Додд Кристина. Босоногая принцесса

   Пом опустил лорда Нортклифа на соломенный тюфяк и снял с него парус.
   Эми передала фонарь мисс Викторине и приложила пальцы к горлу лорда Нортклифа в том месте, где билась жилка. Сердце его светлости стучало так сильно и ровно, и от него исходило такое тепло, что можно было подумать: где-то на подсознательном уровне он понимает, как его унижают, и таким образом выражает свой протест.
   Она поспешно отдернула руку.
   – Слава Богу, он жив.
   – Слава Богу, – повторила мисс Викторина.
   Она настаивала на том, что ей надо нарядиться, лорда Нортклифа перенести в ее дом, будто он гость, а не жертва. Теперь на ней был ее самый лучший плащ лилового цвета с воротником из видавшего виды горностая. Мурлыкающий кот добавлял элемент элегантности. Седые волосы мисс Викторины были уложены в прическу по моде пятидесятилетней давности; с помощью Эми она немного подкрасила щеки и губы. Над верхней губой красовалась мушка, а брови выщипаны в тонкую изогнутую линию.
   И сейчас она суетилась так, словно была хозяйкой, которую гость застал врасплох. Она зажгла дешевую свечку и добавила угля в железную печурку.
   Пом снял с его светлости сапоги, под которыми оказались белые носки, а Эми с величайшей осторожностью надела на его щиколотки кандалы и повернула в замке ключ. От резкого лязга металла о металл у нее по спине пробежали мурашки.
   – Ну вот, – сказала она, стараясь взять себя в руки, – теперь он не сможет освободиться.
   – Боже мой, – вздохнула мисс Викторина. Свечка в ее руке накренилась, и воск капал на пол. – Боже мой.
   Пом свернул парус, сунул его под мышку и поклонился мисс Викторине:
   – Оставляю его светлость на ваше попечение, мисс Спротт. Позовите меня, если я буду вам нужен.
   К мисс Викторине сразу же вернулось самообладание. Она похлопала Пома по руке.
   – Мы не станем тебя звать. Незачем кому-то знать, что ты здесь у меня делал, и я обещаю, что мы скорее умрем, чем выдадим тебя его светлости.
   – Я знаю, мэм, и очень вам за это благодарен.
   Эми проводила Пома, чтобы запереть за ним дверь.
   Осторожность, которой ее выучили годы нищеты и предательства, заставила ее спросить:
   – Ты уверен, что никто в деревне не знает, что мы сделали?
   – Непохоже. – Пом приложил руку к шляпе в знак прощания и исчез в темноте.
   Эми задумалась. Что он имел в виду? Что жители деревни ни о чем не подозревают или что он не знает, подозревают ли о чем-нибудь в деревне?
   Однако пока не о чем беспокоиться, решила она. Дело сделано, и их опасная затея была столь смелой и столь необычной, что сулила успех.
   Так она себя убеждала. И на это надеялась.
   Пом вошел в паб и повесил шляпу на крючок возле дверей. Когда он обернулся, то обнаружил, что все до единого посетители смотрят на него в явном ожидании.
   – Все получилось, – сказал он. Всеобщий вздох облегчения был ему ответом.
   – Не дразни нас, муженек! Давай подробности.
   Его жена стояла с тряпкой в руках. Ее светлые волосы были перевязаны широкой розовой лентой, голубые глаза сияли так, будто один вид ее мужа доставлял ей радость, а прелестные губы улыбались.
   Пом не понимал, почему Мертл среди всех рыбаков деревни выбрала его своим мужем, но он считал себе счастливчиком. Он кивнул ей, что означало, что он ее любит, и сказал:
   – Все прошло как нельзя лучше.
   Он сел за стол и, облокотившись, стал ждать, пока жена подаст ему обед. Он ел так, будто умирал с голоду, а голоден он был всегда. Окончив есть, он осушил до дна большую кружку эля.
   Потом он заметил, что люди все еще не спускают с него глаз, словно ожидая, что узнают от него больше, чем он поведал. Но Пом был не слишком разговорчив и поэтому сказал только:
   – Его светлость прикован цепью в погребе мисс Викторины. Записка с требованием выкупа оставлена на имя мистера Харрисона Эдмондсона.
   – Этого негодяя! – презрительно фыркнула Мертл. – Продолжай, муженек.
   – Теперь посмотрим, что скажет лорд Нортклиф в свое оправдание, когда он очнется.
   – Боюсь, что ему все это не понравится, – сказал викарий Смит, сложив руки на груди.
   Викарий был пожилым человеком с редкими седыми волосами и кустистыми бровями. Несмотря на слабовольный подбородок, викарий имел волевой характер и привычку утверждать очевидное с нескрываемым апломбом.
   Но Пом не был ученым человеком, и, возможно, ему следовало сказать: «Нет, не понравится».
   – Как ты думаешь, план мисс Розабел сработает? – осведомилась Мертл.
   – Почему бы и нет?
   – Что до меня, то я это не одобряю. – Миссис Китчен, которую все уважали в деревне, пренебрежительно фыркнула: – Тебе должно быть стыдно, что ты принял участие в этом похищении.
   В пабе стало тихо.
   Пом ясно видел, что людей одолевают сомнения, и попытался объяснить, почему он, простой рыбак, принял участие в таком возмутительном деле:
   – Мисс Розабел права.
   – В чем права? – поинтересовался викарий Смит.
   – Лорд Нортклиф перед нами в долгу. Он должен мисс Викторине.
   – А почему мы так рискуем ради нее? – строго спросила миссис Китчен.
   Уперев руки в бока, Мертл отошла от мужа и стала наступать на миссис Китчен.
   – Потому что мисс Викторина давно живет среди нас и помогла каждому из нас хотя бы однажды, и не только нам, но и нашим родителям. Она хорошая женщина. Лучшая из всех. Позор нам, если сейчас мы от нее отвернемся.
   Миссис Китчен попыталась выдержать взгляд Мертл, но Пом знал по опыту, что это еще никому не удавалось. Никто не мог устоять под яростным взглядом его жены. Миссис Китчен закрыла рот и уставилась на свои башмаки.
   – Мы оказываем его светлости услугу. – Мертл оглядела помещение, бросая вызов сомнению рыбаков. – Разве не так, Пом?
   Пом извлек из глубины своей души предельно доходчивое утверждение:
   – Ага. Мы его научим. Он должен понять, что поступил плохо.
   – Но он лорд, – кисло улыбнулся один из рыбаков. – А лорды ничему не учатся.
   – Придется дать ему шанс.
   Пому уже многие годы не доводилось произносить подряд так много слов. Но сейчас ему пришлось их произнести, потому что он понял, что так нужно. Поэтому он сказал:
   – Если мы этого не сделаем, он так и будет грешить до тех пор, пока его черная душа не приведет его в ад.

Глава 3

   Схватив плащ лорда Нортклифа, Эми стала спускаться вниз по лестнице в погреб.
   Этот плащ символизировал все недостатки лорда Нортклифа. Он был сшит лондонским портным, что свидетельствовало о непомерном тщеславии лорда. За те деньги, что стоила одна только черная материя, можно было бы прокормить в течение года всю деревню. Плащ был длинным и тяжелым, с пелериной и капюшоном. Эми опустила голову в складки и вдохнула. Плащ лорда Нортклифа пах кожей и табаком, и этот запах вернул ее во дворец в Бомонтани. Там, сидя на коленях отца и зарывшись в его куртку в поисках конфет, она чувствовала себя в безопасности. Там ее любили и заботились о ней.
   При воспоминании об отце на сердце у нее потеплело. Только вот… ей не понравилось, что воспоминания о ее счастливом детстве оказались связаны с лордом Нортклифом.
   Спускаясь в погреб, она держала плащ на вытянутых руках, подальше от себя.
   Мисс Викторина гладила мурлыкающего Уголька и печально смотрела на неподвижное тело лорда Нортклифа.
   – Он был таким приятным мальчиком.
   – Он изменился. – Эми бросила плащ на качалку. Ей не терпелось избавиться от него, от этого пьянящего и чересчур драгоценного груза.
   – Он, бывало, уговаривал кого-нибудь из рыбаков отвезти его на лодке на остров, – прошептала мисс Викторина, глядя на лорда выцветшими голубыми глазами. – Он приходил ко мне, и я поила его чаем и угощала своими пирожными с кремом, и он говорил, что ничего более вкусного в жизни не ел.
   – Так оно и есть. – Эми с трудом вытащила из-под лорда Нортклифа одеяло и приготовилась перекатить его на простыни.
   – Он очень красивый мужчина, не правда ли? – спросила мисс Викторина задумчиво.
   – Как вы можете такое говорить! – Эми даже не взглянула на его лицо. – Он украл у вас средства к существованию.
   – Дорогая, эта кража не имеет ничего общего с тем, что он был красивым мальчиком и превратился в красивого мужчину. – Мисс Викторина помахала рукой в кружевной перчатке. – То, что я слишком стара, чтобы подниматься по лестнице, вовсе не означает, что у меня не текут слюнки, когда я вижу персик.
   Эми чуть было не рассмеялась. В мисс Викторине самым причудливым образом сочетались веселость и даже некоторое нахальство с чопорностью старой девы. Она сердилась на Эми за прямоту, ругая ее за любые неуместные замечания, но, поскольку она уже очень долго жила в одиночестве, полагала, что ей самой позволено говорить все, что заблагорассудится. Но именно эту откровенность Эми находила особенно подкупающей.
   – Его отец не был таким красивым, – продолжала мисс Викторина все тем же задумчивым тоном. – Я всегда удивлялась тому, что Джермин выглядел просто ангелочком.
   Эми посмотрела на лежавшего на кровати мужчину.
   Ангелочек? Мисс Викторина, видимо, сошла с ума, называя маркиза ангелочком. Он скорее был избалованным мальчишкой, хватавшим все, что ему нравилось, не считаясь ни с чем, кроме своих желаний.
   И все же… все же Эми пришлось признать, что он действительно привлекателен. У него было загорелое лицо – он, вероятно, много охотится, предположила Эми, или просто проводит много времени на воздухе – и красивой формы нос. Губы, пожалуй, великоваты и слишком мягкие, но, возможно, они казались такими из-за того, что были раскрыты во сне.
   – Такое впечатление, что его ничто не беспокоит, – хихикнула мисс Викторина, прислушиваясь к храпу лорда.
   – Как обычно.
   Впервые с тех пор как лорд Нортклиф ворвался в ее жизнь и сокрушил ее своим вероломством, Эми удивилась, почему он такой и почему сделал то, что сделал.
   – Неужели никто не учил его, что такое нравственность и ответственность?
   – Его отец учил! Он был хорошим человеком. И хорошим лордом. – Мисс Викторина устало опустилась в кресло-качалку и уложила Уголька у себя на коленях. Огромный кот свернулся калачиком, но его передние лапы свисали, касаясь кресла. – Он был слишком горд своим происхождением и внушал то же своему сыну, и, возможно, он был прав. В конце концов, семья Эдмондсон – одна из старейших в Англии. Первый из Эдмондсонов был саксом, противостоявшим Вильгельму Завоевателю и заявившим свои права на Саммервинд. Официальная легенда гласит, что храбрость Эдмондсона так поразила Вильгельма, что он даровал ему остров.
   – А какова неофициальная легенда? – спросила Эми, чувствуя, что на этом рассказ мисс Викторины не окончился.
   – Она гласит, что жена сакса смягчила гнев Вильгельма в его постели и тем самым обеспечила своего мужа землей.
   Эми расхохоталась.
   – Не знаю, Эми, – сказала мисс Викторина, и на ее круглом лице отразилось беспокойство. – Правильно ли мы поступили?
   Эми села на край кровати рядом с лордом Нортклифом и сжала руку мисс Викторины.
   – Я в этом уверена, но самое главное – у нас нет выбора. У нас нет денег, и ни у кого в деревне их тоже нет. Этот лорд Нортклиф пытается выгнать вас из вашего дома – говорит, что вы задолжали ему арендную плату! – а арендаторов согнать с их земли. Ваша семья живет здесь уже более четырехсот лет и их семьи так же давно, как Эдмондсоны. Получив десять тысяч фунтов выкупа, мы можем уехать, куда захотим, а денег хватит и всем жителям деревни.
   – Но даже если нас ждет удача, мне придется покинуть мой любимый остров. – Рука мисс Викторины задрожала.
   – Все получится, – твердо заявила Эми. – Я понимаю, что нам придется подыскать себе другой дом, но разве это не ужасно, что он нас выгоняет? Нам пришлось бы уехать в любом случае, но с деньгами от выкупа мы сможем купить себе приличный новый дом – без щелей, откуда постоянно вылезают мыши, и протекающей крыши.
   – Я слишком стара, чтобы радоваться новому дому. – В глазах мисс Викторины была мольба.
   – Куда бы вы ни поехали, я поеду туда же и останусь с вами. Я обещаю. Мы будем счастливы. – Видеть мисс Викторину несчастной было невыносимо, и Эми злорадно добавила: – И кто знает? Может быть, лорд Нортклиф свернет себе шею в новой катастрофе, более серьезной, и мы сможем вернуться на ваш любимый Саммервинд.
   Мисс Викторина в ужасе отдернула руку.
   – Не смей желать ему смерти. Это плохая примета!
   Уголек привстал и гневно посмотрел на Эми.
   Эми пробормотала какие-то извинения и пощекотала кота за ушами. Но на самом деле она не жалела о сказанном. Когда она думала о том, что лорд Нортклиф может разрушить жизнь бедной доброй старой леди, ей хотелось кричать от негодования. Ей хотелось трясти его до тех пор, пока он не поймет, что делает. Ей хотелось… подстроить еще одну аварию, которая его прикончит.
   Когда Эми видела, как мисс Викторина храбрится и старается скрыть свою нищету, ее охватывало безумное желание придушить этого «ангелочка» лорда Нортклифа.
   Мисс Викторина глянула на распростертое за спиной Эми тело и сказала:
   – Он потерял мать, когда ему было семь лет, так что он был лишен женского влияния, когда формировался его характер. Я думаю, что в этом скрывалась причина того, что он приходил ко мне. Ему нравилось, чтобы его ласкали и баловали.
   – Как всем мужчинам, разве не так? – спросила Эми саркастически.
   – Вероятно. – Мисс Викторина тяжело вздохнула, будто очень устала. – Но одних мальчиков нам хочется приласкать, а других – отшлепать.
   Эми удивила горячность, с которой мисс Викторина это сказала, и она спросила:
   – А кого это мы хотим отшлепать?
   – Мистер Харрисон Эдмондсон никогда не был моим любимцем. Он дядя лорда Нортклифа, и я виню его в том, что Джермин равнодушен к своим владениям, и землям, и людям, которые на них живут. Харрисон холоден как лед, и у него маленькие, близко посаженные глазки. Ты понимаешь, что это значит?
   У Эми не было об этом ни малейшего представления, но она кивнула и встала.
   – У вас измученный вид, мисс Викторина. Вам следует сейчас же лечь в постель.
   – Да после всех этих треволнений мне не уснуть! – Но глаза мисс Викторины почти закрывались, когда она посмотрела на лорда Нортклифа, а глаза Уголька почти закрылись, когда он смотрел на мисс Викторину. – Его мать была удивительно красивой женщиной. У дорогого Джермина тот же цвет волос.
   Его волосы были обжигающего оттенка красного дерева, и у Эми даже появилось желание дотронуться до них, чтобы посмотреть, не останется ли на пальцах следов ожога. Она все же прикоснулась к изогнутым бровям, очень темным, чтобы убедиться, что они не накрашены. Оказалось, что это природа наградила его таким невероятным сочетанием цвета волос и бровей.
   Это было забавно – рассматривать человека. Размышляя вслух, она сказала:
   – Интересно, какого цвета у него волосы на теле – рыжие или черные?
   Мисс Викторина в изумлении вытаращила на нее глаза.
   – Эми! Такая приличная молодая девушка, как ты, не должна задавать такие вопросы.
   Несмотря на то что Эми пыталась объяснить мисс Викторине, какую она вела жизнь до того, как судьба привела ее на остров Саммервинд, та не могла знать о ее происхождении. Мисс Викторина знала лишь, что Эми девятнадцать лет и что у нее манеры принцессы – каковой она на самом деле и была, хотя никогда никому здесь не призналась бы в этом.
   Все же они с мисс Викториной в чем-то были похожи: у обеих в характере было озорство. Поэтому Эми усмехнулась и сказала:
   – Возможно, меня и не должно это интересовать, но я спросила, чтобы доставить удовольствие вам.
   – Вот еще! – чопорно произнесла мисс Викторина, но придвинула кресло поближе к кровати. – Я ни разу в жизни не видела раздетого мужчину и ничуть от этого не страдала.
   – По странному совпадению, я тоже никогда не видела раздетого мужчину. Похоже, пришло время исправить это упущение.
   Расстегнув рубашку, Эми воззрилась на грудь лорда Нортклифа.
   – Мы не имеем права смотреть на него, когда он без сознания! Это… это аморально. – Мисс Викторина стала обмахиваться носовым платочком.
   Уголек пристально следил за белой тряпочкой, словно размышляя о том, как приятно будет сначала с ней поиграть, а потом – разорвать.
   – Дорогая мисс Викторина, мы выкрали его из его собственного поместья. Что по сравнению с этим то, что мы взглянем на его грудь? – Застегнув пуговицу, она добавила: – Будем считать, мы смотрели на его лицо.
   – Это другое дело. – Мисс Викторина наклонилась пониже. – И какого цвета?
   – Какого цвета что? – поддразнила Эмми.
   – Ты знаешь. Волосы на его груди.
   – Рыжие, – усмехнулась Эмми.
   – Естественно.
   – Почему вы так говорите?
   – Ты смотришь на врата, ведущие в ад.
   – Вряд ли мне удалось заглянуть так далеко, – задумчиво произнесла Эми. – Помогите положить его под одеяло. Я сомневаюсь, что он проснется до наступления утра.
 
   – Мистер Эдмондсон! – Ройд, дворецкий, стоял в дверях кабинета лондонского особняка Харрисона Эдмондсона. – Прибыл посыльный с острова Саммервинд в Девоне, и он говорит, что дело срочное.
   Харрисон Эдмондсон, дядя Джермина и управляющий всеми его делами, встрепенулся. Неужели случай решил то, что не удавалось за столько лет тщательного планирования и хитрости? Вряд ли. Все последние недели удача обходила его стороной. Но если он в ближайшее время не доведет дело до удовлетворительного конца, он станет двоюродным дедом младенца – наследника огромного состояния Эдмондсонов.
   Он вспомнил, что должен предоставить этому высокомерному олуху, его племяннику, список возможных невест, и сжал кулаки.
   Дайте ему пистолет, и он сам все сделает.
   Черт, ему даже пистолет не нужен. Его взгляд упал на застекленный шкафчик. В нем был весьма интересный набор средств умерщвления – французские кольца с ядом в печатках, итальянские кинжалы, лезвия которых неожиданно выскакивали, спрятанный в трости меч…
   А когда надо совершить убийство, ни хитроумный план, ни оружие – ничто по сравнению с неожиданно подвернувшимся случаем, который надо не упустить.
   Это ему было хорошо известно. Он уже однажды воспользовался случаем.
   За спиной Ройда стоял задыхающийся от быстрой езды посыльный в заляпанных грязью сапогах. Он протянул Харрисону помятый конверт и сказал:
   – Дворецкий нашел это… в беседке… его пригвоздили ножом к столу.
   – Мил человек, – сказал Ройд посыльному, со страхом в глазах глядя на Харрисона, – нельзя в таком виде врываться к мистеру Эдмондсону.
   Харрисон махнул рукой, призывая дворецкого замолчать. Тихим голосом, не предвещавшим для дворецкого ничего хорошего, он сказал:
   – Если ты не смог его удержать, то такие люди и будут врываться.
   Харрисон выхватил послание из рук посыльного, открыл мятый конверт и прочел аккуратно выведенные строчки:
    «Я держу в заложниках маркиза Нортклифа. Положите десять тысяч фунтов в старом замке Нортклифов на острове Саммервинд в течение пяти дней. В противном случае ваш племянник умрет».
   Харрисон не поверил своим глазам. Это… невозможно! Такая поразительная, невероятная удача! О таком он и мечтать не мог.
   Наконец-то судьба повернулась к нему лицом.

Глава 4

   Джермин начал постепенно приходить в себя. Не то чтобы он был особенно этому рад. С тех пор как он сломал ногу, он еще никогда так хорошо не спал. Но у него затекла шея, во рту пересохло, и он лежал, уткнувшись лицом в подушку. И хотя ему не хотелось просыпаться, сознание начало возвращаться.
   Сначала он отметил, что ему нравится, как пахнет в этой комнате – чистыми простынями и почему-то свежевспаханной землей. До его ушей доносились ритмичные звуки – легкий треск, перемежающийся с поскрипыванием. Рядом с ним лежало что-то тяжелое и теплое. Он чувствовал себя хорошо, по-настоящему отдохнувшим. Однако… Он нахмурился. Какой странный у него был сон – о горьком вине, лодке и красивой девушке с глазами цвета яда. Он открыл глаза и сел.
   Это была не постель, а койка. Узкая железная койка, привинченная болтами к стене, с тонким тюфяком, чистыми простынями и потертым меховым покрывалом.
   Рядом с ним недовольно ворочался огромный черный кот, успокоившийся только после того, как он устроился на середине тюфяка.
   Джермин окинул быстрым взглядом комнату и, увидев три окошка почти под потолком, понял, что находится в погребе. Через окошки проникал серый свет, в котором едва можно было различить предметы мебели: комод, длинный стол, стулья, железную печурку. Он потрогал стену. Это была скала.
   Он все еще был одет, хотя галстука не было, так же как сапог. Он не ранен, и у него ничего не болит. Значит…
   – Где я, черт возьми? – громко произнес он.
   – В погребе мисс Викторины, – ответил невозмутимый женский голос.
   Треск и скрип прекратились. Он обернулся и увидел, что с кресла-качалки поднялась женская фигура. С обескураживающей деловитостью женщина зажгла фонарь и повесила его на крюк в потолке. Теперь он увидел, что его окружало: погреб размером со спальню, пустые полки для хранения бутылок с вином и старая поломанная мебель. Но самое главное, он увидел ее – девушку с глазами цвета яда.
   Она была очень красива. Стройная и с таким гордым лицом, что становилось даже неприятно. Цвет ее губ напомнил ему вишни весной, но выражение лица вызвало у него воспоминание о его первой гувернантке, когда та смотрела на маленького грязного мальчика, к которому ее наняли. Что-то в этой девушке, в ее взгляде на него заставило Джермина смутиться: у него был растерзанный вид, и он, очевидно, спал в ее присутствии. Он знал, что спящий человек незащищен, а он не хотел быть уязвимым перед этой девушкой.
   – Кто вы, мадам? И как здесь оказался я?
   – Я ваш тюремщик, а вы мой заключенный. – Ее деловой тон делал эти слева еще более нелепыми.
   – Что за абсурд!
   Кот недовольно заворчал и прыгнул в сторону лестницы.
   Джермин опустил ноги на пол.
   И услышал какой-то металлический звук.
   Неужели?.. Нет, это невозможно.
   Он снова пошевелился и опять услышат лязг металла.
   Это цепь? Неужели она посмела?.. Он вытянул ноги и все увидел.
   Увидел, но не мог поверить. В это невозможно поверить.
   – Это кандалы.
   – Угадали.
   – Мои ноги в кандалах. – У него что-то сжалось в груди.
   – Вы удивительно догадливы. – Ее спокойный тон свидетельствовал о том, что она даже не понимает, в какой находится опасности.
   – Сейчас же сними их! – в бешенстве прорычал он.
   – Нет.
   – Возможно, ты не поняла меня, девочка. – Он глянул на нее из-под нахмуренных бровей. – Я маркиз Нортклиф, и я приказываю тебе снять их.
   – А мне все равно, кто вы. Вы здесь, и здесь и останетесь.
   Его вдруг охватил приступ такой слепой ярости, что он издал дикий вопль и набросился на нее.
   Она отскочила в ужасе.
   Он протянул руки, чтобы схватить ее за горло, но цепь натянулась, и всей тяжестью своего большого тела он рухнул на пол. От удара о каменный пол он сначала задохнулся, а потом почувствовал острую боль в сломанной ноге. Его нога… чертова нога… словно попала на раскаленные угли. Вот наказание за его ярость.
   И все то время, что он лежал на полу и ловил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, эта девушка стояла над ним, смотрела на него без всякого сострадания и не предлагала помощи. Ему, маркизу Нортклифу, которого обожали вдовы и аристократки светского общества.
   Когда ему, наконец, удалось поднять голову, он спросил:
   – Что ты сделала?
   – Что я сделала? – Она насмешливо выгнула бровь. – Я выкрала маркиза Нортклифа.
   – И ты смеешь в этом признаться? – Осторожно, дюйм за дюймом, он приподнялся и сел на койку.
   – Признаться – это самый меньший мой грех. Я это сделала.
   Она явно была собой довольна. Это было видно по ее лукавой улыбке. Он не мог себе даже представить, что у какой-нибудь женщины хватило бы духу выкрасть его из собственного поместья. Он выпрямился и глянул на нее.
   – Минуточку. Был еще мужчина.
   – Я наняла его, чтобы он перенес вас сначала в лодку, а потом сюда. Больше вы его не увидите, – поспешно добавила она.
   – Я тебе не верю. – Вытянув ногу, он потер бедро, чувствуя кость даже через ткань. На ощупь кость не была сломана, но он снова вывихнул сустав, и в страшной боли была виновата она. Она. Эта нахалка. Ни одна женщина не способна придумать такой план, тем более привести его в исполнение. Его тон был снисходительным, но она его заслужила.
   – Я как раз и рассчитывала на такой образ мыслей. Все решат, что вы просто сумасшедший, если признаетесь, что вас похитила женщина. Если, конечно, посмеете.
   – Женщина не способна удержать в голове больше одной мысли за раз, не то что осуществить какой-то план.
   – На самом деле вы правы. – Она усмехнулась, видимо, нисколько не обидевшись. – Понадобились две женщины.
   – Ах да. Мисс Викторина, – вспомнил он. – Ты сказала, что я нахожусь в погребе мисс Викторины.
   – Правильно.
   – Ты пытаешься меня убедить, что мисс Викторина Спротт помогла тебе меня похитить? – Он хорошо помнил мисс Викторину. Будучи мальчишкой, он часто приезжал к ней, упросив кого-либо из рыбаков перевезти его на остров. А она угощала его чаем с пирожными, после чего они гуляли в саду, и она рассказывала ему обо всех растениях, которые там росли. Все, что он знал о том, как ухаживать за цветами, он узнал от мисс Викторины. А теперь она его похитила? – Нонсенс!