Дрейк Шеннон. Неповторимая

   Здесь не проводили церковных служб — кроме случайных крещений и других семейных обрядов, поскольку Шотландия уже давно признала новую религию, конечно, если не считать времен, когда претенденты на престол Великобритании из рода Стюартов еще лелеяли надежду вернуть себе былую власть и славу, а стюартовский католицизм втайне исповедовало множество горцев и жителей низин. Принц Карл, сын Карла I, впоследствии вернувшийся на престол в качестве Карла II, обрел мир в Касл-Роке вместе со своими сторонниками. По ночам, приходя в часовню, он попадал в окружение горцев.
   Часовня всегда была предметом нескрываемой гордости Дагласов. Вглядываясь в древнее распятие, витражи, едва различимые в темноте, грубые каменные стены, Дэвид с благодарностью понял, что Мак-Гиннисы заботились о состоянии часовни с таким же рвением и любовью, как сделал бы это любой из Дагласов.
   Однако сегодня Дэвид пришел сюда не затем, чтобы насладиться красотой часовни. Слева от алтаря, в дальнем углу, находились железные ворота, ведущие к склепам. Они легко распахнулись, послушные его рукам, — петли были хорошо смазаны. Последними похоронами, состоявшимися здесь, были похороны самого Дэвида, поскольку тело его отца, согласно завещанию, предали земле в его американских владениях.
   За воротами Дэвид отставил стальной прут, который нес, и чиркнул спичкой, зажигая взятый из часовни фонарь. Он высоко поднял фонарь над головой. Вторая изогнутая лестница из тридцати шести ступеней вела к склепам. Дэвид начал спускаться в непроглядный мрак.
   Очутившись на нижней площадке, он вновь поднял фонарь повыше, оглядывая коридоры, разбегающиеся во все стороны. Прямой коридор вел к ступеням — их было двадцать восемь, — дверь в конце которых открывалась на кладбище. Здесь, внизу, хоронили Дагласов, а также священников и слуг, приближенных к семье. Вдоль стен тянулись могильные плиты: под одной покоился предок, боровшийся вместе с Монтрозом против англичан, под другой — предок, отдавший жизнь ради спасения королевы Марии Шотландской. Дэвид помедлил у первого коридора, в глубине которого находились самые древние из могил — от лежащих в них остались лишь хрупкие кости в истлевших саванах. Благодаря холоду останки сохранялись долго, и он же мешал насекомым довести работу тления до конца. Здесь, в склепах, при новом погребении проводились службы, которые напоминали живущим, что ждет их впереди.
   Дэвид помедлил минуту, затем зашагал дальше по коридору, отыскивая собственное имя на плите. Наконец он остановился. Ему поставили великолепный памятник: ангелы с распростертыми крыльями и змеи охраняли вход в склеп, где он был похоронен, на плитах выбиты многочисленные латинские изречения. Железные ворота преграждали ему путь внутрь склепа, но, как и ворота наверху, они оказались хорошо смазанными. И незапертыми.
   Он скользнул внутрь. Гроб из прочного дерева стоял в дальнем конце комнаты, накрытый пурпурной драпировкой. Дэвид заметил, что в комнатах слева и справа стоят многочисленные гробы. Мемориальные доски над гробами и телами, завернутыми в саваны, оповещали живых о том, который из Дагласов, умерших несколько веков назад, занимает то или иное место. Гроб Мэри Даглас с пятью ее детьми находился справа. Никто из детей не дожил до шести лет. Все они умерли в начале четырнадцатого века. Гроб лорда Фергюса Дагласа, супруга Мэри, стоял слева, рядом лежали Юджини, его вторая жена, и четверо их детей. Второй лорд Фергюс, сын Фергюса и Мэри, покоился вечным сном рядом со своей женой, Еленой Йоркской, неподалеку от гроба своего отца. Надпись, высеченная на камне, гласила, что Фергюс I был сторонником Уильяма Уоллеса, а его сын Фергюс сражался вместе с Робертом Брюсом. Несмотря на древность, трупы на редкость хорошо сохранились, их очертания с завораживающей ясностью проступали под ветхой тканью саванов.
   Дэвиду предстояло быть похороненным рядом с гробом его матери, но она лежала дальше по коридору, ближе к лестнице, и в память о ней было воздвигнуто два монумента: один — на земле, второй — под землей.
   Несмотря на то что его похоронили рядом с предками, которые были достойными воинами, ему предназначалась не эта, а другая могила. Но Дэвида не оказалось ни в той, ни в другой.
   — Итак, предки, кто же лежит рядом с вами? — спросил он вслух.
   Пройдя вперед, он снял пурпурную драпировку с гроба, осмотрел замки, взял принесенный прут и попытался вставить его в отверстие между основанием и крышкой гроба. Гроб был прочно забит, вставить прут оказалось нелегко, но Дэвид не сдавался. Капли пота проступили у него на лбу. В конце концов крышка скрипнула и застонала, поддаваясь его усилиям.
   Этот звук раскатисто и гулко прозвучал в ночи, в безмолвии склепов.
   Дэвид был уверен: скрип прозвучал, почти как человеческий стон, и разнесся по всему замку. Он немного помедлил, но надо было спешить. Отставив прут, он взялся за крышку гроба, выдергивая уцелевшие гвозди. Наконец ему удалось снять крышку и отложить ее в сторону.
   Дэвид в ужасе уставился на тело, лежащее в фобу. На свой собственный труп. И тут он услышал шум. Легкие шаги. Он застыл и прислушался. Так и есть — кто-то шел сюда. Медленно, едва переставляя ноги. Спускался по ступеням, ведущим в главный коридор склепов. Дэвид быстро потушил свой фонарь.
   Шона взяла из своей комнаты единственную свечу и теперь старательно прикрывала язычок пламени от ветра, проносящегося по замку. Она бесшумно спустилась по лестнице, помедлила на втором этаже, прислушиваясь и убеждаясь, что вокруг все тихо. Успокоившись, девушка поспешила в большой зал и осмотрелась, держа свечу высоко над головой и опасаясь новой встречи с кем-нибудь из родственников. В большом зале никого не оказалось.
   Оставаться в своей комнате было выше ее сил. Алистер слышал какие-то звуки из часовни. А теперь, как убедилась Шона, шум исходил из склепов — скрипы и стоны, словно предки Дагласов выражали недовольство событиями, происходящими в замке.
   Ход из часовни вел в склепы. Шона поежилась. Она не боялась мертвых — особенно тех, которые хранили тайну, способную помочь живым. Спустившись в часовню, она помедлила внутри. Тусклого света свечи хватило, чтобы слегка озарить витражи, отбрасывающие неяркие пятна света на пол. Шона обернулась, почти уверенная, что кто-то сидит здесь, скрытый тенью. Или стоит за колоннами нефа и наблюдает. Ждет.
   Но и в часовне никого не оказалось. Шона шаг за шагом подступала к железным воротам, ведущим в склепы. Ворота были закрыты, однако они открылись легко и бесшумно.
   Шона медлила. У дальней стены лежали тяжелые медные щипцы длиной около шести футов — ими снимали нагар с огромных свечей на алтаре. Шона схватила щипцы левой рукой и закрыла за собой ворота, продолжая держать свечу в правой.
   По ступеням она спускалась неторопливо и осторожно, уверенная, что преодолевает ступеньку за ступенькой, не производя ни малейшего звука.
   В склепах Дагласов она бывала десятки раз, часто приносила к гробу Дэвида цветы. Правда, это было днем. Никогда в жизни она не видела такой адской тьмы, как теперь, когда спускалась все глубже и глубже во чрево… смерти.
   Надо вернуться, убеждала себя Шона. Повернуться и взбежать вверх по ступеням. Но тут же одергивала: бояться следует не мертвых, а живых.
   Наконец она достигла площадки. Железные ворота охраняли мертвецов, веками спящих здесь с молитвенно сложенными руками. Она старалась не смотреть по сторонам, но не могла сдержать воображения, которое будоражил призрачный свет свечи. Она была готова поклясться, что видит движение, слышит легкий шорох саванов… Ей представлялось, как мертвец садится и укоризненно смотрит на нее, обвиняя в убийстве…
   В этот миг она услышала звук — ужасающий стон. Словно мертвец вновь переживал агонию, стеная от адской боли. Девушка едва сдержала крик. С великим трудом она заставила себя дышать и смотреть только вперед, не обращая внимания на трупы в саванах, виднеющиеся сквозь железные узоры ворот склепов. Крепко сжимая под мышкой тяжелые щипцы, она продвигалась дальше, ведя свободной ладонью по стене. Света свечи едва хватало, чтобы рассеивать тьму вокруг нее. Коридор заполняли пугающие тени.
   Шона помнила, где находится склеп с гробом Дэвида. Должно быть, до него осталось не более десяти шагов. Наконец-то! Она достигла склепа и застыла у входа, выжидая и прислушиваясь.
   Глубоко вздохнув, шагнула внутрь.
   И вновь застыла. В трепещущем свете единственной свечи она разглядела, что гроб Дэвида открыт! Подавив вскрик, она повернулась, чтобы бежать, и выронила щипцы, но чужая ладонь надежно закрыла ей рот, а сильная рука повлекла обратно, к мертвецу.
   Сердце Шоны заколотилось еще быстрее от облегчения, когда она услышала знакомый удивленный голос:
   — Черт возьми, что ты здесь делаешь? Я же предупреждал: тебе грозит опасность. Сабрину похитили, а ты слоняешься одна по замку!
   Дэвид, поняла Шона, чувствуя, как у нее начинает кружиться голова. Слава Богу, это Дэвид! Он отпустил ее, и Шона повернулась к нему, подняв повыше свечу.
   — Немного раньше я спускалась в зал. Алистер слышал что-то и…
   — Алистер что-то услышал и отправил тебя сюда?
   — Нет, но…
   — Опять этот Алистер!
   — Но он ни в чем не виноват!
   — Разумеется, как всегда. Шона вздохнула.
   — Он понятия не имеет, что я здесь. Мне не спалось.
   — Ты скучала по мне.
   — Что за чепуха! Ты сводишь меня с ума, проходя сквозь стены, появляясь и вновь исчезая, растворяясь вместе с утренним туманом!
   — Как и полагается призракам. — Дэвид взглянул в сторону открытого гроба и сердито добавил: — Напрасно ты пришла сюда!
   — Мы с Алистером слышали шум…
   — И потому ты сочла своим долгом выяснить, что это за шум? — подсказал Дэвид.
   — Похоже, ты обвиняешь меня во всем, что здесь происходит, — ледяным тоном отозвалась Шона.
   Он покачал головой.
   — Видно, нельзя оставлять тебя одну ни на секунду. Посуди сама: услышав странные звуки, ты просто взяла и спустилась в склеп, не догадавшись прихватить оружие!
   — У меня было оружие. Я принесла щипцы — вон они. Я выронила их, когда ты перепугал меня до смерти.
   — Надежное оружие, что и говорить! — издевательски произнес Дэвид.
   — Они медные, прочные и очень тяжелые, и можешь мне поверить: если бы я обрушила их тебе на голову, ты бы не скоро опомнился!
   — А тебе не приходило в голову, что безопаснее было бы запереться в своей комнате, где тебе и место, — особенно если вспомнить все, что здесь недавно произошло? Ты попросту рехнулась.
   — Какая доброта, лорд Даглас, какая учтивость! Умоляю вас, лорд, не забывайте об одном: здесь ничего не происходило — до тех пор, пока вы не воскресли из мертвых!
   — А теперь я воскрес, и, к несчастью, здесь меня задерживают неотложные дела.
   Дэвид обошел гроб вокруг, от свечи зажег принесенный с собой фонарь, задул ее и осветил фонарем останки. Желудок Шоны предательски сжался.
   — Господи, Дэвид, что ты делаешь? — прошептала она. Он бросил в ее сторону быстрый взгляд.
   — Пытаюсь выяснить, кто был этот несчастный. Подозреваю, что преступник, чье место на каторге я занял.
   Ком в желудке Шоны стал еще тяжелее.
   — Значит, все это время ты провел на каторге?
   Дэвид вскинул голову, вспомнив, что никогда прежде не рассказывал Шоне о своем прошлом.
   — Да, — просто ответил он. — Я хочу убедиться, что это труп Коллума Мак-Дональда. Тогда, может быть, узнаю, как и почему меня подменили им.
   — Дэвид, труп обезображен до неузнаваемости…
   — Надеюсь, на нем найдется кольцо, цепочка, еще какая-нибудь вещь.
   Шона передернулась. Большинство трупов людей, умерших довольно давно, источали запах тлена, и больше ничего. Но обугленный хозяин этого гроба, казалось, до сих пор сохранял ужасающий запах паленой плоти.
   — Дэвид, не надо! Ты все равно ничего не узнаешь! — взмолилась Шона.
   — Замечательно, — с горечью пробормотал Дэвид. — Его одели в мой лучший килт!
   — Мы считали, что он — это ты! — дрожащим голосом отозвалась Шона.
   — Да, здесь не осталось ничего, что бы помогло узнать человека! Он обгорел почти до костей. Интересно, как это вы ухитрились одеть это подобие трупа?
   — Говорю же тебе, мы приняли его за тебя. Дэвид фыркнул.
   — А я, очнувшись после пожара, увидела рядом этот кошмар! — сообщила Шона, едва сдерживая ярость.
   Она затаила дыхание, когда Дэвид вдруг метнулся к ней и стиснул ее запястья. Он негромко выругался.
   — Но это бессмысленно! Что случилось после того, как мы оба потеряли сознание и разразился пожар? Похоже, кто-то желал моей смерти, в то время как кто-то еще хотел, чтобы меня только считали мертвым. Тебя спасли, а меня продали в рабство. — Он покачал головой в замешательстве и раздражении, чувствуя, что не знает, где искать пропавший кусочек мозаики прошлого.
   Шона высвободилась из его рук, встревоженная его словами, и попятилась к воротам склепа.
   — Дэвид, клянусь тебе, больше я ничем не могу тебе помочь. После пожара меня нашел Гоуэйн. Он…
   — Гоуэйн? Откуда же он узнал, что рядом с тобой лежит мой труп?
   — Очнувшись, я закричала и стала повторять твое имя. Видимо, это убедило Гоуэйна, что труп принадлежит тебе.
   Он сухо улыбнулся.
   — Что же было потом?
   — Потом? А ты как думаешь? Я была в ужасе. Меня успокаивали, но я не могла забыть, что ты погиб, а я…
   — Что — ты?
   Ее ресницы дрогнули, опускаясь вниз.
   — Что я была причиной твоей смерти.
   — И это все?
   Она покачала головой, не понимая его.
   — Мы написали твоим отцу и брату, заказали памятник, вызвали гробовщика и констебля.
   — Значит, началось расследование?
   — Разумеется. Твой отец был убит горем, Эндрю хотел узнать правду. Он расспрашивал всех нас, в том числе меня. Тебя похоронили — вот здесь, в этом гробу. Сегодня я не побоялась прийти сюда потому, что после пожара бывала здесь почти каждый день — до тех пор, пока…
   Она осеклась и сжала губы.
   — До каких пор?
   — Пока не сбежала.
   — Ты сбежала? — переспросил он. — Из Крэг-Рока? Шона кивнула.
   — Мне казалось, я должна уехать.
   — Почему же ты вернулась?
   Шона помедлила, понимая, что не сумеет рассказать ему всю правду.
   — Меня разыскал Алистер.
   — Опять Алистер!
   — В то время я жила в Глазго. Мне думалось, что никто не будет против моего отъезда. Но Алистер…
   — Что — Алистер?
   — В конце концов он убедил меня: я должна жить вопреки прошлому, должна вернуться домой — потому что в Крэг-Роке нужен человек, способный позаботиться о жителях деревни. Алистер объяснил, что с делами легко справятся мои дедушки и кузены, но никому из них не хватит чуткости и любви, чтобы поддержать горцев Крэг-Рока. А я… в то время я была больна. И потому вернулась домой.
   — Ты была больна? Чем?
   Она пожала плечами, уставившись в землю.
   — Я страдала от шока, отчаяния, меланхолии…
   — Отчаяния? — хрипло переспросил он.
   — Больше я не стану уверять тебя в том, что я не желала тебе смерти. Если до сих пор ты мне не поверил, значит, ты стал ожесточенным безумцем.
   — Миледи, я не лишился рассудка только чудом — вы поняли бы это, если бы знали, какую жизнь я вел вместо этого обугленного до неузнаваемости трупа, лежащего здесь!
   — Я понятия не имею, как ты оказался жив! Мгновение Дэвид смотрел ей в глаза, затем отвернулся.
   Подняв крышку, он накрыл ею гроб, ухитрившись воткнуть все гвозди в соответствующие отверстия.
   — Ты вечно задаешь мне вопросы, — еле слышно выговорила Шона, — и всегда отказываешься отвечать, когда начинаю спрашивать я. Дэвид, теперь я понимаю: кто-то подменил тебя трупом каторжника, но этого мало. Прошу тебя, скажи, что с тобой случилось?
   Дэвид отставил стальной прут, которым поддевал крышку. Подбоченясь, он повернулся к Шоне.
   — Я не знаю.
   — Не знаешь?
   — Ты очнулась той же ночью рядом с трупом. А я очнулся несколько дней спустя — на борту корабля, который вез людей, приговоренных к каторжным работам за убийства и тому подобные преступления. Я вновь и вновь убеждал добряка капитана в том, что я не убийца, которым он меня считал, но к тому времени вести о смерти Дэвида Дагласа разнеслись по всей Шотландии, и капитан не поверил ни единому моему слову. Два года я работал на корабле, закованный в кандалы, еще два надрывался в каменоломне в Австралии, прежде чем сумел бежать и с помощью друга вернуться домой. Но с кем бы мне ни случалось говорить все это время, никто не верил, что я — Дэвид Даглас. Особенно недоверчивым оказался наш добрый капитан, но я не виню его. Он считал, что я перерезал глотку молоденькой несчастной девушке из Глазго, а виселицы избежал только потому, что годился для тяжелой работы. Подозреваю, капитан охотно прикончил бы меня, если бы не друг, вместе с которым я сбежал.
   — Друг?
   — Да, — сухо подтвердил Дэвид, — он сумел спасти мне жизнь, убедив, что я любой ценой должен уцелеть, бежать и отомстить тебе.
   — Твое отмщение продолжается уже пять лет. За ту ночь я буду расплачиваться до самой смерти, — с горечью произнесла Шона.
   — В самом деле? Тогда я не позволю тебе найти смерть так скоро, как ты пытаешься, бродя по ночам одна, при этом зная, что творится в замке!
   — Но я не могла просто сидеть сложа руки…
   — В будущем ты этому научишься. Это я тебе обещаю.
   — Похоже, ты уже осмотрел труп? — спросила она, круто повернулась и бросилась к воротам.
   Внезапно Дэвид догнал ее и зашептал на ухо:
   — Нет, Шона, тише! Слушай!
   Шона застыла на месте и услышала шаги в коридоре склепа. Осторожные и тяжелые. Шагали по меньшей мере две пары ног. За ними послышался металлический лязг меча в ножнах, затем раздались приглушенные голоса — настолько тихие, что Шона не смогла определить, кому они принадлежат, мужчинам или женщинам. Она не различала даже их выговора — шотландский или английский. Ясно было одно: незнакомцы явились сюда отнюдь не с добрыми намерениями.
   Дэвид быстро задул фонарь, который держал в руках, и бесшумно отставил его в сторону, а затем одними губами прошептал в ухо Шоне:
   — Не шевелись.
   Незнакомцы заспорили шепотом. Их голоса усилились, эхо разносило их по коридору между склепами, по которому недавно проходили Шона и Дэвид.
   — Одни мертвецы.
   — Но ты говорил…
   — Я говорил, что слышал шаги.
   — Болван! Ничего ты не слышал!
   — А ты сначала убедись, что тут только мертвецы! Шона сжала зубы, когда раздался леденящий кровь треск.
   Она ясно представила себе, как мечи врезаются в складки саванов…
   — Давно пора перерезать ей глотку!
   — Не смей! Как знать, что может случиться!
   Шона почувствовала, как Дэвид шагнул вперед и вынул кинжал из ножен. Она схватила Дэвида за рубашку, двинувшись за ним. Дэвид остановил ее, стиснув руку повыше локтя.
   — Не шевелись! — снова приказал он.
   — Не уходи! — взмолилась Шона.
   — Так надо.
   — Но у них мечи, а может, и ружья!
   — Зато у меня — кинжал и преимущество неожиданности.
   — Дэвид, нет!
   — Шона, умоляю тебя, тише! Он исчез.
   Незнакомцы замолчали. Несколько секунд в склепе стояла полная тишина. Секунды складывались в минуты, и они казались бесконечными…
   Затем тишину разорвал звук выстрела. Эхо разнесло его по коридорам. Несмотря на приказание Дэвида, Шона не могла оставаться на месте. Она заспешила по темному склепу — осторожно, но так быстро, как только могла. В коридоре было гораздо светлее от фонаря, принесенного незнакомцами. Шона достигла ворот склепа как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дэвид преследует фигуру в плаще, поспешно убегающую по лестнице к кладбищу, окутанному ночной тьмой.
   Внезапно тяжелая рука схватила Шону за плечо, и она закричала. Повернувшись, девушка увидела блеск лезвия ножа. Закричав снова, Шона принялась вырываться из рук нападавшего. Она извивалась всем телом и рвалась прочь, но вскоре поняла, что способна бороться с неизвестным только потому, что он истекает кровью. Кровь струилась по руке, сжимающей нож, — незнакомец уже успел схватиться с Дэвидом.
   И слава Богу — хотя нож и выпал из ослабевших пальцев, но он пролетел на расстоянии всего одного дюйма от плеча Шоны и ударился о каменную стену. Она разразилась криком ужаса, когда нож поднялся снова, попыталась вырваться из стальных пальцев, обвившихся вокруг ее руки. Шона не видела лица своего противника — его скрывал большой капюшон плаща, но не осмеливалась сорвать капюшон, чтобы не пропустить очередного удара.
   На этот раз нож был нацелен прямо в сердце. Но удара не последовало. Рука, наносившая его, вдруг отдернулась в сторону. Как раз в тот момент, когда Шона уже уверилась, что смерть наконец нашла ее в склепе, Дэвид бросился на ее противника, перехватил его руку, сбил с ног и повалил на пол. Но едва Шона успела перевести дух, как неизвестный, убежавший в сторону кладбища, вернулся в коридор. Шона предостерегающе вскрикнула. Второй противник намеревался скорее бежать, нежели продолжать борьбу: пронесшись мимо по коридору, он подхватил фонарь и задул пламя.
   Коридор погрузился во мрак. В темноте вновь послышались выстрелы, и Шона рухнула на землю, в отчаянии пытаясь отыскать вход в одну из комнат склепа. Из коридора донеслись торопливые шаги, но Шона молчала, стараясь подавить ужас. Она ползла по полу, разыскивая Дэвида.
   Вспыхнула спичка, и Шона не сдержала вздоха облегчения.
   — Успокойся. Я вижу тебя. Дэвид!
   — О Господи! Я думала, тебя убили! — истерически вскрикнула она, бросаясь к нему на шею.
   — А я думал, прикончили тебя.
   — Ты снова спас мне жизнь.
   — Значит, ты вдвойне в долгу передо мной. Но обсудим это позднее. Найди фонарь.
   — Но…
   — Наш фонарь. — Он зажег для нее спичку, и Шона вернулась в склеп, подхватила фонарь и успела зажечь его прежде, чем опалила пальцы. Дэвид склонился над человеком в плаще. Когда Шона принесла фонарь, он сбросил с головы поверженного капюшон.
   Помедлив, Дэвид перевел взгляд с незнакомого мужчины на Шону.
   — Кто он такой?
   — Не знаю. — Этого человека Шона видела впервые. Тяжело раненный и истекающий кровью незнакомец расплылся в зловещей улыбке.
   — Да, важным леди не пристало знаться с такими, как я, Шона Мак-Гиннис. Но с моими друзьями ты вскоре познакомишься поближе — угрожающе пообещал он и закашлялся. Изо рта его хлынула кровь.
   Шона невольно передернулась.
   — Где Сабрина Конор?
   — Вам не терпится составить ей компанию, миледи? Что ж, ждать осталось недолго.
   Дэвид схватил мужчину за воротник плаща.
   — Она жива? — потребовал он ответа, встряхнув незнакомца. — Говори, она жива?
   — Пощади! — прохрипел неизвестный. — Она жива! — Он испустил прерывистый вздох. — Пощади…
   Дэвид ослабил захват.
   — Ты умираешь, — бесстрастно сообщил он. — Скажи нам, где Сабрина, и быть может, Бог пожалеет твою пропащую душу.
   — Бог! — воскликнул мужчина и расхохотался. Оборвав смех, он метнул в сторону Шоны взгляд, от которого холод пробрал ее до костей. — К чему он мне? Душа у меня и вправду пропащая! Жизнь и смерть всегда рядом, верно? Живые лежат среди мертвых — так, леди Шона? — Он задохнулся и вновь поперхнулся кровью.
   — Где Сабрина? — вскричала Шона.
   Но незнакомец не ответил. Он вытянулся и уставился на нее стеклянными глазами.
   — Где… — снова начала Шона.
   — Он умер, — прервал ее Дэвид.
   Он встал, подхватил мертвеца, взвалил его на плечо и направился к выходу из склепа.
   — Дэвид, что ты делаешь? — воскликнула Шона. Дэвид повернулся.
   — Собираюсь устроить похороны. Не хочу, чтобы его нашли здесь.
   — Но послушай, Дэвид, мы должны вызвать констебля…
   — Констебль нам не поможет. Справиться мы должны сами. — Он протянул руку Шоне. — Пора уходить отсюда. Не знаю, сколько человек участвуют в этом заговоре, понятия не имею, кто их возглавляет. Но ясно одно: ты действительно глупа, если до сих пор не поняла, какая опасность тебе угрожает. Тебе не следовало приходить сюда сегодня. Давно пора научиться быть осторожнее…
   Она отчаянно хотела взять его за руку. Просто прикоснуться к нему. Мысль о том, что Дэвида могли убить, приводила ее в ужас.
   Однако он вновь обвинял ее — словно она была виновата в том, что случилось в склепе.
   Шона отпрянула, бросилась бегом по коридору и одним махом преодолела ступени лестницы, ведущей к кладбищу. Но едва она достигла ворот, Дэвид нагнал ее. Шона считала, что он собирается извиниться, утешить или ободрить ее. Но его намерения были совсем иными.
   — Черт побери, подожди! Сначала убедимся, что никто не поджидает нас, чтобы прикончить выстрелом!
   Он велел Шоне стоять на месте, сам открыл ворота, выскользнул за них и через несколько секунд вернулся.
   — Похоже, там никого нет.
   Шона стряхнула с плеча его ладонь и выбежала на освещенное луной кладбище, с удивлением отметив, что вокруг еще совсем темно, — после того как она спустилась в склеп, прошло немного времени.
   А ей казалось, что миновала целая вечность. Возможно, причиной были окружающие ее мертвецы и то, что среди них чуть не подошла к концу ее собственная жизнь…
   Шона посмотрела на свои руки и одежду. Они были облеплены мутно-белой паутиной, такой же тусклой и пыльной, как саваны мертвецов. Пыль… Может, прах? Смерть запеклась на ее руках.
   — О Боже, Боже! — выдохнула Шона и бросилась бежать.
   — Шона!
   Дэвид последовал за ней, но Шона не остановилась. Ее бегство было порождено безумной паникой, несравнимой с обоснованным страхом. Смерть покрывала ее с ног до головы, душила, мучила, и эти муки казались невыносимыми.