Страница:
Ехидная улыбка Пэстила стала еще шире.
– Ник, – раздался неуверенный голос Скорца, – сообщение со Станции.
Все замерли.
– Выведи на громкоговорители, – сквозь зубы скомандовал Ник.
С корд ввел команду в компьютер.
– Станция Всех Свобод капитану Нику Саккорсо. К вам будет направлен эмиссар.
Ник выпрямился в кресле.
– У нас к вам предложение. Вопрос деликатный. Эмиссар уполномочен говорить от имени Амниона. Для вашего спокойствия он прибудет один. Цели обеих сторон будут достигнуты при удовлетворении взаимных требований.
– Скорц, записывай. – Ник наклонился вперед. «Необходимы дополнительные разъяснения. Ни один амнионец не ступит на борт „Мечты капитана“, пока я остаюсь в неведении относительно ваших намерений. В чем состоит ваше предложение?» Отсылай.
Оператор связи подчинился. Руки у него тряслись.
Ответ Станции пришел почти сразу же.
– Амнион предлагает купить у вас человеческого ребенка, находящегося на корабле.
При этих словах Мори почувствовала, как у нес словно оборвалось сердце.
Ник повернулся к ней лицом. Его глаза горели злобой и торжеством.
– Скажи им, – приказал он Скорцу, – пусть присылают эмиссара.
С этими словами Ник разразился леденящим душу хохотом.
Сжав кулаки, Дэйвис шагнул вперед. Мика тут же навела пистолет ему в голову, а Лит – в живот.
– Черт с ними, – весело сказал Ник, обращаясь к Мике, – пусть остаются. Я хочу, чтобы они услышали, что скажет этот «эмиссар». Настала моя очередь смеяться.
Лит осталась непроницаемой; на лице Мики отразились одновременно облегчение и страдание.
Ник продолжал сверлить Мори взглядом.
– Честно говоря, мне не очень-то и надо, чтобы ты рассказывала правду, – мягко, почти с любовью, проговорил он, осклабившись. – Я решил отомстить. Что-то подсказывает мне, что совсем скоро ты узнаешь, чего стоит меня обманывать.
Броситься на Ника и выцарапать ему глаза Мори не смогла лишь потому, что ее удержал немой безысходный ужас в глазах Дэйвиса.
14
– Ник, – раздался неуверенный голос Скорца, – сообщение со Станции.
Все замерли.
– Выведи на громкоговорители, – сквозь зубы скомандовал Ник.
С корд ввел команду в компьютер.
– Станция Всех Свобод капитану Нику Саккорсо. К вам будет направлен эмиссар.
Ник выпрямился в кресле.
– У нас к вам предложение. Вопрос деликатный. Эмиссар уполномочен говорить от имени Амниона. Для вашего спокойствия он прибудет один. Цели обеих сторон будут достигнуты при удовлетворении взаимных требований.
– Скорц, записывай. – Ник наклонился вперед. «Необходимы дополнительные разъяснения. Ни один амнионец не ступит на борт „Мечты капитана“, пока я остаюсь в неведении относительно ваших намерений. В чем состоит ваше предложение?» Отсылай.
Оператор связи подчинился. Руки у него тряслись.
Ответ Станции пришел почти сразу же.
– Амнион предлагает купить у вас человеческого ребенка, находящегося на корабле.
При этих словах Мори почувствовала, как у нес словно оборвалось сердце.
Ник повернулся к ней лицом. Его глаза горели злобой и торжеством.
– Скажи им, – приказал он Скорцу, – пусть присылают эмиссара.
С этими словами Ник разразился леденящим душу хохотом.
Сжав кулаки, Дэйвис шагнул вперед. Мика тут же навела пистолет ему в голову, а Лит – в живот.
– Черт с ними, – весело сказал Ник, обращаясь к Мике, – пусть остаются. Я хочу, чтобы они услышали, что скажет этот «эмиссар». Настала моя очередь смеяться.
Лит осталась непроницаемой; на лице Мики отразились одновременно облегчение и страдание.
Ник продолжал сверлить Мори взглядом.
– Честно говоря, мне не очень-то и надо, чтобы ты рассказывала правду, – мягко, почти с любовью, проговорил он, осклабившись. – Я решил отомстить. Что-то подсказывает мне, что совсем скоро ты узнаешь, чего стоит меня обманывать.
Броситься на Ника и выцарапать ему глаза Мори не смогла лишь потому, что ее удержал немой безысходный ужас в глазах Дэйвиса.
14
Оператор наведения третьей вахты был разочарован – он считал, что Мори уже у него в руках. Насилие, впрочем, так же, как скандалы и драки, – его стихия.
Пэстил же, малый себе на уме, казался не таким обескураженным. Он лишь беззвучно рассмеялся, обнажив нечищеные зубы.
Ник продолжал сверлить Мори взглядом.
Голос Лит слегка напрягся, когда она отпускала Пэстила и Симнера с мостика. Те подчинились, сдав оружие Мике. Затем Лит отошла в сторону, подальше от Мори и Дэйвиса. Может быть – от Ника и Мики.
Первый помощник заперла полученное от подчиненных оружие в специальный шкаф. Теперь пистолеты оставались только у нее и Лит.
Скорц следил за эфиром. Пармут, еще больше расстегнув форму на груди, все так же с интересом смотрела на Дэйвиса. Рэнсам, рулевой второй вахты, делала вид, что проверяет вверенную ей систему, однако было заметно, что пальцы у нее дрожат, как листья на ветру. Оператор наведения Карстер уперся взглядом в затылок Ника. Локаторщик второй смены от нечего делать застыл в медитативной позе, положив руки на колени и закрыв глаза.
У Вектора глаза тоже были закрыты. Лишенное улыбки изможденное лицо казалось уже не таким круглым; скулы проступали сквозь кожу.
– Держись, – не обращая внимания на Ника, подбодрила Мори сына. Ей было трудно говорить: спазмы сжимали горло. – Сейчас несладко всем. Он угрожает, чтобы испугать тебя. Он хочет наказать тебя за то, что в тебе течет не его кровь.
– Я выпущу ее до последней капли, – злобно проворчал Ник.
Повернувшись к Нику спиной, Мори встала между ним и Дэйвисом. Теперь все ее внимание сосредоточилось на сыне.
– Он не сможет сделать больно тебе, не причинив боль мне. А мне он не сможет сделать больно, не причинив боль себе.
– Если ты так считаешь, ты больна больше, чем я думал. – В голосе Ника слышалась клокочущая ярость.
– Я его любовница, – продолжала Мори, обращаясь к Дэйвису, – лучшая из тех, которые у него были. Если он причинит тебе боль, ему придется от меня отказаться, потерять навсегда. Он сможет меня убить, но никогда уже не заставит делать то, что я делала раньше.
– Ты лгала мне! – воскликнул Ник.
Мори едва не ответила: «Ты – негодяй. Я вообще никогда не говорила тебе правду». Во что бы то ни стало, необходимо отвести ярость Ника от Дэйвиса на себя. Для этого Мори готова идти на любой риск.
Но взгляд Дэйвиса удержал ее.
Прямо на глазах Дэйвис все больше приобретал сходство с Энгусом. Страх и непонимание, казалось, подстегнули проявление в Дэйвисе унаследованных от отца свойств характера. Хотя цвет глаз был другим, взгляд напоминал взгляд поросячьих глазок Энгуса и говорил о том, что, загнанный в угол, его обладатель дорого продаст свою жизнь.
Лишь благодаря активизированному имплантату Мори не лишилась чувств при виде столь знакомого ей жестокого выражения лица. Но ее сердце сжалось, словно отказываясь гнать кровь по жилам.
Однако перед ней не Энгус Термопайл, перед ней ее сын, Дэйвис Хайленд. Возможно, у него гены Энгуса, он унаследовал его тело; его восприятие определяется эндокринной системой Энгуса; да, знания Дэйвиса о себе, возможно, выработались воспоминаниями Мори об Энгусе. Но ее сын унаследовал ее память, и его взгляды отличаются от отцовских. Остается лишь надеяться, что Дэйвис и рассуждать будет не так, как его отец.
– Ник, – сквозь суматоху мыслей донесся до Мори голос Скорца. – Станция вновь на передаче.
– Переключись на громкоговорители, – в который раз скомандовал Ник.
– Станция Всех Свобод капитану Нику Саккорсо, – раздалось из громкоговорителей. – Эмиссар ожидает разрешения взойти на борт корабля.
– Скажи им, амнионский эмиссар будет принят на борту, как только мы организуем сопровождение. – Несмотря на бушевавшую в Нике ярость, он сумел взять себя в руки. – Отсылай. – Затем он обратился к первому помощнику: – Мика, ты выступишь в сопровождении, – Не пускай эту тварь на борт, пока не убедишься, что он один. И не спускай с него глаз. Пусть знает, спуску не будет… Лит, твоя забота следить, чтобы Мори и ее выродок не выкинули какую-нибудь шутку.
После этих слов Мика еще больше нахмурилась, однако, кивнув, покинула мостик. Лит, в свою очередь, молча подошла к Мори и Дэйвису и, взяв пистолет наизготовку, встала сзади.
Дэйвис все еще был слишком непосредственен, чтобы держать свои мысли при себе. Кроме того, они формировались под влиянием Мори, под влиянием ее тревог и отвращения к Саккорсо.
– Когда-нибудь, – пробормотал он, – я надеру ему задницу. Он запомнит меня надолго.
Ник презрительно рассмеялся.
Мори опустила руку в карман и увеличила интенсивность излучения имплантата.
Итак, остается дождаться амнионского эмиссара. Дэйвис стоит рядом. Лит – сзади с наставленным в спину пистолетом.
– Всем внимание, – неожиданно заговорил Ник. Казалось, он слегка успокоился. – У Амниона к нам деловое предложение, а я бы очень не хотел упускать свою выгоду. – Теперь Ник даже слегка растягивал слова. – Но мы уже получили все, что хотели, включая, – Ник вытащил кредитную карту, – деньги на починку тахионного двигателя. Их хватит даже на приобретение нового двигателя. Итак, что будем требовать взамен?
– Возможность убраться отсюда, – без колебании предложила Лит.
– Зачем? – удивился Ник. – Они подтвердили, что мы сможем улететь. Зачем просить то, что и так обещано?
– Нет, Ник, – вступил в разговор Вектор. Теперь он открыл глаза, однако взгляд был тускл, улыбка отсутствовала, а лицо, казалось, еще более осунулось. – Лит права. Не все так просто. Ты сам сказал, что если они продержат нас здесь достаточно долго, они успеют провести анализ крови до нашего отлета. Но ситуация осложняется тем, что даже если мы и покинем Станцию вовремя, удаляться от нее мы все равно будем слишком медленно. Так или иначе, они смогут нас догнать, и тогда нам крышка. – Голос Вектора звучал так, словно его голосовые связки тоже были поражены артритом. – Сейчас любая спасательная шлюпка имеет перед нами преимущество, если у нее есть тахионный двигатель. А от Малого Танатоса нас отделяет половина светового года. Год пути при максимальной скорости, на которую способна «Мечта капитана». Чтобы настигнуть нас, времени хоть отбавляй. Кроме того, месяцев через шесть, максимум восемь, у нас кончатся продукты.
– Ближе к делу, – угрюмо проговорил Ник.
– Дело в том, – вздохнул Вектор, словно эти слова дались ему с трудом, – что если мы не отдадим им Дэйвиса, хотя бы для того, чтобы компенсировать ущерб, причиненный в результате обмана с нашей стороны, нам всем конец. Никакие молитвы не помогут.
– Это кто? – спросил Дэйвис у Мори, враждебно кивая в сторону Вектора.
– Не сейчас, – прошептала Мори. – Пожалуйста.
– Что, если мы потребуем запчасти для тахионного двигателя? – возразил Ник Вектору, не обращая внимания на Дэйвиса и Мори.
– Я думал об этом. – Несмотря на усталость, Вектор твердо смотрел в глаза Нику. – Пустая затея. Ремонт займет уйму времени. Насколько я знаю, техника у них такая же, как у нас, но другой конфигурации. Амнионцам придется поломать голову, прежде чем удастся подогнать детали друг к другу. Работа займет несколько дней. Кроме того, неизбежно возникнет и другая трудность: амнионцев придется пропустить на борт. Это очень опасно. Велика вероятность диверсии или даже захвата корабля.
Несмотря на то, что, по словам механика, «Мечта капитана», казалось, обречена, Ник не сдавался. Еще более небрежно, словно заранее зная ответы на все вопросы, а заодно и выход из создавшегося положения, он спросил:
– Что, если мы выменяем запчасти, а ремонт проведешь ты?
Взгляд Вектора по-прежнему был устремлен на Ника, но теперь в нем сквозила неуверенность.
– Боюсь, я не справлюсь.
– Справишься, – как ни в чем не бывало возразил Ник, – Ничего другого не остается. Это наш единственный шанс. Я дам тебе три часа.
Мори заметила пот, выступивший при этих словах на лице Вектора – маленькие, блестящие капельки. Но, впрочем, теперь механик занимает ее меньше всего. Конечно, он прав. Без исправного тахионного двигателя «Мечта капитана» – все равно, что инертная болванка. Ей ни за что не успеть добраться до ближнего космоса – обман Ника откроется раньше. Но Мори эта проблема не касается. У нее совершенно другие заботы.
Ник собирается отдать Дэйвиса Амниону.
Только активизированный зонный имплантат не позволил Мори расплакаться. Какое-то мгновение она боролась с желанием броситься на Ника – совершить какую-нибудь глупость, чтобы быть убитой на месте, но погибнуть человеком; при этом, пытаясь ее защитить, погибнет и Дэйвис. Лучше умереть на мостике корабля Саккорсо, чем стать амнионцами.
Но искусственный стимулятор удержал Мори от отчаянного поступка. Слезами горю не поможешь. Она поступит иначе.
Действие имплантата сродни безумию. Под воздействием его импульсов, стимулирующих нервные клетки, в мозгу Мори вдруг родился безумный план выхода из создавшегося положения.
А справится ли она? Да, если будет действовать осторожно.
Но если она потерпит неудачу…
Если Мори потерпит неудачу, ничто на «Мечте капитана» или Станции всех свобод не удержит ее от того, чтобы совершить возмездие. Уж она-то постарается.
Лит стояла почти вплотную, поэтому Мори не могла говорить с Дэйвисом и не быть услышанной. Ей ничего не оставалось, как рассчитывать на то, что Дэйвис не сойдет с ума, когда окажется в руках Амниона.
Несмотря на всю свою решительность, Мори, тем не менее, вновь испытала потрясение, когда на мостике появилась Мика с эмиссаром Амниона.
То ли создание, сопровождаемое первым помощником Ника, однажды было человеком, на которого не очень успешно воздействовали мутагеном, то ли оно изначально было амнионцем, а его соплеменники не смогли превратить его в человека. Тем не менее Мори предположила, что пришелец все-таки человек. Уж очень точным оказалось сходство отдельных его членов с человеческими.
Очевидно, пришелец был мужского пола. У него была одна человеческая рука и практически не претерпевшая изменений грудная клетка. Бледная кожа на ногах ниже колен была совершенно обычной. Половина лица выглядела, как человеческая, а дыхание в условиях земной атмосферы осуществлялось без видимых усилий.
Но вот его одежда – как и у Дэйвиса, сделанная из поглощающего свет материала, – была местами в отверстиях, чтобы не стеснять бросающиеся в глаза амнионские черты – массивные бугры, выступавшие на теле выше колен. Вторая рука была обнажена – амнионская плоть не нуждалась в одежде. Что касается второй половины лица, то органы дыхания, приходившиеся на нее, были приспособлены для едкого воздуха Станции всех свобод. Амнионский глаз смотрел, не моргая. Зубы, видневшиеся в приоткрытой, лишенной губ полости рта, были такими же острыми, как и у амнионских охранников.
– Ник, – ровным, даже безучастным голосом проговорила Мика, – это амнионский эмиссар. А это, – теперь, указывая на Саккорсо, Мика обращалась к вошедшему вместе с ней существу, капитан Ник Саккорсо.
С этими словами, все еще держа пистолет наизготовку, Мика встала позади амнионца.
– Я хочу сесть, – заявило существо голосом, похожим на шелест падающих листьев.
Все уставились на пришельца. Дэйвис помрачнел, как грозовая туча, причины чего он вряд ли бы смог назвать. Эльбу, казалось, вот-вот стошнит. Лицо Вектора покрыли пот и болезненная бледность. Рэнсам нервно забарабанила пальцами по пульту управления. Карстер и локаторщик второй вахты откровенно испугались – возможно, они никогда прежде не видели представителей Амниона. Скорц, вцепившись в поручни своего кресла, бормотал ругательства.
Шрамы на лице Ника пришли в движение, словно ухмыляясь.
– Тем хуже для тебя, – ответил он. – Свободных мест нет.
Гримаса исказила человеческую часть лица эмиссара.
– Я хочу сесть, – с прежней интонацией повторил он.
Ник угрожающе наклонился вперед.
– Ты оглох? Нашли, кому поручать переговоры! Похоже, достичь согласия будет нелегко… Повторяю: у нас нет свободных мест.
Внимательный взгляд пришельца заскользил по мостику. Казалось, он заметил в руке Лит пистолет. Что касается Мори и Дэйвиса, то если у амнионца и были относительно них какие-то интересы, он этого ничем не выдал.
– Я хочу сесть, – вновь повторил он, словно запрограммированный, словно это желание было главным предметом переговоров.
– В таком случае, – рявкнул Ник, – можешь уходить. Если ты собираешься тянуть время, требуя особых привилегий, нам не о чем с тобой говорить.
Кивок эмиссара, казалось, свидетельствовал о его полном непонимании происходящего.
– Я хочу сесть, – вновь потребовал он.
В глазах Ника блеснул огонь.
– Хорошо. Мика, прострели-ка ему ногу. Пусть посидит на палубе.
Мика подняла пистолет и прицелилась.
Амнионец, должно быть, понимал слова Ника. Он повернулся к Мике. Его человеческий глаз быстро и беспокойно заморгал, второй глаз остался неподвижным. Затем эмиссар вновь повернулся к Нику.
– Я хочу сесть.
Ник посмотрел на амнионца так, словно действительно хотел нанести ему увечья. Однако существо даже не вздрогнуло и вообще не проявило никакой реакции, если не считать широко открытого человеческого глаза.
– Проклятье! – Ник всплеснул руками. – Если ты всегда так ведешь дела, то мы все здесь сдохнем от скуки, прежде чем о чем-нибудь договоримся… Сядь там. – Ник указал на место рулевого. – Рэнсам, освободи место. Выключи пульт управления и дай сесть нашему почтенному гостю.
Рэнсам едва не подпрыгнула на месте; ее пальцы забегали по клавиатуре. Отключив рулевую систему, она уступила место эмиссару.
Словно восприняв сделанное ему одолжение как само собой разумеющееся, амнионец проследовал к креслу рулевого и, усевшись, сложил разномастные руки перед собой.
– Кстати, – прошелестел он, – меня зовут Марк Вестабул. Как вы, может быть, уже заметили, я в некотором роде жертва эксперимента. Когда-то я был одним из вас. Амниона интересовало, можно ли изменить мой генетический код, не меняя внешности. Опыт оказался не совсем удачным. Однако мой прежний генетический код дает мне определенные преимущества в общении с людьми. Я могу, – он сделал паузу, – понимать то, что скрывается за их словами. Иногда, правда, я начинаю забывать язык людей. Очевидно, определенные знания и ощущения зашифрованы, скорее, на генетическом, чем на клеточном уровне. Я говорю об этом, чтобы объяснить, почему в моих ответах иногда присутствует неоднозначность. Тем не менее, я не испытываю трудностей при интерпретации того, о чем говорят или что подразумевают люди. Именно поэтому меня снабдили полномочиями провести переговоры и принять решение… Итак, каковы ваши требования?
Ник, не желая казаться пришельцу нерешительным, ответил немедленно:
– Раз уж на то пошло, у меня несколько требований. Вот первое: мне нужны объяснения.
Амнионский эмиссар одновременно заморгал (одним глазом) и вопросительно посмотрел на Ника (другим глазом).
– Вероятно, я могу интерпретировать ваш вопрос, но мне не хотелось бы гадать, да и вы, конечно, мне этого не предлагаете. Пожалуйста, будьте конкретнее.
– Я хочу знать, почему это человеческое отродье, – Ник ткнул пальцем в сторону Дэйвиса, – вдруг стало для вас таким важным. Раньше вы им не интересовались. Теперь ваше отношение к нему изменилось на противоположное. Я хочу знать, почему.
Вестабул какое-то мгновение молчал, казалось, обдумывая ответ.
– Этот аспект, определенно, не имеет к вам никакого отношения. Для достижения ваших целей причины, почему мы хотим получить человеческого ребенка, не актуальны. Вас может интересовать лишь степень нашей мотивации, а не ее содержание. Другими словами, вам требуется знать, сколько мы готовы заплатить.
– Не обязательно, – ответил Ник. – Едва ли мне есть дело до того, сколько вы заплатите. Сделка – ваша идея, не моя. Я уже получил то, для чего сюда прилетел, в том числе и «человеческого ребенка». Но я не люблю сюрпризов и не люблю тайн. Я хочу знать, почему здесь амнионский эмиссар. Что делает именно этого человека столь важным для вас?
– Хорошо, – согласился пришелец. Настойчивость Ника, впрочем, не привела его в замешательство. – Дело в том, что он – аномалия. Он не соответствует существующим критериям. Причем, источник аномалии – женщина.
При этих словах словно огонь опалил Мори изнутри. Источник аномалии! Амнион разгадал ее секрет. Пока она была без сознания, врач обнаружил имплантат!
– Впрочем, сам источник нас не интересует, – продолжал Вестабул. – Нас интересует антология аномалии – ее развитие и последствия.
– Почему же вас не интересует источник? – поинтересовался Ник. – Это звучит нелогично.
– Для нас он не представляет загадки, – последовал лаконичный ответ.
– А конкретнее?
«Только бы он не сказал, только бы он не сказал!» – словно заклинание, повторяла про себя Мори.
– Нам известно, почему ее состояние не согласуется с существующими критериями. Говоря вашими словами, мы знаем, почему она не сошла с ума, когда копировалось ее сознание.
– Почему же? – тут же поинтересовался Ник.
Эмиссар, казалось, пожал плечами – его одежда скрадывала движения.
– Ее сознание оказалось защищенным.
– Как?
– Если бы ее защита оказалась органической, она бы нас заинтересовала, – ответил Вестабул, словно объявляя Мори приговор. – Напротив, в ее мозгу находится радиоэлектрод, подавляющий определенные нейрохимические носители страха. Грубо говоря, она не смогла испугаться. Мы располагаем некоторой информацией о подобного рода устройствах, но их назначение нам было неизвестно… Конечно же, вы знали об этом. Мы считаем, что вы прибыли сюда именно для того, чтобы испытать иммунитет женщины. Иначе вы не стали бы рисковать ею и посылать к нам, если, конечно, не принимать в расчет дополнительные цели, касавшиеся рождения ребенка.
Ник вскочил со своего места и бросился к Мори. Даже быстроты ее искусственных рефлексов не хватило, чтобы увернуться от него или, хотя бы, удержать Дэйвиса от попытки защитить ее.
Прыгнув между матерью и Ником, Дэйвис выкинул кулак в лицо нападавшему. Ник с легкостью парировал удар и пропустил Дэйвиса мимо себя, словно отмахнувшись от мухи. Почти одновременно Лит подскочила к Дэйвису сзади и нанесла рукояткой пистолета удар в затылок. Дэйвис упал.
Ник был уже рядом с Мори, прижав ее к переборке.
– Зонный имплантат! – в яростном отчаянии взревел Ник. – У тебя зонный имплантат! Все твои откровения – ложь!
Дэйвис попробовал подняться на ноги, но тело его не слушалось. Лит для верности приперла его к полу коленом и приставила пистолет к затылку.
Мори почувствовала страх, но прилив энергии, вырываясь наружу, заглушил его. Как хочется вмазать Саккорсо по лицу, превратить его в кровавое месиво! Но лучше не двигаться. Сейчас Ник готов убить, и не стоит распалять его сопротивлением.
– Ник! – раздался пронзительный возглас Мики, когда Ник занес кулак, чтобы размозжить голову Мори о переборку. Ее пистолет возник перед лицом Саккорсо, уперевшись дулом в шрамы. – Не сейчас! И не здесь!
Ник отпрянул, словно к нему приставили электрошоковую дубинку. Через мгновение он, казалось, вновь взял себя в руки. Медленно, очень медленно он поднял руку и упер указательный палец между глаз Мори.
– Ты заплатишь за обман сполна. И сначала ты лишишься сына. Поцелуй его на прощание.
Ник жаждал мести. Его кровожадный и разящий взгляд сверкал, как клинок, который Мори однажды приставила к своей груди по милости Энгуса. Шрамы на лице Ника налились кровью и казались свежими, только что полученными в схватке с Мори.
Походкой хищника Ник вернулся на свое место.
– Итак, вас не интересует источник, – прорычал Ник взглянув на эмиссара. – Тем лучше, потому что вы не сможете ее получить. Что вы собираетесь делать с ее выродком?
Вестабул потупился, словно не знал значения слова «выродок». Затем его взгляд прояснился.
– Мы изучим его, – ответил он. – Мы хотим определить, какое влияние иммунитет матери оказал на ребенка, на целостность его восприятия реальности, на целостность памяти, на адекватность его поступков. Если бы я был не один… Если бы я смог тогда разделить с кем-нибудь страх перед Амнионом, моя собственная мутация могла бы пройти более успешно.
Ник коротко кивнул. Наверное, ему все равно.
Послышался жалобный стон Дэйвиса, удерживаемою на полу Лит.
С полнейшим безразличием амнионец задал прежний вопрос:
– Каковы ваши требования?
Внешне Ник сохранял спокойствие, внутри же бушевали эмоции; он едва сдерживал клокотавшую в нем ярость.
– А как ты думаешь?
Эмиссар некоторое время молчал, словно решая сложную математическую задачку. Ник также молчал.
– К точке вашего выхода из гиперпространства был послан зонд, – наконец заговорил Вестабул. – Анализ оставленного вами следа показал, что вы потерпели так называемую тахионную аварию. Мы считаем, что ваш тахионный двигатель вышел из строя. Таким образом, вы не можете покинуть пространство Амниона.
– И поскольку мы здесь застряли, – огрызнулся Ник, – вы, конечно же, делаете все возможное, чтобы мы чувствовали себя, как дома.
Человеческий глаз амнионца мигнул, как сигнал семафора.
На лице Ника застыла враждебная ухмылка.
– Вектор, каковы наши требования? – как можно более небрежно спросил он.
Механик уже заявил, что на него надежда небольшая» и, кроме того, дал понять, что огорчен мыслью продать Дэйвиса Амниону. Тем не менее, как член команды Ника, он не мог выказать сомнение перед Марком Вестабулом.
– Нам нужен гистерезисный преобразователь и модуляционный пульт управления для полевого генератора, – хриплым голосом проговорил Вектор. – Кроме того, нужны устройства сопряжения нашего оборудования с вашим.
Эмиссар кивнул. Очевидно, он был готов к такому предложению.
– Ваши требования приемлемы, – ответил он. – Цели обеих сторон будут достигнуты при удовлетворении взаимных требований.
Ник не стал повторять эту ритуальную фразу. Вместо этого он спросил:
– Когда?
Амнионец, казалось, вновь пожал плечами.
– Оборудование может быть поставлено немедленно. Соответствующие устройства сопряжения тоже почти готовы. Мы заинтересованы в возможности адаптировать технологию людей и технологию Амниона друг к другу. В этом направлении уже сделаны определенные шаги. Если ваш механик предоставит соответствующие технические характеристики, выращивание устройств сопряжения будет немедленно доведено до конца.
Отвернувшись от Мори, так чтобы она не видела выражение его лица, Ник принял предложение.
– Хорошо, – пробормотал он. – Цели обеих сторон будут достигнуты при удовлетворении взаимных требований.
Дэйвис, бросив в сторону Саккорсо ругательство, снова попытался подняться, но пистолет Лит будто пригвоздил его к полу.
– Мой механик предоставит необходимые технические характеристики в течение десяти минут, – продолжал Ник. – Когда оборудование и устройства сопряжения будут готовы, обмен состоится в нашем шлюзе. С вашей стороны должен быть один представитель. Человеческий выродок будет ждать в сопровождении одного охранника. По окончании сделки мы задраиваем люки и, закончив ремонт, покидаем Станцию. Ясно? Никаких отсрочек, никаких препятствий. Вы предоставляете траекторию отлета, мы убираемся восвояси.
Пэстил же, малый себе на уме, казался не таким обескураженным. Он лишь беззвучно рассмеялся, обнажив нечищеные зубы.
Ник продолжал сверлить Мори взглядом.
Голос Лит слегка напрягся, когда она отпускала Пэстила и Симнера с мостика. Те подчинились, сдав оружие Мике. Затем Лит отошла в сторону, подальше от Мори и Дэйвиса. Может быть – от Ника и Мики.
Первый помощник заперла полученное от подчиненных оружие в специальный шкаф. Теперь пистолеты оставались только у нее и Лит.
Скорц следил за эфиром. Пармут, еще больше расстегнув форму на груди, все так же с интересом смотрела на Дэйвиса. Рэнсам, рулевой второй вахты, делала вид, что проверяет вверенную ей систему, однако было заметно, что пальцы у нее дрожат, как листья на ветру. Оператор наведения Карстер уперся взглядом в затылок Ника. Локаторщик второй смены от нечего делать застыл в медитативной позе, положив руки на колени и закрыв глаза.
У Вектора глаза тоже были закрыты. Лишенное улыбки изможденное лицо казалось уже не таким круглым; скулы проступали сквозь кожу.
– Держись, – не обращая внимания на Ника, подбодрила Мори сына. Ей было трудно говорить: спазмы сжимали горло. – Сейчас несладко всем. Он угрожает, чтобы испугать тебя. Он хочет наказать тебя за то, что в тебе течет не его кровь.
– Я выпущу ее до последней капли, – злобно проворчал Ник.
Повернувшись к Нику спиной, Мори встала между ним и Дэйвисом. Теперь все ее внимание сосредоточилось на сыне.
– Он не сможет сделать больно тебе, не причинив боль мне. А мне он не сможет сделать больно, не причинив боль себе.
– Если ты так считаешь, ты больна больше, чем я думал. – В голосе Ника слышалась клокочущая ярость.
– Я его любовница, – продолжала Мори, обращаясь к Дэйвису, – лучшая из тех, которые у него были. Если он причинит тебе боль, ему придется от меня отказаться, потерять навсегда. Он сможет меня убить, но никогда уже не заставит делать то, что я делала раньше.
– Ты лгала мне! – воскликнул Ник.
Мори едва не ответила: «Ты – негодяй. Я вообще никогда не говорила тебе правду». Во что бы то ни стало, необходимо отвести ярость Ника от Дэйвиса на себя. Для этого Мори готова идти на любой риск.
Но взгляд Дэйвиса удержал ее.
Прямо на глазах Дэйвис все больше приобретал сходство с Энгусом. Страх и непонимание, казалось, подстегнули проявление в Дэйвисе унаследованных от отца свойств характера. Хотя цвет глаз был другим, взгляд напоминал взгляд поросячьих глазок Энгуса и говорил о том, что, загнанный в угол, его обладатель дорого продаст свою жизнь.
Лишь благодаря активизированному имплантату Мори не лишилась чувств при виде столь знакомого ей жестокого выражения лица. Но ее сердце сжалось, словно отказываясь гнать кровь по жилам.
Однако перед ней не Энгус Термопайл, перед ней ее сын, Дэйвис Хайленд. Возможно, у него гены Энгуса, он унаследовал его тело; его восприятие определяется эндокринной системой Энгуса; да, знания Дэйвиса о себе, возможно, выработались воспоминаниями Мори об Энгусе. Но ее сын унаследовал ее память, и его взгляды отличаются от отцовских. Остается лишь надеяться, что Дэйвис и рассуждать будет не так, как его отец.
– Ник, – сквозь суматоху мыслей донесся до Мори голос Скорца. – Станция вновь на передаче.
– Переключись на громкоговорители, – в который раз скомандовал Ник.
– Станция Всех Свобод капитану Нику Саккорсо, – раздалось из громкоговорителей. – Эмиссар ожидает разрешения взойти на борт корабля.
– Скажи им, амнионский эмиссар будет принят на борту, как только мы организуем сопровождение. – Несмотря на бушевавшую в Нике ярость, он сумел взять себя в руки. – Отсылай. – Затем он обратился к первому помощнику: – Мика, ты выступишь в сопровождении, – Не пускай эту тварь на борт, пока не убедишься, что он один. И не спускай с него глаз. Пусть знает, спуску не будет… Лит, твоя забота следить, чтобы Мори и ее выродок не выкинули какую-нибудь шутку.
После этих слов Мика еще больше нахмурилась, однако, кивнув, покинула мостик. Лит, в свою очередь, молча подошла к Мори и Дэйвису и, взяв пистолет наизготовку, встала сзади.
Дэйвис все еще был слишком непосредственен, чтобы держать свои мысли при себе. Кроме того, они формировались под влиянием Мори, под влиянием ее тревог и отвращения к Саккорсо.
– Когда-нибудь, – пробормотал он, – я надеру ему задницу. Он запомнит меня надолго.
Ник презрительно рассмеялся.
Мори опустила руку в карман и увеличила интенсивность излучения имплантата.
Итак, остается дождаться амнионского эмиссара. Дэйвис стоит рядом. Лит – сзади с наставленным в спину пистолетом.
– Всем внимание, – неожиданно заговорил Ник. Казалось, он слегка успокоился. – У Амниона к нам деловое предложение, а я бы очень не хотел упускать свою выгоду. – Теперь Ник даже слегка растягивал слова. – Но мы уже получили все, что хотели, включая, – Ник вытащил кредитную карту, – деньги на починку тахионного двигателя. Их хватит даже на приобретение нового двигателя. Итак, что будем требовать взамен?
– Возможность убраться отсюда, – без колебании предложила Лит.
– Зачем? – удивился Ник. – Они подтвердили, что мы сможем улететь. Зачем просить то, что и так обещано?
– Нет, Ник, – вступил в разговор Вектор. Теперь он открыл глаза, однако взгляд был тускл, улыбка отсутствовала, а лицо, казалось, еще более осунулось. – Лит права. Не все так просто. Ты сам сказал, что если они продержат нас здесь достаточно долго, они успеют провести анализ крови до нашего отлета. Но ситуация осложняется тем, что даже если мы и покинем Станцию вовремя, удаляться от нее мы все равно будем слишком медленно. Так или иначе, они смогут нас догнать, и тогда нам крышка. – Голос Вектора звучал так, словно его голосовые связки тоже были поражены артритом. – Сейчас любая спасательная шлюпка имеет перед нами преимущество, если у нее есть тахионный двигатель. А от Малого Танатоса нас отделяет половина светового года. Год пути при максимальной скорости, на которую способна «Мечта капитана». Чтобы настигнуть нас, времени хоть отбавляй. Кроме того, месяцев через шесть, максимум восемь, у нас кончатся продукты.
– Ближе к делу, – угрюмо проговорил Ник.
– Дело в том, – вздохнул Вектор, словно эти слова дались ему с трудом, – что если мы не отдадим им Дэйвиса, хотя бы для того, чтобы компенсировать ущерб, причиненный в результате обмана с нашей стороны, нам всем конец. Никакие молитвы не помогут.
– Это кто? – спросил Дэйвис у Мори, враждебно кивая в сторону Вектора.
– Не сейчас, – прошептала Мори. – Пожалуйста.
– Что, если мы потребуем запчасти для тахионного двигателя? – возразил Ник Вектору, не обращая внимания на Дэйвиса и Мори.
– Я думал об этом. – Несмотря на усталость, Вектор твердо смотрел в глаза Нику. – Пустая затея. Ремонт займет уйму времени. Насколько я знаю, техника у них такая же, как у нас, но другой конфигурации. Амнионцам придется поломать голову, прежде чем удастся подогнать детали друг к другу. Работа займет несколько дней. Кроме того, неизбежно возникнет и другая трудность: амнионцев придется пропустить на борт. Это очень опасно. Велика вероятность диверсии или даже захвата корабля.
Несмотря на то, что, по словам механика, «Мечта капитана», казалось, обречена, Ник не сдавался. Еще более небрежно, словно заранее зная ответы на все вопросы, а заодно и выход из создавшегося положения, он спросил:
– Что, если мы выменяем запчасти, а ремонт проведешь ты?
Взгляд Вектора по-прежнему был устремлен на Ника, но теперь в нем сквозила неуверенность.
– Боюсь, я не справлюсь.
– Справишься, – как ни в чем не бывало возразил Ник, – Ничего другого не остается. Это наш единственный шанс. Я дам тебе три часа.
Мори заметила пот, выступивший при этих словах на лице Вектора – маленькие, блестящие капельки. Но, впрочем, теперь механик занимает ее меньше всего. Конечно, он прав. Без исправного тахионного двигателя «Мечта капитана» – все равно, что инертная болванка. Ей ни за что не успеть добраться до ближнего космоса – обман Ника откроется раньше. Но Мори эта проблема не касается. У нее совершенно другие заботы.
Ник собирается отдать Дэйвиса Амниону.
Только активизированный зонный имплантат не позволил Мори расплакаться. Какое-то мгновение она боролась с желанием броситься на Ника – совершить какую-нибудь глупость, чтобы быть убитой на месте, но погибнуть человеком; при этом, пытаясь ее защитить, погибнет и Дэйвис. Лучше умереть на мостике корабля Саккорсо, чем стать амнионцами.
Но искусственный стимулятор удержал Мори от отчаянного поступка. Слезами горю не поможешь. Она поступит иначе.
Действие имплантата сродни безумию. Под воздействием его импульсов, стимулирующих нервные клетки, в мозгу Мори вдруг родился безумный план выхода из создавшегося положения.
А справится ли она? Да, если будет действовать осторожно.
Но если она потерпит неудачу…
Если Мори потерпит неудачу, ничто на «Мечте капитана» или Станции всех свобод не удержит ее от того, чтобы совершить возмездие. Уж она-то постарается.
Лит стояла почти вплотную, поэтому Мори не могла говорить с Дэйвисом и не быть услышанной. Ей ничего не оставалось, как рассчитывать на то, что Дэйвис не сойдет с ума, когда окажется в руках Амниона.
* * *
Несмотря на всю свою решительность, Мори, тем не менее, вновь испытала потрясение, когда на мостике появилась Мика с эмиссаром Амниона.
То ли создание, сопровождаемое первым помощником Ника, однажды было человеком, на которого не очень успешно воздействовали мутагеном, то ли оно изначально было амнионцем, а его соплеменники не смогли превратить его в человека. Тем не менее Мори предположила, что пришелец все-таки человек. Уж очень точным оказалось сходство отдельных его членов с человеческими.
Очевидно, пришелец был мужского пола. У него была одна человеческая рука и практически не претерпевшая изменений грудная клетка. Бледная кожа на ногах ниже колен была совершенно обычной. Половина лица выглядела, как человеческая, а дыхание в условиях земной атмосферы осуществлялось без видимых усилий.
Но вот его одежда – как и у Дэйвиса, сделанная из поглощающего свет материала, – была местами в отверстиях, чтобы не стеснять бросающиеся в глаза амнионские черты – массивные бугры, выступавшие на теле выше колен. Вторая рука была обнажена – амнионская плоть не нуждалась в одежде. Что касается второй половины лица, то органы дыхания, приходившиеся на нее, были приспособлены для едкого воздуха Станции всех свобод. Амнионский глаз смотрел, не моргая. Зубы, видневшиеся в приоткрытой, лишенной губ полости рта, были такими же острыми, как и у амнионских охранников.
– Ник, – ровным, даже безучастным голосом проговорила Мика, – это амнионский эмиссар. А это, – теперь, указывая на Саккорсо, Мика обращалась к вошедшему вместе с ней существу, капитан Ник Саккорсо.
С этими словами, все еще держа пистолет наизготовку, Мика встала позади амнионца.
– Я хочу сесть, – заявило существо голосом, похожим на шелест падающих листьев.
Все уставились на пришельца. Дэйвис помрачнел, как грозовая туча, причины чего он вряд ли бы смог назвать. Эльбу, казалось, вот-вот стошнит. Лицо Вектора покрыли пот и болезненная бледность. Рэнсам нервно забарабанила пальцами по пульту управления. Карстер и локаторщик второй вахты откровенно испугались – возможно, они никогда прежде не видели представителей Амниона. Скорц, вцепившись в поручни своего кресла, бормотал ругательства.
Шрамы на лице Ника пришли в движение, словно ухмыляясь.
– Тем хуже для тебя, – ответил он. – Свободных мест нет.
Гримаса исказила человеческую часть лица эмиссара.
– Я хочу сесть, – с прежней интонацией повторил он.
Ник угрожающе наклонился вперед.
– Ты оглох? Нашли, кому поручать переговоры! Похоже, достичь согласия будет нелегко… Повторяю: у нас нет свободных мест.
Внимательный взгляд пришельца заскользил по мостику. Казалось, он заметил в руке Лит пистолет. Что касается Мори и Дэйвиса, то если у амнионца и были относительно них какие-то интересы, он этого ничем не выдал.
– Я хочу сесть, – вновь повторил он, словно запрограммированный, словно это желание было главным предметом переговоров.
– В таком случае, – рявкнул Ник, – можешь уходить. Если ты собираешься тянуть время, требуя особых привилегий, нам не о чем с тобой говорить.
Кивок эмиссара, казалось, свидетельствовал о его полном непонимании происходящего.
– Я хочу сесть, – вновь потребовал он.
В глазах Ника блеснул огонь.
– Хорошо. Мика, прострели-ка ему ногу. Пусть посидит на палубе.
Мика подняла пистолет и прицелилась.
Амнионец, должно быть, понимал слова Ника. Он повернулся к Мике. Его человеческий глаз быстро и беспокойно заморгал, второй глаз остался неподвижным. Затем эмиссар вновь повернулся к Нику.
– Я хочу сесть.
Ник посмотрел на амнионца так, словно действительно хотел нанести ему увечья. Однако существо даже не вздрогнуло и вообще не проявило никакой реакции, если не считать широко открытого человеческого глаза.
– Проклятье! – Ник всплеснул руками. – Если ты всегда так ведешь дела, то мы все здесь сдохнем от скуки, прежде чем о чем-нибудь договоримся… Сядь там. – Ник указал на место рулевого. – Рэнсам, освободи место. Выключи пульт управления и дай сесть нашему почтенному гостю.
Рэнсам едва не подпрыгнула на месте; ее пальцы забегали по клавиатуре. Отключив рулевую систему, она уступила место эмиссару.
Словно восприняв сделанное ему одолжение как само собой разумеющееся, амнионец проследовал к креслу рулевого и, усевшись, сложил разномастные руки перед собой.
– Кстати, – прошелестел он, – меня зовут Марк Вестабул. Как вы, может быть, уже заметили, я в некотором роде жертва эксперимента. Когда-то я был одним из вас. Амниона интересовало, можно ли изменить мой генетический код, не меняя внешности. Опыт оказался не совсем удачным. Однако мой прежний генетический код дает мне определенные преимущества в общении с людьми. Я могу, – он сделал паузу, – понимать то, что скрывается за их словами. Иногда, правда, я начинаю забывать язык людей. Очевидно, определенные знания и ощущения зашифрованы, скорее, на генетическом, чем на клеточном уровне. Я говорю об этом, чтобы объяснить, почему в моих ответах иногда присутствует неоднозначность. Тем не менее, я не испытываю трудностей при интерпретации того, о чем говорят или что подразумевают люди. Именно поэтому меня снабдили полномочиями провести переговоры и принять решение… Итак, каковы ваши требования?
Ник, не желая казаться пришельцу нерешительным, ответил немедленно:
– Раз уж на то пошло, у меня несколько требований. Вот первое: мне нужны объяснения.
Амнионский эмиссар одновременно заморгал (одним глазом) и вопросительно посмотрел на Ника (другим глазом).
– Вероятно, я могу интерпретировать ваш вопрос, но мне не хотелось бы гадать, да и вы, конечно, мне этого не предлагаете. Пожалуйста, будьте конкретнее.
– Я хочу знать, почему это человеческое отродье, – Ник ткнул пальцем в сторону Дэйвиса, – вдруг стало для вас таким важным. Раньше вы им не интересовались. Теперь ваше отношение к нему изменилось на противоположное. Я хочу знать, почему.
Вестабул какое-то мгновение молчал, казалось, обдумывая ответ.
– Этот аспект, определенно, не имеет к вам никакого отношения. Для достижения ваших целей причины, почему мы хотим получить человеческого ребенка, не актуальны. Вас может интересовать лишь степень нашей мотивации, а не ее содержание. Другими словами, вам требуется знать, сколько мы готовы заплатить.
– Не обязательно, – ответил Ник. – Едва ли мне есть дело до того, сколько вы заплатите. Сделка – ваша идея, не моя. Я уже получил то, для чего сюда прилетел, в том числе и «человеческого ребенка». Но я не люблю сюрпризов и не люблю тайн. Я хочу знать, почему здесь амнионский эмиссар. Что делает именно этого человека столь важным для вас?
– Хорошо, – согласился пришелец. Настойчивость Ника, впрочем, не привела его в замешательство. – Дело в том, что он – аномалия. Он не соответствует существующим критериям. Причем, источник аномалии – женщина.
При этих словах словно огонь опалил Мори изнутри. Источник аномалии! Амнион разгадал ее секрет. Пока она была без сознания, врач обнаружил имплантат!
– Впрочем, сам источник нас не интересует, – продолжал Вестабул. – Нас интересует антология аномалии – ее развитие и последствия.
– Почему же вас не интересует источник? – поинтересовался Ник. – Это звучит нелогично.
– Для нас он не представляет загадки, – последовал лаконичный ответ.
– А конкретнее?
«Только бы он не сказал, только бы он не сказал!» – словно заклинание, повторяла про себя Мори.
– Нам известно, почему ее состояние не согласуется с существующими критериями. Говоря вашими словами, мы знаем, почему она не сошла с ума, когда копировалось ее сознание.
– Почему же? – тут же поинтересовался Ник.
Эмиссар, казалось, пожал плечами – его одежда скрадывала движения.
– Ее сознание оказалось защищенным.
– Как?
– Если бы ее защита оказалась органической, она бы нас заинтересовала, – ответил Вестабул, словно объявляя Мори приговор. – Напротив, в ее мозгу находится радиоэлектрод, подавляющий определенные нейрохимические носители страха. Грубо говоря, она не смогла испугаться. Мы располагаем некоторой информацией о подобного рода устройствах, но их назначение нам было неизвестно… Конечно же, вы знали об этом. Мы считаем, что вы прибыли сюда именно для того, чтобы испытать иммунитет женщины. Иначе вы не стали бы рисковать ею и посылать к нам, если, конечно, не принимать в расчет дополнительные цели, касавшиеся рождения ребенка.
Ник вскочил со своего места и бросился к Мори. Даже быстроты ее искусственных рефлексов не хватило, чтобы увернуться от него или, хотя бы, удержать Дэйвиса от попытки защитить ее.
Прыгнув между матерью и Ником, Дэйвис выкинул кулак в лицо нападавшему. Ник с легкостью парировал удар и пропустил Дэйвиса мимо себя, словно отмахнувшись от мухи. Почти одновременно Лит подскочила к Дэйвису сзади и нанесла рукояткой пистолета удар в затылок. Дэйвис упал.
Ник был уже рядом с Мори, прижав ее к переборке.
– Зонный имплантат! – в яростном отчаянии взревел Ник. – У тебя зонный имплантат! Все твои откровения – ложь!
Дэйвис попробовал подняться на ноги, но тело его не слушалось. Лит для верности приперла его к полу коленом и приставила пистолет к затылку.
Мори почувствовала страх, но прилив энергии, вырываясь наружу, заглушил его. Как хочется вмазать Саккорсо по лицу, превратить его в кровавое месиво! Но лучше не двигаться. Сейчас Ник готов убить, и не стоит распалять его сопротивлением.
– Ник! – раздался пронзительный возглас Мики, когда Ник занес кулак, чтобы размозжить голову Мори о переборку. Ее пистолет возник перед лицом Саккорсо, уперевшись дулом в шрамы. – Не сейчас! И не здесь!
Ник отпрянул, словно к нему приставили электрошоковую дубинку. Через мгновение он, казалось, вновь взял себя в руки. Медленно, очень медленно он поднял руку и упер указательный палец между глаз Мори.
– Ты заплатишь за обман сполна. И сначала ты лишишься сына. Поцелуй его на прощание.
Ник жаждал мести. Его кровожадный и разящий взгляд сверкал, как клинок, который Мори однажды приставила к своей груди по милости Энгуса. Шрамы на лице Ника налились кровью и казались свежими, только что полученными в схватке с Мори.
Походкой хищника Ник вернулся на свое место.
– Итак, вас не интересует источник, – прорычал Ник взглянув на эмиссара. – Тем лучше, потому что вы не сможете ее получить. Что вы собираетесь делать с ее выродком?
Вестабул потупился, словно не знал значения слова «выродок». Затем его взгляд прояснился.
– Мы изучим его, – ответил он. – Мы хотим определить, какое влияние иммунитет матери оказал на ребенка, на целостность его восприятия реальности, на целостность памяти, на адекватность его поступков. Если бы я был не один… Если бы я смог тогда разделить с кем-нибудь страх перед Амнионом, моя собственная мутация могла бы пройти более успешно.
Ник коротко кивнул. Наверное, ему все равно.
Послышался жалобный стон Дэйвиса, удерживаемою на полу Лит.
С полнейшим безразличием амнионец задал прежний вопрос:
– Каковы ваши требования?
Внешне Ник сохранял спокойствие, внутри же бушевали эмоции; он едва сдерживал клокотавшую в нем ярость.
– А как ты думаешь?
Эмиссар некоторое время молчал, словно решая сложную математическую задачку. Ник также молчал.
– К точке вашего выхода из гиперпространства был послан зонд, – наконец заговорил Вестабул. – Анализ оставленного вами следа показал, что вы потерпели так называемую тахионную аварию. Мы считаем, что ваш тахионный двигатель вышел из строя. Таким образом, вы не можете покинуть пространство Амниона.
– И поскольку мы здесь застряли, – огрызнулся Ник, – вы, конечно же, делаете все возможное, чтобы мы чувствовали себя, как дома.
Человеческий глаз амнионца мигнул, как сигнал семафора.
На лице Ника застыла враждебная ухмылка.
– Вектор, каковы наши требования? – как можно более небрежно спросил он.
Механик уже заявил, что на него надежда небольшая» и, кроме того, дал понять, что огорчен мыслью продать Дэйвиса Амниону. Тем не менее, как член команды Ника, он не мог выказать сомнение перед Марком Вестабулом.
– Нам нужен гистерезисный преобразователь и модуляционный пульт управления для полевого генератора, – хриплым голосом проговорил Вектор. – Кроме того, нужны устройства сопряжения нашего оборудования с вашим.
Эмиссар кивнул. Очевидно, он был готов к такому предложению.
– Ваши требования приемлемы, – ответил он. – Цели обеих сторон будут достигнуты при удовлетворении взаимных требований.
Ник не стал повторять эту ритуальную фразу. Вместо этого он спросил:
– Когда?
Амнионец, казалось, вновь пожал плечами.
– Оборудование может быть поставлено немедленно. Соответствующие устройства сопряжения тоже почти готовы. Мы заинтересованы в возможности адаптировать технологию людей и технологию Амниона друг к другу. В этом направлении уже сделаны определенные шаги. Если ваш механик предоставит соответствующие технические характеристики, выращивание устройств сопряжения будет немедленно доведено до конца.
Отвернувшись от Мори, так чтобы она не видела выражение его лица, Ник принял предложение.
– Хорошо, – пробормотал он. – Цели обеих сторон будут достигнуты при удовлетворении взаимных требований.
Дэйвис, бросив в сторону Саккорсо ругательство, снова попытался подняться, но пистолет Лит будто пригвоздил его к полу.
– Мой механик предоставит необходимые технические характеристики в течение десяти минут, – продолжал Ник. – Когда оборудование и устройства сопряжения будут готовы, обмен состоится в нашем шлюзе. С вашей стороны должен быть один представитель. Человеческий выродок будет ждать в сопровождении одного охранника. По окончании сделки мы задраиваем люки и, закончив ремонт, покидаем Станцию. Ясно? Никаких отсрочек, никаких препятствий. Вы предоставляете траекторию отлета, мы убираемся восвояси.