Додд Кристина. Босоногая принцесса

   – Ты спрятал от меня это дополнение, чтобы я никогда о нем не узнал, не так ли? – Голос Джермина изменился – стал трезвым и жестким.
   – Да.
   – А что заставляет тебя думать, что ты вправе изменить завещание моего отца и это сойдет тебе с рук?
   – Вот это. – Подняв стул, Харрисон швырнул его под колени Джермина.
   Джермин взлетел вверх и с громким криком исчез за краем скалы. Зрители увидели лишь развевающийся черный плащ.
   Со зловещей улыбкой Харрисон перегнулся через перила.
   Толпа застыла в неподвижном молчании. Потом все разом закричали и повскакали со своих мест.
   Харрисон увидел их и отпрянул назад. Услышав крик, он было метнулся в темноту спальни, но, встреченный Биггерсом и огромного роста слугой, выбежал обратно на балкон.
   Его лицо исказил ужас. Эми улыбнулась.
   – Вы с ума сошли, ваше высочество? Как вы можете улыбаться в такую минуту. – Кенли била дрожь. – Ваш жених погиб.
   – Это не то, что вы думаете, – уверила она его. Потом ее внимание привлек крик женщины, стоявшей у края скалы.
   – Боже милостивый! – Это была мисс Кент. – Я вижу его тело.
   – Чье тело? – спросила Эми.
   – Вы не понимаете, что говорите, – умоляющим тоном сказал Кенли. – Разве вы не поняли, что произошло?
   – Никакого тела нет. – Джермин сказал, что он прыгнет на выступ скалы и спрячется в пещере. – Вот увидите.
   Но люди кричали все громче.
   Лорд Хауленд перегнулся через край скалы, зажал ладонью рот и убежал.
   Леди Альфонсина тоже подошла к краю скалы, потом отвернулась и весьма натурально разрыдалась.
   Эми отказывалась верить.
   – Там, верно, что-то есть, но определенно не тело, – снова уверила она Кенли. Право же, смешно, как люди видят то, что ожидают увидеть. Она подошла к краю скалы и глянула вниз.
   На выступе она увидела темный предмет. Он выглядел как тело, но это было невозможно. Однако его покрывал черный плащ, какой был на Джермине, а из-под капюшона торчал клок каштановых волос…
   – Джермин? – позвала она. Это обман. Он должен был ей рассказать. – Джермин, это не смешно.
   Снизу никто ей не ответил.
   Ей стало больно дышать. Она оглядела скалы, а потом громко крикнула:
   – Джермин, ты обещал, что это безопасно!
   Она слышала, как Кенли сказал:
   – Она сошла с ума от горя.
   Кто-то взял ее за плечи и попытался увести. Эми вырвалась и перегнулась через край скалы.
   – Джермин, ответь мне!
   Джермин не пошевелился.
   Она упала на колени. Потом увидела край чего-то красного. Шарф Джермина.
   Джермин… Внизу было тело Джермина.
   Эми встала. Она не могла поверить. Джермин обещал, он обещал, что это не опасно. Он уверял, что ему знаком каждый уступ, говорил, что он уже проделывал этот трюк раньше и он вполне надежен.
   Но кто остался в дураках? Человек, прыгнувший вниз? Или женщина, которая будет его оплакивать?
   Зачем она не пошла к нему сразу, не помирилась с ним, не воспользовалась возможностью вернуть его любовь?
   А теперь она больше никогда его не увидит. Никогда в этой жизни. Ни в солнечном свете, ни при свечах. Не прикоснется к нему, не вдохнет его запах…
   – Будь ты проклят, Харрисон Эдмондсон! Пусть твоя душа сгорит в аду! – Она погрозила кулаком в сторону балкона.
   Окружавшие ее женщины были шокированы такими словами.
   Мужчины, беспомощные перед лицом ее ярости и горя, топтались на месте, не зная, как себя вести.
   И все посторонились, когда она пошла к дому. К Харрисону Эдмондсону. Чтобы отомстить.
   Она не видела, как лорд Смит-Клайн достал свой телескоп и направил его вниз на неподвижный предмет. И не слышала, как он провозгласил:
   – Это не Нортклиф. Это женщина… и она лежит там уже очень, очень давно.

Глава 25

   Харрисон Эдмондсон шествовал по коридорам Саммервинд-Эбби в основное здание. Вслед ему неслись постепенно затихающие стоны и крики толпы в саду.
   С одной стороны от него шел Уолтер, с другой – огромный неуклюжий молодой слуга. Впереди бежал Меррилл, обшаривавший глазами залы. Замыкал шествие Биггерс. Не бог весть какой эскорт, но ведь все эти снобы видели, как он сбил с перил этого сопляка Джермина. Он знал, что, если ему придется предстать перед судом, его приговорят к повешению. Поэтому, как только представится возможность, он сбежит.
   Когда они обогнули угол, такая возможность представилась. Позади него открылась дверь, и кто-то вышел.
   – Кто?.. – начал Биггерс.
   Харрисон обернулся и увидел, как Меррилл ударил Биггерса по голове битой. Биггерс рухнул на пол, на виске показалась кровь.
   – Молодец, – похвалил Харрисон своего камердинера. Оказывается, не зря он его нанял.
   Молодой слуга в ужасе посмотрел на Меррилла, на лежавшего на ковре лицом вниз Биггерса, потом на Уолтера, который прорычал:
   – Убирайся!
   Слуга моментально исчез.
   – Я послал на конюшню за лошадью, мистер Эдмондсон, – сказал Уолтер.
   Харрисон фыркнул. Он не ездил верхом уже десять лет.
   – Пусть подадут мою карету.
   – Ваша карета вся заставлена каретами гостей, ее невозможно вывезти. – Уолтера прошиб пот. Он слишком хорошо понимал, что, если Харрисона арестуют, хозяин потащит его за собой и тогда ему несдобровать.
   – Тогда пусть подадут любую другую. – Уолтер хотел возразить, но Харрисон взорвался: – Ради Бога, Уолтер, скажи, что я тебе приказал. – Он направился в кабинет и бросил через плечо: – Они этому поверят, когда увидят тело Биггерса. Меррилл, иди с ним и позаботься, чтобы мое желание было исполнено. Я встречу вас у черного хода через двадцать минут. – Сказав это, он, не обернувшись, вошел в кабинет.
   Ему нужны деньги, чтобы добраться до порта и купить билет для путешествия в Индию. Там он спрятал на свое имя значительную часть наследства Эдмондсонов. Он любил все готовить заранее, потому что был уверен, что что-нибудь подобное вполне может случиться. Правда, не… на глазах у стольких свидетелей.
   Он стиснул зубы. Он всегда знал, что сможет вывернуться из любой ситуации, и презирал людей, которых заставали на месте преступления. Но сейчас… ему приходится бежать, как… побитой собаке.
   Шторы в кабинете были плотно задернуты. Крики слуг и гостей были здесь почти неслышны. Он немного постоял, дав глазам привыкнуть к темноте. Все было, как обычно, – толстый ковер, массивная мебель – все было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление на любого несчастного глупца, осмелившегося прийти с докладом к маркизу Нортклифу.
   В дни его юности за этим громадным письменным столом сидел его отец, презиравший своего хитрого младшего сына.
   А когда отец умер, это место занял брат Харрисона, который распределял обязанности лопатами, а вознаграждения – по каплям. А когда исчезла леди Андриана, прекратились даже мелкие подачки.
   Харрисон проводил много времени в этом кабинете и был в курсе всех дел. Подойдя к столу, он открыл ящик своим ключом и пошарил в глубине ящика, пока не нашел пачку денег – очень большую пачку. Она некрасиво оттопырила карман, но ему было на это наплевать. На стене кабинета висел портрет третьего маркиза. Он снял его, поставил на пол и улыбнулся: перед его глазами предстал блестевший металлической дверцей стенной сейф. Он достал из-под ковра ключ и вставил его в замок сейфа. Потом просунул руку в глубину… И тут за спиной раздался какой-то звук. Харрисон резко обернулся, подняв кулаки. Никого. Он внимательно оглядел комнату. Никого не было. Он крикнул:
   – Выходи!
   Ответа не последовало. Комната была погружена в тишину. Он судорожно выдохнул. Просто он разнервничался, вот и все. Неудивительно. Это было суровое испытание, и оно его расстроило. Ведь не каждый день ему приходилось убивать – даже не одного, а сразу двух человек.
   Он думал, по крайней мере надеялся, что убил Биггерса. Нечего было этому дураку вмешиваться.
   Но что это там на столе? Раньше он не замечал. В слабом свете, пробивавшемся в щель между шторами, поблескивал пистолет. Его собственный пистолет!
   Наверное, его туда положил Меррилл. Но когда?
   Он опять огляделся. Никого.
   – Глупость какая-то, – пробормотал он, не зная, говорит ли он это своему воображению или остальному миру. Нервозность приводит к тому, что он воображает угрозу там, где ее нет.
   Он снова сунул руку в сейф и нащупал тяжелый мешок с монетами.
   Это наверняка были золотые гинеи. У маркиза Нортклифа других монет не было.
   Замечательно.
   Он набил карманы так, что они провисли от тяжести. В первый раз после сегодняшнего инцидента с Джермином он приободрился. Уж как-нибудь выкрутится.
   И вдруг кто-то, какой-то безмозглый ублюдок, прятавшийся за шторами, рывком их раздвинул. Потоки солнечного света залили кабинет. Харрисон бросился к письменному столу в поисках пистолета.
   У окна стоял человек. Он был похож на…
   – Джермин?
   Но это невозможно. После падения на скалы он должен быть мертв.
   Но этот сопляк ответил:
   – Да, дядя, – и сделал шаг вперед. Харрисон направил на него пистолет.
   – Ты уверен, что хочешь застрелить меня? Ты уже сбил меня с перил балкона на скалы. Тебе не кажется, что это слишком? К тому же я уверен, что выстрел привлечет сюда гостей и слуг.
   – Как, черт возьми, ты остался жив? – Палец на курке дергался от желания Харрисона выстрелить.
   – Когда падаешь со скалы, надо только заранее что-нибудь подложить и знать, где приземлиться. К сожалению, из-за шторма от скалы отвалилось несколько кусков, и я немного поранился.
   Харрисон увидел большую царапину на щеке Джермина, но в остальном племянник выглядел совершенно здоровым.
   Харрисон понял, что проиграл. Он и раньше, бывало, проигрывал, лавируя между своим отцом, своим братом и Андрианой, но никогда не думал, что у поражения глаза Джермина. Все, что оставалось, – это попробовать вступить в переговоры с племянником и избежать виселицы.
   – Не заключить ли нам сделку, племянник? – Он рассчитывал на то, что может положиться на слово Джермина. У парня те же дурацкие представления о фамильной чести, что у его отца.
   – Это зависит от того, что ты сделаешь с пистолетом. Знай, что Уолтер задержан, твой камердинер мертв…
   – Мертв? – Это был шок.
   – Он попытался оказать сопротивление. Так что пришлось его…
   Если это правда, то его племянник, видимо, вполне способен защитить себя. Ведь Меррилл владел любым оружием, а не только своими кулаками.
   – Гости возвращаются в дом, но главное, у меня есть причина злиться на тебя. – Джермин ходил по комнате и улыбался. Молодой, жизнерадостный и красивый человек, которого Харрисон ненавидел больше, чем даже своего собственного брата.
   – Полагаю, что причина есть. – Харрисон медленно опустил пистолет, но не снял палец с курка. В данный момент пуля внутри пистолета была единственным гарантом сделки.
   – Но не та, о которой ты думаешь. Она не в том, что ты попался в мою ловушку и попытался убить меня на виду у моих гостей. Разве это причина, чтобы сердиться, не правда ли?
   – Ты меня перехитрил, племянник. – Немного лести не помешает. Ему не удастся не только покинуть поместье, он даже за дверь не сможет выйти, если Джермин этого не разрешит.
   – Тебе следовало бы знать, что волны подмыли основание скалы и несколько пещер обвалились. Особенно одна, дядя. – Джермин на минуту умолк и посмотрел на Харрисона. – Когда я прыгнул, уступ, на который я метил, раскрошился. Я еле удержался. Когда я там висел, я заметил… что внизу открылась какая-то пещера. Крыши не было, вообще почти ничего не было. Все, что осталось, была…
   – Андриана, – вырвалось у Харрисона. – Ты нашел Андриану.
   Вот оно. Предательство. Дядя Харрисон точно знал, что Джермин нашел на скале. Вина дяди была доказана.
   – Да. Я нашел тело моей матери. – Пистолет оттягивал ему ремень, но он не успел бы его выхватить и прицелиться до того, как выстрелит Харрисон. Приходилось положиться на короткий острый нож, который он прятал в ладони. – Это был лишь скелет, а ее красное платье было прикрыто черным мужским плащом.
   – Почему ты решил, что это она?
   – Остались пряди ее волос, а ты, наверное, помнишь, дорогой дядя, что у меня волосы того же цвета. – Джермин не переставал ходить по кабинету.
   Харрисон поцокал языком и сумел изобразить на лице что-то вроде сочувствия.
   – Если это так, прими мои искренние соболезнования. Но почему ты все это рассказываешь теперь мне?
   – Потому что до того, как столкнуть меня, ты сказал, что падать придется всего один раз. Так говорит человек, который знает.
   Джермин вернулся в дом по узкой тропинке, полный решимости встретиться с дядей лицом к лицу и узнать все, но он не так глуп. Здесь он не умрет. Сегодня днем он потерял над собой контроль и прогнал единственную женщину, которую любит. Нет, здесь он не умрет. Он будет жить и поедет за Эми, найдет ее и скажет, что она была права.
   Какой бы грех Эми ни совершила против своей сестры (а был ли грех?), он был более чем уравновешен отсутствием у него веры в свою мать. Если Эми его простит, он пообещает сделать ее счастливой до конца дней. Он будет просить. Умолять. Ползать на коленях. Унижаться. Потому что без нее жизнь была бессмысленна.
   – Суд не примет такого заявления. И ты это знаешь, – возразил Харрисон.
   – Это твой плащ, дядя. Твой самый лучший шерстяной плащ. Я его узнал. Я помню, что, когда мама исчезла, ты его «потерял». Я тогда подумал, что это странно – как взрослый человек может потерять плащ да еще считать нужным говорить об этом в тот момент, когда я потерял свою мать и не мог ее вернуть. – Воспоминания того времени нахлынули на Джермина. Он вспомнил, как стоически переносил свое горе отец, как сам он был в полном замешательстве, но боялся расспрашивать. – Зачем ты ее убил? В чем была твоя выгода?
   – Выгода? – Харрисон горько рассмеялся. – Как тебе сказать? Андриана была так красива, так грациозна… и так чертовски умна.
   Глаза Харрисона злобно блеснули. Джермин почувствовал тепло острого ножа в своей ладони. Он умел им пользоваться. Быстро и без промаха. Но сначала он должен… узнать.
   – Она была из крестьянской семьи. Она видела людей насквозь так, что это было почти сверхъестественно и становилось жутко. И она меня вычислила. Я вел бухгалтерские книги твоего отца и понемногу отщипывал от вашего наследства себе. Немного на самом деле, ведь я все же Эдмондсон. Мне положено намного больше, чем крохи с вашего стола.
   Джермин помнил щедрость своего отца и потому спросил с сарказмом:
   – А разве тебе перепадали лишь крохи?
   – Я забирал половину дохода от иностранных вложений. Я говорил твоему отцу, что этот бизнес в упадке, но на деле это было не так. – Вздохнув, он добавил: – Это были чудесные времена.
   – Если не считать, что моя мать узнала о твоих делишках. – Джермин отошел в дальний угол комнаты и обошел вокруг книжных полок. Он все время двигался, заставляя Харрисона следить за его перемещениями, а не за его словами.
   – Она считала, что все деньги должны быть отложены для нее и ее щенка, то есть для тебя. Когда она рассказала твоему отцу, что подозревает меня, они поссорились.
   – Я помню эту ссору. – Тогда Джермин в последний раз слышал голос матери – он стоял в это время в коридоре за закрытой дверью.
   – Андриана отправилась в порт, чтобы расспросить иностранного агента, а когда все узнала, она прискакала обратно. Эта сопливая крестьянская девчонка объявила мне крестовый поход. – Харрисон покачал головой, словно сам в это не верил. – Она так старалась выглядеть благородной дамой. Предупредила меня, чтобы я перестал красть, иначе она заставит твоего отца выслушать ее. Она меня предупредила, а когда повернулась ко мне спиной, я изо всех сил ударил ее по голове.
   Джермин стоически выслушал этот поток речи, хотя внутри у него все дрожало от ярости. Он все время проклинал свою мать, а она приняла мученическую смерть за свою честность и доброту.
   А он… Как он мог прогнать Эми…
   А Харрисон продолжал:
   – Я завернул ее в свой плащ и сбросил со скалы. Но она не упала в море. Я все еще ее видел. Я сполз по узкой тропинке вниз и затолкал ее тело в одну из пещер. Это было лучше, чем сбросить ее в воду, потому что, как правило, океан отдает свои жертвы. – Харрисон посмотрел на Джермина, словно ожидая, что тот сломается.
   Его мать. Его бедная мать убита и выброшена, словно мусор.
   – Но океан тебя предал. Начался шторм, и пещера оказалась открытой. – Вспомнив, как накануне бушевала стихия, разворотившая все в округе и в садах поместья, Джермин почти поверил в то, что ее направляла его мать. – Дядя, плохо быть в разладе с силами природы.
   – Ты пытаешься запугать меня? Я не верю в сверхъестественные силы. Я не верю ни в привидения, ни в судьбу. Море ревет и бушует бессознательно, призрак твоей матери никогда меня не преследовал, и мне никогда не приходилось платить той же монетой за все, что я сделал. – Харрисон опустил пистолет, но все еще держал его в руке. Держал так крепко, что у него вздулись крошечные вены на обвисших щеках. Джермин видел, что его дядя был близок к одному из безрассудных поступков в своей жизни. Только дурак застрелил бы Джермина, но Харрисон явно задумал это сделать.
   – Ты мой единственный родственник, дядя Харрисон. Мы обязаны относиться друг к другу по-честному. – Джермин пытался урезонить Харрисона.
   – Неужели?
   – Мне, видимо, придется тебя отпустить.
   – Я в это не верю. – Но рука на пистолете слегка расслабилась.
   – Тебе, конечно, придется уехать в ссылку. – Джермин взял итальянскую вазу венецианского стекла и стал ходить вдоль дальней стены в надежде, что причудливый рисунок обоев не позволит Харрисону как следует прицелиться. – Но я уверен, что человек твоих способностей и опыта уже подготовил себе место, куда бы можно было отправиться в случае чрезвычайных обстоятельств.
   – Да. Ты должен меня отпустить. В целом я был тебе полезен. Наследство выросло. Я следил за ним так, словно оно было моим.
   – Не сомневаюсь. – Это было просто поразительно. Харрисон говорил как честнейший человек, хотя на самом деле он с такой любовью умножал богатство Эдмондсонов только потому, что планировал сделать его своим. – Когда умер мой отец, ты стал управлять семейным наследством. Одного я не могу понять, почему после смерти моей матери отец больше не доверял тебе управление. Об этом мне рассказали мистер Ливингстон и лорд Стоук.
   – Эти ничтожества.
   – Поэтому я полагаю, что когда ты снова стал управлять наследством, то решил обеспечить себя солидным доходом независимо от обстоятельств.
   – После смерти Андрианы я привел в порядок книги и вернул все деньги. Твой отец ничего не знал, так почему он изменил обо мне свое мнение? – Харрисон ответил на свой собственный вопрос: – Он догадывался, чувствовал свою вину за то, что прогнал Андриану. А может быть, догадывался, что она была права. До самого последнего дня своей жизни он действительно больше не подпускал меня к наследству. – Харрисон был вне себя. Брызгая слюной, он выпалил: – Теперь история повторяется. Ты связался с хорошенькой девицей, этой принцессой Эми, и вдруг поумнел. Это ее рук дело, не так ли? Она нарочно послала меня в твою спальню.
   – Дядя, я тебя не понимаю. – Это была роль, которую должна была сыграть Эми, но ведь он прогнал ее сегодня днем.
   – Она пришла ко мне и рассказала о вашей ссоре и что она пошла в твою комнату, а ты там пил…
   От радости Джермин уронил вазу. Она разбилась у его ног на мелкие осколки, которые рассыпались по всему ковру синими брызгами.
   Харрисон подскочил. Он поднял пистолет и направил его на Джермина.
   – Что с тобой, черт возьми? Ты с ума сошел? За эту вазу заплачено более тридцати семи фунтов, когда ее купили двадцать лет назад.
   Джермин его не слушал. Неужели это возможно? Эми осталась, чтобы сделать так, как обещала? Но это значит… это значит, что она всегда держит слово, независимо ни от чего. Что она женщина, которую Джермин и не надеялся встретить, тем более быть с ней. Что он не прав, что ему придется унижаться, чтобы вернуть ее, и он с радостью это сделает. Она была единственной. Она его жена, и он ее любит.
   Он поднял нож с намерением прекратить распри с Харрисоном и пойти к ней. Но в это время дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в кабинет вбежала Эми.
   Она не заметила Джермина, стоявшего у дальней стены, но он никогда еще так не восхищался ее стройной фигурой. Его сердце затрепетало. Значит, это правда. Она выполнила свое обещание.
   Не спуская глаз с Харрисона, она направилась к письменному столу.
   – Гадкий человечек.
   Радость Джермина сразу же сменилась страхом. Она шла прямо на дуло пистолета.
   – Я так рад, что вы пришли. – Губы Харрисона растянулись в деланной улыбке. Он перевел взгляд с нее на Джермина. – Вы поможете мне уйти.
   – В каком смысле? – потребовала Эми. – Вам не удастся сбежать. Я об этом позаботилась. Я вызвала охрану.
   Джермин прыгнул в сторону Эми.
   – Смотри, племянник! – Харрисон направил пистолет на Эми. – Когда я выстрелю в твою хорошенькую невесту – не убью ее, а только раню, – ты будешь так занят тем, чтобы остановить кровотечение, что у меня будет прекрасная возможность сбежать. Так что…
   Эми чуть повернулась и увидела Джермина. Ее лицо засветилось от счастья.
   Джермин швырнул нож в Харрисона. Схватив Эми за талию, он бросился вместе с ней на пол.
   Но опоздал. Он понял, что опоздал.
   Раздался оглушительный звук выстрела и душераздирающий вопль.
   И его охватил ужас.

Глава 26

   «Ты жив! Ты жив!» – Эми пыталась говорить, но она больно ударилась об пол.
   Это не важно. Главное – Джермин жив!
   – Куда попала пуля, Эми? Скажи скорей!
   Она открыла глаза.
   – Не знаю. Со мной все в порядке.
   – Ты уверена? – Он водил руками по ее телу, пытаясь нащупать рану.
   – Со мной все в порядке, – повторила она и приподнялась на локте. – А как ты?
   – Я… все будет хорошо. – Он прикоснулся к ее лицу. – Теперь, когда ты со мной.
   – Тогда нам надо выбираться отсюда. – Мистер Эдмондсон сделал один выстрел. Не сделает ли он второй? Она попыталась встать.
   Джермин прижал ее к полу и, глянув в сторону письменного стола, отвернулся.
   – Пойдем. – Он помог Эми встать. – Тебе не надо это видеть.
   Она услышала хриплый кашель, предвещавший смерть. Движение позади стола прекратилось.
   Мистер Эдмондсон был убит.
   Она узнала запах крови и смерти. Она помнила его со времен своего жестокого прошлого.
   Комната поплыла у нее перед глазами. Кто-то раздвинул шторы и спрыгнул с подоконника. Она увидела толпившихся в дверях гостей и слуг. Услышала, как какая-то женщина крикнула: «Слава Богу, лорд Нортклиф, вы живы!» Эми хотела на что-нибудь опереться, чтобы встать, но у нее потемнело в глазах, и она потеряла сознание.
   – Боже милостивый, нет! – Джермин подхватил ее, прежде чем она успела упасть. – Эми! Эми!
   Она лежала у него на руках – бледная, обмякшая, без признаков жизни.
   По толпе пробежал тихий шепот.
   Какой-то незнакомец приподнял ее запрокинутую голову и прислонил ее к плечу Джермина.
   – С ней все в порядке.
   – Откуда вы знаете? – жестко спросил Джермин. Она выглядела такой… безжизненной.
   – Мне приходилось видеть подобные случаи.
   Джермин уловил в голосе мужчины нотки иронии и пристально на него посмотрел. Стройная фигура, черные волосы, хорошо одет, хорошо воспитан, но спокоен и суров. Джермин уже видел его сегодня разговаривающим с Эми.
   Ему показалось, что этот человек представляет для него угрозу.
   – Вы врач?
   – Нет.
   – Тогда пропустите меня.
   Джермин направился к двери. Слуги отступили, а гости, напротив, окружили его, чтобы взглянуть на него, а может, и расспросить. Но, увидев выражение его лица, расступились. За спиной он услышал голос незнакомца, приказывавшего позвать врача… и гробовщика, чтобы забрать тело, лежащее позади письменного стола.
   Потом Джермин забыл про незнакомца. Забыл про все, кроме женщины у себя на руках.
   Эми была в глубоком обмороке. Он и представить себе не мог, что такая живая, энергичная женщина может вдруг стать такой тихой. Даже перед лицом смерти.
   Джермин быстро поднялся по лестнице и направился в ее спальню.
   Его нож попал в плечо Харрисона, но не это его убило. Пистолет взорвался в его руке.
   Но как это случилось? Ведь он приказал прочистить все пистолеты? Неужели один пропустили?
   У дверей спальни он неожиданно столкнулся с тем же самым незнакомым молодым человеком.
   – Что вам нужно? – потребовал Джермин.
   – Я хочу убедиться, что с ней все в порядке, – ответил тот таким тоном, будто имел право знать, как себя чувствует Эми.
   – Пуля ее не задела, – ответил Джермин, надеясь, что этого будет достаточно.
   – Разумеется. – Незнакомец говорил с еле заметным акцентом. – Пуля не могла ее задеть. Я забил дуло и положил пистолет на письменный стол, чтобы ваш дядя его сразу нашел.
   Джермин остановился, пораженный хладнокровием молодого человека.
   – Кто вы?
   – Я известный Эми принц, – ответил незнакомец с поклоном.
   Эми проснулась в своей постели оттого, что кто-то положил ей на лоб мокрое полотенце. Она с негодованием его сбросила и отшвырнула в угол комнаты.
   Полотенце обо что-то ударилось, и раздался мужской голос, ругнувшийся на языке, которого она не слышала уже много лет.