Страница:
Кошмары повторялись. Вселенная вдруг открывалась ей, проясняя мысли и даря совершенство. Перед Мори открывалась абсолютная истина. Повиновение ей было столь легким и естественным, что приносило радость.
Перед ней стоял ее отец… или ее сын. Может быть, это были ее мать и сестры ее отца. Возможно, это была Мин Доннер и несколько инструкторов из Академии. Может быть, это была сама Мори, изнасилованная и брошенная всеми. Однако такая многоликость делала их более отчетливыми, более понятными. Все они говорили: «Мори, спаси нас».
И она брала маленькие взрывные устройства и прикрепляла их к сердцу своего отца, своего сына или к собственному сердцу и с мстительной радостью наблюдала, как детонируют эти устройства и разносят на куски всех тех, кого она любила.
Затем она просыпалась в крике и холодном поту…
В следующую вахту Мори Вектор не прислал ей ни кофе, ни сэндвичей. Зато когда вахта закончилась, Ник проводил ее в камбуз и разрешил взять с собой в каюту еды.
Затем Мори снова оказалась взаперти.
Возможно, потому, что от еды она окрепла, или потому, что прошло еще больше времени с тех пор, как она лишилась поддержки своего зонного имплантата, но кошмары стали мучить ее еще больше.
«Я схожу с ума, – с ужасом подумала Мори. – Мне конец».
Вдруг у нее возникла мысль. У невменяемости свои преимущества: она непредсказуема, ее никто не ожидает. А поскольку Мори конец, терять ей нечего.
Когда началась следующая вахта Мори, она почти спокойно заняла свое место. Она выглядела изможденной, но ее страхи временно прекратились. Прикрываясь работой, которую ей поручили Ник и Мика, Мори проникла во вспомогательный компьютер «Мечты капитана».
Мори ничего не стала делать с замком своей двери или двери Дэйвиса. Этот шаг слишком очевиден, и Ник или Мика, очевидно, его отследят. Но, возможно, в отношении внутренней связи они окажутся не столь внимательными…
Под видом выполнения другой работы, Мори наладила канал связи между каютами Дэйвиса и своей, оставив его открытым. Это было рискованно. Если Ник зайдет к ней в каюту, Дэйвис сможет услышать все, что тот скажет, но и Ник услышит любой звук, который произведет Дэйвис.
Но выбора нет.
Возможно, она сошла с ума, но, по крайней мере, у нее появится шанс поговорить с сыном.
Если, конечно, Дэйвис вообще досягаем…
Вот вопрос вопросов. Дэйвис находится взаперти один на один с раздвоением личности. Его проблема даже не психологическою порядка – организм Дэйвиса переживал полный гормональный хаос. Испытав невероятный переход из состояния эмбриона в состояние молодого человека, поменяв пол с женского на мужской, его организм оказался совершенно разбалансированным.
Люди не приспособлены к подобного рода испытаниям. С точки зрения Амниона, человек для этого не спроектирован. Человек не может обойтись без любви и воспитания. Без них Дэйвис такая же потерянная личность, как и его отец.
Мори едва дождалась конца своей вахты, так ей не терпелось прийти на помощь сыну.
Ник так же ее провожал; так же держал ее за руку. Но теперь Мори боялась его вдвойне: Ник мог услышать, что канал внутренней связи открыт. Однако за последний день Саккорсо стал спокойнее. Мысли о приближающемся Малом Танатосе, наверное, занимали – или удовлетворяли – его больше, чем Мори. По пути к ее каюте он не проронил ни слова. Он просто привел Мори в каюту и запер.
Когда Мори осталась одна, ее начала пробирать дрожь.
Ей трудно было представить, насколько плохо Дэйвису. Ее сознание не находилось в своем лучшем состоянии, когда его копировал Амнион. Действие зонного имплантата должно было изменить электрохимические характеристики нейронов Мори. Таким образом, Дэйвис должен был отличаться от своей матери, несмотря на то, что все компоненты сознания Мори были взяты у нее. Слабее или сильнее он стал в результате таких изменений? За то недолгое время, пока она его видела и разговаривала с ним, она пришла к выводу, что в его памяти существуют провалы. Временные ли? Помогут они или навредят во время его одиночества и страданий?
В течение нескольких минут Мори не могла начать разговор с сыном. Слишком велик был страх.
Но она нужна Дэйвису. Если она ему не поможет, ему не поможет никто.
Выпив воды и смочив горло, Мори облокотилась о переборку рядом с устройством внутренней связи.
– Дэйвис, – едва слышно позвала она, словно боялась, что ее подслушивают, – ты меня слышишь?
В ответ Мори услышала удивленный возглас и звук шагов.
– Не трогай устройство, – быстро продолжала Мори. – Я открыла канал связи. Если нажмешь кнопку, ты меня отключишь. Кроме того, нас сразу разоблачат.
– Мори, – откликнулся Дэйвис, – это ты?
Голос ее сына. Точно такой же, как у его отца, если бы тот был моложе и не так яростно боролся со своим страхом.
– Где ты? Что происходит? Почему он со мной так поступает? Почему он меня ненавидит? Мори, что я сделал? Кто я?
Ее сын.
– Послушай, Дэйвис. – Мори пыталась говорить как можно более убедительно. – Я хочу ответить на твои вопросы. Хочу рассказать тебе все. Правда, я не знаю, сколько у нас времени. Если никто не заметит, у нас будет возможность говорить долго… Воспоминания даются тебе с трудом?
Мори слышала дыхание Дэйвиса, так близко он приблизился к микрофону.
– Да, – после долгого молчания раздался голос Дэйвиса. – Но я даже не знаю, кто я. Как я могу что-то вспомнить?
Будь терпеливой, приказала себе Мори. Не торопи его.
– С чем связаны твои трудности?
– Воспоминания просто останавливаются. – Голос Дэйвиса дрожал. Вероятно, ему было очень плохо. – Я девочка. Я это помню, Мори. Мой дом – Земля. У меня есть отец и мать, как у всех остальных. Ее зовут Брайони, его – Дэйвис. Они оба полицейские. Мать погибла десять лет назад. Их корабль потерпел поражение в бою с кораблем преступников. Я тоже полицейский. Учился в Академии. Меня отправили служить на корабль моего отца… Бессмыслица какая-то.
– Я знаю, – участливо ответила Мори. – Я все объясню, но мне нужно знать, на чем остановились твои воспоминания. Это все, что ты помнишь?
Возможно, Дэйвис ее не расслышал.
– Каждый раз, когда я о тебе думаю, – словно из другой галактики донесся до Мори его хриплый голос, – то есть, о тебе как отделившейся от меня части, я чувствую себя так, словно меня насилуют.
– Ну, пожалуйста. – Неожиданно спазмы сдавили горло Мори. Несколько мгновений она не могла говорить. – Я хочу тебе помочь, но я не могу этого сделать, пока не узнаю, на чем заканчиваются твои воспоминания
Наступило долгое молчание, настолько долгое, что сердце Мори готово было разорваться от отчаяния. Вдруг Дэйвис заговорил.
– Корабль назывался «Повелитель звезд». Это был полицейский эсминец, маскировавшийся под грузовое судно. Мы только что покинули Рудную станцию и взяли курс на пояс астероидов. Вдруг мы обнаружили судно, которое называлось «Красотка». Нас предупреждали о нем. Капитана «Красотки» звали Энгус Термопайл… – Дэйвис споткнулся на этом имени, словно недоумевая, почему оно ему знакомо. – Нам говорили, что он один из самых опасных преступников… И вот мы стали свидетелями того, что он уничтожает беззащитное поселение рудокопов. Мы пустились за ним в погоню… Я находился на вспомогательном мостике. Последнее, что я помню, это как мы помчались за «Красоткой».
Слушая сына, Мори не знала, плакать ей или радоваться. Его воспоминания прерываются там, где ее впервые настиг приступ гравитационной болезни. По крайней мере, на данный момент Дэйвис оказался не обремененным всеми теми ужасами, которые пережила его мать. Именно поэтому, очевидно, Дэйвис до сих пор находится в здравом рассудке и может говорить.
Если Мори поможет ему до того, когда к ее сыну все-таки придут страшные воспоминания, возможно, он сможет с ними справиться.
Сколько ей еще предстоит объяснить!
– Хорошо, – сказала Мори, гоня от себя собственный страх. – Теперь я знаю, с чего начать… Запомни самое важное: ничего из того, что ты помнишь – или еще вспомнишь – о Мори Хайленд, с тобой не происходило. Тебе это должно быть очевидным, потому что, как ты понимаешь, ты не девочка. Твои воспоминания к тебе не относятся; они не твои. Они – мое прошлое. Мори Хайленд – это я. Ты – Дэйвис Хайленд, мой сын… Когда я обнаружила, что беременна тобой, я решила не делать аборт. Но я не могла рожать тебя на этом корабле. Это корабль преступников, Дэйвис, и называется он «Мечта капитана». Принадлежит корабль тому человеку, который ведет себя так, словно ненавидит тебя. Его имя Ник Саккорсо. Корабль спасался бегством. Тахионный двигатель был неисправен, и мы не могли добраться до безопасного места. – Мори рассказывала лишь основные эпизоды, чтобы не перегружать психику Дэйвиса, но говорила правду. Если она будет врать ему сейчас, он уже никогда ей не поверит. – Поэтому Ник повел корабль в запретное пространство, к Станции всех свобод, к Амниону.
Последовавшее молчание Дэйвиса было хуже, чем проклятия или возгласы возмущения. Но, чтобы понять мать, у сына было достаточно воспоминаний.
– Амнион владеет так называемой техникой принудительного развития, с помощью которой плод быстро достигает физической зрелости. Я согласилась на эту операцию, поскольку другого способа тебя сохранить у меня не было. Однако у физически зрелого плода нет жизненного опыта, нет знаний, нет ума. Амнион умеет выращивать тело, но не умеет создавать индивидуальное сознание. Поэтому они скопировали его у меня… Поэтому ты и думаешь, как я. Когда ты родился, тебе передали мое прошлое – мои воспоминания, мой опыт – чтобы восполнить им то, чего не было у тебя… Человек, которого ты вспоминаешь, мой отец, Дэйвис Хайленд, командир «Повелителя звезд». Он твой дедушка. Я назвала тебя в честь него, потому что я очень его любила и хочу сохранить его частицу.
Мори не сказала, что убила весь экипаж «Повелителя звезд» – не хотела провоцировать воспоминания, которые еще не появились у ее сына. Его еще нужно подготовить к ним.
– Никто не испытывает к тебе ненависти, – как можно более убедительно продолжала она. – Я тебе уже об этом говорила. Ник обращается с тобой враждебно потому, что ненавидит меня. Именно поэтому он продал тебя Амниону. Ты же ничего не сделал. Тебя не в чем винить. Он просто ищет способ отомстить мне.
– За что? – словно из глубины космоса донесся голос Дэйвиса.
– Потому что он преступник, а я полицейский, – вновь не стала уточнять подробности Мори. – Это одна из причин. Есть и другие, но ты еще не готов их услышать.
Дэйвис, о чем ты думаешь? Что ты чувствуешь? Что тебе нужно?
От сына Мори разделяют переборки. Ах, как ей нужно увидеть его лицо, обнять его, встать между ним и его переживаниями!
Мори ожидала, что Дэйвис спросит ее о других причинах, но он задал вопрос, который ее удивил:
– Мори, почему остановились мои воспоминания? Ведь твоя жизнь не остановилась. Ты забеременела. Ты покинула «Повелителя звезд» и оказалась здесь. Ты столкнулась с такими трудностями, что в итоге тебе пришлось отправиться на Амнион за помощью. Почему я не помню всего этого?
– Я не могу сказать тебе точно, – медленно проговорила Мори, нащупывая возможный вариант ответа. Я не специалист по технике принудительного развития. Мне кажется, это произошло потому, что эти воспоминания не очень хорошие. Не буду тебе лгать. То, что произошло, ужасно. Чтобы защитить свой рассудок от Амниона, я включила зонный имплантат. Возможно, он затруднил копирование тех воспоминаний, которые были для меня наиболее неприятны. Твои воспоминания заканчиваются именно в том месте, – как можно более уверенно продолжала Мори, – когда меня впервые настиг приступ гравитационной болезни… Но это мои проблемы, – быстро добавила она. – У тебя этой болезни нет. Во-первых, она не передается по наследству. Во-вторых, ты уже испытал на себе переход через гиперпространство. Если бы ты был подвержен этой болезни, она, наверное, проявилась бы. Я – редкий случай. Моя болезнь большую часть времени себя никак не проявляет и активизируется только при больших перегрузках… Когда «Повелитель звезд» пустился в погоню за «Красоткой», наш корабль испытал перегрузки впервые. После этого стали происходить ужасные вещи. Если тебе повезет, ты их никогда не вспомнишь.
– Эти «вещи» – причина того, что Ник Саккорсо тебя ненавидит, – глухо ответил Дэйвис.
– Да, – едва слышно ответила Мори, словно признание лишило ее сил. – Некоторые из них.
– Мори, мне нужно знать, что это за причины. – Голос Дэйвиса стал вдруг настойчивым. – Ведь ты та, кого Саккорсо ненавидит, но вымещает ненависть он на мне. Сначала он вернул меня Амниону. Теперь запер здесь. Он словно ждет случая, чтобы сделать мне еще хуже. Я должен знать, почему. Или мне этого не выдержать.
Требование Дэйвиса причинило Мори большую боль, чем она могла предположить. Дэйвис ее сын, который мог бы продолжить дело своего деда. Командир «Повелителя звезд» судил Мори по критериям, которым она сама посвятила свою жизнь, пока не стала жертвой гравитационной болезни и Энгуса Термопайла. Если сказать сыну правду, она полностью опозорена.
«Ну и что? – спросила себя Мори. – Какое теперь это имеет значение? Если бы ты была на его месте, ты бы задавала те же самые вопросы».
– Я ему лгала, – скрепя сердце ответила Мори.
– И это все?! – возмущенно воскликнул Дэйвис. – Он тебя ненавидит, потому что ты ему лгала?
– Потому что я лгала ему там, где он ожидал этого меньше всего. – Мори мучили угрызения совести, но она нашла в себе силы продолжать. – Я растеребила его старую рану… Он никогда не хотел, чтобы я тебя рожала. Он использовал меня исключительно для плотских утех. Поэтому он приказал, чтобы я сделала аборт. Он мог заставить меня, сделать со мной все, что угодно. Я врала ему напропалую, лишь бы он передумал… Я сказала ему, что ты его сын.
– Но это не так, – снова глухо отозвался Дэйвис. – Мой отец Энгус Термопайл. Так сказал Саккорсо. Термопайл, тот человек, который расстрелял рудокопов.
Мори словно услышала молчаливый укор Дэйвиса: ты полицейский, и забеременела от такого человека, как Энгус Термопайл! Ты заставила меня стать его сыном!
Однако Дэйвис был слишком напуган, чтобы обвинять Мори. Ничто в ее прошлом не казалось ему причиной его нынешнего положения.
– Именно в этом причина того, что он тебя ненавидит? – почти молящим голосом спросил Дэйвис. – Они оба преступники. Я думал, что они партнеры. Я думал, мой отец где-то на борту, считал, что он зайдет ко мне, поможет мне. – Дэйвис, казалось, вот-вот заплачет.
– Нет, – с сочувствием ответила Мори, – его здесь нет. Он в тюрьме на Рудной станции. Но его арестовали не за рудокопов. Состряпали какое-то другое обвинение… Он единственный в ближнем космосе человек, которого Ник ненавидит больше, чем полицейских. Если бы Ник узнал до твоего рождения, что Энгус Термопайл твой отец, он бы сам вытащил тебя из моей утробы голыми руками.
Совершенно неожиданно для Мори дверь открылась, и в каюту вошел Ник.
Его шрамы чернели от крови, в глазах пылал яростный огонь. Изо рта вырывалось рычание. Пальцы стиснулись в кулаки.
– Мори? – беспокойно спросил Дэйвис. – Что случилось?
Ник, казалось, не удивился его голосу.
– Тебе спокойно не живется, – ехидно проговорил он, обращаясь к Мори. – Похоже, не конфликтовать ты со мной не можешь. Я не намерен тебя терпеть. – Неожиданно Саккорсо повернулся к переговорному устройству. – И тебя тоже, ублюдок. – Его гнев выплеснулся, словно раскаленная лава. – Я могу пристрелить вас обоих, и никто ни здесь, ни в Департаменте полиции даже ухом не поведет по этому поводу.
– Попробуй, – вызывающе, в духе своего отца, ответил Дэйвис. – Пусть кто-нибудь из твоих приспешников попытается ко мне приблизиться.
Ник с силой надавил кнопку устройства связи.
– Лит, – рявкнул он. – Отключи устройство связи Дэйвиса. Насовсем. Поняла? Я не хочу, чтобы впредь он услышал хоть слово.
– Поняла, – спокойно ответила Лит.
Ник отключил связь и повернулся к Мори.
Он собирается ее ударить. Наверняка. Этот разворот плеч, эта поза. Только так он может выпустить пар. Он будет смотреть на нее. Пока ее собственный страх ее не парализует. Затем он нанесет удар такой силы, что переломает ей все кости.
Да, он может переломать ей ребра, раздробить челюсть. Но если повезет, он раскроит ей череп.
«Убей меня, – едва не сказала Мори. – Тошно ждать, когда ты выйдешь из себя».
Но ее остановил вызов по внутренней связи.
– Ник, – раздался тревожный голос Лит. – Ты нужен на мостике.
Внимание Ника переключилось. Он вновь включил устройство связи на передачу.
– Что случилось?
– Обнаружен амнионский корабль, – доложила второй помощник. – Только что вышел из гиперпространства в точке на границе досягаемости нашего локатора между нами и Малым Танатосом.
Саккорсо отключил связь и выбежал из каюты.
Прежде чем он снова успел запереть Мори, она последовала за Ником.
18
Перед ней стоял ее отец… или ее сын. Может быть, это были ее мать и сестры ее отца. Возможно, это была Мин Доннер и несколько инструкторов из Академии. Может быть, это была сама Мори, изнасилованная и брошенная всеми. Однако такая многоликость делала их более отчетливыми, более понятными. Все они говорили: «Мори, спаси нас».
И она брала маленькие взрывные устройства и прикрепляла их к сердцу своего отца, своего сына или к собственному сердцу и с мстительной радостью наблюдала, как детонируют эти устройства и разносят на куски всех тех, кого она любила.
Затем она просыпалась в крике и холодном поту…
В следующую вахту Мори Вектор не прислал ей ни кофе, ни сэндвичей. Зато когда вахта закончилась, Ник проводил ее в камбуз и разрешил взять с собой в каюту еды.
Затем Мори снова оказалась взаперти.
Возможно, потому, что от еды она окрепла, или потому, что прошло еще больше времени с тех пор, как она лишилась поддержки своего зонного имплантата, но кошмары стали мучить ее еще больше.
«Я схожу с ума, – с ужасом подумала Мори. – Мне конец».
Вдруг у нее возникла мысль. У невменяемости свои преимущества: она непредсказуема, ее никто не ожидает. А поскольку Мори конец, терять ей нечего.
Когда началась следующая вахта Мори, она почти спокойно заняла свое место. Она выглядела изможденной, но ее страхи временно прекратились. Прикрываясь работой, которую ей поручили Ник и Мика, Мори проникла во вспомогательный компьютер «Мечты капитана».
Мори ничего не стала делать с замком своей двери или двери Дэйвиса. Этот шаг слишком очевиден, и Ник или Мика, очевидно, его отследят. Но, возможно, в отношении внутренней связи они окажутся не столь внимательными…
Под видом выполнения другой работы, Мори наладила канал связи между каютами Дэйвиса и своей, оставив его открытым. Это было рискованно. Если Ник зайдет к ней в каюту, Дэйвис сможет услышать все, что тот скажет, но и Ник услышит любой звук, который произведет Дэйвис.
Но выбора нет.
Возможно, она сошла с ума, но, по крайней мере, у нее появится шанс поговорить с сыном.
* * *
Если, конечно, Дэйвис вообще досягаем…
Вот вопрос вопросов. Дэйвис находится взаперти один на один с раздвоением личности. Его проблема даже не психологическою порядка – организм Дэйвиса переживал полный гормональный хаос. Испытав невероятный переход из состояния эмбриона в состояние молодого человека, поменяв пол с женского на мужской, его организм оказался совершенно разбалансированным.
Люди не приспособлены к подобного рода испытаниям. С точки зрения Амниона, человек для этого не спроектирован. Человек не может обойтись без любви и воспитания. Без них Дэйвис такая же потерянная личность, как и его отец.
Мори едва дождалась конца своей вахты, так ей не терпелось прийти на помощь сыну.
Ник так же ее провожал; так же держал ее за руку. Но теперь Мори боялась его вдвойне: Ник мог услышать, что канал внутренней связи открыт. Однако за последний день Саккорсо стал спокойнее. Мысли о приближающемся Малом Танатосе, наверное, занимали – или удовлетворяли – его больше, чем Мори. По пути к ее каюте он не проронил ни слова. Он просто привел Мори в каюту и запер.
Когда Мори осталась одна, ее начала пробирать дрожь.
Ей трудно было представить, насколько плохо Дэйвису. Ее сознание не находилось в своем лучшем состоянии, когда его копировал Амнион. Действие зонного имплантата должно было изменить электрохимические характеристики нейронов Мори. Таким образом, Дэйвис должен был отличаться от своей матери, несмотря на то, что все компоненты сознания Мори были взяты у нее. Слабее или сильнее он стал в результате таких изменений? За то недолгое время, пока она его видела и разговаривала с ним, она пришла к выводу, что в его памяти существуют провалы. Временные ли? Помогут они или навредят во время его одиночества и страданий?
В течение нескольких минут Мори не могла начать разговор с сыном. Слишком велик был страх.
Но она нужна Дэйвису. Если она ему не поможет, ему не поможет никто.
Выпив воды и смочив горло, Мори облокотилась о переборку рядом с устройством внутренней связи.
– Дэйвис, – едва слышно позвала она, словно боялась, что ее подслушивают, – ты меня слышишь?
В ответ Мори услышала удивленный возглас и звук шагов.
– Не трогай устройство, – быстро продолжала Мори. – Я открыла канал связи. Если нажмешь кнопку, ты меня отключишь. Кроме того, нас сразу разоблачат.
– Мори, – откликнулся Дэйвис, – это ты?
Голос ее сына. Точно такой же, как у его отца, если бы тот был моложе и не так яростно боролся со своим страхом.
– Где ты? Что происходит? Почему он со мной так поступает? Почему он меня ненавидит? Мори, что я сделал? Кто я?
Ее сын.
– Послушай, Дэйвис. – Мори пыталась говорить как можно более убедительно. – Я хочу ответить на твои вопросы. Хочу рассказать тебе все. Правда, я не знаю, сколько у нас времени. Если никто не заметит, у нас будет возможность говорить долго… Воспоминания даются тебе с трудом?
Мори слышала дыхание Дэйвиса, так близко он приблизился к микрофону.
– Да, – после долгого молчания раздался голос Дэйвиса. – Но я даже не знаю, кто я. Как я могу что-то вспомнить?
Будь терпеливой, приказала себе Мори. Не торопи его.
– С чем связаны твои трудности?
– Воспоминания просто останавливаются. – Голос Дэйвиса дрожал. Вероятно, ему было очень плохо. – Я девочка. Я это помню, Мори. Мой дом – Земля. У меня есть отец и мать, как у всех остальных. Ее зовут Брайони, его – Дэйвис. Они оба полицейские. Мать погибла десять лет назад. Их корабль потерпел поражение в бою с кораблем преступников. Я тоже полицейский. Учился в Академии. Меня отправили служить на корабль моего отца… Бессмыслица какая-то.
– Я знаю, – участливо ответила Мори. – Я все объясню, но мне нужно знать, на чем остановились твои воспоминания. Это все, что ты помнишь?
Возможно, Дэйвис ее не расслышал.
– Каждый раз, когда я о тебе думаю, – словно из другой галактики донесся до Мори его хриплый голос, – то есть, о тебе как отделившейся от меня части, я чувствую себя так, словно меня насилуют.
– Ну, пожалуйста. – Неожиданно спазмы сдавили горло Мори. Несколько мгновений она не могла говорить. – Я хочу тебе помочь, но я не могу этого сделать, пока не узнаю, на чем заканчиваются твои воспоминания
Наступило долгое молчание, настолько долгое, что сердце Мори готово было разорваться от отчаяния. Вдруг Дэйвис заговорил.
– Корабль назывался «Повелитель звезд». Это был полицейский эсминец, маскировавшийся под грузовое судно. Мы только что покинули Рудную станцию и взяли курс на пояс астероидов. Вдруг мы обнаружили судно, которое называлось «Красотка». Нас предупреждали о нем. Капитана «Красотки» звали Энгус Термопайл… – Дэйвис споткнулся на этом имени, словно недоумевая, почему оно ему знакомо. – Нам говорили, что он один из самых опасных преступников… И вот мы стали свидетелями того, что он уничтожает беззащитное поселение рудокопов. Мы пустились за ним в погоню… Я находился на вспомогательном мостике. Последнее, что я помню, это как мы помчались за «Красоткой».
Слушая сына, Мори не знала, плакать ей или радоваться. Его воспоминания прерываются там, где ее впервые настиг приступ гравитационной болезни. По крайней мере, на данный момент Дэйвис оказался не обремененным всеми теми ужасами, которые пережила его мать. Именно поэтому, очевидно, Дэйвис до сих пор находится в здравом рассудке и может говорить.
Если Мори поможет ему до того, когда к ее сыну все-таки придут страшные воспоминания, возможно, он сможет с ними справиться.
Сколько ей еще предстоит объяснить!
– Хорошо, – сказала Мори, гоня от себя собственный страх. – Теперь я знаю, с чего начать… Запомни самое важное: ничего из того, что ты помнишь – или еще вспомнишь – о Мори Хайленд, с тобой не происходило. Тебе это должно быть очевидным, потому что, как ты понимаешь, ты не девочка. Твои воспоминания к тебе не относятся; они не твои. Они – мое прошлое. Мори Хайленд – это я. Ты – Дэйвис Хайленд, мой сын… Когда я обнаружила, что беременна тобой, я решила не делать аборт. Но я не могла рожать тебя на этом корабле. Это корабль преступников, Дэйвис, и называется он «Мечта капитана». Принадлежит корабль тому человеку, который ведет себя так, словно ненавидит тебя. Его имя Ник Саккорсо. Корабль спасался бегством. Тахионный двигатель был неисправен, и мы не могли добраться до безопасного места. – Мори рассказывала лишь основные эпизоды, чтобы не перегружать психику Дэйвиса, но говорила правду. Если она будет врать ему сейчас, он уже никогда ей не поверит. – Поэтому Ник повел корабль в запретное пространство, к Станции всех свобод, к Амниону.
Последовавшее молчание Дэйвиса было хуже, чем проклятия или возгласы возмущения. Но, чтобы понять мать, у сына было достаточно воспоминаний.
– Амнион владеет так называемой техникой принудительного развития, с помощью которой плод быстро достигает физической зрелости. Я согласилась на эту операцию, поскольку другого способа тебя сохранить у меня не было. Однако у физически зрелого плода нет жизненного опыта, нет знаний, нет ума. Амнион умеет выращивать тело, но не умеет создавать индивидуальное сознание. Поэтому они скопировали его у меня… Поэтому ты и думаешь, как я. Когда ты родился, тебе передали мое прошлое – мои воспоминания, мой опыт – чтобы восполнить им то, чего не было у тебя… Человек, которого ты вспоминаешь, мой отец, Дэйвис Хайленд, командир «Повелителя звезд». Он твой дедушка. Я назвала тебя в честь него, потому что я очень его любила и хочу сохранить его частицу.
Мори не сказала, что убила весь экипаж «Повелителя звезд» – не хотела провоцировать воспоминания, которые еще не появились у ее сына. Его еще нужно подготовить к ним.
– Никто не испытывает к тебе ненависти, – как можно более убедительно продолжала она. – Я тебе уже об этом говорила. Ник обращается с тобой враждебно потому, что ненавидит меня. Именно поэтому он продал тебя Амниону. Ты же ничего не сделал. Тебя не в чем винить. Он просто ищет способ отомстить мне.
– За что? – словно из глубины космоса донесся голос Дэйвиса.
– Потому что он преступник, а я полицейский, – вновь не стала уточнять подробности Мори. – Это одна из причин. Есть и другие, но ты еще не готов их услышать.
Дэйвис, о чем ты думаешь? Что ты чувствуешь? Что тебе нужно?
От сына Мори разделяют переборки. Ах, как ей нужно увидеть его лицо, обнять его, встать между ним и его переживаниями!
Мори ожидала, что Дэйвис спросит ее о других причинах, но он задал вопрос, который ее удивил:
– Мори, почему остановились мои воспоминания? Ведь твоя жизнь не остановилась. Ты забеременела. Ты покинула «Повелителя звезд» и оказалась здесь. Ты столкнулась с такими трудностями, что в итоге тебе пришлось отправиться на Амнион за помощью. Почему я не помню всего этого?
– Я не могу сказать тебе точно, – медленно проговорила Мори, нащупывая возможный вариант ответа. Я не специалист по технике принудительного развития. Мне кажется, это произошло потому, что эти воспоминания не очень хорошие. Не буду тебе лгать. То, что произошло, ужасно. Чтобы защитить свой рассудок от Амниона, я включила зонный имплантат. Возможно, он затруднил копирование тех воспоминаний, которые были для меня наиболее неприятны. Твои воспоминания заканчиваются именно в том месте, – как можно более уверенно продолжала Мори, – когда меня впервые настиг приступ гравитационной болезни… Но это мои проблемы, – быстро добавила она. – У тебя этой болезни нет. Во-первых, она не передается по наследству. Во-вторых, ты уже испытал на себе переход через гиперпространство. Если бы ты был подвержен этой болезни, она, наверное, проявилась бы. Я – редкий случай. Моя болезнь большую часть времени себя никак не проявляет и активизируется только при больших перегрузках… Когда «Повелитель звезд» пустился в погоню за «Красоткой», наш корабль испытал перегрузки впервые. После этого стали происходить ужасные вещи. Если тебе повезет, ты их никогда не вспомнишь.
– Эти «вещи» – причина того, что Ник Саккорсо тебя ненавидит, – глухо ответил Дэйвис.
– Да, – едва слышно ответила Мори, словно признание лишило ее сил. – Некоторые из них.
– Мори, мне нужно знать, что это за причины. – Голос Дэйвиса стал вдруг настойчивым. – Ведь ты та, кого Саккорсо ненавидит, но вымещает ненависть он на мне. Сначала он вернул меня Амниону. Теперь запер здесь. Он словно ждет случая, чтобы сделать мне еще хуже. Я должен знать, почему. Или мне этого не выдержать.
Требование Дэйвиса причинило Мори большую боль, чем она могла предположить. Дэйвис ее сын, который мог бы продолжить дело своего деда. Командир «Повелителя звезд» судил Мори по критериям, которым она сама посвятила свою жизнь, пока не стала жертвой гравитационной болезни и Энгуса Термопайла. Если сказать сыну правду, она полностью опозорена.
«Ну и что? – спросила себя Мори. – Какое теперь это имеет значение? Если бы ты была на его месте, ты бы задавала те же самые вопросы».
– Я ему лгала, – скрепя сердце ответила Мори.
– И это все?! – возмущенно воскликнул Дэйвис. – Он тебя ненавидит, потому что ты ему лгала?
– Потому что я лгала ему там, где он ожидал этого меньше всего. – Мори мучили угрызения совести, но она нашла в себе силы продолжать. – Я растеребила его старую рану… Он никогда не хотел, чтобы я тебя рожала. Он использовал меня исключительно для плотских утех. Поэтому он приказал, чтобы я сделала аборт. Он мог заставить меня, сделать со мной все, что угодно. Я врала ему напропалую, лишь бы он передумал… Я сказала ему, что ты его сын.
– Но это не так, – снова глухо отозвался Дэйвис. – Мой отец Энгус Термопайл. Так сказал Саккорсо. Термопайл, тот человек, который расстрелял рудокопов.
Мори словно услышала молчаливый укор Дэйвиса: ты полицейский, и забеременела от такого человека, как Энгус Термопайл! Ты заставила меня стать его сыном!
Однако Дэйвис был слишком напуган, чтобы обвинять Мори. Ничто в ее прошлом не казалось ему причиной его нынешнего положения.
– Именно в этом причина того, что он тебя ненавидит? – почти молящим голосом спросил Дэйвис. – Они оба преступники. Я думал, что они партнеры. Я думал, мой отец где-то на борту, считал, что он зайдет ко мне, поможет мне. – Дэйвис, казалось, вот-вот заплачет.
– Нет, – с сочувствием ответила Мори, – его здесь нет. Он в тюрьме на Рудной станции. Но его арестовали не за рудокопов. Состряпали какое-то другое обвинение… Он единственный в ближнем космосе человек, которого Ник ненавидит больше, чем полицейских. Если бы Ник узнал до твоего рождения, что Энгус Термопайл твой отец, он бы сам вытащил тебя из моей утробы голыми руками.
Совершенно неожиданно для Мори дверь открылась, и в каюту вошел Ник.
Его шрамы чернели от крови, в глазах пылал яростный огонь. Изо рта вырывалось рычание. Пальцы стиснулись в кулаки.
– Мори? – беспокойно спросил Дэйвис. – Что случилось?
Ник, казалось, не удивился его голосу.
– Тебе спокойно не живется, – ехидно проговорил он, обращаясь к Мори. – Похоже, не конфликтовать ты со мной не можешь. Я не намерен тебя терпеть. – Неожиданно Саккорсо повернулся к переговорному устройству. – И тебя тоже, ублюдок. – Его гнев выплеснулся, словно раскаленная лава. – Я могу пристрелить вас обоих, и никто ни здесь, ни в Департаменте полиции даже ухом не поведет по этому поводу.
– Попробуй, – вызывающе, в духе своего отца, ответил Дэйвис. – Пусть кто-нибудь из твоих приспешников попытается ко мне приблизиться.
Ник с силой надавил кнопку устройства связи.
– Лит, – рявкнул он. – Отключи устройство связи Дэйвиса. Насовсем. Поняла? Я не хочу, чтобы впредь он услышал хоть слово.
– Поняла, – спокойно ответила Лит.
Ник отключил связь и повернулся к Мори.
Он собирается ее ударить. Наверняка. Этот разворот плеч, эта поза. Только так он может выпустить пар. Он будет смотреть на нее. Пока ее собственный страх ее не парализует. Затем он нанесет удар такой силы, что переломает ей все кости.
Да, он может переломать ей ребра, раздробить челюсть. Но если повезет, он раскроит ей череп.
«Убей меня, – едва не сказала Мори. – Тошно ждать, когда ты выйдешь из себя».
Но ее остановил вызов по внутренней связи.
– Ник, – раздался тревожный голос Лит. – Ты нужен на мостике.
Внимание Ника переключилось. Он вновь включил устройство связи на передачу.
– Что случилось?
– Обнаружен амнионский корабль, – доложила второй помощник. – Только что вышел из гиперпространства в точке на границе досягаемости нашего локатора между нами и Малым Танатосом.
Саккорсо отключил связь и выбежал из каюты.
Прежде чем он снова успел запереть Мори, она последовала за Ником.
18
Заметив Мори, Саккорсо резко развернулся.
– Проклятье, Мори!… – взревел он.
– Послушай, Ник, я тебе нужна. – В коридоре было пусто – никто не мог услышать Мори. Она тороплив подбирала слова: – Может быть, ты можешь одолеть Амнион, но тебе не справиться с командой, которая тебе не доверяет. Я нужна тебе рядом, чтобы все поверили тому, что мы заодно. Только тогда они по-прежнему будут считать тебя человеком, который никогда не проигрывает.
– Другими словами, – ответил Ник, – ты хочешь, чтобы я тебе доверял. Ты только что нарушила мой приказ, а теперь хочешь, чтобы я поставил на карту все, что у меня есть, ради сомнительной поддержки с твоей стороны.
– Мои отношения с Дэйвисом носят частный характер, – возразила Мори. Неудачная попытка помочь сыну огорчила и в то же время разозлила ее. Теперь она шла напролом. – Наши же с тобой отношения у всех на виду. Даже ты можешь понять разницу.
Взревев, Ник взмахнул рукой.
Но удара не последовало. Саккорсо схватил Мори и, едва не повалив с ног, потащил к лифту.
– Смотри же, – рявкнул Ник, волоча Мори за собой. – Чем больше будешь копать под меня, тем меньше у тебя шансов остаться в живых.
Копать под него. Если бы знать, как это сделать! С каждой минутой Мори все меньше и меньше была уверена в своих дальнейших планах и действиях. Теперь она все чаще теряла над собой контроль. Пропасть между тем, о чем она помышляла, что планировала, и тем, что она делала, становилась все шире.
Тем не менее, Мори подтвердила, что их договор остается в силе – неважно, доверяет ли ей Ник или нет, неважно, полагается ли она сама на себя или нет.
Вместе с Ником она поспешила на мостик «Мечты капитана».
При появлении Ника на лице Лит Коррегио отразилось облегчение. В отличие от Мори, она побывала в лазарете. Ее раны зажили. Кроме того, у нее было время для отдыха… Нет, Лит не сомневалась в своей компетентности. Ей просто не хотелось командовать кораблем в сложившейся ситуации. У нее уже не было уверенности в том, какой будет реакция ее командира. Она не хотела вступить в противостояние с амнионским кораблем без присутствия Саккорсо, поскольку не могла рассчитывать на одобрение своих действий.
Впрочем, Ник не обратил на Лит внимания.
– Доложить обстановку, – отрывисто приказал он, окинув взглядом мониторы.
Лиг кивнула в сторону одного из экранов.
– Корабль объявился пять минут назад. На границе радиуса действия локатора. Данные по кораблю неполные. Во-первых, на приборах сказывается эффект искажения времени. Во-вторых, компьютеры просто не запрограммированы работать в условиях столь сильного доплеровского смещения. В данный момент мы пытаемся отсечь помехи, чтобы хотя бы определить, в каком направлении движется цель… Мы уверены лишь в том, что это амнионский корабль. По характеристикам выброса оказалось возможным определить, что это один из кораблей, встретивших нас у Станции всех свобод – «Штиль»… По какому-то невероятному совпадению корабль оказался на одной линии между нами и Малым Танатосом. Если кто-то из нас не изменит направление движения, мы столкнемся.
– Как такое возможно? – нахмурившись, спросил Ник.
Лит кивнула в сторону плотоядно улыбающегося рулевого третьей вахты.
– Очень просто, – ответил Пэстил, покручивая усы. Он был рад представившейся возможности продемонстрировать свой профессионализм. – Эльба и я тоже могли бы это сделать. – Его усмешка говорила о том, что вычислить траекторию в данном случае было бы несложно, а не потому, что он был высокого мнения об Эльбе. – При условии, что им известна наша скорость, ускорение, направление движения, масса корабля, гистерезисные параметры, а также если они смогли определить энергетические характеристики нашего генератора гравитационного поля, они могли вычислить нашу траекторию от Станции всех свобод до любой точки галактики… Не зная наших гистерезисных параметров и энергетических характеристик генератора, им никогда не вычислить нашу траекторию. Но они поставили нам запчасти, а значит, располагали точной информацией. В случае неудачи спланированной ими диверсии – что, впрочем, и произошло, – им не пришлось бы ломать голову, где нас искать. Тем более что мы вышли из гиперпространства еще на их территории.
Мори все это знала. Да она была уверена, что и Ник тоже знал. Доклад подчиненного просто давал ему время на размышления, а сидящим на мостике – время привыкнуть к его присутствию.
Вдруг Ник повернулся к оператору связи.
– Они вышли в эфир? – спросил он. Оператор связи третьей вахты, плохо справлявшийся со своими обязанностями в лучшие времена, теперь выглядел совершенно растерянным.
– Не знаю, – заикаясь, проговорил он. – Я не уверен. Очень много помех.
– А ты рискни, угадай, – угрожающе сказал Ник.
Оператор наведения Симнер хихикнул в кулак.
Оператор связи побледнел еще больше.
– Не думаю, – пробормотал он, посмотрев на Лит, словно ища у нее защиты. – Если бы они вышли на связь, компьютер бы это определил.
– Еще рано, – сказала Лит. – Как я говорила, мы не знаем, в каком направлении они движутся. Мы не можем точно определить расстояние до них. Если они и вышли на связь, то, возможно, мы их еще не слышим.
– А они находятся в такой же ситуации? – быстро спросила Мори. – Они испытывают такие же трудности, вычисляя наши координаты?
Лит помолчала, обдумывая ответ.
– Почему бы и нет, – наконец, сказала она. – В любом случае, думаю, можно сказать с уверенностью, что они не ожидали увидеть нас здесь. Возможно, они удивились, что вообще нас заметили. Скорость, с которой мы движемся, любому покажется удивительной.
– Итак! – Очевидно, Ник принял решение и теперь отдавал приказы. – Ты, – он ткнул пальцем в Мори, – займешь место оператора системы внешнего обеспечения. – Оскалившись, он добавил: – Без обид, Эльба, но мне нужен человек, который думает головой, а не промежностью.
Эльба Пармут недовольно надула губы, но подчинилась.
Ник включил внутреннюю связь.
– Линд, Мальда, вы нужны на мостике. – Казалось, у Ника внутри заработала динамо-машина, подстегивая его принять брошенный ему вызов. С каждым мгновением он все больше становился прежним Ником Саккорсо, который никогда не проигрывает. – Чем быстрее, тем лучше.
Проходя мимо Мори, Эльба попыталась состроить презрительную гримасу, однако на ее лице отразился лишь благоговейный страх перед основанной на сексе властью, которую Мори, по всей видимости, имела над Ником.
Мори ухмыльнулась в ответ, но тут же ужаснулась мысли, что ее ухмылка, может быть, повторяет ухмылку Саккорсо. Она все больше становится похожа на него.
На него и на Энгуса.
Осознание этого на мгновение поразило Мори. Она механически села за пульт управления системой внешнего обеспечения и пристегнулась к креслу. Однако информация на экране компьютера и мигавшие индикаторы ничего для нее не означали. Без защиты зонного имплантата ее личность разрушалась под действием стресса.
Неожиданно, словно издалека, ее настиг голос Ника:
– Мори, предположим, что мы идентифицировали цель правильно. Выведи на экраны все, что у нас есть на «Штиль». Начнем выяснять, с чем имеем дело.
Слова Ника словно встряхнули Мори – она вновь обрела способность действовать: нажимать на кнопки, исполнять команды, выводить информацию на экраны дисплеев.
Появившаяся на мостике Мальда Верони и сменила Симнера. Явился и Линд. Что-то бормоча себе под нос, он занял место за пультом управления системой связи, вставил в ухо наушник и начал устанавливать фильтры, чтобы отсечь помехи.
– Ничего не пропускай, – сказал Ник, обращаясь к Линду. – Мы должны принимать решения быстро. При такой скорости боковая тяга для нас – все равно, что столкновение яйца с молотом. Необходимо корректировать курс очень осторожно. Но пока мы не знаем, чего они хотят, мы не можем принять окончательное решение.
– Я прослежу, – сказала Лит. Все ее внимание сосредоточилось на экранах дисплеев. – Будет услышан каждый их вздох.
– Надеюсь, не звук их естественных отправлений, – сострил Пэстил.
Ник проигнорировал шутку.
– Мальда, – сказал он, – я хочу, чтобы все было наготове. Пушки нам не помогут, если, конечно, нам не придется давать бортовой залп. Тем не менее, я хочу, чтобы они были заряжены. Что касается лазеров, указания те же. – «Мечта капитана» была оборудована промышленными лазерами, которые не годились для вскрытия захваченных судов. Кроме того, как и пушки, они были слишком медленны для нынешней скорости корабля. С этой точки зрения такая скорость являлась для «Мечты капитана» недостатком – эффективность вооружения корабля снижалась. – И подготовь статические мины.
– Проклятье, Мори!… – взревел он.
– Послушай, Ник, я тебе нужна. – В коридоре было пусто – никто не мог услышать Мори. Она тороплив подбирала слова: – Может быть, ты можешь одолеть Амнион, но тебе не справиться с командой, которая тебе не доверяет. Я нужна тебе рядом, чтобы все поверили тому, что мы заодно. Только тогда они по-прежнему будут считать тебя человеком, который никогда не проигрывает.
– Другими словами, – ответил Ник, – ты хочешь, чтобы я тебе доверял. Ты только что нарушила мой приказ, а теперь хочешь, чтобы я поставил на карту все, что у меня есть, ради сомнительной поддержки с твоей стороны.
– Мои отношения с Дэйвисом носят частный характер, – возразила Мори. Неудачная попытка помочь сыну огорчила и в то же время разозлила ее. Теперь она шла напролом. – Наши же с тобой отношения у всех на виду. Даже ты можешь понять разницу.
Взревев, Ник взмахнул рукой.
Но удара не последовало. Саккорсо схватил Мори и, едва не повалив с ног, потащил к лифту.
– Смотри же, – рявкнул Ник, волоча Мори за собой. – Чем больше будешь копать под меня, тем меньше у тебя шансов остаться в живых.
Копать под него. Если бы знать, как это сделать! С каждой минутой Мори все меньше и меньше была уверена в своих дальнейших планах и действиях. Теперь она все чаще теряла над собой контроль. Пропасть между тем, о чем она помышляла, что планировала, и тем, что она делала, становилась все шире.
Тем не менее, Мори подтвердила, что их договор остается в силе – неважно, доверяет ли ей Ник или нет, неважно, полагается ли она сама на себя или нет.
Вместе с Ником она поспешила на мостик «Мечты капитана».
При появлении Ника на лице Лит Коррегио отразилось облегчение. В отличие от Мори, она побывала в лазарете. Ее раны зажили. Кроме того, у нее было время для отдыха… Нет, Лит не сомневалась в своей компетентности. Ей просто не хотелось командовать кораблем в сложившейся ситуации. У нее уже не было уверенности в том, какой будет реакция ее командира. Она не хотела вступить в противостояние с амнионским кораблем без присутствия Саккорсо, поскольку не могла рассчитывать на одобрение своих действий.
Впрочем, Ник не обратил на Лит внимания.
– Доложить обстановку, – отрывисто приказал он, окинув взглядом мониторы.
Лиг кивнула в сторону одного из экранов.
– Корабль объявился пять минут назад. На границе радиуса действия локатора. Данные по кораблю неполные. Во-первых, на приборах сказывается эффект искажения времени. Во-вторых, компьютеры просто не запрограммированы работать в условиях столь сильного доплеровского смещения. В данный момент мы пытаемся отсечь помехи, чтобы хотя бы определить, в каком направлении движется цель… Мы уверены лишь в том, что это амнионский корабль. По характеристикам выброса оказалось возможным определить, что это один из кораблей, встретивших нас у Станции всех свобод – «Штиль»… По какому-то невероятному совпадению корабль оказался на одной линии между нами и Малым Танатосом. Если кто-то из нас не изменит направление движения, мы столкнемся.
– Как такое возможно? – нахмурившись, спросил Ник.
Лит кивнула в сторону плотоядно улыбающегося рулевого третьей вахты.
– Очень просто, – ответил Пэстил, покручивая усы. Он был рад представившейся возможности продемонстрировать свой профессионализм. – Эльба и я тоже могли бы это сделать. – Его усмешка говорила о том, что вычислить траекторию в данном случае было бы несложно, а не потому, что он был высокого мнения об Эльбе. – При условии, что им известна наша скорость, ускорение, направление движения, масса корабля, гистерезисные параметры, а также если они смогли определить энергетические характеристики нашего генератора гравитационного поля, они могли вычислить нашу траекторию от Станции всех свобод до любой точки галактики… Не зная наших гистерезисных параметров и энергетических характеристик генератора, им никогда не вычислить нашу траекторию. Но они поставили нам запчасти, а значит, располагали точной информацией. В случае неудачи спланированной ими диверсии – что, впрочем, и произошло, – им не пришлось бы ломать голову, где нас искать. Тем более что мы вышли из гиперпространства еще на их территории.
Мори все это знала. Да она была уверена, что и Ник тоже знал. Доклад подчиненного просто давал ему время на размышления, а сидящим на мостике – время привыкнуть к его присутствию.
Вдруг Ник повернулся к оператору связи.
– Они вышли в эфир? – спросил он. Оператор связи третьей вахты, плохо справлявшийся со своими обязанностями в лучшие времена, теперь выглядел совершенно растерянным.
– Не знаю, – заикаясь, проговорил он. – Я не уверен. Очень много помех.
– А ты рискни, угадай, – угрожающе сказал Ник.
Оператор наведения Симнер хихикнул в кулак.
Оператор связи побледнел еще больше.
– Не думаю, – пробормотал он, посмотрев на Лит, словно ища у нее защиты. – Если бы они вышли на связь, компьютер бы это определил.
– Еще рано, – сказала Лит. – Как я говорила, мы не знаем, в каком направлении они движутся. Мы не можем точно определить расстояние до них. Если они и вышли на связь, то, возможно, мы их еще не слышим.
– А они находятся в такой же ситуации? – быстро спросила Мори. – Они испытывают такие же трудности, вычисляя наши координаты?
Лит помолчала, обдумывая ответ.
– Почему бы и нет, – наконец, сказала она. – В любом случае, думаю, можно сказать с уверенностью, что они не ожидали увидеть нас здесь. Возможно, они удивились, что вообще нас заметили. Скорость, с которой мы движемся, любому покажется удивительной.
– Итак! – Очевидно, Ник принял решение и теперь отдавал приказы. – Ты, – он ткнул пальцем в Мори, – займешь место оператора системы внешнего обеспечения. – Оскалившись, он добавил: – Без обид, Эльба, но мне нужен человек, который думает головой, а не промежностью.
Эльба Пармут недовольно надула губы, но подчинилась.
Ник включил внутреннюю связь.
– Линд, Мальда, вы нужны на мостике. – Казалось, у Ника внутри заработала динамо-машина, подстегивая его принять брошенный ему вызов. С каждым мгновением он все больше становился прежним Ником Саккорсо, который никогда не проигрывает. – Чем быстрее, тем лучше.
Проходя мимо Мори, Эльба попыталась состроить презрительную гримасу, однако на ее лице отразился лишь благоговейный страх перед основанной на сексе властью, которую Мори, по всей видимости, имела над Ником.
Мори ухмыльнулась в ответ, но тут же ужаснулась мысли, что ее ухмылка, может быть, повторяет ухмылку Саккорсо. Она все больше становится похожа на него.
На него и на Энгуса.
Осознание этого на мгновение поразило Мори. Она механически села за пульт управления системой внешнего обеспечения и пристегнулась к креслу. Однако информация на экране компьютера и мигавшие индикаторы ничего для нее не означали. Без защиты зонного имплантата ее личность разрушалась под действием стресса.
Неожиданно, словно издалека, ее настиг голос Ника:
– Мори, предположим, что мы идентифицировали цель правильно. Выведи на экраны все, что у нас есть на «Штиль». Начнем выяснять, с чем имеем дело.
Слова Ника словно встряхнули Мори – она вновь обрела способность действовать: нажимать на кнопки, исполнять команды, выводить информацию на экраны дисплеев.
Появившаяся на мостике Мальда Верони и сменила Симнера. Явился и Линд. Что-то бормоча себе под нос, он занял место за пультом управления системой связи, вставил в ухо наушник и начал устанавливать фильтры, чтобы отсечь помехи.
– Ничего не пропускай, – сказал Ник, обращаясь к Линду. – Мы должны принимать решения быстро. При такой скорости боковая тяга для нас – все равно, что столкновение яйца с молотом. Необходимо корректировать курс очень осторожно. Но пока мы не знаем, чего они хотят, мы не можем принять окончательное решение.
– Я прослежу, – сказала Лит. Все ее внимание сосредоточилось на экранах дисплеев. – Будет услышан каждый их вздох.
– Надеюсь, не звук их естественных отправлений, – сострил Пэстил.
Ник проигнорировал шутку.
– Мальда, – сказал он, – я хочу, чтобы все было наготове. Пушки нам не помогут, если, конечно, нам не придется давать бортовой залп. Тем не менее, я хочу, чтобы они были заряжены. Что касается лазеров, указания те же. – «Мечта капитана» была оборудована промышленными лазерами, которые не годились для вскрытия захваченных судов. Кроме того, как и пушки, они были слишком медленны для нынешней скорости корабля. С этой точки зрения такая скорость являлась для «Мечты капитана» недостатком – эффективность вооружения корабля снижалась. – И подготовь статические мины.