Дональдсон Стивен. Война Иллеарта

   Каллендрилл вскоре задремал. И Морэм тоже был слишком измучен, чтобы бодрствовать. Но Трой сидел у последних догорающих огоньков лагерного костра. Когда глаза Лорда закрылись, Трой все еще был обращен лицом к пламени, как замерзшее жалкое создание в поисках ослабления своей промороженности.
   За время долгих часов ночного бодрствования вомарк, видимо, нашел ответ. Когда на следующее утро Морэм проснулся, он обнаружил, что Трой выпрямился, стоял с прижатыми к защитному нагруднику перекрещенными руками. Лорд внимательно наблюдал за ним, но не смог понять, какой же ответ нашел Трой. Он мягко поприветствовал слепого.
   При звуке голоса Морэма Трой обернулся. Голову он держал слегка склоненной на бок, будто прислушиваясь к чему-то. Обычная полуулыбка, которая обычно была у него в годы жизни в Ревлстоне, бесследно ушла, стерлась с его губ.
   — Позовите Кеана, — сказал он кратко. — Я хочу поговорить с ним.
   Кеана был поблизости; услышав Троя, он сразу же подошел.
   Уловив на слух приближение хилтмарка, Трой сказал:
   — Сопроводи меня. Я намерен обойти Боевую Стражу.
   — Трой, друг мой, — пробормотал Кеан. — Не мучай себя.
   Трой напряженно стоял, непреклонный, не допуская отлагательства.
   — Я — вомарк. Я хочу показать своим воинам, что слепота не остановит меня. Морэм почувствовал приближение слез, но сдержал их. Он криво улыбнулся Кеану, кивнув в ответ на молчаливый вопрос ветерана. Кеан отсалютовал Трою, хотя тот и не мог его видеть. Затем взял вомарка за руку и повел к Боевым Дозорам.
   Лорд Морэм наблюдал, как они двигались среди воинов — как страдающее соболезнование Кеана сопровождает несгибаемую беспомощность Троя — от одного Дозора к другому. Он сколько мог терпел это зрелище и заглушал боль в сердце. К счастью, испытание было недолгим. Преследование Душераздирателя не давало времени Трою обойти всю Боевую Стражу. Вскоре Морэм был уже верхом на своем ранихине Дринни, сыне Ханерил, и скакал по направлению к Кравенхоу.
   Большую часть этого дня он провел, наблюдая за вомарком. Но на следующее утро, когда Боевая Стража уже вплотную приближалась к Дремучему Удушителю, он был вынужден обратить внимание на задачу, стоявшую перед ним. У него было задумано несколько способов попытаться выполнить свое обещание. Он мыслительно объединился с Лордом Каллендриллом, и они совместно, соединив знания и интуицию, искали ключ к выходу из затруднений Морэма. В своем страхе, он надеялся обрести мужество в этом обсуждении, но боль, вызванная самонедоверием Каллендрилла, не давала ему такой возможности. Вместо того, чтобы обретать силу, Морэм ее отдавал.
   С помощью Каллендрилла он выработал для себя план выполнения этой задачи, обдумал ряд возможных ответных действий на те опасности и подобия успеха, которые могли встретиться. Однако ничего действительно действенного полудню он так и не придумал. Но весь запас времени был уже израсходован. Боевая Стража достигла, пошатываясь, самого края Дремучего Удушителя.
   И здесь, лицом к лицу с последними остатками сознания Всеединого Леса, Лорд Морэм начал испытывать всю горечь своей несостоятельности.
   Тьма Удушителя, атавистическая ярость оставили его усилия безрезультатными, он чувствовал себя как человек без пальцев. Первые деревья были в дюжине ярдов от него. Словно стоящие невпопад колонны, они вырастали неожиданно из земли, без кустарника или кустов на подступах к ним и без подлеска хаотичной зелени, на котором бы они стояли. Сначала они были редкими: так далеко, как он мог видеть, они росли не достаточно густо, чтобы закрывать свет солнца. Тем не менее, тень среди них становилась гуще, сгущающийся в глубине мрак отталкивал солнечный свет. Уже на небольшом расстоянии погруженная во мрак воля Леса становилась почти осязаемым отрицанием возможности прохождения через него. У Морэма было ощущение, будто он всматривается в бездонную глубину.
   Идея, что с таким вот местом может быть заключена какая-либо сделка, казалась теперь безумием, тщеславием, сотканным из мечтаний. Долгое время он только стоял перед Удушителем и изумленно смотрел, со стонущим холодным страхом на душе.
   Но Трой сомнений не проявлял. Когда Кеан сообщил ему, что они прибыли, он повернул Мехрила и начал отдавать приказы. — Хорошо, хилтмарк, — сказал он повелительно. — Давай готовиться к этому. Всех накормить. Можно пополнить запасы, но делать это быстро. После этого придвинуть бойцов к Лесу на расстояние выстрела лука и образовать дугу вокруг Лорда Морэма. Сделать ее такой широкой, как только будет возможно, сохраняя ее плотной — я не хочу, чтобы Душераздиратель прорвался. Лорд Каллендрилл, думаю, что вы будете сражаться с Боевой Стражей.
   И, Кеан… Я хочу поговорить с воинами, пока они будут есть. Я сам объясню им все.
   — Хорошо, вомарк, — Кеан звучал далеким, ушедшим в цитадель своего мужества; в чертах его лица явно проступала решительность. Он ответил на салют Троя, затем повернулся и отдал свои приказания Аморин. Вместе они занялись последней подготовкой Боевой Стражи.
   Трой повернул Мехрила обратно. Он попытался оказаться с Морэмом лицом к лицу, но ошибся на несколько футов. — Пожалуй, тебе следовало бы уже начинать, — сказал он. — У нас слишком мало времени.
   — Я подожду, пока ты поговоришь с Боевой Стражей. — Морэм с досадой увидел, что лицо Троя исказила гримаса от открытия, что он неправильно оценил место расположения Лорда. — Мне необходимо много силы.
   Нужно некоторое время, чтобы я мог сосредоточиться.
   Трой резко кивнул головой, и можно было подумать, что он собирался наблюдать за приготовлениями Боевой Стражи.
   Вместе они остались дожидаться сигнала Кеана. Лорд Каллендрилл задержался только чтобы сказать им:
   — Морэм, Высокий Лорд не имела сомнений по поводу твоего соответствия бремени этих времен. И она — необычно верный оцениватель людей. Мой брат, твоей веры будет достаточно. — Голос его был мягким, но это неявно подчеркивало, что он предполагает, что его собственная вера недостаточна. Затем он пошел прочь от Удушителя, чтобы занять свое место рядом с воинами, оставив Морэма борющимся с наворачивающимися слезами.
   Немного позже Кеан доложил, что Боевая Стража готова выслушать Троя. Вомарк попросил Кеана проводить его к месту, с которого он мог бы говорить, и они рысью ускакали вместе. Лорд Морэм отправился вслед за ними. Ему хотелось услышать речь вомарка.
   Трой стоял внутри широкой арки воинов. Ему не нужно было требовать молчания. За исключением звуков еды, воины были совершенно молчаливы, слишком изнуренные, чтобы разговаривать. Последние три дня они шли через боль и в полном молчании, и сейчас поглощали свою пищу с ошеломляющей безжизненностью. Шевеля челюстями, глядя безвыразительными глазами, они выглядели подобно скелетам, голым сухим костям, оживленными некой вовсе не их одержимостью.
   Морэм не мог сдержать слез. Они бежали по его скулам, капали теплой болью на руки, которые держали его посох.
   И все же он был рад тому, что Трой не мог видеть, что его планы сделали с Боевой Стражей.
   Вомарк Хайл Трой стоял лицом к воинам, держа свою голову так, словно предлагая осмотреть свои ожоги. Сидя на спине Мехрила, он был скован самодисциплиной — жестоким отрицанием собственной презренности. Как только он начал говорить, его голос стал хриплым, с борющимися в нем побуждениями, но становился все более твердым, пока он говорил.
   — Воины! — сказал он резко. — Итак, мы здесь. Для победы или для смерти. Это — финал. Сегодня исход этой войны будет решен.
   Наша позиция безнадежна — вы это знаете. Душераздиратель находится сейчас всего лишь в лиге отсюда. Мы зажаты между его армией и Дремучим Удушителем. Я хочу, чтобы вы знали: это не случайность. Мы пришли сюда не потому, что Душераздиратель пригнал нас. Вы — не жертвы.
   Мы здесь по моему решению. Это решение принял я. Когда я был на Смотровой Кевина, то увидел, какой огромной была армия Душераздирателя.
   Она была настолько велика, что у нас не было никаких шансов в Роковом Отступлении. Тогда я принял решение. Я привел вас сюда.
   Я верю, что сегодня мы победим. Сегодня мы разобьем эту банду. Я верю в это. Я привел вас сюда потому, что я верю. А теперь позвольте рассказать вам, как мы сделаем это.
   На мгновение он остановился, стал еще жестче, прямее, как бы готовя себя к тому, что он должен будет сказать. Затем продолжил:
   — Мы будем сражаться с этой армией здесь всего лишь по одной причине. Лорду Морэму необходимо время. Он будет осуществлять задуманный мной план и мы должны сохранять его, пока это не будет выполнено.
   И когда он сделает это, — Трой, казалось, сжал себя, — нам придется чертовски быстро убегать прямо в глубь Дремучего Удушителя.
   Если он ожидал выкриков, то был удивлен; воины были слишком слабы, чтобы протестовать. Но спазмы боли прошли среди них, и Морэм мог видеть ужас на многих лицах.
   Трой быстро продолжил:
   — Я знаю, как ужасно это звучит. Никто и никогда не выживал в Дремучем Удушителе — никто и никогда не возвращался оттуда. Я все это знаю. Но столь же невозможным кажется противостоять Фаулу. Наш единственный шанс — это сделать нечто, что выглядит таким же невозможным. И я верю, мы не будем убиты.
   Пока мы будем сражаться, Лорд Морэм вызовет Сиройла Вейлвуда, Защитника Леса. И Сиройл Вейлвуд поможет нам. Он сможет дать нам свободный проход через Дремучий Удушитель. И он разобьет армию Душераздирателя.
   Я верю в это. Я хочу чтобы и вы верили в это. У Защитника Леса нет причин ненавидеть нас — вы это знаете. И у него есть все основания ненавидеть Душераздирателя. Но единственный способ для Вейлвуда заполучить Душераздирателя — это открыть нам свободную дорогу. Если мы побежим в самую глубь Дремучего Удушителя и Душераздиратель увидит, что мы не можем сопротивляться, а Лес не убивает нас — тогда он последует за нами. Он ненавидит нас и ненавидит Удушителя в достаточной мере, чтобы последовать за нами. Это сработает. Единственная проблема — это вызвать Защитника Леса. Этой задачей займется Лорд Морэм.
   Он снова прервался, тщательно взвесил свои слова и произнес: Многие из вас знают Лорда Морэма дольше, чем я. Вы знаете, какой это человек. Он добьется успеха. Вы это знаете.
   Но пока он будет добиваться этого успеха, мы должны будем сражаться только ради одного — сохранять его живым, пока он работает. Это все. Я знаю, как тяжело это будет для вас. Я знаю, как вы устали. Но вы — воины. Вы найдете в себе силы. Я верю в вас. Что бы ни случилось, я буду горд сражаться вместе с вами. И я не побоюсь вести вас в Дремучий Удушитель. Вы — истинные защитники Страны.
   Он остановился, ожидая каких-нибудь реплик.
   Но воины не стали ни хлопать, ни возмущенно кричать; потрясенные, они сохраняли молчание. Однако все они тяжело поднялись на ноги. Двенадцать тысяч мужчин и женщин дружно отсалютовали вомарку. Казалось, он услышал их движение и понял их. Он также отсалютовал им. Затем повернул своего гордого ранихина и поскакал обратно туда, где он оставил Лорда Морэма.
   Морэм был еще в замешательстве от увиденного и услышанного и не смог перехватить его. Трой выглядел так, словно прямым его удерживала только жестокость крайней необходимости; голос его был тверд, когда он обратился в пустой воздух, где раньше находился Морэм. — Я надеюсь, ты понимаешь, что будет, если ты окажешься не в состоянии справиться с этим. Другого шанса у нас нет. Нам придется тогда все равно уходить в Дремучий Удушитель, и молиться только тому, что Защитник Леса все равно не убьет нас, пока не заполучит Душераздирателя. Но после этого все мы умрем, возможно вместе с Опустошителем.
   Морэм торопился к Трою. Но Террел был ближе к вомарку и заговорил до того, как Морэм успел остановить его. — Это непозволительно, — сказал он хладнокровно. — Это будет самоубийством. Я говорю не о Боевой Страже. Мы — Стража Крови. Мы не позволяем Лордам распоряжаться их собственной смертью. Мы испытали поражение в попытке сохранить Лорда Кевина. И мы не собираемся снова испытывать поражение.
   — Я слышу тебя, — резко произнес Морэм. — Но об этом говорить еще рано. Сначала я должен сделать свою работу. — Поворачиваясь к Трою, он сказал:
   — Мой друг, останешься ли ты со мной, пока я буду пытаться?
   Мне нужна… Мне нужна хоть какая-то поддержка.
   Трой, казалось, дрожал как от озноба на спине Мехрила. Он схватился за гриву ранихина, успокаивая себя. — Только скажи мне, если я буду в силах хоть что-то для тебя сделать.
   Он протянул свою руку, и когда Морэм пожал ее, он соскользнул со спины Мехрила. Морэм на мгновение еще крепче стиснул его руку, затем отпустил. Лорд оглянулся на Боевую Стражу, увидел, что она готовится встретить натиск Душераздирателя. Потом переключил все свое внимание на Дремучий Удушитель. Страх сжал его сердце. Он боялся, что Вейлвуд просто нападет на него, когда он начнет пытаться вызвать его — нападет на всю армию. Но он все еще был в силах оставаться самим собой. Он пошел вперед, подняв над головой посох, напевая ритуальное обращение к лесам.
   — Приветствую тебя, Дремучий Удушитель! Лес Всеединого Леса! Враг наших врагов! Дремучий Удушитель, приветствую тебя! Мы враги твоих врагов, и мы знакомы с учением лиллианрилл. Нам надо пройти.
   Слушай, Вейлвуд! Мы ненавидим топор и огонь, который может вредить. Твои враги — это наши враги. Никогда мы не обратим ни лезвие топора, ни огонь на тебя. Защитник Леса, слушай! Позволь нам пройти!
   Ответа не было. Его голос падал в беззвучие деревьев и трав, но ничто не двигалось и не отвечало в мертвой тьме.
   Он прислушался, пытаясь заметить хоть какие-то признаки, но ничего не было. Убедившись в тишине, он повторил ритуал. Снова не было ответа. После третьего воззвания мрачность тишины Удушителя усилилась, стала более глубокой и зловещей.
   Сквозь безответность Леса он услышал первые радостные крики армии Душераздирателя, когда те завидели Боевую Стражу. Голодные вопли усилили его страхи. Твердо поставив свой посох на траву, он попробовал другое обращение.
   Когда солнце уже стояло почти в полуденном положении, Лорд Морэм постарался сам обратиться к сердцу Дремучего Удушителя. К этому времени он уже использовал все имена Защитников Леса, сохраненные различными учениями Страны, испробовал все заклинания и вызывания, известные лосраату, исполнил даже Песнь Вызова, называвшуюся также Соглашение со Страной, изменив ее в соответствии со своей нуждой. Но все это не дало никакого эффекта. Лес продолжал хранить непроницаемую тишину.
   А за его спиной уже вовсю шла последняя битва Боевой Стражи. Когда орда Душераздирателя бросилась на них, воины издали дружные бодрые крики, похожие на открытое неповиновение. Несмотря на то, что все их силы были истощены, они были готовы отражать натиск со стороны Пустошей.
   Армия Опустошителя смертоносно обрушилась на них. Выпустив с близкого расстояния стрелы, воины пытались сломить натиск их первой атаки. Но орда бесчисленных юр-вайлов, пещерников и прочих тварей сметала все на своем пути, упорно надвигаясь на позиции Боевой Стражи. Передовая линия защиты была сломлена, тысячи различных существ прорвались внутрь. Но Кеан собрал все свои силы на одном фланге, а Аморин удержала другой. Впервые с тех пор, как они покинули Дориендор Коришев, она, кажется, обрела себя. Она отправила один Боевой Дозор исправить передовую линию. А Лорд Каллендрилл удерживал позицию в центре армии. Вращая посохом над головой, он рассылал потоки голубого огня во всех направлениях. Различные твари армии Опустошителя стали при нападении обтекать его, стаи неорганизованных юр-вайлов выли под его огнем. Затем Кеан и Аморин поддержали его с обоих сторон.
   В каких-то глубинах самих себя, вопреки своим самым смелым ожиданиям, мужчины и женщины Страны нашли силы сражаться снова. Стоя лицом к лицу с ордой злобных созданий Лорда Фаула, они обнаружили, что еще способны сопротивляться. Воодушевление боя охватило их. Они сокрушили и отбросили первый натиск атаки Опустошителя.
   Душераздиратель выкрикнул приказы; разнообразные твари, составлявшие его армию, отошли назад чтобы перегруппироваться. Юр-вайлы ускорили построение клина напротив Лорда Каллендрилла, а о стальная часть армии отодвинулась назад, выдвигая вперед пещерников для следующего натиска.
   Пытаясь помешать всем этим приготовлениям, Кеан решил сам атаковать. Лорд Каллендрилл и один Боевой Дозор поспешили воспрепятствовать образованию клина юр-вайлов. В несколько яростных моментов они обратили организованное скопление отродий Демонмглы в хаос.
   Но тогда напал Великан-Опустошитель, используя Камень чтобы поддержать юр-вайлов. Несколько взрывов изумрудного огня заставили Каллендрилла сдать позицию. Боевой Дозор вынужден был отступать.
   Это была мрачная и безмолвная битва. После первой атаки армия Душераздирателя сражалась с немой маниакальной свирепостью. И воины не имели сил даже на крик, только шум ног, и удары мечей, и стоны изувеченных и умирающих, и приказы разрывали безмолвие этого боя.
   Попытки не обращать внимание на сражение и сосредоточиться на своем деле вызывали у Морэма холодную испарину, заставляя его пульс биться подобно молоту заключенного, пробивающего проход в стене своей темницы.
   Когда все традиционные обращения и заклинания потерпели поражение в попытках вызвать Защитника Леса, он начал использовать знаки и арочные символы. Он стал рисовать посохом на траве пентаграммы и круги, заставлял их пылать пламенем, совершал над ними жуткие жесты, бормотал сложные, запутанные песни.
   Все было бесполезно. Тишина мрака Удушителя звучала для него подобно смеху.
   И в этой тишине звуки смерти становились все ближе и ближе. Всей отваги воинов было недостаточно; их оттесняли назад.
   Трой тоже слышал отступление. Наконец он не смог уже себя сдерживать.
   — Боже мой, Морэм! — прошептал он. — Их уже рубят.
   Морэм гневно повернулся к Трою:
   — Ты думаешь, меня это не беспокоит? — Но когда увидел вомарка, остановился. Он мог явно видеть мучения Троя. Острота беспокойства ощущалась в нем ярким пламенем, он чуть ли не бился в истерике от острой душевной боли. Его руки бесцельно шарили в воздухе перед ним, как если бы он был потерян. Он был слеп. Со всей его мощной способностью планировать и задумывать, он был совершенно беспомощен в попытках выполнить даже самую простую из своих идей.
   Лорд Морэм направил свой гнев в другое русло. И, воодушевленный этим, принял тяжелое решение.
   — Хорошо, мой друг, — дыхание его было тяжелым. — Много попыток было сделано, но возможно только одна будет достаточно рискованной, чтобы иметь немного надежды на успех. Будь наготове. Ты должен — будешь сразу же стать вместо меня, если я паду. Легенды говорят, что песня, которую я намереваюсь сейчас исполнить, смертельна.
   Затем Морэм повернулся лицом к Лесу и зашагал вперед. Внезапно он ощутил, что его охватило полное спокойствие. Оказавшись лицом к лицу с тем, чего он опасался, он смог увидеть, что мешал ему лишь собственный страх. Он встретил и пересилил подобный, когда его руки коснулся Опустошитель. И знания, которые он приобрел тогда, могли теперь помочь спасти Боевую Стражу. С угрозой, горящей в глазах, он шел по направлению к Удушителю, пока не оказался среди первых деревьев. Там он зажег голубой огонь своего посоха и поднял посох над своей головой, осторожно удерживая его вдали от ветвей. Потом начал петь.
   Слова неуклюже произносились его губами, и акценты мелодии, казалось, пропускали свои такты. Он пел песню, которую не исполнял ранее ни один Лорд. Это была одна из мрачных тайн Страны, запрещенная, потому что несла опасность. Тем не менее слова песни были чистыми и простыми. Опасность была заключена не в них самих. Согласно Учению Кевину, они принадлежали, подобно любимым сокровищам, Защитникам Леса Всеединого Леса. И те убивали всех смертных, которые оскверняли эти слова. Тем не менее Лорд Морэм возвысил голо с, продолжая петь их.

 
   Ветви разрастаются, и растут стволы деревьев. Через дождь, и тепло, и холод, и снег. Хотя широкие ветра мира, дующие невзирая на время,
   И землетрясения распыляют камни и скалы,

 
   Мои листья растут, зеленеют, и сеянцы буйно цветут.
   С тех пор, когда Земля еще не была старой,
   И Время начало ход к своей неминуемой судьбе,
   Леса мира залечили собою безжизненность скал,

 
   Ограждая от пыльных пустошей и смерти,
   Я — сила Создателя Страны,
   Я вдыхаю дыхание всех умирающих
   И выдыхаю жизнь, чтобы залечивать и исцелять.

 
   Как только пение его замерло вдалеке, он услышал ответ. Эта мелодия далеко превосходила его собственную. Она, казалось, падала с веток, словно листья, обрызганные редкими нотами — падала и порхала вокруг него, так, что он изумленно озирался, как если бы был ослеплен. У голоса был светлый, чистый звук, как журчание ручейка, но сила, которую он в себе заключал, наполнила Лорда благоговейным почтением.

 
   Острый топор и жаркое пламя меня умерщвляют
   Но знают ненависть руки мои, которые выросли смелыми.
   Так уйди же, не тронув сердце моего семени
   Ибо ненависть моя не знает ни отдыха, ни успокоения.

 
   Мерцание музыки покрыло рябью его зрение. Когда оно прояснилось, он увидел Сиройла Вейлвуда, идущего по направлению к нему через зеленый луг. Защитник Леса был высоким мужчиной с длинной белой бородой и гладкими белыми волосами. На нем была мантия из чистейшей парчи, и он нес разросшуюся, покрытую зеленой листвой ветвь дерева как скипетр в изгибе руки. Венок из пурпурных и белых орхидей вокруг шеи только усиливал его аскетическое достоинство. Он появился из вечерних сумерек Удушителя, словно вышел из-за кулис, и двигался между деревьями как монарх. Они кивали ему, когда он проходил. С каждым шагом он рассыпал капельки мелодии около себя, как если бы он орошал окружающее своим пением.
   Искрящийся мягкий голос смягчал суровость его вида, но глаза его мягкими не были. Из-под белых бровей струился серебряный свет от глазных яблок без зрачков или радужной оболочки, и его быстро бросаемые взгляды имели силу физических ударов. Продолжая напевать припев своей песни, он подошел к Лорду Морэму.
   Его пристальный взгляд удерживал Лорда бездвижимым до тех пор, пока они не стали почти на расстоянии руки друг от друга. Морэм чувствовал себя словно под наблюдением множества глаз. Звучание мелодии продолжалось, и прошло еще некоторое время, прежде чем он осознал, что Защитник Леса обращается к нему, спрашивая: «Кто посмел исполнить мою песню?»
   С усилием Лорд Морэм отстранил свой благоговейный страх, чтобы ответить:
   — Сиройл Вейлвуд, Защитник Леса и слуга древесного сердца Дремучего Удушителя, пожалуйста, прости мою самонадеянность. Я не намеревался обижать или портить. Но мое дело безотлагательное, превосходящее и страх, и осторожность. Я — Морэм, сын Вариоля, Лорд Совета Ревлстона и защитник Страны в деревьях и скалах. Я ищу в твоих владениях благо, Сиройл Вейлвуд.
   — Благо? — Защитник Леса задумался музыкально. — Ты принес огонь к моим деревьям — и теперь просишь благо?! Ты дурак, Морэм, сын Вариоля.
   Я не заключаю сделок с людьми. Я не дарую никаких благ ни одному созданию, обладающему лезвием или пламенем. Убирайся!
   Он не повысил голос и не сделал свою песню резче, но сила его приказания заставила Морэма вздрогнуть.
   — Защитник Леса, послушай меня, — Морэм старался сохранять спокойствие в голосе. — Я использовал этот огонь только затем, чтобы привлечь твое внимание.
   Загасив посох, он опустил его на землю и стиснул словно опору против отказа Защитника Леса. — Я Лорд, и я слуга Земной Силы. С тех пор как появились Лорды, все они клялись служить всеми своими силами делу охраны Страны и Леса. Мы любим и гордимся лесами мира, я не сделал никакого вреда этим деревьям — и никогда не сделаю, даже если ты откажешь мне в благе и осудишь Страну на огонь и смерть.
   Напевая как бы для самого себя, Сиройл Вейлвуд сказал:
   — Я не знаю ничего о Лордах. Они — ничто для меня. Но я знаю людей, смертных.
   Ритуал Осквернения не забыт Удушителем.
   — Все же послушай меня, Сиройл Вейлвуд, — Морэм отчетливо слышал звуки битвы, идущей за его спиной. Но вспомнил, что учил из истории Всеединого Леса, и остался твердым, спокойным. — Я не прошу блага, которого не могу оплатить. Защитник Леса, я предлагаю тебе Опустошителя.
   При слове «Опустошитель» Сиройл Вейлвуд изменился. Влажное сверкающее дуновение его мелодии приобрело модуляцию гнева. Глаза его потемнели, их серебряное свечение предвещало бурю. Туман вытекал из его глазных яблок и струился вверх перед бровями. Но он ничего не сказал, и Морэм продолжил:
   — Люди Страны ведут войну против Презирающего, древнего разорителя деревьев. Его огромная армия пригнала нас сюда, и последняя битва бушует сейчас в Кравенхоу. Без твоей помощи мы наверняка будем разбиты. А с нашей смертью Страна станет беззащитной. И тогда разоритель деревьев начнет войну со всеми Лесами — с деревьями прекрасного Анделейна, с сонным Зломрачным Лесом и неугомонным Мшистым. А затем он атакует Удушителя и тебя. Его армию надо уничтожить сейчас.
   Защитник Леса остался равнодушным к его призыву. Вместо ответа на него он мрачно напел:
   — Ты говорил об Опустошителе.
   — Армией, которая нас разрушает, командует Опустошитель, один из трех палачей Всеединого Леса.