Практика показывает, что росту педагогического мастерства ассистента способствует прикрепление к нему клинических и городских ординаторов и аспирантов. Полезные навыки можно приобрести, преподавая в школе фельдшеров или медсестер. Особенно полезно участие в работе научного студенческого кружка.
   Нужно по возможности раньше привлекать ассистентов к чтению лекций. При этом они не должны забывать, что основное воздействие на учащегося осуществляется "показом". Тогда в их лексиконе не появятся слова: "случай" и "материал". К словам неодушевленным порой утрачивается душевное отношение. А для настоящего врача больной - всегда больной.
   Молодой ассистент испытывает большие затруднения по сравнению с опытным практическим врачом при необходимости установить сложный диагноз, принять ответственное тактическое решение, выполнить нетипичную операцию. Опытный врач отличается от неопытного широким знанием своего предмета и, в первую очередь, случаев, требующих экстренных диагностических и лечебных мер. Поэтому интенсивное изучение всего многообразия заболеваний, в том числе и смежных с хирургией, овладение дифференциальной диагностикой залог роста профессионального мастерства.
   Всякая возможность совершенствования должна быть использована именно на этом этапе. Ибо в последующем быстротечная жизнь поставит молодого врача на еще более высокую ступеньку служебной лестницы, где учиться уже будет практически невозможно, а потребуется руководить.
   ...Завершив работу над диссертацией, ассистент прошел большую школу самовоспитания, приобрел качества научного работника. Вместе с тем (и здесь следует быть полностью откровенным) он представляет собой типичный пример диспропорции роста ("флюса"), в известной мере полезного для ученого и бесспорно вредного для практической и педагогической деятельности.
   Следует ли новоиспеченному кандидату наук немедленно стремиться к следующему этапу - докторской диссертации? Я глубоко убежден, что как не каждый окончивший школу должен поступать в вуз, точно так же нет необходимости понуждать ассистентов к защите докторских диссертаций, а тем более планировать их. Основная задача ассистента - быть педагогом, методистом. Опытный ассистент, будущий доцент, посвятивший себя преподавательской работе, является одной из центральных фигур кафедры, несет ее лучшие традиции.
   Но нельзя впадать и в другую крайность. Ассистенту, обладающему инициативой и склонному к исследованиям, необходимо помогать в создании докторской диссертации. Трудность заключается в том, чтобы одновременно с изучением узкой проблемы он совершенствовался как хирург и преподаватель. Плохо, когда доктор наук, специалист в определенном вопросе, не в состоянии поставить диагноза кишечной непроходимости или грамотно вскрыть флегмону кисти. Выезд на консультацию в районную больницу для такого ученого хоть необходим, но труден. Недаром за рубежом подобного специалиста именуют "университетским профессором". Именно поэтому в последние годы столь популярной становится идея объединения кафедр хирургии вуза и научно-исследовательского института или научно-исследовательской лаборатории. Подключение научных сотрудников к педагогическому процессу полезно для их роста, так как способствует систематизации знаний, а сотрудники кафедры несколько высвобождаются для выполнения плановых и даже внеплановых научных работ.
   Организаторская деятельность
   Сущность ее сводится к выполнению максимального объема работы за наиболее короткий срок. Первые шаги молодого врача выявляют обычно расхождение между необходимым для выполнения обязанностей временем и его наличием.
   В связи с этим личная, персональная организация труда, ее режим и принципы играют большую роль. Так, например, кратковременный сон (10 - 15 минут) после обеда повышает вечернюю работоспособность на 3 - 5 часов.
   ДЕСЯТЬ МИНУТ ПОСЛЕ ОБЕДА
   Недавно случилось так, что после лекции мы сообща смотрели вновь поступившего больного и решили, что его нужно оперировать. На подготовку требовалось не менее часа. Уезжать из клиники не было смысла. Старшая сестра приемного отделения покормила меня обедом дежурных врачей, и я пошел к себе, попросив ее разбудить меня через десять минут.
   - Почему вы спите после обеда, ведь это вредно? - спросила она.
   - Привычка...
   Как эта привычка возникла, я сейчас расскажу.
   Москвичи хорошо помнят трудные месяцы 1941 года - с октября по декабрь. Именно в декабре во II Таганскую больницу доставили из-под Ржева несколько мальчишек. Немцы, предполагая контратаковать наши позиции, посылали под автоматами местных жителей - стариков, женщин и детей - на разминирование минных полей. Ребят с оторванными кистями рук, выбитыми глазами, множественными ранами груди и живота привезли к нам. А сколько их осталось там...
   Один из мальчиков, маленький, худой и глазастый, звали его Миша, пожаловался ночью сестре, что руку, а правильнее - то, что от нее осталось, сильно дергает.
   "Неужели столбняк?" - подумали мы, тогда еще совсем молодые хирурги. Наши опасения подтвердились. Несмотря на все, что требовалось в то время реампутация культи (отсечение конца культи), вливание противостолбнячной сыворотки в вену, наркотические средства, - состояние мальчика ухудшалось.
   - Я постараюсь разыскать академика Штерн, - сказал наш главный врач. Существует новый метод, который применяется с успехом на фронте.
   Мы ожидали увидеть высокого седого мужчину, худого и в очках. Он представлялся нам в форме бригадного врача или что-то в этом духе.
   Вместо него появилась немолодая, очень полная, до предела уставшая женщина. Она только что вернулась с передовой, и когда узнала, что в одной московской больнице лежит мальчик с запущенным столбняком, то, "не умывшись и не поев", приехала к нам.
   Да, ею на самом деле разработан метод лечения столбняка. Действительно, удалось спасти нескольких бойцов. Метод очень опасный. Иглу вкалывают под затылочную кость и непосредственно в четвертый желудочек мозга вводят противостолбнячную сыворотку. Одно неосторожное движение, - а такой случай был, - игла попадет в мозг и больной может тут же погибнуть.
   Пока шла подготовка к процедуре, академика покормили нехитрым нашим военным обедом, и она попросила оставить ее на десять минут в какой-нибудь тихой комнате.
   Когда мы ее разбудили, то в ответ на наши вопросы - "Почему десять?", "После еды спать вредно" и какие-то еще, - услыхали предельно краткий, но точный рассказ. Это был не рассказ, а лекция об очень сложных вещах, о которых так просто могут говорить только очень образованные люди.
   - За десять минут мозг человека выключается настолько, что отдых дает возможность вечером плодотворно работать до самою сна. Дальше спать не стоит. Просыпаешься разбитым. Хочется продлить сон и не сразу входишь в рабочую колею.
   ...Миша после нескольких пункций поправился. Родных его в деревушке под Ржевом уже не было. Он выписался в интернат. Привычка спать после еды десять минут осталась у меня на всю жизнь. А работоспособность, на самом деле, сохраняется до вечера. К сожалению, в последнее время не всегда. Но с этим уж ничего не поделаешь.
   Когда в клинике видишь молодого врача, который в 5 - 6 часов вечера сидит и записывает историю болезни, то чаще всего это свидетельствует не о его чрезмерной аккуратности, а о неумении правильно распределить свой день. Очень важно помнить: время должно работать на нас. Разные обязанности должны распределяться таким образом, что если в чем-то возникла задержка, следует сейчас же переключиться на выполнение других задач. Соблюдение подобного принципа возможно и необходимо.
   Еще большее значение имеет общественная организация труда, которая впрямую зависит от позиции руководителя учреждения. Попытка коллегиальных решений чаще всего сопровождается тратой времени и освобождает от персональной ответственности. Разного рода комиссии, комитеты, советы и т. п. не могут подменить собой инициативного, опытного, смелого руководителя, который обладает острым чувством долга. Не теряя времени в случаях бесспорных, он в каждом сомнительном случае консультирует проект решения с компетентными помощниками. И любой врач в самой категорической форме должен требовать от товарищей по работе и от своего начальства создания предельно насыщенного трудового режима.
   До чего же привыкли у нас к производственным совещаниям о чистоте, проверке качества документации и о тысяче прочих вопросов, в то время как в подавляющем большинстве все упирается в пренебрежение организацией труда, в отсутствие четкого взаимодействия, в неуважение к ритму работы учреждения. Все это наблюдается в больницах, где главный врач и заведующие отделениями поставить дело не умеют и подменяют его разговорами, что, естественно, значительно проще.
   Так было и в нашей больнице лет пятнадцать назад. Люди привыкли говорить на утреннем аврале на любые темы по часу и более. Операции начинались в зависимости от настроения заведующего отделением, в то время как операционные сестры, одетые в стерильное белье, часами ожидали хирурга. Любое собрание являлось поводом для отсрочки операции или отмены обхода. Врачи давали справки родителям в отдалении от своего корпуса, ежедневно совершая для этого длительные "прогулки". В больнице царило хроническое нежелание считать время. Элементарное понятие человеко-часы, которое так широко внедрено в производстве, казалось чем-то странным и даже опасным. Анализ работы, проделанной за год, сводился к двум страницам цифрового отчета без попыток строго разобраться в ошибках и дать оценку успехам, без стремления наметить перспективы - то есть всего того, без чего немыслим дальнейший прогресс. Истории болезней лежали неоформленными после выписки детей из стационара месяцами... Сейчас все это вспоминается, как тяжелый сон.
   Очень хотелось бы рассказать обо всех этапах, которые прошел наш коллектив. Теперь это клиника для лечения больных с разнообразными и тяжелыми заболеваниями, которая служит не только лечебным учреждением, но и базой для преподавания врачам, приезжающим в Центральный институт усовершенствования врачей со всего Советского Союза и из-за рубежа. И далось это, конечно, не сразу. Были. важные и не очень важные споры. Комиссии. Смешные и грустные истории. Победили ответственность и энтузиазм молодых научных работников. Это вполне закономерно: в истинных ученых зачастую заложены качества отличных организаторов; многие являются ими уже потому, что вся их деятельность направлена на поиски новых форм работы, отсеивание главного от второстепенного, концентрацию основных усилий на важнейшем направлении и вместе с тем на изучение каждого неожиданного явления.
   Вообще, на мой взгляд, основная ошибка, которую допускают организаторы любого масштаба, от самого мелкого до самого большого, заключается в хроническом непонимании этой ценнейшей черты ученых и в неумении этой чертой воспользоваться. К сожалению, "хорошим организатором" иногда считают лицо, обладающее достаточной волей и аккуратностью, чтобы требовать исполнения своих или чужих распоряжений. Особенно ценятся качества снабженца, администратора, хозяйственника, которые хоть и важны, но в организационной работе не являются главными. В учреждениях, которые возглавляет даже дельный "хозяйственник", упускаются первоочередные задачи, мучительно страдает творческий коллектив, работу стимулируют лишь крупные просчеты, а жизнь идет по принципу: "Пока гром не грянет - мужик не перекрестится". И хотя многие болеющие за свое дело видят, что все обстоит куда хуже, чем могло бы быть, такой руководитель исполнен оптимизма и уверяет всех, что у него полный порядок. Вывод один: чем крупнее исследовательское учреждение, чем выше задачи, которые перед ним стоят, тем более крупный ученый должен его возглавлять. Интересно, что талантливые организаторы, приобщающиеся к научной работе, обычно ведут ее весьма успешно.
   Поведение в обществе, в коллективе
   Воспитание коллектива, как и всякое воспитание, подчинено старым, незыблемым, научно обоснованным педагогическим законам: "Учат рассказом, приказом и показом". Хороший рассказ и убеждающий исполнителя, четко сформулированный приказ, подкрепленный скрупулезной проверкой, имеют большое значение. Но успех воспитания больше всего решает показ, личный пример. Какие хорошие слова ни произносит руководитель, какое разнообразие мудрых советов от него ни исходит, но если он нескромен - развязны будут подчиненные; если он запускает руку в казну - большинство будет считать себя вправе делать то же самое; если он болтлив - работа других тоже будет подменяться болтовней; если он полуграмотен и не понимает значения научного подхода к жизни учреждения, то и его помощники будут вспоминать о науке лишь в удобных для этого случаях.
   Пост руководителя чреват сам по себе большими опасностями. Начиная работу, ты уверен, что будешь деловитым, внимательным, сдержанным, скромным и т. п. Но постепенно ты приходишь к выводу, что советы с сотрудниками отнимают слишком много времени и не дают той пользы, которую ты ожидал. Принимаешь ряд решений сам, убеждая себя, что ничего страшного не произойдет, что с твоей позиции "лучше видно". И так далее, и тому подобное. К чему все это ведет - мы хорошо знаем...
   Очевидно, кардинальной задачей является установление такой системы, при которой невозможен отрыв руководителя от коллектива. Это связано с необходимостью выполнения целого ряда условий.
   Демократизм учреждения определяется в первую очередь уважением к мнению любого сотрудника. Каждый, даже самый молодой врач должен быть уверен, что к его мнению отнесутся серьезно, без вежливого пренебрежения или иронии. Тогда он, не стесняясь, выскажет свои сомнения в правильности диагноза, в методике лечения или организации работы. Деловая атмосфера дает простор для проявления широкой инициативы. Деловитость порождается лаконичностью суждений и мнений. И, наоборот, в многословии, как правило, ощущается неуважение к коллективу, ибо только очень умный и знающий человек может позволить себе быть многословным, да и то когда он уверен, что его слушатели незнакомы с данным вопросом.
   Обсуждение любой проблемы допустимо до того момента, когда стадия дискуссии завершена и принято решение. После этого решение становится правилом, которое подлежит безоговорочному выполнению. Жесткая дисциплина является непременным условием экономичной работы любого коллектива. К сожалению, в некоторых больницах имеются люди, которые любят обсуждать вопросы наиболее ясные... Демагогическая болезнь трудно излечима, но победить этот застарелый недуг необходимо.
   Очень важно, чтобы в учреждении была создана атмосфера, исключающая несправедливость, а коль скоро такое бывает, то чтобы ее ликвидировали в рабочем порядке. Вынесение личных отношений и мелких проблем на всеобщее обсуждение вызывает пустое любопытство и приводит только к трате дорогого времени.
   И, наконец, последнее. Часто у нас забывают о важности соблюдения декорума, правильной форме обращения друг с другом. Громкий и резкий разговор, повышенный тон, оскорбительные интонации в корне противоречат здоровому режиму работы. Младший и средний медицинский персонал быстро усваивает подобный стиль обращения, и такая больница в целом производит плохое впечатление. Ухудшаются личные отношения - страдает дело, наносится вред больным. Поэтому в любом медицинском (а, вероятно, и в немедицинском) учреждении следует решительно пресекать в разговорах, выступлениях на конференциях и совещаниях всякие иные интонации, кроме спокойных, ровных, уважительных и доброжелательных.
   Четвертое письмо о воспитании.
   Брак и семейная жизнь
   Медик, как и сапер, не вправе ошибаться. И все-таки ошибается. Эти ошибки порой трагичны, порой исправимы. Когда они исправимы, особенно у молодежи, их хочется предупредить. Я говорю не о том, чтобы кого-либо учить, а о том, чтобы советовать. Ведь опыт старших может касаться не только медицины, будней клиники, но и личной жизни. У моих молодых коллег она часто складывается, если можно так сказать, на наших глазах - свадьбы, рождения детей, разводы, вызывающие растерянность и неудовлетворенность. Не такое уж это личное дело, как кажется...
   Написанное ниже не имеет прямого отношения ко мне. Рассказать об истории одного брака - значит, рассказать все и одновременно ничего. Все ибо всякая летопись жизни является всеобъемлющей для описываемых двух лиц. Ничего - поскольку один индивидуальный вариант отличается от миллиона других.
   А поэтому просто рассказ о том, как мне вся эта проблема видится сегодня.
   Что такое жених и невеста? Каковы качества молодоженов? Возьмем для примера однолеток в возрасте между 20 и 25 годами. Случай не оптимальный, но довольно типичный.
   Обычно есть любовь. Или то, что в это довольно емкое понятие принято вкладывать. С уверенностью можно сказать, что на этом этапе не столь важно влияние мощного интеллекта или совпадение утонченных чувств, сложившихся привычек и взглядов. На первый план выступает острое физическое влечение, новизна душевного томления, жажда интимного общения, первооткрывание сокровенных мыслей. Иногда к этому присоединяются меркантильные соображения, что, к счастью, не является правилом.
   Известно, что в этом возрасте, а возможно и надолго, девушка намного старше, нежели юноша. Юноша несет в себе много разнообразных девичьих черт. А девушка концентрирует мужские качества, что ее самое нередко удивляет. О чем идет речь?
   Юноша. Он нежен и чувствителен. Обидчив, как ребенок. Чуток до невероятности, когда дело идет о его чувствах. Может быть невнимательным и эгоистичным, ошибочно полагая, что девушка обязана чувствовать то же, что он, и именно в это же время. Ревность способен высосать из пальца. Считает, что малейшее изменение настроения любимой непременно связано с его персоной, хотя в этот момент она размышляет, например, о летних планах или новом галстуке для мужа, что в общем-то похвально. Ради каприза любимой он готов поехать на другой конец света. Однако в химчистку (в одиночестве) отправляется без всякого энтузиазма. Из рассказов друзей, покончивших с холостой жизнью, он хорошо знает, что в первое время важно не попасть под каблук жены, а поэтому должен показать, что у него есть характер. И показывает его в самых неподходящих случаях. Иногда демонстрирует его отсутствие, ибо по сути дела в этом возрасте то, что принято называть характером, в большей степени имеется у девушки, а в меньшей - у юноши. Поэтому, если говорить начистоту, выражение "Вася женился на Ире" глубоко ошибочно. Можно сказать: "Вася и Ира поженились" или, что вернее: "Ира женила на себе Васю". Обидно, но факт. Хотя жена одного из друзей моего сына сказала мне так: "Я уступила его настойчивости". Это тоже возможный вариант.
   Юноша во многих своих проявлениях продолжает оставаться мальчиком. Он любит возиться с игрушками. Особенно механическими, включая автомашину. Он любит играть с женой и искренне обижается, когда она не желает ответить ему взаимностью. А это понятно: он еще маленький, она - большая. Запас нежности у юноши значительно больше, чем у девушки. Поэтому у него чаще, чем у нее, поводов для обиды на холодность. Нередко он этим серьезно обескуражен: по всем его предположениям и сведениям из литературы, женщина - это источник нежности, ласки, доброты. И, как отрезвляющий душ, звучит холодно произнесенная фраза: "Перестань, мне надоело". Хотя дело всего лишь в поцелуе или поглаживании руки...
   За редким исключением стремление к физической близости чаще исходит от юноши, а девушка оказывается в положении инстанции, которая может разрешить или запретить наслаждение. Коль скоро так, то расстановка сил с каждым месяцем приобретает все более определенный и стандартный характер. Но прежде чем описывать этот этап отношений, вернемся к лучшей половине человечества.
   Девушка. В ней борется много странных чувств. По женской природе своей она горда и независима. Несмотря на то, живет ли она с родителями мужа или своими (хотя здесь много прелюбопытных деталей), она стала членом качественно новой семейной единицы, состоящей не из трех, четырех, а всего лишь из двух лиц. На этом пути она встречает много неожиданностей. Муж ее, на которого она рассчитывала как на руководителя - если не такого, как ее мама, то хотя бы такого, как папа, - оказался "тряпкой". Он советуется с ней по вопросам, которые, по ее мнению, должен решать сам. Она в этих вопросах ничего не понимает и не желает понимать. И, наоборот, там, где он должен был ее непременно спросить, вдруг все делает самостоятельно, при этом, естественно, все путает, чем крайне ее огорчает. Но этого мало. Оказывается, он все делает наоборот. Начинает долго и скучно рассказывать ей о вещах, которые ей не только не интересны, но даже раздражают, но не сообщает об очень важных и достойных внимания предметах. Вмешивается в дела, в которые по ряду соображений вмешиваться не должен. И молчит как раз тогда, когда он просто обязан сказать свое решающее мнение. Он пристает с ненужными расспросами, когда ей хочется помолчать и подумать. И не задает вопроса тогда, когда она в этом так нуждается, но по скромности или гордости сама разговора начать не желает. На словах он готов для нее на все, абсолютно на все. Но когда она его просит изменить одну из своих привычек, он отшучивается или просто считает, что это его не касается.
   И все-таки самое главное - ощущение, что ей, в общем-то хорошей, но взбалмошной, не очень уверенной в себе, которой нужна деликатная, но твердая рука мужчины, подсунули этого неопытного ездового, который то распустит вожжи и не знаешь, бежать или остановиться, то рванет так, что по губам стекает кровь.
   Да, ей не повезло. Придется брать правление в свои руки...
   Посмотрим, как будут развиваться события дальше.
   Идет время. Все бремя семейного быта ложится на ее плечи. Кое-что делает он. Но проще сделать самой, если он не догадывается, чем лишний раз попросить. А он и рад. Раз не просит - значит, не нужно. А может быть, ей нравится это делать? Но главное не в мелочах, а в общем строе жизни. Расстановка сил определилась. Хозяйка дома - она. Он помогает ей, не чувствуя себя мужчиной, главой семьи. То же ощущает и она: что она глава семьи, а мужчины вроде бы и нет. Все чаще в ее голосе звучат повелительные, командирские нотки: "сходи", "сделай", "возьми". Он идет, делает, берет. Не испытывая особенного раздражения или радости. Но хорошо чувствуя интонацию и подтекст. А подтекст такой: "Ты неразумен и не в состоянии понять того, что следует сделать; приходится говорить".
   Они быстро встали. Она готовит завтрак, а он убирает постели. И просматривает газету. Или покрутит магнитофон. Как-то получается, что времени у него остается всегда немного больше, чем у нее. И они к этому привыкают, как к должному. Создается странная ситуация, когда она для него не совсем женщина, ибо она командует, а не подчиняется. А он для нее не совсем мужчина, ибо не он глава семьи и руководит не он ею, а она им.
   Проходят годы. В один прекрасный день другая девушка или чаще женщина дает ему почувствовать, что для нее он мужчина, во всех отношениях полноценный. И он эту неожиданную для себя роль начинает исполнять. Он к ней готов. Он по ней скучает. Он ее получил. Правда, она лишена бытовых подробностей. Или даже если таковые и возникают, то лишь служат дополнительными и милыми аксессуарами, усиливающими радостное впечатление от нового спектакля.
   Представьте себе, что жена догадывается или узнает о случившемся. Или ей тоже кто-нибудь дал почувствовать, что она еще юная и очаровательная женщина, нуждающаяся в мудром и сильном руководителе. Этот "кто-нибудь" достаточно опытен. Не спрашивает советов, а дает их сам. Причем это не назойливая настойчивость, а спокойная, доброжелательная уверенность: "Можешь делать, как хочешь, но поступить нужно только так, и вот почему". Теперь уже она убедилась, что ей сильно не повезло и в ее жизни не хватало именно такого человека... Заметим, что этот ее новый друг в своем собственном доме не намного лучше мужа. Даже хуже. Но здесь возникают совсем другие отношения, другая расстановка сил.
   Если наши молодые развелись - говорить не о чем. Плохо это или хорошо, сказать трудно. Чаще всего плохо. Не построив одной семьи, нельзя быть уверенным в том, что удастся построить другую. Кроме того, растут дети. Есть круг друзей, которые не любят, когда их близкие разводятся, - это дурной пример.
   Но если семья не распалась, положение остается ненормальным. Жена тяготится своим главенствующим положением. То, к чему она когда-то стремилась, стало для нее ненужной обузой. И муж понимает, что давно пора ему взять бразды правления в свои руки. Но для чего? Инерция отношений сложилась прочно. Он хорошо знает свое место, права и обязанности в доме. К чему что-то менять? Годы идут. Дети растут. Она и он стареют.
   Грустная картина, не правда ли?
   Приведенная схема не универсальна. Возможно, чаще возникают другие коллизии. Важен итог. В результате нарушения каких-то неписаных правил или неустановленных законов в семье ломается гармония, исчезает атмосфера сердечности, дружбы, полного взаимопонимания, о чем мечтали оба и иначе не мыслили себе совместной жизни.