительный тон послания, настроение Эми даже улучшилось: она сможет провести еще одну ночь с Джермином. Прошлая ночь была такой возбуждающей. Такой, какой она себе ее представляла. Но одного ее желания было мало. Нужны были пыл, страсть умение и смелость.
   Нужен был Джермин.
   – Ты, конечно, права. Я просто хотела сказать, что чувствую себя виноватой в том… что мне нравится общество Джермина. – Мисс Викторина сняла с вешалки свою шляпку и шаль. – Я схожу в деревню, а ты сообщи о письме его светлости.
   – Нет, сейчас я ему ничего не стану рассказывать. Он молчит, так что, возможно, еще не проснулся.
   – В последнее время он много спит днем, – озабоченно сказала мисс Викторина. – Надеюсь, что он не заболел.
   – Я уверена, что с ним все в порядке. – Эми понимала, отчего он так утомлен.
   – Ты тоже выглядишь не лучшим образом. Может быть, тебе стоит ненадолго прилечь?
   Эми покраснела. Мисс Викторина заметила это!
   – Да, пожалуй, я прилягу.
   – Я слышала, как ты бродила прошлой ночью по коридору. Надеюсь, что сегодня ночью ты будешь спать лучше. – Мисс Викторина улыбнулась.
   Эми была в шоке. Неужели мисс Викторина догадалась?
   Ей было страшно даже подумать об этом. Неужели мисс Викторина подумает о ней плохо? Неужели все, за что она боролась, оказалось под угрозой, и ее план сорвался? Ей пришло в голову, что Джермин ненавидит свою мать за то же, что сделала Эми, и что злобный черный кот все же разбудил мисс Викторину вчера ночью.
   Однако от этих назойливых мыслей Эми отвлекали воспоминания о наслаждении, испытанном ею в объятиях Джермина.
   Какой-то звук прогремел по дому. Эми подскочила. От страха у нее перехватило горло. Взрыв. Выстрел.
   Она узнала звук. В трудные дни скитаний по дорогам она научилась распознавать ружейные выстрелы. Выстрел донесся из… Господи, стреляли в погребе.
   – Джермин!
   Эми подбежала к лестнице, но успела спуститься всего на две ступени. Какой-то незнакомец в черном выскочил навстречу и отшвырнул ее к стене.
   Она не обратила внимания на боль, не погналась за незнакомцем.
   – Джермин! – Эми сползла в полутемный подвал. Над головой слышался топот тяжелых сапог.
   В погребе начинался пожар. Поднимавшийся от покрывала дым окутывал тело Джермина. В нос ей ударил запах серы и горящей шерсти. Ледяными от ужаса пальцами она схватилась за горло.
   Он мертв. Джермин мертв.
   Увидев, как вспыхнуло покрывало, она закричала:
   – Нет! – Ее сердце бешено колотилось от ужаса. Она подскочила к койке и сорвала покрывало, боясь увидеть кровь и искалеченное тело.
   Горели одеяла, подушки… но Джермина не было.
   Эми была в таком состоянии, что ничего не понимала.
   Она затоптала пламя и стояла, тяжело дыша, и широко открытыми глазами смотрела на койку, будто там могла найти ответ.
   Джермина не было.
   Но где?.. Как?..
   Она опять услышала над головой топот бегущих ног и бросилась к ящику, где лежал ее пистолет… но наверху лестницы появился Джермин.
   На какую-то долю секунды ее охватила безумная радость. Он жив. Слава Богу, жив!
   Он увидел ее и остановился. Потом закрыл глаза, будто тоже почувствовал облегчение.
   В следующую секунду ее радость сменилась гневом.
   Он жив… и он свободен. Негодяй!
   – Как ты? – спросил он.
   Она была словно в шоке и не могла говорить, а лишь кивнула. Он увидел, что она дрожит.
   Кандалы были сняты. Но он не ушел. Он все еще был здесь, что означало, что иногда он каким-то образом умудрялся снимать кандалы и дурачил ее.
   – Ты не обожглась?
   – Думаю, что обожглась. Да, точно обожглась.
   – Пламенем?
   – Нет, – прошептала она. – Как давно ты?..
   – С того дня, когда я впервые поцеловал тебя.
   Дрожь усилилась. В ее жизни было многое – ее обманывали, грабили, преследовали и проклинали. Но сейчас ее предали. Она занималась с ним любовью, воображая, что он в ее власти, а вместо этого… вместо этого он посмеялся над ней.
   Такого унижения она еще никогда не испытывала.
   – Эми, там наверху, на кухне, я завалил стрелявшего. – Он помолчал, давая ей возможность осознать новую реальность. – Мне нужно, чтобы ты помогла мне связать его.
   Она молча смотрела на Джермина. Так пристально, что у нее заболели глаза.
   Ей хотелось убить его, растерзать. Всего десять дней назад она могла бы застрелить его, если бы он тогда не увернулся. Но ее гнев в тот день был ничтожным по сравнению с яростью, которая сжигала ее сейчас.
   – Эми, мне нужна помощь. – Его тон заставил ее отвлечься от своих мыслей.
   Она не может убить его. Это будет глупо. Еще глупее, чем все то, что она делала эти долгие две недели.
   Она может узнать, кто пытался убить его… и почему.
   Эми направилась к лестнице. Джермин отошел в сторону, чтобы пропустить ее.
   – Нет. Иди первым. – Она не хотела, чтобы он к ней прикасался. А он обязательно захочет это сделать. Она видела его гневный взгляд.
   Как он смеет сердиться?
   Он не сдвинулся с места. Она ждала. Это была молчаливая борьба двух людей с сильной волей.
   Потом он уступил и пошел наверх в кухню.
   Она не знала, почему он сдался, но это не имело значения. Она теперь может подняться и увидеть, как весь ее так тщательно продуманный план в один момент превратился в прах от одного-единственного выстрела.
   Дверь на кухню была открыта. Обеденный стол лежал на боку с отломанной ножкой. Ваза разлетелась на мелкие осколки. Лежавший на полу человек был без сознания.
   – Мне нужна веревка. – Нагнувшись, Джермин перевернул человека на живот.
   Эми криво усмехнулась и пошла за одной из кружевных шалей мисс Викторины. Связанные из ниток и предназначенные для того, чтобы покрывать женские плечи, они вполне могли подойти. Она передала одну из них Джермину, позаботившись о том, чтобы его пальцы не коснулись ее руки.
   Свернув шаль в жгут, Джермин крепко связал руки незнакомца и перевернул его на спину.
   – Ты его знаешь, Эми?
   У парня были каштановые волосы, рябое, в оспинах узкое лицо и скошенный подбородок. Вокруг глаза расплывался огромный синяк. На нем была дешевая одежда, шея замотана коричневым шарфом, плечи закрывал короткий черный плащ. Шея и уши были грязными.
   Он выглядел так, как сотни других мерзавцев, с которыми ей не раз приходилось сталкиваться во время своих странствий, и она покачала головой:
   – Я никогда его раньше не видела.
   – Я тоже.
   А Джермин… Джермина она видела раньше, но здесь, на кухне, он выглядел как-то по-другому: выше ростом, крупнее, значительнее. И он контролировал ситуацию.
   А она уже больше ее не контролировала.
   Эми глянула на свои руки – пальцы были черными. В своем напрасном стремлении спасти жизнь Джермина, которому, как оказалось, ничто не угрожало, она испачкала руки, пахнувшие сейчас горелой шерстью. Она подошла к раковине, взяла мыло и стала яростно тереть руки и ногти щеткой, а потом намочила полотенце и вытерла щеки.
   Соотношение сил изменилось, и ей это не понравилось. Все в ней противилось этому. Но, как это часто бывает в жизни, приходилось считаться с неумолимой правдой. Здесь командует другой человек, а ее желания ничего не значат.
   Когда она обернулась, Джермин обыскивал карманы незнакомца, но нашел лишь грязный носовой платок и мешочек с несколькими пенсами. Он с отвращением отшвырнул деньги, словно показав этим Эми, какая между ними лежит пропасть. Во внутреннем кармане жилета он нашел второй пистолет, и если бы Эми не наблюдала за Джермином, она не заметила бы, что он слегка вздрогнул. А он начал рассматривать рукоятку из слоновой кости, стальное дуло и даже перевернул пистолет, чтобы увидеть выгравированные на ложе инициалы. Непохоже, чтобы такая вещь принадлежала такому грязному типу.
   – Отличный пистолет. – Голос Джермина прозвучал так, будто оправдались его самые худшие ожидания. – И он заряжен.
   Они оба знали почему. Если первый выстрел не достигнет цели, негодяй планировал воспользоваться вторым пистолетом.
   Джермин положил пистолет себе в карман. Эми между тем разглядывала лежавшего на полу парня. Он пришел в сознание и следил за ними из-под ресниц. Он выглядел обыкновенным эдинбургским карманником – и все же у него было два пистолета, и он сумел пробраться в дом. Это не простой вор.
   Словно подтверждая вывод, сделанный Эми, Джермин вытащил толстую полированную палку, спрятанную в заднем кармане брюк парня.
   – Дайте мне его плащ, – сказала Эми.
   Когда у него забирали оружие, он не сопротивлялся, но теперь он ожил и попытался освободить руки. Джермин наблюдал за его усилиями, а потом сказал Эми:
   – Отец учил меня вязать морские узлы, и к восьми годам я завязывал их так, что они становятся еще туже, если пытаться их развязать.
   – Вижу, – ответила Эми, прижавшись к стене, подальше от преступника. В те времена, когда они с Кларисой попадали в отчаянные ситуации, ей не раз хотелось оказаться в другом месте, но сейчас больше, чем когда-либо.
   Когда парень понял, что ему не выпутаться, он затих и только смотрел на них с нескрываемой злобой.
   Джермин улыбнулся – хотя его улыбка больше напоминала оскал – и достал небольшой нож, которого Эми до того не видела. Он разрезал им плащ, вытащил его из-под парня и передал Эми.
   Она прощупала пальцами подол и нашла то, что искала. Рывком она отодрала подшитый край, и из него ей в руки упали двенадцать золотых гиней.
   – А он богатый человек. Какая неожиданность. Интересно, откуда у него столько денег? – Угрожающая улыбка снова появилась на лице Джермина, и он сжал кулак. – Откуда у тебя, мой дурно пахнущий друг, эти монеты?
   Эми увидела, как преступник сначала испугался, а потом жалобно застонал и сделал вид, что снова потерял сознание. Правда, один его глаз оставался чуть приоткрытым. Видимо, оценивал окружающую обстановку.
   Она поймала взгляд Джермина. Он был суров. Рот, который она так недавно целовала, был крепко сжат. Подбородок, которым она восхищалась, стал квадратным и твердым. Он уже не был ни ее компаньоном, как в недавние долгие вечера, ни сдержанным любовником, как в прошлую ночь. Он был маркизом Нортклифом. Не просто мужчиной, а хозяином.
   Ей стало ясно, что он считает себя и ее хозяином.
   Почему бы и нет? Она вообразила себе, что заявила на него свои права. Но об этом глупо было и мечтать. Он был маркизом Нортклифом. И хотя принцесса из Бомонтани могла бы смешать его с грязью, а женщина, которая заковала его в кандалы, была уверена что он полностью в ее власти, она в настоящий момент была всего-навсего мисс Эми Розабел. И это мисс Эми Розабел похитила его, заключила в тюрьму, приковала его, а потом соблазнила. А теперь он свободен. Он был хозяином. А она даже не была англичанкой. Она была иностранкой без роду и племени, преступницей. Если он захочет, ее приговорят к смерти. Если она решит обратиться в посольство Бомонтани, он может отказаться послать туда ее заявление.
   Почему он должен верить, что она принцесса? Ее бабушка наверняка сказала бы ей, что настоящую принцессу никогда бы не ввел в заблуждение такой явный обман, который себе позволил Джермин.
   Эми могла переносить холод и голод, боль и страдания. Но ей было невыносимо ждать новых неприятностей. Поэтому она была готова поторопить события.
   Схватив кувшин, она плеснула водой в лицо преступника… и в Джермина.
   Джермин втянул носом воздух и угрожающе приподнялся.
   А человек на полу завопил:
   – Эй, зачем вы это сделали?
   Бросив на Эми взгляд, обещавший кару, Джермин опять склонился над парнем. Схватил его за рубашку и приподнял его голову так, что он оказался нос к носу с разъяренным маркизом.
   – Кто тебя послал?
   – Что? – Парень притворился, что ничего не понимает.
   – Не прикидывайся. Со мной шутки плохи. Отвечай: кто тебя сюда послал?
   – Я не знаю.
   – Тебе следовало бы воспользоваться возможностью ответить мне. – С улыбкой, больше похожей на звериный оскал, Джермин схватил парня за горло и сжимал до тех пор, пока его глаза почти вылезли из орбит.
   Эта жестокая сцена потрясла Эми.
   Нет, ее потряс Джермин. Она считала его дворянином, которого она просто раздражала. Но теперь он стал другим: лордом, предназначением которого было повелевать, хозяином, способным любым способом навязать свою волю. И он умело скрыл от нее свою истинную сущность.
   Она уже не могла смотреть, как его руки все сильнее сжимают горло несчастного. Она схватила его за запястья и крикнула:
   – Джермин!
   Он немного ослабил хватку. Собрав в кулаки концы шарфа парня, он подождал, пока тот переведет дух.
   – Я хочу убить тебя, но леди не разрешает мне. Твоя жизнь висит на волоске. Ну! Кто тебя послал?
   – Я не знаю, – прохрипел парень, – я клянусь…
   Джермин начал затягивать шарф на его горле. Парень отчаянно брыкался, но Джермин надавил ему коленом на живот.
   Во время своих странствий по Англии Эми не раз была свидетельницей избиений и казней. И до сих пор жестокость ее не шокировала. До сих пор. Она считала Джермина дилетантом, никчемным дворянином, а не таким хладнокровным вершителем справедливости.
   Он, очевидно, заметил, как она вздрогнула, и посмотрел на нее.
   – Когда я услышал выстрел, я решил, что он убил тебя.
   Ему, видимо, показалось, что такого объяснения достаточно.
   Возможно. Ведь когда она услышала выстрел, то подумала, что Джермин убит. Воспоминание о той минуте все еще вызывало у нее ужас.
   – Так мне помиловать негодяя? – спросил у нее Джермин.
   – Я думаю, что прежде чем убивать его, будет лучше, если мы узнаем, почему он здесь и как он тебя нашел.
   Джермин отпустил концы шарфа. Парень упал на спину, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
   – На этот раз, – начал Джермин, – если ты не ответишь на мой вопрос, я заставлю тебя пожалеть об этом.
   Парень несколько раз принимался говорить, но только хрипел. Но когда он, наконец, обрел голос, спросил с ухмылкой:
   – Вы сдадите меня констеблю?
   – Боже сохрани, нет! Не смеши меня. Нет, что я хотел сказать… если ты и дальше будешь отказываться отвечать, я отведу тебя на самую высокую скалу и сброшу вниз. Ты сломаешь себе шею, а акулы полакомятся твоим телом. – Контраст между аристократическим акцентом и грубой жестокостью слов снова поразил Эми.
   Парень побледнел и заговорил, да так торопливо, будто уже не мог держать это в себе:
   – Я получил работу. Я всегда ее получаю, если нужен кто-то, кто хорошо ее выполнит.