Почему-то это ее не удивило, но она сказала раздраженным тоном:
– Ты непременно хочешь, чтобы я промокла?
Она вытерла лицо, открыла глаза и увидела склонившегося над ней Джермина. Каштановые волосы упали ему на лоб, карие глаза внимательно на нее смотрели.
События дня тут же всплыли в ее памяти – ссора с Джермином, фарс, разыгравшийся на балконе, падение Джермина, смерть мистера Эдмондсона… Но все затмила радость оттого, что Джермин был жив. Он здесь, он жив, он с ней. Он всегда будет принадлежать ей.
– Как ты себя чувствуешь? – Он сел на кровать рядом с ней. – Ты потеряла сознание. Так меня напугала… Я решил, что ты умерла.
– Значит, это не сон. Ты и вправду жив. – Все те мучительные тридцать минут, что она пыталась найти мистера Эдмондсона, она была уверена, что помогла ему убить свою любовь. А он здесь и говорит с ней. Она погладила упрямый подбородок, резко очерченные скулы, потом наклонила к себе его голову и поцеловала. – Я самая счастливая женщина на свете.
– Так и должно быть. – Он отвел с ее лба мокрые волосы. – Тебе уже лучше?
В смущении она оглядела свою кровать с пологом. Как она здесь оказалась? Что произошло?
– Твой дядя?..
– Не думай об этом. Тело уже унесли.
– Хорошо. Где бы он ни был, пусть покоится с миром.
– Не думаю, что он его найдет. По крайней мере там, куда он отправился. Когда я решил, что он убил тебя… – Джермин прижался лбом к ее лицу и закрыл глаза. Потом поднял голову. – Он убил мою мать. – Эми увидела в его глазах сожаление и печаль. – Гроб с ее останками выставлен для последнего прощания в главной гостиной.
– Твоя мать? – Эми была озадачена.
– Тело на скале принадлежало…
– Твоей матери? – Эми с трудом села, а он подложил подушки ей под плечи.
Он ухаживал за ней, как за выздоравливающей после тяжелой болезни, и ей нравилось его внимание.
– Расскажи мне все.
Когда Джермин закончил свой рассказ, она сжала его руку. Его мать воскресла в его памяти, но только что он ее опять потерял. Впервые за двадцать три года он точно знал, что она погибла, и горе снова захлестнуло его.
Он откашлялся.
– Биггерса тоже пришлось уложить в постель. У него на голове огромная шишка. Гости могли бы уже разъехаться, но они отказываются это делать из боязни пропустить что-либо еще, о чем можно было бы посплетничать. И… – Он немного отстранился, чтобы она могла увидеть комнату, – принц Рейнджер нетерпеливо ожидает сведений о твоем здоровье.
Эми увидела его – он все еще держал в руках мокрое полотенце, и на его черной куртке расплылось мокрое пятно.
Значит, это в него она попала, когда швырнула полотенце. Она протянула ему руку, позволив ее поцеловать, и у нее мелькнула мысль, как легко возвращаются привычки, свойственные принцессам.
Он не отпустил ее руку, а сжал пальцы, заглянул ей в глаза и сказал:
– Принцесса, я хочу, чтобы вы рассказали мне все. Мне нужны даже самые незначительные сведения о том, куда могла уехать Сорча.
Она явно удивилась его требованию.
– Добрый вечер, ваше высочество.
Он остался недоволен тем, что она как бы сделала ему выговор, и сказал высокомерным тоном:
– У меня нет времени на любезности. Судьба гонится за мной по пятам.
– То же самое можно сказать о нас всех. – Она не хуже его умела играть роль королевской особы.
Он оглядел роскошно убранную комнату, ярко горящие свечи, огонь в камине.
– Я провел семь лет в глубоком и темном подземелье, где моими товарищами были только крысы. Раз в день мне давали есть какую-то размазню. Меня избивали по капризу человека, укравшего мою страну. Мои друзья, которые меня поддерживали, тоже жили в подземелье и умерли там. Мне удалось убежать через подкоп, который мы вырыли ногтями и ложками. Я один из двух оставшихся в живых.
Рассказ Рейнджера привел ее в ужас. Эми боялась шелохнуться.
– Я обязан этим погибшим своей жизнью. Я обязан отобрать свое королевство у негодяя, который сейчас им правит. Как только вы мне поможете, я сразу же уеду. Я хочу спасти обе наши страны, и для этого мне нужна Сорча.
Поверила ли она ему? Да, он был похож на человека, готового схватить за горло свою судьбу. Но может ли она довериться ему?
– Я ничего о ней не знаю.
– Тогда расскажите мне хотя бы, что вы подозреваете… и ради Бога, умоляю вас, говорите только правду. – Он устремил на нее горящий взгляд. – Когда я спросил, где вы, возможно, находитесь, Клариса послала меня по ложному следу, но уверяю вас, что чем дольше Сорча остается одна, тем в большей она опасности.
– Значит, за нами действительно охотятся наемные убийцы? – Разве не этого боялись Эми и Клариса?
– Да. – Рейнджер посмотрел на нее. – Кто вам об этом сказал?
– Годфри, придворный моей бабушки. Семь лет назад.
– В то время вам ничто не угрожало.
Эми и Джермин переглянулись.
– Мы так и думали, – сказал Джермин.
– Меня преследуют с тех пор, как я сбежал из тюрьмы. – Но Рейнджер вел себя не как жертва. Скорее как охотник. – Я должен найти Сорчу и отвезти ее домой. Она наследница престола. Она моя невеста. Я должен на ней жениться. Мы должны родить детей и создать династию.
– А вам не приходило в голову, что она может этого не захотеть? – спросила Эми.
– А вы думали о том, что она принцесса и должна выполнить свой долг? Что одна из вас должна выполнить свой долг? – Тон Рейнджера немного смягчился. – Вы не подумали о том, что стать королевой могло быть ее мечтой?
Эми помнила Сорчу – она была мягкой, доброй и послушной старшей сестрой. Интересно, брак с этим человеком закалит ее или, наоборот, сделает ее мягкой как воск?
Рейнджер тронул серебряный крест Бомонтани, висевший на его груди.
– В любом случае ваша помощь спасет ей жизнь.
– Эми, у тебя нет выбора, – сказал Джермин. – Сорча должна сама решить, чего она хочет, а ты должна помочь принцу найти ее. Если она хоть немного похожа на тебя, принцу нелегко будет ее завоевать.
Эми усмехнулась.
– Что это вы имеете в виду, милорд, а?
Опершись кулаками о кровать, Джермин наклонился к ней со сладострастной улыбкой на лице.
Рейнджер кашлянул.
Джермин выпрямился и скрестил руки на груди, как телохранитель, охраняющий свою хозяйку.
– Ладно, Рейнджер, выслушайте меня. – Эми вздохнула. – Я точно ничего не знаю. Но мы с Кларисой постоянно думали о том, где могла бы находиться Сорча, и решили, что самым подходящим местом, куда ее могла спрятать бабушка, был монастырь. Сорча – кронпринцесса, и если было важно спасти нас, то спасти ее было просто необходимо. Но в Англии не так много монастырей, они расположены далеко друг от друга, и добраться до них очень трудно. Мы начали свои поиски на юге, а потом двинулись на север. Когда мы дошли до границы с Шотландией, мы спросили, есть ли в стране монастыри. Нам ответили, что нет, и отнеслись к нам, как к бродяжкам. Потом я покинула Эдинбург на корабле. Один из матросов был горцем, и он рассказал мне, что на каком-то отдаленном острове есть небольшое аббатство, которое называется Монмут. Может быть, вам удастся его разыскать. – Она дотронулась до руки Рейнджера. – Если вы ее найдете, умоляю вас, спасите ее и дайте мне знать.
– Непременно. – Он поцеловал ей руку. – Прощайте, принцесса Эми.
– Прощайте, принц Рейнджер. Бог в помощь.
У дверей Рейнджер обернулся и сказал, улыбаясь:
– Поздравляю вас обоих с будущим ребенком.
Эми и Джермин в недоумении смотрели ему вслед.
– Он что? Думает, что я?.. – Эми была ошеломлена.
– А ты?..
Джермину это и в голову не приходило, но теперь, когда об этом сказал Рейнджер, он вдруг вспомнил, как она побледнела во время их ссоры, как упала в обморок, увидев, что убит Харрисон. Должно быть, это правда – Эми беременна его ребенком.
Но Эми это отрицала:
– Не может быть. Слишком быстро. – Она положила руку на свой плоский живот. – Разве это бывает гак быстро?
– Какая же ты наивная!
Она стала считать на пальцах.
– У меня не было месячных с той ночи в погребе у мисс Викторины, но…
Она умолкла, а он подсказал:
– А сегодня ты упала в обморок. Ты часто теряешь сознание?
– Никогда раньше со мной такого не бывало, но сегодня я так устала, и…
Его уже начал разбирать смех. Слава Богу, у нее будет ребенок.
– Когда ты упала в обморок, я страшно испугался. Чуть с ума не сошел.
– Очевидно, это совсем не трудно, – съехидничала она, но была явно озадачена.
– У нас будет ребенок. – Он был в восторге, а она вовсе не выглядела довольной. – В чем дело? Это случилось слишком быстро? Ты бы хотела подождать?
– Нет, но ты понимаешь, что это означает? Наш брак законен. И он навсегда.
Настало время сказать ей правду.
– А я никогда не думал иначе.
Но она все еще смотрела на него, и в ее глазах он прочел немой вопрос.
И он сказал мягко, но непреклонно:
– Прости, если ты хотела быть свободной, но с того дня, как ты надела на меня кандалы, я был связан с тобой.
Эми села, подтянув к подбородку колени, и посмотрела на него своими Зелеными глазами.
– Ты сегодня велел мне уехать. Настало время признаний.
– Я был… зол. Я был… напуган. Но я пронес тебя под аркой… потому что люблю тебя. – Он с трудом выдавливал из себя слова. – А ты меня не любила.
– Ты меня любишь? – Почему она удивилась? Ведь все на острове Саммервинд и в Саммервинд-Эбби знали правду. – Но ты мне ничего не сказал!
– Я не знал, любишь ли ты меня.
– Ты меня связал, и все же я не смогла застрелить тебя. Почему, как ты думаешь?
– Мне надо было заставить тебя дать обещание остаться. Я, возможно, и тупица, но я знаю, чего стоят обещания, данные под давлением.
– Я никогда ничего не обещаю, если не могу выполнить обещание.
– Теперь я это знаю. Я и тогда знал. – Он презирал себя за то, что был таким слюнтяем… Но теперь ей все известно и она любит его. – Но старые страхи живучи, и я боялся, что ты можешь от меня уйти. Мне показалось, что безопаснее прогнать тебя, чем ждать, когда я тебя потеряю.
– Раз я защелкнула на твоей щиколотке кандалы, я уже не могла уйти от тебя. – Она улыбнулась одними уголками рта и повторила его слова: – Я была связана с тобой.
– Все правильно. Эта цепь имеет два конца. – Улыбка исчезла с его лица, и он стал серьезным. Таким серьезным, что она испугалась. Он достал из кармана небольшую резную деревянную коробочку.
– У меня есть для тебя кое-что.
Сердце у нее сначала замерло, а потом учащенно забилось.
Он достал золотое кольцо с изумрудом такого зеленого цвета, что она могла бы упасть в его глубину. Кольцо было прекрасным, таким, которое заставляло думать о клятвах и вечности.
– Как только ты меня поцеловала, а кандалы разлетелись, я послал письмо своему ювелиру в Лондоне и в подробностях описал нужное мне кольцо.
Он наклонился и взял ее руку.
Она никогда не плакала, но, должно быть, она действительно беременна, потому что от его слов, от этого жеста и нежного выражения лица к ее глазам подступили слезы.
– Я ждал, когда пришлют кольцо, чтобы спросить тебя… ты выйдешь за меня замуж?
– Только… – она боялась разрыдаться… – только если это брак навсегда.
– Клянусь всем сердцем. – И он надел кольцо ей на палец.
Она вытерла слезы и повернула кольцо так, что изумруд засверкал в свете свечей.
– Но у меня нет ничего для тебя.
Он засмеялся и обнял ее.
– Ты даришь мне самый лучший на свете подарок – ребенка!
– Это правда. – Потом ей в голову пришла шальная мысль, и она лукаво сказала: – А завтра я подарю тебе кандалы в качестве напоминания, что я знаю, как привязать к себе мужчину.
– Но кандалы сломаны, – напомнил он.
– Я подарю тебе новые… такие, которые не сломаются. Это еще одно обещание, которое я непременно выполню.
Эпилог
– Ты непременно хочешь, чтобы я промокла?
Она вытерла лицо, открыла глаза и увидела склонившегося над ней Джермина. Каштановые волосы упали ему на лоб, карие глаза внимательно на нее смотрели.
События дня тут же всплыли в ее памяти – ссора с Джермином, фарс, разыгравшийся на балконе, падение Джермина, смерть мистера Эдмондсона… Но все затмила радость оттого, что Джермин был жив. Он здесь, он жив, он с ней. Он всегда будет принадлежать ей.
– Как ты себя чувствуешь? – Он сел на кровать рядом с ней. – Ты потеряла сознание. Так меня напугала… Я решил, что ты умерла.
– Значит, это не сон. Ты и вправду жив. – Все те мучительные тридцать минут, что она пыталась найти мистера Эдмондсона, она была уверена, что помогла ему убить свою любовь. А он здесь и говорит с ней. Она погладила упрямый подбородок, резко очерченные скулы, потом наклонила к себе его голову и поцеловала. – Я самая счастливая женщина на свете.
– Так и должно быть. – Он отвел с ее лба мокрые волосы. – Тебе уже лучше?
В смущении она оглядела свою кровать с пологом. Как она здесь оказалась? Что произошло?
– Твой дядя?..
– Не думай об этом. Тело уже унесли.
– Хорошо. Где бы он ни был, пусть покоится с миром.
– Не думаю, что он его найдет. По крайней мере там, куда он отправился. Когда я решил, что он убил тебя… – Джермин прижался лбом к ее лицу и закрыл глаза. Потом поднял голову. – Он убил мою мать. – Эми увидела в его глазах сожаление и печаль. – Гроб с ее останками выставлен для последнего прощания в главной гостиной.
– Твоя мать? – Эми была озадачена.
– Тело на скале принадлежало…
– Твоей матери? – Эми с трудом села, а он подложил подушки ей под плечи.
Он ухаживал за ней, как за выздоравливающей после тяжелой болезни, и ей нравилось его внимание.
– Расскажи мне все.
Когда Джермин закончил свой рассказ, она сжала его руку. Его мать воскресла в его памяти, но только что он ее опять потерял. Впервые за двадцать три года он точно знал, что она погибла, и горе снова захлестнуло его.
Он откашлялся.
– Биггерса тоже пришлось уложить в постель. У него на голове огромная шишка. Гости могли бы уже разъехаться, но они отказываются это делать из боязни пропустить что-либо еще, о чем можно было бы посплетничать. И… – Он немного отстранился, чтобы она могла увидеть комнату, – принц Рейнджер нетерпеливо ожидает сведений о твоем здоровье.
Эми увидела его – он все еще держал в руках мокрое полотенце, и на его черной куртке расплылось мокрое пятно.
Значит, это в него она попала, когда швырнула полотенце. Она протянула ему руку, позволив ее поцеловать, и у нее мелькнула мысль, как легко возвращаются привычки, свойственные принцессам.
Он не отпустил ее руку, а сжал пальцы, заглянул ей в глаза и сказал:
– Принцесса, я хочу, чтобы вы рассказали мне все. Мне нужны даже самые незначительные сведения о том, куда могла уехать Сорча.
Она явно удивилась его требованию.
– Добрый вечер, ваше высочество.
Он остался недоволен тем, что она как бы сделала ему выговор, и сказал высокомерным тоном:
– У меня нет времени на любезности. Судьба гонится за мной по пятам.
– То же самое можно сказать о нас всех. – Она не хуже его умела играть роль королевской особы.
Он оглядел роскошно убранную комнату, ярко горящие свечи, огонь в камине.
– Я провел семь лет в глубоком и темном подземелье, где моими товарищами были только крысы. Раз в день мне давали есть какую-то размазню. Меня избивали по капризу человека, укравшего мою страну. Мои друзья, которые меня поддерживали, тоже жили в подземелье и умерли там. Мне удалось убежать через подкоп, который мы вырыли ногтями и ложками. Я один из двух оставшихся в живых.
Рассказ Рейнджера привел ее в ужас. Эми боялась шелохнуться.
– Я обязан этим погибшим своей жизнью. Я обязан отобрать свое королевство у негодяя, который сейчас им правит. Как только вы мне поможете, я сразу же уеду. Я хочу спасти обе наши страны, и для этого мне нужна Сорча.
Поверила ли она ему? Да, он был похож на человека, готового схватить за горло свою судьбу. Но может ли она довериться ему?
– Я ничего о ней не знаю.
– Тогда расскажите мне хотя бы, что вы подозреваете… и ради Бога, умоляю вас, говорите только правду. – Он устремил на нее горящий взгляд. – Когда я спросил, где вы, возможно, находитесь, Клариса послала меня по ложному следу, но уверяю вас, что чем дольше Сорча остается одна, тем в большей она опасности.
– Значит, за нами действительно охотятся наемные убийцы? – Разве не этого боялись Эми и Клариса?
– Да. – Рейнджер посмотрел на нее. – Кто вам об этом сказал?
– Годфри, придворный моей бабушки. Семь лет назад.
– В то время вам ничто не угрожало.
Эми и Джермин переглянулись.
– Мы так и думали, – сказал Джермин.
– Меня преследуют с тех пор, как я сбежал из тюрьмы. – Но Рейнджер вел себя не как жертва. Скорее как охотник. – Я должен найти Сорчу и отвезти ее домой. Она наследница престола. Она моя невеста. Я должен на ней жениться. Мы должны родить детей и создать династию.
– А вам не приходило в голову, что она может этого не захотеть? – спросила Эми.
– А вы думали о том, что она принцесса и должна выполнить свой долг? Что одна из вас должна выполнить свой долг? – Тон Рейнджера немного смягчился. – Вы не подумали о том, что стать королевой могло быть ее мечтой?
Эми помнила Сорчу – она была мягкой, доброй и послушной старшей сестрой. Интересно, брак с этим человеком закалит ее или, наоборот, сделает ее мягкой как воск?
Рейнджер тронул серебряный крест Бомонтани, висевший на его груди.
– В любом случае ваша помощь спасет ей жизнь.
– Эми, у тебя нет выбора, – сказал Джермин. – Сорча должна сама решить, чего она хочет, а ты должна помочь принцу найти ее. Если она хоть немного похожа на тебя, принцу нелегко будет ее завоевать.
Эми усмехнулась.
– Что это вы имеете в виду, милорд, а?
Опершись кулаками о кровать, Джермин наклонился к ней со сладострастной улыбкой на лице.
Рейнджер кашлянул.
Джермин выпрямился и скрестил руки на груди, как телохранитель, охраняющий свою хозяйку.
– Ладно, Рейнджер, выслушайте меня. – Эми вздохнула. – Я точно ничего не знаю. Но мы с Кларисой постоянно думали о том, где могла бы находиться Сорча, и решили, что самым подходящим местом, куда ее могла спрятать бабушка, был монастырь. Сорча – кронпринцесса, и если было важно спасти нас, то спасти ее было просто необходимо. Но в Англии не так много монастырей, они расположены далеко друг от друга, и добраться до них очень трудно. Мы начали свои поиски на юге, а потом двинулись на север. Когда мы дошли до границы с Шотландией, мы спросили, есть ли в стране монастыри. Нам ответили, что нет, и отнеслись к нам, как к бродяжкам. Потом я покинула Эдинбург на корабле. Один из матросов был горцем, и он рассказал мне, что на каком-то отдаленном острове есть небольшое аббатство, которое называется Монмут. Может быть, вам удастся его разыскать. – Она дотронулась до руки Рейнджера. – Если вы ее найдете, умоляю вас, спасите ее и дайте мне знать.
– Непременно. – Он поцеловал ей руку. – Прощайте, принцесса Эми.
– Прощайте, принц Рейнджер. Бог в помощь.
У дверей Рейнджер обернулся и сказал, улыбаясь:
– Поздравляю вас обоих с будущим ребенком.
Эми и Джермин в недоумении смотрели ему вслед.
– Он что? Думает, что я?.. – Эми была ошеломлена.
– А ты?..
Джермину это и в голову не приходило, но теперь, когда об этом сказал Рейнджер, он вдруг вспомнил, как она побледнела во время их ссоры, как упала в обморок, увидев, что убит Харрисон. Должно быть, это правда – Эми беременна его ребенком.
Но Эми это отрицала:
– Не может быть. Слишком быстро. – Она положила руку на свой плоский живот. – Разве это бывает гак быстро?
– Какая же ты наивная!
Она стала считать на пальцах.
– У меня не было месячных с той ночи в погребе у мисс Викторины, но…
Она умолкла, а он подсказал:
– А сегодня ты упала в обморок. Ты часто теряешь сознание?
– Никогда раньше со мной такого не бывало, но сегодня я так устала, и…
Его уже начал разбирать смех. Слава Богу, у нее будет ребенок.
– Когда ты упала в обморок, я страшно испугался. Чуть с ума не сошел.
– Очевидно, это совсем не трудно, – съехидничала она, но была явно озадачена.
– У нас будет ребенок. – Он был в восторге, а она вовсе не выглядела довольной. – В чем дело? Это случилось слишком быстро? Ты бы хотела подождать?
– Нет, но ты понимаешь, что это означает? Наш брак законен. И он навсегда.
Настало время сказать ей правду.
– А я никогда не думал иначе.
Но она все еще смотрела на него, и в ее глазах он прочел немой вопрос.
И он сказал мягко, но непреклонно:
– Прости, если ты хотела быть свободной, но с того дня, как ты надела на меня кандалы, я был связан с тобой.
Эми села, подтянув к подбородку колени, и посмотрела на него своими Зелеными глазами.
– Ты сегодня велел мне уехать. Настало время признаний.
– Я был… зол. Я был… напуган. Но я пронес тебя под аркой… потому что люблю тебя. – Он с трудом выдавливал из себя слова. – А ты меня не любила.
– Ты меня любишь? – Почему она удивилась? Ведь все на острове Саммервинд и в Саммервинд-Эбби знали правду. – Но ты мне ничего не сказал!
– Я не знал, любишь ли ты меня.
– Ты меня связал, и все же я не смогла застрелить тебя. Почему, как ты думаешь?
– Мне надо было заставить тебя дать обещание остаться. Я, возможно, и тупица, но я знаю, чего стоят обещания, данные под давлением.
– Я никогда ничего не обещаю, если не могу выполнить обещание.
– Теперь я это знаю. Я и тогда знал. – Он презирал себя за то, что был таким слюнтяем… Но теперь ей все известно и она любит его. – Но старые страхи живучи, и я боялся, что ты можешь от меня уйти. Мне показалось, что безопаснее прогнать тебя, чем ждать, когда я тебя потеряю.
– Раз я защелкнула на твоей щиколотке кандалы, я уже не могла уйти от тебя. – Она улыбнулась одними уголками рта и повторила его слова: – Я была связана с тобой.
– Все правильно. Эта цепь имеет два конца. – Улыбка исчезла с его лица, и он стал серьезным. Таким серьезным, что она испугалась. Он достал из кармана небольшую резную деревянную коробочку.
– У меня есть для тебя кое-что.
Сердце у нее сначала замерло, а потом учащенно забилось.
Он достал золотое кольцо с изумрудом такого зеленого цвета, что она могла бы упасть в его глубину. Кольцо было прекрасным, таким, которое заставляло думать о клятвах и вечности.
– Как только ты меня поцеловала, а кандалы разлетелись, я послал письмо своему ювелиру в Лондоне и в подробностях описал нужное мне кольцо.
Он наклонился и взял ее руку.
Она никогда не плакала, но, должно быть, она действительно беременна, потому что от его слов, от этого жеста и нежного выражения лица к ее глазам подступили слезы.
– Я ждал, когда пришлют кольцо, чтобы спросить тебя… ты выйдешь за меня замуж?
– Только… – она боялась разрыдаться… – только если это брак навсегда.
– Клянусь всем сердцем. – И он надел кольцо ей на палец.
Она вытерла слезы и повернула кольцо так, что изумруд засверкал в свете свечей.
– Но у меня нет ничего для тебя.
Он засмеялся и обнял ее.
– Ты даришь мне самый лучший на свете подарок – ребенка!
– Это правда. – Потом ей в голову пришла шальная мысль, и она лукаво сказала: – А завтра я подарю тебе кандалы в качестве напоминания, что я знаю, как привязать к себе мужчину.
– Но кандалы сломаны, – напомнил он.
– Я подарю тебе новые… такие, которые не сломаются. Это еще одно обещание, которое я непременно выполню.
Эпилог
Огромная оранжевая луна светила в ясном небе над островом Саммервинд. Лунный свет омывал горы и деревню, зажигал огоньки на поверхности океана и освещал сколоченные из грубых досок столы с праздничным угощением. Он освещал лица стариков, которые со стоном похлопывали себя по животам, и молодых людей, танцевавших под звуки скрипок и барабанов вокруг огромного костра. В воздухе стоял запах дыма и жареного мяса.
Джермин вскочил на возвышение, где разместились музыканты. Музыка прекратилась. Викарий Смит призвал всех к тишине. Молодежь перестала танцевать и веселыми возгласами приветствовала своего лорда, который организовал это празднество.
Джермин поднял кружку в честь Мертл, викария Смита, миссис Китчен и Джона, и, наконец, в честь Эми и мисс Викторины, сидевших вместе за одним столом.
– Полгода назад теплым весенним днем зеленоглазая девушка преподнесла мне питье, которое сбило меня с ног и лишило разума.
Жители деревни захлопали в ладоши и подняли кружки с элем в честь своего лорда.
– И с тех пор, как я очнулся с кандалами на ногах, все круто изменилось.
Эми улыбнулась, заметив, что Джермин не совсем твердо стоит на ногах. Эль был довольно крепким, а он пил весь вечер – пил, танцевал с ней и с каждой жительницей деревни, пел звучным баритоном и участвовал во всех играх и довольно трудных соревнованиях. Джермин проиграл в гонках на лодках, но побил всех, кроме Пома, в борьбе, и чуть было не бросил себе на ногу тяжелый камень в соревновании по толканию булыжников. Сейчас он был только в рубашке и брюках. Его почти невозможно было отличить от жителей деревни, На рубашке и на лице были грязь и пятна от травы, и по выражению обожания, с которым он поглядывал на Эми, она поняла, что он избавился от чувства вины за многолетнее пренебрежение своими обязанностями по отношению к зависящим от него людям.
– Из-за того питья мне теперь придется носить гораздо более тяжкие оковы – обручальное кольцо.
Послышался гул голосов. Все вытянули шеи, чтобы посмотреть на Эми.
– Мы можем пройти под аркой в обратном направлении, – крикнула Эми.
– Тебе придется объяснить это нашему сыну.
Мисс Викторина нежно погладила уже довольно большой живот Эми. Первые три месяца малыш заявлял о своем присутствии тошнотой по утрам, усталостью и увеличением размера талии. А теперь Эми почувствовала, как ребенок зашевелился, явно удивив мисс Викторину.
Здоровье старой леди немного поправилось благодаря лучшей еде и ежедневному уходу Мертл. Она занимала почетное место на свадьбе Джермина и Эми – их второй свадьбе – в домовой церкви Саммервинд-Эбби пять месяцев назад. Теперь мисс Викторина поправила сползший на лоб венок из желтых хризантем и улыбнулась Эми.
– Вам всем – всем до единого – было известно, что мисс Викторина и моя принцесса Презрение заперли меня в своем погребе. Никто из вас не предпринял ничего, чтобы помочь мне. – Джермин напустил на себя суровый вид, правда, всего на полминуты, а потом усмехнулся. – И я благодарен вам. Если бы вы не были такими сплоченными, я наверняка погиб бы из-за козней моего дяди.
– Молодец! – воскликнул викарий Смит. – Вот это правильно – признать, что мы спасли вам жизнь.
– Совершенно верно. В своем заточении я лучше узнал самого себя, и поверьте мне, то, что я узнал, мне не понравилось. В прошлом я был безответственным, ленивым, глупым. Я воображал, что из-за трагедии, произошедшей в моей семье, я все это могу себе позволить. Но пока я сидел в погребе, я научился думать по-другому. Наблюдая за тем, как мисс Викторина больше беспокоится обо мне, чем о себе, я научился милосердию. Благодаря постоянным и добрым похвалам принцессы Эми…
Услышав это, даже Эми рассмеялась.
– …я понял, что обкрадывал тех людей, которые помогали мне вырасти. Часы, проведенные в одиночестве, научили меня, что даже незначительное дело может скрасить самое трудное существование. Но самое главное, – он сделал глубокий вдох, – я научился сомневаться в том, в чем был уверен: что моя мать предала свою семью. У меня не было для этого конкретной причины, но когда я узнал вас, я вспомнил, как добра и великодушна была моя мать и как она меня любила. Тело моей матери сейчас лежит рядом с телом моего отца в склепе Нортклифов на этом острове, и я благодарю всех вас, – его взгляд на секунду задержался на Эми – за то, что вы помогли мне найти правду.
Женщины смахивали слезы – они никогда не видели своего лорда таким серьезным.
Похороны леди Нортклиф, на которых присутствовали самые известные аристократы и простые рыбаки, были торжественными. Все уверяли Джермина, что никогда не думали плохо о его матери, что всегда подозревали, что она пала жертвой нечестной игры.
Джермин сделал вид, что верит им. Сейчас все это уже не имело значения.
Эми все это время была рядом с Джермином, держала его под руку и разделяла его горе, как никто другой.
Для нее похороны матери Джермина были одновременно возможностью оплакать своего отца. Черный креп, печальная музыка, опускание гроба – все это были символы любви и смерти, и она в равной степени оплакивала леди Нортклиф и короля Реймунда, слезами смывая горечь утраты.
Похороны Харрисона Эдмондсона были тихими, и на них – за неимением у него друзей – никто не присутствовал.
Голос Джермина неожиданно окреп.
– Больше всего я благодарен принцессе Эми, моей леди Презрение, за то, что она научила меня верить в свою мечту. Благодаря ей я понял, что значит полюбить навсегда. Спасибо тебе, Эми. Спасибо, любовь моя.
Эми улыбнулась и, к своему ужасу, обнаружила, что плачет. И не просто тихонько всхлипывает, как полагается благовоспитанной леди, а плачет чуть ли не навзрыд. В последнее время это случалось с ней довольно часто. По всей вероятности, беременная женщина начинает вести себя, как ребенок. Но видеть Джермина без той маски цинизма, которую он совсем недавно носил, слышать, как он признается ей в любви во всеуслышание и заявляет, что это она сделала его счастливым, знать, что он дал ей то, что ей было необходимо, – дом, любовь, родственную душу… Что ж, это стоит того, чтобы поплакать.
Деревенские тихо посмеивались и толкали друг друга локтями. Мисс Викторина обняла Эми и предложила ей свой носовой платок.
– И наконец, – сказал Джермин, – я хочу представить доказательство того, что уроки пошли мне на пользу и я никогда их не забуду.
Он достал из кармана какой-то предмет и поднял его так, что в лунном свете стал виден тонкий полукруглый с неровными краями кусок нитяных кружев, усыпанных крошечными бусинками. Он помахал им, ожидая реакции собравшихся.
Женщины зааплодировали.
Мужчины в недоумении переглядывались.
– Это воротничок, – помог им Джермин.
Эми спрятала улыбку. Воротник был слишком маленьким для кого-нибудь из них и имел странную форму. Но Джермин выглядел таким гордым! Он подошел к Эми и, встав на колено, протянул ей воротник. Его глаза сияли.
– Это для нашего малыша в день крещения.
Странной формы, с неровными краями… Воротничок был сделан его собственными руками, урывками, в то время, когда она думала, что он уехал прокатиться верхом. Воротничок будет лежать вокруг шейки младенца в самый важный момент первого года его жизни свидетельством того, что отец любит его… и любит его мать. Ее подбородок дрожал, когда она принимала воротничок.
– Спасибо. Он красивый. Он просто… – Она заглянула в глаза Джермина, и ее переполнила такая нежность к этому большому замечательному мужчине, что она едва смогла выговорить: – Спасибо.
Взяв ее руку, он поцеловал пальцы.
– Ты такая красивая.
– Ну да, – фыркнула она, стараясь удержать слезы. Это были счастливые слезы, но все же слезы. – Я такая, и ты должен быть счастлив, что я есть у тебя. А теперь ступай и принеси мне кусок сливового пирога мисс Викторины, пока его весь не съели.
Он улыбнулся, зная, что позже она покажет, как его любит.
Она посмотрела ему вслед, а потом, не глядя на мисс Викторину, спросила:
– Вы слышали, как я спускалась по лестнице в ту ночь?
– Дорогая? – Мисс Викторина весьма натурально изобразила смущение. – Куда спускалась? Когда? О чем ты?
– Ага. – Эми бросила на старую леди красноречивый взгляд, но не обнаружила ни тени смущения на ее лице. – Может быть, вы нарочно подбивали меня похитить его, прекрасно зная, что он неотразим?
– Знаешь, дорогая, когда ты закусишь удила, тебя не остановишь. Никто, и уж конечно, не я не мог вообразить, что Харрисон откажется платить выкуп и оставит Джермина у нас на много дней. Тебе не кажется, что «неотразим» слишком сильно сказано?
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Ах, дорогая. – Мисс Викторина оглядела стол с пирогами и пирожными и покачала головой: – По-моему, мой сливовый пирог уже весь съели.
Джермин возвращался с пустыми руками, и Эми испытала приступ раздражения, и не только потому, что очень любила сливовый пирог мисс Викторины, а потому, что сейчас ей нужен был кусок этого пирога. Когда Джермин остановился, чтобы поболтать с миссис Китчен, Эми встала.
– У меня такое чувство, будто мной манипулировали многие месяцы.
– А я чувствую, что «манипулировать» – преувеличение, моя дорогая, – возразила мисс Викторина.
– Ах вот как? – Эми сделала удивленное лицо. – Только в прошлом месяце Джермин узнал о каком-то курорте, славящемся тем, что оздоравливает беременных женщин и тем самым помогает им потом легко родить. Мне показалось, что это звучит глупо, но ему удалось заманить меня туда без всяких объяснений. Он даже не сказал, как называется этот курорт.
Мертл тоже встала и помогла встать и мисс Викторине.
– Ваша светлость, мы сейчас посмотрим, может, у кого-то остался кусок сливового пирога. – Она опустила взгляд на свой огромный живот. – Два куска.
– Три, – сказала мисс Викторина.
Эми и Мертл пошли вдоль столов, высматривая пирог.
– Я иногда задумываюсь о том, буду ли я что-нибудь делать по своей воле.
– Я понимаю, что вы чувствуете. – Мертл оглядывала мужчин так, будто была уверена, что один из них прячет драгоценный пирог. – Особенно когда вы поняли, как тонко его светлость подвел вас к тому, чтобы уговорить вас выйти за него замуж, и опасаясь, что вы можете уехать через год.
У Эми вдруг подогнулись колени. Она остановилась.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Разве его светлость вам не рассказал? – Мертл лукаво улыбнулась. – Браки, совершенные под аркой, всегда заканчиваются венчанием в церкви.
– Почему? – Эми вдруг заподозрила, что ответ Мертл ей не понравится.
Стоявший рядом викарий Смит, видимо, услышал их разговор и сердито нахмурился.
– Не болтай лишнего, женщина.
Но Мертл уже было не остановить.
– Потому что к концу этого года жена уже всегда ждет ребенка. Говорят, что много лет назад, задолго до того, как эта арка стала символом брака, язычники обожествляли ее, как приносящую плодородие. – Она погладила свой живот. – У нас с Помом появился этот младенец после того, как мы прошли под аркой.
– Вот негодяй! – Эми смотрела, как Джермин пробирается к ней сквозь толпу, пожимая руки направо и налево. Он пронес ее под аркой, но делал вид, что этот союз можно расторгнуть, если окажется, что они несовместимы. И все это время он знал…
Он подошел и попытался обнять ее за талию.
– Ах ты, лживый и коварный тип! – Она отвесила ему пощечину.
Джермин оглядывался, не понимая, в чем дело.
– Мертл рассказала ей про арку, – пояснил викарий Смит.
– О! – Джермин посмотрел на вздернутый подбородок Эми и улыбнулся. – Но, дорогая, это суеверие. Ты же говорила, что не веришь в суеверия. – Он опять попытался обнять ее.
Она дала ему еще одну пощечину.
– Арка – это суеверие, между тем ты объявил, что мы женаты, после того, как прошли под ней. Так что похоже, что ты веришь суевериям.
– Хм. – Он погладил подбородок. – Ты меня уличила.
Мисс Викторина похлопала Эми по руке:
– Моя дорогая девочка, разве тебе не льстит, что он так в тебя влюбился, что уговорил пройти под аркой и все же не хотел рисковать и потерять тебя?
– Мисс Викторина, на чьей вы стороне?
– На твоей, дорогая. Я хочу, чтобы ты была счастлива. – Такой же счастливой, какой сама мисс Викторина выглядела сейчас.
Джермин глянул поверх головы Эми в сторону залива.
– А вот и твой свадебный подарок, – удовлетворенно вздохнул он.
Мертл и мисс Викторина проследили за взглядом Джермина. И будто по сигналу оркестр перестал играть танцевальную мелодию и перешел на медленную и более сентиментальную. Деревенские жители окружили Джермина, Эми и мисс Викторину в ожидании чего-то необыкновенного.
Эми тоже хотела посмотреть, но он закрыл ей ладонью глаза.
– Рано еще, – сказал он.
– А в чем дело? – Все гадали, что же это может быть. Но Джермин не отвечал. Он обнял Эми за плечи и, не отнимая ладони с ее глаз, медленно повел ее в сторону залива.
– Почему ты не хочешь мне сказать?
– Потому что тогда это не будет сюрпризом.
– Я не люблю сюрпризов. – Ее голос звучал сердито.
Голос Джермина, наоборот, был веселым.
– Не беспокойся. Если я проведу тебя еще раз под аркой, это не имеет значения. Ты уже беременна… Так, мы уже почти дошли. Почти. – Он остановил ее. – А теперь смотри.
Они стояли на гребне скалы. Два человека в сопровождении Пома, возвышавшегося над ними на целую голову, шли к ним по дорожке. Мужчина был ей незнаком – или почти незнаком? Высокого роста, широкоплечий, темноволосый, с орлиным носом.
Но женщина – миниатюрная блондинка с младенцем на руках… Она шла, в упор глядя на Эми и не скрывая счастливой улыбки.
Эми заморгала. Но это же невозможно, и все же… Она вдруг узнала.
– Клариса! – завопила она и побежала. – Клариса!
Клариса отдала младенца своему спутнику и побежала навстречу Эми.
Сестры встретились и обнялись. Эми смеялась и плакала одновременно. Также вела себя и Клариса. Отстранившись, они разглядывали друг друга при лунном свете.
Эми увидела такие знакомые и любимые черты своей красавицы сестры.
– Ах, Клариса. Я так по тебе скучала. Так скучала.
– Не проходило дня, чтобы я не думала о том, где ты, что ты делаешь, и не молилась за тебя. – Клариса гладила дрожащими пальцами волосы Эми.
– Я не должна была от тебя уходить. Я была не права. Прости меня. Но ты хорошо меня выучила. Я ни разу не попала в беду. Со мной все в порядке.
Клариса улыбнулась сквозь слезы.
– Вижу.
– В небольшую беду я все же попала. – Эми погладила свой живот.
Люди собрались вокруг них. Все смеялись. Повернувшись к Джермину, Эми крепко его обняла.
– Ты сделал меня такой счастливой!
– Это только честный ответ на твою доброту, – шепнул он ей на ухо. Потом, взявшись за руки, они повернулись к остальным.
Последовало знакомство. Клариса сразу же и без видимых усилий очаровала Джермина. Эми вспомнила мужчину, который был рядом с сестрой. Это был Роберт Маккензи, граф Хепберн, муж сестры и отец ее ребенка. В Шотландии он здорово напугал Эми – таким он показался ей высокомерным. Но сейчас, держащий на руках ребенка, он казался вполне… доступным.
– Я была так счастлива, получив твое письмо. Я бы сразу приехала, но… – Клариса махнула рукой в сторону младенца.
– Дай же мне взглянуть! – Эми погладила мягкие волосы ребенка. – Какая прелесть! Это мальчик… или девочка?
– Мы назвали ее Сорча. – Голос Кларисы был печален.
– Ты что-нибудь о ней знаешь? Знаешь о том, где наша сестра?
Клариса покачала головой:
– Ничего.
– Меня нашел принц Рейнджер. Я сказала, что мы предполагаем, что она в каком-то монастыре.
– Роберт обыскал всю Шотландию.
– Я ничего не нашел. – Роберт был явно разочарован. – Если и есть на каком-нибудь острове аббатство, то оно хорошо спрятано.
– Рейнджер сказал… – Голос Эми задрожал. – Он сказал, что ее жизнь в опасности.
– Если это так, то Рейнджер именно тот человек, который ее защитит, – уверенно сказал Джермин.
Роберт кивнул.
Убежденность мужчин немного успокоила сестер.
– Пойдемте ко мне домой, и мы отпразднуем ваше воссоединение. – Мисс Викторина обняла сестер за талии и повела их в деревню. – Я испекла еще один сливовый пирог специально для вас.
Четырьмя неделями позже принц Рейнджер из Ришарта стоял перед воротами аббатства на одном из отдаленных островов Шотландии. Он оглядел поросшие мхом каменные стены, внушительных размеров ворота и крошечные оконца на самом верху. Повязав платком голову и прикрыв им один глаз, он готовился похитить свою невесту.
Джермин вскочил на возвышение, где разместились музыканты. Музыка прекратилась. Викарий Смит призвал всех к тишине. Молодежь перестала танцевать и веселыми возгласами приветствовала своего лорда, который организовал это празднество.
Джермин поднял кружку в честь Мертл, викария Смита, миссис Китчен и Джона, и, наконец, в честь Эми и мисс Викторины, сидевших вместе за одним столом.
– Полгода назад теплым весенним днем зеленоглазая девушка преподнесла мне питье, которое сбило меня с ног и лишило разума.
Жители деревни захлопали в ладоши и подняли кружки с элем в честь своего лорда.
– И с тех пор, как я очнулся с кандалами на ногах, все круто изменилось.
Эми улыбнулась, заметив, что Джермин не совсем твердо стоит на ногах. Эль был довольно крепким, а он пил весь вечер – пил, танцевал с ней и с каждой жительницей деревни, пел звучным баритоном и участвовал во всех играх и довольно трудных соревнованиях. Джермин проиграл в гонках на лодках, но побил всех, кроме Пома, в борьбе, и чуть было не бросил себе на ногу тяжелый камень в соревновании по толканию булыжников. Сейчас он был только в рубашке и брюках. Его почти невозможно было отличить от жителей деревни, На рубашке и на лице были грязь и пятна от травы, и по выражению обожания, с которым он поглядывал на Эми, она поняла, что он избавился от чувства вины за многолетнее пренебрежение своими обязанностями по отношению к зависящим от него людям.
– Из-за того питья мне теперь придется носить гораздо более тяжкие оковы – обручальное кольцо.
Послышался гул голосов. Все вытянули шеи, чтобы посмотреть на Эми.
– Мы можем пройти под аркой в обратном направлении, – крикнула Эми.
– Тебе придется объяснить это нашему сыну.
Мисс Викторина нежно погладила уже довольно большой живот Эми. Первые три месяца малыш заявлял о своем присутствии тошнотой по утрам, усталостью и увеличением размера талии. А теперь Эми почувствовала, как ребенок зашевелился, явно удивив мисс Викторину.
Здоровье старой леди немного поправилось благодаря лучшей еде и ежедневному уходу Мертл. Она занимала почетное место на свадьбе Джермина и Эми – их второй свадьбе – в домовой церкви Саммервинд-Эбби пять месяцев назад. Теперь мисс Викторина поправила сползший на лоб венок из желтых хризантем и улыбнулась Эми.
– Вам всем – всем до единого – было известно, что мисс Викторина и моя принцесса Презрение заперли меня в своем погребе. Никто из вас не предпринял ничего, чтобы помочь мне. – Джермин напустил на себя суровый вид, правда, всего на полминуты, а потом усмехнулся. – И я благодарен вам. Если бы вы не были такими сплоченными, я наверняка погиб бы из-за козней моего дяди.
– Молодец! – воскликнул викарий Смит. – Вот это правильно – признать, что мы спасли вам жизнь.
– Совершенно верно. В своем заточении я лучше узнал самого себя, и поверьте мне, то, что я узнал, мне не понравилось. В прошлом я был безответственным, ленивым, глупым. Я воображал, что из-за трагедии, произошедшей в моей семье, я все это могу себе позволить. Но пока я сидел в погребе, я научился думать по-другому. Наблюдая за тем, как мисс Викторина больше беспокоится обо мне, чем о себе, я научился милосердию. Благодаря постоянным и добрым похвалам принцессы Эми…
Услышав это, даже Эми рассмеялась.
– …я понял, что обкрадывал тех людей, которые помогали мне вырасти. Часы, проведенные в одиночестве, научили меня, что даже незначительное дело может скрасить самое трудное существование. Но самое главное, – он сделал глубокий вдох, – я научился сомневаться в том, в чем был уверен: что моя мать предала свою семью. У меня не было для этого конкретной причины, но когда я узнал вас, я вспомнил, как добра и великодушна была моя мать и как она меня любила. Тело моей матери сейчас лежит рядом с телом моего отца в склепе Нортклифов на этом острове, и я благодарю всех вас, – его взгляд на секунду задержался на Эми – за то, что вы помогли мне найти правду.
Женщины смахивали слезы – они никогда не видели своего лорда таким серьезным.
Похороны леди Нортклиф, на которых присутствовали самые известные аристократы и простые рыбаки, были торжественными. Все уверяли Джермина, что никогда не думали плохо о его матери, что всегда подозревали, что она пала жертвой нечестной игры.
Джермин сделал вид, что верит им. Сейчас все это уже не имело значения.
Эми все это время была рядом с Джермином, держала его под руку и разделяла его горе, как никто другой.
Для нее похороны матери Джермина были одновременно возможностью оплакать своего отца. Черный креп, печальная музыка, опускание гроба – все это были символы любви и смерти, и она в равной степени оплакивала леди Нортклиф и короля Реймунда, слезами смывая горечь утраты.
Похороны Харрисона Эдмондсона были тихими, и на них – за неимением у него друзей – никто не присутствовал.
Голос Джермина неожиданно окреп.
– Больше всего я благодарен принцессе Эми, моей леди Презрение, за то, что она научила меня верить в свою мечту. Благодаря ей я понял, что значит полюбить навсегда. Спасибо тебе, Эми. Спасибо, любовь моя.
Эми улыбнулась и, к своему ужасу, обнаружила, что плачет. И не просто тихонько всхлипывает, как полагается благовоспитанной леди, а плачет чуть ли не навзрыд. В последнее время это случалось с ней довольно часто. По всей вероятности, беременная женщина начинает вести себя, как ребенок. Но видеть Джермина без той маски цинизма, которую он совсем недавно носил, слышать, как он признается ей в любви во всеуслышание и заявляет, что это она сделала его счастливым, знать, что он дал ей то, что ей было необходимо, – дом, любовь, родственную душу… Что ж, это стоит того, чтобы поплакать.
Деревенские тихо посмеивались и толкали друг друга локтями. Мисс Викторина обняла Эми и предложила ей свой носовой платок.
– И наконец, – сказал Джермин, – я хочу представить доказательство того, что уроки пошли мне на пользу и я никогда их не забуду.
Он достал из кармана какой-то предмет и поднял его так, что в лунном свете стал виден тонкий полукруглый с неровными краями кусок нитяных кружев, усыпанных крошечными бусинками. Он помахал им, ожидая реакции собравшихся.
Женщины зааплодировали.
Мужчины в недоумении переглядывались.
– Это воротничок, – помог им Джермин.
Эми спрятала улыбку. Воротник был слишком маленьким для кого-нибудь из них и имел странную форму. Но Джермин выглядел таким гордым! Он подошел к Эми и, встав на колено, протянул ей воротник. Его глаза сияли.
– Это для нашего малыша в день крещения.
Странной формы, с неровными краями… Воротничок был сделан его собственными руками, урывками, в то время, когда она думала, что он уехал прокатиться верхом. Воротничок будет лежать вокруг шейки младенца в самый важный момент первого года его жизни свидетельством того, что отец любит его… и любит его мать. Ее подбородок дрожал, когда она принимала воротничок.
– Спасибо. Он красивый. Он просто… – Она заглянула в глаза Джермина, и ее переполнила такая нежность к этому большому замечательному мужчине, что она едва смогла выговорить: – Спасибо.
Взяв ее руку, он поцеловал пальцы.
– Ты такая красивая.
– Ну да, – фыркнула она, стараясь удержать слезы. Это были счастливые слезы, но все же слезы. – Я такая, и ты должен быть счастлив, что я есть у тебя. А теперь ступай и принеси мне кусок сливового пирога мисс Викторины, пока его весь не съели.
Он улыбнулся, зная, что позже она покажет, как его любит.
Она посмотрела ему вслед, а потом, не глядя на мисс Викторину, спросила:
– Вы слышали, как я спускалась по лестнице в ту ночь?
– Дорогая? – Мисс Викторина весьма натурально изобразила смущение. – Куда спускалась? Когда? О чем ты?
– Ага. – Эми бросила на старую леди красноречивый взгляд, но не обнаружила ни тени смущения на ее лице. – Может быть, вы нарочно подбивали меня похитить его, прекрасно зная, что он неотразим?
– Знаешь, дорогая, когда ты закусишь удила, тебя не остановишь. Никто, и уж конечно, не я не мог вообразить, что Харрисон откажется платить выкуп и оставит Джермина у нас на много дней. Тебе не кажется, что «неотразим» слишком сильно сказано?
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Ах, дорогая. – Мисс Викторина оглядела стол с пирогами и пирожными и покачала головой: – По-моему, мой сливовый пирог уже весь съели.
Джермин возвращался с пустыми руками, и Эми испытала приступ раздражения, и не только потому, что очень любила сливовый пирог мисс Викторины, а потому, что сейчас ей нужен был кусок этого пирога. Когда Джермин остановился, чтобы поболтать с миссис Китчен, Эми встала.
– У меня такое чувство, будто мной манипулировали многие месяцы.
– А я чувствую, что «манипулировать» – преувеличение, моя дорогая, – возразила мисс Викторина.
– Ах вот как? – Эми сделала удивленное лицо. – Только в прошлом месяце Джермин узнал о каком-то курорте, славящемся тем, что оздоравливает беременных женщин и тем самым помогает им потом легко родить. Мне показалось, что это звучит глупо, но ему удалось заманить меня туда без всяких объяснений. Он даже не сказал, как называется этот курорт.
Мертл тоже встала и помогла встать и мисс Викторине.
– Ваша светлость, мы сейчас посмотрим, может, у кого-то остался кусок сливового пирога. – Она опустила взгляд на свой огромный живот. – Два куска.
– Три, – сказала мисс Викторина.
Эми и Мертл пошли вдоль столов, высматривая пирог.
– Я иногда задумываюсь о том, буду ли я что-нибудь делать по своей воле.
– Я понимаю, что вы чувствуете. – Мертл оглядывала мужчин так, будто была уверена, что один из них прячет драгоценный пирог. – Особенно когда вы поняли, как тонко его светлость подвел вас к тому, чтобы уговорить вас выйти за него замуж, и опасаясь, что вы можете уехать через год.
У Эми вдруг подогнулись колени. Она остановилась.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Разве его светлость вам не рассказал? – Мертл лукаво улыбнулась. – Браки, совершенные под аркой, всегда заканчиваются венчанием в церкви.
– Почему? – Эми вдруг заподозрила, что ответ Мертл ей не понравится.
Стоявший рядом викарий Смит, видимо, услышал их разговор и сердито нахмурился.
– Не болтай лишнего, женщина.
Но Мертл уже было не остановить.
– Потому что к концу этого года жена уже всегда ждет ребенка. Говорят, что много лет назад, задолго до того, как эта арка стала символом брака, язычники обожествляли ее, как приносящую плодородие. – Она погладила свой живот. – У нас с Помом появился этот младенец после того, как мы прошли под аркой.
– Вот негодяй! – Эми смотрела, как Джермин пробирается к ней сквозь толпу, пожимая руки направо и налево. Он пронес ее под аркой, но делал вид, что этот союз можно расторгнуть, если окажется, что они несовместимы. И все это время он знал…
Он подошел и попытался обнять ее за талию.
– Ах ты, лживый и коварный тип! – Она отвесила ему пощечину.
Джермин оглядывался, не понимая, в чем дело.
– Мертл рассказала ей про арку, – пояснил викарий Смит.
– О! – Джермин посмотрел на вздернутый подбородок Эми и улыбнулся. – Но, дорогая, это суеверие. Ты же говорила, что не веришь в суеверия. – Он опять попытался обнять ее.
Она дала ему еще одну пощечину.
– Арка – это суеверие, между тем ты объявил, что мы женаты, после того, как прошли под ней. Так что похоже, что ты веришь суевериям.
– Хм. – Он погладил подбородок. – Ты меня уличила.
Мисс Викторина похлопала Эми по руке:
– Моя дорогая девочка, разве тебе не льстит, что он так в тебя влюбился, что уговорил пройти под аркой и все же не хотел рисковать и потерять тебя?
– Мисс Викторина, на чьей вы стороне?
– На твоей, дорогая. Я хочу, чтобы ты была счастлива. – Такой же счастливой, какой сама мисс Викторина выглядела сейчас.
Джермин глянул поверх головы Эми в сторону залива.
– А вот и твой свадебный подарок, – удовлетворенно вздохнул он.
Мертл и мисс Викторина проследили за взглядом Джермина. И будто по сигналу оркестр перестал играть танцевальную мелодию и перешел на медленную и более сентиментальную. Деревенские жители окружили Джермина, Эми и мисс Викторину в ожидании чего-то необыкновенного.
Эми тоже хотела посмотреть, но он закрыл ей ладонью глаза.
– Рано еще, – сказал он.
– А в чем дело? – Все гадали, что же это может быть. Но Джермин не отвечал. Он обнял Эми за плечи и, не отнимая ладони с ее глаз, медленно повел ее в сторону залива.
– Почему ты не хочешь мне сказать?
– Потому что тогда это не будет сюрпризом.
– Я не люблю сюрпризов. – Ее голос звучал сердито.
Голос Джермина, наоборот, был веселым.
– Не беспокойся. Если я проведу тебя еще раз под аркой, это не имеет значения. Ты уже беременна… Так, мы уже почти дошли. Почти. – Он остановил ее. – А теперь смотри.
Они стояли на гребне скалы. Два человека в сопровождении Пома, возвышавшегося над ними на целую голову, шли к ним по дорожке. Мужчина был ей незнаком – или почти незнаком? Высокого роста, широкоплечий, темноволосый, с орлиным носом.
Но женщина – миниатюрная блондинка с младенцем на руках… Она шла, в упор глядя на Эми и не скрывая счастливой улыбки.
Эми заморгала. Но это же невозможно, и все же… Она вдруг узнала.
– Клариса! – завопила она и побежала. – Клариса!
Клариса отдала младенца своему спутнику и побежала навстречу Эми.
Сестры встретились и обнялись. Эми смеялась и плакала одновременно. Также вела себя и Клариса. Отстранившись, они разглядывали друг друга при лунном свете.
Эми увидела такие знакомые и любимые черты своей красавицы сестры.
– Ах, Клариса. Я так по тебе скучала. Так скучала.
– Не проходило дня, чтобы я не думала о том, где ты, что ты делаешь, и не молилась за тебя. – Клариса гладила дрожащими пальцами волосы Эми.
– Я не должна была от тебя уходить. Я была не права. Прости меня. Но ты хорошо меня выучила. Я ни разу не попала в беду. Со мной все в порядке.
Клариса улыбнулась сквозь слезы.
– Вижу.
– В небольшую беду я все же попала. – Эми погладила свой живот.
Люди собрались вокруг них. Все смеялись. Повернувшись к Джермину, Эми крепко его обняла.
– Ты сделал меня такой счастливой!
– Это только честный ответ на твою доброту, – шепнул он ей на ухо. Потом, взявшись за руки, они повернулись к остальным.
Последовало знакомство. Клариса сразу же и без видимых усилий очаровала Джермина. Эми вспомнила мужчину, который был рядом с сестрой. Это был Роберт Маккензи, граф Хепберн, муж сестры и отец ее ребенка. В Шотландии он здорово напугал Эми – таким он показался ей высокомерным. Но сейчас, держащий на руках ребенка, он казался вполне… доступным.
– Я была так счастлива, получив твое письмо. Я бы сразу приехала, но… – Клариса махнула рукой в сторону младенца.
– Дай же мне взглянуть! – Эми погладила мягкие волосы ребенка. – Какая прелесть! Это мальчик… или девочка?
– Мы назвали ее Сорча. – Голос Кларисы был печален.
– Ты что-нибудь о ней знаешь? Знаешь о том, где наша сестра?
Клариса покачала головой:
– Ничего.
– Меня нашел принц Рейнджер. Я сказала, что мы предполагаем, что она в каком-то монастыре.
– Роберт обыскал всю Шотландию.
– Я ничего не нашел. – Роберт был явно разочарован. – Если и есть на каком-нибудь острове аббатство, то оно хорошо спрятано.
– Рейнджер сказал… – Голос Эми задрожал. – Он сказал, что ее жизнь в опасности.
– Если это так, то Рейнджер именно тот человек, который ее защитит, – уверенно сказал Джермин.
Роберт кивнул.
Убежденность мужчин немного успокоила сестер.
– Пойдемте ко мне домой, и мы отпразднуем ваше воссоединение. – Мисс Викторина обняла сестер за талии и повела их в деревню. – Я испекла еще один сливовый пирог специально для вас.
Четырьмя неделями позже принц Рейнджер из Ришарта стоял перед воротами аббатства на одном из отдаленных островов Шотландии. Он оглядел поросшие мхом каменные стены, внушительных размеров ворота и крошечные оконца на самом верху. Повязав платком голову и прикрыв им один глаз, он готовился похитить свою невесту.