Мальчика вернули родителям. Мать посмотрела на меня недружелюбно и сказала:
   - Ишь, головку всю перепачкали. А кольцо отдайте - оно вам ни к чему.
   Кража
   Продавщица торопилась на работу и попросила соседского мальчика покормить ужином дочку. И никому не открывать дверь. Мальчику - десять лет, девочке - около шести. Они сидели за столом, когда в дверь позвонили и мужчина сказал, что он из домоуправления, ему надо проверить водопроводный кран. В квартиру вошел человек в черной меховой шапке.
   - Становитесь оба в угол и ведите себя тихо, а то я вас успокою.
   Он подошел к платяному шкафу и попытался его открыть. Но шкаф был заперт. Тогда он из кармана вынул какой-то металлический предмет и сломал дверцу. Девочка заплакала.
   - Потише, ты! - сказал "дядя". Он достал из шкафа коробочку с разными мелкими предметами, потом в узел начал связывать вещи.
   Девочка заплакала громче. Он надвинулся вплотную:
   - Замолчи сейчас же, а то услышат!
   Девочка заплакала еще сильнее. Тогда он стал бить ее металлической штукой по голове. Мальчик испугался и громко закричал. Он бил мальчика и девочку до тех пор, пока они не замолкли...
   Их привезли к нам в больницу в одной карете "Скорой помощи". У девочки оказалось несколько ушибленных ран на голове. Она довольно быстро пришла в себя. Раны обработали и зашили. С мальчиком все обстояло гораздо хуже. На голове было несколько глубоких ран. Череп проломлен, и мозговое вещество вытекало через трещину. Была произведена трепанация. Но если девочка поправилась, то мальчик перестал говорить. Рука и нога у него не действовали.
   Мы связались с управлением милиции.
   - Да. Случай неприятный. Нет, еще не знали. Постараемся разыскать. Спасибо, что позвонили.
   Преступник был пойман где-то в Сибири. Это был рецидивист, бежавший из места заключения. Брат его жил в Москве, на той же площадке, что и продавщица С дочкой. Он и "навел" на эту квартиру. Говорили, что у женщины большие средства.
   Через несколько месяцев нам позвонил следователь.
   - Преступник оказался действительно очень опасным. Однако юридически есть возможность сохранить ему жизнь. Но если вмешается общественность, то, учитывая факт особой жестокости... ведь пострадали дети. Пусть живы, но в каком состоянии...
   Мы написали гневное письмо. Через несколько месяцев в газете была напечатана небольшая заметка, заканчивавшаяся словами: "Приговор приведен в исполнение".
   Рак
   - Посмотрите, какое странное направление. Написано: "Рак нёба". Разве у двухлетних он бывает?
   Дежурная сестра училась на втором курсе медицинского института, и ее любознательность не имела границ.
   - Возьмите ребенка в перевязочную, а я пока поговорю с родителями.
   Мать отвечала обстоятельно.
   - Нет, недавно. Вчера в поликлинике перед прививкой стали смотреть горло и нашли опухоль. Вызвали доктора. Потом еще нескольких врачей. Решили направить к хирургу. А хирург сегодня в поликлинике не работает. Вот я и пришла к вам. Очень уж страшно. У нас и дедушка умер от рака. Может быть, заразил?
   Девочка оказалась на редкость спокойной. Так много народу за это время заглядывало ей в рот, что она, вероятно, на все махнула рукой и решила плакать не стоит. В центре нёба располагалось странное образование. Очень правильной округлой формы, хорошего розового цвета, а посередине, как это бывает у каких-то ягод, - ровное, круглое, черное пятно. "Распад опухоли? Нет, вся она плотная, как хрящ. И что-то в ней неприятное и неестественное. На что-то похоже, а на что - не могу вспомнить. Может быть, на глаз? Но чей? И почему во рту?" И вдруг меня осенило.
   - Желобоватый зонд, быстренько! - попросил я сестру. Осторожно подцепил "опухоль" сбоку, и она с легким щелчком отскочила. Это была половина кукольного глаза.
   Когда эта девица откусила его у куклы и присосала к нёбу - известно только ей одной.
   Еще раз рак
   Мальчику лет двенадцать. Обычный парень с озорными глазами, что ничего хорошего в смысле установления диагноза не предвещает. В направлении четко написано: "Рак промежности". Мать, немолодая полная женщина, устало рассказывает:
   - Надоел он мне. Вторую неделю хожу по врачам. Все щупают, качают головами. И посылают к следующему. врачу. Везде очереди. Школу пропускает. В конце четверти опять будут одни тройки.
   Мальчик быстро и привычно разделся. Лег на спину и согнул ноги. Процедура ему знакома, и он выполнил ее, как привычное упражнение. У края мошонки в подкожной клетчатке я нащупал длинное плотное образование, заостренное на концах.
   - Болит?
   - Нет. Больно, когда сильно жмете.
   На рак не похоже. И вообще ни на что не похоже. Не буду расписывать подробностей. Но на операции мы удалили громадную щепку. Потом мы с нашим пациентом обсудили ситуацию. Он вспомнил, что еще в прошлом году катался на перилах и даже порвал штаны. У него некоторое время были боли, но потом постепенно прошли. И вот недавно он упал, и так неудачно, что опять стало болеть. Мать потащила по врачам. Про перила же он начисто забыл.
   - А насчет рака я точно знал, что это брехня, - заявил он. - У маленьких, да еще в таком месте, рака быть не может...
   "Неужели и он тоже читает журнал "Здоровье"?" - подумал я.
   Совпадение и несчастье
   Ребенка привезли к нам в больницу с диагнозом: "Острый аппендицит". Но картина была неясной. Болел весь живот. Высокая, выше, чем обычно, температура. А главное, болела правая почка. Сделали рентгеновский снимок. В области правого мочеточника виден крупный овальный камень. Картина прояснилась. При таком положении объяснялось и раздражение брюшины, и высокая температура. А боль в почке - из-за нарушения оттока мочи. Дежурным врачам, благо один из них уролог, было дано указание: сделать снимок почки с контрастным веществом, чтобы подтвердить, что камень действительно в мочеточнике. И если это подтвердится, то, учитывая остроту процесса, сделать ретроградное проведение катетера в мочеточник, помочь камню спуститься вниз. Во всяком случае, предпринять попытку дать отток моче из почки.
   Вечером мне позвонили домой. Снимок отличный - камень действительно в мочеточнике. Проведение катетера не удалось: где-то возникло "короткое замыкание". Манипуляцию решили отложить до завтра.
   Когда мы утром осмотрели больного, была явная картина разлитого перитонита - воспаления брюшины. Срочная операция. Мочеточник, который был заподозрен как виновник воспалительного процесса, распространившегося на брюшную полость, - отечен, но не изменен. Камня в нем не ощущалось. Вскрыли брюшину. Живот полон гноя. Гангрена червеобразного отростка, а в нем большой овальный камень. Отросток удалили. Брюшную полость привели в порядок и зашили. Отросток вместе с камнем сняли на рентгеновскую пленку. Оказался тот же самый. Произошло полное наложение изображения червеобразного отростка с камнем, который располагался в брюшной полости, на мочеточник, лежавший позади брюшины. Воспалительный же процесс вызвал спазм мочеточника и, естественно, задержку контрастного вещества. Так возникло ошибочное предположение. Снимок у нас хранится до сих пор, и ни разу ни у кого из непосвященных не возникало сомнения, что здесь изображен типичный камень именно и только в мочеточнике.
   Но это лишь начало рассказа. Мальчик поправлялся, как вдруг у него начался острый приступ воспаления почки, потребовавший ее обнажения и введения дренажа для спуска мочи. Возник непонятный по своему происхождению острый пиэлонефрит. Через некоторое время нашли причину: полное рубцевое сужение мочеточника несколько выше того места, где он соприкасался с воспаленным отростком. Мы до сих пор не знаем причины возникновения этого рубца. Предполагаем, что он развился в результате воспалительного процесса. А может быть, это реакция на марлевую держалку, которую подвели под мочеточник при первой операции. Мальчику пришлось сделать еще одну операцию - пластику мочеточника: иссечь рубец, а концы сшить. Трубка из почки была извлечена, и ребенок поправился. Но тогда и мы, и его родители долгое время мучились и переживали.
   Терпение, терпение
   Оленька К. попала к нам, когда ей исполнился всего год с небольшим. До этого она побывала во многих руках, но наши коллеги наотрез отказались ее лечить. В одном официальном учреждении, куда мать девочки обратилась с жалобой, составили бумагу, где черным по белому было написано: "Направляется такая-то для госпитализации и излечения". Для излечения! - не больше и не меньше. У девочки было довольно обычное заболевание пигментное коричневое волосистое пятно. Занимало оно почти всю спину, около девятисот квадратных сантиметров. Когда проводишь рукой по такой спине, кажется, что гладишь обезьянку или кролика. Опасности для здоровья это заболевание, как правило, не представляет, но с эстетической точки зрения ставит перед родителями (и нами - врачами) вопрос о дальнейшей личной жизни девушки.
   Мы с Сергеем Дмитриевичем Терновским долго обсуждали перспективы лечения этого ребенка. В арсенале наших возможностей были пересадки кожи со здоровых участков тела. Но здесь этот метод не годился, ибо множественные рубцы выглядят плохо, а заплатки из лоскутов могли создать еще большие косметические нарушения. Срезание поверхностных слоев кожи не давало полного излечения, ибо пигментация в какой-то степени сохранялась. И, наконец, всевозможные замораживания, электрокоагуляции и т. п. здесь неприменимы не только ввиду большой площади поражения, но и потому, что результаты подобной терапии даже маленьких пятен были малообнадеживающими.
   Неужели и нам предстоит отказаться от лечения?
   Дома, по зрелом размышлении, у меня возник некий план. Расчет придуманного мной метода основывался на возможностях растущего организма. "А что, - думал я, - если поэтапно иссекать кромки пораженной кожи, затем мобилизовывать с этого же края здоровую и натягивать ее на образовавшийся дефект? Потом операцию выполнить с другой стороны, предварительно массируя здоровую кожу, то есть растягивая ее в направлении к пигментному пятну". Сергей Дмитриевич план одобрил, добавив: "Только наберись терпения".
   Первая операция была сделана в 1957 году, а последняя, девятая спустя два года и восемь месяцев, в 1959 году. Вместо предполагавшихся девятисот квадратных сантиметров пришлось удалить одну тысячу четыреста. Дело в том, что девочка за это время быстро росла, как и все дети ее возраста. Вместе с ней ширилось и пятно. Возможно, если бы интервалы между операциями были короче, то и число их можно было бы сократить. Но здесь уже влияли другие силы - мама, здоровье девочки, летние периоды, возможности госпитализации, карантины и прочее.
   Успех операции был поразительным. Вместо множества рубцов - один в виде перевернутой буквы "Т". Правда, рубец широкий, но я обещал девочке, что, когда она перестанет расти, а следовательно, исчезнет угроза и увеличения рубца, мы ей его иссечем, наложим косметический шов и никто никогда не догадается о том, что у нее было.
   История эта имела странное продолжение.
   Статья с описанием операции у Оленьки К. была опубликована вначале у нас, а затем в журнале "Вестник детской хирургии" в Италии. Через два года в адрес главы нашего правительства пришло письмо, которое через Министерство здравоохранения передали мне. В этом письме было написано следующее: "Я молодая и красивая итальянская девушка. У меня тяжелое заболевание, которое успешно излечивают в вашей стране. Прошу вас переслать это письмо доктору, занимающемуся моим заболеванием, и разрешить мне приехать для лечения к вам".
   Началась длительная и бесплодная переписка. Потребовались фотографии, которых мы так и не дождались. Следовало выяснить, какого размера опухоль и возможно ли в этом возрасте (девушке было 23 года) ее удалить. Особую сложность представлял вопрос, где оперировать и где больная будет проводить время между операциями. Ездить туда и обратно - дело практически невозможное. На одно из своих писем я ответа не получил и, грешным делом, подумал, что девушка отказалась от мысли лечиться. Прошло еще несколько лет. Как-то мне пришлось поехать в Италию в командировку в порядке научного обмена. Кроме обычной программы, были запланированы мои доклады и лекции по линии общества дружбы "Италия - СССР". На всякий случай я взял с собой адрес моей корреспондентки. И не напрасно. Когда на два дня я попал в город, где она жила, переводчица из общества дружбы отвезла меня к ней. Ее родители содержали небольшую лавочку, а жили на втором этаже того же дома. После осмотра мы договорились рано утром следующего дня встретиться в отеле вместе с ее "профессоре" - лечащим врачом. Меня интересовал лишь один вопрос: отчего выполнение этой операции нельзя было организовать на месте? Технически она несложная. Речь шла лишь о том, чтобы на протяжении нескольких лет ее госпитализировали в хирургическое отделение и терпеливо, этап за этапом иссекали пораженную кожу. Но тут выяснилось, что для этих повторных операций денег и сбережений этого семейства недостаточно. Коек в местном муниципальном госпитале с трудом хватало на выполнение экстренных операций...
   Мы расстались, огорченные сложившейся ситуацией. Однако ничего не поделаешь. Так я получил предметный урок под названием "Буржуазная медицина". Оказалось, что наряду с учреждениями, где проводятся блестящие операции на сердце, прекрасными клиниками для детей, в Италии возможно и такое нелепое, на наш взгляд, положение, когда и операция придумана, и сделать ее нетрудно. Но негде, некому, а главное - не на что...
   Гангрена
   Из родильного дома ее выписали два дня назад. А сегодня утром мать заметила, что четвертый палец на левой стопе у девочки стал темнеть. Вот она и привезла ее к нам в приемный покой. Что это значит? Детский врач из поликлиники сказала: "Что такое, я не знаю. Никогда не видела. Срочно отправляйтесь в больницу". А я тоже никогда не видел. И все врачи, которые в этот день дежурили, не видели: и инфекционист, и опытный педиатр, и отоларинголог.
   Ребенка мы поместили в нашу грудничковую палату. При первой же передышке в работе я пошел его навестить. Мне припомнилось, как одна наша очень старая нянечка еще в 1947 году рассказывала, что Нил Федорович Филатов, когда не знал, какая болезнь у ребенка, брал его в свой кабинет. А у него всегда было очень тепло. Ребеночка разденет. Сядет за стол и думает. То что-то пишет, а то посмотрит на дитя. А потом раз - и все у него ясно! Болезнь определил...
   Девочку положили на пеленальный столик и раздели догола, зажгли большую яркую лампу. Нормальная девочка. Водянистые голубые глазки медленно поворачиваются то влево, то вправо. Лежит спокойно, не плачет. Палец темный. Еще темнее, чем раньше. А может, так кажется на ярком свету? Я посидел за столом. Подумал. Ничего путного придумать не мог. Тогда я вспомнил, что на столе у дежурной сестры лежит лупа. Зачем она ей? Непонятно.
   - Галя! Зачем у тебя лупа?
   - Болит палец - не то заноза, не то стекло от ампулы попало. Под лупой виднее...
   Галя права. Под лупой виднее. Через большое увеличительное стекло я стал пристально разглядывать ноготь и отечную кожу. Мое внимание привлекла бороздка, где здоровая кожа переходила в темную. В одном месте из этой бороздки торчал тоненький волосок. Пинцетом, очень осторожно, волосок удалось раскрутить.
   Девочка еще долго болела. Кожа и ноготь частично сошли. Но все обошлось благополучно. Лишь позднее я узнал, что такие самозаматывания волос матери, персонала или самого ребенка возможны у маленьких детей. Иногда палец полностью гибнет. У нашей девочки этого не произошло...
   Еще раз гангрена
   К приемному покою подъехало такси. Из него под руки вывели мальчика лет семи. Он шел, с трудом передвигая ноги.
   - Доктор, посмотрите, что с сыном, - обратился отец. - Он с утра не мочился.
   В перевязочной сестра помогла снять ему штаны и трусики. Конец полового члена был резко отечен, почти черного цвета. Отчетливо была видна глубокая борозда. А в борозде - узкая веревка.
   - Как это случилось?
   - Старшеклассники затащили в сарай, завязали веревку и сказали, чтобы молчал. А то побьют. Вот я и терпел...
   Веревку мы осторожно рассекли. Но что погибло, то погибло. Ничем помочь ни тогда, ни потом ему не удалось.
   Цветы жизни
   Нам свойственно закрывать глаза на явления неприятные, странные или страшные. Это присуще каждому нормальному человеку: больше радостей, меньше огорчений. Правда, мы иногда узнаем, что молодые ребята под влиянием наркотиков, алкоголя, неконтролируемых телевизионных передач способны на садистские поступки и даже жестокие преступления.
   Когда я бывал за рубежом, меня поражала необычайная "синхронность" в преступлениях. Только в воскресенье по телевизору показывают боевик, где герой на спине своей жертвы ножом делает отметку в виде креста (помните старинную ленту "Знак Зорро"?), как в ближайшие дни подростки совершают несколько - не одно, а несколько преступлений, завершая их точно таким же крестом. Все это соответствует истине. Однако опыт более чем четверти века работы в хирургической детской клинике показывает, что это правда, но не полная.
   Дело в том, что ребята в силу многих обстоятельств склонны к разным действиям. Можно думать, что в такой же степени, как существуют люди добрые или веселые, бывают люди грубые и злые. Иногда качества эти приобретаются в связи с условиями внешней среды, обстановкой, в которой эти люди росли и воспитывались. Иногда они отражают то, чем по своему характеру есть или были их родители. Или прародители. Без особого труда я могу вспомнить много случаев, подобных описанному ранее.
   Вот двое ребятишек стерегут колясочку с младенцем на плоской крыше десятиэтажного современного здания. Младенец плачет. Его вытаскивают и выбрасывают через перила. Виновники - мальчик, брат этого младенца, семи лет и его спутница, девочка пяти лет.
   - Зачем вы это сделали?
   - Просто так... - ответила девочка.
   - А чего он кричал?.. - сказал мальчик.
   Вот и вся история. Правда, младенец попал в сугроб. Его принесли в больницу. Внимательно обследовали. Сделали рентгеновские снимки. Ничего плохого не обнаружили и через несколько дней выписали здоровым домой. Но факт есть факт.
   А вот мальчики приставили своему сверстнику к штанам сзади наконечник от компрессора. Сжатый воздух проник через штаны в кишечник и вызвал его разрыв. Срочная операция. Мальчика удалось спасти.
   Или вот еще "шалость". Старшеклассники схватили малыша и в прямую кишку горлышком внутрь затолкали ему пустую четвертинку. Удалить ее даже под наркозом было нелегко...
   Что это, групповой садизм? Бездумная жестокость? Ничего подобного. Это просто дети в том непривлекательном проявлении их разных качеств, о которых нам, взрослым, следует хорошо знать. Мы, наподобие страусов, иногда склонны прятать голову под крыло известных и удобных представлений: "Дети - цветы жизни". Да! В массе своей - действительно цветы. Но далеко не все. А раз так, то нам следует быть настороже. Быть внимательными к тому, что происходит вокруг нас. Даже если мы очень торопимся на работу, в магазин или в театр.
   Осторожно! Дети! Пусть не ваши, а чужие. Тем более.
   Летуны
   Одно время у нас, в медицине, любили призывы Не всегда продуманные, но смелые и зовущие Распространялось это и на нашу специальность. Порой на заседании посвященном проблеме острого аппендицита, звучала фраза, вроде: "Нужно бороться за полную ликвидацию смертности при остром аппендиците!" Мысль правильная, но осуществить ее невозможно. Аппендицит у грудного ребенка настолько редок и может протекать с такими непонятными симптомами, что своевременный диагноз поставить не сумеет даже очень знающий специалист. А запоздалая операция она и есть запоздалая. Да и не только у грудных детей.
   Или совсем недавно опытный организатор здравоохранения высказался в таком духе: "Пора решительным образом снизить детский травматизм..." Должен сказать, что в отношении детского травматизма, которым мне приходится заниматься много лет, я настроен пессимистически. Поймите меня правильно. Мы делаем все необходимое, чтобы улучшить результаты лечения. Общественные организации помогают нам в предупреждении детской травмы. В Москве, например, когда на трамваях ликвидировали "колбасу" - а кто из ребят на ней не катался! - и ввели автоматически закрывающиеся двери," то число несчастных случаев не только у детей, но и у взрослых заметно снизилось. Сейчас служба "Скорой помощи" и больницы так наладили дело, что пострадавшему уже в машине и сразу после поступления оказывается быстрая высококвалифицированная помощь, причем ни минуты, ни секунды не пропадает зря.
   Но, говоря о пессимизме, я имею в виду следующее. Ребенок не понимает еще, что такое "горячо", "колется", "режется", "опасно" и многое другое. Это постигается опытом, или благодаря советам взрослых, или, что нелегко достижимо, благодаря их неусыпному контролю. Но, согласитесь, разве мыслимо не спускать глаз с маленького, подвижного и необыкновенно любознательного человека?
   Однако имеются какие-то важные моменты. На одном из них мне хотелось бы сосредоточить внимание взрослых.
   В большом городе наступает пора, когда весной, в преддверии праздника хозяйки открывают окна, отдирают полоски бумаги, которые, казалось, вот только вчера всем семейством дружно наклеивали, чтобы в комнатах было тепло. При этом начисто забывают, что в семье год или полтора назад появился ребенок. За долгие зимние месяцы он не только вырос, но и начал передвигаться. Вначале на четвереньках, а затем во весь рост. Он даже научился двигать стул или табуретку и забираться на нее. Теперь залезть на подоконник, пока взрослые вышли, перегнуться вниз и вывалиться - ничего не стоит.
   В нашу больницу привезли такого мальчика. Он упал из окна четвертого этажа. В это время ребятишки из сарайчика вытащили кролика, который тоже основательно вырос. Посадили его на асфальт у стены высокого дома, на солнечной стороне - пусть погреется. Вот прямо на него и упал малыш. Кролик пожертвовал своей жизнью. Но самортизировал настолько удачно, что у ребенка не было ни ссадины, ни перелома. Невропатолог, наблюдавший его потом длительное время, не обнаружил даже признаков сотрясения мозга.
   Наши нянечки и сестры, когда в больницу привозили в апреле или мае выпавших из окна детей, любовно называли их летунами. Дорогие родители! Боритесь с летунами! Предупреждайте их появление в ваших семьях! Вот видите, без лозунгов обойтись порой невозможно...
   Аня и Таня
   Такое бывает один раз за много лет. Но все же бывает. Родились две девочки. Две головы. Четыре руки. Два туловища - до пупка. А ниже - один таз с тремя ногами. Две ноги нормальные. А одна - сзади. Матери сказали, что дети погибли во время родов. Отец, кажется, знает, что они живы. Но связи у них с ним нет. Долгое время они переходили из учреждения в учреждение. Их обследовали. Учили. Передвигались они довольно ловко на двух ногах. Иногда помогали себе третьей.
   К нам они попали неожиданно. У них начался приступ острого аппендицита. Когда я впервые увидел их в приемном покое, то ничуть не удивился. Медики видят такое!.. А здесь сидят две девочки, похожие друг на друга. Но очень разные. Одна веселая, другая сердитая. Одна добрая, другая злючка. Сразу выяснилась одна подробность. Чувство симпатии или антипатии к людям у них совпадает. Не нравится доктор Ане - не нравится и Тане. А если нравится, то обеим сразу.
   При обследовании диагноз аппендицита подтвердился. Оказалось, что у них, начиная с конца тонкого кишечника, все, что ниже его, - в одном наборе. И толстая кишка, и червеобразный отросток (аппендикс), и мочевой пузырь, и матка. Значит, когда они оправляются, то это у них одновременно на двоих. Совсем это не просто...
   А пока - обычная операция. Вначале мы дали наркоз одной девочке. Но другая долго не засыпала. По-видимому, кровь у них смешивается медленно. Дали наркоз второй. Вскрыли живот. Внутренние органы обычные. Только несколько выше отростка тонкие кишки делятся на два рукава. Один уходит вправо - к Ане, а другой влево - к Тане. Операция прошла гладко. Девочки оказались терпеливыми. Через два дня мне пришлось поехать вечером в клинику оперировать новорожденного. Зашел навестить свою двойню. Они сидели в общей палате и играли с подружками в карты. "Таня, не заглядывай ко мне", сказала Аня. Две разные девочки на трех ножках...
   Прошло около десяти лет. Их привезли ко мне на обследование и посоветоваться. Теперь им по 22 года. Маленького роста. Бледные - мало бывают на воздухе. Стесняются и переживают. Очень стыдливы. О всем том, что их сейчас волнует, мне подробно рассказали и сопровождавшая их медсестра, и наши доктора. Аня и Таня смотрят на меня и ждут, что я им скажу. Они меня плохо помнят. Но в глазах - доверие.
   Осмотр произведен и медицинские советы даны. А теперь - о главном.
   - Девочки, - говорю им, - вы уже большие. Много читали. Смотрели телевизор. И, наверное, кое о чем знаете побольше меня. Поэтому буду краток. Первое - выкиньте из головы стеснительность. Гулять вам необходимо. Без воздуха совсем захиреете. Второе - настроение. Оно в ваших руках. Контролируйте себя. Не распускайтесь. У меня есть друг, который как-то сказал мне замечательную фразу: "Я никогда не унижаюсь до плохого настроения". Подумайте над этим. Ведь жизнь дается одна. Даже если она одна - на двоих.
   Аня задумчиво улыбнулась. А Таня тихо сказала:
   - Легко вам говорить.
   Что верно, то верно...
   Написал я об Ане и Тане и подумал: имею ли я право рассказывать о странных, необычных и столь редких страданиях? Может быть, лучше и спокойнее стараться не думать об этом и не давать пищи для размышлений людям, не причастным к медицине?