Дональдсон Стивен. Запретное знание. Прыжок в мечту.

   – Ты негодяй, – скрипя зубами, простонала Мори. – Мерзавец… – Закончить Мори не успела.
   Саккорсо нажал на пульте еще несколько кнопок.
   На этот раз Мори окатила волна холода. Ее вдруг заколотило так, что голос ей отказал. Температура тела резко упала; с губ слетало одно невразумительное бормотание.
   – Что касается меня, – как ни в чем не бывало продолжал Ник, – что ж, думаю, с их кораблем я справлюсь. В маневренности им со мной не сравниться… Ты слушаешь, Дэйвис? Речь идет о твоей жизни.
   Из громкоговорителя доносился лишь хрип.
   Саккорсо пожал плечами.
   – Есть лишь одна сложность, – продолжал он. – Этот настырный «Штиль» следует за нами на всех парах. А двух амнионцев мне не одолеть. Лучший выход из такой ситуации – покинуть эту часть космоса. Но, с другой стороны, что мы будем делать потом? До ближайших обитаемых станций огромные расстояния, а у нас ни тахионного двигателя, ни возможности его починить. Мы все сдохнем, но только позже, чем если бы приняли неравный бой, вот и все.
   Мори по-прежнему находилась под действием электрода -Ник не прекращал свои эксперименты с пультом. Он восстановил нормальную температуру тела Мори, но теперь упражнялся с ее конечностями. Подняв руку Мори, он вогнал ее собственный кулак ей в рот, словно затычку.
   – Ты думаешь, Хэши Лебуол пришлет помощь? – дружелюбным тоном осведомился Ник у Мори. – Как бы не так. Думаю, он от меня отказался. Еще до того, как мы вошли в запретное пространство, он сказал мне, что я не ограничен его инструкциями. Теперь он, скорее всего, считает, что мы совершили несанкционированный визит на Станцию всех свобод. Наверное, в конце концов, он решил, что от меня больше проблем, чем пользы. Он не ответил ни на одно из моих посланий, хотя я слал ему не поздравительные открытки… Как я и сказал, перед нами большие трудности… Но только на первый взгляд. – Осклабившись, Саккорсо посмотрел на задыхавшуюся Мори. – Если подумать, они не стоят и выеденного яйца. Видишь ли, я не хочу держать у себя Дэйвиса. Я пытаюсь от него избавиться с тех пор, как он родился. Пришло время привести свой план в исполнение… Я уже обсудил все детали с «Затишьем». Через двенадцать часов, когда мы с ним поравняемся, я отправлю им Дейвиса на катапультируемом модуле. Тогда они разрешат нам стыковку и ретируются. Мы сможем спокойно заняться починкой двигателя – никто не будет стоять у нас над душой. Это лучший выход из сложившейся ситуации.
   Казалось, Ник был горд за самого себя. Неожиданно Мори вырвало. Каша и кофе пролились сквозь запиханные в рот пальцы.
   – Вот те нате, – пожурил ее Саккорсо. – Еще минуту назад ты была чистенькой, почти красавицей – желанной добычей для какого-нибудь шустрого парня. Но теперь, – Ник хихикнул, – боюсь, ты выглядишь, как дохлая курица.
   – Что ты с ней сделал? – раздался отчаянный голос Дэйвиса.
   Саккорсо резко поднялся с койки, перешагнул Мори и подошел к устройству внутренней связи. Шрамы на ей щеках казались черными проемами.
   – Ты, щенок, – прорычал он. – Это называется местью.
   Дэйвис завыл.
   Но его голос пропал, когда Ник нажал кнопку связи.
   – Мика, – позвал Ник.
   – Слушаю, – отозвался бесстрастный голос.
   – Боюсь, мы теряем контроль над событиями. Пришлось сказать ей о Дэйвисе. Она приняла мои слова близко к сердцу. Отсоедини связь с его каютой. Пусть ничего не слышит. Если будут переговариваться, они только сделают друг другу хуже.
   Завывания Дэйвиса так и стояли в ушах Мори, словно она все еще могла их слышать.
   – Что-нибудь еще? – спросила Мика.
   Ник ухмыльнулся.
   – Сделай так, чтобы она не смогла выбраться из своей каюты. Я займусь ею, когда у меня будет время.
   С этими словами Саккорсо отключил связь.
   Почти задыхаясь в собственной рвотной массе Мори проследила, как Ник открыл дверь и закрыл ее за собой. Пульт управления имплантатом он не выключил.
   Мори не смогла вынуть пальцы изо рта до тех пор, пока Саккорсо не отошел от ее каюты на расстояние, превышающее радиус действия устройства, которое он унес с собой в кармане.

20

   Мори стояла на четвереньках, и ее безудержно рвало. Одна рука попала в лужу каши, но Мори не обратила внимания на неприятное ощущение. Ей нужен был воздух, ей нужно было дышать. Но с каждым вдохом в ее легкие попадала желчь и рвотная масса. От недостатка воздуха перед глазами поплыло. Каюта кружилась, словно «Мечта капитана» теряла внутреннюю гравитацию.
   Дышать.
   Желчь в пищеводе; желчь на голосовых связках.
   Дышать.
   Широко раскрыв рот, Мори пила воздух маленькими глотками.
   Дэйвис…
   Не так уж и плохо, что он заперт и беспомощен. Не так уж и плохо, что его продали Амниону. Может быть, кризис личности, кризис, способный разрушить любого, то, что ему нужно. Но Нику этого недостаточно. В отместку за надругательство над собой он зародил сомнение в самом сердце Дэйвиса.
   Это называется местью.
   Единственное спасение ее сына от безумия – его память, полученная им по наследству. Ник же превратил его воспоминания в пытку. Он сделал все возможное, чтобы Дэйвис поверил, будто его злейшие враги – люди, причинившие ему больше всего страданий – его родители, а его сознание – преступление против его, Дэйвиса, личности.
   Как ее сын переживет такое? Есть ли надежда? К тому времени, когда он окажется в руках Амниона, он будет уже невменяем.
   Мори поднялась с четверенек на колени.
   Еще глоток воздуха.
   Испачканной в каше рукой Мори провела по лицу, пытаясь удалить с него все, что мешало дышать. Она сама безумна. Все понимает, но не может продумать ни шага вперед. Не знает, что собирается сделать, пока не сделает этого.
   Немного отдышавшись, Мори с трудом поднялась на ноги.
   Ник приказал Мике лишить Дэйвиса внутренней связи, но он ничего не сказал по поводу ее собственного переговорного устройства. Кроме того, Ник еще не достиг мостика. Не может быть, чтобы она барахталась в рвотной жиже так долго.
   Покачиваясь и еще не понимая, что она собирается делать, Мори облокотилась о переборку и включила внутреннюю связь.
   Загорелись индикаторы: канал открылся.
   Из громкоговорителя донесся шум, который обычно возникает, когда на другом конце канала тоже включено устройство связи. Другой конец канала? Нет, это не может быть капитанский мостик. Фоновый шум, доносящийся из громкоговорителя, слишком уж не характерен для ограниченного пространства командного модуля. Каким-то образом Мори вышла на связь – или ей предоставили эту связь – с остальной частью корабля. Кто-то хочет, чтобы се услышали.
   – Выслушайте меня, – прохрипела Мори, – он хочет отдать им моего сына.
   Какое до этого дело остальным? Большинство из них, может быть, даже все, уже знают о намерениях Саккорсо. Кроме того, она полицейский, то есть враг. С какой стати им ей помогать? Кто будет с ней связываться?
   Мори просто делает то, что она делает, не задумываясь о последствиях. Дрожа от возбуждения, она вложила в голос всю свою силу убеждения.
   – Я знаю, почему вас – некоторых из вас – привела сюда судьба. Я понимаю, почему вы выбрали себе такое ремесло. Некоторые нашли здесь свою свободу, самовыражение. Преступный мир предоставляет более широкий простор для выбора, ставит меньше препятствий. До этого вы слишком много потеряли, слишком много упустили. Теперь вы можете взять то, что хотите.
   Мори не знала, что говорить. Она была слишком слаба, чтобы показывать чудеса красноречия. Чтобы приободрить себя, она представила, как ее голос разносится но всем помещениям и каютам корабля, отдается эхом в коридорах. Она представила, как се внимательно слушают.
   – Неужели это то, чего вы хотите? Вы хотите торговать людьми с Амнионом? Вы задумывались над тем, что это значит? Это значит, что вы можете стать следующими. Хорошо, сейчас вы отдадите им моего сына. В следующий раз вы согласитесь отдать кого-либо из вас. Может быть, тебя, Эльба? Или тебя, Пэстил? Вы думаете, что представляете на корабле ценность для Ника? Что если на Малом Танатосе он найдет кого-нибудь, кто сможет справляться с вашей работой – или предоставлять ему любовные утехи – лучше, чем вы?… Именно этого вы хотите?
   Приступ кашля сдавил горло Мори, но она не могла позволить себе остановиться. У нес не было времени – Ник отключит ее, как только появится на мостике. В своем воображении она видела, как Саккорсо торопится, чтобы положить конец ее выступлению.
   – Но некоторые из вас оказались здесь но другой причине, – сквозь слезы продолжала Мори. – Вы здесь потому, что полиция коррумпирована, и только находясь здесь, вы можете ей противостоять. Вектор? Сиб? Мика? Вы меня слышите? Полиция коррумпирована. Раньше я этого не знала, но теперь уверена в этом. И мне это не нравится так же, как и вам. Я стала полицейским, потому что пираты убили мою мать, и я хотела отомстить. Я хотела бороться против всего, что угрожает человеческой жизни, свободе и безопасности. Но то, что я узнала с тех пор, вызывает во мне ужас… Отдав моего сына Амниону, вы ничего не добьетесь. На полицию вы никак не повлияете, потому что им все равно. Вы просто предадите человечество, все человечество – меня, себя, каждого мужчину, женщину или ребенка, которые пока радуются жизни… У вас у всех есть семьи, из которых вы вышли. У вас есть матери и отцы, братья и сестры, родственники и друзья. Как вы посмотрите им в глаза?… Не позволяйте Нику продавать Дэйвиса. Найдите другое решение. Оно должно быть.
   Мори понятия не имела, в чем может состоять другое решение. Саккорсо не просто командир корабля, он сам корабль. Его коды управляют всем на борту; он самостоятельно принимает все решения; благодаря его умению экипаж выходил невредимым из многих передряг. Все, кто сейчас слушает Мори, полностью зависят от него.
   Любой, кто бросит ему вызов, может оказаться там, где уготовлено быть Дэйвису.
   Вдруг тишина на том конце оказалась нарушена.
   – Я же тебе говорил, что она принимает наш план близко к сердцу, – растягивая слова, проговорил Ник. В его голосе чувствовалась уверенность в себе. – Теперь, Мика, ты убедилась в этом сама. Можешь ее отключить.
   Все это время он был на мостике! И позволил Мори говорить! Позволил всем слушать ее речи, чтобы извлечь из этого свою выгоду. Неужели он все предусмотрел заранее?
   Мори словно лишилась дара речи. По кораблю разносились лишь ее рыдания. Через секунду индикаторы на устройстве внутренней связи погасли. Канал связи закрылся.
   Мори продолжала плакать, но свидетелями ее горя теперь были только стены каюты. Она успокоилась лишь тогда, когда иссякли последние силы.
   Упав в кресло, Мори закрыло лицо руками…
   Надо терпеть.
   Внутри Мори что-то подсказывало: надо терпеть.
   И ждать.
   Дэйвис будет находиться на борту еще двенадцать часов. Многое может случиться за двенадцать часов. Многие жизни могут быть спасены или потеряны. Надежда и отчаяние сменяют друг друга так же быстро, как поражает гравитационная болезнь.
   Все по порядку.
   Во-первых, надо ждать.
   Но не в такой позе. Отсюда не видно устройства внутренней связи.
   Сама не зная почему, Мори передвинула кресло так, чтобы ей хорошо были видны индикаторы переговорного устройства. Затем, несмотря на то, что она перепачкана рвотной массой и могла бы выкроить время, чтобы пойти в санбокс, Мори уселась поудобнее в кресло и стала ждать.
   Надо терпеть.
   С каждой прошедшей секундой приближается конец ее сыну… или ей самой. Тем не менее, надо ждать.
   Что-то внутри Мори подсказывало ей, что она действует правильно. Ник проявляет к ней слишком большой интерес, интерес к тому, насколько далеко зайдет ее месть. Поэтому он не может оставить Мори без внимания.
   Когда прошло около часа томительного ожидания, на устройстве внутренней связи вспыхнули зеленые индикаторы.
   Ник подслушивает.
   Мори немедленно начала плакать и скулить, как умирающий от голода щенок. Она постаралась, чтобы ее рыдания не уступали по силе и драматизму тем, что звучали всего час назад. Тем более что причины для рыданий у нее веские. Кажется, теперь она Саккорсо не обманывает.
   Мори продолжала плакать, пока связь не отключили.
   Затем она поднялась на ноги.
   Слегка пошатываясь, Мори направилась в санбокс и забрала все предметы, которые смогла там найти: расчески, щетки, штопальные принадлежности, лосьоны, депиляторы, шпильки. Вернувшись в кресло, Мори сложила все это у себя на коленях и вновь стала ждать.
   Час?
   Больше?
   Меньше?
   Преимущество нынешнего состояния Мори заключалось в том, что она не вела счет времени. Что-то внутри нее говорило, что надо терпеть, и она подчинялась.
   Должно быть, «Затишье» и Малый Танатос уже появились на экране локатора, а «Штиль», наверняка, так близко, что готов вмешаться в ход событий. Мори думала об этом с абсолютным спокойствием. Способность беспокоиться исчезла – была выплакана или зарылась глубоко внутрь. Облик Дэйвиса стоял перед Мори, словно живой – она могла видеть каждую черточку его лица, искаженную мучившими его мыслями. Однако видение не причиняло ей душевного страдания.
   Именно сейчас, когда она, замерев, ждет в кресле, она делает для сына все возможное.
   Ну же. Попробуй, одолей меня. Я бросаю тебе вызов. Ты забыл, что Энгус уже давно меня одолел. Тебе ничего не осталось. Всему, что я знаю, научил меня именно он.
   Когда устройство связи вновь ожило, Мори, всхлипывая, стала расшвыривать вокруг себя то, что она принесла из санбокса.
   – Ник! Ник! – причитала она между приступами рыдания, хрипя так, будто она повредила себе легкие.
   Когда кидать стало больше нечем, Мори поднялась на ноги и запустила в переборку креслом.
   – Ник!
   Мори едва дождалась, когда связь снова оборвалась.
   Хватит ждать. Пора делать следующий шаг.
   В санбокс.
   Нет, сначала нужно взять несколько комплектов формы и постельного белья.
   Мори открыла ящики и вытряхнула их содержимое на пол. Собрав все в кучу, она направилась в санбокс.
   Запихав белье в сток душевой, она открыла воду и заперла дверь душевого отделения.
   Почти сразу же Мори услышала предупредительный сигнал.
   Скомкав один из комплектов формы, Мори затолкала его в унитаз, нажала на спуск и зафиксировала его с помощью пилки для ногтей. Пока стерилизующая жидкость наполняла унитаз и стала переливаться через край, Мори затолкала брюки от другого комплекта формы в сток раковины и включила кран.
   Предупредительный сигнал стал громче. Вспомогательные системы «Мечты капитана» по-своему пытались вразумить Мори. Но если она будет продолжать упрямиться, вспомогательный компьютер просто отключит подачу воды во всем корабле.
   Не будет подачи воды. Ну и что? Досадная неприятность. Стоит ли Нику Саккорсо обращать на такую мелочь внимание, если он занят другими, куда более важными делами?
   Но вдруг Мори натворит что-нибудь еще? Кто знает, что у нее на уме. Сейчас она забавляется с водой. А что, если она решит поиграть с огнем? А с огнем на корабле шутки плохи. Может ли Ник быть уверенным, что в каюте Мори нет ничего воспламеняющегося?
   Мори вышла из санбокса и, ступая по стерилизующей жидкости, вытекавшей из унитаза, уселась прямо на оставшееся – уже подмокшее – белье на полу.
   Посмотрим, Ник, как ты не обратишь на меня внимания теперь.
   Ник не может не обратить внимания на ее выходки. Что-то внутри подсказывает ей, что не может. Она еще не встала ему поперек горла. Он не может рисковать и оставить ее поведение без контроля. Так, чего доброго, она ненароком уморит себя до смерти. Но даже если она и не умрет, а просто сойдет с ума, какой от нее будет толк? Какое удовольствие мучить умалишенную?
   Мори оставалось только ждать. И она ждала, пока дверь в ее каюту вдруг не распахнулась, и на пороге не появился Ник.
   Только теперь Мори поняла, почему села на пол: чтобы Саккорсо не подумал, что она решила на него напасть.
   Мори могла бы решить, что Ник ей всего лишь привиделся, да вот только такого выражения лица она бы никогда себе не представила. Саккорсо предстал перед ней оцепеневшим, почти что испуганным. Казалось, он ожидал от Мори все, что угодно, но только не то, что увидел.
   Поэтому присутствие Ника не было игрой ее воображения. Мори была в этом уверена.
   – Мне понравилось, – выдавил из себя Саккорсо. – люблю слушать, как ты сходишь с ума. – Бледность его шрамов вызывала сомнение в правдивости его слов, – Впрочем, с ума ты сошла давно. Теперь ты просто меня отвлекаешь.
   В ответ Мори схватила депилятор и запустила им Нику в голову.
   Саккорсо с легкостью отбил его, залез в карман и вытащил пульт управления зонным имплантатом.
   – Я не хотел этого делать, но, видимо, придется тебя отключить. Иначе ты выведешь из строя водопровод.
   Ну, давай.
   Мори принялась царапать себе лицо.
   Ну, давай же, сукин сын!
   Испугавшись, что Мори себя покалечит, Ник торопливо поднял пульт и нажал кнопки.
   Мори ничком повалилась в лившийся из санбокса сток.
   Для верности Саккорсо пнул ее в ногу. Мори не отреагировала. Она лежала, будто мертвая. В край ее раскрытого рта затекала вода.
   – Я думал, ты перестала меня мучить. – Поскольку Ник ни к кому не обращался, он произнес эти слова шепотом. – Похоже, я был не прав.
   В отвращении он сунул пульт в один из ящиков и покинул каюту, не забыв запереть за собой дверь.
   Словно по волшебству, вода течь перестала. Видимо, на мостике кто-то отключил ее подачу.
   Только вода, скопившаяся во рту, не позволила Мори истерично расхохотаться.
   Рывком поднявшись, Мори выплюнула воду и, словно опасаясь, что пульт управления канет в бездну ее кошмаров, бросилась к открытому ящику. Только ощутив его в руке, она успокоилась. Осторожно, почти с нежностью провела пальцами по его кнопкам…
   Надо вспомнить нужную комбинацию. Аж дух захватывает.
   Пора.
   Дрожа всем телом, Мори нажала комбинацию кнопок, которая отвечала за легкое стимулирование ее организма, за питание ее клеток. Затем она закрыла глаза и несколько секунд отдавалась блаженству обретенного ощущения.
   Но это не все. Необходимо унять боль. Вот так. Теперь ускорить рефлексы, сконцентрировать внимание. Вот так. Вскоре ей понадобятся силы. Сейчас же достаточно небольшое их увеличение. Вот так.
   Голод вдруг пропал. С плеч свалилась усталость. Дышать стало легче. Наконец-то она снова прежняя Мори Хайленд.
   Новое ощущение было сродни безумию. Тем не менее, Мори с радостью ему отдалась.
   Вдруг на.руки Мори упали капли крови. Все-таки она расцарапала себе щеки! Чтобы не рассмеяться, она стиснула зубы.
   Как можно тише – люди в бессознательном состоянии не издают шума – Мори проследовала в санбокс, чтобы взглянуть на себя в зеркало.
   Когда она увидела свое отражение, желание смеяться у нее улетучилось.
   Мешки под ввалившимися глазами. На лице неизвестно откуда взявшиеся морщины, словно хмурая маска не снималась с него несколько месяцев. Вокруг рта следы засохшей рвотной массы. Скулы, проступающие сквозь мертвенно-бледную кожу. Очевидно, Мори много потеряла в весе. На щеках – кровоточащие царапины, нелепая пародия на шрамы Ника.
   Значит, зонный имплантат не раздвигает человеческие возможности. Он просто дает человеку возможность взломать их ограниченность.
   «Этого достаточно, – подумала Мори с холодной решимостью. – Больше и не нужно».
   И отвернулась от зеркала.
   Все. Больше медлить нельзя. Пульт управления вновь с нею. Следующий шаг – выбраться из каюты.
   Но теперь мозг Мори начал давать сбои. Наполнив ее силой, зонный имплантат в то же время лишил ее четкости мысли. Находясь в беспомощном состоянии, Мори знала, как выйти из каюты. Теперь ответ на этот вопрос удивительным образом ускользал от нее.
   Сила. Видимо, в ней и состоит ответ. Имплантат сделал ее сильной, чтобы помочь выбраться из заточения. Ни быстрота мысли, ни скорость реакции не помогут.
   Дверь каюты была сконструирована таким образом, чтобы противостоять статическому или динамическому воздействию, направленному под прямым углом к ее поверхности, но никак не в направлении ее собственного движения. Сервомеханизмы, открывающие и закрывающие дверь, встречая сопротивление, дают задний ход. Таким образом, чтобы заработал возвратный механизм и дверь открылась сама, необходимо приложить соответствующее усилие вдоль плоскости двери.
   Но сигнал тревоги тут же оповестит мостик. Чтобы остановить Мори, Ник примчится сам или пришлет вооруженных людей.
   Нет, невозможно думать сразу о двух вещах. Сначала Мори выберется из каюты, а потом позаботится о том, чтобы ее не схватили.
   Встав у двери, Мори максимально увеличила свою искусственную силу – увеличила настолько, что, казалось, эндорфины и допамины, выделяемые клетками мозга, летали в ее голове со скоростью ураганного ветра, а легкие не справлялись со своей работой, не могли вместить в себя столько кислорода, сколько требовалось для переноса огромного количества адреналина. Затем Мори уперлась руками о дверь и стала толкать.
   От напряжения загудело в ушах и потемнело в глазах. Руки задрожали, будто кабели высокого напряжения; казалось, еще чуть-чуть – и треснут кости. В легких закололо, словно от тысяч игл.
   Вдруг, не выдержав, кожа на ладонях лопнула, и окровавленные руки заскользили по двери.
   Потеряв равновесие, Мори повалилась вперед, ударилась головой о переборку и ничком упала на пол.
   Внутри нее бушевал нейронный ураган. Если его не усмирить, нервные клетки сгорят, как электрические предохранители…
   По-видимому, при запирании двери возвратный механизм отключается.
   … дрожа всем телом, Мори схватила пульт управления имплантатом и уменьшила его излучение.
   На кнопках остались кровавые пятна.
   Вот тебе и выбралась…
   Склонившись над окровавленными руками, Мори беззвучно расплакалась.
   Итак, одного зонного имплантата недостаточно. Необходимо еще что-то. Но что? Всему есть свой предел. Чтобы Мори с собой ни сделала, ей не пробиться сквозь металлическую дверь. Быстрота, сила, собранность, нечувствительность к боли в данном случае бесполезны.
   Электрод позволял лишь плакать – беззвучно и недоступно для посторонних ушей.
   Сколько времени осталось у Мори? Сквозь слезы она посмотрела на корабельный хронометр. Меньше шести часов. Всего? На что она потратила столько времени? Неважно. Шесть часов или шестьсот – теперь не имеет значения.
   Из каюты ей не выбраться.
   Дэйвису не помочь. Он пропал. В следующий раз, когда она его увидит – если ей когда-либо суждено его увидеть, – он будет амнионцем. Он не будет помнить ничего из того, что их связывало. Если, конечно, ему не введут мутаген, трансформировавший Марка Вестабула. Но тогда он сможет использовать свои воспоминания против собственной матери, полиции и всего человечества. Дав ему жизнь, Мори предала и его, и весь людской род.
   Переживет ли она это?
   Но – неожиданная мысль с быстротой молнии мелькнула в сознании Мори – она может убить Ника.
   Рано или поздно он придет ее проверить; может быть, чтобы вывести из бессознательного состояния. То, как она его встретит, будет для него неожиданностью. Если нанести удар достаточно быстро, Саккорсо может не успеть среагировать. Всего один удар…
   Достаточно вонзить пилку для ногтей ему в горло.
   Мори направилась в санбокс и вынула пилку, освободив спуск унитаза.
   Ее руки были липкими от крови, но она не чувствовала боли – электрод в голове делал свое дело. Сжав пилку для ногтей, Мори подошла к двери и вновь принялась ждать.
   Убить Ника. Отомстить за нескончаемые мучения.
   Но ждать Мори не могла. По крайней мере, в таком состоянии, когда энергия буквально бушует в ней. Мышцы и мозг не выдержат покоя; они требуют действий и… крови. Кроме того, она не знает, когда Саккорсо придет.
   С другой стороны, возможность ждать есть всегда. Надо всего лишь перенастроить имплантат, нажать кнопки, отвечающие за отдых организма. Но тогда Мори потеряет возможность встретить Ника во всеоружии – во всеоружии своих искусственных способностей. Расслабленность не то состояние, которое необходимо для убийства.
   Замкнутый круг. Пропасть между тем, что Мори хочет, и тем, что она может, непреодолима.
   Мори оказалась на полу среди разбросанной одежды и промокшего постельного белья. Не в силах сдержаться, она вновь безутешно разрыдалась.
   Но ведь совсем недавно все было по-другому. Мори стала ошибаться, когда включила зонный имплантат. До этого она знала, что делать. Нужно вернуться к тому состоянию, когда четкость мысли не оставляет места для ошибки.
   Для этого существует только один путь. Мори должна провести оставшиеся шесть часов без искусственного стимулирования.
   Нет, она не выдержит. Одна мысль об этом разрывает ей сердце. Мори жива только благодаря зонному имплантату. Лишь электрод спасает ее от последствий насилия, гравитационной болезни, измены и понесенных ею утрат. Она не может жить без его спасительного излучения. Если ею выключить, она останется беззащитной перед предстоящими мучениями.
   Но у Мори нет выхода. Другого пути через пропасть нет.
   С молчаливой покорностью, скорбя, словно пошел отсчет последних минут ее жизни, одну за другой она начала отключать функции зонного имплантата. Мори делала это медленно, сводя к минимуму последствия отката. Наконец, осталась последняя функция, которую электрод еще выполнял. Но, смирясь с неизбежной потерей, Мори отключила и ее.